И объективно, и субъективно

Как-то пятилетний сын Роман пригласил меня к разговорам о «материях».

-  Из чего всё?

- Из атомов.

- А атомы из чего?

- Из электронов.

- А электроны из чего?...

Дурная бесконечность в поиске ответа на этот «детский» вопрос много десятилетий подталкивает меня на чтение разного рода энциклопедий. (А в апреле 2007 года Институт татарской энциклопедии Академии наук Республики Татарстан пригласил меня к сотрудничеству, и 26 января 2013 года я был избран членом-корреспондентом Академии энциклопедических наук).

По учебной программе 1970-х годов на втором курсе мы были обязаны написать курсовую работу по истории журналистики. В угловом кабинете (там сейчас кабинет печати) листал папку, в которой преподаватели предлагали студентам некий набор тем курсовых работ. На какой теме остановиться? Теперь, по прошествии лет, уже понимаю, что в ситуации выбора проявляется система ценностей. Предложенная тема звучала лапидарно, но мне была вполне понятна: «Исторические предпосылки появления газеты «Ведомости» (1703)». Тему предлагала доселе неведомый мне доцент кафедры истории журналистики М. М. Ковалева. Лекций Марго (так ее все на этаже звали) на первом курсе у нас еще не читала…

«А давай-ка, возьму эту тему?... Узнаю, откуда все…». Тем более, в каком-то старом журнале вычитал строки, которые мотивировали меня на изучение этого исторического периода. «Когда при Петре I было прорублено окно в Европу, - писал немецкий автор, - произошел сдвиг по эпохальному значению равный Ренессансу и Реформации вместе взятым». Что такое Ренессанс и что такое Реформация, поверьте, я еще не знал. Но знал, что это было в Европе… Значит, мы «заграницу» обогнали…
Не помню всех слов, которые говорила мне Марго, но с кафедры истории печати, куда входил влачащей лапы утицей, вылетел на крыльях - орлом. Так разговор на консультации вдохновил меня на первый в жизни научный поиск…

- У всякого явления есть объективные условия и субъективные факторы, - напутствовала меня Маргарита Михайловна. – Петр Первый, его личность – это и есть субъективный фактор в истории. Ты поищи-ка объективные условия…

А это я, как будто, это уже понимал. Потому, что одновременно на лекциях по диалектическому материализму проходили, что категория субъективный фактор всегда действует в рамках объективных отношений и условий, в значительной мере являющихся кристаллизовавшейся формой предшествующей деятельности людей. Объективные условия определяют в целом характер, структуру и направление действий субъективного фактора.

Про Петра I я начитаюсь многочисленных авторов – М. Богословского, Н. Воскресенского, И. Голикова, Н. Голикову, П. Епифанова, А. Лаппо-Данилевского, Л. Никифорова, Н. Павленко, П. Пекарского, Ф. Прокоповича, Б. Сыромятникова, Н. Устрялова, Е. Шмурло, Я. Штелина и многих других. Ознакомился со сборниками статей о Петре Великом.

Но пошел я искать «объективные условия»…

Нет бы, выяснить первые сведения о газете, которая была снабжена общим титульным листом: «Ведомости о военных и иных делах, достойных знаний и памяти, случившихся в Московском государстве и во иных окрестных странах». Это было точное определение содержания и целей издания.

Узнал бы, что первые номера газеты появились одновременно с царским указом – 16 и 17 декабря 1702 года. Но они дошли до нас лишь в виде рукописных текстов, предназначенных для типографского набора. (Вероятно, первые тиражи были небольшими и рассматривались как пробные). Газета находилась в ведении Монастырского приказа, но контроль над «Ведомостями» был также поручен Коллегии иностранных дел. Материалы в газету давали такие видные деятели петровского времени, как Г. Головин, П. Толстой, П. Шафиров, А. Долгорукий, Б. Куракин, Б. Волков, Н. Мусин-Пушкин, Ф. Головин.

Нет бы, выяснить то, что  «Ведомости» издавались в виде небольших тетрадок из 4, 8, 16 и более страниц, иногда на одном листе, напечатанном только с одной стороны – для наклеивания на стены. Вплоть до 1710 г. «Ведомости» набирались церковно-славянским шрифтом. 29 января 1710 г. появляется указ Петра об упрощенном гражданском алфавите. В его разработке участвовал сам Петр – об этом говорят его собственноручные исправления на первых оттисках гражданской азбуки. Первый номер «Ведомостей», напечатанный гражданским шрифтом, вышел 1 февраля 1710 года.

Нет бы, выяснить то, что газета выходила нерегулярно. Например, в 1703 и 1704 гг. было выпущено по 39 номеров, в 1705 г. – 46, в последующие годы количество номеров сокращалось иногда до нескольких в год. Правда, эта статистика основывается только на дошедших до нас материалах, и есть предположение, что некоторые номера газеты просто не сохранились. Тираж также колебался: рекордным стал выпуск 4000 экземпляров 22 марта 1703 г. (но он не разошелся), чаще же он составлял 100-200 экземпляров. Подписки на «Ведомости» не было. Газету продавали обычно по цене 1-2 деньги, иногда 3-4 деньги (монета достоинством в полкопейки). Но надо было как-то приобщить простой люд к чтению газеты. И тогда, по распоряжению Петра, в трактиры стали «передавать номера безплатно», а в порядке поощрения первых читателей даже угощали там чаем.

В том, что именно Петр был «главным», убедил меня Александр Сергеевич Пушкин. «Всё дрожало, всё безмолвно повиновалось», - писал поэт.

Сам царь готовил для публикации материалы о военных действиях, государственные документы, отбирал для газеты поступающий материал, помечал карандашом места для перевода из статей иностранных газет и, как видно из сохранившихся рукописных оригиналов, нередко собственноручно правил текст. После смерти Петра I его «любезнейший орган» просуществовал менее двух лет. Постепенно сужалась тематика публикуемых материалов, она все более ограничивалась описанием официальных торжеств. Газета выходила все реже и реже, в 1727 г. ее передали в ведение Академии наук, и с 1728 по 1914 гг. она уже выходила под названием «Санкт-Петербургские ведомости».

Нет бы, выяснить…

Тогда не пришлось бы искать цифры выпуска бумаги в стране. Узнал бы, что изобретение бумагоделательной машины произошло лишь в конце XVIII века.

Не пришлось бы искать типографии, их численность. Узнал бы, что в Московской Руси книгопечатание началось с середины XVI века, а Иван Федоров и Петр Мстиславец выпустили «Апостол» в первой русской государственной типографии (1564).

Не нужно было бы измерять процент грамотности россиян, ибо даже нет «сводных данных о грамотности основной массы русских офицеров того времени».
Или что там нужно из «объективных условий» для выпуска газеты?

Долго и не раз, как мне показалось, говорили с Ковалевой о Петре Великом (я, правда, ввиду аульской непросвещенности больше слушал). «Петр ускорял перенимание западничества варварской Русью», - Маргарита Михайловна пересказывала мне парадигму тогдашнего понимания Петра I., которую сформулировал вождь мирового пролетариата. А я и не возражал.

Понимал, что черты характера Петра I не дают основания для создания иконописного портрета. Перешли на общечеловеческое понимание личности императора. Если сопоставить Петра I и его предшественника царя Алексея Михайловича, то можно сделать вывод, что отец в соответствии с византийской традицией выглядел неземным существом, божеством на троне, а его сын предстает не божеством, а человеком, которому свойственны и земные пороки, и добродетели.

Только один вопрос не давал мне покоя. Почему Петр I – такой, а не иной? И каково в нем соотношение объективного и субъективного…

Ответ на этот вопрос нашел позднее у полюбившегося Льва Николаевича Гумилева, который у историков числится по географическому ведомству, у географов – историком. А сам есть основатель теории этногенеза. По логике теории Л. Н. Гумилева, в качестве двигателя процессов выступает пассионарность.

Пассионарность - это характерологическая доминанта, непреоборимое внутреннее стремление (осознанное или, чаща всего, неосознанное) к деятельности, направленной на осуществление какой-либо цели (часто иллюзорной).) Пассионарность как характеристика поведения – эффект избытка биохимической энергии живого вещества, пораждающей жертвенность ради иллюзорной цели. Пассионарность не может рассматриваться вне этногенеза, а этногенез – без пассионарности.

Декоративные новшества, которые ввел Петр, вернувшись из Европы – бритье, курение табака, ношение немецкого платья, - никто из современников не воспринимал. Ни как новаторство, ни как нарушение традиции. В России как-то привыкли к новшествам – и Иван III, и Иван Грозный, и Алексей Михайлович с Никоном все время привносили какие-то новшества. В этом списке оказалось и издание «Ведомостей» Как считает немецкий историк, профессор университета в Галле Эрих Доннерт, «не только за границей, но и в широких слоях русского общества петровский проект «европеизации» русской империи рассматривали как сомнительный эксперимент».

Петр-реформатор понимал и ценил практическое, культурно-воспитательное значение науки, особенно истории, и постоянно использовал исторические знания в своей государственной деятельности. Общеизвестна историческая направленность первой русской печатной газеты – «Ведомостей». Петр считал нужным «о счастии и несчастии, что делаетца, то все бы печатать и чрез почтмейстера посылать».

Потом я назову этот период в истории журналистики фряжским. «Фряжскими» на Руси называли иностранных мастеров. Фряг - в древнерусском искусстве XV-XVII в. - обобщенное наименование иноземных, главным образом западноевропейских, влияний и стилей. «Фряжский» стиль - это техника итальянского Ренессанса, введенная в рамки «византийского» канона. Знала Россия фряжские вина; так обобщенно называли все заморские вина. И сегодня в толковых словарях есть это слово, обозначающее «генуэзский, итальянский», «чужеземный, иностранный». В современном искусствоведении слово «фряжский» не используется как устаревшее, но упоминается как актуальное для пояснения влияния западной культуры.

Вестернизация превратило Русское государство в Российскую империю. Именно в этот период Россия, писал Александр Пушкин, «как спущенный корабль при стуке топора и громе пушек» вошла в концерт сильнейших держав Европы. «Мы из тьмы неведения на феатр славы всего света, и тако рещи, из небытия в бытие произведены, и во общество политичных народов присовокуплены», - заявил канцлер Г. И. Головкин.

Фряжским можно назвать и недавний современный период российской журналистики. Для медиа-теории конца XX века была характерна интенсивная вестернизация. Для обучения студентов-журналистов переводы книги американских авторов составляют 33,3 процента основной литературы, рекомендованной по курсу «Введение в специальность», 33,3 процента дополнительной литературы - по курсу «Основы творческой деятельности журналиста», 18,2 процента дополнительной литературы - по курсу «Введение в теорию журналистики». Для осуществления программы партнерства американским агентством ЮСИА был выделен грант в размере 225 000 долларов США. 12 профессоров из США побывали в Екатеринбурге, 11 педагогов журфака стажировались в США.

Отмечу усиление антиконцептуалистских умонастроений в исследовательской среде. Дух антиконцптуализма обнаруживает себя в большей степени в эмпиризме инструментального толка. Приветствуются ранняя профессиональная занятость студентов и т.н. практические выпускные квалификационные работы (от них ушли в 1947 году). Теория журналистики представляется своеобразной case studies (вербализацией личного опыта).

В мае 2013 года студенты 3 курса сдавали зачет по этнической журналистике. Каждому был задан вопрос: «Какой исторический опыт журналистики других народов можно «занять» для российских журналистских практик?».

Социолог объяснил бы это следующими словами: нами был проведен социологический опрос. В опросе принимали участие 64 респондента. Большинство ответивших (62,5 %) не нашли ничего в историческом опыте «инородческой» (термин Л. Саломона) печати, что могло бы «пригодиться» в современной России. Социологическое исследование выявило убедительный тренд: налицо торжество великодержавного шовинизма. Эти, говоря современным it(айти)-языком, несколько пикселей маленькой иллюстрации современного менталитета дают аргументы для пересмотра парадигм истории журналистики.

Наследие Льва Николаевича Гумилева рекомендует переход от преимущественно страноведческого (политологического и экономического) к этнологическому (культурологическому) видению.

В связи с этим припоминаю разговор с Маргаритой Михайловной о россиянах, «которых поскреби и татарина обнаружишь». Составляя биобиблиографический словарь преподавателей факультета журналистики, я разузнал, что Маргарита Михайловна родилась в селе Лунино Тамбовской области (кстати, родовое имение Луниных, один из которых Михаил Сергеевич - декабрист). Окончила факультет журналистики МГУ, обучаясь в самые что ни на есть годы «оттепели» (1956-1961). Работала литературным сотрудником молодежной газеты «Волжский комсомолец» в Куйбышеве (1961–1962), потом была собкором «Медицинской газеты» по Свердловской области (1963–1965). Диссертацию на соискание ученой степени кандидата наук защитила 18 ноября 1966 года в Московском областном педагогическом институте им. Н. К. Крупской. В Уральском госуниверситете появилась, как вспоминает первый летописец факультета Маргарита Ситникова,  в 1966 году под фамилией Крюкова.

У авторитетного светлой памяти казанского летописца (доктор исторических наук, профессор, член-корреспондент АН Татарстана, главный научный сотрудник ИЯЛИ им. Г. Ибрагимова АН Татарстана) Альфреда Хасановича Халикова узнал и происхождение этой фамилии - Крюкова. Он еще раз подтверждал, что это - русская фамилия татарского происхождения.

И дернуло меня «эрудицией» блеснуть (?!).

- Да-да, - не отказалась от моей версии Маргарита Михайловна. – Фамилии происходит от Тимофея Григорьевича по прозванию Крюк, правнука Солохмира (Солох Эмира) из Орды, выехавшего в 1371 к рязанским князьям. А я родом из мещёрских краев…

Крюков – прозвище Крюк давалось людям жадным, вороватым, хапугам. Правда, некоторые историки считают, что оно происходит от древнерусского слова «крук» - ворон – и «прилипало» к носастым людям, имеющим хриплый, «каркающий» голос, а так же к колдунам, чернокнижникам. Кто знает, может и так. Историческим примерам несть числа: «Михаил Федорович Крюк Фоминский, боярин, вторая половина XIV века; Андрей Тимофеевич Крюков, конец XV в.; Григорий Андреевич Мясище Крюков, начало XVI в.; Лев Михайлович Клок Крюков, около 1580 г.»; «Сенка Крюк, крестьянин Ясеновичского погоста, 1495; Крюк, крестьянин волости Велили, 1495; Ивашко Крюк, крестьянин Холмского погоста, 1495; Орефа Крюков, крестьянин, 1495; Ивашко Крюк, холоп в Озерецком погосте, 1500; Федко Крюк Борисов сын, послух, 1526; Болакса Васильев Крюкова, боярский сын, помещик, 1539; Домачней Григорьев сын Крюкова, в Шелонской пятине, боярский сын, 1565; Иван Федорович Крюк Колычев, воевода московский, 1583; Посник Крюков, стремянной конюх московского государя, 1607; Крюк Протасьев, московский сытник, 1610; Максим Крюков, воевода московский, 1628; Васька Крюков, виленский челобитчик, 1658; Семен Иванов сын Крюков, отчинник в Переяславль-Рязанском уезде, 1697».

- Крюком могли назвать сутулого человека («в крюк согнуло»), - Маргарита Михайловна предложила свою этимологию прозвища.

И что я не конспектировал родословную (по-татарски шежере) Крюковых? Позднее узнал, что они - в родстве Апраксиными, Ханыковыми, Хитровыми.

Общее «татарское» происхождение с Маргаритой Михайловной вдохновляло меня на научный поиск в истории печати народов России. Как-то увидел книжицу «Запрятанная история татар» - и прямёхонько к Ковалевой: «Посмотрите, Маргарита Михайловна». Или… «Смотрите, что Володя Долматов напечатал (о статье «Пересвет и Челубей – братья навек», которая пересматривает многовековую парадигму осознания «монголо-татарского ига»)».

Замечу, что Ковалева отвечала взаимностью… Как-то останавливает прямо в коридоре и говорит мне, остолбенелому: «В этом году не защитишься (имелась в виду диссертация), я с тобой разговаривать не буду». Сразу вспомнил услышанную как-то от нее сентенцию, которую, думаю, еще мне предстоит осмыслить: «Я знаю много случаев, когда ученик изменяет Учителю, но ни одного случая, когда Учитель изменяет ученику (?)».

Не подводить же учителя! Мобилизовался… Пересмотрел приоритеты повседневности… И вынес на заседание диссертационного совета, в котором М. М. Ковалева – председатель, свои многолетние наблюдения и размышлизмы.

А как во время, оказалось. Президент РФ В. В. Путин 25 мая 2013 года подписал Указ о подготовке к 100-летию Республики Карелия. А значит, мы вновь обратим внимание на историю печати многочисленных народов России.

Мною вслед за Гумилевым в 1995 году был предложен термин «этническая печать», который уже принят научным сообществом (Малькова В. К., Богатова О. А., Блохин И. Н., Кондакова Н., Аракелян Ф. А. и др.). Этническая пресса, в моем представлении, суть превращенная форма этнической картины мира, в которой в иноязычных лингвистических нарративах находит выражение система ценностей и ценностных ориентаций этноса, его этнических стереотипов.

Историками разрабатываются экономическая и политологическая парадигмы истории периодической печати. Согласно первой первые издания появились как листки о  ценах на привезенные колониальные товары, стоимостью в разменную монету – газетту. Согласно второй – издания появляются в связи с политической необходимостью властвующей элиты. Основными действующими лицами истории выступили купцы, с одной стороны, а также цари-государи, партии власти – с другой.

В теории исторической мысли издавна сложились две концепции, бытующие и в наши дни: всемирно-историческая и культурно-историческая. Первая трактует историю народов как единый процесс прогрессивного развития, более или менее охватившей все области, населенные людьми. Культурно-историческая концепция была впервые декларирована Геродотом, который противопоставлял Европу Азии. «На западе, пишет Гумилев, изучали социально-культурную историю, на востоке – этническую историю, часто просто генеалогию. И нельзя говорить, что одно важнее другого». Основное отличие культурно-исторической школы от всемирно-исторической составляет постулат: каждая культурная область имеет свой путь развития и, следовательно, нельзя говорить об «отставании» или «застойности» неевропейских народов, а можно только отметить их своеобразие. Стремясь раскрыть глобальную закономерность, которая отмечена для этногенеза «фактором икс», Гумилев считает, что это особый вид энергии, своего рода «страсть», которую в отличие от обыденного толкования предлагает называть  «пассионарностью».

Что двигало нуворишами, продававшим за газетту прайс-листы на колониальные товары?

Пассионарность.

Что двигало государями, поведавшими своим подданным о своих деяниях?

Пассионарность.

Можно с определенностью предположить, что пассионарность и является основным движителем главного субъекта истории – народа с его историей. Но народ, по мнению Л. Н. Гумилева, - термин неудобный, он слишком полисемантичен и он предложил термин «этнос».

Пассионарность, как принцип дополнительности в познании журналистики, способствует формулированию пассионарного аспекта истории и теории журналистики.

Пассионарная концепция позволяет исследователю непротиворечиво раскрыть эволюцию средств массовой информации (система лингвистических нарративов), которые в различных фазах самоорганизации этноса выполняют конкретную функциональную роль: младоэтническую (патриотическую), националистическую (государственническую) и постэтническую (гражданскую). Чем описать историю периодических изданий таких разных этносов? Под фазой этногенеза нам вслед за Л. Н. Гумилевым представляется «смена поведенческого стереотипа». Системообразующей категорией смены стереотипов поведения (фаз этногенеза) выступает предложенный Л. Н. Гумилевым феномен пассионарности.

По Л. Н. Гумилеву, этническая история дискретна (имеет прерывность), и она не есть история развития этносов, а есть «история отдельных этносов в сочетании с историей ландшафтов и историей культуры». При всем различии эпох и стран модель пассионарности в этногенезе одна и та же, подчеркивал Л. Н. Гумилев.

Этапы этнической истории (младоэтнический, националистический, постэтнический) отражают и восприятие исторического времени.

Среди актуальных научных проблем теории мною в 2005 г. был назван феномен младоэтничности. Когда этническая общность вступает в первый творческий период своего существования, считает Л. Н. Гумилев, в отношении времени трансформируется в ощущение, которое он называет «пассеизм». Смысл его в том, что «каждый активный строитель этнической целостности чувствует себя продолжателем линии предков, к которой он что-то прибавляет». Появляются буквари, словесность, периодика. На выходе из младоэтничного этапа развития этноса верность родине прочитывается как верность отчизне (традиционно-культурной области). Социальной формой ее артикуляции становится патриотизм. В повременном издании «Светильник известий» выражался патриотический потенциал младоафганцев, в газетах «Narodny noviny», «Vecerny List», «Slovanske Lipy», «Obcanske Noviny» - младочехов, «Dzennik Narodowy», «Postep», «Kurier Lwowsky», «Rada Narodowa» - «Молодой Польши», «Muchbir» («Корреспондент»), «Hurriet» («Свобода»), «Bassiret» («Убеждение»), «Wakit» («Время»), «Ittihad» («Союз»), «Hakikat» («Правда»), «Mekteb» («Школа») - младотурков, «Таракки» («Прогресс»), «Хуршид» («Солнце»), «Асиё» («Азия»), «Тошкент шахри» («Город Ташкент»), «Тужжор» («Купец») - младобухарцев, «Петербургас авизес» - младолатышей.

На место пассеизма приходит актуализм. «Люди этого склада, считает Гумилев, забывают прошлое и не хотят знать будущего. Они хотят жить сейчас и для себя». Возникает идея национальной государственности. Младоэтнический этап завершается моментом рождения внутри этноса идеи государственности. В своё время мы показали, что роль этнической прессы возрастает в период зарождения, формирования и развития идеи национальной государственности.

Еще В. И. Ленин отмечал, что тенденцией (стремлением) всякого национального движения является образование национальных государств. «Типичным, нормальным для капиталистического периода является, считал он, <…> национальное государство». Геополитические коллизии затрудняли рассмотрение истории печати различных этносов. «Этнос может быть раздроблен, но при этом сохраняется и в диаспоральном состоянии, образуя многочисленные реликтовые формы», - писал Л. Н. Гумилев.

Истории печати, к примеру, Австро-Венгрии включала в себя истории польской, итальянской, чешской, словацкий, словенской, сербской, хорватской, русинской, венгерской, румынской, немецкой печати. История печати Австро-Венгрии иллюстрирует включенность письменной культуры в нациестроительство. Число венгерских газет с 10 в 1830 г. в революционные годы 1848-49 гг. достигло 80. Крупным влиянием пользовались пражские газеты «Prazcky Noviny», «Narodny Listy» (национально-либеральная), «Narodny Politika» (автономистская), «Cas» (богемской народной партии), «Hlas Naroda» (национально-консервативная), «Radikalis Listy», «Cech» (католически-польской партии), «Pravo Lidu» (социалистическая). С середины XIX века наблюдается зарождение словенской печати – «Slovenski Narod», «Slovenec», «Mir», «Slovenski Gospodar», «Cilli Domovina», «Edinost». Значительное оживление заметно в сербской печати, в начале XX века в Белграде издавалось 14 газет. Успешно развивалась газетная периодика в Румынии - появилось свыше двадцати газет. Национальный характер носили возникшие в 1848 гг. в Галиции польские газеты - «Dzennik Narodowy», «Postep», «Kurier Lwowsky», «Rada Narodowa», «Polska».

Одновременно с поражением в Первой мировой войне Австро-Венгрия распалась (ноябрь 1918): на возникших новых геополитических пространствах появилась австрийская, венгерская, чешская, словацкая, сербская, хорватская, словенская, итальянская польская, русинская, румынская печать. Их функционирование уже связано с этатизацией этничности, националистическим этапом истории журналистики.

То, что произошло в Австро-Венгерской империи в ноябре 1918 года, в Советском Союзе случилось в декабре 1991 года – появились украинская, белорусская, молдавская, армянская, грузинская. Азербайджанская, казахская, узбекская, киргизская, туркменская, таджикская,  прибалтийская  печать. В корпус печати России входит  периодика 120 этносов, проживающих на его территории.

Третий возможный и реально существующий вариант отношения ко времени и миру – это игнорирование не только прошлого, но и настоящего ради будущего. Футуристическое восприятие «действует на этническое сообщество столь губительно, что либо  этнос гибнет целиком, либо гибнут «мечтатели», либо «мечтатели» объявляют свою мечту осуществленной и становятся актуалистами, т.е. начинают жить как все». Крах идеи «советский народ» подтверждает это.

Кроме этих трех форм отражения этнической динамики (пассеизм, актуализм, футуризм), по Гумилеву, «существует система оценки категории времени, соответствующая статическому состоянию этноса. Она заключается в игнорировании времени как такового». На этом этапе главным выступает гражданская самоидентификации. Мы называем ее постэтнической.

Американский политолог Д. Холинджер видит решение этой задачи в формировании постэтнических наций на основе космополитичной модели мультикультурализма. В межэтнической коммуникации начала XXI века все активнее используется калька вошедшего из английской лексики слова «Russian» - россияне. Понятие «россияне» вошло в общественное сознание из политической риторики времен Б. Н. Ельцина. Формирование российской гражданской нации как перспективная цель была впервые сформулирована в 1994 г. в ежегодном послании Президента РФ Б. Н. Ельцина «Об укреплении Российского государства». В 2004 году Президент РФ В. В. Путин вернулся к дефиниции главного субъекта власти, политики и управления - понятий «российский народ» и «российская нация». Выступая в Чебоксарах на рабочей встрече по вопросам межнациональных и межконфессиональных отношений, он подчеркнул: «мы имеем все основания говорить о российском народе как о единой нации… Это наша историческая и сегодняшняя реальность». Российская национальная идея 1990-х гг. сегодня существует в виде двух социальных трендов - деэтнизации политики в становлении правовой государственности и деполитизации этноса в формировании гражданского общества.

Деэтнизация политики есть процесс утраты этнической традиции в политической практике, а также его результат. Деполитизация национальных отношений представляет отделение их от проблем политики. Их единство представляется как процесс формирования гражданских (постэтнических) наций. «Национальная идентичность есть общеразделяемое представление гражданина о своей стране, ее народе и чувство принадлежности к ним, – считает член-корреспондент РАН В. А. Тишков (Москва), – <…> общество, прежде всего в лице интеллектуальной элиты, вместе с властями формулирует представление о народе, который живет в государстве и которому принадлежит это государство. Таковым может быть только согражданство, территориальное сообщество, т.е. демос, а не этническая группа…». Перепись населения 2002 г., как и первые итоги переписи 2010 года,  показывают, что в стране сформировался «российский народ».

Поэтому в механизмах модернизации новой России необходимо учитывать тенденции формирования гражданской постэтнической нации в России. «России еще предстоит пережить инерционную фазу – триста лет золотой осени, эпохи собирания плодов, когда этнос оставляет после себя неповторимую культуру грядущим поколениям».

Этническая история по своей сути представляет цепь бифуркаций, выбора альтернативных путей развития. Ее надо изучать специфическими методами. Среди наиболее эффективных можно также выделить используемый мною на занятиях со студентами новомодный метод ретроальтернативистики (теория упущенных возможностей в том или ином историческом процессе). Сдается мне, что она способствует формированию учебно-познавательной компетентности студентов во всех ее элементах (когнитивном, операционно-деятельностном и ценностно-смысловом).

Метод ретроальтернативистики, как постмодернистская философия истории, позволяет подготовить себя к видению перспектив развития этнической журналистики. Метод ретроальтернативистики, описывая бифуркационные точки в истории печати народов России, позволяет применить пассионарную концепцию, в том числе и для написания теории этнической журналистики.

При этом пассионарная концепция журналистики, думается мне, и есть диалектическое единство как объективного, так и субъективного в истории…