Останови мое сердце. Глава 8

ГЛАВА 8. НЕДРУЖЕЛЮБНЫЙ НАСТРОЙ

  Мы бежали по ступенькам вниз, стук наших каблуков громко разносился по всему подъезду, эхом ударяясь о толстые бетонные стены. В одной из квартир, мимо которой мы пробежали, нервно залаяла собака. Такса. Я часто видела, как хозяйка, тучная, вечно наигранно деловая женщина с крашеными, ярко-рыжими волосами, выгуливала своего четвероногого питомца во дворе под окнами.
  Уверена, что если сейчас соседка поймает нас с Лэсли, то нравоучительной лекции о том, как вообще правильно жить, и как следует себя вести двум молодым девушкам, нам не избежать. Но, благо, нам повезло, видимо женщины дома не оказалось.
  Подруга не ошиблась - на улице действительно заморосил небольшой, но холодный дождик. Краски окружающего мира мгновенно потускнели, небо серой пеленой окутало город, погружая всех жителей в апатию.
  Пока мы, прикрывшись ярко-красным зонтом моей лучшей подруги, пробирались к ее автомобилю, мимо нас пробежал мальчик лет одиннадцати, сын женщины, проживавшей прямо надо мной. Его русые волосы и кожаная куртка заметно намокли - видимо, на улице он находился уже давно. Дождевая вода большими каплями падала с его одежды и носа.
  По-детски улыбнувшись, парнишка звонким голосом поздоровался со мной и проскользнул в подъезд, а я, подняв воротник дождевика, кивнула в ответ и продолжила бездумно шагать по тротуару, держа Лэсли под локоть.
  Распахнув дверцы, мы уселись в салон, и подруга завела двигатель.
  - Позвоню Марку, - сообщила девушка, пристегивая ремень безопасности и выуживая из сумочки свой сотовый телефон. - Предупрежу, чтобы ждал нас сразу возле филармонии. Или даже внутри.
  Я кивнула, выглянув в окно, по которому плавно стекали хрупкие капельки дождя. 
  Количество людей на улице резко поубавилось. Многие не желали высовывать нос из дома в такую отвратительную погоду, некоторые сейчас ютились под козырьками лавочек и магазинов, забыв зонты дома, а некоторые поскорее спешили домой, укутываясь в теплые плащи.
  Похоже, дождь испортил настроение и планы весьма значительному количеству горожан.
  - Уверена в своем решении? - из мыслей мое сознание вырвал веселый голос моей лучшей подруги, карие глаза смотрели на меня со всей серьезностью и беспокойством.
  - Не переживай, - ласково улыбнулась я. - Кому и влетит от генерала, так только мне. Тебя сдавать я не планировала.
  Мы рассмеялись: я – сухо и вяло, а Лэсли – немного нервно.
  - Я и не о себе беспокоюсь, - туманно заметила девушка.
  Она включила первую передачу, и автомобиль тронулся, мы отправились навстречу замечательному вечеру. И даже злость генерала, которую всенепременно вызовет мой наглый поступок, не сможет испортить нам настроение. Не сможет испортить настроение мне!
  Когда мы проезжали мимо небольшой площади, моего взгляда коснулся мрачный, небольшой фонтанчик, который, несмотря настоль отвратительную погоду, до сих пор работал. Летом это место было многолюдным, площадь переполняли толпы туристов и местных жителей, которые неспешно прогуливались вдоль цветущих лужаек, рассаженных по периметру, смеялись и фотографировались на память на фоне достопримечательностей. А когда становилось совсем жарко, родители даже позволяли своим детям окунуться в прохладную, освежающую водицу этого рукотворного произведения искусства.
  Сейчас же лужайки потускнели, цветы, некогда украшавшие их, давно отцвели. А еще месяц назад каких только цветов здесь ни росло! Розы, фиалки, гладиолусы! В детстве мы с мамой часто гуляли по этой площади. Родительница покупала мне мороженое, а сама садилась на резную, деревянную скамейку, которых возле фонтана было несколько, и наблюдала за тем, как я, запачкавшись сладостью, играла с другими ребятишками.
  А затем произошла авария, и все цвета померкли. Все прекратилось. Больше не было веселого, детского смеха, не было летних прогулок и брызг фонтана, не было мороженого, игр и простого детского счастья. Не было ничего, кроме пронзающей сердце боли и пустоты, закравшейся глубоко в сознание и терзающей душу.
  Отвернувшись, я вновь приковала свой взор к серому асфальту.
  Не хотелось вспоминать. Не хотелось чувствовать.
  А потому я просто прикрыла глаза, позволяя лучшей подруге везти нас прямиком на спектакль.
  По щеке лишь молчаливо прокатилась угрюмая слеза.

  Когда автомобиль довез нас до пункта назначения, и Лэсли выбрала место для стоянки, дождь уже практически закончился, а небо приобрело темно-фиолетовый оттенок, смешанный с желто-оранжевым светом фонарей. Мы подошли к огромному, красивому зданию, выполненному в стиле классицизма, с высокими, белыми колоннами и широкой лестницей, ведущей к главному входу. Это строение являлось одним из наикрасивейших и самых известных в нашем городе. Все концерты и крупные мероприятия проходили именно в нем, а потому жители и туристы часто посещали его, восхищаясь столь прекрасным великолепием.
  Около здания, на парковке и возле обочин уже скопилось множество автомобилей, яблоку практически негде был упасть. Люди, разодетые так, словно собрались на светский вечер, неспешно поднимались по лестнице, стремясь попасть внутрь. До моего слуха доносились восторженные разговоры: кто-то делился впечатлениями и ожиданиями со своими друзьями, кто-то жаловался на то, что ему не досталось билетов, и ему ничего сегодня не светит, а кто-то просто разговаривал по телефону.
  Лэсли выглядывала в толпе своего журналиста, пока мы поднимались вслед за какой-то влюбленной парой, а я заслышала трель своего сотового. Нехотя вытащив его из сумочки, с подозрением взглянула на экран мобильного телефона, показавшего мне незнакомый номер. Предположив, что это может оказаться мой несостоявшийся телохранитель, я мысленно фыркнула, выключая звук. Наверняка отец догадался обеспечить этого товарища моим номером. Вот только ничто не мешало мне впоследствии сослаться на то, что я совершенно позабыла телефон дома.
  - Все в порядке? - с подозрением поинтересовалась подруга, когда мы прошли внутрь.
  - Да, - беззаботно кивнула я и бросила вибрирующий сотовый обратно в свою сумочку.
  Пару раз, пока мы двигались к гардеробу, меня чуть было не сшибли с ног, а один громила с такой силой врезался мне в плечо, что оно еще долгое время отдавало резкой и сильной болью. Но на все это я решила просто не обращать внимания.
  Сегодня вечер развлечений и приятного настроения, а не злости на всех и вся.
  Само помещение зала, где должен был состояться спектакль, представляло из себя широкое и гигантское пространство, способное вместить, по меньшей мере, три тысячи человек. Высокие, выбеленные потолки создавали иллюзию невесомости и воздушности, темно-бардовые ковровые дорожки, выстеленные вдоль рядов и между ними, отсвечивали легкой позолотой в свете ярких сафитовых ламп.
  Мне никогда не приходилось выступать в концертных залах и помещениях подобного рода, перед таким гигантским количеством зрителей, ожидавших грандиозного шоу, и от волнения и захвативших меня мгновенно эмоций по спине пробежались легкие мурашки.
  Сделав глубокий вдох, я в очередной раз взглянула на свой билет, где были указаны ряд и место, и стала продвигаться вслед за Лэсли, которая меня опередила и уже спешила вперед, аккуратно протискиваясь между сидевшими людьми.
  Многие еще только-только занимали свои места, остальные же с нетерпением ожидали начала музыкального спектакля, тихо беседуя со спутниками или же молчаливо рассматривая экраны своих телефонов. Некоторые, как и мы, только что пришли и растерянно искали свои места.
  Высокий брюнет с короткой стрижкой и нахальным, пронзительным взглядом голубых глаз, поднялся с места, кривовато нам улыбаясь. В черной кожаной куртке и синих джинсах он выглядел более, чем непримечательно, но все же я везде бы узнала его надменный взгляд.
  - Привет, Марк! - воскликнула Лэсли, кидаясь в объятия молодого журналиста.
  - Рад тебя видеть, - парень нежно прикоснулся губами к губам моей подруги, даря ненавязчивый поцелуй.
  Я поморщилась, демонстративно оглядываясь по сторонам.
  - Марк, - холодно взглянула на молодого человека и кротко кивнула в знак приветствия.
  Марк принадлежал к разряду тех людей, которые на дух меня не переносили. Как, впрочем, и я их. Молодой человек считал меня бессердечной, холодной ледышкой, со своими резкими и, по его мнению, необъективными взглядами на жизнь и окружающий мир. Он объяснял это так, хотя я знала истинную причину его ко мне ненависти, и скрывалась она отнюдь не за красноречивым описанием моего иногда чересчур жестокого отношения к людям.
  Из своих длительных за ним наблюдений я сделала вывод, что Марк в погоне за сенсацией века способен без зазрения совести поступиться чем угодно ради своей карьеры, а потому я всячески старалась оградить свою лучшую подругу от него. Впрочем, пока безрезультатно.
  Но была во всей моей к нему неприязни и другая сторона медали. Однажды, когда молодой человек только начинал работать журналистом, он и встретил Лэс. Они стали встречаться, и подруга познакомила с ним меня. А уже месяц спустя он умудрился придать огласке мой печально завершившийся роман. Взбесившись, я заявилась в его редакцию и грозно пообещала прикрыть их лавочку, если этот нахал еще хоть раз сунет нос в мою личную жизнь. Конечно же, мои угрозы не имели под собой никаких реальных возможностей, я просто психанула, но с тех пор решила, что ни за что на свете не позволю такому типу разрушить жизнь моей подруги.
  С того момента наши отношения накалились и усугублялись с каждой новой встречей. Общение сводилось к минимуму, и только изредка Лэсли удавалось затащить нас на одно и то же мероприятие или встречу. Решила терпеть его общество только потому, что девушке он был пока что небезразличен. Но сильно надеялась, что именно «пока что».
  - Вижу, ты снова одна, - съязвил Марк, одаривая меня кривой ухмылкой. - И зачем я только даю Лэсли два билета?
  Вопрос относился к разряду риторических.
  Сжав руки в кулаки, я смерила нахального брюнета убийственным взглядом, мысленно пожелав ему всех мук ада.
  - В этом городе больше не нашлось смельчака, который бы отважился пойти с тобой, Кэт? - продолжал ехидничать Марк.
  Ему явно доставляло удовольствие выводить меня из себя.
  - Заткнись, - лишь прошипела я и заняла свое место.
  Ничто не сможет испортить мое и без того неважное настроение. Даже этому подлецу не предоставлю подобной радости!
  Обзор с данного места был просто замечательным. Я могла видеть каждую деталь, каждый предмет, находящийся на сцене.
  Марк хотел было еще что-то сообщить мне, но тут свет погас и зал замолк, ожидая начала представления. Довольно улыбнувшись, я обратила свой взор к актерам, вышедшим на сцену.