Душистое лето 1956 года

  Солнечное, душистое лето 1956 года...
Нынче осенью я иду в школу, в первый класс!
А сейчас мы с папой на лесной опушке, складываем копну из сена, которое он накосил здесь, на неудобице, меж кустов, где траву никто никогда не косит. Я, радостный, ощущаю себя помощником и старательно тружусь, работаю малюсенькими грабельками, которые папа смастерил специально для меня. Воздух  напоён, наполнен неповторимым, чудесным, пряным ароматом высохшего сена, дышится им легко и вкусно! У нас чудесное настроение: будет сено - значит будет, чем кормить нашу коровушку, а значит будут молоко, творог, сметана, масло, значит не будет голодно в доме.
Вдруг, как ураган, как неожиданный вихрь, верхом на коне на полянку врывается председатель колхоза. Он матом ругается на моего отца, грозит ему неисчислимыми бедами и говорит, что отбирает сено в пользу колхоза.
Отец, инвалид войны, тело которого в сплошных шрамах-бороздах от ран, таких глубоких, что моя детская ладошка входит в них целиком, кавалер ордена Красной звезды,  ордена Славы, ордена "Отечественной войны", медалей "За отвагу", прыгает на одной ноге перед конём председателя и слёзы текут по его щекам от беспомощности и обиды. Я тоже плачу. Но наши слёзы ничего не изменят...
И корову мы вскоре  держать перестанем. В те годы для того, чтобы накосить и высушить тонну сена для личного хозяйства, нужно было сперва накосить и высушить десять тонн сена в колхоз. На свою коровушку необходимо три тонны сена на зиму, значит в колхоз надо было накосить, высушить и сложить в стога  тридцать тонн сухого сена. Такая работа для инвалида непосильна, тем более раны постоянно беспокоили отца, начинали воспаляться, гноиться и из них выходили мелкие чёрные осколочки...
Молоко мы вынуждены будем покупать у односельчан. Правда, не каждый день. Пенсия по инвалидности у папы была 280 рублей до денежной реформы 1961 года, после реформы стала 28 рублей в месяц. А деньги нужны были на хлеб, соль, сахар, обувь и одежду.
 С той далёкой поры прошло уже почти 60 лет, уже нет ни колхозов, ни совхозов, но до сих пор болит и ноет сердце, и слезами плачет душа от унижения, от хамского, несправедливого  отношения, от слёз отца, давно умершего от ран военных... и душевных...