На пороге детского сада

Не секрет: для многих детей ходить в детский сад – мука мученическая. Другие, наоборот, «посещают дошкольное учреждение» даже с удовольствием.
Почему так? От чего это зависит: от индивидуальных особенностей ребенка? От того, какой этот детский сад, какие там воспитатели, какая заведующая? Или от чего-то еще – такого, что мы нередко не замечаем и поэтому не учитываем?
И можно ли все-таки сделать так, чтобы малыш шел в садик если не с радостью, то без отвращения, без истерик и слез?


Для Терезы Станиславовны рождение дочери было огромным счастьем. Она вышла замуж в идеальном возрасте: в 21 год. А родила в 29. Причем ни один врач так и не мог ей внятно объяснить, в чем же дело. И вот свершилось! У нее есть ребенок.
Тереза Станиславовна – интеллигентка, преподаватель вуза, кандидат наук. Но рождение дочери совершенно изменило ее образ жизни и ее мировосприятие. Она стала с удовольствием общаться с молодыми мамами, своими соседками по дому, с которыми прежде только что здоровалась, даже не знала их имен. Темы их разговоров: как малыши едят, как прибавляют в весе, как ходят на горшок, чем болеют, что говорит врач, что выписал, как детки спят и т.п.
Замечу, кстати: хотя я больше всего в этой жизни интересуюсь именно детьми, в том числе – совсем маленькими, - но таких разговоров не выношу. В них есть что-то животное: как будто речь идет не о людях, а о маленьких зверенышах. Они едят, спят, испражняются, дышат, болеют и выздоравливают – и не более того.
Однако такое, на первый взгляд, странное, «общение» вполне устраивает Терезу Станиславовну. В то же время прежние связи: с коллегами, студентами – почти разорваны.
Тереза Станиславовна редко говорит о своей Инуське (Инне) в третьем лице: «Инуся сделала то-то» - и т.п. Обычно мама говорит «МЫ». «МЫ сегодня опять были на приеме у педиатра». «НАШ аппетит стабилизировался». «МЫ вчера прекрасно сходили на горшок». И собеседницам не приходит в голову спросить: «И вы тоже так же прекрасно сходили, как и Инночка?»
Мама удивительно чувствительна к состоянию дочери, но только - к ее физическому состоянию. Она мгновенно чувствует, например, когда у девочки поднимается температура или болит животик. А вот какие-то другие эмоции ребенка – не связанные с физическим самочувствием – почему-то маму не волнуют.
В то же время интеллектуальному развитию Инночки уделялось много внимания: в два с половиной года малышка уже читала, рисовала, считала до ста, хорошо говорила.
Однако, когда ее в три года отдали в садик, из этого ничего не вышло. В садике она ни с кем не хотела играть и даже разговаривать, постоянно плакала, не ела, все время болела и просилась домой. Пришлось ее забрать и отдать бабушке.

А вот Ариша в садик ходит с большим удовольствием и плачет, только если ее в садик не пускают. Ариша – обычная девочка из вполне благополучной семьи: дома ее никто не обижает, все к ней прекрасно относятся. И садик, в который она ходит, - самый обыкновенный. Тот, что ближе к дому. Никто для нее не искал какого-то особого садика.
В то же время мама Ариши, Вера Николаевна, вела и сразу после рождения дочери очень активный образ жизни: встречалась с друзьями, много гуляла, ходила в походы (у них в семье увлекаются туризмом и бардовской песней). Ариша в три года еще не читала и не умела считать даже до пяти, но уже умела помогать маме убирать, мыть посуду и даже – в какой-то мере – готовить.
Вообще в этой семье все принято делать вместе: смотреть телевизор – вместе (активно обсуждая, хохоча, толкая и подзуживая друг друга); хозяйством заниматься – вместе; в поход – вместе.
Когда Арише был только годик, мама уже активно обсуждала с подругами ее характер: «Аришка-то моя – бой-баба!». «Аринка у меня сегодня ревела, как пароходная сирена: на другом конце улицы, наверно, слышно было». «Чувствую, Ариша моя – шкода: вся в меня!» За два года (пока Арише было от года до трех), постоянно встречаясь с Верой Николаевной, я ни разу не услышал от нее местоимения «МЫ» в отношении дочери: она всегда говорит об Арише в третьем лице – как о всяком другом человеке.
Мама порой шлепает Аришу, иногда ставит в угол. Что совершенно невозможно себе представить в отношениях Терезы Станиславовны с Инной. Но эти мелкие конфликты не мешают маме и дочке любить друг друга, хотя эта любовь друг к другу в свою очередь не мешает им иной раз «поцапаться», и достаточно серьезно. Вера Николаевна может и прикрикнуть на Аришу, да и сама Ариша не отличается особо кротким нравом: она действительно девочка с характером.
Детский садик, куда в три года пошла Ариша, находится прямо во дворе их дома. Когда девочке было два годика, мама, гуляя с ней, часто говорила: «Видишь, как дети играют? И ты скоро с ними будешь. Небось, рада?» «Да! Лада!» - отвечала Ариша.
Кстати, в два года она уже никогда не говорила о себе – как это свойственно маленьким детям – в третьем лице: «Ариша хочет», «Ариша пошла» - а только: «Я хочу», «Я пошла». А вот Инночка в этом смысле отличается странным свойством: она вообще никогда о себе не говорит.

Наверное, вы уже заметили: способность ребенка адаптироваться к детскому саду зависит от мамы. И, в какой-то мере, от традиций и уклада семьи.
Детский сад – серьезный вызов в жизни ребенка, большое испытание для малыша. А любое испытание – или ломает, или закаляет; делает сильнее, продвигает вперед в развитии – или отбрасывает назад.
Если у мамы есть уверенность в том, что садик – это хорошо, пусть и нелегко к нему привыкнуть; хорошо потому, что это какой-то этап взросления, человеческого роста малыша – то это одно. А если мама изначально сомневается, даже боится («А если будет все время болеть?», «А если будут обижать?») – это другое. У ребенка такой тревожной мамы гораздо меньше шансов успешно адаптироваться к садику.
На самом деле детский сад – причем, как это ни странно, почти любой! – действительно может принести ребенку (и тоже – почти любому!) большую пользу. Потому что это – мини-социум.
Семья – тоже мини-социум, но очень маленький, состоящий из близких родственников, у которых к малышу особое отношение; наконец, здесь нет сверстников, а часто – вообще нет других детей. Поэтому у малыша – естественным образом – особое положение. Поэтому он не имеет возможности учиться жить с людьми, искать свое место в социуме.
А это очень нужно человеку! Нужно уже в 4 года, а некоторым детям – и раньше. Если условий для поиска себя среди своих сверстников, для общения  с ними – нет, то чего-то очень важного в личностном развитии ребенка не происходит.
Вот почему есть страны, где посещение малышами детских садов – СТРОГО ОБЯЗАТЕЛЬНО. ВСЕ ДЕТИ там ходят в садики. АБСОЛЮТНО ВСЕ. Это закреплено законодательно. Просто нельзя не отдать ребенка в садик, как нельзя жить без паспорта, как нельзя ставить машину в неположенном месте – за это полагаются определенные санкции. Такая страна, например, - Франция.
Так что наше представление о детских садиках как о «камерах хранения для детей» (это ироническое определение принадлежит Борису Павловичу Никитину): дескать, садики нужны потому, что не с кем оставить ребенка, пока родители на работе, – связано с нашими, советско-российскими, реалиями и, в сущности, неверно. Не для этого, то есть – и для этого тоже, но не главным образом для этого – нужны детские сады.
Самое главное, что дает ребенку любой детский сад – это КОЛЛЕКТИВ СВЕРСТНИКОВ.
Правда, нужно уточнить: то, что в наших садиках нет РАЗНОВОЗРАСТНЫХ групп, это очень плохо. То, что группы или слишком маленькие (в частных садиках: иногда по 5-6 человек), или слишком большие (до 25 детей, в редких случаях – даже больше: в муниципальных, ведомственных и пр., т.н. «государственных», садиках) – тоже нехорошо. Идеальная группа – 15 детей, причем мальчиков и девочек – примерно поровну.
В маленьком коллективе – слишком небольшое разнообразие характеров и слишком велико влияние взрослых, которых часто почти столько же, сколько и детей, поэтому они успевают сами решить все вопросы, уладить все конфликты – что очень плохо для социального и личностного развития детей.
В большом коллективе, наоборот, воспитатель часто теряет нити управления,  и дети во многом предоставлены сами себе, а, как известно, социальное поведение маленьких детей подобно социальному поведению, извините, дикарей.
И все же – при всех минусах – то, что у ребенка появится СВОЙ СОБСТВЕННЫЙ КОЛЛЕКТИВ СВЕРСТНИКОВ, где ему придется искать друзей и строить отношения с теми, кто ему неприятен; где нужно найти свою особую роль (тихони или шалуна; ведущего или ведомого), освоить навыки общения – это чрезвычайно важно.
Да, в наших, российских, садиках эта стихия детского общения нередко слишком стихийна. Но лучше так, чем вообще ничего.
Ребенок, лишенный общества сверстников до 6-7 лет, рискует во многом остаться асоциальным существом. Так бывает не всегда, но очень часто.
Так что любая мама, которая поняла: детский сад – это выход в большой мир, к настоящему общению со многими, непохожими по характеру, привычкам, воспитанию, людьми; это свой собственный уникальный опыт вхождения в социум – который обязательно нужен моему малышу, и чем раньше он этот опыт приобретет, тем лучше – такая мама уже решила половину проблемы: раз она сама твердо убеждена в полезности и необходимости детского садика, то и ребенок будет уверен – если не в том, что это хорошо и приятно, то хотя бы в том, что это неизбежно, что нельзя по-другому.
А раз назад дороги нет – то и приходится идти вперед. А раз есть решимость идти только вперед, то к чему-нибудь обязательно человек придет, что-нибудь найдет хорошее – пусть даже и не в самом лучшем садике.

Вторая проблема – отделила ли мама ребенка от себя? Разумеется, речь идет о психологическом и духовном – а не физическом – отделении ребенка. Физическое отделение произошло, когда ребенок родился, когда перерезали пуповину. Но психологическая «пуповина» может соединять мать и дитя еще очень долго: иногда – всю жизнь.
Прежде всего, очень важно увидеть в своем малыше – таком крошечном, беспомощном, во всем зависимом от мамы – ОТДЕЛЬНОГО ЧЕЛОВЕКА. Другого, не такого, как вы. Заинтересоваться этим человеком, тем, какой он: его особыми чувствами, его внутренним миром.
Наши дети – не часть нас. «Мой малыш» - это не то же самое, что «моя рука» или «моя машина». К сожалению, на подсознательном уровне женщина может ощущать свое дитя именно как часть себя – хотя и физически отделенную от себя, но все равно не самостоятельную. Причина такого отношения к своему ребенку – в эмоциональной и человеческой незрелости.
ЛЮБИТЬ РЕБЕНКА и ЛЮБИТЬ СЕБЯ – разные вещи. Очень часто «любовь» родителей к своему чаду – это всего лишь СЕБЯЛЮБИЕ, продолженная на сына или дочь, вынесенная вовне ЛЮБОВЬ К СЕБЕ. Себе хочу здоровья, благополучия – и своему ребенку. Себя оберегаю от опасностей – и ребенка.
А вот научиться ЛЮБИТЬ СВОЕГО РЕБЕНКА КАК ДРУГОГО, отдельного от себя, ЧЕЛОВЕКА – бывает непросто. Это задача, которая стоит перед каждым из нас, у кого есть свои дети.
Кстати, только тот, кто научился ТАК любить свое дитя, окончательно перестает сам быть дитем – становится в полном смысле этого слова Взрослым Человеком.
Если же родители -  и особенно мать – подсознательно воспринимают своего ребенка как свою собственность, то их отношение к детскому саду (как и вообще – к социуму: к обществу, государству и всему миру) чисто потребительское. МОЕМУ РЕБЕНКУ должно быть хорошо! Причем, «хорошо» - обычно в каком-то довольно примитивном смысле (чтобы не было конфликтов, не обижали, нравилась еда, чтобы не болел, чтобы хорошо развивали и учили – не более того). Все остальное неважно.
Отсюда поиск садика ПОЛУЧШЕ.
Однако детский садик – не то же самое, что магазин или курорт. Это – важная часть ЖИЗНИ вашего ребенка. И вы не можете предвидеть, найдет ли он себе настоящего друга в этом садике – или в другом; не можете предвидеть, как сложатся у него отношения с другими детьми и с воспитателями. А суть-то в этом. В НОВЫХ ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ ОТНОШЕНИЯХ, которые ждут вашего малыша в садике.
Все же остальное, что мы действительно можем оценить и выбрать заранее (развивающие программы, квалификация педагогических кадров, материальная база и пр., и т.п.), - второстепенно.
Твои дети – не твои дети.
Они вызваны к жизни зовом,
Который жизнь обращает к самой себе.
Они приходят в мир благодаря тебе –
Но не ты их приводишь.
И хотя они рядом с тобой,
Их души обитают в доме завтрашнего дня,
Который ты не можешь посетить даже в мечтах…
Это сказал кипрский поэт Халил Гибрал. И он совершенно прав.
Способность ребенка адаптироваться не только в детском саду – но и вообще в любом социуме – в большой степени зависит от психологической установки его родителей: понимают ли они, признают ли, что этот малыш – отдельное существо, призванное прожить свою особую жизнь, в которой ему самому придется искать себя и свой путь? Или для них это маленькое существо – все-таки скорее «часть себя», «кусочек себя»?

Наконец, есть еще третья проблема: традиции семьи.
В семье Веры Николаевны многое делается ВМЕСТЕ. То есть для Ариши ситуация, когда нужно что-то делать не индивидуально, а коллективно (причем, не вместе с кем-то, кого она сама выбрала, а со всеми, кто там есть в данный момент) – совершенно обычна, привычна и не вызывает никаких отрицательных эмоций. Более того, Ариша воспринимает такую ситуацию положительно.
Инна же привыкла «вариться в собственном соку». Для нее ситуация, когда нужно что-то делать не самой по себе, как ей хочется, а со всеми – крайне необычна и болезненна. А в детском саду постоянно приходится ВМЕСТЕ гулять, ВМЕСТЕ есть, ВМЕСТЕ играть – это коллектив.
Если ребенка приучают к совместной деятельности, к коллективу буквально с того времени, как он начал ходить и говорить, у него вряд ли будут проблемы в детском саду. Если нет – будут обязательно.
Еще один момент: степень конфликтности отношений в семье. Возможно, некоторые читатели удивятся, но полная бесконфликтность так же вредна, как и крайняя конфликтность. Все знают, что плохо, когда близкие люди постоянно ссорятся. Однако плохо - и если они не ссорятся совсем.
Потому что в садике ссориться придется. Это я заявляю авторитетно. Такого садика нет, где не происходит конфликтов вообще. Не существует в природе.
Поэтому приучение малыша к полной бесконфликтности (как это произошло у Терезы Станиславовны с Инночкой) ведет к тому, что он в человеческих отношениях становится на редкость ранимым и в то же время беспомощным.
Такой ребенок мало способен адаптироваться в детском саду, да и в любом социуме.

Итак.
Если вы хотите, чтобы ваш малыш не только ходил в детский садик без истерик, «воплей и соплей», но и потом  - в школе и во взрослой жизни - не испытывал особых проблем с социальной адаптацией, постарайтесь:
1. изначально, когда он еще совсем кроха, видеть в нем другого человека, отдельного от себя, во многом непохожего на себя, - и именно так к нему относиться;
2. поощряйте самостоятельность и инициативу малыша, если их проявления не грозят вам или ему (или окружающим) неприятными последствиями;
3. постепенно приучайте малыша к тому, что отдельные его действия могут кому-то – в том числе, маме – не нравиться, что иногда люди бывают недовольны друг другом, причем не только мама и папа могут быть им недовольны, но и он в некоторых случаях может открыто выразить свое недовольство ими, - то есть учите ребенка вести себя в конфликтных ситуациях;
4. старайтесь как можно чаще что-то делать совместно с ребенком, причем, лучше даже не вдвоем, а втроем-вчетвером (с папой, бабушкой и пр.): вместе играть, вместе гулять, вместе убирать квартиру: малышу нужен опыт действия не индивидуального, а в коллективе, ВМЕСТЕ с другими людьми;
5. никогда не пугайте ребенка садиком, высказывайтесь о нем при малыше только положительно, а главное – постарайтесь сами найти в том, что ваш малыш будет ходить в садик, положительные моменты, которые всегда есть;
6. не упускайте из виду главное: каким бы ни был садик, воспитатели, как бы часто ни болел ребенок первое время в садике – он получил возможность искать себя в коллективе сверстников, строить с ними отношения, дружить и общаться – а это самое главное, что дает любому малышу абсолютно любой детский сад.