3. Бабка Наталка

- А пойдем, доча, в магазин! Мне тетя Дуся денежку дала! – чмокнула Анна Фаиньку в макушку.

- Мам, я на диету сажусь! – напомнила Фаинька, когда они вышли вдвоём из подъезда.

Анна не успела ответить, потому что увидела, как  с соседнего крыльца ей активно семафорила  руками  бабка Наталка.

                ***

85-летняя бабка Наталка  персоной в их пятиподъездном доме была  чрезвычайно важной. Она знала всё, всегда и про всех.

Большую часть дня в любую погоду старуха проводила на свежем воздухе, встречая и провожая взглядами детвору, собак, машины, соседей и просто прохожих.

В стеганой фуфайке, из-под которой торчали полы застиранного байкового халата, и в валенках с калошами она выдерживала свой график даже в сорокаградусные морозы.

Бабку Наталку  знала вся округа, она давно слыла  живой достопримечательностью   их  микрорайона.

- Михална, слыхала новость? – спросила, задыхаясь от волнения, бабка Наталка подошедшую Анну. И, не дожидаясь ответа, выпалила торжественно:

- Верка помЭрла!

- Какая Верка? –  удивилась Анна.

- Та с  увашего подъезда,  однокомнатна фатера!

- Верка? – задумалась Анна. – Не знаю.

- Да она у прошлом годе с третьего подъезда двушку на однушку поменяла! – терпеливо начала разъяснять бабка Наталка. – К вам переехала. У её ещё две девки: одна-то  замужем, а  другая мала ещё, как твоя Фаинька, но оторва та ещё – с мужиками путается!

- А-а-а, ну – да, с шестого этажа! – остановила её  Анна, вспомнив высокую крупную женщину.  – А что случилось?

- Рак! Прямой кишки! Упрямо у Новый год. Как энти часы  у Кремле пробили, она и отошла!

Бабка Наталка  замолчала, изучая цепким взглядом  реакцию Анны.

- Значит,  хоронить завтра будут? – предположила Анна.

-Та не, не привезут! -  уверенно сказала бабка Наталка. – Щас  усех  из морга  сразу на кладбИще отвозят. И-эх, скоко уж их повывезли ныне-то! Молодые, а мрут!

Старуха  приблизилась к Анне на полшага  и, понизив голос до шепота, сообщила  доверительно:

- Галя-то с четвертого этажа – ни дать – ни взять - черна вдова! Уже трех мужуков похоронила! Таперь четверого   завела. Вон, глянь – у площадки собачку мужик выгуливат: вишь? Новый хахаль еёный! И чё они на иё липнут? Привораживат поди ведьма?

- Ой, теть Наташа,  не знаю! – промямлила от неловкости Анна. –  Я только последнего её мужа хорошо знала, так он болел шибко…

- Твой-то Кузя как? – пошла в разведку бабка Наталка. – Чё-то давно на улку перестал выходить – хворат?

- Да не переживайте, тетя Наташа, всё с ним в порядке, - откликнулась Анна. – Дома мой Кузька сидит, сериалы смотрит. Машину вот собрался новую по программе «Утилизация» покупать!

- Ну, и ланно! – удовлетворилась ответом бабка Наталка.  И, подводя итог беседе, сказала на прощанье свою коронную фразу:

- Им, помЭршим,  гнить, а нам, Михална, жить!

                ***

Бабка Наталка  знала всё и про всех, а вот про неё никто ничего толком не ведал: где и кем до пенсии работала, был ли у неё муж, есть ли у неё дети,  внуки.

Говорили, что она бандеровка,  что мужа, вроде, не было, что есть сын и племянники.

Отчасти слухи эти были верны, потому что однажды бабка Наталка  лично Анне рассказывала, как в юности была угнана в Германию из Западной Украины.

- Ой, Аня, як гарно я там жила! – скрестив руки на груди и покачивая головой,  говорила с нежностью бабка Наталка. -  Немцы миня не забижали. Да, работала, но и кормили ведь!

А щас, глянь, чё коммуняки с Ельсиным со страной сделали! А наши местные-то  сэры, Цыган с Чеченом, усё уворовали в области!

И куда Путин глядит? Ищё с имя, с говном энтим,  дружит! Марацца об их, дурачок!

                ***

Бабка Наталка  никого не боялась: что думала, то и говорила. Иногда раз 100 на дню. Всем желающим.

Однажды она соседа полковника вдрызг изругала, когда тот 9 Мая с медалями и в парадном костюме народ вокруг себя на крыльце собрал.

- Ты чё медали нацепил, как Брежнев, до пупа? – набросилась она на него при всем честном народе. – На какой такой войне ты  побрякушки энти насобирал?!

Тебе 65 лет – и Победе 65 лет! И не ври: ни в каком Афгане ты не  служил!

Ряженый! Всю жизь в военкомате просидел, геморрой выращивал, а щас ветераном заделался?

Не ври людЯм! Я усё про тебя знаю!

- Кыш, старая! – огрызнулся «ветеран». -  Я перед  бандеровками  оправдываться не собираюсь! Сидишь тут с утра до вечера – глаза всем мозолишь! Ни одного внука не вынянчила, чужой век заедаешь.

- Ряженый! – с ещё большей злостью выкрикнула бабка. И, собрав слюну,  шумно  сплюнула её на асфальт.

Полковник ретировался и, уходя с поля сражения, бросил на прощанье слово-обидку:

- Сидишь тут, нищенка, дань с людей собираешь! Голодранка!

- И-ы-ых! – привстала бабка, но дверь подъезда уже  захлопнулась. – Нищая? Вы слыхали, люди добры? Нищая я? Та мине Германия таки валюты выдала, что иму и не снилось!


                ***

Дань бабка Наталка и впрямь собирала. К вечеру её подол был полон подарков, как скатерть-самобранка: кто яблочко, кто конфетку, кто рыбки свежей, кто булочку, а кто и денежку пожалует.

Сегодня у бабки были гостинцы с Новогоднего стола: баночка с оливье и пол - торта в  пластиковой коробке. Анна почувствовала себя неловко оттого, что была с пустыми руками.

                ***

Гостей бабка Наталка не жаловала и сама по гостям не ходила. Вязала носки   шерстяные  с капроновой ниткой недорого, и Анна пару раз пользовалась её услугами. 

Однажды Анна в Родительский день  принесла ей домой милостыньку. И невольно увидала  скромное жилище своей старой соседки: железная кровать, круглый стол грубой работы,  вязанные крючком половые кружочки, ситцевые занавески на окнах.

                ***

- И-эх! – восклицала бабка Наталка. -  Счас ли не жить? Усё есть у магазинах: и пряники, и сахар, и мука, и канфекты! Ешь – не хочу!

А народ мрэ и мрэ, как в войну! Им усё вкуснявкав закордонних надо, шоб  у коробачках усё шелестело, шоб тильки калбаса кажный день.

А нетути, так нехай усдохну! Дураки!

                ***

Анна, как и все жильцы их дома, побаивалась острого языка старухи, старалась лишнего о себе не говорить, строго памятуя, что сплетни о себе люди рождают сами. Но избежать встреч с бабкой Наталкой не удавалось никому.

Вот и сейчас стояла Анна перед бабкой, как школьница, и не знала, как  закончить разговор так, чтоб не обидеть соседку.

- Вы - то как? Говорят, в больнице лежали? -  участливо спросила Анна заскучавшую от потери к себе интереса бабку Наталку.

- Я, Ань, долго проживу! – с радостью   констатировала факт своего здоровья  бабка. – Мой папка до 95  годков дожил! А чё не жить-то? Народ – дурак, не  уразумеет главного, что нас, стариков, холить и лелеять надыть. Через всё прошли – не сдохли! И войну, и голод, и выселки! А вы, мОлодежь, курите, пьете и дохните!

- Вера не курила, - хотелось возразить Анне, но вместо этого она улыбнулась старухе, махнула рукой в сторону дочки, заждавшейся мать, и  попрощалась:

- Пока, тетя Наташа, с Новым годом Вас!

                ***

Своей впечатлительной дочке Анна  печальную новость не сообщила, и они отправились в  супермаркет, бурно обсуждая содержимое предстоящей диеты Фаиньки.

               http://www.proza.ru/2014/01/04/80