О чем я говорю, когда говорю о Мураками

                О чем я говорю, когда говорю о Мураками

В одном из эссе Мураками писал: «Это может показаться парадоксальным, но если бы я не был настолько поглощен музыкой, я бы не стал писателем. Даже сейчас, почти 30 лет спустя, я по-прежнему черпаю многое из музыки. Мой стиль глубоко пронизан рифмами Чарли Паркера и ритмом прозы Ф. Скотта Фицджеральда. И я по-прежнему черпаю новое в своей литературе в музыке Майлза Дэвиса».

Стоит лишь на секунду представить себе страну Восходящего Солнца, как в голове возникает причудливая каша из ассоциаций – сакура, суши, кимоно, гейши, храмы, харакири, якудза, фрики, аниме, и наконец, Токио и современные гаджеты. Но обо всем по порядку.

На сегодняшний день отношение к Японии крайне неоднозначное, скорее стереотипное и  далекое от реальности. Впрочем, на что еще опираться, скажете вы, если ты не живешь в стране, о которой идет речь? Тем временем, ответ весьма прост – это книги. Потому как они - то, чему можно доверять.  А доверять книгам Мураками можно вдвойне, ведь он пишет о жизни, притом так, будто заглядывает в душу. В те уголки, о которых мы чаще всего не хотим говорить.

Писатель, эссеист, переводчик и бегун – все это один и тот же человек. Харуки Мураками – самый успешный писатель современной Японии, лауреат многих литературных премий, широко известный во всем мире, в том числе и в России. Мировая слава и коммерческий успех пришли к Мураками с выходом романа «Норвежский лес» (яп. ;;;;;;; Noruwei no Mori). Но и дебютная повесть «Слушай песню ветра» (;;;;;; Kaze no uta o kike)- первая часть «Трилогии Крысы» не была обделена вниманием критики, сразу завоевала интерес  читателей и получила две премии для начинающих японских писателей. Это вдохновило Мураками на новые работы. Далее последовали такие романы, как «Пинбол 1973» (1973;;;;;;; 1973-nen no pinb;ru), вторая часть «Трилогии Крысы», «Охота на овец» - третья часть, которая получила очередную премию Нома. В это время Мураками продает свой джаз-бар и становится профессиональным писателем. *
В 1983 году опубликованы два сборника рассказов: «Медленной шлюпкой в Китай» (и;;;;;;;;;;;; Ch;goku-yuki no surou b;to) «Хороший день для кенгуру» (;;;;;;; Kangar; biyori). В 1984 году был выпущен сборник рассказов «Светлячок, сжечь сарай и другие истории» (Hotaru, Naya wo yaku, sono tano Tanpen).

В 1985 году опубликован роман «Страна Чудес без тормозов и Конец Света» (;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;; Sekai no owari to h;doboirudo wand;rando), за который в том же году получил «премию Танидзаки. Кроме вышеупомянутого романа в этом году вышла книга детских сказок «Рождество Овцы» (Hitsuji-otoko no Kurisumasu) с иллюстрациями Сасаки Маки и сборник рассказов «Смертельный жар карусели с лошадками».

В 1986 году Мураками уехал с женой в Италию, а позже в Грецию. Пропутешествовал по нескольким островам Эгейского моря. В Японии вышел сборник рассказов «Повторный налёт на булочную» (в России "Исчезновение слона", Pan-ya Sai-Shugeki).

В 1987 году опубликован роман «Норвежский лес». Переехал в Лондон. В 1988 году в Лондоне Мураками закончил работу над романом «Дэнс, Дэнс, Дэнс» — продолжение «Трилогии Крысы». В 1990 году в Японии вышел сборник рассказов «Ответный удар телепузиков».

В 1991 году Мураками переехал в США и занял должность стажёра-исследователя в университете города Принстон, штат Нью-Джерси. В Японии вышло 8-томное собрание сочинений, в которое вошло всё, что было написано в период с 1979 г. по 1989 г. В 1992 году получил степень адъюнкт-профессора Принстонского университета. Закончил и опубликовал в Японии роман «К югу от границы, на запад от солнца».

В июле 1993 года переехал в город Санта-Ана, Калифорния, читал лекции по современной (послевоенной) мировой литературе в университете Уильяма Говарда Тафта. Посетил Китай и Монголию.

В 1994 в Токио вышли первые 2 тома романа «Хроники Заводной Птицы».

1995 — вышел 3-й том «Хроник». В Японии случилось сразу две трагедии: землетрясение в Кобэ и зариновая атака секты «Аум Синрикё». Мураками начал работу над документальной книгой «Подземка».

В 1996 выпустил сборник рассказов «Призраки Лексингтона» (Rekishinton no Yuhrei). Вернулся в Японию и поселился в Токио. Провёл ряд встреч и интервью с жертвами и палачами «заринового теракта».

В 1997 опубликовал документальный двухтомник о зариновой атаке в токийском метро «Подземка» и «Край обетованный». В 1999 опубликовал роман «Мой любимый sputnik». В 2000 выпустил сборник рассказов «Все божьи дети могут танцевать».

Январь 2001 — переехал в дом на берегу моря в г. Оисо, где и живёт до сих пор.

Август 2002 — написал предисловие к выходящей в Москве «Стране Чудес без тормозов».

В сентябре 2002 опубликовал свой десятый художественный роман, двухтомник «Кафка на пляже».

В феврале 2003 выпустил новый перевод романа Сэлинджера «Над пропастью во ржи», который побил все рекорды продаж переводной литературы в Японии начала нового века.

В июне-июле 2003 года вместе с коллегами из клуба путешественников «Токийская сушёная каракатица» впервые побывал в России — на острове Сахалин. В сентябре уехал в Исландию. В это же время приступил к работе над очередным романом, который был опубликован в 2004 году под названием «Послемрак».

В 2006 году писатель получил литературную премию имени Франца Кафки. Церемония награждения прошла в Городском Зале Собраний в Праге, где номинанту была вручена небольшая статуэтка Кафки и чек на 10 тысяч долларов.

В 2008 году в интервью информационному агентству Киодо Мураками сообщил, что работает над новым очень крупным романом. «Каждый день сейчас я сижу за столом по пять-шесть часов, — сказал Мураками. — Я работаю над новым романом уже год и два месяца». Писатель уверяет, что его вдохновляет Достоевский. «Он стал продуктивнее с годами и написал „Братьев Карамазовых“, когда уже постарел. Мне бы хотелось сделать то же самое».

По словам Мураками, он намерен создать «гигантский роман, который бы поглотил хаос всего мира и ясно показал направление его развития». Именно поэтому писатель отказался сейчас от интимной манеры своих ранних произведений, которые обычно писались от первого лица. «Роман, который я держу в своей голове, сочетает взгляды разных людей, разные истории, что создаёт общую единую историю, — разъясняет писатель. — Поэтому я должен писать сейчас от третьего лица». 28 мая 2009 года в продажу в Японии поступил новый роман писателя «1Q84». Весь стартовый тираж книги был раскуплен ещё до конца дня.
В сентябре 2010 года в свет вышел русский перевод книги Мураками «О чем я говорю, когда говорю о беге». По словам автора, это собрание «зарисовок о беге, но никак не секретов здорового образа жизни». «Искренне писать о беге, — говорит Мураками, — означает искренне писать о самом себе». *

Данная хронология позволяет проследить важные и переломные моменты в творчестве, и ясно показывает, что действительно, писатель постепенно отдалялся от своей ранней интимной манеры к более крупным и серьезным задумкам. Это особенно заметно, когда знакомишься с работами по времени их публикации. Мое же первое знакомство с творчеством Мураками произошло в относительно недалеком 2008 году. Тогда в моих руках оказался «Норвежский лес». Признаться, в то время (а на тот момент мне было лет 16) роман не произвел на меня того впечатления, когда я прочла его во второй раз (уже на старших курсах университета). Его книги – не любовь с первого взгляда или головокружительный роман. Это правильно культивированная влюбленность, постепенно перерастающая в крепкие, надежные отношения. Проще говоря, однажды полюбив, уже невозможно разлюбить эти книги.

Слог Мураками донельзя лаконичен, ритм плавен как любимые им мелодии Майлза Дэвиса. Поначалу это вполне может обескуражить, вызвать скуку или что-то сродни раздражению. Порой динамичный сюжет сменяется описанием будней, приготовлением ужина, своеобразными, и, казалось бы, неуместными флеш-бэками, размышлениями над внезапно возникшей мыслью. Но в этом и заключена вся магия прозы Мураками. Он цепляет наши сердца за живое – все эти мелочи, эти простые и понятные мысли, люди и встречи, которые, как и в нашей жизни переплетаются в самые неожиданные узоры. В какой-то момент просто понимаешь – черт возьми, я не один такой! Держа в руках эти книги, с трепетом переворачивая страницы, чувствуешь, будто вот он, сам Харуки Мураками перед тобой, говорит о тебе, протягивает руку помощи. Как тут не признать, что это великолепное чувство? Особенно в моменты, когда человеку просто нужно понимание. А понимание – приоритетное понятие, по крайней мере, в молодости. И все же нельзя сказать, что литература Мураками рассчитана только на молодую аудиторию. Она в каком-то смысле полезна и людям более старшего возраста. Ведь автор, начавший свой творческий путь в 29 лет, и в 50 лет пишет так, будто ему только вчера исполнилось 20, с легкостью описывая все события и давно испытанные чувства. Человек через годы пронес в себе этот огонь, эти порывы души, плохие, хорошие и даже отвратительные, не дав им угаснуть. Этого нам чаще всего не хватает. Большинство пугаются своего внутреннего мира, одиночества, мыслей, отчаянно пытаясь раствориться в повседневной жизни и в других людях. Мураками учит нас останавливаться, думать о себе и своей жизни. Учит доверяться потоку, но в то же время никогда не сдаваться. Дает понять, что мы – лишь часть огромной безликой толпы, где каждый задыхается в своем одиночестве, но в то же время он призывает искать ответы внутри нас. В его манере нет наставлений, нравоучений или готовых истин. Его герои – молодые люди старше 20 лет, обычно занимающие пассивную позицию в повествовании, однако охотно воспринимающие истории извне. То есть герой не пытается сыграть роль авторитета и протолкнуть свое мнение как единственно верное, герой постоянно анализирует происходящее в зависимости от обстоятельств. В итоге нам не выдаются готовые ответы,  в виде бесповоротных выводов или событий, в виде наставлений каких бы ты ни было взрослых (что, конечно, импонирует молодому читателю и вызывает неприязнь у критиков старшего поколения), а мы учимся размышлять и развивать собственные догадки.

**Мураками достигает успокаивающей отрешенности разными способами. Рассказчик описывает события, происходившие с ним, когда ему было чуть за двадцать, с позиции более мудрого, но лишь чуть более взрослого "себя", в которой нет и намека на взрослое самодовольство. Важно, что "я" у Мураками всегда обозначается словом "боку". Хотя традиция романа "от первого лица" давно укоренилась в серьезной японской прозе, для обозначения рассказчика обычно используется официальное "ватакуси" или "ватаси". Мураками предпочел обозначить местоимение "я" словом "боку" - более повседневным, простым, до того в основном используемым молодыми людьми в неформальной обстановке. Женщины никогда не используют "боку", говоря о себе. В тех случаях, где рассказ ведется от лица женщины, используется нейтральное "ватаси". Все это ни в коей мере не означает, что Мураками был первым японским романистом, решившим употреблять "боку" в значении "я" применительно к безымянному рассказчику мужского пола. Но личность, обозначенная писателем как Боку, поистине уникальна. Во-первых, она напоминает его самого, наделенного щедрым запасом любопытства и склонного спокойно, отрешенно и даже рассеянно воспринимать имманентные странности жизни. Благодаря этим свойствам Боку, как правило, оказывается пассивным наблюдателем, что, в свою очередь, порождает один речевой прием (или "харуки-изм"), к которому часто прибегает главный герой Мураками, оказавшись в сложной ситуации: "Ярэ-ярэ". Перевести это можно как "Здорово, просто здорово" или "Потрясающе" либо просто вздохом - все зависит от переводчика или туманного контекста. Писатель решил назвать своего вымышленного персонажа "Боку", почувствовав: это японское слово ближе всего к нейтральному английскому "я" ("I"); лишь в самой незначительной степени относясь к японской социальной иерархии, оно более демократично и, конечно же, не служит для обозначения какой-либо важной особы. По словам Мураками, в начале пути он почувствовал неловкость, примеряя роль богоподобного творца, демиурга, соизволившего дать своим персонажам имена и рассказать о них в третьем лице. Введение лица от автора, Боку, было продиктовано инстинктивным желанием избежать авторского взгляда "сверху вниз". Боку может сталкиваться с необычными вещами, но его язык кажется читателю таким знакомым и обыденным (и в чем-то отстраненным), как если бы друг рассказывал нам о своем собственном опыте. Постоянное присутствие в книгах Мураками дружелюбного, понятного и доступного Боку играет ключевую роль в повествовательном методе писателя в течение почти двадцати лет. **

В прозе Мураками можно проследить ключевые фигуры и события, на фоне которых разворачивается вся история. От романа к роману структура мало изменяется, если не считать более поздних творений. К примеру, в таких работах как «Мой любимый sputnik», «Кафка на пляже» и «Норвежский лес», можно отметить, что присутствует образы молодой девушки (обычно подруги), женщины за 30, и образ друга мужского пола. Несмотря на это, развитие сюжета захватывает каждый раз с новой силой, в каждой истории все эти образы наделяются неповторимыми чертами. Я бы даже сказала, что некоторые персонажи обладают неповторимостью и изяществом героев Оскара Уайльда и Френсиса Скотта Фитцджеральда (к слову, последний из них - один из любимых авторов Мураками). Однобокость совершенно несвойственна Мураками как писателю, и как человеку.

Такая структура объясняется тем, что Мураками относится к литературе постмодернизма, отчасти от того, что Запад всегда оказывал на него значительное влияние. (Термин «литература постмодернизма» описывает характерные черты литературы второй половины XX века - фрагментарность, ирония, чёрный юмор и т. д, а также реакцию на идеи Просвещения, присущие модернистской литературе. Постмодернизм в литературе, как и постмодернизм в целом, с трудом поддается определению — нет однозначного мнения относительно точных признаков феномена, его границ и значимости. Но, как и в случае с другими стилями в искусстве, литературу постмодернизма можно описать, сравнивая её с предшествующим стилем. Например, отрицая модернистский поиск смысла в хаотическом мире, автор постмодернистского произведения избегает, нередко в игровой форме, саму возможность смысла, а его роман часто является пародией этого поиска. Постмодернистские писатели ставят случайность выше таланта, а при помощи самопародирования и мета прозы ставят под сомнение авторитет и власть автора. Под вопрос ставится и существование границы между высоким и массовым искусством, которую постмодернистский автор размывает, используя пастиш*** и комбинируя темы и жанры, которые прежде считались неподходящими для литературы.)  ****

Большинство критиков - а они, как правило, намного старше основной читательской аудитории Мураками, - считают, что популярность этого писателя свидетельствует о кризисе в современной японской литературе. Оплакивая нынешнее состояние литературы в Японии, Дональд Кин, патриарх западной японистики, высказался следующим образом (в связи с присуждением Нобелевской премии за 1994 год Кэндзабуро Оэ за его "серьезные" романы): "Если вы пойдете здесь в книжный магазин, обычный, не очень большой книжный магазин, вы не найдете ни одного по-настоящему серьезного литературного произведения. Современные авторы пишут в расчете на капризные вкусы молодежи". Один особенно откровенный критик Мураками, вечный спорщик Macao Миёси, вторит Кину: "Оэ слишком сложен, жалуются [японские читатели]. Их симпатии отданы производителям сиюминутной развлекательной литературы, к каковым принадлежат "новые голоса Японии" вроде Харуки Мураками и Бананы Ёсимото". Подобно Юкио Мисиме, утверждает Миёси, Мураками подгоняет свой товар по мерке зарубежных читателей. Если "Мисима изображал экзотическую Японию с ее националистической стороны", то Мураками показывает "экзотическую Японию в ее интернациональной версии"; его "занимает не сама Япония, а скорее то, что, с его точки зрения, в ней хотели бы видеть зарубежные покупатели". Мураками кажется Миёси циничным предпринимателем, никогда и не бравшимся за перо из таких старомодных побуждений, как вдохновение или внутренний импульс. Чтобы исследователи, обладающие изменчивыми вкусами, ни в коем случае не приняли Мураками всерьез, он предупреждает: "Только некоторым хватит глупости углубиться в чтение его книг". *****

Мы не можем отрицать, что у критиков есть право выражать свои антипатии, на то они и критики. Однако давайте посмотрим правде в глаза – Мураками был и остается одной из самых влиятельных и ключевых фигур современной литературы. Как сказано в предисловии к русским изданиям «Воистину, если Мураками не существовало бы, его стоило бы придумать. Так же, как он придумывает свои невероятные сюжеты, всякий раз создавая изысканную притчу/сказу/реальность…». Оказываясь перед выбором, читать или не читать прозу Мураками – однозначно выбирайте первое, и уже тогда вы не сможете свернуть с этой дороги. Но жалеть вам не придется – хотя бы потому, что перед вами человек, стирающий грани между людьми искусства и простыми, между реальностью и выдумкой. Вы научитесь вдохновляться жизнью, слышать свое внутреннее «я» и музыку. Слышать музыку окружающей действительности и внутреннего мира и вслушиваться в нее. Постепенно вы осознаете, что ваш мир уже изменился.


 *- материалы Википедии.
**- Джейн Рубин. Харуки Мураками и музыка слов.
***- Пасти;ш (фр. pastiche: от итал. pasticcio — стилизованная опера-попурри) — вторичное литературное произведение, являющее собой продолжение либо иную сюжетную версию первичного (авторского) с сохранением авторского стиля, персонажей, антуража, времени действия и т. д. В отличие от стилизации и так называемых фанфиков, позволяющих более вольно трактовать исходный материал, пастиш предъявляет более жёсткие критерии к автору с точки зрения введения дополнительных персонажей и развития сюжета.
****- материалы Википедии.
*****- Джейн Рубин. Харуки Мураками и музыка слов.