Пригорок

ПРИГОРОК
РАССКАЗ


      Я всегда могу быстро заснуть, представив себя солдатом, сидящим в одном из бесчисленных окопов прошедшей мировой войны. Что это? Память прошлого? Может, другие галактики, это всего лишь отражение нашей, в разном времени, а я, всего лишь, жалкий путешественник, застрявший в окопах Второй Мировой Войны. На границе сознательного — бессознательного фиксируются смутные видения, отображающие фрагменты недавней истории.
      Ну, например, вот:   
       Рота старшего лейтенанта Клюева, усиленная взводом сорокопяток, закрепилась на выселках хутора. Ждали фашисткие танки, спешившие прорвать кольцо окружения под Сталинградом.
     Хотели, сперва, окопаться на пригорке. Там простреливается догрога с района, и стапь, со стороны шахт. Но, прибывший отряд НКВД , в свою очередь облюбовав пригорок, указал клюевцам на место пониже.
- Дорогой идут от самой переправы, -  объявил особист из штаба дивизии, прибывший с ними на трофейном опеле.
      В полководческом азарте он топтался на вершине пригорка в начищенных до блеска сапогах, рассматривая в бинокль подступы со стророны дороги.
- А есали от шахт пойдут? - мрачно возразил Клюев.
- От шахт им часа три-четыре терять, - азартно протянул особист, поправляя каракулевую папаху, - спешит, сейчас немец. Ты, лейтенант, над оврагом расположись, с той и с этой стороны.  А тут я своих хлопцев посажу.
      Довольный своей диспозицией, особист зашагал к студобейкеру, из борта которого торчали два «максима».   Подозвав старшего заградотряда, высокого и грузного старшего лейтенвнта НКВД, опоясанного искрившей на солнце портупей, представитель штаба повел его на пригорок, на ходу давая инструкции. Дойдя до вершины, он снова вытащил бинокль, а стрший отряда, свиснув водителю студобейкера, дал команду подъезжать к нему задним ходом.   
      Пришлось спускаться к оврагу. Само собой, помогли артиллеристам.  Дивизия давно не укомплектовывалась артиллерией, и поэтому поредевшие батареи дробили, усиливая пехотные роты взводами, состоящим из трех орудийных расчетов.  Клюева усилили сорокопятками, орудиями небольшими, и в боевых условиях расчет их траснспортирует самостоятельно, в ручную. Но снегу выпало прилично, да и артиллеристы оказались хорошими ребятами, прибывшими из-за Волги вначале наступления. Воевавшие уже не первый месяц, они пропитались копотью боев, держались спокойно, с шуточками.
       Особист, изрядно вытаптав пригорок, с неохотой опустил бинокль,  прищурился на спускавшихся по снегу бойцов, и  подозвал  своего старшего лейтенанта.
- Все понял, Копытин? - испытывающе глядя, спросил он вкрадчивым голосом.
- Так точно, товарищ...  - отрапортовал тот, вытянувшись в струнку, и понимающее осекся.
       Уполномоценный штаба приставил пальцы к губам,  и,   заговорщецки улыбнувшись, дружески хлопнул по богатырскому плечу старлея:
- Ну, давай, не пуха.
       Оторвавшись от разгрузки, нквдешники подошли к своему командиру, провожая тоскливыми взглядами отъезжающий опель.
- Быстро перекурить и за работу, - приказал Копытин,  - чтоб в темпе. Немец, говорят, совсем рядом.
       Многочисленные застаревшие шрамы придавали его лицу больше свирепости и
давали понять, что он в органах аж с коллективизации.  А крупная фигура, широкая кость,
рост 190 сантиметров и пудовые кулаки,  довершали устрашающее впечатление. Поколебавшись, он нехотя вытащил из кармана новенькую пачку казбека и протянул подчиненным:
- закуривай, подарок из штаба дивизии.

       Солдаты Клюева, тем временем, спустились к оврагу.   Тут не поспоришь. Приказ «ни шагу назад» действовал уже не первый месяц, и к пулеметам за спинами попривыкли. Но, вот, подступы со стороны шахт слепые. С пригорка оно надежнее, но красноперым тоже надо свою позицию занять. Только бы прав оказался этот щеголь из штаба дивизии.
      Окапываться в замерзшей земле — работы не на один час. Успел приехать старшина с провиантом.
- Это что ж, Матвеич, все наркомовские? - восторженно спросил ефрейтор Бородин, сгружая бидоны.
- А то, - с гордостью за свою рачительность ответил старшина, - с запасом получил.
      Хорошая новость, она как птица дивная. Облетела в доль всей траншеи, преобразила людей. И стали появляться улыбки на суровых лицах, и пошли шуточки, и работа заспорилась.
- Веселей ребята! - подбадривал Клюев, обходя возводимые укрепления, - немец пожалует — угощать прийдется.
       Командир говорил серьезно и немного взволновано. Фашисткие танки двигались гораздо быстрее, чем  ожидали. Захватив переправу и бысро фарсировав  Маныч, танковые авангарды  ринулись навстречу  Паулюсу.  Наши резервные части были далеко, а здесь только он со своими солдатами. Подполковник Севастьянов помнил Клюева еще с сорок первого, с наступления под Москвой.  Отдав приказ срочно окопаться на выселках, полковник без обиняков обрисовал угрожающию ситуацию и замолчал, в телефонной трубке послышались помехи.   
-  Держись Родион Семеныч, - услышал Клюев сквозь телефонный треск отеческий голос, - к тебе идут наши танки. Продержитесь, голубчик, только продержитесь.
- Продержимся Николай Николаевич.
      «Должны продержаться», - мысленно добавил старший лейтенант. Личный состав роты боевой, многие, как и он, на фронте с сорок первого. С начала сталинградского наступления рота  на передовой, не раз ходили и на пулеметы и в рукопашную.  Попритерлись, воюют со знанием дела.         
      Вот  уже запахло кашей, приправленной трофейной тушенкой, добытой у окруженных под Сталинградом немецких частей. Вот уж и работа закончена, бойцы располагаются согласно штатного расписания. Командир роты облегченно вздохнул: «окопались, успели, только бы прав оказался этот щеголь из штаба дивизии».
      Фашисткие танки ждали с «минуты на минуту», поэтому обедали прямо на позициях, предварительно разложив боекомплект. Ели молча. Кто знает, может и письмо после обеда время будет написать?
- Кто особливо голодный за добавкой подходи, - прокричал старшина, оценивая количество оставшейся каши.
- Особливо голодные сейчас фрицы, - пробасил из своего окопа  сержант Земцов, - спешат к Матвеичу харчеваться.
       И поплыли шутки по окопам, задымили самокрутки. Но вдруг, все смолкли и стали прислушиваться, улыбки на лицах сменились напряжением.  Доносившийся из степи рокот усиливался,  перерастая в приблежающийся шум моторов.
- Вот тебе и тихий час!
- Второе отделение, проверить боекомплект!
- Ну что разлеглись, подымайтесь!
        Гул голосов наперебой пронесся по окопам.
- Тихо черти! - закричал Клюев прислушиваясь, - командиры отделений ко мне, артиллерийские расчеты к орудиям.             
- Это мотоциклеты, - закричали из своих окопов пушкари, - трындят тоньше чем полуторки.
- Из города прут, товарищ старший лейтенент, прямехинько по шоссе, - доложил командир артзвода лейтенант Симонов.
        Спустя несколько минут, Клюев разглядел их в бинокль.  Фашисткие мотоциклы двигались по шоссе прямо на  позиции. 
- Симонов готовь осколочные, всем спрятаться, - скомандовал он, - огонь открывать  только по моей команде.
       Повисла тягостная тишина. Шли минуты. Фашисты приближались, и их уже можно было рассмотреть без бинокля. Решив подпустить врага как можно ближе,  ротный внимательно всматривался в окуляры. Но вот, фашисты заметили укрепления. Авангард колонны остановился, а задние стали перестраиваться.
- Ого-о-онь!
       Сорокопятки выстрелили одновременно. Снаряды легли точно в первые ряды мотоциклов, полетели в воздух колеса и коляски. Бойцы открыли огонь из стрелкового оружия.  Но задние ряды уже успели остановиться, и теперь спешно разворачивались.
- Драпает фриц, - прохрипел старшина, подползая к командиру.
- Разведчики это! - кусая губы прорычал Клюев,  - огонь! Не дать им уйти! Огонь!
        Не обращая внимание на потери, мотоциклисты спешно ретировались, сохранив большую часть колонны.  Бой продлился не более десяти минут, удалось подбить лишь около десятка мотомашин.  Гул смолк, и над степью воцарилась тишина. Солдаты стали переговариваться. Сначала шепотом, затем, все громче и громче.  Находясь под впечатлением столь легкой победы, бойцы перешучивались и балагурили, вспомнили о наркомовских. Только Клюев был напряжен и мрачен, но всеобщей радости прерывать не стал. Отойдя от позиций, он  вслушивался в степные звуки, переодически вскидывая бинокль. Но было все тихо.
- Разрешите, товарищ старший лейтенант? - нарушил Симонов одиночество командира роты.
- Тебе чего, Симонов?
- Доложить хочу, товарищ старший лейтенант.
- Что доложить?
- Что танки могут со стороны шахт пойти.
- Почему так думаешь?
- Если б, из города, то танки пошли бы сразу после мотоциклов. А их до сих пор нет. Около часа прошло. Значит, повернули к шахтам.
- Не могут они здесь повернуть, - задумчиво произнес Клюев, наводя бинокль на полосу горизонта между районным центром и шахтами, - здесь, Симонов, минные поля и объезд более сорока километров.
- Это им на два-три часа.
- Там, глядишь, и наши подойдут.
- А если немцы высоту займут?
Глаза командира роты гневно сверкнули.
- А мы здесь для чего, Симонов?
- Там же подступы слепые, - растерялся артиллерист, - склон мешает.
- А тот участок? - Клюев указал на степь за склоном, - возмут их там твои орудия?
- Нет, товарищ старший лейтенант, не пробьют. Расстояние слишком большое.
       Комроты долго молчал, а затем, неожидано спросил:
- Ты по звуку моторов мотоциклеты опознал.
- Так точно, товарищ старший лейтенант.
- А танки узнаешь по звуку?
- Так точно. Я до войны инженером работал на машиностроительном, два года с моторами провозился.
- Ты вот что...
       Клюев запнулся.
- Ты вот что, Илья, если танки услышишь, то сразу докладывай.
- Есть, сразу докладывать!
- А как ты в артилерристах оказался?
- После мобилизации направили в артиллерийское училище в Куйбышеве. Потом сюда, под Сталинград.
- Ладно, иди к своему взводу.
     Бойцы, выговорившись, погрузились в свои мысли. Кто-то писал письма, кто-то мечтал, кто-то задумался.  Вдруг, в далеке, послышался гул тяжелых моторов. Бойцы встрепенулись, офицеры, выпрыгнув из окопов побежали к командиру.
- Танки, товарищ старший лейтенант! - опередил всех командир первого взвода лейтенант Борисов.
       Клюев долго молчал, уткнувшись в бинокль. Наконец, оторвавшись, повернулся к Симонову.
-  Можете определить расстояние, лейтенант?
- Не больше пяти- шести километров, товарищ командир роты, - отрапортовал бывший инженер и махнул рукой в сторону минных полей, - они там!
       В это время с минных полей донесся расскат взрыва. Офицеры переглянулись. Раздался еще один взрыв.
- Тралят! - догодался Клюев, - пустили тральщик по минному полю, а за ним танки колонной.
- Так точно, товарищ старший лейтенант, - подтвердил Симонов, - танков много слышно.
- Если так, то у нас есть всего минут сорок.
- Что если, пушки на склон выкатить? - робко предложил Борисов.
- Мы тогда у них как в тире будем, - возразил артиллерист, - на пригорок надо пушки.
- Ну пойди, договорись, - съехидничал лейтененант Филатов.
       Воцарилось молчание, офицеры старались не смотреть друг на друга.
- Идите ко своим подразделениям, - приказал Клюев, наполнившись решимостью,  - если я не вернусь, постарайтесь закрепиться на склоне... Вообщем, действуйте по обстановке.
       Он выпрыгнул из траншеии и зашагал наверх, навстречу пулеметам.  Чуть сблизившись, парламентер поднял руки над головой и закричал, что есть силы:  - надо срочно подымать пушки! Потом будет поздно! Вы слышите?
       Пулеметная очередь разрезала тишину и засвистела по пригорку. Командир роты нырнул в сугроб, перевернулся на спину и заорал: Немецкие танки идут со стороны шахт! Надо срочно подымать пушки на пригорок! Иначе всем х-а-н-а!!!
       В ответа оба максима стали прицельно бить по Клюеву.  Он резко вскочил и бросился в овраг, головою вниз. Пулеметы, потеряв цель, замолчали.
       Сидящие в окопах бойцы на мгновение потеряли из виду ротного командира, и оцепенели от ужаса. Но вот, он скатывается по ложбине оврага и запрыгивает в траншею. По роте прокатился радостный рокот.
- Родион Семенович! Живой! - обнял его командир второго взвода Филатов.
- Как видишь, - тяжело дыша выговорил Клюев, - ни царапины.
- Живой!!! - пронеслось по траншее, - ротный живой!!! Ни царапины!!!
       Весь личный состав собрался по приказу командира в укреплениях артилеристов. Взрывы с минных полей, тем временем,  слышались уже у самых шахт.
- Товарищи бойцы, - начал Клюев, глядя по верх голов, - немецкие танки сейчас подойдут со стороны шахт. От сюда нам их не достать. Чтобы задержать врага, нам надо занять пригорок. Все вы знаете, что там сидит заградотряд НКВД, представленный к нам согласно приказа товарища Сталина за номером двести двадцать семь. По этому приказу, заградотряды должны расстреливать трусов и дезертиров. Но мы, товарищи, не трусы и не дезертиры. Мы выполняем приказ: наша задача задержать врага.   Скорее всего, они не понимают всей серьезности ситуации, или же сами напуганы. На дальнейшие переговоры уже нет времени. Скоро враг будет здесь. Дорога каждая минута.  Чтобы выполнить свой долг, выполнить приказ командования и задержать врага, нужно взять это высоту с оружием в руках. Не скрою, что мы можем попасть за это под трибунал. Но если мы не сделаем этого, мы будем либо убитыми, либо станем предателями родины. Выбор небольшой, товарищи, - он остановился, рассматривая лица бойцов, - кто готов выполнить свой долг и пойдет со мной в атаку?
       Переглянувшись, солдаты один за другим, стали подымать руки. Воздержавшихся не осталось.
- Нужно быстро переверннуть орудия и открыть беглый огонь по пулеметным точкам. После короткой артподготовки идем в атаку. Всем все ясно!
       Дружный солдатский хор огласил степь.
-  Даю три минуты, чтобы покурить и собраться,  - продолжил Клюев смотря на часы, - время пошло.
       Закурили бойцы. Одна на войне радость солдату — покурить. Вроде бы, просто дым. А пройдет сквозь тело, от макушки до кончиков пяток, уравновесит мысли, успокоит душу.  Серыми клубами навеет песни русские, вдохновит, да сподобит на подвиг ратный. Простой и великий.
       Десятки рук моментально развернули маленькие сорокопятки, наводчики уже у прицелов, а заряжающих хоть отбавляй. Три орудия  выстрелили одновременно. Вершина пригорка утонула в сизом дыму.  Заградотрядовцы вырыли там два неглубоких окопа, и в каждый вкопали пулемет. Пока развеется дым ждать не стали и повторили еще по два залпа из каждого орудия, для верности.
- В атаку! - скомандовал Клюев, - за Родину!
       Дружное ура выкатилось из траншей и понеслось к вершине холма. Атакующие ворвались на вершину пригорка, но обнаружили там лишь развороченные пулеметы.  Артиллеристы не промахнулись.
- Орудия наверх! - кричал командир роты с пригорка, - шевелись ребята, навались! Боекомплект сразу тяните! Расчеты противотанковых ружей, начать окапываться!
       По новой пришлось долбить землю, скованную первыми морозами.  Воронки, возникшие в результате артобстрела, оказались как нельзя кстати.
- Бог войны нам  всю работу сделал, - шутили солдаты.
       Но из-за воронок все же поспорили, кому где быть. Приоритет, конечно же, отдали артиллеристам.
- А то, - пробубнил наводчик второго орудия Седов, неторопливый потомственный сибиряк, - для себя ж старались.
       Пригорок стал обрамляться растущими брусверами. На горизонте появилсь черные точки, выстроившиеся в форме клина.  Командир роты поднял бинокль. Мощные бронированные страшилища, рассекая пушистый снег, неслись по поземке словно призраки.
- Приготовиться к бою!
       Команда дублями прошла по всем укреплениям. Пошли последние приготовления. Офицеры потянулись к командиру.
- Десять танков, за ними пехота, -доложил Борисов.
- Все танки мощные, - добавил Филатов.
- Панцирь 4, с 75-миллиметровой пушкой, - уточнил Симонов.
- Орудия Симонова бьют по центру клина, - Клюев внимательно посмотрел на молодого лейтенанта, - открываешь огонь, когда поравняются вон с той посадкой. Противотанковые ружья на фланги, пулеметчики отсекают пехоту. К бою!
       Первый же снаряд артиллеристов угодил под башню танка, шедшего в центре клина. От ударной волны тот покачнулся и замер, испустив густой черный дым. Дружное ура пронеслось по окопам. Соседние танки, приостонавливаясь, открыли ответный огонь. Артиллеристы не дрогнули и продолжили стрельбу.
       Центр удалось устоять. Одно орудие было уничтожено прямым попаданием, весь расчет погиб. Но, два остались в строю, правда с небольшими повреждениями и потерями среди личного состава. Немецкая пехота, не выдержав огня пулеметов, отступила. Артиллеристы проважали их осколочными снарядами.
       Но с флангов, остатки немецкого клина достигли окопов, и стали крушить взвода Борисова и Филатова, давя гусеницами и расстреливая в упор.  В ход пошли противотанковые гранаты и бутылки с зажигательной смесью. Солдаты второго взвода, разобрав гранаты, бросились на помощь. Завязался ближний бой.
       Одному фашисткому танку, с левого фланга удалось выйти победителем, он зашел в тыл и двинулся центральный редут.
- Ну, братья пехота, не поминайте лихом, - сказал ефрейтор Бородин, выплевывая самокрутку, - кто жив останется, письмо в Уфу черкните Анастасие Павловне Бородиной,   Урицкого восемь.
       Он решительно снял шинель, схватил связку противотанковых гранат, и выпрыгнул из окопа. Немецкий танк, тем временем, выстрелил. Снаряд угодил прямо в окоп второго орудия. Пушка, словно пылинка, взлетела на воздух. Оставшиеся в живых ортиллеристы, вместе с Симоновым, бросились разворчативать единственно оставшееся орудие. Бородину удалось подползти танку почти на двадцать метров. Из башни монстра застрочил пулемет. Ефрейтор застыл в сугробе, танк двинулся на него. «Жив ли»? - затаили дыхание солдаты. Но как только смолкла очередь фашисткого пулемета, уфимец неожидано вскочил и, широким взмахом обеих рук, метнул связку гранат. От мощьного взрыва танк перевернуло, и он завалился на бок, разрезая воздух крутящимися гусеницами.
       Степь, впитав в себя звуки боя, затихла. Клюев стал собирать оставшихся в живых бойцов. Потери оказались огромными. Только семнадцать человек могли держать в руках оружие, еще четверо были тяжело раненными.
- Бородин жив? - спросил командир.
- Никак нет, товарищ старший лейтенант, - доложил сержант Звонарев, передавая ротному документы погибшего, - осколками посекло.
       Вдруг, снова послышался приближающийся гул моторов. Клюев поднял бинокль, на горизонте вырисовывался новый танковый клин.
- Срочно собрать весь боекомплект и доложить о наличии, - громко скомандовал он, не отводя глаз от окуляров, - Симонов, сколько осталось снарядов?
- Бронебойных, всего три, товарищ старший лейтенант, - доложил тот.
- Посмотри-ка, Илья, -  Клюев передал бинокль, - кажется, это самоходка в центре.
- Так точно,  штурмгешютц-3, мне ее и с пятиста метров не взять.
- Значит подпусти ближе и лупи своими тремя бронебойными, - командир роты поднял противотанковое ружье, - ну что, товарищи, дадим Фрицу последний бой!
       Проверявший прицел орудия Симонов, вдруг замер, сосредоточенно вслушиваясь.
- Товарищ старший лейтенант! - закричал он, что есть мочи, -  наши едут! Тридцать четверки! От шахт едут!
       Солдаты cтали напряженно вглядываться в степь. Вскоре,  целая лавина тридцать четверок вынырнула  из горизонта и обрушилась в тыл немецкого клина. Фашисты начали спешно  разворачиваться, но было уже поздно. Советские танки били прямой наводкой по их боковой броне.
- Ура!!! - восторженно закричали клюевцы, высунувшись из окопов.
       Авангард тридцать четверок врезался в порядок немецких танков, расстреливая в упор оставшиеся машины. Быстро расправившись с противником, танки стали подъезжать к пригорку. Бойцы вышли из окопов и замахали руками, танкисты, открыв люки, поприветствовали «Царицу полей» в ответ.
       Боевые машины все прибывали, останавливаясь у дороги на хутор. Клюев приказал всем собраться в окопе.
- Товарищи, - начал он, оглядывая бойцов, - положение у нас не простое. Вас наверняка будут допрашивать в особом отделе. Отвечать нужно так:  когда фашисты пустили тральщик, через минные поля, командир заградотряда нам приказал окопаться на пригорке. В бою, бойцы НКВД погибли как герои. Всем ясно?
       Солдаты ответили недружным хором.
       Вскоре, из подъехавшей тридцать четверки выпрыгнул командир танкистов, в новеньком комбинезоне, яловых сапогах и полковничьими ромбами на петлицах. Протерев лицо свежим снегом, он направился к окопам. Клюев вышел на встечу.
       Офицеры козырнули, представились и обменялись крепким рукопожатием.
- Ну как, вовремя мои хлопцы подоспели?
- Вовремя, товарищ полковник.
- Ого, - присвистнул полковник, подходя к укреплениям, - хорошо тебя потрепало. Сейчас вас артиллеристы заменят.  Батарея ЗИС-2 из отдельного артдивизиона нашей армии здесь встанет.
- Санитарную машину бы, у нас раненные.
- Хорошо, я распоряжусь. Бывай, старлей.
       Танки взревели моторами и понеслись к райцентру, навстречу наступающим фашистам. Клюев, приказав личному составу перевезать раненных и отдыхать, пошел на хутор, звонить в штаб полка.
       Возвращаясь,  он еще с выселок заметил черные силуэты машин, стоящих у пригорка. Среди грузовиков выделялась легковушка, сиротливо стоящая у обочины дороги.  Начало смеркаться, и ротный опознал тот самый опель, только подойдя вплотную. Сидящий за рулем мордастый шофер не добро посмотрел на Клюева и отвернулся.  Рядом маневрировали студобейкеры, доставляя к пригорку тяжелые зисы.  Разменувшись с отъезжающей санитарной машиной, он  вышел к пригорку и увидел особиста из штаба дивизии. Тот топтался у костра и нервно поглядывал на часы.
       Клюев подошел к нему нарочисто строевым шагом, отдал честь и обстоятельно доложил обстановку.
- Значит, говоришь, сражались плечем к плечу, - губы особиста скривились в ехидной усмешке, а глаза сверкнули отблесками костра, - ладно, с тобой еще будет разговор. Будте в расположении полка, я заеду.
       Недобро оглядев бойцов и поправив каракулевую папаху, особист направился к своему опелю. Клюев подошел к Симонову.
- С вами особист разговаривал?
- Так точно, товарищ старший лейтенант, допрашивал каждого отдельно.
- Прямо таки допрашивал?
- Пугал трибуналом, говорил, что правду он все равно узнает.
- И что вы?
- За всех, конечно, ручаться не могу, но вроде сказали как надо.
- Ладно Илюха, не дрейфь. Бог не выдаст, свинья не съест. Главное, что задержали мы фашистов, отстояли этот пригорок.
       Резкий порыв ветра, чуть не задув костер, поднял метель и погнал пургу вниз по склону, прямо на остовы фашистких танков, нашедших свою смерть у безымянного пригорка.




2013 г.                Александр Никифоров