Гл. 8 В Германии ч. 4

Неделя пролетела быстро. Сохрутин опять был в пивной у злого немца. В это раз он заказал спичек и бокал пива.
      - Только быстро пейте, - сказал немец, боясь что другие немцы заметят поляка с пивом.
      Сохрутин дал пол марки, не беря сдачи. Немец спрятал деньги в кассу и дал ещё одну сигарету Сохрутину. Сохрутин ещё добавил десять пфеннигов, но немец начал отказываться.
      - Денег хватает. Но сами приходите пораньше, когда нет немцев местных.
      Сохрутин поблагодарил хозяина пивной и ушёл. С этого времени Сохрутин стал у хозяина хорошим покупателем. Он стал снабжать своих товарищей табаком и спичками. Немку было выгодно. Он получал в два раза больше денег. Однажды он, посмотрев на одежду Сохрутина, предложил магазин, где можно купить хорошую выходную одежду. При этом он написал туда записку, чтобы товар отпустили без карточки. Сохрутин приобрёл в магазине шерстяной костюм за 65 марок, да ещё добавил продавцу 10 марок на магарыч. Потом он мог покупать костюмы и своим товарищам.
      Немцы любили деньги.
      Хозяин платил Сохрутину 45 марок в месяц. Стах тоже получал 45 марок, а разконвоированные поляки получали 10 марок. Хорошо платили только добровольным работникам. К апрелю Сохрутин был одет не хуже немцев, и даже купил себе шляпу.
      Во второй половине марта начались полевые работы. Озимую пшеницу подкармливали минеральными удобрениями. Работы прибавилось у всех. Приходилось ещё, как и обычно, управляться со скотиной. Работали с шести утра, а заканчивали в восемь вечера.
      Выходные дни для рабочих оставались свободными. С  семи утра до десяти и с трёх часов дня до семи была уборка у скотины, а пять часов были свободными.
      Хозяева точно держали время завтраков, которых было два в семь утра и в половине десятого. В уборку урожая ещё были перекусы в 18 часов. Ужин был в восемь с половиной часов. Были случаи, когда работники ели во второй завтрак или под ужин в поле, хотя до дома было метров 300 – 400.
      - Почему мы не идём кушать домой? – спросил Сохрутин.
      - Время есть время! Его нельзя менять, - ответил хозяин.
      Сохрутин согласился, что время дорого. Всё было всегда точно по часам. Даже когда у него остановились часы, которые дал ему хозяин, то случился интересный случай. Тогда Сохрутин работал в горах. Без двадцати двенадцать лошади сами остановились, они знали, что в это время распрягаться. Сохрутин кричал на них, но они стояли. Когда пахарь догадался о перерыве на обед, то уже выскочил Вольф и бежал в сторону пашни и лаял. Сохрутин отцепил цепи от лошадей, и они пошли домой, подгоняемые собакой. Хозяин уже стоял в дверях конюшни и ждал.
      - Почему опоздал? Кони не успеют покушать.
      - Часы остановились, - ответил Сохрутин, отдавая часы хозяину.
      - К тебе хозяин Вольфа посылал. Он тебя не покусал? – расспрашивал Стах у Сохрутина позже.
      - Я успел снять цепи с барков. Вольф подбежал, а лошади уже тронулись домой.
      - Смотри, - предупреждал Стах – Может случиться, как со мной. Я опаздывал и прибежал Вольф. Накинулся на меня. Он не кусал, но схватил за руку выше кисти и сжал. Как в тиски попал я, а он держал минут пять. Выскочил молодой хозяин, отогнал пса, и объяснил мне, что пора на обед. По лошадям можно узнать многое. Если они встали и на понукание не отвечают, значит - обед или второй завтрак. Смело выпрягай, кони не ошибаются. Отдыхать лошади в плуге не останавливаются. Тянут всё время, а остановятся когда время кушать.
      Сохрутин часто удивлялся тому, как ведут немцы хозяйство. В России, Белоруссии и даже Польше он такого не видел. В хозяйстве всё было выверено как по точным часам. Кругом чистота и порядок, каждая вещь имела своё место. Машины, бороны, плуги были смазаны и укрыты в помещении. Было чему поучиться, как надо работать и беречь инвентарь и тяговую силу. Однажды Сохрутин пахал, и решил сделать больше, чем обычно, чтобы побольше отдохнуть. Для этого он больше погонял лошадей и перевыполнил план по времени на пять соток. Тут, непонятно почему, пришёл хозяин, и определил своим глазом объём проделанной работы.
      - Больше этого не делай. Лошади нагрелись. Так можно замучить лошадей. Погонять их не стоит и так успеем вспахать. Паши хорошо. Качество нам нужно, а не количество. Лошадь не машина.
      С тех пор Сохрутин пахал по половине гектара. Пахать было легко, не надо было пласты разваливать на две стороны. Плуг был на двух колесах, и уровень глубины был установлен заранее. Пахарю не надо было нажимать или поддерживать плуг на определённом уровне. Пахать надо было в одну скибу в сторону горы. Когда лошадь разворачивалась, то было предусмотрено перекручивание лемехов, и обратно пласт опять ложился в сторону подъёма в гору. Сохрутин позже понял, для чего такие плуги были предусмотрены для горной местности. Обычные плуги, как в России на ровных площадях, тут не подходили. Если бы пласты ложились вниз по склону, то через несколько вспашек плодородная земля сползёт вниз в долину, а горы оголятся минеральной почвой с камнями. Слой плодородно почвы очень тонок. Часто в пластах попадали скальные камни.
      Сохрутин часто думал о родине, о России. Если бы русский народ научился такому хозяйству, где даже стебель соломки не пропадал, такому отношению к труду и ко всему, то, наверное, в ближайшем будущем в России текли бы молочные берега с кисельными берегами. Сохрутин понимал, что фашисты сейчас враги и к ним таится ненависть у народа, но он и признавал, что у немцев можно поучиться и в сельском хозяйстве, и на производствах, где дорожат временем, чтобы оно не прошло в пустую.
      В один из выходных дней Сохрутину удалось пройти в лагерь, где находились русские граждане. Пришлось на одежде поменять нашивки. В выходные дни они не работали и могли выходить в город. Сохрутин познакомился с одним толковым механиком. Работал он при мастерской по ремонту машин. Звали его Николай. Он рассказал, что у них на территории мастерской стоит автобус, который возит заводских специалистов, которые по слухам работают на заводе Мессершмита. Скорее всего, они собирали самолёты.
      - Слушай, - сказал Сохрутин Николаю – У меня есть интересная мысль. Можно этих спецов послать на небо вместо самолётов.
      Николай такого прямого намёка не ожидал.
      - Ты меня не знаешь. А если я на тебя донесу. Тебя сегодня же повесят. Может я капо?
      - Ну что же, - ответил Сохрутин – В воротах стоит охрана, можешь меня выдавать.
      - Ты думаешь, что я и все в лагере хотят добра фашистам? – усмехнувшись, ответил Николай – При удобном случае каждый из нас для победы себя не пожалеет. Вот только мы здесь недавно и не знаем что и как. На завод наших не пускают. Как грузчики работают и на разных других работах. Ящики с готовой продукцией плотно закрыты. Непонятно что именно выпускают. На заводе можно было бы делать брак, но туда нет доступа.
      Сохрутин познакомился ещё с несколькими товарищами. От них он узнал о положении на фронте, что Ленинград в кольце. Сохрутин пообещал прийти ещё и в следующие выходные, чтобы подкинуть попутно табаку. В лагере кормили плохо, одна брюква, бураки, капуста. Хлеба получали по триста грамм.
      Сохрутин по пути домой раздумывал, как бы добраться до комнаты с радиоприёмником. Надо было поговорить со Стахом. Ключ можно было сделать легко, Сохрутин разведал у хозяина сарайчик, в котором находились разные инструменты и столярные и слесарные. Главная проблема была – собака. Сохрутин подумал о том, что можно напугать собаку громом, открыть дверь в комнату, тогда пёс убежит прятаться в кухню. Важно, чтобы он вернулся назад, тогда дверь закрыть обратно и хозяева ничего не узнают. Если Вольф останется снаружи, тогда хозяин узнает, что кто-то был в комнате. Сохрутину не поздоровиться. Заберут в лагерь, а оттуда возврата не будет.
      Сохрутин решил подружиться с собакой. Для этого надо было взять побольше колбасы и мяса, лишь бы пёс взял еду с чужих рук.
      Вечером после ужина Сохрутин поделился своим планом со Стахом, который был не против. Решили с утра начать собирать колбасу с бутербродов. Собаку решено было прикармливать, когда она появлялась на сене в конюшне. При появлении работников, Вольф сразу выходил из конюшни. Товарищи решили начать с понедельника.
      В понедельник, когда собака была в коридоре, но утром ещё никого не было видно из домочадцев, Сохрутин решил подозвать Вольфа, бросая ему кусок колбасы. Но Вольф даже не понюхал кусок,  а повернув, ушёл. Сохрутин поднял колбасу, чтобы никто не заметил.
      - Я так и предвидел, - сказал Стах, когда Сохрутин ему рассказал о первой неудаче – Он пищу берёт только у молодого хозяина. Уже два года я не видел, чтобы его кто другой кормил.
      - Значит, наш номер отпадает.
      - Да! - ответил Стах.
      - А если мы его громом испугаем?
      - А как это сделать? – спросил Стах.
      - В театрах на спектаклях это делают жестью. Мне как то приходилось это делать.
      - Рискованное дело. Выкурить мы его выкурим,  а назад как? Он будет лежать на кухне под столом, пока не приедут хозяева с церкви.
      - А что делать? Нужно всеми судьбами добраться до приёмника. Мне пришла идея. Просто закроем Вольфа в конюшне.
      - Это не удастся. Будем запрягать бричку, он и выскочит.
      - Отравить этого пса!
      - Он же не ест с чужих рук, - ответил Стах.
      - Стоп! Есть выход. Надо испугать его перед выездом хозяев, и он будет под столом. Ты согласен?
      - Это возможно, - ответил Стах – Но тут могут хозяева догадаться, когда будем делать искусственный гром с жестью.
      - Я это сделаю тихо, а ты крикнешь или скажешь: «Вольф донер!», вот и всё. Я думаю, удастся, даже уверен.
      - Ну что же, - сказал Стах – В выходной попробуем.
      К следующим выходным Сохрутин подготовил три отмычки из проволоки по всем правилам. В выходной товарищи встали рано. Сохрутин принёс с под навеса лист жести и поставил его в конюшне. Вольф был в коридоре, дверь в конюшню была открыта. Стах был не далеко и ждал условленного сигнала. Сохрутин зашёл снаружи в двери конюшни, взял лист посередине и тихонько его встряхнул. Звук получился не сильный, но похожий на слабый раскат грома. Потом он ещё раз сильнее потряс жестью. В этот момент Стах крикнул Вольфу по-немецки, что начинается гроза. Пёс признал звуки грозы и бросился в кухню под стол. Теперь два часа его никто не мог вытащить оттуда. Жесть Сохрутин унёс обратно и пошёл оправлять скот. Стах чистил кобылицу, которая должна была идти в бричке.
      Хозяева уехали. Пришёл Стах и сказал, что в доме никого нет. Сохрутин бросил работу и пошёл посмотреть на пса. Вольф сидел под столом. Мешкать было нельзя. Сохрутин пошёл в конюшню взять отмычки.
      Двери открылись быстро. Радиоприёмник был настроен на определённой волне, поэтому Сохрутин запомнил настройку, чтобы потом вернуть всё на место. Решено было настроить на Москву. Москва молчала. Немного подождали. Москва заговорила через минут пятнадцать. Передавали информацию о ходе боёв на нескольких направлениях. Главное, что немцы от Москвы отброшены, идут сильные бои, наступление немецких войск остановлено. Потом передача утихла.
      Товарищи понимали, что такая удача будет не всегда, когда то Вольф не попадётся на такой трюк. Сохрутин поставил настройку опять на Берлин и закрыл комнату на замок.

Продолжение следует...