Сказка под Любаву - жену дровосека

Или про то, как Любава мужа из подземелья вытащила и от смерти спасла.

Глава 1.

      В одной деревне жил дровосек со своей семьей. Женился он недавно, и обзавестись детьми ещё не успел. Звали его Иваном, а жену дровосека – Любавой. Дом у них был самый красивый в деревне. Ставни, наличники, крыльцо и крыша – всё в нём было украшено нарядной и причудливой резьбой.  Впрочем, это и неудивительно. Ведь, дровосек сам себе срубил этот дом и своими руками украсил его.

      А в покосившейся избушке на краю деревни жила одна злая старуха, которую в деревне не любили. Люди про неё говорили, что она самая настоящая ведьма, потому что носит красный кафтан, вывернутый наизнанку и порчу на людей напускает. Так оно и вправду было. Днем эта старуха ходила в человеческом обличье, а по ночам превращалась в ведьму. И стало старой ведьме завидно, что дровосек с женой живет в такой высокой и красивой избе, а она – в покосившейся избушке – развалюшке. Решила она дровосека с женой извести, их домом завладеть. Самой в их доме поселиться и хозяйкой в нём стать.

      Ранним утром брал дровосек с собой котомку с хлебом и водой, и уходил в лес, рубить дрова. Любава оставалась дома одна. Хлопотала она по хозяйству, в саду и огороде. Напевала песни  и прислушивалась к звонкому стуку мужниного топора, доносившемуся из леса.

     Однажды работала так Любава в саду. В калитку кто-то постучал.  Открыла Любава калитку и видит: стоит перед ней та самая злая старуха, в красный кафтан наизнанку одетая, лицо, как груша сморщенная, нос крючком и злыми глазами смотрит.

    Просит старуха Любаву:

    –Подай, девица, водицы испить.

    Пошла Любава к дому. Старуха – следом увязалась. Идёт, ни на шаг не отстаёт.

    Поднялась Любава на крыльцо, встала перед незваной гостьей и говорит:
    –Ты, бабушка, тут постой, пока я тебе воды вынесу,– сама в избу пошла, а дверь за собой прикрыть, не прикрыла.
 
    Стоит ведьма на пороге, а дальше пройти не может. Святые иконы  не пускают. Со злости протянула ведьма к Любаве костлявые руки. И стали те руки вытягиваться всё длинней и длинней. Того и гляди достанут они до Любавиной шеи . Увидала Любава, что руки к ней тянутся, поняла, что сейчас схватят её и задушат. Не оробела она. Подбежала к иконам. Схватила Богородичную и перед собой выставила.

     Отшатнулась ведьма, аж зубами от злости заскрипела. Говорит Любаве:
     – Не жди мужа обратно. Я его себе навсегда забрала. Следом и твой черед придет, – сказала так и прочь пошла.

     Вот день прошёл. Скоро и вечер наступил. Приготовила Любава ужин. Села у окна. Сидит и мужа дожидается. Вот уже и ночь наступила –  нет его.  За окном  непогода злится и свищет, в тёмном лесу серый волк рыщет. Чу! Стукнула калитка. Выглянула Любава в окно – не муж ли? Нет. Не он. Лишь качаются страшно, да скрипят верхушками высокие сосны и ели в темном глухом лесу.

     Сморил Любаву сон. Прилегла она. Только заснула, вдруг слышит: распахнулось  со стуком окно. Открыла Любава глаза и видит: колышутся на окне  белые занавески. А в комнату через окно лезет та самая ведьма с развевающимися седыми космами , только уже в черный тулуп, наизнанку одетая.
 
    Вот застряла ведьма в окне и говорит:
    –Эй! Есть в доме кто? – а сама по сторонам глазами водит, жену дровосека высматривает.

    Молчит Любава. Знает, пока молчит – ведьма её не видит. А скажет хоть слово – та руки к ней вытянет, вмиг подберется.
    Ведьма, тем временем, совсем разозлилась:
    – Ты, Любава, от меня не прячься! Всё равно тебя найду.  Мужа твоего извела: в дерево сухое превратила, на болоте гнить  поставила.  И ты ко мне скоро в плен попадешь! А я в твоем доме поселюсь, хозяйкой стану жить,– сказала так и сгинула в темноте.

    На следующее утро Любава даром время терять не стала. Сходила в церковь святую, иконам помолилась. Прощения попросила и свечи поставила. С собой взяла одну икону Богородицы, котомку с хлебом и святой водой.  Пошла в лес, мужа из плена выручать. Как дошла до леса, сама не заметила и ног не почуяла.

    Вот очутилась Любава посреди леса густого и темного. Стоит перед ней чаща непролазная. Ветер в той чаще бродит, серым волком воет. Ух, страшно! А мужа-то искать надо! Решила Любава позвать его:

    – Ау! Отзовись, муж любимый, дорогой! Это я – жена твоя Любавушка. За тобой в лес дремучий пришла. Отзовись, откликнись! Пропаду я без тебя! Ох, ты долюшка моя горемычная, – села на пенек и заплакала.

    Заскрипели рядом деревья. Зашумели елки лохматые, задрожали осинки тонкие да сосны могучие. Не жалко им дровосека – рубил он их под корень живой и здоровый. А жену его Любаву пожалели. Поскрипели так деревья лесные, поскрипели.  Ветками помахали и покачали. Будто посовещались между собой елочки да сосенки, дубы да березки. И решили они помочь жене дровосека. Снарядили ей на подмогу комарика махонького, чтобы подсказывал и поучал, что дальше делать, как поступать?

     Стоял рядом с Любавой дуб раскидистый. Шумел, гудел вольный ветер в его кроне густой. Говорит тот дуб Любаве:
    –Не печалься, Любавушка. Не плачь, родимая. Ступай за комариком махоньким по тропинке узенькой. Выведет тебя тропиночка к болоту гиблому, болоту топкому. Стоит там муж твой сухим деревом, на ветру скрипит. Только знай, Любавушка! По тропинке пойдешь, назад не воротишься! Коли не боишься сгинуть в болоте, ступай себе потихонечку!
 
Поклонилась Любава дубу, поклонилась деревьям. Сердечно поблагодарила их за помощь и пошла по тропинке, как дуб велел. Тропинка узкая извивается, среди деревьев хоронится. Комарик лесной впереди вьется, за собой идти приглашает.

 Сделает Любава шаг – впереди деревья расступаются, позади - стеной смыкаются.  Вот, привел комарик Любаву к тому болоту, где ведьма лесная живет. Деревья вокруг него сухие стоят, колючие ветки вперед выставили.

     Вдруг, что за диво? – Белый свет померк. Как будто ночь наступила.
     Пригляделась Любава:  стоит посреди болота изба перекошенная, забором из костей огороженная. На тех костях – торчат черепа с пылающими глазницами, болото с избой освещают. Засов в той избе – нога человеческая, запоры – руки костлявые, а замок – пасть волчья зубастая.

    Испугалась Любава. Только решилась она шаг вперёд сделать, а не может. Не пускает её сила нечистая, сила болотная. Что делать?
   
    Вдруг, слышит, шум по лесу прошёл, и топот раздался. Всё ближе и ближе копыта стучат. Выскочил из чащи конь. На нём – всадник сидит, в одежде белой.

      Пищит комарик Любаве на ухо:

    – Белый день скачет. Скорей протяни руку, прикоснись к коню!
Послушалась Любава. Вот приблизился конь с всадником. Любава руку скорей протянула, атласный бок коня погладила. Вздрогнул конь, шаг замедлил. Глазом повел, заржал громко. Всадник  – Белый день нагнулся, подхватил Любаву, впереди себя посадил, через болото и тын с черепами перепрыгнул. Перед избой ведьмы остановился. Стоит конь перед крылечком,  копытом по нему стучит.

     Говорит всадник – Белый день Любаве:
    – Ступай в избу. Гляди в оба. Что углядишь, и поймешь, так и поступай! Победишь ведьму – мужа вернешь. Не победишь – навеки сама в болоте сгинешь.
 
    –Спасибо тебе, Белый день-светушко! Век не забуду помощи твоей,– поблагодарила Любавушка. Как спрыгнула с коня, оглянулась. Что за чудеса? Нет ни коня, ни всадника.
Только черепа на неё с забора глядят, огненными глазами вращают, да зубами скрежещут.

    Говорит Любава кривой ведьминой избе:
    –Избушка, избушка! Встань ко мне входом, а к лесу выходом.

    Избушка стоит не шелохнется. Снова говорит  Любавушка:
    –Избушка, избушка! Встань ко мне входом, а к лесу выходом.

    А как в третий раз попросила, изба заскрипела и повернулась к ней дверью перекошенной. Любава к засову рукой прикоснулась – упал засов. К замку прикоснулась, – волчья пасть захлопнулась. Дверь сама распахнулась.

    Вошла Любава в избу. Видит: висит на стене Иванов топор. А самого Ивана не видать нигде.  В углу избы стоит сундук огромный, железными обручами обитый. На крышке – замок. В замке – ключ. Говорит Любаве комарик лесной:
    –Отворяй скорей сундук. Бери гусли-самогуды , шапку – невидимку.  Ключ спрячь. Одень шапку - невидимку. Садись у окна, Бабу-Ягу дожидайся.

    Сделала Любава так, как комарик велел. Повернула  ключ – распахнулась со стуком крышка. Чего там только нет! Лежат на злате и серебре: сапоги-скороходы, ковер-самолет, гусли-самогуды, меч-самосек, скатерть – самобранка, шапка-невидимка. Не нужно злато! Не нужно серебро! Схватила Любава гусли-самогуды да шапку-невидимку. Закрыла крышку, замок заперла. Ключ в карман положила. Шапку невидимку надела. Сидит у окна, лесную ведьму дожидается.
 
    Вдруг, слышит – снова топот раздался. Выскочил из чащи конь другой. На нём всадник другой – Черный (ночь) сидит. Перепрыгнул тот конь через болото и тын. Встал перед избой. Копытом по крылечку три раза постучал. Потом к небу взвился и исчез в нём, как не было. Выкатилась на небо белая луна. Следом звезды высыпались. Стали они по небу кружить, с луной хоровод водить.

    Снова шум и грохот по лесу пошёл. Ветер шумит, земля стонет. Летит в железной ступе лесная ведьма – сама Баба-Яга костяная нога.  Железным пестом погоняет, метлой след заметает. Испугалась Любава, за занавеску спряталась, в щелку подглядывает.

    Вошла лесная ведьма в дом. Принюхалась. Что за чудеса такие?  Человеком пахнет. А человека – нет нигде! Стала искать. Ходит по избе, руки растопырила, носом-крючком водит, глазами зыркает. Не нашла. Села на лавку и говорит:

    –Ну-ка топор! Сляши, да посмеши. Если посмешишь хорошо, не закину тебя в подземелье. Не угодишь мне – кину тебя к дочке своей Ягинишне. Будешь ей два века служить, дрова в подземелье рубить. А то может она об тебя свои зубы точить станет, – сказала и в ладоши прихлопнула.

    Соскочил  Иванов топор со стены и ну, давай плясать – отплясывать. Дивиться Любава: где это видано, чтобы топор сам без хозяина барыню отплясывал?
И так плясал топор, и этак. Да, только Бабе –Яге  его танец не понравился. Разозлилась она, схватила Иванов топор. Подпол открыла и в него топор запустила. Говорит вслед:

    –Не нужен ты мне! Лети к хозяину! – Любава за занавеской стоит, всё слышит. Догадалась она: где мужа теперь искать.
 
    Подпол тот такой глубокий оказался, что не слышно было, как Иванов топор об дно стукнулся.
    Велит Баба-Яга печи:
    – Нагрей мне щи.

    Вот загудела печь, покраснела. Раздался громкий свист, будто гудок паровозный. Заходил горшок огнедышащий на печи ходуном, крышка над ним подпрыгивает! Оттуда пламя вырывается, шум и свист раздается. Нагрелись щи. Достала Баба-Яга ухватом горшок огнедышащий. Села за стол. Сидит, и  щи лопатой хлебает, не нарадуется. Наелась ведьма, воды из ковша напилась. На печь залезла. Пошёл по избе храп да свист.

    Подбежала Любава к подполу, только крышку открыть хотела. Остановил её комарик маленький:
    –Погоди, девица! Погоди, красавица. Поешь вначале щей из горшка. Тебе ум и сила прибавиться, чтобы с ведьминой дочкой Ягинишной сразиться. Возьми с собой в подпол и гусли-самогуды. Пригодятся они тебе в минуту лихую.
Послушалась Любава совет комарика. Не один раз он ей помогал, из беды выручал. Вот поела она тех щей огнедышащих. Чувствует, и впрямь, сила прибавилась.  Схватила она гусли. Бросилась к подполу, крышку распахнула и вниз прыгнула.

                Глава 2. 

     Сколько Любава вниз летела – того не помнила, не ведала.
     А как долетела – упала на поляну в подземном лесу, черном и страшном. Встала она, вокруг огляделась. Видит –  впереди огонёк  мелькает, и стук топоров раздается. Обрадовалась Любава. Не муж ли то стучит?

    Бросилась она на стук топоров. Как добежала до места, видит – стучат по деревьям топоры. Только сучки да щепки в разные стороны летят, да разлетаются. Где же люди? - Нет нигде! Что за диво такое? Где это видано, чтобы топоры сами без людей стучали, да ветки рубили?

    Говорит Любаве комарик лесной:
    – Зови мужа по имени! Какой топор отзовётся, такой и хватай крепко.  Очерти тем топором на земле круг. Встань в тот круг. Топор держи крепко и гусли- самогуды из рук не выпускай! Как пойдёт по лесу визг и вой страшный, так прилетит топор вызволять нечистая сила – бесы да кикиморы болотные, водяные да лешие. Ты их не бойся! Стой молча, молись, гусли и топор из рук не выпускай! А как прибежит на подмогу нечистой силе сама Ягинищна. Вот её бойся , Любавушка. Будет она вокруг тебя кружиться, чудовищем страшным выть, пеньки лесные грызть, Иванов топор назад требовать. Не отдавай!  Когда начнет она на тебя страх напускать – не поддавайся. Как прикинется человеком – не верь! Будет она тебя подговаривать за круг выйти – не выходи! Что дальше будет – того не знаю, не ведаю…прости, Любавушка, – говорит комарик грустно.

    –И на том спасибо! Душа ты, добрая, сердечная. Хоть и маленький ты, да удаленький! – поблагодарила комарика Любава.

    Позвала она мужа. Топоры ветки рубить перестали и замерли. В воздухе повисли, на Любаву оглянулись и смотрят.  Потом подлетели к ней все вместе. И давай над ней кружиться. Кружат они, кружат. Будто высматривают чего? И Любава голову задрала, на них смотрит. Иванов топор высматривает. Вот покружились  над ней топоры. Как будто посовещались. Потом, прочь от неё полетели. А один топор – остался и к ногам её упал. Лежит на земле, не шелохнется. Подняла Любава тот топор и к сердцу прижала. А топор в её руке запрыгал и говорит:

    –Скорей круг рисуй, Любава!– Спохватилась Любава и круг топором очертила. Сама в середину круга встала. Одной рукой Иванов топор к себе прижала. Другой рукой гусли крепко держит. Стоит, не шелохнется.

     Вдруг раздался вокруг неё визг и вой. Осветилось небо подземное чёрное сполохами, красными и огненными. Засверкали молнии, и гром по всему подземелью прошёл. Откуда не возьмись – полезла со всех сторон на Любаву сила нечистая: бесы рогатые, кикиморы и лешие, водяные и оборотни. И так они к Любаве руки тянут, и этак, зубами от злости клацают. Да, только достать никак не могут. Круг их не пускает.
 
     Видят нечистые – что не могут они круг одолеть. Заскрипели все разом зубами от злости, заголосили страшно, завыли, так что у честного человека волосы дыбом встанут. Стали  звать на подмогу дочку ведьмы лесной – злую Ягинишу.
 
     Вновь, зашумел страшный подземный лес. Появилась на чёрном небе огненная ступа. В той ступе сидит Ягинишна. Подлетела ступа, об землю хлопнулась. Вылезла из неё старуха горбатая и лохматая. Встала перед Любавушкой. Глазами белыми и огненными смотрит, руки тянет, достать пытается – а не может! Круг не пускает.

     Говорит Ягинишна Любаве:
     –Отдай по–добру – по– здорову Иванов топор! Мой он. Иначе худо тебе будет. Живой назад не вернёшься! Коли отдашь – отпущу тебя – мертвой!– Сказала так и засмеялась громко. Будто гром загрохотал. И нечистые засмеялись. Мелким бесом – тот смех под землёй рассыпался.

     Молчит Любава. Ни гу-гу! Помнит, что комарик сказывал. Снова стала Ягинишна топор назад требовать. И так уламывала она Любаву, и этак. Да только стоит Любава крепко, молчит, не шелохнется. Только мужнин топор к сердцу прижимает, будто спасение в нём найти хочет. Чует сердце Любавы, что в топоре том  сердце Ивана стучит.

      Видит Ягинишна – не получается у неё уломать жену дровосека. Стала она тогда её пугать. Принялась вокруг бегать и прыгать, пеньки лесные грызть. Потом превратилась в страшное чудовище, с пастью огнедышащей. Стало то чудище к Любавиному кругу на брюхе подбираться. Совсем близко подобралось, огнем в лицо Любаве дышит, жаром опаляет. Жарко Любаве. Вот-вот загорится она от огня нечистого. А бесы вокруг скачут на радостях, прыгают и хохочут: скоро! Совсем скоро изжарится дровосекова жена! Уж так им не терпится ею полакомиться.

     Вновь слетает с плеча Любавы комарик лесной. Стал он над головой Любавы кружиться, крылышками махать. Погас огонь в пасти чудища. Исчезло чудище.

     Вместо него встал перед Любавой муж – Иван. Говорит он ей жалобно:
    –Здравствуй, жена моя! Это я – муж твой. Узнай же меня, родимая! Выйди ко мне из круга. Дай мне взять тебя за руки белые. Да обнять тебя, к сердцу прижать. Истосковался я по тебе, жена моя родимая, в сыром подземелье. Одиноко мне тут и холодно. Выручай меня, жена родимая! Спаси меня из подземелья адова. Забери ты меня назад на святую землю, к свету белому, к солнцу красному, зорьке ясной, небу синему и траве зелёной! Тошно мне спать тут одному.– Говорит так Иван и протягивает к жене любимой и родной свои руки прозрачные. Сам от тоски и горя, как былиночка на ветру качается.

    Поглядела на него Любава с тоской смертной. Занялся в ней дух живой, сердце кровью облилося. Прижала она к себе Иванов топор крепко. Стоит, молча, как комарик велел. Только слышит, как стучит будто гром, в топоре чьё-то сердце.

    Тогда заплакал Иван горестно. Глаза рукой прикрыл и прочь от неё в чащу пошёл. Засмеялась злобно Ягинишна:
    –Что же ты, Любава, стоишь, молчишь? Или мужа своего не признала? У меня он теперь навеки мёртвым останется. Будет теперь дровосеком в подземелье с остальными, как он мой лес рубить. Не отдам я его тебе. А топор мужнин себе забирай. Мне он теперь не нужен.– Сказала так и пропала. А вместе с ней вся нечистая сила сгинула.

    Осталась Любава одна в середине круга стоять. Стоит, горюет. В одной руке – гусли держит. Другой рукой топор к груди прижимает. Слетел к ней с плеча комарик лесной и говорит:
   – Не кручинься, Любавушка! Играй громко да весело на гуслях- самогудах!

    Послушалась Любава. Стала играть. Шумит кругом чёрный лес.
Опять топоры к Любаве слетелись. Кружат над ней, кружат. Будто совещаются промеж собой. Вот посовещались и лестницу высокую для Любавы выстроили. Доросла та лестница до самого неба подземного. И небо насквозь верхушкой проткнула.

    Говорит лесной комарик:
    –Поднимись по лестнице, Любава. Как на земле окажешься, так в церковь сходи. Оставь на пороге церкви гусли-самогуды и домой вернись. Дома Ивана жди. А там видно будет, что Бог пошлёт.

    Поднялась Любава по лестнице. Выбралась на землю. Как в деревню пришла, сразу в церковь пошла. Сделала, как комарик велел. Помолилась, покрестилась. Уходя, оставила на пороге церкви ведьмины гусли-самогуды.

Домой пришла. Присела у окна.  Сидит, мужа дожидается.

    Пока она сидела, гусли-самогуды сами с  крылечка спрыгнули и ну, давай наигрывать! Играют, играют. Пока играли гусли- самогуды, ведьмин дом вспыхнул и заполыхал пламенем синим. Дым аж, до самого неба достал. Так и сгорела в дыму ведьма вместе со своим злым колдовством.

    А как сгорела та ведьма, так и дверь отворилась в доме у дровосека. И встал на пороге сам Иван. Живой и невредимый. Поклонился он жене в пояс и  говорит:

    –Спасибо тебе, жена родная! Спасла ты меня из подземелья ведьминого. От самой смерти спасла! Давай же жить с тобой, поживать. Детей и добра наживать.
На том и сказке той конец. А кто слушал – молодец!