Истории Жоры Пенкина. Рассказ5. И на старуху бывае

               
     «Фронда», начавшаяся в железнодорожном батальоне, начала приносить свои плоды: старшие офицеры теперь опасались всенародно материть лейтенантов, а комбат в столовой прекратил решать производственные вопросы во время завтрака.
Кроме того, выходка  лейтенантов из «фракции двухгодичников»  с подстаканниками и яйцами всмятку, не прошла незамеченной у командования части. Начальник столовой получил строгий выговор за то, что находящиеся в столовой продукты не значились в суточной раскладке.  Лейтенантам было предложено забрать из столовой  стаканы с подстаканниками и пользоваться ими дома.  У командира части, зато теперь шикарный подстаканник появился, и чай ему подавали только в нём, а офицерам на завтрак кроме каши стали выдавать вареные яйца не только по субботам, а каждый день.
      
      Тайное совещание у командира части с заместителями приняло решение «фронду» обезглавить. Поскольку руководитель этого неформального движения был виден как на ладони, то от него в первую голову и избавились. Для этого лейтенант Пенкин был откомандирован в г. Советск, тот самый где Наполеон с Александром Первым подписали мирное соглашение, правда, тогда город этот именовался Тильзит.
 
         Жора Пенкин был весьма рад в нём оказаться и продолжить службу во вновь формируемой части. Во-первых, им всегда владела тяга к перемене мест, а во-вторых, он получил еще одни подъемные в размере оклада. Более того, проживал он теперь в большой комнате кэчевской квартиры, которую, правда,  должен был делить еще с одним  лейтенантом. Однако  после вагончика в литовской степи, всё это  было достойной наградой за все его предыдущие мытарства. 
               Сменили ему и должность. Оказалось, что вакансии замполитов все укомплектованы, зато нет комсомольского секретаря части. С учетом Жориной биографии ему эту должность и предложили. Он не отказался. Теперь заботы у него были несколько другие, которые были весьма ему знакомы.

    С  соседом по комнате он подружился весьма быстро. Да и что им было делить? Вдвоем жить всё же было веселее, чем в одиночку.  Как-то само собой распределились общие обязанности. Если Жора предпочитал готовить еду, то мыл посуду уже Миня. Вообще-то он был Михаил Синьков - родом из Москвы, командир взвода автороты. С первых же дней два друга: Жора и Миня, попали под неусыпное внимание начальника штаба вновь образованной части. Капитан Плотников был росту невысокого, но служака до мозга костей. Это был желчного вида офицер, который со всеми кроме командира части предпочитал говорить сквозь зубы, выдавливая слова через тонкие губы рта, сложенного в куриный задик.  Устав он знал «назубок» и требовал неуклонного его соблюдения от всех, кто был рангом ниже него по службе. Солдаты у него могли по плацу передвигаться только строем или бегом.  Два друга-лейтенанта получали от него замечания ежедневно, причем если первоначально за неотдание ему чести, то через неделю уже за то, что они не сделали замечания солдату, не отдавшему им честь. Были еще моменты, которые «добавляли взаимной любви» начальника штаба и двухгодичников, которых на всю часть было всего четверо. Настоящую «фронду» организовать здесь тоже было тяжело, хотя взбрыкивать иногда друзьям удавалось.
        Как можно было уязвить знатока воинского Устава неукоснительно его соблюдающего? Естественно, только уличив его в незнании всех нюансов. Так, изучая этот основополагающий армейский документ, Миня особенно внимательно штудировал  раздел: «Форменная одежда офицеров и правила ее ношения». Там он и вычитал, что погоны механика, а его вскоре перевели в ОГМ  из командиров взводов, могут на парадном мундире иметь серебряное шитьё. Тут же они были заказаны и вскоре привезены из Вильнюса, поскольку в Советске таковых не оказалось. В первое же предпраздничное построение, в присутствии офицера из Вильнюсской бригады,  Плотников не мог не заметить серебряных погон, единственных на весь офицерский строй. Когда же он начал выговаривать Синькову за нарушение формы одежды, тот улыбаясь, уличил его всенародно в слабом знании строевого устава.   Другие офицеры заулыбались, поскольку капитан достал уже всех своими придирками.

    Вторым номером был тут же начавшийся у него конфликт с Пенкиным.  На парадный мундир Пенкин прикрепил комсомольский значок, положенный ему как руководителю этой организации. Однако значок этот был не простой, а в виде латунного щитка, похожего на знаки воинской классности, в центре его красовался уже значок ВЛКСМ а по контуру  шла надпись: « За активную работу по охране общественного порядка»   ЦК ВЛКСМ.
   Пенкина наградили им перед отъездом в армию за лучший в городе комсомольский оперотряд. Но он так был похож на те самодельные знаки,  которые изготовляли дембеля   на парадку.            

    - А ну ка, лейтенант немедленно снимите это безобразие,- напустился на Жору начальник штаба,    в присутствии майора, который оценивал результаты проверки.
При этом капитан протянул руку к знаку, желая его лично содрать с мундира.    Пенкин перехватил его ладонь не дав дотронуться до знака,
- Не вы мне его вручали, не Вам и снимать,- резко ответил лейтенант.
Начальника штаба чуть «кондрашка не приобнял». Он было набрал воздуха в легкие, чтобы на весь плац осадить зарвавшегося лейтенанта, но тут вмешался майор.
- А удостоверение у Вас к знаку есть?- спросил он, приглядевшись к знаку.
- Так точно, -улыбнувшись, Пенкин протянул ему удостоверение.
Тот внимательно изучил документ и вернул его лейтенанту.

  - Что же Вы, капитан, -улыбнувшись, сказал майор, повернувшись к начштаба, - И на старуху бывает проруха? Награды ЦК тверже знать надо, а то опять будете предъявлять требования к подчиненным в нарушение Устава.
Эти слова слышал весь офицерский строй и Пенкин понял, по бледно-зеленому лицу капитана, что теперь начальник штаба будет его врагом номер  один.