Тени прошлого 35

Красноярск-Петроград. Россия.
Март 1917 года

     В марте 1917 года на север Енисейской губернии дошли вести о свершившейся революции и об амнистии, дарованной ссыльным главой Временного правительства Керенским. После пяти дней пути на оленях по бездорожью Яков Свердлов и Шая Голощекин добрались, наконец, до Красноярска, где на старой конспиративной квартире их ожидал Федор Сыромолотов, - в прошлом активный боевик, взявший бразды правления БОНВ в свои руки после ареста руководящей верхушки в 1905-1906 годах. Федор рассказал, что встретил Февральскую революцию в Питере. Вскоре после революции получил предложение от Теодоровича, члена ЦК партии большевиков возглавить комитет партии в Троицке Оренбургской губернии. Но, получив весточку от Свердлова,  вынужден был проехать Троицк и прибыть в Красноярск для встречи с ними.
 
     Когда Голощекин вышел из комнаты в кухню, Сыромолотов склонился к уху Якова и шепотом произнес:

     - А у меня к тебе письмо, товарищ Андрей! Секретное…

     - Ты чего по кличке-то? – удивился Свердлов. – Всё! Конспирация  теперь  закончилась, зови меня Яковом. От кого письмо?

     - От братца твоего – Зиновия! – Сыромолотов поспешно сунул конверт в руку Свердлова. - Я встречался с ним у Теодоровича, в местечке Териоки. Твой брат сейчас в советниках у Керенского с французской миссией.
 
     - Ты кому-нибудь говорил об этой встрече? – Свердлов нахмурил лоб. – И о письме?

     - Упаси Господь! – Сыромолотов для пущей убедительности перекрестился, вызвав недовольную гримасу на лице Свердлова. – Брат твой предупредил, что письмо сугубо секретное, важности великой! Никому ни словом, ни полсловом!

     - Брат еще что-нибудь говорил, на словах?

     - Нет! Деньги вот только передал. Я их спрятал до вашего приезда.

     В комнату вошел Голощекин, неся в руках чайник и тарелку с нарезанной булкой.
 
     - Что, Яков, как дальше будем? – спросил он, ставя на стол чайник. – Какие планы?

     - Осмотримся пару дней, - ответил Свердлов. – С товарищами повстречаемся. Надо же разобраться с происшедшими событиями, прежде чем окунаться в них. Потом решим!

      - Лады, коли так! – Голощекин разлил чай по чашкам. – После ссылки охота на живых людей поглазеть, да и себя показать…

      После чая Свердлов вышел в туалетную комнату и там распечатал конверт.

     «Шолом, брат, - писал Зиновий. – Вот я и вернулся на родную землю, которая, на самом деле никогда мне родной не была. Не буду загружать тебя деталями, сразу к делу: тебе нужно, насколько возможно быстро прибыть в Петроград. Дело особой важности! Все обсудим при встрече. Деньги на дорогу тебе передаст посланец. Узнаешь, где размещается французская миссия, я при ней. Все, брат. До встречи в Петрограде!»

     Свердлов задумался… Зиновий добился того, чего хотел, став своим в правительстве Франции. Значит… Значит, их план, лелеемый с младых лет, воплощается в жизнь! У него не было никаких колебаний и сомнений, - нужно было немедленно ехать в Петроград.

     Свердлов порвал письмо на мелкие кусочки и сбросил их в отхожее место, залив водой из большого кувшина.

     - Федор, ты привез деньги для нас? – спросил он, вернувшись в комнату.

     Сыромолотов удивленно взглянул на Свердлова, но сразу же понял, о чем речь.

     - Сейчас принесу!

     Он вышел и скоро вернулся, неся в руке толстый сверток из бакалейной бумаги, перетянутый шпагатом.

     - Всю дорогу от Питера боялся, как бы не спёрли! – он положил сверток на стол.

     Свердлов разделил деньги, большую часть убрав во внутренний карман пиджака.

     - Шая! – произнес он твердым голосом. – Я изменил план. Ты немедленно отправишься в Екатеринбург и соберешь всех наших боевиков. Тех, кто выжил после царских застенков и каторги. Объединишь их под крылом партии, - как она называется?

     - Партия большевиков! – подсказал Сыромолотов. – Вождь партии – Владимир Ленин!

     - Разберись на месте, где кто находится, и начинай собирать в партию. Всех наших "лесных братьев" нужно немедленно легализовать как членов единой большевистской партии! Я же отправлюсь в Петроград и постараюсь встретиться с Лениным! Разберусь с планами и сразу же приеду в Екатеринбург. Понял?

     - Понял! – кивнул головой Голощекин. – Когда ехать?

     - Немедленно! Ты, Федор, - Свердлов обернулся к Сыромолотову, - будь готов к тому, что тебя я тоже отзову из Троицка! Естественно, по согласованию с ЦК партии.

     Зиновия Яков узнал издалека… Он шел по бульвару с двумя офицерами, о чем-то оживленно беседуя. Что-то в его фигуре было не так, и Яков не сразу понял, что у брата правый рукав военной шинели пуст… В сердце кольнуло…
    
     - D;sol;, messieurs, c'est mon ami russe. Je me contenterais de quelques minutes et vous attraper! – сказал Зиновий своим попутчикам, останавливаясь рядом с Яковом.

     Яков неловко пожал левую руку брата…

     - Что ты им сказал? - спросил он, чтобы хоть что-то сказать. Они не виделись много лет, и временами Яков забывал о существовании Золомона-Зиновия. Сейчас ему почему-то стало неловко от этого. Он не подумал о том, что и брат прожил довольно нелегкую жизнь вдали от семьи, от привычного мира, вынужденно скитаясь по миру ради одной большой цели, которой и он, и брат посвятили жизнь.

     - Сказал, что ты – мой знакомый русский! – Золомон улыбнулся, показывая, что он понял смущение брата. – Трудно было тебя разыскать! Мне помог Теодорович, у которого оказались списки политических ссыльных. Я с ним познакомился на Капри, когда жил у Горького.

     - Как же я попал в эти списки? – удивился Яков. – Я ведь никогда не принадлежал к их партии!

     - Ты – нет! – ответил Золомон. – Но ты отбывал ссылку вместе с одним из видных партийных деятелей. Жу-га-швильев, по-моему, такая трудная фамилия! Он нерусский?!

     - Джугашвили! – улыбнулся Яков, вспомнив соседа по дому, где проживали ссыльные. -  Он грузин! Да, одно время мы жили с ним под одной крышей, пока не разругались вдрызг! И меня даже перевели в другое село, в Монастырское…

     - А ты знаешь, что вам обоим готовили побег? Но из-за вашей ссоры побег сорвался.

     - Вон даже как?! Видать, Иосиф действительно большая шишка в их партии, коль ему даже побег готовили! Но дело прошлое, чего вспоминать! Расскажи о себе!

     - Только коротко! Я - капитан французской армии. Вошел в дипломатическую миссию в России. Руку потерял на фронте, но это стало моим пропуском в высшие круги Франции: русский, воевавший в армии Франции, и получивший в окопах тяжелое увечье, - это произвело впечатление! А когда выяснилось, что я владею французским так же, как и сами французы… А к тому же еще немецким, английским… Дорога в МИД Франции оказалась открытой для меня.

     - Здорово! Хотя я понимаю, насколько тяжело ты пришел к своему триумфу! Что ж, такова наша доля!
 
     - А я и минуты не жалел о том, что случилось, коль скоро это продвигало наши планы вперед! А они близки к успешному осуществлению, брат!

     - Говори! – они медленно шли по бульвару, не вызывая никаких эмоций у редких прохожих.

     - Прежде ответь мне, остались ли у тебя свои люди на Урале? Как много их, и смогут ли они выполнить миссию, которую мы спланировали?

     - В свое время в БОНВ входило довольно большое число боевиков, - Свердлов задумчиво потеребил бородку. – Но ты же знаешь… Революция 1905 года, затем годы царской реакции… Короче, мы понесли потери. Однако на свободе оставались те, кто входил в организацию совсем мальчишками, и те, кого мы сами вывели из борьбы, приказав затаиться и до поры не встревать в классовую борьбу. Сейчас в Екатеринбурге есть два человека, которые состояли в переписке со мной, пока я был в ссылке. Это Юровский и Белобородов – оба проверенные боевики. Я отправил к ним третьего, Голощекина. Втроем они соберут отряд людей, которые будут всецело преданы мне!

     - Теперь слушай внимательно! – Золомон остановился. – Царская семья арестована Временным правительством и содержится под стражей! Но ты сам понимаешь, что брать их штурмом здесь, в Питере дело безнадежное. Керенский вынужден будет оборонять их, чтобы не вызвать никаких осложнений с мировой общественностью. И прежде всего, с Антантой. Нужен другой вариант… И вот здесь-то и пригодится твоя боевая организация на Урале!

     - Да, но каким образом царская семья попадет на Урал?! Это как же нужно исхитриться, чтобы осуществить этот план?

     - Думай, Янкель! – Золомон пристально посмотрел на брата. – Тебе нужно как можно скорей мчаться в Екатеринбург и подготовить людей к миссии, разумеется, не раскрывая своих карт. Убедившись в том, что твои люди на месте и готовы выполнить миссию,  немедленно возвращайся в Питер и предпринимай все меры для того, чтобы войти в руководящие органы партии большевиков. Как ты это сделаешь, поясню: ты будешь представлен их лидеру – Владимиру Ленину, как выдающийся деятель партии, сумевший в годы реакции сберечь партийное ядро на Урале и сохранить организацию. Одна беда – ты не был ни одном съезде партии за границей…

     - Но как же я мог там быть, когда я с 1906 года не выходил из тюрем и ссылок?!

     - А ведь это, пожалуй, твой козырь! Ты – страдалец за дело революции! А как твой товарищ по ссылке, Жу-га?… Ты понял, о ком я!
 
     - Понял! Не думаю, что он затаил зло, мы же ругались лишь на бытовой почве! Да еще он мне в шахматы постоянно проигрывал… А он что, состоит в руководстве партии?

     - Близок к нему. И думаю, со временем будет продвигаться выше и выше. Но пока он не имеет решающего голоса. Решают Ленин и Троцкий. Троцкий – наш человек, он все сделает для того, чтобы ты вошел в руководящие органы партии. Тебе нужно сегодня же явиться в Петросовет и представиться Ю;рию Миха;йловичу Стекло;ву, настоящее его имя Овший Моисе;евич Наха;мкис, - он член Центрального Комитета партии большевиков, он ждет твоего прибытия. Троцкий еще в пути, но Нахамкис подготовит его к участию в твоей судьбе. Ленин послушает Троцкого и Нахамкиса, а не твоего друга-грузина.  А уж твоя задача, - проявить себя человеком, абсолютно незаменимым в партии. Я знаю твои способности с детства и не сомневаюсь, что тебе это удастся!

     - Не льсти мне, Золомон! – Яков широко улыбнулся – ему приятна была похвала брата. – Не забывай, я много лет пробыл в ссылке, где кроме меня и Джугашвили не было никого из партийного окружения. А ссылка в глушь, где не с кем поговорить, не слишком-то развивает умственные способности!

     - Да ладно тебе, Янкель! – Золомон остановился. – Уж я-то тебя знаю, как никто другой! У тебя все получится! За сим, брат, позволь откланяться. Меня уже ждут! – он кивнул головой на своих попутчиков, ожидавшим его в отдалении. - Один из них – генерал Жанен. Он тесно связан с  н а ш и м и  кругами и, думаю, пойдет с нами до конца! Сам понимаешь, представить вас друг другу я не могу!

     - Прощай, брат! – Янкелю вдруг стало грустно – он не поговорил с братом по душам… - Еще увидимся!

     - Вряд ли! – Золомон серьезно посмотрел на брата. – Я буду повсюду следовать за царской семьей! Выполнять свою миссию наблюдателя от Франции. Понимаешь?! А ты, войдя в руководящий совет партии большевиков, будешь привязан к Петрограду. Ты не сможешь лично участвовать в свершении кары. А я постараюсь быть как можно ближе к ней. Наша общая задача – сделать все возможное для того, чтобы кара, наконец, свершилась! Не теряй времени, - следуй в Петросовет, к Нахамкису, то бишь, к Стеклову!

Продолжение следует -