Я - сталкер. Один на один с Зоной

Я лег на пол. Как бы сказали бы те, кто меня видел: "Распластался на полу звездой". Но к счастью никто не видел меня в моей святая святых. В моем убежище. Моем схроне. В моем тайном убежище.
Я лежал на полу одной из квартир в Припяти. В одной из сотен квартир покинутого Мертвого города. Лежал без бронежилета, без комбинезона. Словно не было вокруг смертоносной ежесекундной опасности. Для меня и действительно уже не существовало ничего.
Я лежал, стараясь предельно расслабиться. Старался очистить свой разум. Старался впустить в него и в себя Зону. Для меня сейчас ничего не существовало. Лишь я и сама Зона.
Я старался отпустить свой разум, и раз от раза у меня получалось это все легче. Вот и сейчас. Не прошло и нескольких секунд и мой разум, покинув тело, воспарил над миром Зоны.
Мой разум был вне Зоны и внутри нее. Я чувствовал каждое существо, каждого мутанта, каждого сталкера. И от каждого тянулась незримая нить к алому сердцу Зоны. Внутрь Саркофага Четвертого энергоблока. Там где покоился Монолит.
Я парил над Зоной. Для меня не существовало ни аномалий, ни радиацию. Я мог проникнуть в любой уголок Зоны, увидеть то, что не каждый мог увидеть. Мог и предотвратить то, что не должно было случиться.
Но я не успел. Незримая нить погасла. Еще одна нить жизни. Нить жизни одного из сталкеров оборвалась нитью мутанта. Снова я не успел...
Мой разум вернулся в мое тело. Оставалось лишь ждать.
Кто я? Кем мне дозволено решать и распоряжаться жизнями в Зоне?
Я знал лишь одно. Я - сталкер. Я был одним из тех, кто смог добраться до Монолита. И теперь я по воле Хозяев Зоны вынужден оберегать сердце Зоны, не позволять Зоне перерождаться, не давать исчезать тем нитям, что питают сердце Зоны. И вновь я не справился со своим заданием.
Над Саркофагом загорелось зарево Выброса. Я вновь не успел предотвратить очередную катастрофу. Критическая масса в этот раз набралась чересчур быстро. Эта смерть сталкера была последней каплей в этой массе.
И теперь Зона должна очиститься великим Выбросом. Чтобы снова сердце Зоны могло жить...