Горький шоколад

- Фу! - Фыркнула Кира, откусив малюсенький кусочек, в надежде, что в этот раз ей все же удастся понять ту прелесть, что находила в нем Лекси. - Как ты его ешь, он же такой...
- Горький, - не дала она Кире закончить. - Именно это я в нем и люблю. Удивительно, не правда ли?! Имея столь не похожий на все остальное, приправленный горечью вкус, люди все равно относят его к сладостям.

И вот она снова заговорила так, словно разум ее был выкован где-то далеко-далеко, за пределами нашего мира. Мне очень редко удавалось понять, что она хочет сказать, и что при этом чувствует. Пожалуй, это даже громко сказано. На деле-то я ничего не понимала. От осознания этого с головой накрывало густое, тягучее одиночество. Внутри сквозило. И вроде мелочь какая-то, подумаешь! Но даже такое несущественное различие, как выбор шоколада, отдаляло ее от меня. На дюйм, может даже на полдюйма. Господи, полдюйма! Но мне они представлялись ледяной пропастью, которая в очередной раз напоминала мне о том, какие же мы все-таки разные.

- ...Кира! Эй, о чем ты так задумалась?! Сейчас носки подпалишь, отодвинься от камина.

Дрова потрескивали, разрываемые жаром пламени. На окнах сверкали блики, по-волшебному освещая морозные узоры, будто сам дух Рождества находился сейчас в этом маленьком домике на окраине Ростэмского леса. Кира подвинулась ближе к Алексии, и завернулась в теплый плед. Зима была лучшим поводом лишний раз погреться в ее объятиях, не подыскивая причин и предлогов, которые, к слову, были-то и не нужны вовсе, но от чего-то она все время их искала. В воздухе резко запахло омелой, а на губах разлилась горечь темного шоколада, которую слегка перебивал сладковатый привкус малинового бальзама для губ, который Кира когда-то подарила ей. И который растворился спустя пару секунд.
Губы горели. У обеих. Вспоминали прикосновения снова и снова.

- Дай-ка мне еще кусочек твоего шоколада, - тихо проговорила Кира, не отрывая взгляда от розоватого от смущения лица девушки. - Кажется, теперь он мне чуть больше нравится.