Чичиков в Забайкалье

В знаменитой книге известного литературоведа Георгия Петровича Шторма «Потаённый Радищев» в главе «... И новый мир встаёт...» есть довольно любопытное упоминание об одном из родственников автора «Путешествие из Петербурга в Москву» - Григории Радищеве. Приведу отрывок:

«Одним из эпизодов, омрачивших последние месяцы жизни Радищева, несомненно, было печальное происшествие с его троюродным братом Григорием, отражённое в особом архивном «деле» и представляющее, кроме того, историко-литературный интерес.

Уроженец Малоярославецкого уезда, отставной подпоручик Григорий Радищев еще в 1781 году был лишён дворянского звания и сослан на север, в город Колу, за «ложный» заклад в Государственном банке чужого имения и крестьян, которых он никогда не имел.

Спустя двадцать лет, живя на поселении в Коле, он провинился вторично, расписавшись на поддельной ассигнации в 25 рублей.

31 декабря 1801 года в Архангельске он был за это публично наказан: бит кнутом и «с вырезанием ноздрей и поставлением знаков (щёки и лоб осужденного клеймились тремя литерами, образующими вместе слово «вор») отослан для употребления на Украинских заводах вечно в каторжную работу» (РГАДА, Госархив, разр. 7, д. 3645, лл. 7-10). В мае следующего года при пересмотре прежних уголовных дел Александр I не нашёл возможным его освободить.

В XVIII веке в среде разоряющегося дворянства, особенно среди военных, подобные случаи не были редкостью. В 1772 году двоюродные братья матери Александра Сергеевича Пушкина - Сергей и Михаил Пушкины - за подделку подписи на ассигнации были приговорены к смертной казни, заменённой им затем ссылкой. Михаил умер в Тобольске, а Сергей, по отбытии двадцатипятилетнего срока, поселился в Калуге (одновременно с возвращением из Сибири А.Н. Радищева в 1797 году).

Как известно, не кто иной, как А.С. Пушкин подсказал сюжет «Мёртвых душ» Н.В. Гоголю. Очень похоже, что поэт, знавший о «деле» своих дядьев, как-то связал его с «делом» Григория Радищева, о котором он мог знать от своих калужских родственников -Гончаровых, и что эпизод этот с закладом несуществующих крестьян, интерпретированный Пушкиным, явился первоисточником сюжета «Мёртвых душ»...

Может, это и осталось бы просто историко-литературным фактом, но у этой истории оказалось забайкальское продолжение. И ключиком к нему послужило сообщение, что Григорий Радищев был сослан на Нерчинские заводы.

Но вначале автор этих строк попытался все же уточнить родство этого Радищева с писателем-бунтарем Александром Николаевичем. Для начала было письмо в государственный музей А.Н. Радищева в село Радищево Пензенской области. В ответе порекомендовали познакомиться с их родословным древом по книге «А.Н. Радищев и демократическая литература его времени» (Ленинград, Академия наук СССР, 1977). На 163 странице её приведена родословная таблица рода Радищевых на 1805 год. В ней показано десять поколений по их древу от легендарного предка Григория до детей Александра Николаевича от первой жены Анны Васильевны Рубановской Василия, Николая и Павла Александровичей. При изучении этой таблицы вскрылась небольшая неточность, допущенная Г.П. Штормом. Оказалось, что у писателя-демократа не было троюродного брата по имени Григорий, а был двоюродный брат его отца Николая Афанасьевича-младшего - Григорий Емельянович. Значит, А.Н. Радищеву он - двоюродный дядька. Был он женат и имел двух сыновей - Петра и Ивана. Других людей по имени Григорий в ближайшем родственном окружении не имелось.

Что же известно о его пребывании на каторге? В каких условиях он тут содержался? Никто об этом в своих трудах не упоминал, а потому путь поиска мог быть только один - поработать с документами в государственном архиве Читинской области (ныне – Забайкальского края).

Фонд Нерчинского горного правления с порядковым номером 31 - это особый фонд государственного архива. Здесь в 8255 делах вся история жизни на территории Восточного Забайкалья с 1721 года и на протяжении двухсот лет.

День за днём листаю тома. И только когда на стол лег двадцать второй толстенный фолиант, составленный из листов старинной плотной бумаги, объявился... бывший подпоручик Радищев. Долго я искал о нём известия, а найдя - не поверил своим глазам. Снял очки, протёр, снова надел. Вижу и не вижу. Подозвал рядом занимавшихся исследователей. «Радищев», - читают они. А я не могу справиться с нахлынувшим волнением! Так зачастую бывает в работе с архивными документами.

Документ с именем Радищева датирован 9 октября 1802 года. Он объявляет Указ императора об освобождении от работ пятерых секретных колодников: бывшего капитан-лейтенанта Монталя и бывших крестьян Смоленской губернии помещика Ляхова Ивана Гаврилова, Терентия Миронова, Евдокима Васильева и Парфёна Иванова. А дальше следовал список «секретных», кому велено «остаться в нынешнем положении». Шестым в этом списке значился «Радищев, бывший подпоручик».
Интересно отметить, что «секретными» числились выходцы из различных слоёв населения: бывший отставной королевской службы поручик барон Готлиб Гумпрехт, бывший отставной морского батальона капитан Карл Френденберг, бывшие подпоручики Александр Пятлицкий и Петр Телешов, бывший поп Лаврентий Антонов, бывший дьячок Осип Ананьин, жёнка казака Толмачева Аксинья Петровна, бывшие крестьяне Спиридон Долотин, Корнило Замятин, Алексей Исаков, Иван Завьялов и другие.

Всего в заводах лиц такой категории было относительно немного. Наибольший их наплыв наблюдался в годы правления императора Павла I, но не превышал сорока человек. Листаю дело номер 448 дальше. Декабрь 1797 г. - 25 секретных колодников. Февраль 1798 г. - прибыло ещё 6 каторжников. Август 1799 г. - чрезвычайное происшествие: сбив колодки и выдав себя за лекарского ученика, бежал находившийся здесь с 1797 года Иван Завьялов, но перед Байкалом его и ещё трех каторжников сумели задержать и вернуть на место работ в Дучарский завод. Больше всего колодников находилось в заводах с августа по ноябрь 1800 года, потом их число начинает убывать. Листаю дальше. Январь 1801 года, февраль, март... И вдруг на июле обрыв. Обрыв в буквальном смысле. И следы горения. Документы о прибытии Радищева на каторгу не сохранились, хотя должны быть именно здесь, в этом деле. Именно из этих отсутствовавших рапортов мы могли бы узнать, к какому конкретно заводу или руднику был приписан Радищев. А теперь, возможно, не узнаем никогда.

В архиве о «секретных колодниках» имеется еще одно дело, датированное 1805 годом. В приведенном тут именном списке содержащихся «в секрете» значилось уже только 11 человек, в том числе и те, рядом с которыми ранее значилось имя отставного подпоручика. Но самого Радищева в списке уже не было. Не было его и в списках умерших и бежавших. Куда он делся, пока остается загадкой.

И последнее. Если бы мы знали судьбу исторического прототипа Чичикова, можно было бы пофантазировать над содержанием второго, сожжённого тома «Мёртвых душ» Николая Васильевича Гоголя.