Глава 3. 1. Зеркальцев

Евгению не было равных в громоздких физико-математических выкладках, и строгих  математических доказательствах и все же его становление, как ученого не было простым. Крупный теоретик  Владислав Сергеевич  Зеркальцев, узнав о способностях молодого физика, пригласил  его участвовать в совместных проектах:
- У тебя потрясающие аналитические способности, а твои математические выкладки  высший пилотаж.
- Вы правда так считаете?! - Евгений не смог скрыть довольную улыбку.
-  С другой стороны, ты не способен формулировать корректные задачи и,  выходя за первоначально заданные рамки, самостоятельно планировать исследования, - охладил восторг молодого ученого  Владислав Сергеевич, но, заметив, как поник собеседник, слегка потрепал его по плечу:
-  Не огорчайся,  будешь работать под моим началом,  свернем горы.

Евгений  поверил Зеркальцеву, ведь он был для него   учителем и  авторитетом и согласился на участие в проекте.

  Совместная работа складывалась следующим образом: Зеркальцев ставил перед молодым ученым сложные задачи, еще не доказанные   красивые идеи, а Евгений  обосновывал и решал их. Идеи Зеркальцева  были хороши, но  вот только своих идей у  Евгения  не было. За всю свою недолгую научную деятельность он вообще  ни одной задачи не поставил - ни самому себе, ни кому-либо другому. Привыкнув паразитировать на идеях Зеркальцева, Евгений   совершенно перестал участвовать в  научном поиске.  Это был тупик и, в конце концов, его  уход из науки был неизбежен. Зеркальцев это отлично понимал, но не отказывался от Евгения,   пока тот  помогал ему в достижении его собственных научных целей.
А Евгений был настроен оптимистично, процесс увлекал больше результата: ему  нравилось принимать участие в исследованиях,  требующих высшей квалификации в математической физике.  Он наслаждался тем, что его   суперкрасивая математика  иллюстрировала передовые идеи авторитетного ученого.

Казалось, все шло прекрасно: он был выделен из числа других учеников,  Владислав Сергеевич  приблизил его  к себе, можно сказать, обласкал и,   поскольку Евгений становился  необходим, все чаще приглашал в гости. 
В один из визитов, когда  Евгений и  Владислав Алексеевич, склонившись над формулами, искали ошибку, распахнулась дверь и в комнату вошла девушка.

 Увлеченные расчетами ученые ее не заметили.  Закрыв  ногой дверь, девушка подошла к мужчинам.
- Привет, папуль.  Не видел мои  гантельки?
Не отрывая глаз от расчетов,  Зеркальцев  отрицательно покачал головой.
-  Кто это? - спросила девушка,  с грубоватой непосредственностью ткнув в сторону  Евгения пальцем.
- Коллега, - встрепенувшись, ответил Зеркальцев. -  Познакомьтесь, Евгений, моя дочь Фрида.  Аспирантка и будущий физик, - добавил он с гордостью.
Евгений поднял замутившиеся от  длительной умственной   нагрузки глаза. У молодого ученого  были  вполне конкретные критерии прекрасного,  и  девушка им совершенно не  отвечала - у нее были грубые, мужеподобные черты лица, но особенно неприятное впечатление производило   сочетание ноздреватого, широкого носа и выдающейся вперед  нижней челюсти. "Боксом заниматься хорошо с таким лицом, а не ядерной физикой", -мелькнула в голове у Евгения невольная мысль.

 - Приятно познакомиться с вами, Фрида, - произнес он любезно.
- А  почему ты такой худой? -  Спросила девушка,   бесцеремонно рассматривая молодого ученого.
Евгений натянуто улыбнулся. Фриде с первой фразы удалось задеть его самолюбие  – он действительно стеснялся  пропорций своего несоразмерно длинного и, действительно, тощего тела, но больше всего ему было неловко и стыдно за бестактное поведение девушки. «Как получилось что у интеллигентного Зеркальцева дочь с повадками дурно воспитанного осла?» -  подумал он.

- Не отвлекай нас пустяками,  Фрида – слегка нахмурившись, обратился к дочери Зеркальцев, - лучше посмотри на расчеты. В чем мы ошиблись?
Фрида взглянула на листок:
- Что это вы здесь замутили? -  и вновь принялась за поиски пропавших гантелей.

Она начала отодвигать кресло, на котором расположился Евгений. Молодой человек едва успел вскочить.
- Вот мои гантельки! Не ты их припрятал? – спросила девушка Евгения, и, подойдя ближе, пощупала его бицепс.
- Не ты. Ведь у тебя совсем нет мускулов! 
Этот факт показался ей неотразимо забавным. Фрида расхохоталась, при этом ее верхняя губа приподнялась наверх, обнажив десны и некрасиво выпирающие длинные зубы. Смех сделал ее лицо удивительно похожим на морду лошади. По звучанию он также напоминал ржание. Евгений счел за благо промолчать, решив, что  девушка, позволявшая себе столь наглые выходки, принадлежит  к самой отталкивающей разновидности молодёжи – к ведущим паразитический образ жизни папенькиным дочкам.

- Бросай расчеты, Женя, и айда в спортзал, - как ни в чем ни бывало, обратилась  Фрида к Евгению.
 
Очевидно, у этой девушки нет абсолютно никаких комплексов по поводу собственной привлекательности, - подумал Евгений, - и она уверена в том, что ее манеры вызывают восхищение, а ее  общество представляет  безусловную   ценность для всех, кто  находится рядом.
- Простите,  не могу, -   сухо ответил он. Ему претили  грубые манеры дочери профессора, но он отказался бы даже в том случае, если приглашение прозвучало из уст феи: по его твердому убеждению,  драгоценное, предназначенное для науки время,  не должно тратиться на тупое поднятие тяжестей.
Фрида разочарованно пожала плечами и ушла.

- С малых лет воспитываю дочерей один, - счел нужным пояснить Зеркальцев, - может быть,  упустил кое-какие мелочи, но сумел привить главное - обе увлечены ядерной физикой. Только вот беда, и слышать не хотят о замужестве. Настойчивые, целеустремленные, они, безусловно,   достигнут вершин в профессиональной деятельности, только вот беда -  время, предназначенное для создания семьи, может  быть безвозвратно упущено.
Я не только влиятельный ученый, - он доверительно наклонился к Евгению,  -  я весьма обеспеченный  человек. Вы меня понимаете? Мне хочется   видеть  продолжение рода.  И ещё  знать, что девочки удачно вышли замуж, а внуки получают надлежащее воспитание.