Улица Чехова, бульвар Кобейна

Облади-облада, ой, облади-облада. Скажи мне, что ты читаешь, и я скажу тебе, кто ты. Скажи мне, что ты ешь, и я скажу тебе, кто ты. И вообще, заполни эту анкету, и вот эту, и уж тогда я точно не прогадаю, кто же ты такой.
Все эта жуткая чушь. Я видела столько подонков, и глазом не моргнувших, когда говорили, что обожают Сэлинджера. И столько идиотов с заумным видом слушают Битлз. Я только понять не могу, они претворяются или у них какое-то иное представление о том, какое чувство выражается словом «нравится»? «Мне нравится Сэлинджер». В смысле вам нравится, как звучит его фамилия? А имя вы знаете? «Я столько раз перечитывал «Над пропастью во ржи», чудесная книга!» Что ж, я перечитала эту книгу ровно пять раз, и я вам скажу: мне не нравится Сэлинджер, потому что кроме как этой книги, я не перечитала ни одну. Я прочла «Выше стропила, плотник!» два раза, но это только потому, что я забыла название книги и лишь где-то в середине целиком убедилась, что я ее уже читала. Мне не нравится де Сент-Экзюпери, я в курсе, что «Маленький принц» это шедевр, я не спорю, но мой экземпляр «Военного летчика» это нечто. Представьте, читаю-читаю я книгу, уже добралась до середины – и представьте, что я вижу: буквы перевернуты вверх тормашками. Я не знаю, каким образом происходит сшивка книг, и уж точно это не вина великого французского писателя,  и тем не менее теперь у меня в жизни язык не повернется сказать: я прочла «Военного летчика», ЧУДЕСНАЯ КНИГА.
А «Старик и море» Хемингуэя? Я плакала, когда читала. Я тогда была в третьем классе, кажется, я читала эту книгу в течение недели. И всю неделю плакала. Почему он не смог выловить эту рыбу! Почему не вытащил ее! Почему ее сожрали! Ее нагло и бессовестно сожрали! За что!? За что, я спрашиваю! Никогда не скажу, что Хемингуэй мой любимый писатель!
Одна моя подруга подарила мне на день рождения сборник рассказов  Анны Гавальда «Мне бы хотелось, чтобы меня кто-нибудь ждал…» Предварительно, чтобы убедиться, что книга мне понравится, она дала мне почитать другую книгу того же автора. Книгу про наивного мальчика с огромным сердцем, и про его дедушку, которого он любил больше всего на свете. Я два раза подряд перечитала эту книгу. Потому что…нет такого слова, чтобы ее описать. Просто она прекрасна. Она как пломбир жарким летним вечером. Как чайка в облачном небе над морем. Как шум дождя за окном. Да, я понимаю, что вам не понятно, но как я еще объясню. В целом – это просто фантастическая книга! И вот, начала я читать рассказы. Того же автора. Только были они теперь о женщинах. О таких женщинах – ни молодых и ни старых. Ни богатых и ни бедных. О женщинах, с которыми я практически не имею ничего общего, даже притом, что я девушка. У меня с героинями Франсуазы Саган на порядок больше общего. Прочитала я два рассказа, и расстроилась. И если спросит кто-нибудь: «Вы читали Анну Гавальда? Как вам?», я вздохну так, как только я одна умею вздыхать и отвечу: «Нет, не читала».
Когда читаешь «Великого Гэтсби» тебя сначала всегда захватывает атмосфера праздника. От первой половины точно веет запахом новогодней елки и шуршанием подарочной упаковки. А потом все темнеет, темнеет. И вот, ты сидишь один на дне колодца, и все, что тебя утешает – отсюда видно звезды. Ты не видел их, пока бродил по городу свободно, а теперь ты вскинул свою буйную голову к небу и видишь звезды. Стоили они того, чтобы упасть в этот колодец?
Я все о книгах, а ведь о музыке можно сказать тоже самое. Видела я безумных фанатов и Джона Леннона и Кипелова, и Бритни Спирс и даже Рахманинова. Ой да, я же должна была сделать вид, что фанаты Рахманинова круче фанатов Кипелова. Вы слышали фуги Баха? Когда я их слушаю у меня такое чувство, будто у меня душа плачет, менее пафосно я  точно не скажу. А когда слушаю «Лунную сонату» Бетховена, которая на самом деле совсем и не лунная, мне хочется спать. Я не фанат классики. И не фанат Кипелова. Я, допустим, не пыталась достать билет на концерт группы «Сплин» любой ценой, когда они приехали в мой родной город. Хотя это ой как не часто случается. А ведь я почти все их песни знаю наизусть. А потом во время обеда одна моя знакомая рассказывала: «Они пели такие бредовые песни! Ужас! Слава Богу, хоть под конец стали петь вот эту…Мое сердце оста-а-ановилось…Вот это мне понравилось» ТАК КАКОГО ЧЕРТА ТЫ ПОШЛА НА ИХ КОНЦЕРТ! БРЕДОВЫЕ ПЕСНИ!??А ТЫ ПОРОЙ ТАКОЙ БРЕД НЕСТИ НАЧИНАЕШЬ, ЧТО МЕНЯ ТОШНИТ!!!
Главное с такими людьми держать себя в руках. Начнешь и правда орать – греха не оберешься. Замучают вопросами: «А почему ты считаешь, что твои музыкальные вкусы лучше чем мои? А какая книга твоя любимая? А у тебя то в жизни был человек, который ее изменил?» Да, был человек, который ее изменил! Моя мама на пике своего творчества связала мне такую шапку, что вся школа обзавидовалась! Можно считать это вкладом в культуру и творчество всего человечества?
Какое счастье, что живопись – не такой популярный вопрос! Можно спокойно себе любить Врубеля и не кому не объяснять, почему мне нравятся эти мрачные мазюкали. Почему я до Репина и Шишкина не доросла… Моя мама любит Айвазовского всего по одной причине: она любит море. Очень сильно. И я думаю, кто угодно, если хоть раз видел картины Айвазовского скажет: «Прекрасней моря не найти».
Порой у меня складывается ощущение, что я борюсь за великое право любить то, что действительно люблю.
С кем борюсь? Почему?