осень... на первом курсе...

         На первом курсе, когда осенью после картошки начались занятия, на лекциях, которые читались всему потоку из семи групп, она старалась занимать место на первых партах, недалеко от доски и преподавателя. Последние были освоены в школе, - учителя беспощадно отправляли "на камчатку" из-за роста.
   
         Так было и на физике, которую читали в новом корпусе. Аудитория была огромной, и перед лекцией и между парами любители свежего воздуха открывали все двери. В открытую дверь с первого ряда было видно, как в коридоре у окна напротив каждый раз располагалась небольшая группа ребят, и они с любопытством посматривали в её сторону. Как-то раз один из них, осмелев, помахал рукой, предлагая ей выйти. В ответ она, шутя, показала на место около себя. Как же сильно было её удивление, когда молодой человек, подталкиваемый друзьями, направился к открытой двери. Он вошёл, смущаясь, окинул взглядом всех, кто находился в это время в аудитории, и сел около неё. Они успели перекинуться несколькими фразами о том, что им читают, на каких факультетах учатся, и он вышел, хоть звонок и не прозвенел ещё.

         Как-то поздно вечером в читальном зале библиотеки при свете настольной лампы она старательно конспектировала первоисточник по философии, волнуясь, что не успеет до закрытия. Вдруг её внимание привлёк звук за спиной: в убаюкивающей тишине читалки ухнуло так, словно что-то очень тяжёлое упало на пол. Она, вздрогнув всем телом от неожиданности, оглянулась, но, так и не увидев причины шума, тут же снова уткнулась в книгу. Времени было в обрез.
         Однако что-то знакомое показалось в мельком увиденном молодом человеке, сидящем за соседним столом. Оторвав взгляд от книги, она внимательней вгляделась в лицо, выхватываемое жёлтым светом настольной лампы из полумрака читального зала.
         Он кивнул.
         Она узнала и, откровенно удивляясь, ответила кивком, поглядывая в книгу и продолжая конспектировать текст в общую тетрадь мелким, убористым, но разборчивым почерком.
         Он пересел за её стол, и она, посмотрев на часы, с грустью во взгляде стала закрывать книги и тетрадь, отвечая с улыбкой на его вопросы.
         Вместе вышли из читального зала.
         Познакомились.
         Николай.
         Совсем глупо, но она вдруг нарочно, из-за того, что он помешал осуществить задуманное в читалке, сказала, что у неё много знакомых Колей.
         В ответ он стал перечислять имена девушек, которых считал своими знакомыми.
         Проводил до общежития. Оно было недалеко.
 
         Потом было свидание у входа в новый корпус.
         Поздняя осень. Холодновато без головного убора рано утром. Она крутилась перед зеркалом, что стояло на столике в комнате. То беретку наденет, то шапочку. С непокрытой головой мама не разрешала ходить. Надела платок. Был он с каким-то процентом шерсти, почти белым, с цветами в пастельных тонах. Завязала на узел под подбородком. Тепло.
         Смешно, но Николай не узнал, а когда разглядел, тут же спросил:
         –  Ты чего это платок надела?
         –  Ничего!.. Холодно утром!..
         Сказала и почти сразу же сняла. Расстегнув куртку, спрятала под неё на шее.
         Может потому и не запомнила, был ли он с цветами или с одним каким-то цветком. С розой, например. Запомнилось, как Николай говорил, что хозяйка квартиры, у которой он жил, посоветовала не опаздывать на первое в его жизни свидание. Мол, девушки этого не любят, хоть сами часто опаздывают.
         К ней это не относилось. Она пришла раньше, совсем позабыв, что имеет право опоздать.
         Скорее всего, что цветов не было. Цветы бы завяли.
         Ещё на ступеньках перед входом в корпус Николай сказал, что поедут они на конкурс хоровых коллективов факультетов института. Он пел в хоре автотракторного.
         Было удивительно, что он выбрал места в зале не рядом с ребятами из хора, а посадил её отдельно. Зрителей было не очень много. В основном это были участники конкурса и болельщики, вроде неё.
         Во время какого-то антракта он предложил перекусить в буфете. С её согласия взял два бутерброда из тоненьких кусочков белого батона и вареной "Докторской" колбасы.
         Он не разрешил ей заплатить за себя. Платил он.
         Было непривычно кушать в присутствии незнакомого парня. Она бы отказалась, но подумала, что он голоден. Поставив локти на круглую столешницу из серого искусственного камня высокого стола возле окна, и не понимая его молчания и пристального взгляда, о чём-то говорила, посматривая то на него, то в окно, наполовину утопленное в приямок, и совсем не заметила, как от бутерброда, который держала пальцами обеих рук, остался маленький кусочек.
         –  Ты что, голодная?
         –  Нет! Я быстро ем!
         Кушала она всегда быстро, а перед ним, наверно, из-за смущения, получилось очень быстро.
         Что они пили? Чай, минеральную воду или какой-то напиток газированный?
         Она не запомнила. Так была поражена его вопросом и недовольна своей расслабленностью и тем, что утратила всякую бдительность.
         
         Когда выступал хор автотракторного факультета, она не смогла найти его среди участников на сцене. Коллектив был большой. Поющие студенты стояли в несколько рядов, наверно, на скамейках, а сидела она не на первых рядах в зале.
         Возможно, что ещё не запомнила его в лицо.

         –  Как ты думаешь, сколько мне лет?
         Боясь не угадать, она внимательно смотрела на него сбоку, стараясь не отстать, шагая рядом, справа от него. Он был высоким. Чуть ли не на голову выше.
         Усы. Они сбивали с толку. Она улыбнулась, вспомнив, как прекратила свою попытку найти его на сцене по усам, так как почти все ребята в хоре были с тёмными волосами и такими же усами.   
         –  Двадцать три, – решилась она наконец и замерла. Он удивлённо посмотрел на неё, ничего не сказав.
          И через день при встрече, внимательно глядя в его карие глаза с длинными, как у девушки, ресницами, она так и не ответила на заданный им вопрос: 
         –  Что изменилось во мне?
         Он широко улыбнулся и подсказал, что сбрил усы.
         Как она не увидела?!

         Она ждала его в комнате в общежитии. Он обещал зайти. За окном плавно кружились снежинки. Первый снег шёл с самого утра.   
         Николай не пришёл.
         Позвонил ли он позже, через день или два, и она спустилась на первый этаж к телефону около вахтёра, или он написал и положил письмо в ячейку на первую букву её фамилии в ящике для писем, что висел на стене, при входе в общежитие? Не запомнилось девушке.
         Запомнила, что он просил не обижаться и извинить, что не пришёл. Ребята позвали поиграть в прощальный футбол на поле, припорошенном снегом, и он  заигрался. Просто забыл. Они тогда все извозились в грязном снегу, были мокрые, но довольные, что попинали мяч. Играли долго, пока был виден мячик.

         Так постепенно к её первой зимней сессии всё и расстроилось.
         Было ей семнадцать, а он был на один год старше... 

p.s.     –  Здравствуй! Кого я вижу!
         Николай шёл навстречу, широко расставив руки.
         Она увернулась от его шутливого намерения обнять и смущённо поглядела на проходившего мимо парня, который улыбался, ненароком став свидетелем их случайной встречи около студенческой столовой. Она узнала Сергея, - он годом позже закончил школу в посёлке.