Привет, меня зовут Ирка. Наверно, правильнее называть меня Ириной Алексеевной, так как мне уже сорок два года, я кандидат физико-математических наук, к тому же имею диплом юриста и занимаю должность системного администратора в крупном банке, руковожу штатом программистов.
Кроме того, я – мать трех взрослых дочерей. Алка, старшая, переводчик-синхронист, ей двадцать три года и она – мама моего обожаемого двухлетнего внука Яшки. Валюха, моя вторая дочь – программист, пошла по моим стопам, недавно вышла замуж за сына моей старинной подруги Вали, в честь которой и получила двадцать два года назад свое имя. Валька-младшая с мужем уехали на стажировку в Америку, под крылышко моего друга детства Яшки, которому теперь сорок лет! Ох, и летят же годы!
Старшие мои дочери – копии моего мужа Санечки. Высокие обаятельные прелестные блондинки с голубыми глазами. Они веселые, доброжелательные, неконфликтные. Обе хорошо учились в школе, хорошо учились и в вузе. Избранники дочек мне нравятся. В общем, Валечка и Аллочка – мамина и папина радость и гордость!
Но есть у нас и третье сокровище – девятнадцатилетняя Юлька. Студентка медицинского. Почти полная моя копия. Судите сами: мой рост – 173 см, вес – 62 кг, цвет глаз – зеленый, волосы вьющиеся, русые (увы, у меня появилась седина, и я крашу их в светло-каштановый). Я все время влипаю в какие-то уголовные неприятности. Если рядом со мной что-то случается, я лезу расследовать, хоть каждый раз клянусь себе, что больше никуда не полезу! Юлька: рост 174 см, вес – 62 кг, глаза зеленые, волосы вьющиеся, русые. С ней постоянно случаются какие-то дикие истории, хоть и не она – их причина. Но ей обязательно нужно ввязаться и докопаться до истины!
С Санечкой мы женаты почти 24 года. В свои сорок три года он не растолстел и не облысел. Брак наш достаточно безоблачный, если не считать мои детективные похождения. Но хотите правду? Глубоко-глубоко, на самом дне моей души есть тень легкого сожаления. Сожаления о несделанных глупостях, о неиспытанных страстях. Не знаю, есть ли это сожаление у Санечки. Но я люблю мужа всей душой и вполне счастлива с ним. А сожаления – у кого их не бывает. Бросать чепец через мельницу я не намерена!
И вот, душным августом 2008 года назрела необходимость съездить в Москву. Если бы не политкорректность, я бы сказала, что цель поездки – набить одну наглую морду, покусившуюся на … скажем мягко, на деньги, данной морде не принадлежащие, но я ж не даром получаю свою вполне приличную зарплату! Компьютерный взломщик был пойман с поличным. К тому же хотелось повидать родственников, тетя Симуля совсем сдала, тетя Аня очень состарилась, она даже не моя тетка, она – вдова брата моей бабушки. Давно не видела троюродного брата Андрюшку. Несколько моих друзей уже давно окопались в Москве, так что я давно туда собиралась. Ну и заодно зайду в вышедшую из доверия фирму выразить наше «фе», а иначе говоря, предъявить жесткий ультиматум. Можно было б его и по электронной почте отправить, но уж очень не хочется мне сидеть на работе! После отпуска, проведенного мной, Санечкой и Юлькой на Средиземном и Адриатическом морях, так не хочется сидеть за компьютером! А тут – такая оказия!
В общем, три дня – командировка, два дня – отгулы, и в пятницу вечером фирменным минским поездом мы с Юлькой отправились в Москву. Кстати, в Москву удобнее всего ездить именно поездом – Белорусский вокзал в самом центре, и именно фирменным белорусским – чистота, удобство, комфорт!
Первый день в Москве
Утром нас встретил на вокзале Андрюшка, полысевший, но по прежнему милый и родной Андрюшка. Наши мамы – двоюродные сестры. Завез нас Андрей на квартиру Туси, которая нам обоим тоже является троюродной сестрой. Почему именно туда? Потому что Туся и ее муж Миша обожают отдыхать в Беларуси, и в настоящий момент прохлаждаются на нашей даче в Городищах. Очень удобное место, и рядышком с Минском! Туда ходят автобусы и даже маршрутка. На время их приезда и мамуля моя перебирается из Лужков в Городище, дача у нас вместительная. Главное – с канализацией и водопроводом, а не с будочкой во дворе! Так что их двухкомнатная квартира в Кузьминках – в нашем распоряжении.
Вручив Андрею сумку с замороженным мясом и мясными деликатесами, мы с ним до вечера простились. По словам Туси, в магазинах у них – буйволятина, черт знает откуда привезенная! И ножки Буша! Ужас! Мы-то в своем Минске заелись, ни мясо, ни курочку никто замороженными не купит, только в охлажденном виде, да еще дату убоя посмотрит предварительно. А какие вкусные вещи научились делать у нас из курятины! Лично я обожаю вяленую куриную колбасу и рулеты.
Ну, не это главное.
Распаковали мы с Юлькой вещи, чтобы не мялись. Гардеробом друг друга мы не довольны, но пытаемся уважать вкусы друг друга. Подумайте сами, мы доверяем прогнозу, что неделя нам предстоит горячая, и что взяла Юлька: два платья-баллона, бледно голубое и ярко розовое, несколько бесформенных и ярких сарафанчиков, таких же бесформенных кофточек и топиков, несколько маечек с черепушками и скелетами, две мини юбочки и шорты. Я же прихватила светло зеленый шелковый костюм с короткой юбкой. Еще я взяла купленный в Италии шелковый комбинезон без рукавов небесного голубого цвета. Изумительно сидит! И легкий брючный костюмчик цвета морской волны, со строгим коротким жакетиком с коротким рукавчиком и белым воротничком. Фишка данного костюма в том, что брюки имеют боковые разрезы почти до талии, которые застегиваются на чудесные пуговицы из перламутра с помощью воздушных петель. Загар на ногах выглядит весьма выигрышно. И два пестреньких легоньких платья в моей излюбленной сине-зеленой гамме, сшитых на каком-то маленьком белорусском предприятии. Маленькое черное платье, купленное во Франции, и темно зеленое вечернее, сшитое великолепным молодым модельером Ниночкой Зайкевич. Надо быть готовой ко всему! Тем более, что места в чемодане эти вещи почти не занимают.
Мы с Юлькой приняли душ, напились кофе, Юлька влезла в розовый баллон, я нацепила пестрое платье из тонюсенького шелкового трикотажа, и мы поехали к тете Ане на Кутузовский проспект.
Очень грустный визит! Вика, дочь тетя Ани, предупреждала нас, но мы с Юлькой надеялись на лучшее. Тетя Аня, которая так любила меня раньше, даже и не узнала меня. Правда, было легкое прояснение, и она приняла меня за мою маму, называла Галочкой. Вика и мы с Юлькой грустно пили кофе на кухне, тетя Аня уснула.
- Ей хорошо за восемьдесят, Ириша, - печально сказала Вика, - а я всего на год младше Гали. Мама месяц тому назад вспоминала о вас, о Гале, о тебе, Светке. У нее с детства нет своей родни, и она очень любила вас – родню папы. А теперь часто бывает, она и меня не узнает, называет Мусей. Женя хочет, чтобы мы пришли завтра к ним обедать. А к нам съездим на дачу послезавтра, хорошо? Шашлыки сделаем, я тоже мангалом запаслась.
- Хорошо.
Муся – старинная подруга тети Ани, ее пятнадцать лет нет в живых. Женя – младший брат Вики.
- Знаешь, странное что-то происходит с Женей. Он одержим нашим дедом, а твоим прадедом. Он и тебя будет допрашивать, выяснять, не помнишь ли ты что-то из рассказов своей бабушки.
- Побойся бога, Вика, мне было пять лет, когда умерла бабушка!
- А он и в Минск к Гале собирается, - махнула рукой Вика.
- Он приезжал два года назад, и ни о чем подобном не заикался! В основном в Лужках с корзинкой по лесу бродил.
- Он на год грибами запасся тогда, ну и мне мешок сушеных грибов отсыпал! – неожиданно хихикнула Вика.
Мы поболтали о наших детях и внуках, и мы с Юлькой ушли.
- Мамусик, грустно-то как! Ведь семь лет тому назад тетя Аня приезжала к нам, веселая, мы с ней весь Минск оббегали, она быстрее меня ходила! – воскликнула Юлька.
- Люди старятся, малыш. И умирают.
- Не хочу об этом думать!
- И не надо. В твоем возрасте жизнь бесконечна.
Чтобы никого не запутать: у меня была бабушка, изумительная красавица, родом из Иркутска. Ее мать – еврейка, а вот отец – темная лошадка. Я слышала, наполовину армянин, наполовину итальянец. Каким ветром занесло такую птицу в Иркутск, ума не приложу. Женился на моей прабабушке, родила она ему двух мальчиков и девочку. После чего он неожиданно исчез, прислав одно письмо – из Аргентины. Пообещал приехать и забрать жену и детей. Больше от него не было ни слуха, ни духа. Один сын погиб в юности, второй вырос и женился на тете Ане, у них двое детей, Вика и Женя, у Вики одна дочь, у Жени – сын и дочь. А моя бабушка – тоже Анна, вышла замуж за рязанского парня, родила одну дочь – Галину, которая родила меня и мою сестрицу Светку.
А Симуля, Андрюшка, Туся – это все родственники мамы со стороны ее отца, т.е. того рязанского парня, за которого вышла моя бабушка Анна, моего любимого дедушки, которого я потеряла тридцать лет тому назад.
Ух, выдохлась! Но мой прадед Лео, исчезнувший, когда моей бабушке было четыре года! Кого он сегодня может интересовать?
Юлька что-то щебечет, а я отвлеклась.
Москва, что с тобой стало! Никогда я не видела москвичей такими запуганными! Если минут пять идешь за кем-то, то идущий впереди нервно озирается. Юлька пыталась спросить дорогу в издательство, куда ее попросила зайти минская подружка за авторскими экземплярами, но люди от нее шарахались! Пришлось вмешаться мне. Я обратилась к представителю власти – юному милиционеру.
- Молодой человек, будьте так добры, объясните, как найти редакцию «Эксмо»? – вежливо попросила я. Он схватился за кобуру.
- Зачем Вам оружие? – искренне удивилась я, - если мне понадобится, разорву голыми руками. Редакцию покажете?
Заикаясь, мальчуган дал противоречивые пояснения.
- Мамусик, зачем ты его испугала? – хихикнула Юлька, - вдруг описается на посту!
- Я шесть лет не была в Москве! Такого не было раньше! Москва всегда была городом неопрятным, в котором никто не обращал внимания на светофоры. Городом хамоватым и неприветливым. Но никогда я не видала Москву испуганной.
- Столько всего произошло здесь. Если б у нас были взрывы, может, и мы бы шарахались от всех!
- Грустно, Юлька! Ведь вся родня твоей бабушки Гали – здесь. Я привыкла считать Москву вторым родным городом. Мне больно видеть ее такой.
- Не даром тетя Туся каждый год к нам приезжает! Она все повторяет, как у нас тихо, чисто и спокойно! И ее муж Минск и Городище полюбил. То рыбу ловит, то за грибами ходит.
Забрали книги, побродили, посидели в кафе, еще погуляли. Затем поехали к Андрюшке. Не слишком часто мы видимся, в среднем – раз в два или в три года, но это не мешает нам дружить. Таню, жену Андрея, я тоже очень люблю. Удивительно приветливая и милая девочка. Ха, девочка! Когда мы познакомились, Таньке было 20, а мне - 22. Двадцать лет тому назад мы с натяжкой были девочками. А, кажется, свадьба Андрея была пусть не вчера, так в прошлом году.
Танька устроила царский ужин, и тараторила безумолку, рассказывая новости. У них с Андрюшей двое сыновей, Феде - восемнадцать, Пашке – пятнадцать. Сколько мы с ней сидели вместе в Лужках, позднее – в Городищах. По очереди готовили завтраки, я учила лазить по деревьям ее сыновей, она учила моих девчонок делать прически из длинных волос. У Татьяны тоже длинные волосы, и прически она себе делает мгновенно.
После ужина мальчишки увели Юльку в свою комнату, оттуда раздавалась музыка и смех.
- Как вообще у вас, Ириш? У нас всякие ужасы передают. А мы у вас три года не были!
- Так приезжайте! У нас спокойно, чистенько, магазины вкусностями забиты! Папуля работает еще, а мамуля перешла на преподавание. Все лето сидит в Лужках. Сейчас вместе с Тусей и Мишей в Городищах у меня живет. Всегда найдем, где разместиться и в городе, и за городом. Нас осталось трое в четырехкомнатной квартире. На даче я из веранды сделала комнату, а веранду достроила, теперь там три спальни на втором этаже, две на первом и гостиная. Ну и веранда большая, от нее отгорожена кухонька. Пруд очистили, вода чистая-чистая, купаться прекрасно. Беседку переделали, теперь она большая, с большим столом. Чтобы шашлыки есть в большой компании!
- Ты молодец, конечно! А Саня?
- Много работает. Леня – тоже. Саньку задевает немного, что я больше зарабатываю, он ворчит, когда я подработки беру, но я ж форму потеряю, если остановлюсь!
- К сожалению, я зарабатываю меньше Андрюши. И он называет меня мотовкой. А как сэкономить в Москве?
- Да уж, очень дорогой город, хоть я повидала всякого.
- А как Валечка устроилась?
- Прекрасно устроилась, там же Яшка на подстраховке.
- А Алинку отселила?
- Купили ей к свадьбе квартиру. Яшеньку забираю при любой возможности, но конкуренция большая, на него претендуют обе прабабушки, двоюродные бабушки Аллочка и Светка, а также Санечкина бабуля и ее сестра.
- Они еще живы?
- И даже бодренькие! Одной – восемьдесят шесть, другой – восемьдесят четыре. А дяди Коли шесть лет как нет.
- Надо же, до праправнука дожили, счастливые!
- Ничего, Танька, скоро и ты бабушкой заделаешься! Это просто чудесно! Когда Яшка родился, я бегала по банку, и хвасталась. А одна дама мне говорила: Ирочка, разве можно говорить о таких вещах вслух? Ведь бабушка сразу теряет все свое очарование!
Танька и Андрюха захохотали.
- Тетя Галя – прабабушка! Бред! Она такая молодая, хорошенькая и веселая, - сказал Андрей.
- Ей шестьдесят два, - заметила я, - за ней еще пытаются ухаживать, папуля все еще ревнует. Она обожает хвастаться, что у нее четверо внуков и правнук.
- А Света больше рожать не собирается? – спросила Таня.
- Говорит, одного охламона с нее достаточно, - ответила я. Светка – моя младшая сестрица, ей – тридцать четыре года.
Мы с Юлькой отклонили предложение остаться ночевать, вызвали такси и уехали в Кузьминки.
- Мамусик, Федька предлагает погулять завтра! – сказала Юлька.
- А обед у дяди Жени? Хотя можешь посидеть часик, и иди. Надеюсь, Федя тебя проводит потом? Не экономь на такси.
- Хорошо, мамусик, раз ты финансируешь.
Я поскакала включить чайник. Ну не могу без чашки чая перед сном!
- Мамусик, зачем ты перерыла мои вещи? – возмутилась из комнаты Юлька, - если что-то искала, спросила бы у меня!
- Ничего я в твоих вещах не искала! – возмутилась в ответ я, - вечно хаос наводишь, и кто-то виноват!
Я подошла к Юльке. О, карррамба! Наш чемодан был перерыт. Платья-то мы повесили на вешалки, но белье, Юлькины кофточки и майки, содержимое косметичек, были разбросаны по полу. Я бросилась к тайничку. Миша, мастер на все руки, сделал их несколько. В один я убрала украшения, взятые на всякий случай: платиновый браслет с изумрудом, к нему – серьги и колье, а также серый жемчуг под черное платье. На мне сегодня были только обручальное колечко, колечко моей бабушки, и золотые сережки без камешков. Колечко бабушки очень забавное, оно небольшое, с круглым небольшим вмонтированным камешком. По словам мамули, это был горный хрусталь. Но грани камушка стерлись, он выпал, и бабушка ходила просто с дыркой! Но какой-то приятель мамули временно, пока бабушка не отдаст кольцо в мастерскую, закрыл эту дырку, вставив в колечко какой-то прозрачный пластик. Бабушка и ходила с ним четыре года до смерти. Мамуля после бабушкиной смерти также не стала вставлять камень, носила так, как и бабушка, на память о ней. Потом колечко стало мало мамуле, и она отдала его мне, и уже двадцать лет его ношу я, считая его своим талисманом. Замечательная пластмасса продержалась сорок один год! И все еще держится. Так весело ловить удивленные взгляды на руке! Видно, что золото, а вот что за камень?
Драгоценности и деньги были на месте, документы были у нас с собой.
- Мамусик, что это значит?
- Это значит, что в Тусину и Мишину квартиру кто-то вламывался. Но их вещи, вроде, не перерыты, только наши. Туся все ценное, уезжая, относит брату. Куклы ее на месте, книги – тоже. Шуб она не носит. Правда, могли куда-нибудь отраву подсыпать.
Я взяла в столе Мишину лупу, посмотрела на замки. Никаких царапин, открывали не отмычкой.
Хорошо, что на даче в Городищах установлен стационарный телефон.
- Тусенька, у кого есть ключ от вашей квартиры?
- Да только у Вани! А что? – взволнованно спросила Туся. Ваня – брат Туси.
- Паранойя, наверно! Как отдыхается?
- Отлично, плаваем каждый день! Еще земляника есть на грядке! А в лесу брусника появилась!
- Отдыхайте! Скоро увидимся!
Придется звонить Ивану. Он – мой троюродный брат, ему уже шестьдесят пять, он – старая брюзга. С ним и мамуля моя, и я не очень дружим.
- Иван, добрый вечер! Я Ира, Ира Комова из Минска.
- Здравствуй, я знал, что ты с дочерью сегодня утром приезжаете. Как родители?
- Спасибо, хорошо! Иван, ты сегодня к Тусе не заезжал?
- Нет, думаю, ты сама заедешь повидаться, ты гораздо моложе, а у меня силы не те.
- А ключи на месте?
- Вот висят на гвоздике. А что случилось?
- Ничего. Ваня, я забегу на неделе.
- Забеги, если время выберешь! – фыркнул Иван. Ох, и старая же он зануда!
Я закрыла дверь так, чтобы ее нельзя было открыть снаружи. Мы с Юлькой попили чай с пакетикам, которые были у меня в сумке, и улеглись спать.
Второй день в Москве
Я проснулась раньше Юльки, и сбегала в магазин. Приготовила завтрак, поела, а дочь все спала богатырским сном. Я прилегла, и тоже уснула.
- Мамусик, сколько ты можешь спать! – разбудил меня вопль дочери.
- Умывайся и завтракай, - пробормотала я.
- Ты что, уже вставала? – удивилась Юлька.
- Ага, - ответила я и перевернулась на другой бок.
Когда Юля поела, был уже полдень. Женя нас ждал к двум. По московским расстояниям можно выходить.
Супругу Женьки, Тамару, я недолюбливаю. Этакая напыщенная дура с претензиями. Всю жизнь проработала корректором, никакой карьеры не сделала, ничего не добилась, но поучать любит – кошмар. К тому же считает себя необыкновенной умницей и красавицей. Поэтому я постаралась выглядеть! Надела голубой комбинезон, собрала волосы в хвост, заколола его красивой заколкой. Слегка накрасилась. Нацепила босоножки на шпильке, взяла крошечную сумочку. Юлька вырядилась в шортики и белую маечку с надписью на груди «Не смотри так» от «Сержа». Взяли сумку с белорусским бальзамом, водкой, «Беловежской», конфетами и пошли.
У Женьки было довольно большое сборище, Тамара зачем-то собрала своих сестер с семьями. Видимо, чтобы не дать Жене спокойно поговорить со мной. Одна сестра явилась с мужем и взрослым сыном, лет двадцати семи. Вторая пришла с дочерью, лет тридцати. Пришла Вика с мужем.
Тамара внимательно оглядела меня и поджала губы. Мои сорок два против ее пятидесяти пяти; моя фигура против ее откормленной тушки пятьдесят шестого размера; мои все еще густые длинные волосы против ее пережженого пушка. Бедняга. Почему-то я при встрече с женщиной более молодой и красивой, чем я, любуюсь, а не злюсь. Я очень счастливый человек – не умею завидовать.
Не успели перекусить, как Тамара начала всем объяснять, как неправильно я живу, и что мне надо делать в этой жизни. По молодости я терпела, но мне уже пятый десяток катит, так какого черта!
- Дорогая, ты всю жизнь прожила в маленькой двухкомнатной квартире с двумя детьми. Ты не смогла дать своим детям ни квартир, ни дач, ни машин. У нас у каждого машина, включая Юльку, Аллочке и Валечке купили квартиры, купили хорошую дачу, в ней можно круглый год жить. Объездили практически весь мир. И никакого наследства мы не получали, у родителей не брали, заработали сами. Да, я рано родила детей, но разве я их плохо воспитала? Они в чем-то нуждались? У двух моих дочерей высшее образование, прекрасные собственные семьи, Юлька учится. У меня два высших образования и ученая степень. Я регулярно хожу в спортзал и нахожусь в неплохой форме. Может, хватит меня воспитывать? Лучше садись на диету и начни бегать по утрам!
Она оторопела так, как если бы заговорила кофеварка.
Женя поспешил отвлечь нас обеих.
- Томочка, подай фрукты и приготовь чай и кофе. Ирочка, пойдем в другую комнату, нам надо поговорить спокойно.
- Не выдержала? – неожиданно хихикнул он, - достала тебя Тамара?
- Твоя жена уже почти тридцать лет воспитывает меня. Осточертело! Что ты хотел сказать мне?
- Припомни, Ирина, бабушка тебе о своих родителях что-нибудь рассказывала?
- Окстись, Женя! Она тяжело болела, лежала в больнице, лечилась в санаториях! Когда она умерла, мне было пять лет! А ей всего пятьдесят два. На десять лет старше, чем я сейчас.
- И на четыре года моложе, чем я сейчас. А Галя тебе что-то рассказывала?
- Очень мало. Прабабушка моя – малообразованная еврейка, прадед – аферист какой-то.
- И все? Ирка, постарайся сосредоточиться. Например, откуда все мы знаем французский и немецкий языки?
- Я – от мамы и бабушки. Когда я была маленькая, они со мной месяц говорили на французском, месяц – на немецком. Мама знает эти языки от бабушки. В университете и она, и я учили французский. Это потом мне пришлось идти на курсы и учить английский. Куда без него программисту!
- Твоя бабушка и мой отец остались с одной матерью, когда тете Анне было четыре года, а моему отцу – шесть. Если бы языкам их учил отец, они бы его быстро забыли! Мой отец уехал из Иркутска в семнадцать лет, твоя бабушка – тоже. Кстати, ты знаешь, как звали твою прабабушку?
- Лиза, Елизавета.
- Ира, я был год назад в командировке в Иркутске, и занялся архивами. Все-таки я – историк. В Иркутске твоя прабабушка работала переводчиком на заводе! Техническим переводом занималась. И звали ее – Луиза Анриевна Шеверни. Имя не слишком еврейское, правда? В браке она состояла с Леонардо Рикардовичем Галилевичем. После отъезда детей она переехала в Усолье, и там в школе преподавала немецкий и французский языки Елизавета Генриховна Галилевич. Я и туда съездил.
- Интересно! Моя прабабка была образованной дамой? Технические переводы – это ж и в технике хоть малость разбираться надо!
- Именно, Ирка. Почему меня и Вику записали на мамину фамилию, Цаплиными? Почему мы не могли носить фамилию отца – Галилевич? Мы ж в законном браке родились! Мои дети – Цаплины! Почему я не могу дать им фамилию своего отца, деда, прадеда? Когда папа был жив, я спрашивал у него, а он говорил, что так будет лучше. Кому лучше? Да, моя молодость пришлась на времена, когда еврейскую фамилию лучше не иметь, но фамилия Галилевич – вполне безобидная. А твоя бабушка в восемнадцать лет вышла замуж, и превратилась в Анну Львовну Анисимову. Как это все понимать?
- Так, что твой отец и моя бабушка что-то скрывали о своих родителях. Женя, вспомни те времена! Твои родители занимали хорошие посты, особенно тетя Аня. А мой дедушка? Его карьере тоже могло бы повредить, если у жены происхождение не того. Может, стоит уважать их тайны? Ни Луизы, ни Леонардо давно нет в живых.
- Но я-то их родной внук! И я – жив. В сентябре пойду в отпуск и поеду в Минск, к твоей матери.
- Собирай лучше в лесу грибочки, клюкву! Поселись в Городищах, там и отопление есть, вдруг прохладно будет, или сыро. Еще могут быть остатки брусники и даже голубики.
- У меня есть сын. Почему он Цаплин, а не Галилевич? И не верю я, что фамилия деда звучала именно Галилевич. А грибы пособираю, конечно. Я очень люблю картошку тушить с грибами. И икру грибную. Я ее делаю на неделю, затем следующую порцию, на следующую неделю.
- В сентябре осенние грибы будут, маринованные подзеленки – чудо! И зонтики пойдут. А с мамой тебе стоит поговорить, она юрист, ты – историк, может, и докопаетесь до чего-то интересного. Меня ты заинтересовал, но помочь мне нечем! Хотя, можно в инете порыться, черт его знает. Я попробую.
- Можешь с моего компьютера.
- С твоей медлительной консервной банки? Этой тайне восемьдесят лет, потерпит еще четыре дня. Дома займусь. Может, из Аргентины какие-нибудь сведения получу.
- Я обращался в Инюрколлегию. И ничего! Пусть Галка попробует. А у вас от тети Анны что-нибудь осталось? Письма, дневники? Реликвии?
- Осталось единственное колечко, вот это. Его дедушка бабушке на сорок лет подарил. Было у нее еще пару колечек, но потерялись еще при ее жизни. Тоже дедушка дарил. А от прабабки ничего нет!
- Вот это и странно! Моя мама – сирота с двенадцати лет, и то у нее есть крестик ее мамы, образок, подушечка для иголок, мамой вышитая. А у папы из дома родительского – ничего! И у твоей бабушки – тоже! Почему? Ну, подумай! Отделились две твои дочери, и что? У них нет твоей вазочки, цепочки, или сковородки? Хоть что-то?
- Есть, конечно. Каждая прихватила любимые старые вещицы.
Тут открылась дверь и вошел племянник Тамары.
- Хватит секретничать, пошли чай пить!
- Пойдем, Ириша, - поднялся Женя.
За десертом Тамара вела себя прилично, ко мне не приставала, но обдумать слова Жени не давали ее сестры и племянники.
- Ира, про Беларусь всякие ужасы рассказывают. У вас по городу ходить можно? – спросила та сестричка, у которой дочь.
- Нельзя, - сокрушенно ответила я, - ползать только можно.
- Как?
- По-пластунски. Где вы таких глупостей наслушались? Минск – это европейский город, чистенький, красивый, цветущий. И очень спокойный, у нас никто на улице не шарахается, если пытаешься дорогу спросить. Вот вас, москвичей, запугали здорово.
- Помнишь, Ирка, ты обзванивала нас в девяносто первом? Затем в девяносто четвертом? Затем, когда «Норд-Ост» приключился? – вспомнил Женя, - волновалась, все ли у нас живы. И Галя обзвонила всех.
- Женечка, нам у себя в тишине за вас страшно! Наверно, у каждого в Беларуси есть родня или друзья в России. Как мы можем не ужасаться взрывам, взятием заложников? Когда у вас что-то случается, дозвониться ж невозможно! Все звонят своим.
- А президент у вас хитрый, - влезла вторая сестричка, - ваши парни в Чечне не гибнут, только наши!
- Вы хотите, чтобы маленькая Беларусь объявила войну огромной России? Как мы можем ввести войска в чужую страну? У нас чеченцев много, живут с нами в мире и согласии. У меня в отделе два парня работают. Отличные ребята. Мой зубной врач – чеченка. Уже лет десять только к ней хожу, золотые руки.
- Звери они!
- Зря вы обобщаете. У меня приятельница есть, ей семьдесят два года, когда война началась, она на даче с садиком была, детей тогда спешно эвакуировали, не завозя в Минск. Солдаты их на руках выносили. Ее нес мальчик-чеченец. Так он ее после войны отыскал, считал, что раз спас, так и отвечает за нее. Она каждый год к нему на все лето ездила! Он материально помогал ее матери, трудно они жили после войны, отец погиб, а трое детей осталось. Ее дочь на все лето к нему ездила, много лет подряд, дедушкой считала! В ауле по горам бегала, с чеченскими ребятишками играла. Жанна Глебовна отца почти не помнит, он в начале войны погиб, она дядю Аслана отцом считала.
- Ну, это ж давно было. Теперь они озверели! Москва оккупирована кавказцами! – выкрикнула племянница.
- Миграция. Ну и что? Со мной в банке работают узбечка Гюльнара, армянин Мкртыч. Мы его Мишей зовем, он не возражает, а то выговорить трудно. Да и русские, и белорусы по миру разъехались. Может, стоит от фобий избавляться как-то?
- Ирочка, у Вас и у Юли чудный загар! Где вы отдыхали? – спросил племянник.
- В основном в Италии, - ответила Юлька вместо меня, - немножко во Франции. А я еще и в Израиле была десять дней. Поневоле загоришь!
- Хорошо тебе живется! – не выдержала одна из сестер Тамары, - поездки родители оплачивают?
- В Италии и Франции я была с родителями и за их счет, на поездку в Израиль заработала сама. Медсестрой в больнице, - кротко ответила Юлька, - хоть мамусик и предлагала финансировать.
- И твоя мама не возражала против такой работы? – пропела вторая сестрица.
- А чем плохая работа? – удивилась Юлька, - если хочешь стать хорошим врачом, через работу медсестрой или фельдшером надо пройти. Мамусик сама, прежде чем стать крутым программером, хваталась за любую работу. Теперь перебирает, конечно, берется только за то, что ей интересно.
- Хорошо, конечно, получать денежки за интересную работу, - вздохнула Тамара, - твоя мама молодец, конечно, богачкой стала!
- Вот уж кем я не стала и не стану, это богачкой, - расхохоталась я, - я умею только зарабатывать и тратить, хранить и приумножать – не для меня.
- Денежки можно и за хобби получать! – весело воскликнула Юлька, - моя тетя Аллочка библиотекой в институте заведует, оклады там – не очень, но у нее хобби – шали вяжет ажурные. Красивые! На ее шали очередь! А также на платки и шарфы. А нам она сколько подарила! У меня в группе девчонки прямо зеленеют, когда я в очередной шали прихожу! А тетя Юля, крестная моя, турагенство открыла! А мамусик могла бы и свои безделушки из бисера продавать. Мамусик, чем не идея?
- Ну, нет! Бисер для меня – отдых, он не должен ассоциироваться с заработком! – возразила я. Юлька засмеялась.
- А зря! Твои букетики – прелесть! Их бы сразу раскупили!
- Ты увлекаешься бисером? – удивилась Тамара.
- С детства, - ответила я.
- А зачем тебе бисер сейчас, можешь и нормальные украшения купить?
- Для души, я же сказала! А украшаю в основном дом, меня это забавляет.
Тамара снова поджала губы. Ну да бог с ней.
Юлька упорхнула на прогулку с Федей, а мне очень хотелось обдумать Женин рассказ.
Мы еще сидели, болтали, пили кофе, ели мороженное. Женя молчал. Да, наверно, для него эта ситуация болезненнее, чем для моей мамули и Вики. Они все равно сменили фамилии.
Вышли мы с Викой вместе. За нами пытался увязаться племянник, но Вика его турнула.
- Бедный Женька! Надоела ему его гангрена, но детей травмировать разводом не хотел. Думаю, теперь разведутся, Женька к маме переезжает, ее квартира ему завещана, а мне – дача переписана. Сами-то мы ничего не заработали, права ты.
- Ну, Викуша, все-таки тогда времена были другие. А Тамаркины поучения у меня давно в печенке застряли, вот и сорвалась. И сестрички у нее липкие какие-то!
- Сама еле терплю! Ну что, заморочил тебе голову мой братишка?
- А ведь действительно интересно!
- Интересно, конечно, да что уж тут, столько лет прошло. А Женя за историю от своей семейки прячется.
- Ну, Аня и Володя вполне нормальные ребята.
- Слава богу, не в мамочку, особенно Вовка, Анюта еще та штучка. Завтра встречаемся в восемь, встанешь в семь?
- Встану, не впервой, - засмеялась я.
- Я мяса на шашлыки намариновала. Картошки напечем! Компот сварим. В гамаках поваляемся.
- А кто еще поедет?
- Я, Кирилл, Маринка, ты с Юлькой, Женька. Может, и два денечка проведем?
- Может быть.
Кирилл – муж Вики, Маринка – их единственная внучка, ей тринадцать, очень спокойная и воспитанная девочка.
В метро мы простились. Когда я открывала дверь, раздраженно звонил телефон. Я метнулась в комнату.
- Ира, наконец-то! – завопила жена Андрюшки Танька, - представляешь, к нам влезли в квартиру! Все перевернули! Даже все крупы высыпали! А деньги не взяли, правда, не так их много было! Может, просто пожалели нас? Так почему не добавили? Мои две цепочки, кулон и серьги тоже не тронули! И Андрюшкину ненадеванную куртку не взяли! Только перевернули все! Кто это сделал?
- А когда?
- Между двумя и пятью.
- Тогда у нас с Юлькой алиби. Танюха, успокойся, если ничего не взяли, гони Андрюху за новыми замками, и порядок. Ой!
- Что такое «ой!»? – переспросила Таня.
- Вчера к нам влезли. Вернее, к Тусе, но перерыли только наши с Юлькой вещи.
- Действительно ой, - согласилась Таня, - а сегодня?
- Подожди, - я осмотрела метки, - сегодня не лазили, я волоски прикрепляла.
- Во что вы с Юлькой влезли?
- Я так точно ни во что. Юльку спрошу. Может, Миша или Туся?
- Не морочь голову, Туся еле ползает, а Миша то с ней возится, то работает. Да и возраст Туси и Миши?
- Тусе – шестьдесят, Мише – шестьдесят один.
- Не поздно начинать охотиться за приключениями?
- Эх, Танюха, бывает, что приключения охотятся за тобой. Завтра я буду за городом, а послезавтра придем с Юлькой к вам, поговорим. А лучше, вы с Андреем приходите, пусть мальчишки ваши не слышат.
- Хорошо, послезавтра вечером придем!
Тут и Юлька прикатила, мы поболтали, попили чай и уснули.
Третий день в Москве
Понедельник на даче у Вики прошел не слишком хорошо. Мало того, что с Женей поперлась Тамара, так еще и сестричку Ксению прихватила, вместе с ее великовозрастным сыночком. Его Денисом зовут, ему – 26. Поинтересовалась, почему он не на работе, оказывается, в отпуске. Учитель он, географией несчастных деток пичкает.
Нет, упаси бог, я учителей уважаю, у меня были замечательные, сама я два года в школе информатику преподавала, затем и в институтах почасовиком подрабатывала, даже степень получила, чтобы иметь право лекции читать, и репетиторством занималась. Мне лично Денис несимпатичен.
Вика расстаралась, как могла, шашлыки нажарила, салат нарезала, Маринка картошку отварила, Юлька собрала остатки смородины, вишни, добавила яблок и сварила огромную кастрюлю компота. Мы с ней захватили литровую бутылку Кристалловской водки, вяленую колбасу, копченое мясо. Тамара привезла копченые сосиски, Ксения – домашние пирожки с вареньем, вполне удачные.
Юлька и Маринка после завтрака убежали куда-то, Кирилл ушел с удочкой, Тамара с сестрой пошли пройтись, Вика уселась в шезлонг, Женя и я развалились на травке. Но поговорить нам не дали.
- Ирочка, погулять не хотите? – подошел Денис.
- Спасибо, не хочется.
- Так чем же мне, бедному, заняться?
- Книжку почитай, - буркнул Женя.
- А давайте что-нибудь интересное обсуждать?
- Что касается меня и моей сестры Вики, то мы хотим спокойно поговорить со своей племянницей! – вышел из себя Женя.
- Дядя Женя, не больно-то Вы приветливы с родственниками!
- Да какой ты мне родственник? – заорал Женька, - и вообще, я не слышал, чтобы Вика тебя приглашала!
- По Вашему, я не могу приехать на дачу к своей родной тетке? – изумился Денис.
- Вика – твоя родная тетка? Голову тебе напекло, что ли?
- Нет, Тамара!
- А Тамара к этой даче отношения не имеет! Она сама здесь – незваный гость!
- Женечка, перестань, давление поднимется! – запричитала Вика.
- Парень, пойди прогуляйся. Или с книжкой посиди в тенечке, - посоветовала я.
Денис, бормоча что-то себе под нос, забежал дом, схватил журнал и разлегся на лавочке поодаль. Я сбегала за компотом для Жени, он залпом выпил и сказал:
- Терпеть не могу всю семейку! Я уже вещи почти все к маме перевез. Книг вот у меня много. Тамара не желает понимать, что это – все, твердит всем, что я должен временно за мамой ухаживать. А я действительно должен, но в любом случае, желаю развестись!
Вернулись с прогулки Тамара и Ксения, подошли к нам.
- Ох, Вика, и запущен же участок! Вот выйду на пенсию, и наведу порядок! – пропела Тамара.
- С какой радости ты собираешься на чужом участке хозяйничать? – хмуро спросил Женя.
- Как на чужом? Это участок твоей матери, значит, наш общий.
- Вот именно, это был участок моей матери, которая перевела его на Вику. Это было ее право, так? Теперь участок и дача принадлежат только Вике.
- Но это же несправедливо!
- Почему? Мама мудро решила: дачу Вике, у которой нормальная семья, а квартиру – мне, так как жить с тобой под одной крышей я больше не в состоянии. Дети выросли, завтра же подаю заявление на развод. Хватит с меня тебя и твоей родни, хочу остаток жизни прожить спокойно! Оставляю тебе квартиру, забираю только свои вещи и книги!
Тамара зарыдала, Ксения и Денис стали ее успокаивать, Вика к ним присоединилась.
- Все эти змеи против меня интригуют, и мамаша твоя, и сестричка драгоценная, и даже Ирка малохольная! И Галка ваша любимая!
Женька попытался ответить, но побледнел и схватился за сердце. Вика, вскрикнув, бросилась к нему, я тоже. Вдвоем завели Женю в комнату, уложили на диван, заставили выпить валокордин. Потом Вика осталась с ним, а я вышла во двор. Сорвала грушу и села в шезлонг. Бедный Женька! Он уже лет двадцать тяготился этим браком, но чаша его терпения переполнена. Не дай бог мне дожить до такого, что Саньке осточертею. Хотя я отпущу его по первому требованию, я женщина гордая.
- Ирочка, что происходит с дядей Женей? – спросил Денис.
- Давно происходит, неужели ты слепой?
- Они так хорошо жили!
- Просто он терпел, стиснув зубы. Но больше не в силах.
- А Вы не любите Тамару, да?
- Да. Мне не за что ее любить.
- И моя мама, тетя Рая и я Вам не понравились. Предубеждение против всей родни Тамары?
- Какая разница? В пятницу вечером я уеду, и больше мы не увидимся.
- Да почему?
- Потому что к следующему моему приезду они разведутся, а шансы, что встретимся случайно, мизерны. Денис, я не настроена на беседу.
- А мне хочется побыть с Вами, Вы очень красивая женщина.
- Денис, даже если б мне захотелось завести любовника – ровесника моих дочерей, уж Тамарин племянник им в любом случае бы не стал. На холеру мне скандалы и разборки?
Тут Дениса подозвали мать и тетка. Тамара пыталась прорваться к Жене, Вика ее не пускала. Я подошла ближе, чтобы в случае чего помочь Вике.
- Тамара, потом поговорите, сейчас он задремал, - уговаривала Вика. Тамара выкрикивала угрозы. Я принесла ей кружку компота.
- Выпей и успокойся, скандалами такие дела не решаются.
Ксения и Денис начали уговаривать ее поехать домой, Тамара уперлась – без разговора с Женей с места не сдвинется.
Явились Маринка с Юлькой, потребовали обед. Мы с Викой засуетились, Ксения нам помогла, и поели мы вполне спокойно. Кирилл еще не вернулся, а Женя спал. Тамара угрюмо молчала.
Затем Женя проснулся, они с Тамарой не менее часа орали друг на друга, обозленная Тамара забрала сестру и племянника и уехала.
Еще через час явился Кирилл с мелкой рыбешкой, мы ее поджарили, съели, и отправились в Москву.
Мы с Юлькой помылись, напились чаю и улеглись с детективами по диванам. Не телевизор же смотреть? Особенно убивают детективные сериалы. Эксперт подходит к телу и говорит: «Пистолет Макарова. Калибр девять миллиметров». Оперативники путают грабеж с разбоем. Рассуждая о разбойном нападении на магазин, следователь заявляет: «Это акт ограбления с целью наживы». В другой раз заявляется, что допрашивать ребенка нет смысла, так как его показания силы не имеют. Вот бред! А это только самая-самая верхушечка айсберга!
Внезапно зазвонил телефон.
- Ирка, - странным голосом сказал Женя, - пока мы были на даче, обыскали нашу квартиру и мамину. Володька повел ее прогуляться после завтрака, а когда они через полтора часа вернулись, квартира была перерыта. Наша пустая стояла, мы ж на даче были, а Володька у мамы. Но ничего не пропало.
- Женька, творится что-то странное. Надо поговорить. Записывай адрес, приходите завтра к пяти с Викой. Я вас кое с кем познакомлю.
- Мамусик, дело явно в нас! – заявила Юлька, - обыскиваются те дома, где мы побывали! Теперь еще и на дачу к тете Вике залезут! Что у нас есть такого?
- У меня – жемчуг и изумруды. Но с какой радости искать их у Жени или тети Ани?
- Да ты их в Москве ни разу не надела! Дело не в них!
- А в чем, чадушко?
- Надо разобраться. – С этими словами дитятко мое уснуло.
Снова зазвонил телефон. Оказалось, подружка моя школьная Ленка, она уже семь лет как в Москве работает.
- Ирка, одевайся, мы с Владом заедем, в ресторан пойдем! Целый день тебе названивали! Где тебя носило? – заверещала она.
- Какой ресторан? Я спать легла!
- Да полдевятого только! Быстро одевайся! Влад решил компанию созвать!
- И по какому поводу?
- Книга его вышла! Все, я бросаю трубку! Одевайся!
- Мамусик, кто это? – сонно пробормотала Юлька.
- Тетя Лена, помнишь ее? Я ухожу, а ты спи!
- Ладно уж!
Волосы почти высохли, я быстро свернула их в улитку, влезла в вечернее платье. Я считаю, это платье – Ниночкин шедевр! Изумительный крой, великолепно сидит. Ткань для него Ниночка привезла из Японии. Она наиболее понравившиеся ей ткани покупает по всему миру, а я говорила ей, что хочу изумрудного цвета платье под изумруды. Я подобрала серьги и колье под браслет, который считаю подарком призрака и древней богини. Хоть она и предупредила меня – никакой волшебной силы он иметь не будет. Обручальное кольцо оставила на руке, а вот бабушкино сняла, не подходит оно к изумрудам в платине. Глянула на руки – сделанный в пятницу в Минске маникюр в порядке. Я подкрасилась немножко.
Хорошо я все-таки сохранилась! Наверно, надо Юльке сказать спасибо. Не дочери, а подруге. Это она с трудом приучила меня ходить на массажи, маски, шлифовки. Мне казалось – в спортзал хожу, и ладно, а лицо достаточно с мылом мыть. Потом я привыкла к гелям, пенкам, муссам, кремам. Но результат есть! Платье очень открытое, но я пока могу себе это позволить! Загар ровный, кожа упругая.
Ленка и Влад приехали на двадцать шестой минуте после звонка. Я запрыгнула в машину.
- Все уже собрались, а мы отскочили за тобой, так где ты была? – затрещала Ленка.
- У двоюродной тети Вики на даче.
- Платье – блеск! Откуда привезла?
- Из Минска. Шедевр юного модельера Нины Зайкевич. Боюсь, скоро ее вещи будут мне не по карману!
- Ну, если она действительно талантлива, то ей ничего не светит! – философски заметил Влад, - посмотри на знаменитых художников, поэтов! Вернее, на их творения. Везде и во всем свои «фабрики звезд», тьфу!
- А эти полуфабрикаты в ноты попадают только случайно, - согласилась я, - и на счет модельеров согласна, многие страдают откровенной безвкусицей. Сколько раз разглядывала парижские витрины, и диву давалась. А, может, я просто в высокой моде ничего не понимаю?
- Никто не понимает, - успокоила меня Ленка. Она и Влад – художники, иллюстрируют книги. Три года я слышала, что Влад пишет книгу по истории живописи. Вот она и вышла.
- Влад, я поздравляю тебя, - с опозданием сказала я.
- А наш оболтус твою книгу недавно купил! Я заглянул – чуть не спятил. На каком языке ты ее написала?
- Какую именно? Самоучитель с приложенным диском, методическая разработка для преподавателя, или по сетевому программированию?
- Самоучитель.
Сыну Ленки и Влада уже шестнадцать, самоучитель ему пригодится. А вот дочку Катеньку они завели всего три года тому назад. Эх, может, и мне тряхнуть стариной и родить еще какую-нибудь пакость? Американки в моем возрасте только первого рожают! Нет, хватит с меня пеленок, пусть девчонки мои рожают!
Мы подъехали. В небольшом зальчике столы были сдвинуты, за ними сидели человек пятьдесят. При виде Влада все загалдели, начали наливать рюмки. Бедный Влад. У него аллергия на алкоголь, он даже пиво пить не может. Но посидеть в кампании любит.
Забавно, но я проголодалась! Вообще-то после семи я не ем, пью чай. Я положила себе кусок запеченной рыбы и два крошечных огурчика. Сосед слева уставился на меня черными мефистофельскими глазами.
- Тофик, - представился он, - художник! Я должен нарисовать Ваш портрет!
Вот только портрета мне и не хватает! У меня уже есть один, Ленка нарисовала лет двадцать пять тому назад. У меня на нем руки-ноги разной длины, глаза разного цвета, и я сплющена, как камбала.
- Вы собрали волосы наверх. Такая прическа открывает шею и плечи, выглядит элегантно и благородно. Но, знаете, прибавляет пару лет. Сейчас я дал бы Вам лет тридцать пять, но Вам, наверно, тридцать два-три? Хотел бы увидеть Вас с распущенными волосами. Вы в курсе, что когда концы волос направлены вниз, это действует на мужчину, как сексуальный призыв?
Я внимательно на него посмотрела. Похоже, моложе меня лет на десять, а то и больше.
- Тофик, мне не тридцать, а сорок два. У меня три взрослые дочери и внук. И никаких сексуальных призывов я никому не рассылаю.
- О! Наверно, поэтому я в Вас какую-то загадку почуял. Теперь я разобьюсь в лепешку, а нарисую Вас! Я даже вижу, как. На фоне светло зеленого, бирюзового, цвета морской волны шелка, в этом платье, но с распущенными волосами! Их плохо видно, но я уверен – у Вас красивые волосы. Серьги оставим эти, но колье не на шею, а на голову наденем! Чтобы больший камень на лбу был. Я вижу эту картину!
Мне стало смешно.
- И как Вы ее назовете?
- А как Вас зовут?
- Ирина Алексеевна, - представилась я.
- Ирина… не то! Назову «Портрет Ирэн». А можно, я Вас Ирэн буду называть? Это имя Вам больше идет!
- Называйте, - разрешила я.
- Я работаю в одном издательстве с Владом. Хороший он человек. А Вы? Не художница, не писательница. Но и не просто чья-то жена. Юрист? Экономист?
А ведь у парня зоркий взгляд, удивилась я. И внимательнее на него посмотрела. Невысокий, худой, носатый, черноволосый. Некрасивый, в общем. Но какие красивые черные глаза! Яркие, выразительные.
- Тофик, а Вам сколько лет? – полюбопытствовала я.
- Двадцать восемь. Но не уходите от ответа, кто Вы?
- Никакой тайны! По первому диплому я математик, по второму – юрист. Живу и работаю в Минске.
- Математик? Может, еще и доктор наук?
- Только кандидат, - расхохоталась я. Тофик очень забавный.
- Похоже на Вас. У Вас глаза, как у инопланетного робота.
- Вот это комплимент! – снова засмеялась я.
- У Вас глаза спокойные и бесстрастные, в них скрыт анализ и синтез. И в тоже время мне кажется, что Вы способны на отчаянный поступок.
- Но, наверно, тщательно рассчитанный? Со сведенным к минимуму риску?
- Может, и не только.
Я от души забавлялась, даже забыла про вкусную рыбку на тарелке.
- Ирка, меня отвлекли, я тебя ни с кем не познакомила! – подлетела Ленка.
- Ничего, я сама познакомилась.
- С Тофиком? Он – славный мальчик! Сейчас я тебя еще с кем-нибудь познакомлю! У меня уже спрашивали о тебе, в основном – дамы и со злостью! Классно выглядишь! – Ленка снова умчалась.
- Ирэн, Вы давно знаете Лену?
- Со школы, она к нам в седьмой класс перешла. А вы тогда и не родились! С Владом познакомилась, как начал за Ленкой ухаживать.
- Вы, конечно, замужем? Первый раз?
- Вышла замуж в восемнадцать. Скоро наша серебряная свадьба.
- А как выглядит Ваш муж? Наверно, высокий стройный блондин?
- Тофик, именно так. Я потрясена.
- Именно такой мужчина представляется рядом с Вами. Спокойный, сдержанный. А дочери Ваши на кого похожи?
- Старшие – на мужа, младшая – на меня. Она со мной в Москве, хотите, познакомлю? Ей – девятнадцать.
- Намекаете, что мне впору ухаживать не за Вами, а за Вашей младшей дочерью?
- И это тоже, - снова рассмеялась я. Удивительно забавный парень, - понимаете, Тофик, мой любимый телевизионный канал – «Ностальгия». Это о чем-то говорит! А Ваш?
- А я фантастику люблю. А Вы, видимо, детективы предпочитаете? Не боевики, а именно классические, с разгадкой на последней странице? Или предпочитаете высокоинтеллектуальную литературу?
- Я и детективы люблю, и фантастику. А высокоинтеллектуальная проза у меня глухую тоску вызывает! Хотя чаще приходится специальную литературу читать.
- А кем Вы работаете?
- Системным администратором в банке.
- Я ж говорил, глаза у Вас, как у инопланетного робота! Но в Вас есть что-то и от земной ведьмы. И даже глаза зеленые.
Я снова засмеялась, и принялась за рыбу.
- Я Вас заболтал! Какого вина налить? Или коньяк?
- Я «Мартини» вижу, - Тофик налил мне и себе «Мартини», но выпить мы не успели. Влад подвел ко мне пару средних лет.
- Знакомьтесь: Владимир и Ольга, а это – Ирина. Ирка, Вовка себе все глаза проглядел! Вовка – издатель! Ольга ему помогает. Кстати, твой самоучитель они и издавали!
- А я привыкла считать программистов инопланетянами! – выпалила изрядно подпившая Ольга, - я ж даже ваш жаргон не понимаю!
- Вы недалеки от истины, - черт знает в какой раз засмеялась я.
- Ага, признаете? – крикнул Владимир.
- Куда деваться. Мы ж даже другим полушарием думаем.
Меня вытащили из-за стола и потащили общаться. Я только оглянулась, и сокрушенно взглянула на Тофика. Он без улыбки смотрел мне вслед. Пусть смотрит, уж на фигуру я никогда не жаловалась! Он годится в кавалеры Юльке, а не тебе, Ирка, сердито напомнила я себе. Какие Тофики в твоем возрасте!
Меня знакомили с разными людьми, все они имели отношение к издательствам.
Было довольно интересно, совсем другой мир! Правда, все мои собеседники были несколько «под шафе». Но тем забавнее. Спохватилась я в двенадцать. Попрощалась с Ленкой и Владом.
- Ира, я тебя отвезу! – заявил Влад.
- Зачем тебе бросать своих гостей? На такси доеду.
- Я отвезу! Я за вечер выпил один бокал «Мартини», - бесшумно подошел Тофик.
- Тофик, отвечаешь головой за Ирку!
- Какая гостиница? – спросил Тофик в машине.
- А я живу не в гостинице, а в квартире троюродной сестры Туси.
- Туся не волнуется за Вас?
- Туся сейчас в Минске, надеюсь, крепко спит. И, надеюсь, Юлька не волнуется, а спит.
- Юлька – младшая дочь?
- Именно. Едем в Кузьминки, там покажу дорогу.
Машину Тофик вел хорошо. Я сама столько лет за рулем, что хорошего водителя отличаю сразу.
- А Вы осторожны, сели сзади. Если я поведу себя не так, можно вырубить и перехватить руль.
- Привычка.
Когда мы приехали к Тусиному подъезду, Тофик сказал:
- Давайте посидим немного. Я действительно хочу нарисовать Вас, Ирэн, даже готов приехать в Минск.
- Тофик, я занятая женщина, где взять время на позирование?
- Если Вы позволите сделать несколько набросков и несколько фотографий, то я у Вас только день отниму. И когда почти готово будет, еще день. Я сделаю большой портрет, и, если захотите, копию для Вас любого размера, может, поменьше? В комнате повесите.
- Если только два дня, я согласна. А что Вы сделаете с портретом?
- Выставлю его. Продавать не буду.
- Спокойной ночи, Тофик.
- Может, немножко погуляем завтра? А на зарисовки я в Минск приеду. Вы дадите мне Ваш телефон?
Я вручила ему визитку, нацарапав на ней телефон Туси. Получила взамен его визитку, бросила ее в сумку, и мы расстались.
Сны мне снились … странные. Не типичные для меня.
Четвертый день в Москве
Я проснулась с непонятным ощущением счастья.
- Мамусик, у тебя никогда не сияли так глаза! Прямо зеленые фонари! Ты что, влюбилась вчера? – завопила Юлька.
- Повеселилась вчера, с Ленкой повидалась. Мы с ней четыре года только по емеле общались, - засмеялась я.
- Мы пойдем с утра гулять с Федькой и его друзьями, в бассейн сходим. А ты идешь скандалить?
- Именно!
Я позвонила в фирму, дела с которой мы прекращаем, и предупредила, что буду через два часа. Собрала волосы в хвост. Нацепила зеленый костюм, белые босоножки на шпильках, взяла белую сумочку.
Долго я не рассусоливала, передала обоснованные нашими юристами претензии, и объявила о расторжении контракта. Почему-то это известие ошеломило российскую сторону. Мне заявили, что лицо, повинное в попытке мошенничества, уволено, и у нас нет оснований разрывать контракт.
- Вы вышли из доверия. Зачем нам рисковать?
Взрыв негодования был конкретный. Я отклонила приглашение пообедать, а также поужинать, и откланялась. И стала ждать дальнейшего развития событий. Тофик следит за мной, что ли? Не успела я пройти пятидесяти метров, он позвонил на мобильный.
- Доброе утро, Ирэн! Проснулась? Хорошо спала?
- Доброе утро, Тофик! Спала хорошо, проснулась давно, и даже дело важное сделала!
- Может, позавтракаем?
- Я давно позавтракала, но могу и еще раз!
Только после отбоя я осознала, что черноглазый наглец перешел на «ты». Ну, Тофик, погоди!
- Выглядишь потрясающе. Деловой костюм – и короткая юбка. Деловой вид – и этот длинный хвост. Твои волосы еще красивее, чем я предполагал. А шпильки ты надеваешь из садизма – назло невысоким мужчинам. Но ты – совсем не та, какой пытаешься казаться, - так приветствовал меня Тофик, останавливая машину рядом со мной и выскакивая мне навстречу.
- Что ты имеешь в виду?
- Ты выглядишь, как деловая стервозная женщина. Но в то же время ты похожа на зебру, которая пытается замаскироваться под деревенскую клячу. Или на рысь, выдающую себя за домашнюю киску. Или на БМВ, прикидывающийся «Жигулями».
- Значит, я – не деловая стерва? А кто? – никогда я, кажется, столько не смеялась, как в присутствии Тофика.
- Расскажи мне что-нибудь? Хоть что-то! Хоть сказку!
- Сказку? Хорошо. Жила девушка Ира. Ей не было двадцати, когда это произошло. У нее была крохотная дочь, и она была беременна. Жили они с мужем в однокомнатной, но очень ухоженной квартире. Одинокая пожилая женщина, жившая по соседству в четырехкомнатной, прекрасной, но очень запущенной квартире, предложила обмен. При переезде женщина сказала Ире, чтобы та выбросила весь старый хлам, особенно из комнаты ее покойной свекрови, а при желании – увезла на дачу, что захочет. Но Ира кое-что выбросила, но кое-что решила отреставрировать.
- Она умела обращаться с деревом?
- Немного умела. Когда она начала восстанавливать очень красивый старинный секретер, ей явился призрак, и велел купить деревянную лампу.
- Деревянную лампу?
- Да, назавтра она пошла в ближайшую комиссионку, и купила деревянный подсвечник. Она решила переделать его в обычную электрическую лампу. При переделке она находит платиновую цепочку с двумя изумрудами и одним круглым черным камнем. Изумительным, ни на что не похожем! Призрак снова явился, и произнес странную фразу: «Очи ночи, зеленые при луне, и черный в безлунные ночи». После чего объявил, что теперь он свободен, так как заботу об Очах Ночи он передал ей, Ире. С помощью подруги Ира нашла в библиотеке сведения о божестве ночи, древней богине Никте. Ира выносила Очи Ночи в лунную ночь, а затем в безлунную. В безлунную ночь черный камень начал сыпать искрами, это было великолепное зрелище! В восторге она упомянула имя Никты, и та появилась. Никта сказала, что ей принадлежит только черный камень, а из изумрудов предложила Ире сделать украшение себе, но предупредила, что волшебной силой оно обладать не будет. Из цепочки и двух изумрудов получились два красивых браслета, их сделал друг Иры и ее подруги. Обе подружки носят свои браслеты и считают их талисманами.
- А ведь это – правда! – воскликнул Тофик, - я верю в эту историю! Но почему призрак явился, когда Ира принялась за секретер?
- В секретере был спрятан медальон с его миниатюрным портретом, и обрывок письма его невесты.
- Тогда понятно.
- А твоя сказка?
- Очень простенькая. Жил парень Ашот, родился он в Москве, Отец – армянин, мать – русская. И мать, и отец – адвокаты. И Ашот стал адвокатом, причем хорошим. И жила девушка Лилиана, которая тоже родилась в Москве. Отец Лилианы – русский, он был художник, а мать – армянка, работала в архиве. И Лилиана пошла по стопам матери. Поженились Ашот и Лилиана, родился единственный сын Тофик. Родители Лилианы и отец Ашота рано ушли в иной мир. Когда Тофику было пятнадцать, умер Ашот. От сердечного приступа. Тофика выгнали из гуманитарной гимназии, аргументируя это тем, что в гимназии изучается русская культура. Следом последовало сокращение архивных работников, и Лилиана потеряла работу. На восьмой день после смерти мужа. Затем мать Ашота, тряхнув связями, попыталась выгнать невестку и внука из их квартиры, аргументируя это тем, что они должны убираться к родне в Армению. Но у Лилианы и Тофика родни в Армении не было, и армянский язык они не знали. И вдруг, как в сказке, является похожий на шкаф богатырь в золотых цепях и с бритым затылком. В руках богатырь держал конверт с деньгами. Он узнал о смерти защищавшего его адвоката, и пришел выразить сочувствие вдове, как умел. Зареванная Лилиана рассказала ему все, просто больше некому было, друзья растворились в пространстве и времени. Взревел разъяренный богатырь, и расставил все по своим местам: Тофика восстановили в гимназии, Лилиане нашлась работа в архиве Литературного музея, жадная свекровь заткнулась на счет квартиры. Богатырь дружески стукнул Тофика но спине, от этого удара Тофик оправился только через неделю, и исчез, как и не бывало. А дальше Лилиана и Тофик жили хорошо и спокойно. Вот такая сказка.
- Грустная сказка. И ты с бабушкой не видишься?
- Нет. Уже тринадцать лет. Но мне и мамы хватает, мы близкие друзья.
- Ты был женат?
- Нет. Мне кажется, жениться надо только тогда, когда не можешь иначе. Выходи за меня замуж!
- Я уже замужем, - на этот раз невесело засмеялась я.
- Как ты познакомилась с мужем?
- Мы выросли в соседних подъездах, дружили, и родители наши дружили. Я думала, что мы просто друзья, но узнала, что Санечка любит меня. Оказывается, в нашей компании об этом не догадывалась только я. Через четыре месяца мы подали заявление в ЗАГС.
- Он красивый?
- Скорее очень симпатичный. Высокий стройный голубоглазый блондин с правильными чертами лица.
- И ты двадцать четыре года была безупречной женой. У Санечки всегда были отглаженные рубашки, вкусная домашняя пища, умные воспитанные дети, красивая успешная жена, наверняка безотказная, когда дело касалось секса. Но ты не была бы так безупречна, если бы любила его по-настоящему. Были бы и ссоры, и упреки в невнимании, и жалобы на нехватку денег, и прочая нервотрепка. Ты в глубине души осознавала, что привязана к нему, что он по прежнему твой друг, но он не является любимым мужчиной! Я уверен, ты даже никогда не изменяла ему – такая вот компенсация за отсутствие любви.
- Замолчи! – крикнула я, - я действительно люблю Саню. И безупречной женой не была никогда, вечно ввязывалась в разные истории, а он нервничал.
- Какие именно истории?
- Уголовные, в основном. Что-то случалось, а я лезла расследовать.
- Это добавляло перчика в его жизнь. А для тебя переживания, связанные с расследованиями, заменили любовь. Ты жаждала приключений, боясь подумать о том, что любовь – самое потрясающее приключение.
- Если это действительно любовь. Пошленький адюльтер меня не прельщает. Но такой сумасшедшей любви на моем пути не встретилось, самое сильное мое чувство, единственное – Санечка. А теперь я бабушка, и хватит об этом.
- Ты – очень молодая и очень красивая бабушка!
- Ты обещал завтрак, а уже время обеда. Есть я не хочу, но мороженное и кофе проглочу с удовольствием.
Мы доехали до ресторанчика с восточной кухней. Я не поклонница баранины, а рыбу предпочитаю жареной или фаршированной. Но шербет был вкусный, кофе – великолепным. Еще я выпила большущий стакан грейфрутового сока. Холодненький, прелесть! Тофик ел какой-то слоеный пирог, от которого остро пахло.
Мы молчали, и я вспоминала. Вспоминала, как не хотела услышать вслед «Нарожала троих, дура, и дети ходят оборванками, и сама черт те как одета». Вкалывала на нескольких работах, работала дома, но девочки были одеты, как принцессы. Платьица, курточки, шубки … Сама старалась одеваться, Санечку одевать. Он тоже зарабатывал, как мог. Но у меня специальность двойная – я и классическую математику преподавать могла, и программирование. И работала программистом, занимаясь преподавательской деятельностью вечерами. Даже по воскресеньям бегала к заочникам. Девочки рано поняли, что если хочешь чего-то достичь – вкалывай! У Аллочки рано прорезались способности к языкам, и я находила ей хороших репетиторов. Знакомства-то среди преподавателей были обширные! К окончанию школы у нас в активе были: французский, немецкий, английский, испанский и итальянский. Валечка увлекалась математикой, и хорошо рисовала. Прирожденный веб-дизайнер! Ну, французский и английский и она выучила. Занималась в художественной студии, брала и частные уроки. Обе умеют плавать, стрелять, танцевать, играть в шахматы и ездить верхом. После чего я сочла свой материнский долг перед ними почти выполненным. Они получили по квартире и машине, закончили институты, вышли замуж, и твердо стали на свои красивые ножки. Теперь я для них что-то вроде подружки. Младшая Юлька в пять лет потребовала, чтобы ее отдали: а) на танцы; б) в секцию дзюдо. И до сих пор этим занимается. Лет в четырнадцать она решила, что станет врачом, и занималась до окончания школы с репетиторами по химии и биологии. Она тоже умеет ездить верхом и плавать, на шахматы ее не хватило, но какое-то время она играла в теннис. Она тоже усвоила, что работать правильнее, чем ныть. Юлька подрабатывает медсестрой и носится делать уколы. Сейчас нам это и ни к чему, но ей нравится чувствовать себя независимой, и я ее поддерживаю.
Вспоминала удивление классной Валечки в пятом классе. У них на классном часу шла речь о взаимоотношении в семье, о взаимных уступках. Валечке задали вопрос, что она делает, если ей очень хочется посмотреть какой-либо фильм, а вся семья смотрит соревнования по фигурному катанию. Честный ребенок ответил, что если Аллочка хочет посмотреть одно, а она – другое, то одна из них идет смотреть телевизор в гостиную, а мама, если папа смотрит футбол, смотрит телевизор в кухне. А Юльке проще всех – она одна в комнате. «У вас – пять телевизоров?» удивлялась она по телефону, не поверив Валюхе. «Я решила, что чем разборки, лучше заработать и поставить телевизоры повсюду в доме» - засмеялась тогда я. «Странные принципы воспитания!» услышала я в ответ. А я никогда не верила, что лишая человека чего-то, можно его изменить к лучшему. К худшему – да. А разговор на родительском собрании о карманных деньгах ребенка? Я тогда заявила, что если ребенку деньги дали, никто не имеет права требовать отчета, на что он их потратил. Это уже его деньги, на что хочет, на то и тратит. Меня спросили, а что я запою, когда мои дети станут тратить деньги на наркотики. Я ответила, что главное воспитание – личный пример родителей. Меня отругали за молодость и легкомыслие.
Вспоминала наши прогулки, поездки, радость Санечки, когда он смотрел на нас четверых. Вспомнила, как пятнадцать лет назад уговорила Санечку позволить мне купить дачу в Городищах и переделать ее. Как хорошо нам там! Пруд, речка, грибы, ягоды. Мы выращиваем только цветы. Сирень всех оттенков, жасмин, акация, черемуха, шиповник, заросли роз. Моя любимая ночная фиалка. Огромные ромашки, ноготки, бархатцы, пионы и георгины. Так здорово валяться в гамаке или на скамейках-качалках среди этих ароматов. Правда, в уголочке у меня есть несколько грядочек с укропом, петрушкой, луком, чесноком, морковкой, редиской, щавелем, салатом и свеколкой. А так же немного огурчиков, помидорчиков и кабачков. Все остальное мы покупаем, это гораздо проще. Правда, еще и деревья имеются! Яблони, груши, сливы, вишня с черешней. Даже два абрикоса и одна яйва. Несколько высоченных сосен. Вдоль высокого забора – смородина черная, красная и белая, крыжовник. Веранда обвита виноградом. Черный, терпкий! Большую часть съедают птицы, а немножко я собираю на вино. Очень неплохое получается! И из молодых виноградных листьев голубцы делаю.
Нет, я счастливая женщина! Счастливая жена и мать. Просто сложный период у всех пар бывает, а у нас еще ни разу, наверно, у нас на сложности времени не было.
- Ну и до чего ты додумалась? – неожиданно раздался голос Тофика, - решила, что нет такого, ради чего стоит рисковать безоблачной жизнью? Убедила себя в том, что ты счастлива?
- Тьфу на тебя, - засмеялась я, - колдунов в твоей родне не было?
- Нет. Во всяком случае, я не знаю об этом. А я не такой уж и проницательный, просто настроен на твою волну. Ты – моя женщина, неужели тебе это не очевидно? Вот что бы ты стала делать, если б твой муж увлекся молоденькой девушкой?
- Сразу бы согласилась на развод, - не задумываясь, сказала я, - какие проблемы? Квартиру продать, деньги разделить поровну, дачу оценить, я заплачу половину Сане. Куплю по квартире себе и Юльке. На нашу мебель я особо претендовать не буду, заберу только из гостиной, старинную. Вряд ли мы подеремся из-за телевизоров и компьютеров. Юлька заберет обстановку своей комнаты. И все начнем новую жизнь.
- Вот! Мужчины часто увлекаются, не помышляя о разводе. «Левак укрепляет брак». Но твой муж лишен такой возможности, он понимает, ты воспользуешься первой же возможностью впихнуть его в объятия своей сопернице навсегда. И даже позаботишься о его комфорте. И пальцем не шевельнешь, чтобы его вернуть. И вернуться не позволишь! Ты же глубоко в душе мечтаешь о таком исходе. Ты ответила на мой вопрос так, как говорят о давно обдуманном. Ты хочешь остаться одна, даже Юльке собираешься купить квартиру! Хочешь остаться одна и начать все сначала!
- Меня вполне устраивает моя жизнь! – возразила я, - я люблю Саню. И именно поэтому не буду никогда за него бороться. Разлюбил, значит, разлюбил. У нас были прекрасные годы, останемся друзьями. Но это не значит, что он мне надоел! Я вообще не из тех женщин, что цепляются за кого-то! Ни за родителей, ни за мужа, ни за детей. Я их всех люблю и именно поэтому признаю их право на свою жизнь.
- А свое право на свою жизнь ты признаешь?
- Я живу своей жизнью. Ты максималист, в силу возраста еще. Я люблю мужа, мне с ним хорошо во всех смыслах. И если от моей любви у меня шляпку и не снесло, от этого она не перестала быть любовью!
- Перестала, и ты знаешь это. Любовь без безумия – не любовь! А любви у тебя не было. Так не отворачивайся от нее сейчас! Ты ведь не позволяешь себе быть просто собой! Не математиком, юристом, женой, матерью, бабушкой, дочерью и не знаю кем еще – а собой!
- Тофик, ты сегодня не занят?
- До следующей пятницы я абсолютно свободен, - процитировал Тофик, и мы рассмеялись.
- Поедем к нам. Познакомлю с Юлькой. Около меня всякая ерунда происходит, кто-то обыскивает квартиры моих родственников. Кстати, предупреди маму, пусть осторожнее будет. И сам берегись. В гости я больше ни к кому не пойду, я и Ленке с Владом это объяснила, и тете Симе, завтра ее привезут ко мне. Я ничего не понимаю. К пяти придут потерпевшие, мы попробуем все обсудить.
- Снова детективная история! – восхитился Тофик, - я буду счастлив поучаствовать. А как ты меня родне представишь? Как частного детектива! Я буду слушать вас, и делать свои выводы! Такого в моей жизни еще не было! А ты не надейся, что я переключусь на Юльку!
Тофик подвез меня к магазину, я купила угощение, и мы поехали в Кузьминки. Юльки еще не было. Я переоделась в легкое платье, и захлопотала на кухне. Переложила салаты в красивые керамические мисочки, нарезала колбасу, ветчину и рыбу, разложила овощи и фрукты. Тофик рвался помогать, и я ему доверила накрыть стол, что он и сделал со вкусом настоящего художника.
- У меня так красиво не получается, - заметила я.
- У твоей Туси столько кукол! Сколько у нее детей?
- У Туси нет детей, кукол она себе покупала. В детстве их у нее не было.
- Понятно.
Первыми пришли Вика и Кирилл. Затем прибежала Юлька. Почти сразу пришли Андрей и Таня. Немного опоздал Женя, с ним была Тамара.
- Я понимаю, что мне не рады, но влезли в мой дом, и я имею право знать, почему! – вместо «здрасте» заявила с порога Тамара.
- Знакомьтесь: Тофик – частный детектив. Андрей – мой троюродный брат, наши дедушки – родные братья. Таня – жена Андрея. Виктория Антоновна – моя двоюродная тетя. Ее отец и моя бабушка – брат и сестра. Кирилл Тихонович, муж Виктории Антоновны. Евгений Антонович, брат Виктории Антоновны и мой двоюродный дядя. Тамара Дмитриевна, его жена. Юля, моя дочь, - последние слова я адресовала Тофику.
Мы уселись за стол.
- Я хочу знать, что происходит! – заявила Тамара.
- Все хотят, - откликнулась я.
- Будет проще, если Ирина и Юлия расскажут по порядку, как они собрались в Москву, зачем, как добрались, - вошел в роль Тофик.
- Я работаю в банке. Год назад один из руководителей подписал невыгодный контракт с московской фирмой. Он уверял, что сам не знает, как это получилось, что он был как под гипнозом. С работы ему пришлось уйти. Правду ли он сказал, или ему хорошо заплатили – но контракт остался, и банк честно его соблюдал. Когда я вернулась из отпуска, кое-что меня насторожило, я подняла в ружье всю свою компьютерную банду, мы караулили день и ночь, и поймали на попытке махинаций со счетами этой фирмы их сотрудника. Если б эта махинация удалась, банк бы потерял кругленькую сумму. Обрадованный банк в одностороннем порядке прекратил сотрудничество. Моей банде выдали премии, а я попросила командировку в Москву на три дня, а два отгула у меня были. Вот мне и дали копии документов, подготовленных нашими юристами, чтобы я лично их занесла в прохиндеистую фирму. Только занести! И сказать, что контракт мы разрываем, и больше сотрудничать не намерены. Руководство решило, что мне это доставит удовольствие. Таки доставило! Но от меня ничего не зависело, я свое дело сделала в Минске, я приехала повидаться со всеми вами. Мама Вики и Жени совсем старенькая, тетя Сима очень больна, по Андрею и Таньке я соскучилась. С собой у меня есть кое-какие украшения, конечно. И у Юльки. Но ничего особенного, такое можно и у москвичей накрасть.
- Мамусик права. Даже если бы у нее эти документы забрали, ну и что? Их бы переслали по факсу. Командировку ей дали в качестве премии, и неплохие командировочные выдали. А я за мамусиком увязалась просто за компанию, давно в Москве не была. Из украшений у меня с собой – толстенькая цепочка на шею и такой же браслет. Золотые. Два колечка и серьги. Но я это ношу не снимая. Мамусик прихватила изумрудный комплект, и серый жемчуг. Жемчуг она не надевала, а изумруды надевала вечером вчера.
- И сегодня, когда шла к этим махинаторам! На мне зеленый костюм был, – добавила я, - но кто мог решить, что я свои безделушки спрячу у родни?
- Дело не в них, - решительно сказал Тофик, и все с ним согласились.
- Встретил Иришу я, - сказал Андрей, - может, дело во мне? Я работал в милиции десять лет, но уже десять лет просто преподаю, здоровье подвело немного. Врагов, вроде, нет. Препод я не строгий.
- А мстить кто-нибудь мог? Из прежних крестников? – спросил Тофик.
- Да не мстят они, понимают, что они свое дело делают, мы – свое. Татьяна моя – продавец в книжном магазине. Да и захотел бы мне кто отомстить – дал бы по голове в подъезде. А зачем обыскивать квартиры Виктории и Евгения? Я же их первый раз вижу.
- Значит, приехали мы с чадом в субботу утром. Днем пошли к тете Ане, матери Вики и Жени. Вечером были у Андрея и Тани. Когда пришли домой, Юлька высказала мне претензию, что я разбросала ее вещи. Но это не я. Мои вещи тоже разбросали, белье, в основном, остальное на плечиках висело.
- Французское, небось? – ехидно спросила Тамара.
- Белорусское. «Милавица» и «Серж», - кротко сказала Юлька, - мамусику и нам с сестрами нравится.
- Бесшовное хлопковое, что ты привозила мне, это – «Милавица»? – спросила Вика.
- Бесшовное – «Серж». А черный комплект с розовой вышивкой – «Милавица».
- У вас там прекрасное белье!
- Но, так как его не взяли, дело не в нем, - вернула Вику с небес на грешную землю Таня, - А назавтра нашу квартиру обысками.
- А следом – квартиру нашей мамы и нашу с Тамарой, - напомнил Женя.
- А я еще изумруды не надевала. Точно, они не причем, - утешилась я.
- Ирина и Юлия приехали, чтобы повидаться с вами, родственниками, которые друг другу чужие. Похоже, причина не в них, а в ком-то из вас. С кем-нибудь случалось что-то необычное? – это встрял наш частный детектив Тофик.
- Я зубную коронку проглотил случайно, - буркнул Андрюшка. Танька расхохоталась.
- А я кактус на ногу уронила, - призналась она.
- А остальные? – не сдавался Тофик.
- Меня муж бросил. К мамочке перебрался с книгами и чемоданом, - ядовито сказала Тамара.
- Со мной все нормально, - спокойно сказал Кирилл, отвлекаясь от ветчины. У бедняги проблемы с поджелудочной, и Вика держит его на жесткой диете.
- И со мной. Только Женька остался. Слушай, а не может быть, что все непонятки твои поиски спровоцировали? – воскликнула Вика.
- Какие именно? – оживился Тофик.
- Да глупости все это! – презрительно сказала Тамара. Кирилл согласно кивнул, и занялся рыбой.
Женя рассказал всю историю. Все озадаченно помолчали.
- Когда Евгений начал разыскивать деда, это могло заинтересовать кого-то. Может, дело – в наследстве? Ничего другого мне в голову не приходит, - проговорил Андрей, - если от этого Леонардо что-то осталось, то его прямые наследники – родные внуки. Половину – тете Гале, вторая половина – Виктории и Евгению. Если он имел еще детей, а завещания не оставил, вы можете предъявить претензию и требовать свою долю, так как раньше о смерти деда извещены не были. Если же больше детей у него не было, то все еще интереснее. А я бы и бабушкой – француженкой поинтересовался. А может, она была канадкой?
- Наверно, поездка Ирины в Москву насторожила кого-то, и ее встречали. Евгений, кому Вы говорили, что Ирина приезжает?
- На работе поделился, что племянница из Минска едет. У нас с Викой, кроме Галки, Ирки и Светки нет кровной родни! Понятно, я радовался.
- И я приятельницам говорила. И что? – спросила Вика.
- Поиски Евгения Антоновича, приезд Ирины для кого-то связались в один узелок. Что искали? Какие-то документы, подтверждающие родственные связи? Вот это могло быть. Ирина привезла что-то для Евгения Антоновича, и на всякий случай спрятала у непричастного человека, брата Андрея. Логично? А когда у Андрея не нашлось, стали искать где придется! – протараторил довольный Тофик.
- Значит, нам с Таней ничего больше не угрожает, - констатировал Андрей, - и Тамаре Дмитриевне. Тусе тоже. А вот тете Гале, Виктории и Евгению надо быть осторожными.
- Дай бог, чтобы так и было, - заявила Тамара, - пусть эта семейка подавится своим наследством!
Она поднялась, и пошла к двери. Я пошла проводить ее.
- Радуетесь с Викой? – спросила меня Тамара.
- Подумай сама, какая мне в Минске разница, вместе вы или врозь. Чему мне радоваться?
- Вот даст бог, сама в полтинник без мужа останешься, посмотришь, каково это. И – каково Женьке будет одному. Настроили его против меня, думаете, доброе дело для него сделали?
- Ты сама его настроила против себя. Твои бесконечные претензии ко всем, твои поучения и святой бы не вынес.
- Одно хорошо: ни с Викой, ни с Галкой, ни с тобой мне больше встречаться не придется! – с этими словами она вышла за дверь, которую я с облегчением закрыла.
Юлька успела заварить чай и сварить кофе.
- Тофик, Вы женаты? – неожиданно спросил Женька.
- Нет, - ответил оторопевший Тофик.
- И не женитесь!
Кирилл и Андрей громко расхохотались.
Мы выпили кофе, затем Андрей дал по визитке Вике и Жене на всякий случай, и они с Таней ушли.
- Что будем делать? – требовательно спросил Женька.
- Как жаль, что я отпуск отгуляла! А ты поезжай на недельку во Францию, поищи сведения о Луизе. А Кирилл на недельку отпустит Вику к тете Ане. Я буду искать своими методами. А потом посмотрим.
- В Аргентину не поехать? – ехидно спросил Женька, - и вообще, причем тут Франция? Луиза могла и в России родиться!
- Все это надо обдумать. Теперь и мне кажется, что дело в нашем деде, - сказала Вика, - а твои поиски спровоцировали … что?
- Поехали домой, Викуля, - произнес Кирилл, - и Женьку завезем. Все равно сейчас вы ни до чего не додумаетесь.
Мы остались втроем. Юлька убрала грязную посуду и заварила свежий чай.
- Ну а теперь выкладывай, кто ты такой, - обратилась она к Тофику, - это им можешь лапшу на уши вешать! А я вижу, как ты смотришь на мамусика!
- Юлька, Тофик – художник. Я попросила его присутствовать, так как у него совсем иное восприятие, ему доступно то, что мы с тобой не заметим.
- Ничего особенного я не заметил. Андрей и Таня очень приятные, светлые люди, любят вас обеих. Андрей умен, он может помочь, когда поймем в чем. Кирилл – немного старая перечница. Но безвредный. Вика и Женя – славные, дружные между собой. Тамара – завистливая и обозленная. Она при случае и подвести может, причем с радостью. Но какая странная история!
- История интересная, конечно, только вот что тебя связывает с мамусиком? – не унималась Юлька.
- Мы только вчера познакомились, и я с первого взгляда полюбил ее.
- Обнаглеть можно! А она?
- А она меня – нет. Но я надеюсь.
- Думаешь, раз папули тут нет, тебя и побить некому? Я была в юношеской сборной по дзюдо!
- А за что ты собираешься меня побить, Юля?
- Никто не смеет морочить голову мамусику!
- А какое у тебя право вмешиваться? Ирэн вырастила твоих сестер и тебя, и имеет право делать то, что захочет.
- Я не допущу этого! И сестры не допустят! Мамусик и папуля любят друг друга, у нас – прекрасная семья!
- Юлька, прекрати! Тофик специально тебя дразнит, - вмешалась я, - и почему нельзя, как ты выражаешься, морочить мне голову? Я не корова, которой можно набросить веревку на шею, и она пойдет, куда поведут.
- Вот почему у тебя так светились глаза утром! И ты променяешь папулю на этого урода?
Тофик и я рассмеялись.
- Детский сад, уймитесь! Подумайте вот о чем: может, заинтересованных наследников не стоит искать далеко? Давайте переберем всех, нас немного. Мы, минчане, не в счет, так как ничего не знали о Женькиных поисках. Знали сам Женя и Вика с Кириллом, но у них алиби. С Тамарой он ничем особым не делился, значит, она и ее родня исключаются. Карина с Виктором, дочь и зять Вики, в Турции отдыхают по горящим путевкам. Викина приятельница подсуетилась. Маринка – маленькая еще. Вовка, сын Жени, был с бабушкой. А где были Аня и ее муж? Анька – девица крученая, а ее супруг – вообще скользкая личность. Кстати, сотрудник той самой прохиндейской фирмы, правда, мелкая сошка там.
- А сколько им лет? – поинтересовался Тофик.
- Женя женился двадцать девять лет тому назад. Через два года родилась Аня, еще через три – Володя. Значит, Ане – 27, а Володе – 24. Володя – холостяк, а Аня – четыре года замужем. Детей нет.
- Значит, подозреваем Аню и ее мужа? А как его зовут?
- Зовут его Егор Першин. Лет тридцать. Отчества не знаю. Аня – филолог, считает себя журналисткой, но ее особо не печатают. У Егора – экономическое образование.
- Повидаться с нами они не приходили! Подозрительно! Следим завтра за ними! Жаль, в пятницу уезжаем! Хотя можем поменять билеты на воскресенье, мамусик пойдет на работу прямо из поезда.
- У нас еще три дня, может и успеем. Это если дело в прадеде моем, и конкурирующая фирма – Аня с Егором. А если нет – ничего не поделаешь. Но версию отработать надо.
- Дай адрес Першиных! – потребовал Тофик, - послежу!
- Ты их в лицо не знаешь, - возразила я, - сама прослежу. А ты добудь несколько париков, в Минске-то у меня валяются.
- У мамы два есть! Темно-каштановая стрижка, и блондинистый чуть ниже плеч. Рано утром завезу. Во сколько? В семь? Оденьтесь не в своем стиле.
- Знаем!
- А сейчас ложитесь, спокойной ночи!
- Мамусик, что это значит? – сурово спросила Юлька после ухода Тофика.
- Он предложил мне выйти за него замуж, - улыбнулась я.
- А ты?
- Сказала, что я уже замужем. Уймись, давай спать.
- Ну ни фига себе! Замуж за него!
- Юлька, уймись!
- Но ты никогда раньше …
- Что?
- Не позволяла за собой ухаживать! А этого Тофика сюда пригласила!
- Ну так радуйся, что именно сюда. Значит, с моей стороны ничего нет. Славный парень, и приключению радуется, как ребенок. Если б я хотела завести с ним роман, стала бы я тебя с ним знакомить? Так что спи спокойно.
Так закончился длинный-длинный день. Счастливым он не был, это точно.
Пятый день в Москве
Мы с Юлькой вскочили в шесть утра, быстренько выпили кофе, и стали одеваться.
- Я буду брюнеткой! – твердо заявила Юлька, - и наряд я придумала!
Когда мы приехали, на балконе висела постиранная юбка Туси, на широкой резинке, тонкий трикотаж, в сине-белую полоску. Туся, конечно, на десять сантиметров ниже Юльки, и юбка ей, видимо, до лодыжек. Но и на Юльке она мини не выглядела. На том же балконе висела также блузочка, беленькая, на кокетке, с коротким рукавчиком и с вышитыми незабудками. К этому Юлька надела серьги и кулон из лазурита. Даже парика не надо, на Юльку мою не похоже!
- Я и тебе наряд придумала! – верещало мое чадо. И бросило мне свой красный сарафанчик в черные и белые цветочки. Цветочки не закрашенные, а как будто ребенок фломастером нарисовал. Следом она бросила коралловые бусы и серьги. Затем – красный лак для ногтей. И стала изображать терьера, роясь в моем белье. Вырыла лифчик под открытое платье, со стразовыми бретельками, и тоже бросила его мне.
- Надевай!
Я оценила идею. Хоть и пришла в ужас.
- Найди лучше бюстгальтер с прозрачными бретельками, бежевый, - попросила я.
Сарафанчик был коротковат для моего возраста, но вряд ли меня кто мог заподозрить в наличии подобного наряда! Сидел он даже неплохо.
Мы сняли с себя все опознавательные знаки, я сняла не только бабушкино кольцо, но и обручальное. Накрасила ногти на руках и ногах красным лаком. Юлька, напротив, свои ногти покрыла светло-розовым.
Не успел высохнуть лак, явился Тофик. В белых брюках, ярко желтой майке и такой же яркой бейсболке. При взгляде на нас он оторопел и молча протянул пакет с париками. Я превратилась в блондинку, довольно вульгарную, но неожиданно молодую. Юлька – в скромницу брюнетку.
- И это леди, которую я вижу мысленным взглядом в окружении струящихся зеленых шелков! – с комичным ужасом схватился Тофик за голову, - но на себя вы обе совершенно не похожи.
- А не совершаем ли мы ошибку? Если Женя держит Аню в курсе всего, то она знает, что у меня ничего нет, и будет сидеть тихо. Это относится и к Егору. А, ладно, попробуем. Хуже не будет.
С этими словами я направилась к двери.
В машине Юлька хихикала:
- Мамусик, ты потрясающе выглядишь! Тебе никто не даст больше двадцати пяти! Тебе надо носить мои вещи, хоть это и такой ужас по-твоему! Бери себе насовсем этот сарафан!
- Чадо, заткнись. Лично я не хочу, чтобы дело было в деньгах! Пусть бы какой-нибудь таинственный артефакт! Книга из Александрийской библиотеки, свиток Сивиллы …
- Жезл Зевса-Громовежца! – подтвердила нахальная Юлька.
- Тогда уж лучше сосуд с живой водой! – подхватил Тофик, - а почему ты против денег?
- Да не против, но это неинтересно! И есть вероятность перессориться с родней. Да и потом, Аллочка и Валечка имеют денежные профессии, твердо и сами стоят на своих длинных стройных ножках. Профессия врача, правда, не больно прибыльная, но Юлька сама ее выбрала. И родители у нее есть.
- Аллочка и Валечка высокого роста?
- Сто семьдесят шесть – Аллочка, сто семьдесят семь – Валечка.
- А твой рост, Тофик? – ехидно спросила Юлька.
- Сто семьдесят три, - вежливо ответил Тофик, - а показательно, что твои сестры – Аллочка и Валечка, а ты – Юлька!
- Просто я ближе по характеру к мамусику! Так бы мои сестрицы и полезли следить за кем-то! Да их одна мысль об этом шокировала бы! Нет, я люблю сестричек, они всегда возились со мной. Помогали во всем, из всех своих поездок подарки привозят, и вообще, каждая свою первую зарплату на подарки извела! Хорошие девчонки. Но они не во всем понимают меня, а я – их. Вот Яшка растет в меня! Шкодливый.
- В этом возрасте и они шкодами были! – засмеялась я, - это потом стали умные и спокойные!
За этими разговорами мы не заметили, как доехали до дома Ани и Егора. Открыли дверцы и стали ждать.
- Тофик, а мамусик, по-твоему, красивая женщина? – не унималась Юлька.
- Как мужчина я тебе отвечаю: да, очень.
- Какой-то странный ответ! – фыркнула Юлька, - с подтекстом!
- У Ирэн изумительная фигура, красивые ноги, руки, плечи, шея. Прекрасная посадка головы, хорошая осанка. Правильный овал лица и аккуратный нос. К этому красивые волосы, нежная кожа и зеленые глаза. Этого достаточно, чтобы мужчина признал ее весьма красивой. Как художник, скажу, что она классической красивицей не является. Здесь в другом дело: в ее сути. Вот почему я хочу нарисовать портрет Ирэн. Эта смесь сдержанности и дерзости, интеллекта и «пошли вы все …», рассудочности – и готовности к авантюре. Шарм. Я понятно объяснил?
- Ты хочешь сказать, что мордашку можно и красивее найти … - начала Юлька.
- Именно! – перебил Тофик, - но ее рисовать неинтересно!
- А почему ты нам помогаешь?
- Потому что влюблен в Ирэн.
- А почему ты называешь мамусика Ирэн?
- Потому что она мне разрешила. Ирэн, а о чем ты задумалась?
- Ломаю голову над тем, что могло быть у Леонардо. По словам бабушки, жили они бедно. Это мне моя мамуля пересказывала. Конечно, остались вчетвером на одну зарплату. Леонардо денег им не оставил. Если б они у него тогда были, на кой ему вообще было приезжать в Иркутск? Разбогател потом, в Аргентине? А Луизе не писал, так как другую женщину встретил? Возможно, конечно. Тогда как-то что-то связывается, но не совсем. Что такого могла я привезти из Минска? Что-то такое, что не должно было попасть в руки Жене? Допустим, что-то было, и это что-то увезла Анна, а не Антон. Квартира, в которой живут мои родители, получал дедушка, мамуля школьницей была. Бабушка прожила в ней девять лет. Умерла она тридцать семь лет тому назад. Ремонт делался неоднократно, но ничего интересного не нашли. Дачку в Лужках дедушка построил, когда я родилась. С тех пор ее перестраивал вначале сам дедушка, затем папуля. И тоже ничего необычного! Бабушка умерла не внезапно, успела бы рассказать или передать что-то мужу, дочери или зятю. Так нет же!
- Мы обсуждаем твою красоту, а ты … - начал возмущаться Тофик, но я саданула его локтем в бок. Егор вышел из дома! И направился к своему старенькому «Форду».
- Тофик, поезжай за ним! А мы с Юлькой останемся караулить Аню, - быстро сказала я и выскочила из машины. Юлька выпрыгнула за мной.
- Посидим немного, - потянула я Юльку на скамейку.
Мы посидели полчаса, Аня не выходила.
- Мамусик, а если просто нагрянуть к ней в гости? – спросила Юлька.
- В таком виде? – ужаснулась я.
- А тут магазин за углом! И вообще, можно просто снять парики и поменяться одеждой!
- Давай еще посидим. Машины у Ани нет, если куда пойдет, проследим.
- Такие куколки скучают в одиночестве! – раздалось рядом. Конечно, слишком спокойно нам было. Я обернулась – три амбала. Почему придурки часто именно в тройки сбиваются? Хотя я их видела и по четыре, и по пять … Лицо Юльки стало скучным.
- Мальчики, катитесь в болото, - сказала она.
- Ишь, разговорчивые! Баба имеет право открывать рот только в двух случаях … - амбал в черной майке не договорил, так как был отправлен в нокаут. Я уже упоминала, Юлька у меня – дзюдоистка? Носитель черной майки получил серию мгновенных ударов, и лег.
- Очнется через полчаса, - деловито сказало мое чадо, - можете уносить.
- Ах ты, сучка! – рванулся к ней второй, но тут уж налетел зубами на мою ногу. Хорошо, что на мне не шпильки, а удобная изящная танкетка. Затем я нанесла ему удары в солнечное сплетение и пах. Он тоже прилег и засучил ножками. Третий вытащил нож и метнулся к Юльке. Ну, мы его вместе отметелили. Юлькино дзюдо и мое самбо – это не троих надо, а гораздо больше. Правда, в этом случае кого-то мы бы забили насмерть. Ха, теперь не так трудно пройти курс у бывшего десантника, спецназовца или боевика. Это раньше на курсах смертельным приемам не учили, а теперь-то! Правда, применять еще не приходилось.
Нанесли каждому контрольный удар в пах – чтобы хоть на время обезопасить бедняжек, которые могли бы оказаться у них на пути!
- Да, мамусик, ты права: Москва – грязный город! – сказала Юлька.
- Да уж, всякая мерзость валяется, - согласилась я, - Юлька, а если их допросить? Может, чего-то знают? Вдруг в этом доме живут? Да нет, противно. Давай на другую лавочку пересядем.
- Давай, но она на солнце. А ты в форме! Даже дыхание почти не сбилось! – одобрило чадо.
Зазвонил мой сотовый:
- Ирэн, еду к вам! Тут было забавно! А Аня выходила?
- Нет.
- Ждите меня!
Ждали мы не долго, валяющаяся падаль только начала приходить в себя. Взвизгнув тормозами, остановилась машина Тофика.
- Девочки, недалеко от офиса их фирмы – кафе. Он встретился там с типом, они подрались, в чем-то обвиняли друг друга, Егор кричал второму: «У меня жена – прямая наследница, а ты – вообще никто!», а второй обзывал Егора недоумком! Их обоих выкинули из кафе, чтобы не разнесли что-нибудь! Егор бегом бросился в свой офис, а второй рванул в метро. Мы – на правильном пути!
- Как выглядел второй? - Спросила я. Тофик протянул мне свой телефон. Мы с Юлькой стукнулись лбами, разглядывая драку на маленьком экранчике.
- Ба, знакомые все лица! – завопила Юлька.
- Это Денис, племянник Тамары, - не очень удивилась я. Шакалам свойственно сбиваться в стаи!
- Я отыщу Дениса и вытрясу из него правду! А на Егора напущу Женю!
- Дядя Женя откусит ему голову! – захихикала Юлька.
Я позвонила на мобильный Жене, и потребовала срочной встречи.
Оказавшись в машине, Женя долго смеялся, глядя на Юльку и меня.
- Ой, девчонки, уморите!
- Хватит, Женя, вот взгляни, - и мы подсунули ему запись.
- Понятно. А кто решил следить за Егором?
- Я. Методом исключения. Женечка, боюсь, своими запросами ты поднял волну. Кто-то вышел на Дениса или Егора, не важно. Они начали поиски. Кто заказчик, интересно! Вот что надо из них выбить!
- Выбью из обоих! – Женя схватился за телефон. Велел Егору выйти через полчаса, и мы отправились к офису.
Когда мы подъехали, Егор уже маялся у входа.
- Садись, зятек, - буркнул Женя. Он сидел рядом с Тофиком, а мы с Юлькой – сзади. Егор сел рядом со мной.
- Евгений Антонович, познакомьте с девушками! – светским тоном заметил Егор. Мы хором фыркнули.
- Не прикидывайся идиотом, - попросил Женя.
Тофик молча подсунул ему запись утренней драки.
- Ну и что? – наглым тоном спросил Егор.
- Да ничего, дорогой зятек. Только чья ж твоя жена прямая наследница? Если матери, то хорошо, ну а если моя – уволь, я напишу завещание, что все, принадлежащее мне – Вовке или в мой институт, чтоб тебе Вовку убирать невыгодно было, а Ане – ничего, раз с такой мразью связалась!
- Евгений Антонович, что Вы говорите? – вякнул Егор.
- Пойми, теперь, когда мы уверены, что лазил ты, это можно и доказать. Наверняка тебя кто-то видел, ты оставлял следы. Если хочешь все закончить по-родственному, выкладывай, - заявила я.
- Ирина? – с ужасом спросил Егор.
- Именно, - расхохоталась Юлька, - давай выкладывай.
- И Юля, - убито сказал Егор, - значит, вы все знаете.
- И тем не менее желаем выслушать тебя,- рыкнул Женя.
- Еще в феврале ко мне подошел человек, я домой ехал, зашел в магазин, он меня у входа поджидал. Он сказал, что или у Вас, Евгений Антонович, или у Виктории Антоновны хранится орден, который Ваш дед украл у его деда. Сказал, что хочет выкупить его, как семейную реликвию, предложил мне неплохие деньги. Я согласился, но не нашел. Однажды меня засек Денис, пришлось взять его в долю, но и вместе мы не нашли ничего. Тот человек звонит то мне, то Денису, и угрожает, боится, что мы найдем, да и кинем его, загоним за большую сумму кому другому. Потом мне в голову пришло, что орден мог попасть и к тете Гале. А тут Ирина собралась приехать. Мы с Денисом и подстерегли их на вокзале, а потом осмотрели ту квартиру, где они остановились, а затем и квартиру того мужика, что их встретил. Вот и все. Вы теперь Аньке расскажете?
- Я должен объяснить дочери, почему двери моего дома закрыты для ее мужа, и почему я меняю замки, и не выдаю ей ключ, как обычно, - ледяным тоном сказал Женя, - к тому же я вынужден предупредить и Тамару. Пусть сменит замки и хорошо прячет ключи.
- А орден, он существует? – пискнул Егор.
- Не твое дело, выметайся. И не попадайся мне на глаза, - брезгливо сказал Женя.
- Но, Евгений Антонович … - залебезил Егор.
- Ты мне омерзителен, - доверительно сказал Женя и жестом указал ему на дверцу.
- И что за орден? Первый раз слышу, - проворчал Женя, когда Егор скрылся в дверях своего офиса, - а ты, Ира?
- У моего дедушки было два, - ответила я, - «Трудового Красного Знамени» и «Великой Отечественной». Других орденов в доме я не видела. Куда тебя подвезти?
- К маме, на Кутузовский, - рассеянно ответил Женя.
Затем Тофик и нас завез домой. Пригласил меня вечером в ресторан, я согласилась, все равно у Юльки на вечер были свои планы, Федька позвал ее на какой-то концерт.
Я залезла в ванну, и начала усиленно думать. Допустим, какой-то орден был у моей бабушки. Куда она могла его деть? Подушка? Мебель? Сомнительно. Что при мне было в квартире еще бабушкиного? Вышитый ею коврик для меня на стену. Не то. Прелестная стеклянная вазочка. Три хрустальных. Два хрустальных графина с рюмками. Чугунная сковорода. Остатки большого, очень красивого обеденного сервиза. Все не то. А на шкафу в моей комнате стояла деревянная фигурка, довольно крупная, собака сеттер. Лет десять тому назад мамуля моя хотела выбросить сеттера, но я с детства любила эту фигурку, и увезла его к себе на дачу. Этого сеттера очень любила бабушка. Вот она держит его в руках, гладит, и говорит мне, что такая замечательная собака достойна ордена. Я взвизгнула. Прибежала перепуганная Юлька.
- Мамусик, ты ошпарилась?
- Юлька, тащи телефон!
Оторопевшая Юлька притащила трубку. Я набрала номер свой дачи в Городищах. Мне ответил слегка запыхавшийся, но звонкий и веселый голос, голос, в котором всегда слышится улыбка.
- Да?
- Мамуля, привет! Как вы там?
- Очень хорошо! Сегодня дважды в озере купались!
- Мамуля, у меня к тебе огромная просьба. На полочке стоит фигурка сеттера. Деревянная, та самая. Загляни ей внутрь, только незаметно. Я долго думала, куда засунула очень важную бумагу, и вспомнила – туда. Загляни и перезвони, ладно?
- Сейчас. – Пошли гудки отбоя. Моя мамуля не из тех женщин, что начинают заполошно кудахтать. У нее реакция, как у вратаря. Она умеет действовать быстро, четко, без лишних слов.
Я вымыла голову и вылезла из ванны.
Мамуля все не звонила, а я сидела и гипнотизировала телефон. Через полчаса я дождалась звонка.
- Привет, детка, - странным голосом сказала мамуля, - у вас все хорошо?
- Все! – подтвердила я.
- А у нас очень жарко, я часов шесть читала в гамаке под алычой. Отыскала у тебя «Завещание императрицы», «Табакерку Наполеона», «Орден Победы», и читала рядом с розами! Туся хотела сходить за грибами, но я ее убедила, что до дождя нет смысла. Твою бумажку отыскала, действительно, важная. Мы съели все желтые сливы. И садовую землянику. А бессмертники Туся срезала и подвесила сушиться букеты. Хватит и ей, и нам с тобой по букету. Яблоки у беседки кислые, но мы приспособились из них компот варить, с вишней. А сладкие так едим. Груши в этом году у вас хорошие, а вот алыча – мелкая, наша крупнее. Из синей сливы наварили варенье и компотов закатали. Алешка, папа твой, сделал много сливового соуса. Тусе нравится добавлять в чай мяту, а я себе в чашку листок мелиссы кладу, очень приятно. Вот и все новости!
- Мы скоро приедем. Отдыхайте! Целую, мамуля!
Так! Мамуля, опытный юрист, сумела все сказать. Содержимое сеттера – важное. В нем – завещание бабушки и орден Наполеона? Жаль, что я не ведьма, на метле бы полетела на собственную дачу! Теперь меня два дня будет грызть любопытство.
Пока волосы сохли, я дремала в кресле. Затем мы с Юлькой поели, и снова подремали.
Ну, и что мне надеть в ресторан? Зеленое платье уже отыграно. Одену маленькое черное от «Шанель». С серыми жемчугами. А вот волосы распущу.
Тофик был очень мил, мы много танцевали. Чудный вечер! И была забавная сценка, когда к Тофику подбежали две знакомые девицы.
- Тофик, откуда ты тут взялся? А с кем ты? Да твоей красотке лет тридцать, а то и за тридцать! – завопила одна.
- Спасибо за комплимент, мне сорок два, - вежливо ответила я. Девушка, чуть старше Юльки, оторопело уставилась на меня. Я не смогла удержаться, и рассмеялась. Девушки исчезли.
- Извини, - сказал Тофик, - встречал их на каких-то тусовках.
- Главное, что я хорошо выгляжу! Правда, при неярком освещении и с макияжем.
- Ты и на ярком солнце прекрасно выглядишь!
Я с удовольствием пила какое-то итальянское вино.
Но мысленно я была на своей даче.
Юлька пришла позже меня, и все верещала о каком-то немыслимом певце.
Шестой день в Москве
Утро началось со звонка Жени, который потребовал, чтобы мы с Юлькой и детективом Тофиком немедленно приехали к Тамаре. Я позвонила Тофику, вырядилась в забавный брючный костюм цвета морской волны, чадо нацепило шортики и майку с черепом. В качестве пряжки на поясе тоже был череп, и маленькие черепочки в качестве сережек. Я предложила ей перевязать один глаз черным платком, а в руку взять кривой нож. Но Юлька этого делать не стала.
Когда мы добрались, вокруг стола сидели: Вика, Ксения с Денисом, Аня с Егором, Вовка, Тамара, Женя, Тофик.
- С бабушкой сидят дядя Кирилл и Маринка, - объяснил Вовка, расцеловавшись с нами.
- Эти два мерзавца, Егор и Денис, обшарили квартиры Ириной троюродной сестры, ее двоюродного брата, квартиру моей матери и эту квартиру. Я должен решить, вызывать ли милицию. Учтите, один из пострадавших преподает в высшей школе милиции. Значит, есть шанс, что к этому делу отнесутся всерьез. Вот пусть и расскажут, что, почему, и по чьему заказу они искали.
- Так это ты, Егор, перерыл мою квартиру? – грозно рыкнула Тамара, - а ключи взял у моей безголовой дочери? Учтите, замки я сменила, и ни один из вас их не увидит. И ты, - повернулась она к Володе, - чтобы ни одного из них не впускал в дом!
- Томочка, но Денис-то тут не причем! – вмешалась Ксения.
- Ха, не причем! Да он не менее пяти раз шарил в этой квартире! – нервно выкрикнул Егор.
- А где ключи взял? – вкрадчиво спросил Тофик, - Егор дал сделать копии с ключей жены? От квартиры ее родителей и квартиры бабушки?
- Да! – вызывающе заявил Денис. Аня повернулась к мужу и заехала ему по морде. Мы с Юлькой разом зааплодировали.
- Сегодня же уберешься из моего дома, или в милицию обращусь я! – заявила Аня, - жить с таким подонком не буду!
Ане пятнадцать лет тому назад досталась по завещанию однокомнатная квартира тети Муси, подруги ее бабушки. Однокомнатная, но большая, с высокими потолками. Егор на нее претендовать не мог. Но Анька, вроде, его и не прописывала к себе.
- Ждем рассказа! – сказала Вика.
- Я уже говорил, подошел человек, назвался Димой, сказал, что дед моего тестя украл орден у деда этого Димы. Просил найти, предложил пять тысяч евро. А у меня машина разваливается! Я начал искать. Денис застал меня однажды, начал шантажировать. Пришлось все рассказать и пообещать две тысячи. Этот Дима увидел нас вместе, он следил за мной, и начал названивать уже обоим.
- Как выглядит Дима? – спросила я.
- Лет сорок. Похож на адвоката. Телефон не давал, названивает сам.
- Денис, никогда больше не переступай порог моего дома, - сказала Тамара, - извини, Ксюша.
- Это ты извини, Томочка! – вздохнула Ксения.
- А как должен выглядеть орден? – снова задала я вопрос.
- Большой и сверкающий, наверно, - сказал Денис. Учитель хренов!
- Отныне никакой преподавательской работы! – потребовала Юлька, - а то и я могу в милицию обратиться.
- А где мне работать? – возмутился Денис.
- В грузчики иди. И учти, проверю. Детей ты учить не будешь!
- Юля, но это слишком! – возмутилась Ксения.
- Преподавать он не будет! – твердо сказала Юлька, - или я гарантирую неприятности.
- Денис и Егор, вы оба последний раз в моем доме. А сейчас – уходите, - заявила Тамара, - что мы решим – потом узнаете.
Отвратительная парочка попыталась извиняться, но их вышвырнули.
- Ну что, мамочка, будем вместе искать мужей? – грустно пошутила Аня, - вот гнида!
- Гнида, - хором подтвердили Женя и Юля.
- Хорошо бы установить Диму, а то может и дальше цепляться.
- Ни о каком ордене я никогда не слышала, - растерянно сказала Вика.
Но тут зазвонил телефон. Трубку взяла Тамара, но быстро подозвала Женю. Звонок был явно не городской, и я сразу поняла, кто звонит.
- Да, Галка, хорошо, Галка! – несколько раз повторил Женя.
- Галина приглашает, говорит, грибы пошли! – сказал Женя.
- Грибы и у меня на даче есть, но погостить у Галочки – здорово! Хочу Галкиных пирогов! – сказала Вика.
- Вика, так поехали вместе! Ты-то не работаешь! – воскликнула я.
- Только если твоя мама пообещает пироги печь! – засмеялась Вика, - ладно, давайте делом займемся! Что будем делать с этими двумя?
- Выпороть, - предложил Женя.
- Вор должен сидеть в тюрьме! – процитировал сурово Тофик.
- Томочка! – воззвала Ксения.
- В милицию обращаться не будем, - решила Тамара, - Евгений, речь идет о сыне моей сестры.
- Ладно, Тамара, как хочешь, - сказал Женя, - а Вика и Ира что думают?
- Эти две гниды обезврежены, - сказала я, - черт с ними.
- Пусть живут, только ты, Анечка, с Егором уже жить не сможешь, - грустно произнесла Вика.
- А я и не собираюсь, тетечка! – обняла ее Аня.
- Все должны соблюдать максимальную осторожность! Кто знает, что вбил себе в голову этот Дима, - строго сказал Тофик.
Тофик, Вика, Женя, Юлька и я вышли вместе. Тофик предложил развести по домам Вику и Женю, а потом завести домой нас с Юлькой.
- Вика, Галя требует нашего немедленного приезда! – сказал Женя.
- Тогда надо ехать. Галка зря не паникует! – решила Вика, - Кирилл, Маринка и Володька за мамой присмотрят.
- Поедем все завтра! – заявил Женя.
Мы их развезли по домам, и простились до вечера с Тофиком. Мне надо было заскочить к старой бурчалке Ивану, брату Туси. Я хотела еще разок увидеть Симулю, ох, чувствую я, последний раз! Затем мы договаривались погулять с Ленкой, спокойно потрепаться на свободе. У Юльки были свои дела.
Иван был в своем репертуаре, ворчал и бурчал. Он был когда-то красивым мужиком, и до сих пор сохранил осанку и шевелюру, но его четыре жены бросили! Видимо, ворчливым старикашкой он был с рождения.
Симуля – совсем слабенькая. За два года изменилась до неузнаваемости.
С Ленкой мы забрели в парк, покатались на аттракционах, поели мороженого. Как будто гуляли не в московском парке, а в минском, сбросив тридцать лет. Хихикали, болтали, жевали булочки! В семь позвонил Тофик.
- Ирка, ты решила встречаться с Тофиком? – изумилась Ленка.
- Нет. Он хочет нарисовать мой портрет. Может, на нем у меня конечности будут одинаковой длины! – съязвила я.
- Ты ничего не понимаешь в живописи! – жизнерадостно констатировала Ленка.
- Ага, я существо прозаическое. Мне или нравится, или нет. А высокое искусство, для избранных, мне не интересно. Например, я не понимаю, на кой черт модели, которые носить нельзя. Или картина, которая вызывает головокружение или тошноту.
- Темная ты! Значит, будешь позировать Тофику?
- Если он не передумает. И если у меня будет время.
- Ирка, к тебе можно будет приехать зимой?
- Конечно, места много.
- Мы бы в Городищах с Владом пожили, порисовали зимние лесные пейзажи.
- Как угодно. Зимой дача пустая, живите сколько хотите.
Подъехал Тофик, мы обнялись с Ленкой и простились до зимы.
- Тебе очень идет этот костюм! – смеясь, сказал Тофик, - он в твоем духе! Якобы строгий, и эти разрезы! Выдержка и ехидство.
- Мне очень нравятся эти пуговицы, ведь настоящий перламутр! – призналась я.
- Сюда надо и длинные серьги из перламутра! – все еще смеясь, сказал Тофик.
- Были у меня такие, Валечка попросила! У нее похожий костюмчик, только голубой.
- И ты отдала? – продолжал веселиться Тофик.
- Молоденькой женщине важнее какая-то цацка, правда?
- Почему ты упорно отказываешься считать себя молодой? Ты в зеркало смотришься? – стал серьезным он.
- В душе я такая же, как и в восемнадцать. Оболочку тоже удалось сохранить в порядке. Но прожитые годы лишили иллюзий. Я уже не могу сотворить сказку. А без сказки надо жить только в реальности, другого не остается.
- А если сказку сотворю я? Для двоих?
- Сказка своя у каждого, не бывает сказки на двоих. У Белоснежки – своя, у Золушки – своя. У их принцев тоже свои сказки. Чудо, когда сказки совпадают.
- Вот в этом ты и не права. Можно сотворить сказку для другого! Вспомни Грея!
- Грей просто плагиатор! Это была сказка Ассоль.
- Но он воплотил эту сказку, и они смогли жить в ней вдвоем! Просто когда он узнал сказку Ассоль, тут началась его собственная сказка. Ладно, куда едем? Ты голодная?
- Нет, мы с Ленкой несколько часов жевали. А ты?
- Мама заставила поесть, - Тофик снова засмеялся, - а поехали к нам? Мама приглашает.
- Поехали, - согласилась я.
Лилиана мне очень понравилась. Симпатичная женщина, на семь лет старше меня. Она показывала мне фотографии мужа и маленького Тофика, я показала ей фотографии из моего портмоне: Санечка, родители, Аллочка с мужем, Валечка с мужем, Юлька, Светка с сыном, Яшка.
- У Вас красивые дочери, Ира! – сказала Лилиана.
- Они вообще замечательные девочки! – с жаром сказала я, - вот сколько слышала о том, как трудно воспитать ребенка. А у меня трое воспитались как будто сами по себе! А мы с мужем пахали, как кони. Они с детства были чем-то заняты, у каждой были свои цели, они тоже вкалывали. Кружки, секции, репетиторы.
- Просто они копировали вас, а потом втянулись. У меня с Тофиком тоже проблем не было. Не дрался, не курил, хорошо учился. Его отец, Ашот, был замечательным человеком, - глаза Лилианы заполнились слезами, - я все еще его жду. Как будто он далеко уехал, но обязательно вернется.
- Понимаю. У меня дедушка умер без двух месяцев двадцать девять лет тому назад. А я все эти годы не столько горюю, сколько скучаю. Очень скучаю. Мы были настоящими друзьями, он учил меня столярничать, охотиться, ловить рыбу, даже драться. Обращаться с собаками.
- У меня аллергия на шерсть. А то бы завела кошку, - вздохнула Лилиана, - Тофик обещал сфинкса купить.
- Лысенькую кошку? За ними уход сложный.
- А я книжку купила, - улыбнулась Лилиана.
Я попробовала очень интересно приготовленные овощи. Мы выпили кофе с домашним печеньем, я пригласила Лилиану приезжать в Минск, оставила ей все телефоны, и Тофик повез меня в Кузьминки.
- Тебе понравилась моя мама, - констатировал Тофик.
- Очень, - искренне сказала я.
- Мне ты эти фотографии не показывала.
- Просто к слову не пришлись.
- Да нет, я ведь спрашивал тебя о муже, о старших дочерях.
- Может, мне не хотелось показывать тебе фотографии моих дочерей – почти твоих ровесниц? – поддразнила я.
- И тем не менее, сообщила о наличии Яшки? Трудно с тобой. Ты – гремучая смесь. Но я готов преодолеть любые трудности.
На этой жизнеутверждающей ноте мы доехали. Около подъезда Тофик внимательно посмотрел на меня, затем взял мою руку и поцеловал. Этот довольно банальный жест неожиданно растрогал меня, я поцеловала его склоненную голову и сказала:
- Спокойной ночи!
И убежала.
Дома Юлька пила чай, я к ней присоединилась. Ну не могу отказать себе в чашечке чая перед сном!
Седьмой день в Москве
Пятница прошла суматошно. С утра собрали вещи, сделали уборку. Затем Юлька убежала с Федькой и его компанией в бассейн. Я отправилась по магазинам за подарками. Черт, у нас же все это есть! Есть даже российские конфеты в фирменных магазинах. Правда, нарвалась на кроссовки сорок шестого размера, так купила на радостях две пары. У папы – сорок второй, у Санечки и Лени, его брата – сорок третий, а у племянника Лешки, сыночка моей сестрицы Светки – сорок шестой! Как бедная Светка мучается с его обувью! А ему – всего четырнадцать. Может, на этом остановится? Хотя в Минске я как-то видела кеды пятьдесят второго размера.
Купила водку мужчинам, шоколад дамам, самолетик Яшке. Посидела в кафе, выпила сок, съела десерт какой-то. Все, закончился отдых. С понедельника впрягаюсь на год. Год работы, яркий отдых, год работы, отдых, … а что я перед смертью вспомню? Кто знает, когда она придет за мной?
Я тряхнула головой, отгоняя наваждение. Передо мной появились прекрасные черные глаза Тофика. Тофик! Из-за него я чувствую себя компьютером с вирусом, зацикливаюсь и глючу. Вот увижу завтра утром Санечку, это меня вылечит. Наверно.
На вокзал нас с Юлькой привез Тофик. Вику и Женю привезло такси. Андрюша заскочил на вокзал попрощаться.
Мы с Юлькой погрузились в купе, Вика и Женя попали в соседний вагон, их провожала Аня. Я обняла Андрея, затем Тофика.
- Я скоро приеду, - шепнул он мне.
Наконец поезд тронулся. Тофик бежал и махал нам рукой, затем – отстал. Глухая тоска сжала мое сердце, но я посторалась отогнать ее.
Минск. Приключения продолжаются
Утром в Минске нас встретили Санечка и Аллочка-младшая, они решили, что в одну машину мы с нашим барахлом не поместимся. Я радостно обняла старшую дочку и мужа.
- Бабушка Галя велела ехать прямо к ней. Она на день оставила Тусю с Мишей, и вернулась в город, - заметила Аллочка.
Юльку и вещи запихнули в Аллочкину машину, остальные сели в Санечкину. Через десять минут мы были у мамули. Упоительно пахло мамулиными пирогами. Она выскочила нам на встречу. Я залюбовалась в который раз моей мамулей. Рост – сто шестьдесят, она заметно округлилась, но на ней нет ни одной складки. Волосы серебряные, она не красит их, приятно контрастируют с ее гладким розовым лицом и сияющими большими зелеными глазами. Ну почему у меня не такие большие глаза? Так нет, только цвет унаследовала. Мамуля двигается быстро и порывисто, ее в любой толпе одинаково одетых женщин я сразу же узнала бы по походке: женщины обычно ходят, а моя мамуля несется вприпрыжку! Мамулин оптимизм поражает: полтора года назад идем мы с ней около Комаровского рынка, и слышим вопль:
- Галка, Анисимова! Стой! – нас догнала мамулина ровесница. Мамуля всмотрелась, и выкрикнула:
- Лерка! Лерка Заборонок!
- Галка! Сто лет не виделись! Как живешь?
- Хорошо! Мне стукнуло шестьдесят, у меня две дочери, три внучки, внук, и правнук родился! – радостно завопила мамуля.
- Галка, тише! Ну как можно такое вслух говорить? – мамуля звонко расхохоталась в ответ, - ну чему ты радуешься?
- Радуюсь, что дожила! – сквозь смех проговорила мамуля.
Вот она какая!
Мы уселись за стол, впились зубами в пирожки. Я сразу ухватила два: с картошкой и капустой.
- Ирка, не заглатывай целиком, тесто еще горячее! – сказала мамуля, - и рассказывай попорядку. От приезда и до сеттера.
- От забора и до обеда, - пробормотал папуля, и немедленно получил ложкой по лбу. Получилось звонко. Мамуля достала другую ложку, протерла, и воткнула в салат. И вопросительно уставилась на меня зелеными глазищами.
Ну, я и рассказала всем, что происходило в Москве.
- Ну, что ты за человек? Почему тебя никто не додумался в Пентагон забросить? – застонал папуля. Мамуля показала ему первую ложку, и он замолчал.
Я сказала, до чего мы додумались. Слово дали Жене, он рассказал о своих поисках.
- Мне мама ничего не говорила, ничего не оставляла. Я была уверена всю жизнь, что моя бабушка – малограмотная еврейка, дедушка – авантюрист какой-то, - сказала мамуля, - была уверена до тех пор, пока не позвонила Ирка, и не попросила заглянуть в деревянного сеттера. Как ты додумалась до этого?
- От Егора мы услышали про какой-то орден. И я стала думать, куда бабушка могла бы его спрятать, если бы он был у нее. Вспоминала, что у нас было из прибретенного ею? Вазочки, сковородка, вышивки, колечко. И вспомнила сеттера! Бабушка рассказывала мне сказки о нем, говорила, что такая замечательная собака достойна ордена. Она добивалась, чтобы я запомнила это слово. Но я помнила только, что бабушка любила эту фигурку, и увезла ее на дачу, когда мамуля при ремонте решила ее выбросить. Это единственная вещь, оставшаяся от бабушки, куда можно что-то спрятать. Вот и позвонила тебе. А что в нем было?
- Вот это, - мамуля показала какие-то бумаги, и красивый большой орден. Мы передавали его из рук в руки.
- Это же Императорский Орден Святого Андрея Первозванного! – завопил Женя, - да вы все спятили, что так спокойно держите его в руках! Высший орден Российской империи, как военный, так и гражданский. Был учреждён Петром 1 в 1698 году и выдавался только в редких, исключительных случаях. Знаками ордена были: синий крест, носимый на голубой ленте через правое плечо, и восьмиконечная серебряная звезда на левой стороне груди с надписью по окружности: "За веру и верность". В праздники звезду носили на золотой цепи! Вы хоть понимаете?
- Не кричи, мы понимаем! – успокоил его папуля.
Потом потянулись к бумагам.
Мамуля взяла первую:
- Это – экспертное заключение о том, что данный орден принадлежит Наполеону. Это – дарственная на орден, на имя Рикардо Галлеви, от прежней владелицы, Фелиции Легран, которой орден достался после смерти мужа вместе со всей прочей коллекцией. То есть – наш прадед был его законным владельцем. Но Рикардо занимался темными делишками, и ему пришлось бежать из Франции на родину жены, армянки. Рикардо был большим поклонником Наполеона. У Рикардо был сын, Леонардо. Но и в Ереване Рикардо во что-то впутался, и был убит. Жена его не пережила. Леонардо было уже девятнодцать, и он на всякий случай переехал в Иркутск. В Иркутске он через десять лет женился на Луизе, у которой была своя история. Родились Виктор, Антон, Анна. Жили они очень скромно. Но у Леонардо был орден. Он решил пробраться в Аргентину, найти богатого коллекционера, рассказать ему про орден, взять аванс, чтобы перевезти жену и детей, и продать орден. И жить безбедно в Аргентине. Но он усел написать жене одно письмо. Вот оно. В нем Леонардо написал, что нашел покупателя, и скоро приедет за семьей. Но, если он не приедет, значит, его убили. Он не решился сказать, что оставил его у жены, земной шар не так уж велик, он боится за нее и детей. Так что если ли его убьют, Луиза должна отдать орден Анне, в качестве приданого. Парни, мол, сами должны пробиваться, а девочке он мог помочь в трудную минуту. Письмо написано по-французски, но мы все его знаем. Ну и он не вернулся. Наверно, его убил тот коллекционер, но ордена-то при нем не было. А дальше? Виктор умер, Антон вырос и уехал, затем подросла Анна, и тоже собралась уезжать. Луиза отдала ей орден, письмо отца, экспертное заключение и дарственную. Анна зашила свое приданое в подушку. Папа, мой папа, вспоминал, что когда они с мамой поженились, то у них было только по чемодану и по подушке. Но папа занимал посты, жена с сомнительным происхождением могла ему стоить карьеры. И она затаилась. Вот ее письмо, оно уже по-русски. – Мамуля громко прочитала: « Я, Анисимова Анна Львовна, при рождении получила имя Анны Леонардовны Галлеви. Но нашу фамилию все произносили как «Галилевич», и даже паспорта родителям выписали как Галилевичам. Моих родителей звали Леонардо и Луиза, но они переменили имена на Лев и Елизавета. Я не хочу рассказывать историю моей матери, это грустная история, а вот историю отца рассказать обязана.
Мой дед, Рикардо, жил во Франции, он занимался сомнительными делами. Рикардо был большим поклонником Наполеона. У него была жена, армянка, и сын. Но у него была и любовница. Вот она и подарила моему деду этот орден, и оформила по закону факт дарения. Рикардо был вынужден бежать из Франции в Армению, на родину жены. Но он там погиб, а жена умерла. Мой будущий отец, ему тогда было девятнадцать, сбежал на всякий случай в Иркутск, и устроился рабочим. Через десять лет он женился на моей матери. Нас родилось трое детей, два сына и я. Полуголодное существование угнетало отца, и он решил все изменить, ведь в его руках было сокровище – орден Наполеона. Раритет, имеющий так же и историческую ценность. Он отправился в Аргентину, так как у него была возможность поехать туда. Он мечтал продать орден, и перевезти нас в другую страну. Может, даже и в Аргентину. Но он исчез. Когда мне исполнилось семнадцать, мама отдала мне орден, сказав, что выполняет волю отца, и орден – мое приданое, что в тяжелую минуту я могу его продать. Но я через полгода вышла замуж, поначалу мы жили весьма скромно, но потом все наладилось. Черной минуты не было. Я прожила с Иваном Андреевичем Анисимовым счастливую жизнь, которая, увы, скоро закончится, у меня очень плохо с сердцем. У меня одна дочь, Галина, в замужестве Комова. Ее жизнь налажена. Но у Галины есть пятилетняя дочь, моя единственная внучка Ирочка. Я не увижу, как сложится жизнь малышки, но я хочу сделать для нее, что могу. Я постаралась, чтобы Ирочка привязалась к деревянной фигурке собаки, я часто повторяла слово «орден», старалась, чтобы эта фигурка и орден запомнились Ирочке. Этот орден – приданое Ирочки, Комовой Ирины Алексеевны, такова моя воля, как единственной его хозяйки. Если он попадет в чьи-то чужие руки, прошу передать Ирочке. Уверяют, что перед смертью проклятие наложить может любой. Так вот, я перед смертью проклинаю того, кто найдет орден и не отдаст Ирочке, и все его потомство до полного уничтожения.
Я женщина образованная, но, почему-то верю, что так и будет.
Анна Львовна Анисимова», а дата – за четыре дня до последнего маминого инфаркта, - закончив читать, охрипшая мамуля протянула мне орден, - он твой.
Я взяла орден в руки. Мне стало грустно. Ах, бабушка!
- В 1807 г. ордена были удостоены Наполеон I, его брат Жером, маршалы Бертье и Мюрат, князь Талейран, - с каким-то ужасом в голосе сказал Женя.
- Это несправедливо по отношению к Светке, да и к вам троим тоже, - сказала я.
- Ну, Светки тогда не было на свете, - скаламбурила мамуля, - а нам троим зачем он?
- Ему место в музее, - сказал Женя.
- В каком? Российском, белорусском? Мы ж по отношению друг к другу – иностранцы теперь, - улыбнулся папуля, - ну, Ирка, вечно вокруг нее чертовщина всякая. Хотя теперь я не удивляюсь – наследственность такая.
- В парижском, - сказал Саня.
- Тогда уж в корсиканском. На Корсике есть музеи? – деловито спросила Аллочка, - если есть, отвезти им и дело с концом!
- Но Наполеон был императором французским! Франция имеет больше прав на его орден! – заспорила Юлька.
- Но Корсика – его родина! Он корсиканец! – возразила Аллочка.
- Конечно, у Корсики – больше прав! – поддержала Вика.
- Вообще-то у Москвы тоже есть права! Он ее сжег, вот пусть в качесте компенсации его орден в Москве хранится! – воскликнул Женя, - к тому же, это российский орден!
- Москве я не доверяю! Он сразу попадет в частную коллекцию! – заявил Санечка.
- А на Корсике все бандиты! - крикнул Женя.
- А Франции можно доверять? – спросила Юлька.
- Я бы передала орден лично в руки Алена Делона. Он когда-то выкупил французскую реликвию и передал в музей, у него – опыт, - сказала мамуля и смущенно посмотрела на папулю, который сделал зверское лицо.
- Только через мой труп! – заявил папуля, - с Аленом Делоном она встретиться хочет, видите ли. Мы тут не достаточно красивые для Галины Ивановны, ей красивейшего мужчину планеты подавай!
- Он считался красивейшим мужчиной планеты еще до моего рождения! – воскликнула Аллочка.
- Скорее, до моего, - добавил Санечка.
- Мне ясно только одно: от ордена надо избавляться, и с треском! – закричала я, - раз уж произошла утечка информации. Мы не знаем заказчика, а поиски могут перенестись и в Минск! Кто за этим стоит? А вдруг Яшку похитят?
Аллочка и мамуля побледнели.
- Если и похитят, дадут второй орден, чтобы мы его забрали обратно! – спокойно сказал папуля, - Яшка – достойный внук своей бабушки! И правнук своей прабабушки, - добавил он, покосившись на мамулю. Мамуля захихикала.
- Нет, мамусик права, - хором сказали Аллочка и Юлька, - Яшкой рисковать мы не можем!
- Разумеется, не можем! – решительно сказал Санечка, - но теперь мне понятнее, на ком я женат.
- И на ком же? – зашипела я.
- На потомственной авантюристке. Но мне это нравится.
- Пусть бы ты попробовал сказать, что не нравится, - проворчала я, - куда отдаем орден? Хотя надо и Светку спросить, у нее такие же права, как и у нас.
- Точнее, как у тебя. Я знала, что ты так скажешь, и попросила Свету приехать. Скоро будет, - засмеялась мамуля.
- Вот и хорошо! Я Лехе-крохе кроссовки купила. Сорок шестого размера. Заберет.
- Да, откормила Светка детку! – задумчиво сказала мамуля.
Расхохотались на этот раз Вика и Женя.
Мамуля унеслась варить кофе.
Не успела я сделать глоток, как в дверь ворвалась Светка, и с визгом бросилась Вике на шею. Затем обняла Женю. Женя охнул. Еще бы, Светка – спорсменка, сейчас спортивной школой заведует, легкоатлетка наша.
Светка села и цапнула два пирожка.
- Ну, что у вас стряслось?
Папуля кратко и четко ей объяснил. Светка присвиснула:
- Ничего себе! И Ирка считрает, что половина ордена – моя? А посмотреть можно? Ага, красивый. Говорите, надо отдать в музей? А продать на аукционе?
- Тогда попадет в частные руки, откуда большие деньги у музеев? – объяснила Вика.
- Ну, тогда конечно. А в какой музей?
- Об этом мы и спорим, - объяснила я, - России и Корсике мы не верим. Во Франции сомневаемся.
- А в Беларуси нет подходящего музея? Так что будем делать? Думаете, могут похитить Яшку? Но ведь могут и Лешку! Он ведь еще дурной совсем! Ирка, давай срочно избавляться от этой гадости!
- Тетя Света, не паникуй! – сказала Юлька, - что-нибудь придумаем. Ну, хоть позовем телевидиние, и торжественно швырнем в Свислочь. И пусть ищут.
- Но это – варварство! – закричал Женя, - я историк, лично мне хватит копий этих бумаг. Но орден – историческая реликвия! Ему место Историческом музее!
- Не кричи так! – шикнула на младшего братика Вика, - надо спокойно все обдумать!
- Я пойду во Французское посольство, потребую немедленного приезда мсье Делона, и отдам ему этот чертов орден, раз уж мамуля считает, что только ему можно доверять! Пусть разбирается! – заявила я.
- Да что вы зациклились на бедном Делоне? Гонять немолодого человека! Разумеется, раз речь идет о такой реликвии, то он приедет, – воскликнул Женя, - но я знаю честных, порядочных французских историков. Пусть займутся, если вам так не нравится Исторический музей.
- Насколько я понимаю, тут еще возникнет проблема вывоза, - сказал папуля, - в данный момент эта штука находится на территории Беларуси, и является собственностью гражданки Беларуси. Это интересно.
- Интересно, а почему нельзя отдать просто в белорусский какой-нибудь музей? – спросила Светка, - и потребовать телевидение и журналистов. Чтобы все знали, больше у нас нет этой штуки!
- Я не знаю, заметили вы или нет, но мы знаем тайну Леонардо, но остается еще и тайна Луизы, которая может всплыть в любой момент! – неожиданно вздрогнул Санечка.
- Надеюсь, это будет уже после моей смерти, - невесело сказала Вика, - хватит с меня потрясений, у меня сосуды и давление!
- Значит, все слушают меня! – рявкнул папуля, - Вика, Женя, Галка и я едем в Городище, с собой берем Яшку и Лешку. Великолеппо устроимся: Туся с Мишей поселились в спальне на первом этаже, Галка – в гостиной. Мы с Яшкой поселимся с Галкой, там три дивана, Вика, Женя и Лешка займут по комнате на втором этаже. Ирка там высокий забор сделала. Калитки надежные, как двери сейфа. Возьмем с собой Джека. Джек и Муха никого на территорию не пустят! А за калитку детей одних временно выпускать не будем. Будем ловить рыбу, и ходить за грибами. А Ирка и Светка пусть сами свои темные делишки устраивают! А хотите, могу своих ребят привлечь!
Джек – кавказская овчарка. Мамуля как-то сказала, что мечтает о большеголовом кавказце, вот мы со Светкой и подарили ей щеночка пять лет тому назад. Джек – ближайший друг Яшки. Муха – здоровенная дворняга, ей чуть больше года, глупая, но очень красивая. Мы с Юлькой подобрали ее зимой. Убила бы мерзавцев, берущих собак, и вышвыривающих их! Муха Яшку обожает. Эти двое никого к детям не подпустят, факт! Джек и Муха хорошо знакомы, и вполне ладят лежду собой.
- Не хочу никаких ребят! Мы со Светкой сами решим этот вопрос!
- Протестую против темных делишек! Я тут вообще не причем! – возмутилась Светка, - и Ирка ни в чем не виновата! Мы этот орден не украли!
- Я потом рыбку половлю, - сказал Женя, - а пока останусь с девочками. Страшно мне за орден.
- А за себя – не страшно? Еще тебя схватят, и придется им отдать за тебя орден каким-нибудь проходимцам! – возмутилась Вика, - Алешка прав, поедем за город! Шашлыки жарить и в пруду купаться! Допьем кофе, и поедем! А по дороге купим продукты!
Саня весело засмеялся, папуля тоже.
- Мы едем к Ирке, к этой мышке-норушке в теремок, Вика! Купим свежий хлеб, молоко и сметану. Всего остального там навалом, - весело сказал папуля.
- Да, Вика, - подхватила мамуля, - Ирка уверяет, что у нее на даче только цветы. А я нашла и зелень, и морковь, и свеклу, лук, чеснок, кабачки и тыкву! И вьющиеся помидоры. И землянику с клубникой. Только она грядки за цветами прячет! Наверно, они оскорбляют ее чувство прекрасного! И плодовых деревьев хватает. Кустов – тоже. А холодильник и морозильная камера битком набиты. Поехали! Сбегаю забрать Яшку у Ларки.
- Я с Вами! – встрепенулся Санечка. И он волнуется! Мамуле надо лишь в соседний подъезд.
Тетя Лара – мама Санечки, вторая Яшкина прабабушка.
- И все-таки я останусь! – заявил Женя, - меня, как историка, это больше всех касается! Сейчас я приехал на неделю, а в сентябре приеду на три, вот и порыбачу!
- А я должна ехать, - грустно сказала Аллочка, - у нас зарубежные гости, нужен переводчик. А ты, Юлька, будь при мамусике телохранителем!
Вот почему на ней нарядный голубой костюм. Я поцеловала старшую дочку, и она уехала. Деловая женщина, ничего не скажешь!
Вся компания, кроме Жени, погрузилась в две машины, Санечкину и папулину, и уехала. Даже с Яшкой пообщаться не дали! А он так обрадовался мне, кричал «бабуля Илка!».
Мы остались вчетвером: Женя, Светка, Юлька и я.
- Женя, не стоит тебе одному оставаться здесь, у нас будет удобнее, наверно? – сказала я.
- Конечно, не будем расставаться, - согласился Женя, - и Свете лучше пару дней пожить с нами, а не одной в квартире!
Сестрица моя Светка три года в разводе. Поймала мужа на измене, и выперла. Он пытался щемиться обратно, но Светка держалась твердо.
- Конечно! Светка, возьми немного шмоток, и перебирайся, - потребовала я, - за шмотками заедем вместе!
- Ты всерьез думаешь, что на нас могут напасть? – недоверчиво спросила Светка.
- Скажем так, я не исключаю такой возможности, - ответила я.
- Я съезжу за машиной, - предложила Юлька.
- Не будем разлучаться, если уж так. Доедем на моей, - предложила Светка.
- Я только забегу к Руслане, - сказала я. Руслана – соседка мамули, чуть старше меня, мы уже лет тридцать пять знакомы. Руслана была дома, и пообещала последить за квартирой моих предков, и фотографировать визитеров.
Затем я позвонила Нелли. Она и ее муж, после отъезда Яшки-старшего и его родных, купили их дачу. К ней я обратилась с той же просьбой. Хвала небу за цифровики!
Мы прихватили оставшиеся пирожки, и поехали.
Не успела я дома распаковать вещи, как позвонила Тамара.
- Ирина, Егора убили! – выдохнула она в трубку.
- Когда?
- Ночью! Анька его выгнала, он переехал к матери. Ему позвонили, он уехал и больше не вернулся! Его нашли в машине на обочине, выстрел в висок! Что вы вытворяете? Учти, я молчать не буду!
- А разве мне надо твое молчание? Это у тебя зять и племянник по чужим квартирам лазят в поисках мифического клада! Если спросят меня, я тоже молчать не буду! Кстати, Денис еще жив?
- Мне нравится твое «еще»! – возмутилась Тамара, - Женька далеко? На даче твоей никто трубку не снимает, в квартире твоей матери – тоже.
- Все на пикник уехали! Шашлыков поесть. Женя уже рядом, - и я передала трубку любимому дяде.
- Да, Тамара! Я понял на счет Егора. Завтра приехать не могу, через несколько дней приеду. И так ли я вам необходим? Анечка как? Держится, и хорошо. Я ей позвоню. Замки ты сменила? Да? Хорошо. Будьте осторожнее на всякий случай! Нет, не думаю, что и Денис в опасности, он ведь этого Диму, о котором говорил Егор, не видел. Не знаю, что они ищут! Если мои старые брюки – готов отдать добровольно. Я – дурак? Возможно, раз столько лет тебя терпел! Ну, созвонимся! – Женя положил трубку.
- Неужели я никогда не найду покоя? – риторически спросил он у нас. Юлька фыркнула.
- Ситуация осложняется. Возможно, Дима собирается принять решительные меры, и зачищает следы, - озабоченно сказала я, - хотела бы я знать, на кого работает Дима? Не думаю, что на себя! Когда приедет Саня, пусть и своих родителей перевезет ко всем в Городище. Там еще одна комната есть, с двумя кроватями. Теперь все отдыхают, а я лезу в сеть.
Зазвонил мой мобильник.
- Мамусик, - грустно сказала Аллочка-младшая, - я должна уехать на неделю, буду сопровождать экскурсию. Наши гости хотят увидеть страну.
- Слава богу, хоть за тебя волнлваться не придется! – немного неприлично для матери обрадовалась я. Ура! Санькиных родителей убрать в Городище, Аллочка-старшая с Леней в Болгарии отдыхают! Можно сосредоточиться только на ордене.
В каждом хорошем программисте живет хакер. А билеты на поезд теперь дают по пасторту, а данные вводятся в компьютер. В одном поезде с нами ехали только четыре москвича, в возрасте от тридцати пяти до сорока пяти, которые купили билеты после Вики с Женей. Из них один – офицер, второй – электрик, третий – в колледже химию преподает. А вот четвертый, Павел Павлович Соболевский – начальник службы безопасности некой фирмы «Варяг», принадлежащей Пчелинцеву Валерию Петровичу, которая имеет связи с Аргентиной! Попался, голубчик! Еще двадцать минут, и я знаю, что господин остановился в гостинице «Планета», номер был заказан из Москвы. Осталось сделать капитальную уборку, чтобы не засветиться.
Теперь можно переходить к решительным действиям. Я женщина пожилая, спокойная, доброжелательная. Мое решение: поймать Соболевского и бить ему морду, пока не расколется. Светка и Юлька помогут, они тоже девочки добрые!
Позвонила Руслана. Какой-то парень интересовался мамулей. Его фото она прислала мне. Парню до тридцати. Я опять запустила «Отмычку», свой любимый вирус. Одновременно с Соболевским билеты были проданы Игорю Сергеевичу Антонову и Александру Денисовичу Лыкову, охранникам фирмы «Варяг». Я скачала официальные фотографии с их личных дел.
Похоже, к мамуле явилялся Шурик Лыков.
Господа Антонов и Лыков поселились также в «Планете».
Ну, три поросенка, берегитесь!
Оказывается, я зависла в сети почти на три часа. В горле пересохло, мучительно хотелось чаю. Но сначала я звякнула Нелли, и оказалось, что некий вальяжный тип заходил к моим родителям! Умница Нелличка сумела сфотографировать красавчика, и я попросила переслать фото мне. Сын Нелли жить без сети не может, и старенький компьютер с модемом держит и на даче.
Через пять минут я рассмотрела три фотографии. Без сомнениия, это Пал Палыч Соболевский.
Я позвала Юльку, попросила приготовить чай.
Все собрались в гостиной за столом. Светка с Юлькой успели приготовить обед.
- Я отвез своих в Городище, - доложил Санечка, - у них там весело! Когда я уезжал, они дружно готовили шашлык. Искупались в озере, под охраной Джека.
Я доложила собравшимся обстановку.
- Как ты это узнала? – изумился Женя.
- Женечка, в мировом рейтинге белорусские хакеры входят в пятерку самых опасных! Как бы я безопасность банку обеспечивала, не знай всяких там штук?
Женька оторопел, Санечка радостно засмеялся.
- Постоянно узнаю о своей жене нечто новенькое!
- Сейчас не до наших супружеских неурядиц! – возмутилась я.
- Ладно, моя супружеская неурядица, продолжай! – хрюкнул Санечка.
- Может, послать Пчелинцеву по «емеле» «Сам дурак»? – предложила Юлька.
- Будь серьезнее, Юлька! – не удержался от смеха Женя.
- Надо набить морду Соболевскому! – предложила я.
- Я прошу отнестись ко всему серьезно! Их необходимо остановить! – начал нервничать Женька.
- И набить морду! – зациклило меня, - даже три морды!
- Хоть десять! – взорвался Женя, - что делать будем?
Санечка сполз от смеха со стула.
- Набить морду всегда невредно, - деловито сказала сестрица Светка, - дело хорошее! Но где та морда? А должна быть здесь! Под руками!
- Они должны влезть в эту квартиру! – осенило меня.
- Именно влезть? – внимательно посмотрел на меня Женя.
- Я не отморозок, мне нужен формальный повод для мордобоя! Взлом квартиры вполне подходит.
- А давайте уложим вещи в машину, и уедем с шумом куда-нибудь! И тихонько проберемся обратно. Они влезут, а мы их возьмем! – предложил Санечка.
- И набьем морды! – обрадовалась я.
- Набьем! – хором пообещали Юлька со Светкой.
- Да будьте же серьезнее! – завопил Женя.
- Успокойся, дядечка Женечка, - ласково сказала Юлька, - мы ведь уже определили, что надо делать. Теперь только детали обсудим.
- Я тебе, малявка, не дядя, а двоюродный дедушка! Я этой заразе, матери твоей, дядя!
- Тем более успокойся!
- Все просто! Саня, Света, Женя и я пойдем в ресторан с Валей-старшей и Юлькой-старшей. Младшая Юлька уедет с кем-нибудь из друзей. В джинсиках и майке. Затем Юлька проберется в ресторан, мы поменяемся одеждой. Надо найти дублеров и для Светки и Санечки. Затем в гриме мы вернемся домой, дождемся гадов – и набьем морды! – в восторге завизжала я. Женя зажал уши, а Санечка свалился на пол и булькал там под столом.
- Бейте хоть морды, хоть задницы! Но как вы это все осуществите?
- Я договорюсь с ребятами, что живут над нами, пусть проведут нас со Светкой в подъезд как своих девиц. Вылезем из их развалюшки, а лица будем прятать. По фигурам сойдем. Я им столько контрольных перерешала, что могут выручить один раз! Сейчас я позвоню!
- А я позвоню своему приятелю. Он – каратист, пригодится! – деловито сказала Светка и вышла.
- Юлька, подгладь костюм Жене, - попросила я, - мы его сватать поведем со Светкой! К Юльке-старшей!
- Караул! – заголосил Женька, - так мы не договаривались!
- Понарошку, не бойся! – успокоила я его, - Саня, ты, Юлька в роли меня, Валя с мужем и Юлька-старшая будете пировать в ресторане, удобно будет, если пойдете в тот, недалеко от ГУМа, со стриптизом. Там рядом куча магазинов, туалетов, легко преобразимся. А мы со Светкой встретим мальчиков.
- Без меня? Ни за что! – вылез из-под стола Санечка.
- Спокойно, Санька! – вошла в комнату Светка, - сейчас подвалит Витек с двумя друзьями. Виктор – каратист, друзья – боксеры. И мы с Иркой тоже пока бойцы!
- Вот толко стриптиза мне и не хватает, - сокрушенно пробормотал Женя и пошел доставать костюм.
Я позвонила Валечке-старшей, обрисовала ситуацию, она взяла на себя переговоры с мужем и Юлей-старшей.
Пришли Славики, соседи. Родители дали парням имена Ростислав и Станислав. Я обрисовала им задачу: встретить нас со Светкой около ГУМа, довезти до подъезда, и со смехом ввести в подъезд, стараясь, чтобы наших лиц не было видно.
- Так, я договорилась с Людкой Фоминой, она похожего роста, и с такой же стрижкой, как у тети Светы, обе у Карины стригутся. В приметном платье, при ресторанном освещении, сойдет за нее за столом. Валерка заедет за ней, и они заберут меня. Никогда не была в ресторане со стриптизом! – проверещала Юлька.
- У меня нет с собой вечернего платья! – посетовала Светка, - пороюсь в твоем шкафу.
- Конечно, бери что хочешь, а туфли? – размер обуви у нас не совпадал, у меня – 36, у Светки -38.
- Сначала платье подберу. – С этими словами Светка удалилась в спальню. Я отправилась следом.
Светка выбрала черное с искрами, на бретельках, а я снова влезла в Ниночкин зеленый шедевр. Собрала волосы в улитку, нацепила изумруды. Светка украсилась черным жемчугом. Черные лаковые открытые туфли у нее с собой были. В Юлькин пестрый рюкзачок засунули джинсы для меня, капри для Светки, две майки, и две пары босоножек на плоской подошве. И два парика – темный и рыжеватый. Я влезла в открытые зеленые туфли, и взяла маленькую сумочку.
Санечка в белом костюме и Женька в светло-сером, вполне соответствовали.
Явились три накаченных парня. Я глянула на того, который представился Виктором, и вопросительно глянула на сестру. Та кивнула. Да, весьма привлекательный образчик! Усадили парней за стол.
Затем уехала Юлька, прокричав провожающему ее Санечке, что вернется завтра днем. Надеюсь, кому надо, тот слышал.
Затем торжественно вышли мы четверо, и укатили в Светкиной машине. Ребят проинструктировали: свет не включать, телевизоры смотреть в наушниках.
Переодевание в туалете прошло как по нотам. Люда надела платье Светки, правда, туфли она свои захватила, Юлька влезла в мой наряд. И они присоеденились к компании за столиком. Мы же со Светкой, в джинсах, майках, париках выскользнули из ресторана (здание старое, туалет находится вне поля зрения охранника), добежали до места встречи со Славиками, и запрыгнули в машину.
- Ну, тетя Ира, вы даете! – оглядев меня, сказал тот Славик, который Ростислав.
- Нас ни в коем случае не должны узнать, мальчики! Нас должны принять за ваших ровесниц! – еще раз повторила я.
- В подъезд зайдем в обнимку, лиц не разглядят! – заржал Славик, который Стасик, - выглядите обе отпадно!
- Может, нам надо помочь вам? С вами посидеть в засаде? – предложил Ростик.
- Спасибо за предложение, но мы столько лет на материнских позициях, что не допустим этого, - решительно отказалась я.
- Но, тетя Ира, Вы нам позвоните, если что?
- Обязательно, - заверила я.
Мы шумно ввалились в подъезд, и тихонечко пробрались в квартиру.
Дома сняли парики, надели спортивные тапочки. И застыли на диване.
Минут через двадцать в дверь позвонили. Мы не шелохнулись. Дверь начали открывать. Мы тихонечко поднялись на ноги. В квартиру зашли несколько человек, я сразу не поняла, двое или трое, и закрыли входную дверь.
- Расходимся по комнатам! – приказал шопотом кто-то.
Мимо меня кто-то прошел, я его вырубила, и в восторге принялась пинать ногами. Раздался внезапный вскрик, зажегся свет – картина маслом! Виктор и Светка заканчивают связывать одного, друзья Виктора, Коля и Костя – второго, а мой тихо лежит на полу.
- Готово! Можно бить морды! – радостно завопила я.
- Подожди бить, надо идентифицировать вначале, - пробасил тот друг-боксер, которого Колей зовут.
- А чего там! Представляю: у вас – господин Антонов, у Светки с Виктором – господин Соболевский, хнычет на полу – господин Лыков. Быстренько бьем морды и вызываем милицию. Вооруженный налет на частную квартиру! Тут им не Москва, мы тут порядок любим, - проворчала я, изымая пистолет господина Лыкова. Господин попытался что-то вякнуть, но получил ногой по ребрам и снова затих, - так что быстро бьем морды, а то заберут!
Я быстренько вызвала Санечку.
- Скорее досматривайте стриптиз и приходите! Мы преступное трио взяли, сейчас допрашивать будем!
Парни осторожно забрали оружие у Антонова и Соболевского.
- Откуда вы нас знаете? – изумился Соболевский.
- Да кто ж такую сволочь не знает? – отозвалась Светка.
- Сейчас познакомитесь с белорусским правосудием! У нас со Светкой родители – юристы, так что получите по всей строгости закона. Здесь не Россия!
- Не советую с нами связываться! – протявкал Соболевский. Светка со всей дури влепила ему в ухо.
- Это вы, придурки, не поняли, с кем связались. И Пчелинчев вас не спасет, ему самому отмываться перед зарубежными партнерами придется. Дело-то минутное, информацию на другой континент передать. Они там репутацию берегут, с преступниками не связываются, - ласково произнесла я, - рухнет его бизнес, без штанов останется, и на вас же отыграется.
- Значит, так. Или я вызываю немедленно милицию, или вы поочереди на камеру рассказываете все. Включая убийство Егора Першина, - предложила я, - тогда – набьем морды и обойдемся без белорусского правосудия. Как угодно.
- Отпустите! Или плохо вам придется! – шипел Соболевский.
- Ох, какой идиот! – жалостливо сказала Светка, - да кому ты сдался после такого прокола? Кинет тебя твой Пчелинцев, а скорее просто уберет. И недоумков этих, - Светка кивнула на Лыкова с Антоновым. Добрый Костя поднял Лыкова и посадил в кресло.
- Антонов! Что выбираешь? – деловито спросила я.
- Я – как Павел Павлович, - пробормотал Антонов.
- Ну, Соболевский? – ехидно спросила я, доставая из кармана телефон.
- Да как вы докажете, что не сами нас впустили?
- За лохов держишь, придурок? – удивился Виктор, - разумеется, засняли, как вы дверь отмычкой открывали! И в коридоре камера ночной съемки установлена. Отпечатки на отмычке, на пистолетах. У нас это – серьезно! Вы крупно влипли. Кроме того, нас – пятеро, мы – граждане Беларуси, уважаемые люди, без пятнышка на репутации! А кто вы? Российские гастролеры?
- Черт с вами, рассказ несложный.
- Ну-ну, продолжай! – Светка взяла в руки камеру. Парни увели Лыкова и Антонова в другую комнату.
- Господин Пчелинцев узнал случайно об ордене, который принадлежал Наполеону, и поручил мне его купить. Я нашел Егора Першина, и предложил ему деньги за орден. Вот и все. А что он делал и кто его убил – не знаю!
- Очень плохо! Начинаем сначала: откуда Пчелинцев узнал про орден? – вступила я.
- От делового партнера из Аргентины. Его деду когда-то предлагал этот орден Лев Галилевич из России.
- Что случилось со Львом Галилевичем? Почему орден не купили еще у него?
- Этого я не знаю.
- Дальше и подробней.
- Я узнал о внуках Галилевича. Их было трое: Виктория, Евгений, Галина. Виктория и Евгений – дети сына Галилевича, и я считал, да и господин Пчелинцев тоже, что орден у них.
- Так и надо было поговорить с Викторией Антоновной и Евгением Антоновичем! Может, хозяин вам это и поручил? А вы решили сунуть жалкие пару тысченок сученку Егору, мир праху его, а разницу в миллиончик прикарманить? Что-то подсказывает мне, что господин Пчелинцев займет именно эту позицию.
- Не собирался он платить настоящую цену! Иначе сам бы открыто обратился к наследникам!
- Я это понимаю. Но, с формальной точки зрения – нет причины ему не поверить. Так что кайтесь дальше.
- Мы выяснили, что резкого скачка благосостояния у детей Антона Галилевича не было. Подумали, что дети не знают истинной стоимости ордена, и хранят просто как память, а может, и потеряли давно.
- Ага, особенно Евгений Антонович, историк и сотрудник Исторического музея! Скорее вы должны были подумать, что этот орден – талисман семьи.
- Ну хорошо! Мы подумали, что или Евгений Антонович, или Виктория Антоновна хранят его как святыню!
- А чужую святыню не грех и стырить! – понимающе сказала я.
- Я обратился к Егору Першину, и он начал искать орден. Но не нашел. Зато проболтался племяннику Евгения Антоновича. Они стали искать вместе. Но безрезультатно. Господин Пчелинцев послал нас в Минск к Галине Ивановне.
- А что случилось с Егором Першиным? Кто из вас его шлепнул?
- Не знаю!
- Врать нехорошо. Но к этому мы еще вернемся. Продолжай!
Но ему пришлось прерваться, дверь распахнулась, и ворвались Саня, Женя, Юлька-старшая, Юлька-младшая и Люда.
- Валюху и Жеку домой отправили! – шепротом доложил мне Санечка.
- Мальчики-стриптезеры просто зашибись! – в восторге вякнула Юлька-младшая.
- Знакомьтесь: Пал Палыч Соболевский! – доложила я.
Мой милый и добрый дядечка подскочил к нему и влепил по морде. Потом потряс отбитой рукой.
- Женечка, зачем же самому трудиться? Здесь и помоложе найдутся! – укоризненно попеняла я, - а у тебя сердце.
Соболевский немного помурлыкал на видео, затем его увели и допросили парней по-очереди.
Все они говорили одно и то же. Вот только в убийстве Егора никто не признался.
Я быстренько смонтировала видеосюжеты взлома, изъятия оружия, допросов, фото у мамулиной квартиры и дачи. Подготовила к отправке. Стребовала у Соболевского номер телефона Пчелинцева, и позвонила:
- Господин Пчелинцев? Валерий Петрович? – ехидно спросила я.
- Да. Кто говорит?
- Ваша нечистая совесть. Привет Вам от императора. Дайте Ваш электронный адрес, затем, если пожелаете, можете ответить.
- С какой стати?
- Да ни с какой! Могу эти материалы сразу разослать в СМИ и Вашим деловым партнерам.
- Вы – шантажистка?
- Допустим. А Вы – жулик, вор и убийца. Пожалуй, не нужен мне Ваш электронный адрес, так будет веселее!
- Подождите! Записывайте. Посмотрю из любопытства Ваши материалы.
- И я тоже из любопытства! – подтвердила я, набирая под диктовку его адрес, и отправляя скомпанованные и упакованные материалы. Что-то мне наш диалог напомнил.
Через пятнадцать минут я получила ответ:
- Что вы хотите?
Я настучала номер телефона. Пусть сам платит за разговор!
- У нас два пути, - холодно заявила я, - первый: Вы немедленно приезжаете. Второй: за Вашей троицей придут. Мне Вас ждать?
- А если нет?
- Оставляю за собой свободу действий. Я изобретательна.
- Я приеду.
- Приезжайте, Минск посмотрите. У нас красиво, чисто, и, главное, как я уже сказала Вашим людям, мы тут любим порядок!
- Скоро сообщу, когда буду.
- Ждем. И чековую книжку не забудьте!
Через несколько минут он перезвонил и сказал, что будет на вокзале в семь утра. Я дала ему свой адрес.
- Есть хочется! – пожаловалась Юлька-младшая.
- Что ж ты в ресторане не ела? – ехидно сказала я.
- А там я сидела с открытым ртом! Такие фигуры у мальчиков! Тетя Света, пошли ужин готовить!
Светка, пожав плечами, двинулась за Юлькой. Я побежала за ними, свое хозяйство я лучше знаю.
Достала два пакета со свиными отбивными, быстренько разморозила в микроволновке, и начала жарить. Девочкам выдала пакет рыбы, попросила разложить на противне и залить сметаной. Вытащила банку с жареными грибами и подогрела. Нарезали овощи, хлеб, тем временем сварилась гречневая каша. Нарезали копченую рыбу. Ужин оказался не слишком продуманным, но сойдет.
- Накрывайте в гостиной, - распорядилась Юлька-младшая, - мамусик, и на тех – тоже?
- Убить я их смогла бы, а вот голодом морить – вряд ли. Накрывайте и на них.
Пленников сводили вымыть руки, и все сели за стол. Ели они с аппетитом, мы – тоже.
- Что делать будем до утра? – спросил Женя.
- Спать. Ордена здесь нет, оружие мы изъяли, рыпаться до приезда хозяина они не посмеют. Можем связать, конечно. Но ведь все материалы на разных серверах, если я не дам отбой, к девяти будут везде, включая партнеров Пчелинцева, и российскую и белорусскую милицию. И что с ними сделает хозяин в этом случае? – высказалась я.
- Мы действительно рыпаться не будем, - подтвердил Соболевский, - будем ждать Валерия Петровича.
- Запрем их в моей комнате. Ни балкона, ни пожарной лестницы нет. Хотят, пусть прыгают с шестого этажа! – предложила Юлька-младшая, - дадим им три надувных матраса, и чтобы не смели ложиться на мою тахту!
- Лично меня надувной матрас устроит, - сказал Антонов, - мне очень жаль.
- Мне тоже, - сказал Соболевский, глянув на ослепительную Юльку-старшую. Та улыбнулась и сказала:
- Разделим ночь на вахты. По двое будем сидеть на банкетке в коридоре по часу. Первый час подежурим мы с Иркой, ей надо много мне рассказать! – предложила Юлька-большая.
- Потом – мы с папулей! – воскликнула Юлька-маленькая.
- Вот и договорились. Теперь все умываются и ложатся, - резюмировал спокойно Санечка и притащил с помощью Виктора три надувных матраса, три пледа и три подушки. Затем выдал пленникам по одноразовой бритве, зубной щетке и еще какие-то тюбики. В завершение раздал им по полотенцу и комплекту постельного белья.
- Спасибо. С Вами приятно иметь дело! – заявил Санечке Соболевский.
- Я бы с радостью свернул Вам шею, - мило ответил Санечка, - но, как сказала моя жена, мы тут любим порядок!
Все-таки, влюбляясь в него двадцать четыре года тому назад, я не ошиблась в выборе! Мой Санечка – чудо!
Люду Санечка отвез домой.
Трех спортсменов, Витю и Колю с Костей, уложили в бывшей комнате Аллочки и Валечки. Там – две тахты и кресло – кровать. Я, обе Юльки и Светка заняли спальню. Там два раскладывающихся кресла. Жене и Санечке досталась гостиная с двумя диванами. Женю я напоила валокордином и пресекла его желание поговорить за чашечкой кофе.
Мы с Юлькой уселись на банкетке в коридоре, вооружились кофе и фруктами.
- Ну, рассказывай! И не финти! – грозно сказала Юлька-старшая.
Я выложила ей всю историю. Юлька с ужасом смотрела на меня.
- Да уж, нам давно следовало догадаться! На белорусской земле такое не водится!
- Водится и не такое! – обиделась я, - ведьмы, колдуны, русалки.
- А в отсутствии вампиров и привидений ты убедилась в детстве?
- На счет вампиров не знаю, а привидения существуют!
- К чертям привидения! Что будешь делать дальше?
- Как фишка ляжет, Юлька. Кстати, тот боксер, что Коля, явно запал на тебя!
- Ты уверена, что это кстати? Ему тридцать от силы!
- Юль, а это очень существенно?
- Моей Ирке – двадцатый год. Тебе не кажется, что она ему больше подходит?
- А может, мы лишаем себя последнего шанса на любовь?
- Мы? У тебя – Санька!
- Я имела в виду нас – женщин за сорок. Должны ли мы считать себя старухами при наличии взрослых красавиц-дочек?
- Не знаю, Ирка. Не знаю. Так принято.
- Кем принято? Осмотри в зеркало! Если в юности ты была, скорее, очень хорошенькой, то сейчас – удивительная красавица!
- Спасибо, подружка! Да, мы с тобой – красивые женщины. И ухоженные к тому же. Но нам – по сорок два! И любая двадцатилетняя девочка намного привлекательнее нас. Даже в глазах наших ровесников. А уж в глазах молодых парней – тем более.
- А если это не так?
- Женщины тысячелетиями убеждались, что это – так.
- Грустно думать, что поезд ушел, и рельсы разобрали!
Мы обнялись и повздыхали немного.
Пришлепал босиком Коля.
- Все спят. Идите и вы, девочки, я посижу.
Я глянула на часы – вместо часа мы с Юлькой проболтали два.
- Я сварю Вам кофе, Коля, - сказала я и пошла на кухню.
Я приготовила кофе и поставила в тазике тесто.
Юлька, между прочим, сидела рядом с Колей и заливисто смеялась. Я ей подмигнула и налила чашечку кофе. Затем я принесла им соки, смородиновый и яблочный, свои, этого года, и миску с фруктами. И завалилась спать рядом со Светкой.
В шесть я подхватилась. На банкетке сидели Светка и Витя. Витя мужественно бодрствовал, а Светка спала у него на плече. Между прочим, Витька на три-четыре года младше Светки!
Я настроила пироги с рыбой, капустой, грибами. Сделала большую шарлотку, нарезала что нашлось. Надо ж такую ораву накормить!
И влезла под душ, слегка подкрасилась, собрала волосы в высокий хвост и решила, что Юлька не права, а прав Тофик! Нацепила легкий короткий сарафанчик. Разбудила Санечку и Женю, отправила умываться, и начала накрывать стол.
Проснувшаяся Светка поскакала заваривать чай и варить кофе.
Без двадцати восемь зазвонил домофон. Санечка пошел открывать. Привел он двоих. Один, явно, Пчелинцев. Второй, лет придцати, на охранника не походил, адвокат, наверно.
Вся пестрая компания уже сидела за столом.
- Завтракаете? – грозно спросил Пчелинцев свою троицу.
- Не сидеть же голодными. Присоединяйтесь, - вежливо пригласил Санечка обысканных гостей. Оружия у них не было.
- Чуть прижали тебя, и поплыл? – презрительно бросил Пчелинцев Соболевскому.
- Я своими глазами видел, как они все уезжали в ресторан, я сам загляну в зал, они сидели за столом. Когда мы вошли в квартиру, на нас напали. Хозяйка знала нас по именам и фамилиям, знала и о Вас!
- Откуда? – бросил он мне. Мне же тон олигарха не понравился, и я ответила банально:
- От верблюда!
Санечка захрюкал, а Костя захохотал и сказал:
- У женщин – свои секреты!
- И все же я попросил бы Вас … - начал Пчелинцев.
- Просить суд будете. А пока мы кушаем! – объяснил Витька. Ей-богу, он нам подходит! Наш человек!
Мои пироги всегда шли нарасхват у тех, кто мамулины не пробовал.
- Я слушаю вас, - объявил Пчелинцев.
- Вы ошиблись, любезнейший, это мы слушаем Вас! – засмеялась я, - Вы выдаете свою версию, мы – принимаем решение!
- Позвольте! Это Вы вызвали нас! – фальцетом выкрикнул спутник Пчелинцева.
- Вас я не приглашала! - отрезала я, - речь идет о преспуплениях, вашу пятерку я рассматриваю как преступную банду, и не исключено, что в конце разговора кто-то будет в наручниках и на нарах! Вам слово, господин Пчелинцев! Данная беседа также записывается на видео и аудио. Мы слушаем!
- Я не понимаю, причем здесь я? Да, я услышал про орден, и рассказал господину Соболевскому. Вот и все. А что он делал со своими подчиненными, меня не касается!
- Если я Вас равильно понимаю, Вы отрекаетесь от своих сотрудников? Это – только их проблема?
- Именно! Пусть сами и расхлебывают!
- Валерий Петрович – честный человек! – вякнул адвокат.
- Ой, упаду, держите семеро! Мамусик мне объяснила, что все нынешние бизнесмены либо государственные воры, которые успели присосаться к государственному имуществу и урвать свою долю, либо просто воры, которые смогли обмануть своих компаньонов и коллег по бизнесу! - расхохоталась Юлька-младшая. Пчелинцев со злостью на меня уставился.
Преступная троица возмущенно загалдела.
- Если Вы, Валерий Петрович, нас здесь бросите, то я отдам записи наших с Вами разговоров! – воскликнул Соболевский, - один отдуваться не буду!
- Да не нужны ваши записи, и моих хватит, - успокоила его я, - останется без штанов, обещаю! Ну а вам троим придется посидеть. Конечно, на суде Ваши записи могут пригодиться. Мол, не корысти ради, а токмо волею пославшего мя …
- Сколько Вы хотите? – перебил Пчелинцев.
- За что? – спросила я.
- За выходки моих людей.
- Я ничего не хочу, пока Вы не расскажете мне правду. Учтите, сегодня я отложила рассылку до десяти. Сейчас – половина девятого. Не тяните.
- Ну хорошо, мой клиент поручил Соболевскому купить орден у того, у кого он хранится! Но именно купить! – внова вякнул адвокат. Почему-то он не говорил, а именно вякал.
- А дальше? Довольно долго переговоры не начинались, Вас это не насторожило? К тому же, кто поручает переговоры силовику, а не юристу? Нет, господин Пчелинцев, если для суда улик против Вас может оказаться мало, то для партнеров – вполне хватит. К тому же, Вы в депутаты намылились? Эту историю российские СМИ раздуют и преукрасят. Осталось чуть больше часа.
- Я спрашиваю, чего Вы хотите? – закричал Пчелинцев.
- Не орите, как белый медведь в теплую погоду. А хочу я правды и справедливости, хоть эти слова для Вас ничего не значат. Вначале Вы выкладываете правду, затем я говорю Вам, в чем, по-моему, заключается справедливость. Или же – берите своего юриста и валите ко всем чертям. Через три минуты Вас вышвырнут из этой квартиры, Вы мне надоели.
- Ну хорошо, я поручил выкрасть этот орден, довольны? А эти ослы даже эгого не сумели!
- Ослы на службе у козла! – заржал боксер Костя, - молчу, молчу!
- Кто застрелил Першина? И зачем?
- Этого я не знаю!
- Да ладно Вам! Пистолеты у меня, пуля у московских розыскников. Вряд ли в него стреляли из какого-то другого пистолета.
- Из другого. Я следил за Першиным по приказу Пал Палыча. Ночью он вышел из дома, поехал в сторону центра, я за ним. Он остановился, к нему подошел человек в джинсах, джинсовой куртке и кепке, заглянул в машину, и побежал. Машина Першина стояла. Я подошел, увидел, что он убит, развернулся и вернулся в свою машину, позвонил Палычу, тот велел уезжать. Я не знаю, кто это был! – вздохнув, сказал Антонов.
- Как выглядел этот человек? – поинтересовался Женя.
- Было темно. Но по движениям – или молодой парнишка, или даже девушка. Очень легко двигался.
Мое сердце сжалось от подозрения, которое я поскорее загнала подальше в подсознание.
- Правду Вы получили, а в чем заключается справедливость? – нервно спросил Пчелинцев.
- Абсолютная справедливость была бы, окажись Вы в камере. Но – будем снисходительны! Вы оплачиваете мне стоимость ордена, и проваливаете.
- А орден?
- А орден Евгений Антонович передаст в Исторический музей, сотрудником которого является. Если хотите, там повесят табличку, что это – Ваш дар! И даже налогов меньше заплатите. А депутаты у России такие, каких она заслуживает.
- А выбора у меня нет?
- Выбор всегда есть. Через сорок минут материалы уйдут. Выбирайте.
- У меня нет таких денег, чтобы заплатить Вам, как на аукционе.
- Поскольку орден Вы не получите, то и полную сумму я от Вас не требую. Полная стоимость на аукционе – это могут быть миллионы, если поклонники Наполеона не перевелись. А я хочу восемьсот тысяч на руки, плюс Вы заплатите за меня налог. Оформим у нотариуса. Оговорим, что орден приобретается для передачи в исторический музей, и, одновременно, оформим доверенность на Евгения Антоновича – поручение передать орден в музей.
- Это огромная сумма!
- Торг в данном случае не уместен. Это мое предложение, вы его или принимаете, или нет. К тому же для Вас это – гроши. Для нас, собственно, тоже. Но – дело принципа!
- Я вынужден согласиться. Какие у меня гарантии?
- Пока я жива, и ничего не случилось с близкими мне людьми, я каждое утро буду отменять рассылку. Я не российский бизнесмен, врать не привыкла.
- А если попадете в аварию?
- Молитесь, чтобы этого не произошло. В Москву поедете поездом, в поезде Евгения Антоновича будут охранять. В Москве вас встретят, СМИ и бронированный автомобиль, Евгения Антоновича под охраной отвезут в музей.
- Вы понимаете, что грабите меня?
- А это мой стереотип действий: обманщика обмануть, грабителя – ограбить, убийцу – убить. Так – гораздо смешнее жить!
- Не принимайте близко к сердцу! – солнечно улыбнулась Юлька-старшая, - Ирка – ужас нашего городка! Сколько тех, кто считал себя крутым, а при столкновении с ней оказывался всмятку! Вы жертву плохо выбрали!
- Вы еще легко отделались! Это она после отдыха добрая такая! – расхохотался Санечка, - сколько лет с Иришей живу, но так и не понял, как у нее голова работает! Но она способна вытворить такое, что никому и в голову не придет!
- Не могу не согласиться, - буркнул Женя.
- Понятно. Я забираю всех своих сотрудников?
- Да. Я оставляю оружие у себя. Ну, что, Вы, Ваш юрист, Евгений Антонович и я едем по делам. Ваши мальчики побудут под присмотром здесь.
- А почему – восемьсот? – подошел ко мне Женя, - и где ты возьмешь охрану и бронированный автомобиль?
- Всем по сто: тебе, Аньке с Вовкой, Вике с Катей, мамуле и нам со Светкой. В поезде охрану организует мой приятель, в Москве – Андрей. СМИ организует моя подруга. Надеюсь, ты не рискуешь.
- Да уж, Леонардо может тобой гордиться!
- Леонардо был тихим и спокойным человеком. Вот Рикардо, надеюсь, мной доволен! Жаль, что ты уезжаешь. Но жду в отпуск!
Вот и все
Так и закончилась эта история.
Сейчас – вечер воскресенья.
Женя дома, орден – в музее, деньги – у новых хозяев.
Позади и отпуск, и отгулы, завтра, в понедельник, на работу.
Я не знаю, приедет ли Тофик рисовать мой портрет, но рисковать своим браком я не намерена: ничего не стоит Санечки!
Хотя это будет совсем другая история. И кто знает, может, не детективная?
А интересно, узнаю ли я когда-нибудь тайну прабабушки Луизы? И хочу ли я ее узнать?
1. Бабушкино наследство
© Copyright: Ирина Комова, 2014
Свидетельство о публикации №214010301746
Свидетельство о публикации №214010301746
Рецензии