Марка

МАРКА
1
Тёплым осенним вечером Тася Летаева, Станислав Стремнинин и Лиля Венкова возвращались с работы домой. Тугой тёплый ветер непрерывно дул в лицо. Листья на городских деревьях желтизна ещё только тронула, что придавало им немного беззащитный вид. У коммерческих ларьков, стоящих буквально через каждые десять метров, бесстрашно сновали воробьи.
- Вы знаете, - сказала Лиля, - завтра приезжает Анжелика. Утром мы телеграмму получили, она по пути отправила. Тася, - обратилась она к подруге, - можем мы у вас на это время поместить нашего котика, а у вас, - она обратилась к Станиславу – нашего попугайчика?
- Ну, конечно же, можете, - сказал Станислав. Тася кивнула.
Анжелика, 32-летняя дама, сестра Лили и Павла, 8 лет назад вышла замуж за германского предпринимателя, по возрасту годящегося ей в отцы, за что получила от Павла кличку «Марка»
- Она с мужем приедет? – спросил Станислав.
- Да. Эдгар хочет здесь заключить контракт с Сопыркиным. Ну, это который бывший рэкетир.
Тася и Станислав промолчали. Минут десять они шли молча. На душе Лили было тяжело.  Не потому, что к ним едет Анжелика – крайне малосимпатичная, циничная, склонная к пошлятине особа. И даже не потому, что теперь придётся им с Павлом гасить конфликты между ней и Марусей. Пока Анжелика была в Германии, её недостатки в воображении Лили смягчались, затушёвывались, и на первый план выходили чёткий, независимый ум и сильный характер. Но когда она приезжала, все её недостатки проявлялись во всей своей бурной красе, и становилось ясно, что ум и сила характера сами по себе ещё ничего не значат, что без нравственных устоев и то, и другое способно приносить только вред.
- Они что, надолго приедут? – спросил Станислав.
- На два месяца, - вздохнула Лиля.
Тася предложила пойти через парк. Её спутники согласились, хотя это удлиняло дрогу. В парке у давно не крашеных, облезлых скамеек скопились груды мусора, и вездесущие городские птицы – воробьи, голуби и галки – рылись в них. На двух чудом уцелевших клумбах, также заваленных мусором, на приличном расстоянии друг от друга цвели осенние цветы.
- Смотрите, - сказала Тася, показывая на клумбы, - цветут, словно назло грязи и мусору вокруг!
- Вот он, символ человеческого характера! – воскликнула Лиля. – В душе каждого человека, как на этой клумбе, уживаются мусор и цветы. И нет  ни идеальных людей, ни записных злодеев.
- Поле подражаешь? – улыбнулась Тася. – Ну, так вот: в повседневности это правильно. Но бывают ситуации, когда перед человеком встаёт дилемма: он должен поступить или так, или иначе. И от того, как он поведёт себя в этой ситуации, зависит его нравственная оценка.
2
Придя домой, Лиля первым делом взяла клетку с попугайчиком и отнесла её к Стремнининым. Дверь открыла мама Станислава, Светлана Александровна. Сказав Лиле, что Станислав предупредил её, она приняла птицу, тут же загорланившую: «Круша птичка дорогая и умная». Лиля пришла домой, взяла серого котика по кличке Пластик и отнесла его к Летаевым.
На следующий день приехали Анжелика и Эдгар. Их встретили всей семьёй, и по пути домой Маруся спросила:
- Анжелика, почему у вас до сих пор нет ни одного ребёнка?
- Я не хочу иметь проблем с сыном Эдгара от первого брака, - надменно ответила Анжелика.
Вот теперь Лиле стало понятно, почему в богатых семьях меньше детей, чем в бедных. Богатые смотрят на детей как на продолжение собственности, и, чтобы не дробить наследство, стараются иметь не больше одного ребёнка. Лиля посмотрела на Анжелику, и её, помимо воли охватило чувство отвращения. В самом деле, чем её сестра отличается от проститутки?
Лиля оглянулась по сторонам, в смутной надежде зацепиться глазами за что-нибудь красивое, чтобы справиться с нахлынувшими на неё чувствами. Впереди стояла большая, сильная ива. Редкое для города дерево, она только начала краснеть и казалась зелёной в красной дымке. Лиля задержала взгляд на ней и перевела свои мысли.
Анжелика и Эдгар поселились у Венковых. Анжелика больше сидела в четырёх стенах, ни с кем не общаясь. Иногда она брала видеокамеру и ходила по городу. В таких случаях она возвращалась всегда с таким довольным лицом, словно получила от кого-то огромные деньги. Эдгар же всё время где-то пропадал, домой приходил только ночевать, и – иногда – обедать. Разговаривал он исключительно с Анжеликой и исключительно по-немецки, и Лиля понимала немного. Нет, она бы понимала, если бы стремилась вникать в их разговоры – всё-таки в школе она изучала немецкий и была отличницей, и школу она кончила всего 3 года назад. Но Лиля ими не интересовалась, как впрочем, и всеми чужими делами.
Меньше всего присутствие Анжелики повлияло на Павла. Как и прежде, всё свободное от работы и игр с детьми время он проводил за чертёжным станком, обдумывая свои изобретения. Маруся старалась не разговаривать с Анжеликой, на все её вопросы отвечала односложно, зная, что иначе между ними начнётся свара. Лишь один раз она не выдержала и возмутилась. Разговор зашёл об октябрьских событиях 1993 года, и Анжелика надменно высказалась:
- Не понимаю, зачем этим – она грубо выругалась – дуракам надо было идти к этому Белому дому? Какая им от этого была прибыль?
- Вот что, Марка, - возмущённо заговорила Маруся, - не мерь ты всех на свой аршин! Это ты на прибыл`ях зациклилась! Они же ответственность свою чувствовали. Перед страной, перед историей…
- Ну что ты, Маруся, перед этой свиньёй бисер мечешь, так она всё равно ничего не поймёт, - сказал Павел, поднимая от чертежей своё внезапно побледневшее лицо. – Не понимаешь, почему в 93 году люди пошли на защиту «Белого дома»? Так я объясню. Им лучше было там под пулями погибнуть, чем потом от голода умирать!
- Так ведь голода в России не было.
- Вот благодаря их жертвам и не было, - твёрдо ответил Павел.
3
Воскресным утром Лиля проснулась рано. Вспомнив, что сегодня не надо идти на работу, она без всякой задней мысли решила ещё полежать. Окна комнаты, в которой спала она и её племянники, выходили на пустырь с заброшенной стройкой. Анюта, наслушавшись россказней сверстников о прячущихся там днём чертях и привидениях, плохо засыпала, и Лиле приходилось сидеть у её кровати, успокаивать её.
 Вдруг из соседней комнаты через открытую дверь до неё донёсся негромкий разговор.
- Павел, - вкрадчиво спросила Анжелика, - Ты что это чертишь? Можно посмотреть?
После разрешения Павла Анжелика всё так же, не меняя голоса, спросила, сколько он получит за свои изобретения. Тот ответил:
- При нынешней власти я вообще не надеюсь, что они будут востребованы. Этой власти не нужно производство, она выражает интересы мафии, способной только разрушать. Я делаю это всё в надежде, что к власти скоро придут наши. Ну а сколько я получать буду – вопрос второстепенный.
- А может быть, ты поедешь с нами, в Германию? У нас ты будешь востребован как изобретатель, сделаешь карьеру, обеспечишь и себя и детей.
Лиля, слыша всё это, замерла. «Не соглашайся с ней, Павел, - думала она, - не верь этой сирене». Ей вспомнилось, как они с Тасей и Станиславом шли с работы через парк. Всплыли в памяти Тасины слова: «Бывают ситуации, когда перед человеком встаёт дилемма: он должен поступить или так, или иначе. И от того, как он поведёт себя в этой ситуации, зависит его нравственная оценка». Лиле казалось, что именно такая дилемма стоит сейчас перед Павлом.
- Послушай, Марка, - через ровный, спокойный голос Павла пробивались эмоциональные нотки, придававшие ему твёрдость, - ты живыми мозгами мыслишь или эту функцию деньгам передоверила?
- Не называй меня Маркой, у меня имя есть, - крикнула Анжелика.
- Ну хорошо, как тебя там теперь зовут: Анжелика, Ангелика, а может, Ангелина, как тебя мама назвала?
- Ангеликой называй, как у нас принято. И объясни, что значит то, что ты сказал?
- Объясню, если тебе непонятно. Там у меня ничего не выйдет. Германия, как и Запад в целом, вложила свою лепту в разрушение нашей страны. Запад во многом повинен в том, что мои изобретения здесь не востребованы. И что же ты хочешь? Чтобы я работал на западную экономику?
- Значит, убеждения мешают, - жёстко сказала Анжелика. – А отбросить их ты не можешь?
- Если отброшу, выдохнусь как изобретатель, - тоном терпеливого учителя, разговаривающего с тупым учеником, ответил Павел. – Любой изобретатель обречён думать о том, кому будет служить его изобретение. И если оно служит силе, действующей его убеждениям во вред, это обходится дорого: талант ломается.
В ответ послышалась нецензурная ругань, в которой приличных слов было всего три: патриот, азиат и романтик
- Да, я патриот и романтик, - ответил Павел. – Без этого я и жить не смогу, не то, что что-то изобретать. Что же касается азиата… Разве ты не моя сестра?
- К сожалению, - ответила Анжелика.
- Тогда с каких пор ты стала европейкой? Тогда, когда имя сменила? Или тогда, когда в Германии поселилась? Кстати, почему ты так расстроилась, - до возмущения – когда я отказался принять твоё предложение?
В ответ Анжелика громко хлопнула дверью отведённой ей комнаты.
Лиля встала, оделась, подбежала к окну. Скупое позднеоктябрьское солнце неровно освещало пустырь. Дерево, стоявшее напротив их окна, совсем облетело за ночь, тогда как остальные деревья сохраняли ещё остатки листвы. Лиля вспомнила прогноз погоды: обещали дождь. Но даже это не могло поколебать радостного настроения девушки, несмотря на всю её нелюбовь к слякоти. Радуясь за Павла и гордясь им, Лиля вспомнила его присловье, непонятно от кого подхваченное: «Наша марка!» Так он говорил, когда гордился результатом своей работы. «Можешь считать, Павел, - подумала Лиля, - что ты сегодня защитил главную марку в жизни – марку на самого себя».