Девятка

ДЕВЯТКА    Олег Разумовский
Сборник рассказов

ВЕЗУХА
В последнее время мне что-то резко начало везти. Это, может быть, даже не к добру. Пошёл в Клуб-А на Кирова помянуть Кэлу, который погиб пол года назад. Ну, вы знаете, что он поехал помянуть товарища на кладбище, которое на седьмом километре, а когда возвращался – уже смеркалось – попал под машину. Некоторые говорят, что он спецом бросился, чисто по-панковски, но мало кто в такой вариант верит. Короче, мутная история.
В клубе-А собрались все ещё живые, кто Кэлу знал. Юденич, Черчель, Дилан, Кулёмин… Ещё может кто-то. Не помню. Я напился, как обычно, и, наверное, кого-то пропустил. Играла группа Горобко и Карамазов Драмз. Они делали вещи кэлиной группы Люки-глюки.  Ещё кто-то играл. Уже когда я чуть со стойки не падал. Все танцевали и охуевали, как ошалемши.
Мне везло по-черному. Сначала, ещё практически трезвый, я встретил Полину, девушку своей мечты, которая выше нас всех на голову, и она угостила меня водкой. Выпили, поболтали. С Полиной приятно общаться. Она прочитала мою книгу «Тропа Хошимина», но не ёбнулась, как некоторые более слабые читатели.
Но тут подошёл сильно датый Дилан и увёл девушку танцевать. Я спустился вниз, где на танцполе народ отрывался по полной. Только в баре там никто мне почему-то не наливал, и я опять стал подниматься на третий этаж. А по лестнице вниз спускается девушка с двумя стаканами водки в руках и тату в виде птицы с паутиной на ключицах и кричит:
- Привет! Я тебя уже четыре года читаю, а вижу в первый раз. Давай прямо здесь выпьем.
Везуха ****ь. Выпили, конечно. Девушку звали Юля. Она меня пофотала немного своим мощным фотиком и ушла к своим ребятам.
К концу вечера я прилично напился и в отличном настрое ушёл пешком по Кирова до дома.
Утром пошёл хмельнуться в Бистро. Там Витька-художник, ещё живой тогда, сидит с зятем Вовкой. Они меня угостили. Вышли покурить. Какой-то мужик подходит, спрашивает у меня, мол, я такой то, отвечаю, что да, стопудова. Он говорит, что прочитал все мои шняги и хочет угостить. Идём обратно в Бистро, человек нас угощает и походу цитирует мои рассказы. Потом после третьей бутылки он представился и назвался Димкой из РТС. Прощаясь обещал угостить свойским самогоном.
Мне продолжало дико везти. Водка походу не кончалась: то один знакомый угостит, то другой.
Вдруг поэт Пегов позвонил и пригласил поехать в Рай.
- А бухло там будет? – спросил я.
Он заверил, что обязательно и в неограниченных количествах.
Я Батю с собой пригласил. Сели мы в автобус и покатили. Поэты походу какой-то фильм снимали, а мы с Батей больше бухали. Долго бродили по этому Раю и в итоге заблудились. Попали в какой-то сумрачный лес. Встретили смурного мужика, который показал нам дорогу, но она вела в какой-то чёртов тупик. Не Рай это был, а сущий Ад. Ходили, ходили кругами. Ещё дождь пошёл ко всему прочему. Еле вышли оттуда. Сели в автобус и тут к моей радости Димка звонит из РТСа. Оказывается, свойский самогон уже готов, можно пробовать. Он ждёт нас у Оленя.
Начали пить прямо на Блони. Мне пойло понравилось, а Батя что-то быстро отъехал, но появился сильно датый Витька-художник. Ещё живой тогда. Мы хотели идти на Тропу Хошимина, однако уже смеркалось и был риск утонуть там в мусоре. Пошли в Русский двор. Заказали медовухи, которая по цвету напоминала наш самогон, но была на порядок хуже. Мы её быстро добили и стали подливать в графинчик свойский сэм. Весело болтали о литературе и всякой подобной ***не.
Димка из РТС стал рассказывать про свою соседку. У неё был муж, который ****ил её по-пьяни просто зверски. В итоге она его заказала. Мужика грохнули и закопали. Но он ночью как-то отжился, откопался и пришёл к этой бабе домой. Тут она его уже сама грохнула на глушняк. Отличная история, жаль только Димка до конца её недорассказал, как именно эта лихая женщина замочила своего мужа, потому что нам помешали охранники.
Витька-художник сильно напился и стал отъезжать. Потом вышел поссать и ссал прямо напротив Русского двора. Охранники к нему приебались и велели покинуть территорию. Мы с Димкой тоже допили по-быстрому свойский самогон и из солидарности с товарищем демонстративно покинули это жлобское заведение.
С тех пор я Витька не видел. Только в конце лета мне сообщили, что его убили.
И вот ещё эта Надя из Рудни…  Это бля настоящая везуха. Какая у неё классическая жопа. Одна на мильён.

СКАЗОЧНИК
Я давно знаю Андрюху Сказочника. В своё время мы с ним такие вещи творили, о которых я, пожалуй, вам рассказывать не стану. Потом он надолго пропал из моего поля зрения.

Сказочником, кстати, прозвал Андрюху Вовка Лясин, друг и собутыльник по жизни. А погоняло такое возникло вот почему. Андрюха когда-то собрал большую коллекцию сказок народов мира, а потом вдруг круто забухал и пропил все книги за пару суток.
 
Несколько лет тому назад Андрюхе сказочно повезло. Он очень удачно женился на дочке депутата государственной думы из Калуги. Работал при тесте помощником и жил как король. Всё у него было – и тачка и бесплатный проезд в спальном вагоне. Дошло до того, что он своему собаке, свирепому бразильеро, снимал отдельную квартиру в центре города. Но со временем Сказочник забухал по чёрному и его выслали из Калуги.

В нашем городе Сказочник окончательно потерял смысл в жизни и конкретно не просыхал несколько лет к ряду. Забил человек практически на всё. Давно нигде не работал, плохо жрал, похудел и пострашнел, обносился весь, хрущёбу свою страшно запустил, там у него свалка из старых вонючих вещей и тараканы гуляют по комнате как по буфету.
 
Днём Сказочник бродит по городу в компании Лясина или подобных ему идиотов и конченых чмошников в надежде где-то бухнуть на халяву. Знакомые в центре у них ещё кое-какие остались, не все крякнули от сэма и палёнки, случается что и хмелят по настроению. А нет, так они идут на аск, стреляют деньги у прохожих и худо-бедно набирают на левый спирт, который на Заполке в бараках стоит десять рублей стакан.

В этом году уже несколько человек от этой отравы крякнуло. Шалушкин, Алексашкин… Ещё кто-то не помню. Да, Наташа Смерть, конечно, кажись, в феврале.

Случается Сказочник на той же Заполке вырубается и валяется на земле, а глубокой ночью просыпатся и бредёт весь грязный и вонючий через знаменитый Чёртов мост до дома. Были случаи его ****ли по дороге ночные бомбисты, пацаны, которые таким образом утверждаются в этой жизни. Но ему пока что везёт. Дома он сразу, не раздеваясь и даже не снимая ботинок, рухает на раздолбанный до основания диван, включает маленький старенький телевизор и постепенно засыпает под эту парашу. А утром встаёт с единственной мыслью в дурной башке: где бы срочно хапнуть.
 Пока ещё Сказочника бог бережёт.

А вот нашему другу по бистро и вообще Витьке-художнику смертельно не повезло нынче летом. Он как чувствовал в последнее время бухал на смерть и, если были лишнии деньги, ездил к ****ям в сауну Держава. Трагедия с ним случилась в августе после того как он отпраздновал своё сорокалетие.  Витёк уже изрядно датый вышел из дома ночью, чтобы продолжить, и на беду попался бомбистам в своём же дворе. Малолетние негодяи отобрали у него мобилу, вывернули карманы, сняли нательный крестик и даже серьгу вырвали из уха. Избили зверски. Витька как-то дополз до своей двери и умер на пороге. Медэкспертиза констатировла остановку сердца.

Вите-художнику вообще везло на гопстопы. Как-то с год назад его побили и отобрали мобилу у кинотеатра Современник. Потом ещё раз после получки тормознули менты. Тоже навесили хороших пюзделей и забрали все деньги.
Такие случаи, кстати, не редки в нашем городке. Но Скозочнику, кажется, это до ****ы. Он на всё забил и ничего не боится. Даже когда дружка его Лясина неслабо тряхануло в центре, он особенно не прореагировал. С кем не бывает. Да Вовка и сам, едва очухался, сразу послал на *** доброго гражданина, который предложил ему вызвать «скорую». И тут же стал искать кого-то знакомого, кто хмельнул бы его очень срочно.

Лясину повезло в тот вечер, потому что я как раз проснулся в номере бывшей гостиницы «Россия», которую сейчас выкупили «чехи» и назвали «Отель», присвоив ему восемь звёзд, хотя он, если по чесноку, и на две не тянет.

Я снял там номер на сутки, а жил, как обычно, неделю. Коридорным тут и прочему персоналу всё до ****ы, потому что в этой гостинице, кажется, никто не живёт. По крайней мере я сколько там жил, ни одной живой души не видел.
 
Я снял номер и параллельно девушку. Купил штук восемь бутылок вина и водки. Забыл про сигареты, вышел до ларька и повстречал Лясина, который хотел вмазать по страшной силе, в компании с Андрюхой Сказочником, которого я не видел ***ву тучу лет. Было о чём по****еть. Товарищ мой, надо сказать, сильно изменился: лишился большей части зубов и почернел рожей. Радости было с их стороны полные штаны, так как я и в былые годы случалось во время загула их неоднократно хмелил.

Нажрались конечно в этом ****ском номере. Сказочник мне до *** чего интересного про себя порасказал, в основном про то как хорошо жил в городе Калуга и как плохо ему в наших краях. В пять часов утра он почувствовал что затяжелел и ушёл потихоньку до дома через Чёртов мост.
 
А Лясин, сучара, остался и даже пытался запрыгнуть в нашу с девушкой постель. Пришлось ему пояснить, чтоб он уёбывал тоже по быстрому. Он и уебал, даже футболку не надел, так и пошёл с голым торсом к себе на Ломоносова через тот же Чёртов мост.
 
Впоследствии я ещё несколько раз встречал Сказочника в центре и по его рассказам понял, что если бы не дружок его Саня, он давно бы уже помер. Андрюха как-то завёл меня к товарищу на Октябрьскую и познакомил. Такой крепкий парень в наколках. Занимается таквендо. Бухает. Кто из нас без греха? Но, тем не менее, работу не теряет, а к запоям готовится заранее. И основательно. Когда чувствует что накатывает, заказывает у знакомого врача бюллетень, прячет по всей квартире водку, потому что дочка всё спиртное дома сразу уничтожает, и покупает несколько капельниц. Пьёт обычно дней десять, с трудом выходит из запоя и идёт на работу.
 
Сказочник предупредил меня заранее чтоб я с Саней не вздумал пить, потому что он в загуле психованный. Однажды во время пьянки он попросил у какого-то мужика в своём дворе закурить, а тот, мудак, послал его на ***. Ну так же не делается, правильно? Саня тотчас метнулся домой, схватил сапёрную лопату, выскочил на улицу и со всей дури въебал этому тёмному челу по дурной башке.

Ещё был случай. Он уже неделю как пил, нервишки конечно не в ****у, и как-то сидел в три часа ночи у себя на Октябрьской на лавочке, под которой стояли две бутылки водки. Вдруг подходят к нему два пацана с девушкой и спрашивают, нет ли у него чего выпить. Саня говорит им: вон стоит, видите, наливайте и пейте. А те борзые оказались щенки, кричат: хочешь, мужик, мы сейчас у тебя всё пойло заберём? Тут Саня достаёт сапёрную лопатку… Дальше, думаю, рассказывать не надо.

Саня Андрюхе и едой и шкотками помогал. Только Сказочник в основном всю эту гуманитарку сходу продавал за несколько рублей и через Чёртов мост напрямки канал на Заполку за левым спиртом, который в начале года погубил нашу боевую подругу Наташу Смерть. Боюсь что Сказочник пошёл дорогой Смерти.

Однажды Саня угостил меня хорошим спиртом, который доставал по блату на местном спиртзаводе, и мы с ним заговорили про Андрюху. Типа что-то с ним надо делать, как-то спасать человека, ведь не дурак же мужик и даже врачихи в наркологичке на Краснофлотской сказали, что такого интеллигентного алкаша ещё никогда не видили.  Я предложил для начала хотя бы его закодировать.

- Кодировать его бестолку, - возразил Саня. – Уже сколько раз пробовали. Он сразу же практически раскодирывается. Только деньги на ветер. Я вот что думаю. Надо переломать ему рёбры, чтоб он пару месяцев посидел дома в заперти и немного одумался.

А что, может быть, это и есть верное решение.   

МАШКА
Сидел вечером на одходняке, тупо зырил телек и думал, кто б похмелил, сука. Так ***во было, ****ый насос.
Вдруг звонок, уже часов в одиннадцать. Какая-то баба звонит, я по голосу сначала не признал.
Потом постепенно въехал. Да Машка это. Я её сто лет не видел. Она теперь около меня оказывается рядом живёт уже пол года. Потом выяснилось, что она всё лето почти на даче провела. А я и не знал. Приглашает в гости. Сидит, мол, одна, бухает.

Прихожу – Машка почти в раскатень. Однако на столе две бутылки водки, одна пустая, а другая почти полная, и чего-то пожрать ещё осталось.
Ну, я Машку завсегда рад видеть. Да мы с ней… Короче, есть что вспомнить.
Я слышал от Наташки, что она со своим мужиком, когда тот пить бросил, вроде, опять сошлась, но тот неожиданно умер.

- Вот здесь сидел, - она показала на свой стул, Пошёл под утро на кухню попить. Нет и нет его. Я вышла – он мёртвый сидит.

Машка долго была без мужа. Сначала они нормально жили и уже хотели покупать машину, но мужик вдруг резко запил, и Машка его выгнала. Потом у неё был  злой длинный мент, который нещадно ****ил её за пьянство и ****ство, а вскоре сам попал под машину на улице Кирова, потом ещё какой-то Валера с Сартировки, но не долго, тот посмотрел как Машка ****уют, бросил её и сильно запил, а последний был Игорёк. Такой мужик черноволосый и усатый.

- Так вот насчёт Игорька, - говорила Машка, когда мы выпили уже по третьей и надо было идти в Микей за новой бутылкой или даже двумя. Хорошо что магазин в соседнем доме, то есть где я живу. – Слушай что с ним было. Я летом на даче жила, и он ко мне приезжал. И вот однажды у него началось. Стал на меня бросаться. Обзывал всячески. С топором за мной бегал, хотел убить. Ну, белочка конкретная началась. А мне это надо? Выгнала, конечно, и с тех пор не видела больше. А так не подумаешь.  Выглядит нормально, одет хорошо. Да ладно, проехали. Давай наливай что ли.
 
Сама Машка работает в тортовой Амулет, где и я когда-то работал грузчиком. Работа, конечно, ей не в кайф, потому что всё время приходится на ногах стоять, пока эти торты сортируешь.
- Вот, смотри, какой целулёз, - сказала Ленка и задрала штанину триковины.
Неслабо у неё висела коленка.
Тут надо было уже точно идти в Микей, я прикинул. Да и пошёл. Машка дала денег. Я чего-то расстроился. Купил две водки, присел во дворе на лавку и начал пить из горла. Лето кончалось, но вечера стояли ещё тёплые.
Выпил я эти две бутылки незаметно и пошёл обратно к Машке. Прихожу, а она уже спит за столом. Ну и хорошо. Я включил телек и на диван прилёг с сигаретой.
Вот так бывает неожиданно везёт в этой жизни, ****ый насос.

ЕЩЁ РАЗ ПРО ВЕРУ
Я уже вам рассказывал про Веру. А, может, и нет. Память, конечно. Не та столько бухавши. Как-то по осени Вера пришла в Зарю, когда у меня уже кончались деньги. С ней, как обычно, Славик в кожанке. Я предложил вина, но не помню, выпили они или нет. Зарю закрыли, мы пошли в Днепр. Вера взяла меня под руку. Славик начал отставать. Вера сказала, что тогда пошёл он на ***. Вера это та самая, которая недавно освободилась из владимирской женской зоны. За что сидела не знаю. В Днепре нас уже ждал Сказочник. Вера сказала, что может бросить на общак пятихатку. В итоге взяла две водки, и мы поехали к Сказочнику на Шевченко. У него опять дома раскирдос. Осенью он кадировался на пол года, но продержался только около двух месяцев. Включил свой телек, но Вера сказала выключить и нашла какую-то музыку на телефоне. Мы долго о чём-то болтали. Потом Сказочник начал отъезжать, мы оставили ему пол пузыря и поехали с Верой ко мне. Как раз успели к Фортуне за пять минут до одиннадцати, когда прекращают продавать спиртное. Везуха, ****ый насос. У меня посидели довольно хорошо. Вера всё лазила в инете, искала Башлачёва и ещё какую-то хуйню. Говорит, что раньше панковала под кликухой Ника. Наконец, что-то забеспокоилась, вспомнила что у неё есть муж на Октябрьской и кому-то позвонила, чтобы за ней заехал на машине. В прихожей, когда одевала свои классные сапоги, сказала, что, может, ещё вернётся. В целом вечер явно удался.




ЯМА
Захожу в бар Ладья на Б. Советской. Раньше мы называли его Яма. Кстати именно здесь Сказочник, которому одно время очень везло, познакомился с Гарфанкелем, участником знаменитого дуэта Сайман и Гарфанкель. Чего его занесло в наш городок, так и осталось неизвестным, но Андрюха пропьянствовал с ним дня три и потом ещё долго в деталях описывал эту эпопею.

 Спускаюсь я по лестнице вниз в эту Яму, которая нынче Ладья.. В зале никого. Заказываю Текилу сильвер и греческий салат. Время позднее, но заведение, знаю, работает до двух ночи. Смотрю какой-то футбол, потом музтиви. Наконец, прошу официантку Катю с обычной тату, как у многих девок в виде змеи возле жопы, вызвать такси. Сам пока кемарю потихоньку.
 Тачка прикатила довольно быстро. Поднимаюсь, выхожу. Прямо у дверей стоит синий форд-фокус. Сажусь. За рулём рыжая девушка. Говорю: давай в какую-нибудь дешёвую гостиницу. Она мне: а у тебя рубль  есть? (Рубль по-нашему тысяча). Конечно есть, ей говорю. Тогда, она говорит, можешь у меня переночевать, на Бакунина. Хорошо, говорю. Едем на Бакуху. Всё хорошо, только подниматься к Ленке надо пешком на пятый этаж. А я уже малость подустал.
 Входим. Квартира вполне приличная. В центре комнаты большой диван. Рухаю. Ленка предлагает принять душ. Принимаю. Выпиваю бутылку пива, курю, сажусь на диван, включаю свой ноутбук. Ленки уже нет. Она как киборг таксует двадцать четыре часа в сутки. А иногда и двадцать пять. По её словам. Я пока втыкаю и пытаюсь поймать вайфай от белорусского консульства напротив. Не получается. Белорусы ещё до вайфая не дотягивают.

 Где-то под утро прикатывает Ленка вся расстроена. Говорит, что у неё все деньги, за ночь заработанные, какие-то отморозки отняли. Думаю, врёт, бьёт на жалость, Хочет чтоб я ей ещё рубль дал. Тупо молчу, втыкаю и потягиваю пивко. Ленка переодевается, убирает в квартире, потом спрашивает: а ты кто? Я говорю, что я писатель. Она просит показать, что я пишу. Легко. У меня ж все книги в компе забиты.

 Она начинает читать и сразу втыкается в тему. Одну книгу прочитала. Говорит давай ещё. Потом  спрашивает: не пойму, вот мне двадцать семь, а ты явно постарше, но почему я так хорошо понимаю, о чём ты пишешь. Не знаю, отвечаю, вопрос не ко мне. А к кому? Ладно. Ленка всё втыкает. Я трогаю её сиськи. Она сначала против, потом уже не возражает, тогда я залезаю ей под свитер, расстёгиваю лифчик… Ленка она рыженькая, симпатичная и обаятельная.
               
А ведь ещё вчера я шёл  вниз около часа ночи… А куда я шёл? Наверное, к Пыле на Краснофлотскую. Хотя знал, что у него там железная дверь и сколько не стучи, он не откроет, потому что уже спит пьяный да к тому ж он обе ноги сломал и практически не ходит. А у Аллы Борисовны свой ключ. Она иногда приходит злая как падла и гонит всех, кто у Пыли зависает.
Я шёл в слепую, потому что ночевать мне в ту ночь было негде. И у самого моста нарисовался вдруг из темноты чел и попросил сигарету. У меня была почти полная пачка. Тогда чел предлагает: пошли на трубы, у меня выпить есть. И показал баклашку с мутным пойлом.

Спуск вниз очень крутой да и грязный. Шёл дождь весь день. Я отлично помню, когда вышел утром из ментовки был практически.
 
Ливень. В камере хорошо было. Тепло и одиноко.
Мы присели на трубы. Они горячие сука. А между трубами, оказывается, лежал старый белорус. Он зашевелился и подал мне старое пальто, чтоб не так пекло жопу.
 
Мы дёрнули из баклажки и дали белорусу. Он начал что-то городить с белорусским акцентом про свою несчастную долю. А чел, который привёл меня на трубы, был ещё вполне работоспособный и, как я понял, днями подрабатывал на рынке. Там тоже по разному бывает. Иногда и много водки получается.

На трубах то тепло, но с реки дует ох холодом. Так что считали минуты до рассвета, чтобы двинуть куда-нибудь в тепло. Но поздней осенью светает не быстро.

Пойло, между тем, кончалось, сигареты тем более, потому что мы пыхали одну за другой теперь в три лица.

Мы сидели на самом краю очень крутого спуска. Я прикинул если б был немного пьянея, то мог бы туда свалится и ****ец котёнку. А там внизу ещё бегают голодные бездомные собаки. Чуть в отдаление сверкает огоньками река.

Наконец стрелки на моих часах показали заветные шесть часов. Можно выдвигаться. Мы с челом встали, белорус напротив опять залёг между трубами.
Подъём ещё опаснее спуска. Местами я с помощью рук карабкался по грязному склону. Но преодолел.

РЮКЗАК
На праздниках хорошо погуляли. Начали, как обычно, в Бистро. Юденич подошёл в корейской шапке и с ним Ника, рыжая, и её друг Коля, пьяненький. Сели неплохо. Даже Юденич башлял, что бывает не часто. Это именно тогда, если кто забыл, я Владу по роже дал, потому что ему налили на халяву, а он, ****ь, мне на куртку водкой плеснул.

Ника, рыженькая, неплохая девушка и ноги у неё хорошие, как я потом заметил, когда у неё на Кирова определились и начали пить. Мы полный мой рюкзак водкой набили, а жрачки купить забыли да и ладно, один *** Юденич всё бы съел, пока мы болтали, и съебался бы в свою любимую «Кружку» общаться с байкерами.

 Ника даже Чарльза Буковски читала, что большая редкость в нашем городке среди девушек. Хотя вот жена Разика Ирка тоже читала, только  никто в это не верит. Чтоб Ирка…. А вот и читала всем назло.

Пили мы пили. Ника, наконец, заставила Колю встать на колени и поклясться, что он на ней женится. Коля встал и поклялся. После этого уж точно нужно было идти ещё за водкой. Пошли мы с Колей. Юденич к этому времени уже съебался в свою «Кружку» на Багратиона, но он, мы знали, придёт опять среди ночи.

Мы вышли с Колей на Кирова и только тогда вспомнили, что денег у нас нет. Пришлось идти к Вове брать в долг. Вова, мы знали, точно дома, потому что пьёт уже третий месяц и из дома не выходит. Юрка, сосед, ему за водкой бегает. Вова дал нам пять тысяч только чтоб мы от него отъебались. Вскоре к нему приехала «скорая», сделали две капельницы, но на следующий день Вова опять запил и уже не прекращал.

А мы с Колей, прежде чем ехать к Нике, зашли в «Пирожки» на Тухачевского с целью выпить. И там встретили Виталика. Угостили его, и он развёл нас на поездку к Лёне Терскому на Фурманова. Я типа его давно не видел. Набрали опять полный рюкзак водки и погнали. У Лёни посидели очень хорошо, тем более что он уже почти не встаёт и никуда не ходит.

Посидели и по****овали с Колей на Кирова к Нике. Там ещё выпили, и Ника меня вытолкнула где-то ночью, хотя я был категорически против, но что с ней спорить. Бесполезно. Она ж Буковски читала.

Просыпаюсь утром и первым делом вижу, что рюкзака около меня нет родного. Жалко его стало. Думаю: или у Ники на Кирова или у Терского на Фурманова. Но точных адресов ни той, ни того не помню. Даже дома не узнаю. Иду, однако, в «Пирожки» типа хмельнуться, а там Виталик пиво пьёт. Отобрал у него пол бокала, и он мне сообщает, что рюкзак мой, оказывается, всё-таки у Терскова. Я говорю, что дом не помню, мол, Виталь, сопроводи, а он не может, типа, затяжалел сильно. Пошёл сам блуждать. Все Штабные нахуй переулки обошёл, еле-еле этот барак терского вычислил по чёрной двери.

Вхожу. А там уже компания мужиков и среди них одна девушка. Кричит сразу с порога: а я тебя не знаю. Представился и говорю Лёне: рюкзак мой на месте? Тот ищет глазами и найти не может. Тогда я сам вижу какой-то пацан в мой рюкзак чего-то тарит и уже собирается делать ноги. Тут я его прервал и говорю: э, нет, братишка, рюкзак то мой, верни на родину. Вот так с рюкзаком получилось на праздники.

ДЕВЯТКА

Рассказать вам, пацаны, как я попал в Девятку? Слушайте и не перебивайте. А то я знаю, когда в Бистро начинаю говорить, мне всякие отморозки слова не дают сказать, вечно перебивают и гонять всякую бредовую пургу. Вот вам нормальный реально рассказ про то, как мне однажды крупно повезло.

Зашёл я как-то в Бистро. За стойкой Наташа голубоглазая. Сел на своё любимое коронное место за стойкой сбоку и потихоньку поправляюсь популярной в этом заведении водкой «Пять озёр». Что это за озёра вы можете задать логичный вопрос. Да кто их знает. Не суть.

В Бистро тихо. Бывает. А потом как набегут завсегдатаи, тогда шум-гам. Друг друга не слушают, перебивают, гонят дуру и галимую пургу. И вот после третьей сотки входит чел с разбитым в кровь лицом. Наташа даже наливать ему не хотела. Говорит, что ей в таком виде неприятно клиента обслуживать. Но тот надавил на жалость. И валил всё на тёщу. Мол, она заставила его лезть на дерево, на которой ещё оставалось три груши. Ага, значит, дело было уже по зиме. И он, мудак, повёлся, потому что тёща обещала четвертинку. Ну, и рухнул мордой об лёд. Наташа всё же добрая в душе, это все знают и порой пользуются её добротой. Берут на долг и не отдают подолгу. Она над челом сжалилась и налила ему сто пятьдесят, после чего мужик с разбитым ****ьником меня резко опознал как своего одноклассника, с которым он не раз ****ился с рачевскими бандюганами, а потом заявил, что на выборы не пойдёт решительно, потому что там уже всё решено за нас. После чего берёт и мне сто пятьдесят. Хотя я на этой Запольной, пацаны, никогда в жизни не жил.

Но это всё, пацаны, предыстория. Побитый чел выпил свои стопятьдесят и уплыл залечивать раны. А в Бистро по одному, парами и тройками набежала основная братия завсегдатаев. Особенно жалко было Витьку-художника, так как он три дня в завязке был и начал принимать успокаивающие колёса, но сорвался и перешёл на водку, не переставая колесить. Что очень чревато. Возьмите последний пример. Отчего умерла Уитни Хьюстан? То же самое — алкоголь с таблетками. Не рекомендую, пацаны, не советую.

Ладно, что б не томить вас, перейду к основной теме. Все мы к вечеру само собой накидались в хлам и уже пора была расходится, когда в Бистро вошёл относительно трезвый Цибулька. Он то меня и спровоцировал. Говорит: поезжай к Бате на Тихвинку-3, у него трава есть. Она, говорит, на алкоголь очень хорошо действует. Типа снимает. Даёт мне Цибуля пару стольников и вызывает такси. Говорит, что Батя меня ждать будет на этой Тихвенке-3. Ну, я пьяный, конечно, повёлся. Знаю сам, что трава она снимает. А снятся хотелось даже очень, потому что квасил я уже далеко не первый день.

Сажусь в тачку и еду. Приезжаю в эту Тихвинку-3, когда уже стемнело конкретно. Смотрю, на остановке стоит чисто немецкий солдат — шинель, шапка, всё такое не наше военное, только не когда наступали фрицы по виду, а когда отступали, потому что вид довольно помятый и мрачноватый. Да ещё за окном ночь глухая. Батя оказывается, я ж не знал, пацаны, живёт теперь в маленьком домике, типа сарая. Не скажу чтоб там очень холодно было, обогреватель всё ж неплохой фурычил да и чай помогает согреваться. Но особая тема это трава. Подкурили, конечно, и стали смотреть телевизор, в котором зелёного цвета, правда, было уж что-то очень много. Но мультики смешные шли до того, что я в таулет захотел. А там все удобства понятно на улице. Как я опять на шоссе оказался, ****ь буду, пацаны, не помню. Обратно к Бате дорогу не найду. Кругом темно и какие-то кусты. Фрицы ещё мерещатся со шмайсерами. Видно шугань началась.

 Стал тачки тормозить. Ни одна не останавливаются и все норовят на тебя наехать. У, суки-мрази! Вдруг такси тормозит, когда я уже, пацаны, совсем отчаялся. Прыгнул в тепло, попросил у шефа закурить. Тот дал радушно. Я затянулся, пригрелся и тут же вспомнил, что денег-то у меня ноль. Но спокойствие после травы присутствовало. Говорю водиле: слушай, командир, а денег у меня нету. Тот улыбается мне вполоборота и говорит: да какие деньги, я ж тебя отлично знаю, ты на Запольной живёшь. Мы с тобой… И везёт меня на Заполньную прямо, останавливает возле Девятки. Я благодарю, вхожу в заведению.

Там всё хорошо. Все пьют, базарят за всякую ***ню. Тепло, уютно. Никто не ругается, не дерётся. Пока. Барменша там знаю очень крикливая, но пока помалкивает. Я на свободное место рухнул за крайним столиком и думаю, как же мне, ****ь, хмельнуться, а мужик, который рядом со мной сидит и говорит мне: слушай, ты мне что-то знаком. Ты ж с Запольной сам, так же? Мы с тобой в шахматы неоднократно играли. Я со-глашаюсь, а что делать, если масть пошла. Чел говорит, что за такое выпить надо, потому что он меня уважает, так как я в шахматы неплохо даже очень якобы шарю. Вот и всё, короче, пацаны. Так я попал в Девятку, откуда не помню уже как вышел и где оказался.

ЧУДЕСА

Под Новый год всякие чудеса случаются. Вот случай был. Жил я тогда у Академика в Сартировке. И пили мы с ним очень круто. Однажды просыпаемся утром, а баба Валя, которая соседка, говорит нам на кухне, где мы последнюю бутылку уговорили, что завтра типа Новый год.

Мы аж погрустнели оба, потому что ни водки, ни жрачки нихуя нет и денег – ноль. Что делать?

Но Академик на то он и учёный человек, чтобы такие сложные задачки решать, придумал выход.
Говорит:

- Собирайся, чертила, поедем с тобой за ёлками.

*****, другого беса я б за такие слова сразу отрехтовал как учили, но Академик исключение. Тем более я у него на хате живу.
- А куда именно? – только осведомился.
- Тебе и знать не надо, - отвечает Академик сурово.

Собрались мы мигом, потому что время уже было после обедне, а у нас только один килограмм алкоголя ещё провалился. Пошли. Академик впереди, я следую. Вижу, идём к реке. Спускаемся. Погода не особенно располагает. День, вроде, а темно как вечером. Стали мы на лыжи и пошли вверх по Днепру.

У Академика вид прям бандитский: тулуп, брода, топор за поясом. Говорит мне походу:

- Идём в закрытый лесопитомник. Опасное дело. Он охраняется. Если поймают, кранты нам с тобой. Отметим Новый год в камере.

Но ничего. Всё обошлось. Видать охрана вся перепилась под Новый год. Срубили мы шесть ёлок и потащили обратно по реке. Каждый по три штуки. В конце замудохались прилично. Одходняк тоже уже мучил, да ветер колючий навстречу донимал. Допёрли всё ж кое-как.

Продавать начали возле петуховского магазина. Две ёлки отошли сходу. Купили бутылку, выпили. Закурили. Начали оживать. И тут попёрло. Академик увидел свою знакомую. Она в магазин бежала за водкой. Перетёр чевота с ней и ко мне подходит улыбка во весь рот. Говорит:

- Ну, всё, придурок, есть где нам Новый год с тобой отметить по-человечьи.
Бросили мы эти ёлки и пошли вслед за Зиной. Так эту соседку звали.

Приходим – там уже веселье в полный рост. Все пьяные. Орут, поют, танцуют и охуевают как хотят. Стол накрыт приличный. Мы с Академиком сразу сели выпили, пожрали. Захорошели. Везуха ****ый насос. Что только под Новый год не бывает. Помню… Да ладно это уже другая история.

 О Рождестве по мейл агенту

Наташа (17:42) Как праздники?
Олег (17:44): Я в церкви был на рождество. Галя заманила.

Наташа (17:44) :
охмурила <SMILE>id=402 alt=':Улыбка до ушей:'</SMILE>

молодец ! чаще ходи . может поумнееш

Олег (17:45) :
Сказала что если я не приду в монастырь в пол двенадцатого, она обидится очень, а если приду, у неё много жрачки и две вина. Пришёл. Исповедовался, причастился. Часа два стоял. Молился.

Наташа (17:47) :
и тебе простили грехи ? ну удивительно

Олег Разумовский (17:47) :
Всем прощают.

Наташа (17:47) :
а в какой монастырь ?

Олег (17:48) :
На пржвалке, где раньше мы любили выпивать.

Наташа (17:48) :
а . возле чайника

Олег (17:48) :
Да

Наташа (17:48) :
и че там ? давно не была

Олег (17:49) :
Там церковь. Идёт служба, монашки поют. Всё как надо.

Полицаи охраняют.

Наташа (17:50) :
красиво ?

а че не в собор пошли

Олег (17:50) :
Мне понравилось. Галя сказала, в соборе народу слишком много, да и от её дома далековато, а монастырь под боком.

Наташа (17:51) :
дорогая женщина у тебя галя !

золотая то есть



Олег (17:51) :
 
В монастыре был шведский стол с вином в конце после службы и причастия, но мы не остались.

Наташа (17:53) :
откуда это шведский стол в православномонастыре

Олег (17:54) :
Я её немножко раньше увёл, надо было ещё крест целовать. Ну, стол с закусью и красным вином. Бутерброды с икрой видел там.

Наташа (17:54) :
<SMILE>id=402 alt=':Улыбка до ушей:'</SMILE>

а че крест не целовали ?

Олег (17:55) :
Долго было ждать. Я уже в туалет захотел и вина выпить.

Наташа (17:56) :
короче отметили покойной . куда пошли вино пить ?

по полной то есть отметили

Олег (17:56) :
Ко мне поехали, куды ж ещё.

У Гали мама в маразме, ночами не спит.

Наташа (17:57) :
ясно . а када она спит?

Олег (17:58) :
Днём наверное. А может вабще не спит.

Наташа (17:58) :
могли бы и меня навестить

Олег  (17:58) :
Ночью?

Наташа (17:59) :
ну хоть бы и ночью . я долго не спала . до 5 утра где то

ПОТОМУЧТО
Тут он ей ***к. По лицу, по роже, по харе, по еблищу. Она орёт, визжит, стонет. Он её бьёт, мудохает, ****ит. Нарезает ей и всё по еблу. Уже превратил его в смятку. И всё равно продолжает. Ногами, копытами. Чем попало. Уже не лицо это а сплошное кровавое месиво. И всё потому, что нельзя быть красивой такой.

ПО СИНЬКЕ
В конце рабочего дня Сергей предложил пройтись по синьке. Он технический директор и уже не раз предупреждал, что если он пьёт, то и другим можно. А если не пьёт… ну, понятно. Уже сколько человек тут уволена, пока я работаю. Мишка, который ленивый и чужие вещи никогда не отдаёт, не отдавал, Лёха со злобной харей, его раз предупредили, только он опять нажрался, потом этот ещё, который всё шутил, оскорблял начальство, ну и допрыгался, Федорыч, придурок. ****ый насос.  Да многие уже ушли не по своей воли. Ту у нас люди особенно не задерживаются.
А вот Танкиста никогда не уволят, так Серёга говорит, потому что он тракторист редкий, таких спецов поискать. И Танкист это знает и пьёт каждый день. Вчера вообще в вытрезвитель попал на Краснофлотскую. Синючий. ****ый насос. Но там у него, к счастью, сын работает, так что быстро отпустили.

Только выпили по одной, босс приехал. На квадрацикле кататься. Серёга злится. Лучше б типо ему тачку купил, чем эту побень, а то он пешком в горку на работу ходит. Ругнулся и пошёл пока босс выёбывается пострелять. У него «сайга» постоянно здесь лежит в чехле. На всякий пожарный. Он как разневнерчается, всегда в кусты уходит с ружём и палит куда попало. Так и отходит.

Серёга  рассказывал, когда выпивали в прошлый раз, что как-то он влез в большие долги и хотел застрелиться. Взял «сайгу», бутылку водки и пошёл на пустырь. Выпил, задумался и передумал стреляться.
 
Я махнул сотку. А тут и Танкист очнулся и попросил налить. Выпил и начал опять вспоминать, как они с ребятами в деревне зерно ****или и меняли на водку. Старая песня. Уже надоело слушать.

Пока мы курили Серёга пришёл. А босса всё нет. И форд его стоит. Сергей отчитал Танкиста за пьянство для порядка. Тот только улыбается чумазый весь. Знает, жук, что его не уволят.
 
Серёга закурил. Это знак, что входит в запой человек. Он когда не пьёт, вообще не курит. А когда запивает, начинает ****овать. Ругается с женой и несколько суток не ночует дома. Синючий весь. Он любит куданибудь в общагу забуриться. ****ый насос. Лечь там с чёрненькой, продолжить с блондинкой, а проснуться с рыженькой.

 Уже стемнело, а босса на квадрацикле нет и нет. Может, он разбился где-то в лесу. Всякое здесь бывает. Места очень глухие.
 
Тут охранник Сашка пришёл. Я охуеваю нахуй. Он только две недели работает, а уже при нём два происшествия. Сдохла Тундра, самая злая собака, и скорее всего от жажды, потому что Сашка напился и не поил её целые сутки, а Тундра уже старенькая была, хотя служила хорошо. Потом ещё ночью он начал мусор палить и уснул. А бак загорелся, и огонь першёл на собачью кунуру. Хорошо Кай успел выскочить и залаял. Сашка синий спал. Проснулся, бросился тушить пожар, но будка один *** сгорела. 

Сашке тоже синьки налили. Он покурил и стал жаловаться, что вчера вечером совершенно трезвый шёл домой из магазина, вдруг на пороге дома удар сзади по голове. Очнулся - ни макарон, ни ключа от квартиры и ночь глухая.
 
А босса всё нет на квадрацикле.

Серёга выпил из горла и рассказал историю. На днях снял он бабу, и та потащила его к себе домой. Он синий был, так бы не поехал, потому что опасается палева на чужих хатах. Но поехал. Только он ей засадил, дверь открывается и является муж. А он у этой бабы мент. Серёга сразу рванул с хаты голый, мусор за ним с пистолетом. Хорошо ночь была. Через весь город бежали. Если бы мужик Серёгу догнал, убил бы точно. Но Серёга хорошо бегом в последнее время занимается, ушёл таки от погони.

Босса нет, мы уже беспокоиться стали. Темень на дворе и прохладно. Надо уже печку топить. Я пошёл дров наколол. Кай ко мне кинулся, да дать ему нечего. Собака он хороший, умный.

 Прошлись ещё по синьке

Сашка продолжил про свою беду. Типо сидит он у дома своего, подходит какой-то мужик, говорит, что он, мол, Барон и хочет с ним выпить, но денег нет. Тогда Сашка сообразил и как-то залез в окно. Благо живёт на первом этаже. Может даже стекло разбил, не помнит нихуя, потому что от удара, наверное, сотрясение мозга получил. Взял на хате последние деньги и пошёл с Бароном в ночной магазин. Но там водка только до одиннадцати. Пришлось идти в ближайший барак за самогоном. Взяли, выпили, продолжили. И так всю ночь.
Босса всё нет. Как-то не себе нам стало. Прошлись опять по синьке.

Серёга ещё выпил и начал звонить какой-то подруге насчёт встречи. Договорился и стал вызывать такси. Я ему говорю, что не приедет сюда тачка. Тут же ни улицы, ни номера дома. Лес глухой и волки бегают. Серёга один *** вызывает мотор по номеру 666666.
Танкист завалился опять спать. Сашка пошёл дежурить. Сергей ему сказал на дорожку, что если он напьётся и опять что-то натворит, будет уволен.  Я стал топить печку.

Яблочный спас
Маньяк стоит у Бистро и мнёт в кармане зелёное  яблоко. Раннее утро. Он только что пришёл с работы. Подходит Санька с красным носом. Он хромает. Из-под сланцев видны грязные пальцы. Он знает, что Яблочный спас. Маньяк протягивает ему яблоко.
В это время МАшка, запертая у себя дома, называнивает кому-то по телефону, чтобы кто-то подошёл к балкону, она спустит на верёвке деньги в пакете, а тот пусть сходит в ближайший Микей и купить ей "Три топора".
Санька покупает полтарашку "Три топора" и ведёт Маньяка в кусты. В их районе менты раз пять на день приезжают с облавой. Даже коктейли пить нельзя. Сразу чехлят и штрафуют. Карла уже должен мусорам пять тысяч. САнька и маньяк выпивают по стакану. Закусывают яблочком.  Мимо идёт Карла. Подходит. Его поздравляют: c праздничком. "А что сегодня?" "Да Яблочный спас!" "А, точно." Санька предлагает Карле выпить. А где?Да здесь. Карла побаивается , но пьёт.
Эти трое выпивают. Опасливо посматривыают по сторонам. Не видно ли ментов. Вдруг Карла оборачивается и видит Машку. Она длинная, красномордая, одетая в синюю джинсу. Она бежит к Карле и кричит: "ты где пропал, рас****ос?" Карла берется за голову. "А, ****а". МАшка с пустила Карле деньгит в пакете на верёвке и послала за полторашкой, а он заговорился тут с ребятами. МАшка ждала-ждала, а потом в отчаянье спргынула с третьего этажа. Теперь она слегкак хромает. Она забирает у возвращается Машка, достаёт свои Три топора и несколько яблок. Они выпивыают за Яблочный спас и разговаривают. 
НА ГЛИНЕ
Утром у памятника Глинки сидит унылый Черчель. Он сильно болеет. Вчера было хорошо, а сегодня,ох, ***во. Наконец, из кустов вылазит Демедрол. В руках у него пакет. Черчель верит и не верит. Да, точняк. У Демедрола от вчерашнего осталась почти полная полторашка коктейля и бутерброт с колбасой. Видно, ему уже не лезло. Только они ёбнули по  стаканчику, подходят Зёма, Миха и Настя. Присаживаются. Им дают выпить коктейля. Они слегонца раскумариваются. Обсуждают последние новости. Нащёт Лясина все уже слышали. Не совсем ясно, как он погиб. Одни говорят, что опился спирта на Запольной, другие утверждают, что уже шёл домой вечером через Чёртов мост и его там грохнули. На этой версии особенно настаивает Сказочник, который тоже подошёл и уже принял коктейля. Видок у него, конечно, ещё тот. Сказочник сам через Чёртов мост часто ходит, поэтому, видимо, и опас ается. И нагнетает. Вспомнили про Убийцу. Что-то давно не видно. С зимы, пожалуй. Кто-то слыщал, будто, замёрз чел у своего подъезда в Чуриловском тупике. Вот ещё Пасева пропал. Последний раз его видили по весне одетого в какую-то хламиду, грязного, вонючего. Они допивают полторашку и начинают думать как купить ещё одну. 

ДЕНЬ ПОБЕДЫ
С самого утра шатался по центру без копейки денег. Заходил в Бистро... тьфу ты,****ь, его ж закрыли. Там теперь модная парикмахерская. Заходил в Зарю. Но там старенький баянист наяривает древние напевы да сидят какие-то чужие люди. Ни  одного нормального чела не видно. Но это пока у меня денег нет, как только они появятся, сразу набегут.
Опять гуляю туды-сюды. Нет наших хоть сдохни. А уже потряхивает. Вдруг какой-то чел тормозит и здоровается. С трудом припоминаю. Лет сто его не видел. Оказывается, он щас в Чехии живёт. Свой домик на границе с Германией. А тут, блять, ни копейки. Пришлось этого Пашу резко расколоть на пиво. Постояли на углу Ленина и Советской, попили из горла, поговорили.Аж полегчало.  В конце беседы взял у него сто рублей и пошёл в Зарю. Больше тут ходить уже некуда. Все наши заведения прикрыли. Когда-то Заря было раскошным баром, потом приличным кафе, где всегда сидел кто-то из своих и без вариантов мог похмелить и даже напоить при желании. Теперь от кафе остался небольшой кусок да и то здесь половина людей уже пришлых и нет той братской атмасферы, которая царила, скажем в Трактире Ы или том же Бистро.
Когда я туда вошёл, старенький баянист уже  исчез вместе с левой публикой. Я взял пива и сел за последний столик. Только глытнул, звонит телефон.  Квака беспокоит. Где я типа и так далее. Типа приезжай. Да заебало уже это Поле чудес. Я там несколько лет не был, но жизнь на Поле я ебу бьёт ключом или даже кувалдой. Приезжаю туды намедни, сразу сообщения. Баранкин умер, Плащ уже не ходит, у Карлы сгорел дом вмсете с женой, сам пошёл в магазин, возвращается - хата в огне, кинулся туда, там пламя, частично обгорел... Ну, и так далее. Квака сейчас основная на раёне. Всех ****ит. Но и сама с фингалами. Тут народ злой и резкий. Их только зацепи, не рад будешь.  Когда выпивали у Кваки, Маньяк рассказал, как выебал кактусом пидора, который стал к нему приставать.
Я решил на Поле не ездить и испытать свою фартуну в Заре. И не прогадал. Пришли всё ж в итоге наши люди. И тут началось.... Катастрофа она ж хорошая спокойная девчонка. Но что с ней случилось? Приняла грамм пятьсот и заплакала. Потом напала на какого-то грузина вабще не при делах, обложила его ***ми. Тот вабще не знает что делать. Злится, пыхтит. Говорит, что он Дато, его все знают.  Катастрофа не унимается, обзывает грузина козлом, чмошником, гандоном и другими обидными словами, орёт на всё заведение, Маринка за стойкой нервничает, мы Катастрофу успокаиваем. Хорошо Сергей пришёл, который боевыми искусствами владеет. Он грузина прогнал, и мы не слабо продолжили.
Сергей в итоге  нагрузился так, что только из кафе вышел, сразу рухнул. Пришлось тащить его в сквер. Он посидел немного на лавке для тех, кто приходит в себя, и поплёлся до хаты, хотя там его, по его же словам, ничего хорошего не ждёт.
А мы в Заре продолжили не слабо. День Победы удался на славу.

Рассказ беспалого
(правдивый)
Еду под новый год в маршрутке поддатый,и вижу,как один врач хохол по фамилии Пащенко пристаёт к двум знакомым девкам.Хватаю его руками за морду,а он хрясь-и откусил мне палец.
Очнулся я в маршрутке,надо мной стоят менты с автоматами. Ищи, говорят, мужик палец, мы его тебе пришьём.
Ищем вместе с ментами, но найти не можем, оказывается он его проглотил.
Я в общагу пошёл спать, а хохла менты отправили в каталагу.
Но их пидарас главврач за него заступился - через неделю выпустили.
Присылает он ко мне в общагу двух чурок. Говорят: забирай, мужик, заявление. Он тебе палец откусил, а мы руку можем откусить. И пришлось забирать заявления

РОМА
Рома лежал у дверей своей квартиры. Туфли валялись этажём ниже, паспорт на подоконнике, рубашка висела на периле лестницы, брюки были приспущены. Лицо серое. Соседи осторожно проходили мимо и думали, что Рома умер. Но его просто побили пьяного малолетки и отобрали деньги. Рома тоже одному всё же зацепил ногой. А ключи от квартиры где-то проебал. Не важно.
ПРОГРЕС
Какой-то прогрес всё-таки есть. Вот ещё относитпльно недавно люди во всю плевались на улицах и в помещениях. Повсюду стояли плевательницы. У меня была соседка, красивая девушка, которая шла по улице и плевалась чуть ли не на каждом шагу.
Воробьи
Выпивали на Поле чудес. Карла сказал, что воробьёв больше нет. Улетели навсегда. Куда никто не знает. Мол, экология нарушена и кранты. Я осмотрелся - действительно нет воробьёв. Я даже расстроился, ходил несколько дней в задумчивости. Мысли всякие нехорошие в голову лезли. Но сегодня увидел на Покровке целую стаю воробьёв и аж полегчало


САША И ДАША
Даша любила Сашу, а Саша любил Пушкина. Он выучил наизусть сто стихов поэта и блистал на уроках. Учительница литературы, Лариса Ивановна, очень хвалила Колю. Она его любила и всячески поощряла любить стихи и вообще русскую литературу. А вот ученик того же класса что и Саша Рашидка не любил Пушкина и часто бормотал на уроках литературы: Пушкин-хуюшкин, пушкин, бля, хуюшкин, пушкин нах хуюшкин. Недаром настоящие русские утверждают, что мат мы заимствовали у татар. Это, наверное правда. Понятно, что учительница литературы ненавидела Рашидку и хотела бы, чтоб его перевели в другой класс, другую школу или вабще выгнали из города и страны.
Итак, Даша любила Сашу. Ещё бы. Он отлично деклариррвал, то есть декламировал Пушкина и Даша часто, высунув язык как собака, повторяла за Сашей: я помню чудное мгновенье... А Рашидка гримасничал и громко шептал: когда я засадил тебе. Тогда учительница литературы, Лариса Ивановна, подбегала к Рашидке и била его линейкой по дурной голове.
Беда в том, однако, что Сашу любила ещё Наташа, злая и психованная девка. Как-то раз она подговорила двух своих подруг побить Дашу. Девочки заманили одноклассницу в подвал, где курили, нюхали клей и прикалывались как хотели. Взяли с собой и Рашидку, который не любил Дашу и Сашу. Первую за скромность и надменность, а второго, конечно, за Пушкина, которого ненавидел всей душой, сам не зная почему. Дашу им заманить было не так просто, но всё же удалось.
Саша в это время пришёл домой и с порога начал декламировать Пушкина: мороз и сонце - день чудесный...  Родители сидели за столом и мрачно пили. Уже не первый день. Признаться, Саша в последнее время достал их своим Пушкиным, поэтому они попросили его заткнуться и идти подальше. Коля, однако, вошёл в азарт и продолжал: мой первый друг, мой друг бесценный... Тогда уже отец стукнул по столу бутылкой и громко крикнул, чтоб щенок заткнулся нахуй. Саша не унимался.
А в подвале девочки уже избивали Дашу, обзывая её по всякому: овца ****ая... и так далее. Потом они раздели её наголо и унижали всячески. Били при этом постоянно. Рашидка стоял в сторонке и лыбился. Тут Наташке на глаза попалась грязная палка и ей пришла в голову мыслишка. Она обратилась к Рашидке:
- Рашидка, бери палку и выеби эту сучку.
Рашидка, ни минуты не колеблясь, как будто давно ждал этого момента, схватил палку и подошёл к плачущей Даше.
А в квартире Саши пьяный батя избивал плачущего, но не перестающего деклариро... то есть деклами.... ну, читать наизусть Пушкина. Когда терпеть стало не в мочь, Саша рванул на улицу, но забулдыга отец побежал за ним и, настигнув у колонки, завалил и стал бить ногами, обутыми в кирзовые сапоги, пока не убил пацана насмерть.
На похоронах Саши у Ларисы Ивановны случился сердечный приступ. Она прошептала: такой источник разума угас, такое сердце биться перестало... И умерла.
ПАРИКМАХЕРША
Машка Квака работала парикмахершей и одно время пила по-чёрному. Даже унитаз из квартиры пропила. С работы её попёрли на хер. Потом она встретила бизнесмена Володю, влюбилась в него, ваышла замуж и перестала бухать. Закодировалась или нет, нас это мало интересует. Не пьёт баба и хорошо.
С помощью мужа Квака купила бывшее Бистро, в котором раньше собирались всякие забулдыги, да она и сама частенько туда заглядывала. Открыла свою парикмахерскую Маша. Модельные стрижки за две тысячи и бесплатно клиентам кофе эспресо или тридцать граб виски на любителя.
Чтобы поддерживать физическую форму Маша стала ходить в финтнес клуб и брала уроки карате.
И вот однажды в Бистро, то есть в парикмахерскую, ворвался охуевший от жизни пацан и с порога закричал, что это, мол, ограбление, деньги быстро на бочку. Маша как раз находилась в парикмахерской, собирала выручку. Говорит:
- Вот они деньги. Иди сюда.
Парень подошёл, и Квака сразу вырубила его, так как уже прилично овладела техникой карате. Потом затащила горе грабителя в подсобку и приковала к батарее. Накормила виагрой и ****а трое суток. Муж Володя тогда был в Египте и поэтому бояться ей было некого.
Наконец, Маша отпустила парнишку и даже дала ему тысячу рублей. А тот, идиот, сразу побежал в мусарню и заявил, что его износиловали. Мудак! Ментов эта история очень позабавила. Они решили посадить Кваку и парня в одну камеру и понаблюдать за ними. Ржали и уссывались.
Эта история попала в СМИ. Володя наткнулся на неё в интернете ещё в Египте и тотчас же вылетел на родину. Действовал он, однако, не совсем адекватно. Вместо того чтобы от****ить как следует Машу, он взял своё ружьё "сайга", пошёл в супермаркет и повалил человек десять мужиков и баб. На суде вёл себя очень дерзко. Вину свою не признавал, ссылаясь на какой-то голос, который надиктовал ему этот поступок. Матерился, обзывал всячески судей. Короче, его приговорили к пожизненному.
Маша решила отомстить за мужа да и за себя тоже. Как только её выпустили из ментовки, она начала мочить и грабить ментов. Терять ей всё-равно было нечего. Парикмахерскую у неё отобрали конкуренты.
Однажды менты напали на её след. Выследели и хотели брать, но Квака стала обороняться. Карате она владела в совершенстве. Положила несколько человек. Её ранили и задержали в бессознательном состоянии. На первом допросе Маша заявила, что ни в чём не раскаивается и сожалеет лишь о том, что завалила мало мусоров.
УЖОС
Однажды я очень испугался. Знакомая девушка пригласила меня на концерт ансамБля Песняров в ДК железнодорожников. До начала концерта я сходил в буфет и сильно напился. Наши места были в первом ряду. Я рухнул и сразу же уснул. Просыпаюсь... Ужос нах! Вижу пред собой четырёх здоровых молодцев на сцене и все они в упор очень недоброжелательно смотрят на меня. Вскочил и убежал в буфет.


ПОД ВЕЧНЫМ КАЙФОМ

Глава первая
Как-то летом мы все - я, Харис, Давыд, Гера, Люцифер и др. - собрались у художника Понамаря и неслабо двинулись морфином. Его было много, так как Харис и ещё некоторые персонажи нашей тусовки, например Сава, учились в медакадемии и тырили наркотики в больнице, где проходили практику.
Двигались под крутой музон. Очень клёво. В эйфории я решил принять ванну, но под кайфом налил одной горячей воды. Влез туда и тотчас выскочил весь ошпаренный. Голый и красный как рак сиганул с шестого этажа на улицу, пробежал несколько километров и чуть остудился.
На следующее утро я заглотил каких-то крутых колёс, оседлал свой добрый велик и поехал на Астрганское озеро. Дорога туда крутая и пыльная, то вверх, то резко вниз. Дух аж захватывало. Радовали деревенские пейзажи, толстые бабы и экзотические пейзаны.
 На берегу сидели две девушки и пили из горла. Я бросился в воду, доплыл до середины, лёг на спину и увидел, что девки сидят без трусов и смеются в мою сторону. Их чёрные ****ы казались мне очень привлекательными. Я энергично поплыл к берегу. Когда вылез, чувихи были в трусиках, но без лифчиков. У одной весели очень большие дойки. Девки мне лыбились, а сисястая вообще хохотала как идиотка, и как бы приглашали присоедениться. С их стороны несло самогоном.
Тут из воды вылезли какие-то чумазые, корявые, беззубые, в дрезину пьяные охломоны (человек пять) и  стали жёстко ****ь девушек. Я закурил и задумался. Мне было хорошо. Колёса действовали. Светило солнце, плескалась водочка, то есть водичка. Мужики поебали баб и опять изчезли, оставив после себя ужасную вонь. Девушки подсели ко мне и попросили закурить.
Глава вторая
Вечером опять закинулся колёсами и поехал к Гере. У неё был день варенья, и она меня пригласила. Они с Кренделехой, её подружкой, меня любили и уважали. По дороге вспоминал эти ****ы на астраганском озере. Пропёрло на ржач.
 Мы курили, пили вонючий самогон, весело болтали. Громко кричали. Потом из озера показались эти ужасные хари, но кайф нам не обломали.
 Мы смеялись как идиоты, и хари тоже заулыбались беззубыми ртами и предложили нам шмали. Все хором дунули и этих разъебаев как ветром сдуло. А мы с девками опять болтали, смеялись, прикалывались и пошли плавать абсолютно голые. Смеркалось. Дальше ничего не помню.
У Геры, когда я приехал, был накрыт большой стол. Она сразу же отвела меня на кухню и угостила водкой. Я не постеснялся и заторнул холодцом. Её мамашка пригласила всех к столу,  все выпили за Геру. После того как выпили в пятый  раз, Гера начала читать стихи Эдгара По, а я, кажется, уснул и мне снились летающие ****ы. Они кружили надо мной и ухохатывались.
Потом появился Люцифер. Вошёл весь в чёрном своей походкой в развалочку. Ироническая улыбка на бледном лице. Он живёт на Покровке и у него дома постоянно стоит большой бидон самопального яблочного вина, которое он называет самиздатовка. Сам****атовка, я бы сказал. Пойло это вонючее и кислое на вкус, но вставляет не хуже герыча. И приход соответствующий. К тому же, у Лютика есть брат, живущий где-то за Уралом, который промышляет наркотой. Он уже в пути. Ехать будет долго, потому что под кайфом непредсказуем, но уж когда приедет... Оттянемся за всю беду. Люцифер мне не зря является. Будет что-то интересное. 
Проснулся.  Гера всё ещё читала стихи. Эдгара ****ого По, но уже не в переводах, а на чистом английском. Я понял, что чувиха, пока я спал, сходила в туалет и чем-то хорошим врезалась. Она девушка начитанная ебать её конём. Я сам однажды в подземном переходе познакомился с американцем и часа три беседовал с ним на хорошем американском, которого вообще никогда не учил. Бывает, особенно если надыбаешь путяный товар. А то тут недавно мне эта ****а из Владика подсунула такой пластилин, что у меня все дома пошли плясать в разные стороны  и небо окрасилось в зелёный цвет. Не пойму где нахожусь, хотя знаю раён как свои пять пальцев.
 На столе каким-то чудом осталось немного водки. Я слил всю в большой бокал, ёбнул и вроде успокоился. Но надо было что-то делать. Все уже напились и спали кто как пристроившись. Кто за столом, кто на полу, один чел прилёг на подоконнике.
Благо Крендилиха сидела рядом и тупо бодрствовала. С ней можно было хоть о чём-то поговорить. По****еть, то есть, по-дружески. Однако оказалось, что она стала кришнаиткой и никак не хотела идти на контакт со мной непосвящённым, тем более рядом с ней сидел её муж, жирный буржуй, который давил на меня злобного косяка.
Сам не помню как оказался на улице. Но кажется никого там за столом не обидел. Надо было идти в Фору и ждать, когда придёт добрый человек и угостит косяком.
Глава третья
В Форе я на последние деньги купил бокал ликёра, выпил и мирно уснул, хотя музон звучал такой, хоть святых выноси. Мне снился удивительный сон. Однажды мы всей тусой, то есть я, Харис, Давыд, Кренделиха и Гера сидели на хате, пили шэмп и закидывались колёсами. Помню в одном моменте мне стало ахуенно хорошо, так что я даже начал наизусть цитировать Эдгара ****ого По на языке оригинала. С большим наслаждением причём читал и с выражением. А потом на меня со стены сошла дама в серебристом платье. И ****ец. Очнулся в Форе. Открываю глаза - передо мной сидит Люцифер весь в чёрном и с иронической ухмылкой на бледном лице. А перед ним на столе лежат жирные косяки.
Подкурили мы. И так хорошо мне стало, просто заебись. Тут и утро наступило.   Мы решили с Лютиком взять с собой наших девок, Геру и Кренделиху, похуй что она кришнаиткой стала, и поехать на Покровку оттопыриться. В хате у Люцифера было не прибрано, так как он редко там ночевал, всё больше на разных квартирах. И девки решили навести порядок. Стали вытресать ковёр с балкона и прямо на людей, которые провожали в последний путь какую-то старушку. А ****ы наши, ****ь их в сраку,  смеялись и орали. Я ещё включил музон на всю громкость. В это время похоронный оркестр заиграл свой траурный  марш. Едва слышно. Мы выпили люциферовской сам****атовки. Захорошели вротебать и стали орать, кричать, прикалываться. Короче, весело было.
Глава четвёртая
Хорошим днём уже сидели с Герой на крепостной стене и пили сухач. Бутылок десять, наверное, чтоб не с****еть вам, у нас имелось. Я пил свесив ноги со стены, и внизу уже собрался народ, чтобы поглазеть, как я ****анусь оттудова. Но не ***. Гера, ****ь её в глаз, тоже ****а за меня сильно переживала. Начала орать как в истерике. Дёргала за плечи, так что я и правда чуть оттуда не наебнулся. Наконец, я встал и начал её ****ить. Бил как хотел. Расхуячил ей всё еблище нахуй в смятку. Овца задроченная.
А сам собрался и ****ул в Питер. Тем же вечером уже сидел в любимом баре Норд на Невском и пил коктейли. Штук пять выпил, потом сходил в туалет и двинулся опнопоном. Кайф пошёл обалденнной. Энергия пёрла ахуенна. За окном садилось солнце, по Невскому прогуливались неспешные праздные толпы. Жара спадала. Напротив меня сидели две юные армянки и откровенно пялились на меня.
Глава четвёртая
Мы, я и две юные армянки в лёгких цветных платьецах, прогулялись по Невскому босиком и уселись на Английской набережной. Уже смеркалось. Плескалась водичка в Неве. Девчонки отсасывали у меня по очереди. Прохожие косились на нас и думали что это им кажется. Такое ведь только в кино показывают.
Потом мы пошли в кабак и долго пили красное вино, жрали салаты.
Питер мне всегда нравился, и ближе к осени я решил тут поселиться. Набрал с собой кучу колёс и обосновался для начала на вокзале. На мосбане, чтобы быть точнее. Там было весело. Здесь жили бичи, воры и всякие гастролёры, в компании которых *** соскучишься. Даже в туалете ближе к вечеру появлялся один клоун, глядя на которого можно было сразу уссаться. Развлекуха классная.
Это был чел похожий на артиста. (Кстати позже я узнал его на телеевизоре, где он вёл какое-то шоу). У него были светлые волосы зачёсанные назад. Он принимал позу, откидывал волосы ещё назад и с восторгом смотрел на ссущих и срущих мужиков. 
Я скорешился с вокзальной шушерой. Мы тырили еду в буфетах, раскручивали всяких лохов на выпивку и явно не скучали. Вскоре я познакомился с одним местным доходягой, который приютил меня у себя на Таврической улице.
Лёня был бывший процветающий юрист, которого срубила ранняя смерть жены. Он сильно запил, потерял работу, продал почти всю мебель из квартиры и теперь целыми днями бродил по городу и клянчил у пьющих мужиков себе на водку. Случалось его угощали, но были случаи что и ****или. Он всё терпел просто стоически.
Со времненем я познакомился с одним пацаном, который убежал из дома и промышлял мелкими кражами. Он и у меня с****ил сумку, но я каким-то чудом нашёл его на мосбане. Деваться некуда - мы подружились. Промышляли тем что обкрадывали пьяных или даже грабили запозднившихся поддатых мужиков и баб на Суворовском проспекте.
Глава пятая
Когда колёса кончились, я уехал на родину. Сразу встретил Геру и Хариса, которые предложили съездить в столицу. Мы сильно поддали, потом двинулись марфуший и отбыли вечерней лошадью. В купе было душно, но мы всё-равно выебали Геру во все дырки и усталые, но довольные уснули.
Утром, как обычно, попёрлись в пивбар "Жигули". Заказали десять кружек пива и ведро кальмаров. Пили, чудили, сидя на лавках за деревянными столами. Орали, прикалывались.
А хуле. Гера, ****ь её в глаз, напилась до поросячьего визга и уснула мордой в кальмары. Мы с Харисом пили, курили, смеялись и прикалывались от души, не слабо вмазатые.
И масть поперла. К нам подсел какой-то левый сильно датый чел и походу предложил переночевать у него, но самого его типа дома не будет, а нам он отсавит ключи и даст свой адрес в текстилях.
Гера очнулась и тотчас начала сниматься. Пока мы с Харисом допивали пиво, её уже увели два пьяных чела. Да и *** с ней на самом деле. ****ь её в сиськи.
Мы тоже сняли пару девчонок и поехали к этому кренделю, который дал нам ключ от своей квартиры в текстилях. Хата, кстати, была нехуёвая. Много антиквариата и всякого добра. Мы выпили, сходили в туалет вмазаться и начали заниматься ****ами, но они уже расположились на диване и трахались между собой в полный рост. Какой облом. Однако оптимист Харис предложил не унывать и понаблюдать за сексом.
И вот в самый момент девичьего оргазма явился очень датый хозяин хаты и начал ****ить лесбиянок. Он был чувак старой закалки и строгих правил.
Глава шестая
Утром мы с Харисом покинули дом гостеприимного хозяина. Денег конечно ноль, но Харис, как обычно, предложил не унывать. Мы удачно кинули пару кабаков. То есть, выпили поели и благополучно съебались. В третьем встрели Геру, ****ь её конём, в компании... вы не поверите самого Люцифера. Сидит такой в чёрном костюме весь бледный и тонко улыбается.
Тут, конечно всё образовалось само собой: японское виски, шатландский самогон, и бразильское или аргентинское (смутно помню) яблочное вино. Халдей, ****ь его в меню, трижды накрывал нам стол. Однако в итоге, коротко посовещавшись, мы решили кинуть и это позорное заведение. Ох и кричали мы потом, прикалывались и ахуевали конкретно уже на улице.
Глава седьмая
Был ещё в нашей компании такой Ник в распахнотом тулупе. Похож на Пугачёва, а жил на Бакунина. Однажды мы с ним зашли в женскую общагу пообщаться с девчонками. Только успели по одной выпить, вваливаются их пьяные с раскатень мужики. Я увлёк одного на кухню и уклонился от двух его тупых ударов в стенку. Сбил придурка одним коротким и побежал по длинному тёмному коридору.
Очнулся в баре Яма на Советской. Рядом сидит Мотя и улыбается. Он известный персонаж и весь в шрамах. Его резали многократно, потому что он любитель был кинуть знакомых и незнакомых ему похую.
Только мы с Мотей выпили по одной кофейного ликёра, входит опер Непомнящий и с ним какой-то молодой. Я только успел подумать: нахуй я блять из питера приехал. Как уже оказался в машине.
В ментовке нас с Мотей развели по разным кабинетам и стали пытать нащёт наркоты. У меня они *** чего нашли, а Мотя поехал лет на восемь. Вот же бывает ****ь...
На следующий день встречаю Ника в разтерзанном виде. Он ещё больше стал на Пугачёва похож, и мы с ним как подкурили... И стали играть в теннис. Долго играли до самого вечера. Аж стемнело и надрывно закричала какая-то неведомая нам птица. Но мы не шуганулись. К тому времени нам уже всё было похую. 
Глава восьмая
Утром просыпаемся с Ником на тенисном столе. Уже светло было. Люди колдыряют вверх и вниз по Бакунина. Кончилыги! ****ь их трактором.
Ник рассказывает как его тогда в общаге трое пацанов с лестницы скинули и если б нея, когда пробегал мимо, его за руки не вытянул - ****а б ему была конкретная. 
Глава девятая
Харис в это самое время, когда мы беседовали на Бакунина, сидел в кресле на Пакровке. Люцифер играл в шахматы с двоюродным братом, который наконец-то прибыл из-за Урала. Нечего говорить о том, что герань имелась в наличии. Но они решили пройтись по самиздатовке, которую я называл сам****атовка. Большая бутыль с жёлтым пойлом стояла на крашеном красной краской полу.
На койке лежали две торгашки, которых они сняли накануне вечером в ресторане "Нива". Эти ****ы, те самые, кстати, с которыми я как-то по лету встретился на Астраганском озере, ещё мило спали. Лифчики ихнии болтались на люстре, трусики лежали на столе рядом с остатками нехитрой закуси.
Люцифер в очередной раз одел брата в шахматы и тонко улыбнулся.
Они выпили по кружке сам****атовки.
Харис не знал ещё, что одна из ****, а именно та с большими дойками заразила его трипаком. Да если б и знал, не очень расстроился.
Глава десятая
Основной у нас конечно был Алик Скотов. Жил он где-то далеко на окраине.  О нём долгое время до нас доходили только слухи. Говорили что он страстный меломан и даже торчал за музыку. Или на музыке. Были разные версии. А после создал типо секты из девчонок, которые будто грабили и даже убивали богатых и писали на стенах кровью - "МЫ СКОТЫ".
У себя в секте Скотов практиковал свальный грех, то есть все кто там был, в основном бабы еблись с кем попало. Говорили даже, что они сношались с животными, но это мне кажется приувеличениеем. Хотя...
Так вот, Скотов наконец нам явился. Длинные волосы, борода, пьяный в говнище. И начал проповедовать какую-то ***ню, но очень увлекательно. И сразу же нам пришёлся по душе. Кренделиха даже вступила в его секту и стала ходить на сейшены. Приходила с них такая похудевшая и дуже просветлённая. Ширятся стала исключительно чистяком. Короче, зазналась девка, ****ь её гвоздём.
Глава одиннадцатая
В субботу вечером наконец оказался дома. Как добрался - ничего не помню. Стал пить чай и успокаиваться. И тут стук в дверь. Открываю - на пороге стоит депутатова Танька. Худая и измаждённая. Я пару раз её на улице видел. Она куда-то брела как в бреду. А ведь совсем недавно была полненькая и улыбчивая. Работала на минетах и в *** не дула.
Танька сразу прошла на кухню. Сварилав по берому на плите и  ширнулась в пятку. Идиотка! Депутат её уже давно сгорел у себя в хате, а эта ****а всё тащится. ****ь её в глаз.
Глава двенадцатая
Пошёл к Люциферу раскумариться ****атовкой. Выпили с ним по стакану, захорошели оба. Меня на баб потянуло, и Лютик падла подшутил. Говорит: иди этажём ниже азиатки живут, дают всем на халяву. Я, пьяный дурак, попёрся, хотя видел как иронично улыбался Лютик. Звоню, выходит такой амбал со злой рожей, а я, наивный, говорю: мне бы девочку. Тот так угрюмо смотрит. Я ничего не понимаю, но чую, что-то здесь не так. Потом мужик говорит: у меня две несовершеннолетние дочери. Меня тут осенило. Ну, сука, думаю, Люцифер.
Глава тринадцатая
Между тем Гера и Кренделиха, ****ь их в уши, времени зря не теряли. Нечего говорить про Хариса, который чётко соскакивал со стакана на иглу и наоборот.
И вот пополудню эта троица поехала на Астраганское озеро. Там уже лежали знакомые нам грязные ****ы, те самые торгашки, которых мы кинули на Покровке. Все четыре бабы и Харис быстренько двинулись чистяком и начали орать, смеяться и хохотать как ****утые.
Так они кричали, пока ближе к вечеру из озера не появились страшные хари. Эти пять чёрных беззубых и вонючих мужиков вопреки ожиданиям не напали на наших знакомых. Не стали их рвать и ****ь. (Плохо мы ещё знаем наших людей да и нелюдей тоже). Вместо этого хари присели рядом, достали много травы и поделились с нашими по-братски.
Вот потом они уже все хором орали, хохотали и матюгались на всё озеро.
А когда стемнело и на небе появились большие звёзды, все притихли и сосредоточились. Стало слышно как тихо шумит камыш и плещется водочка, то есть водичка. Хорошо всем стало, но немного жутко.
Глава четырнадцатая
Мне Харис потом рассказывал, когда похмелялись у Лютика на Покровке знатной ****атовкой. Они переплыли озеро и голые заявились на танцы в астраганский клуб. Была уже глухая ночь, но местные не обратили на них никакого внимания. Они ****ились колами с пришлыми ребятами и ничего вокруг себя не замечали.
Взбодрившись, мы сели на поезд, то есть я, Люцифер и Харис и отправились опять в Москву. Решили  остановитьтся у Ирки на Коширке. Но там пробыли не долго. Харис быстро надыбал у неё в аптечке десять ампалух морфина. Дальше там оставаться не стоило. Мы поехали в кафе Московское на Тверской и двинулись в туалете. Потом сидели на втором этаже, пили Бургундское и прикалывались. Познакомились с девчонками, но те как-то быстро потерялись, а мы оказались возле Большого театра. Смеркалось. Лютик куда-то пропал. И тут мы разговорились с девкшкой да и угостили её Бургундским. Слово за слово, и вот мы уже едем к ней на Динамо.
Глава пятнадцатая
Девушка на Динамо при близком рассмотрении оказалась уродливой, ****ь её конём. Но отличная рассказчица. Мы с Харисом уже ширялись в пальцы ног, но имели совесть. Слушали её по очереди. Один отрубался, другой бодрствововал и наоборот. И так всю ночь. Шахризада молола чушь без остановки. Слава аллаху, Бургундское у нас не кончалось.
Понятно что в итоге начались конкретные глюки. И вот тогда появился Люцифер. Весь в чёрном, бледное лицо и ироническая улыбка. Лютик то нас и вытащил из этого притона, иначе эта ****а заговорила бы нас на глушняк. Да и морфин кончился к тому времени. Надо было возвращаться.
      ЗАРЯ
             Вперёд Заре навстиречу.
Кафе Заря всегда было культовым заведением. Когда-то над входом весели белые шары, в которых светилось название. В большом зале всегда полно народу и вечером играл ансамбль. Здесь приятно было посидеть в тесной компании и поговорить о чём-то интересном. Был здесь раскошный бар с высокой стойкой и мягкими малинового цвета креслами, в которых было классно утопать в хорошей компании, приняв приличный дозняк. Обычно мы сначала двигались в туалете, а потом уже шли валяться в креслах, попивать ликёр, вермут или шэмп, и мирно беседовать.  За стойкой царила габаритная барменша Валентина, психованная баба, которая по настроению могла сдать вас в ментовку или угостить за свой счёт. В предбаннике часто вспыхивали стихийные драки. Пацаны реально ****ились, покрывая кафельный пол кровью. Потом врывались менты и уводили подравшихся под неодобрительный гул пьяной толпы.
  Теперь от Зари остался один жалкий угол, где обедал когда-то вдали от народа  до сих пор в народе почитаемый первый секретарь обкома.
Как-то раз я довольно плотно сидел в Заре с тремя девками, а за соседним столиком выпивал мужик средних лет с бородкой клинышком. Позднее мне подсказали его погоняло - Пан Вотруба. Когда мои девчонки пошли танцевать, мужик позвал меня к себе. Я подсел. У него был коньяк и апельсины. Он сразу налил мне и стал объяснять, что у него, мол, небольшое торжество, типа день рождения у сестры которая живёт далеко. ****ел всякое разное,  но вскоре я понял, что чел явно голубой и решил крутануть пидора. Я привёл своих девчонок, посадил их за столик Вотрубы и велел ему сделать приличный заказ. Вскоре у нас уже было дохуя чего пожрать и выпить. Мы ели, пили, прикалывались и  потешались над жалким пидорасом, а тот всё спрашивал у меня время от времени: Ну, когда же мы с тобой займёмся делом? Не терпелось ему одинокому. Я убеждал его, что скоро, мол, подожди, дай погулять. А сам думал лишь о том, с кем из чувих мне идти на хату или совсеми тремя сразу. Так и получилось в итоге.
Я потом ещё несколько раз встречал в Заре Пана Вотрубу и всякий раз кидал его через болт. Однажды совершенно пьяный я привёл набитого деньгами Вотрубу к двум знакомым блатным дружкам на Витебскую и оставил его там на растерзание этим волкам. Потом пидора долго не видать было в Зорьке.
Всякое случалось в Заре. Бывали приколы, а случались и проколы. Как-то  под вечер, когда все мои дружки уже накидались и расползлись по домам, я угрюмо сидел за пустым столом и думал как бы ещё хапнуть. Какой-то парнишка сидел рядом и похоже думал об этом же. Мы разговорились. И тут чувак предлагает: поехали ко мне в Кисель, там на хате есть чего выпить. Ну, поехале. Хуле догнаться надо, не умирать же. Приезжаем - там типа блатхата: двое мужиком и одна баба. Раскирдос полный. Все на  отходняке и кумаре. Роются в аптечке, ищут хоть каких-то колёс. О выпивке речь не идёт. Полный голяк. Я затосковал ещё больше. А тут у этого урода, который меня притащил, крыша поехала и в башке замкнуло. Ему стало казаться, что я с каким-то другом его в Заре побил сильно на днях. Ну, они втроём на меня наехали. Где, мол, друг живёт. Я протрезвел даже и понял, что надо как-то спасаться. И прежде всего уходить с этой квартиры, а то они меня тут убьют. Говорю: не далеко живёт, пошли. Они повелись. Как только вышли, эти гондоны начали меня ****ить прямо в подъезде. Залили весь подоконник моей кровью. Потом ещё на улице продолжали время от времени. Идём, ночь глухая. Думаю: ****ец ****ь. Неужели? Сколько таких случаев по городу что людей ни за что убивают. Машины мимо проезжают, но их *** тормознёшь. Эти хуеплёты   нож показали, говорят, что если я только попытаюсь останавливать, они мне штырину вставят. Идём так, вдруг я вижу, что двое вроде затяжелели и начали отставать, а одни за мной следует по пятам. Тут я рванул со всех ног. Этот ушлёпок (как щас его вижу - такой маленький, плотный, кривоногий) за мной бежит. И тут я резко торможу и бью ему встречную. Он падает, я добиваю его ногой в злобную харю и делаю по страшной силе ноги. Исчез во тьме, растворился и спасся на этот раз.
Неделю я проторчал дома, зализывая раны, а потом подорвался и опять подался в Зарю. Только вхожу, вижу за угловым столиком сидят две клёвые девки и давят в тихоря барматуху. Так многие делают. Цены в баре кусаются, так они с собой дешёвое бухло тащат. Потом возьмут себе с понтом по коктейлю и весь вечер тащатся. Подсел к ним. Одна яркая блондинка, другая великолепная брюнетка. Очень обе сексуальные. Обеих притом зовут Надями. Супер. Я неделю воздерживался, так что запал сразу на двоих. Притом они при башлях были. Я их быстро развёл   на приличное вино. Выходили из Зари мы сильно пьяные. Девки тащили меня под руки, сами чуть не падали и приглашали к себе. Блондинка тянула на Краснофлотскую, а брюнетка в Красный бор. Они мне обе нравились беспесды, но чёрненькая была более секси, и я выбрал её. Поехали к ней на дачу. Я едва терпел, так ей засодить хотелось. Туда ж путь не близкий. Ещё идти надо было за переезд. Добрались наконец. Поебались. Утром еду назад на автобусе, чувствую, что-то член побаливает. И правда, к вечеру начались выделения. Трипак ****ый случай.
Прикольно ещё то, что через месяц где-то встречаю Надю блондинку - испитая вообще в ноль, подходить к ней страшно. А та брюнетка Надежда, от которой я цепанул трипак, вскоре тоже подсела конкретно на стакан. Отравилась, потом прыгнула из окна и в итоге кинулась под поезд.
Как только я вылечился от триппера, сразу побежал опять в Зарю. Захожу там Шеп сидит, мой хороший товарищ. Мы с ним любили путешествовать по пьяни. Сидим выпиваем, потом бум нас клинит и мы куданить едем. Однажды пили-пили в Заре, а когда её закрыли, рванули на вокзал в Гудок, который работал до двух часов ночи. Там оркестр играл, и люди плясали как смасшедшии. Многие тогда напивались и отставали от своих поездов. Ну, мы с Шепом ещё выпили и решили ехать куда-нибудь. Поездов много разных мимо идёт: в Москву, Питер, Ригу, Вильнус. Сел, уснул и ты уже тама.
Короче, сели мы в какой-то поезд и утром оказались в Москве. Вышли, закурили. Что делать? Денег-то ноль. Даже похмелиться не на что. Поехали к моей тётке на Дмитровское шоссе. Та поохала поахала, но денег дала немножко. Мы сразу хмельнулись и засели в одном кафе в центре. Выпили, познакомитлись с двумя девушками из Питера. Выпили с ними, потом ещё уже в другом заведении. А утром оказались на Мосбане в Питере. Выпили там. Девушек потеряли. Денег опять нет ни копейки. Тут Шеп говорит, что надо сдать его золотое кольцо. Сдали на Литейном в подворотне и пошли бухать. Пили весь день на Невском, а ночевать-то негде. Познакомились с каким-то мужиком, который жил неподалёку. Говорит: поставите пару пузырей, можете ночевать. Мы поставили. Пришли. Такая квартира в древнем стиле, мебель девятнадцатого века. Старые книги лежат. Всякий антиквар. Я на кожаный диван прилёг и заснул. Ночь просыпаюсь - Шеп с мужиком дерётся. Уже вся комната в крови. Бьются насмерть. Еле еле их разнял. Мы выпили, они  помирились, а тут и рассветать стало.

И вот ещё вспоминается такая ***ня про Зорьку. Это уже после того как мой друган Шеп переширялся и умер в ванной. Сидели мы в Заре с Ником. Тем самым с Бакунина человек со шрамом, который был в зимнем тулупе похож на Емельку Пугачёва. Потом его убьют на Бакухе, где пали многие.
Вспоминаем с Ником вчерашний день, как мы пошли в медобщагу к девкам. Только там присели в одной комнате, где живёт пять баб, вваливаются ихнии мужики пьяные враскатень. И без слов кидаются на нас. Коляна куда-то свинтили, а меня двое быков загнали в умывальник, но были настолько датые, что ни разу не попали по роже мне. Стучали в основном в стенку и куда попало. В итоге я от них свинтил, а когда пробегал по лестнице, увидел другана. Ник висел в пролёте, зацепившись за какую-то ***ню и вот-вот готов был упасть. Руки у него слабели уже. Я вытянул его кое-как. Потом он хмелил меня в нашем любимом заведении. Пьём-пьём, вдруг в Зарю входит Пингвин. Этот тип в своё время подсел по-глупому. Он был модный такой и хотел купить себя какие-то невъебенные там сапоги, но денег не было. И он взял кассу в 30-м магазине. Только выходит, а как раз идёт ментовский патруль. Его, идиота, и повязали. В зоне Пингвина опустили. Потом в начале девяностых он по голубым каналам съебался в Голландию, назанимав тут перед отъездом кучу денег с концами. Братела Киса, когда поднялся и уже имел две бригады, ездил в Амстердам ловить Пингвина, но голубая мафия не выдала своего опекаемого. Теперь вот этот хуй голландский приезжает регулярно раз в год к нам сюда и ходит по городу, выставив вперёд живот, с охуенным призрением ко всему русскому на наглой тупой роже.. Ну, Колян, как увидел Пингвина, сразу кричит: «Ты ведь, козёл, опущенный. Хуй ты сюда лезешь, где нормальные пацаны сидят? Уябывай на хуй в свою Голландию». И начал ****ить мудака на смерть. Залил всю Зорьку кровью. После этого пришлось, конечно, бутылку водки сразу брать, чтоб расслабиться. Колян всё у меня спрашивал: «Ну, правильно я его от****ил?» Заебался другану отвечать, что да, всё нормально, по делу, не хер тут презирать, а то ему, пидору, наш воздух не нравится, у него голландские белые рубашки сразу чернеют. Ну, и вали отсюда, не показывайся здесь больше никогда. Дыши халявской свободой. Халуй, ****ь! Пили мы пили, потом Колян вдруг вскакивает и с диким криком «да заебали вы на хуй, пидорасы!» кидается прямо в большое окно. Оно и сейчас ещё заделано фанерой. А на улице друган попадает прямо в объятия Омоновцев, которые как раз ****ят мирную демонстрацию.

Тут в кафе припёрлась одна знакомая девка, Анька, которую я давно хотел выебать. Она ничего такая, русоволосая, коренастая, при хорошей жопе и сиськах. Правда, ноги кривоваты, но рожа очень ****ская. А сама Анька постоянно отвязанная. Абсолютно безбашенная чувиха. И всегда попадает в какие-нибудь истории, когда её в оконцовке ****ят. Короче, ёбнули с ней водки грамм триста, и я повёл её в ближайший подъезд. Там рядом с Зорькой стоит красная древняя хрущёба. Заходим в подъезд – там вонь, валяются пустые бутылки, кругом всё обоссано, на подоконнике ***вава туча бычков. Я сразу прикинул, как буду ****ь шкуру. Сдёрнул с неё джинсы. Она обмякла и сказала: хочу в жопу, Алик. Прямо угадала моё желание. Я боялся только одного, чтоб не появились менты. Они здесь частенько лазют. У этой ****ы жопа классная. Узкая такая. В русском стиле. Ебал её пол часа, наверное, а потом кончил и въебал ногой, одетой в тяжёлый армейский ботинок, под ту же выебаную жопу.


Настроение было ***вое. Россия опять вступила в полосу реакции. Уже в который раз. Тупорылая Дума принимала в наглую антинародные законы. Жирели чиновники, борзели менты. Контора опять впала в крайнюю паранойю. Все живые силы в стране объявлялись экстремистами и преследовались за всякую хуйню. Лихо давились последние свободы. Уровень дозволенного абсурда был явно превышен. Короче, всё было довольно мрачно.

Но вечер выдался хороший тёплый майский. Я присел на лавочку возле сараев, недалеко от помойки, и, чтобы как-то отвлечься от нехороших мыслей, стал наблюдать всякие забавные эпизоды.

Какой-то абсолютно обдолбанный наркот совершал прыжки с шестого этажа. Четыре раз нормально приземлился, прежде чем разбился насмерть. Пожилой небритый *** с почерневшей рожей, в рваной куртке и штопаных милицейских штанах загнал в сарай пятнадцать женщин и грозился поджечь их, если они срочно не дадут ему десятку на опохмел. Пьяная девка, страдая от недоёба, орала у входа в общагу: разорвите меня на части, ребята! Нашлись вскоре два барбоса. Подошли, понюхали и разодрали её пополам. Дети гнали грязную жалкую бичиху. Орали, обзывали, бросали в неё камни. Сбили, наконец, с ног, стали добивать у помойки.

Эти сценки меня слегка взбодрили и даже навеяли приятные воспоминания. Как-то раз я возвращался с Югов практически по нулям. Кажется, рубль был в кармане, когда садился в поезд до Москвы. Проводница хорошо попалась молодая и слегка поддатая. Договорились с ней без билета. Дам, мол, денег. Которых, разумеется, не было. Что делать? Отходняк притом **** довольно сурово. Прошёл в кабак, надеясь крутануть какого-нибудь нанайского лоха. Вижу, мужик сидит весёлый, улыбка добрая, прямо гагаринская. Изрядно притом датый. Подсел к нему, и он сразу пошёл на контакт. Оказался действительно добродушный общительный. Налил мне сходу полный фужер винища и полез в разговор. Начал открывать душу, как это водится в поездах. Стал рассказывать, как однажды попал в гости к буржуям. У них элитная квартира. Огромная кухня со всеми прибамбасами, на стенке телевизор огромный «Плазма», компьютер с Интернетом, жакузи-хуюзи…Сами, муж и жена, пьяные, противные. Болтают про заграничные курорты. Она получает сообщения на мобильник от своих египетских хахалей, которые её целуют во все места, он – по Интернету одну парнуху смотрит. Отвратительные рожи. Сидят, нажрались своей дорогой жрачки, напились виски и ругаются. Всё им, падлам, мало. Подавай новые тачки, шубы по пять штук баксов. Круизы-***зы… Тут люди с голода помирают, а они в своём элитном доме забаррикадировались и все наши беды им по хую. Дурят простой народ и наживаются. Собеседник мой смотрел на них, смотрел, потом не выдержал. Хватает стакан, как заебёт в этот экран во всю стенку. Кричит: ебал я ваше виски! Схватил нож, порезал всю кожаную мебель. Бизнесмена этого замочил прямо в джакузи, наполнил её кровью. Жену, тёлку сисястую, выебал и выбросил в окно. Насрал там им по всей квартире и съебался оттуда.

Мужик рассказывал и сам смеялся в полный рот. Я ещё один фужер ****ул, стал, вроде, в себя приходить Сейчас, думаю, раскумарюсь. Но тут, ****ь, полный облом. Залетает в кабак жена этого лоха и начинает орать на него. Обзывает пьянью, мразью, пидарасом и конченным гондоном. Короче, снимает его и уводит в купе. Что делать? Опять я в тоске, но надежды не теряю. Ни ***! Стою в тамбуре, курю. Колочусь слегка и матерюсь про себя. Проехали Джанкой. И тут мне опять начинает везти. Рядом стал покурить пожилой хрен. Разговорились. Оказывается этот мудила местный, но послал фуру с фруктами в Москву и сам догоняет поездом. Спрашивает у меня: из каких я краёв. Я отвечаю Мужик тут просто хуеет. «Да что ты!» - орёт. – «Не может быть на хуЙ!» Бросился меня обнимать, как родного. Оказывается, он родом из наших мест, но лет двадцать уже там не был. Очень обрадовался, что встретил земляка. И тащит меня в кабак, чтобы обмыть такую встречу.

В итоге пили всю ночь. Напоили и выебали проводницу. Она полностью удовлетворилась, забыла, что я ей должен за проезд и мертвецки спала до самой столицы. Утром пошли с дедом в пивняк «Жигули» на Арбате. Взяли много пива и рыбы. Я завёлся, но тут у старого чёрта переклинило. Он начал тормозить и зажимать бабки. Послал меня даже на ***. Пришлось набить торгашу ****ьник. Но опять я остался без копейки. А ведь планировал взять у мудака башлей, чтоб добраться до дома. Но не унываю ни хуя. Хуйня! Надо только срочно выпить. Прусь в бар и заказываю стакан водяры. Бармен куда-то отлучается на минуту, а я тем временем залпом одеваю стакан и линяю из бара. Бегу по Тверской. Через подземный переход на другую сторону. Только мотор стучит. Хуй догонишь! Прыгаю в троллейбус на ходу и еду до вокзала.
Да поебать! До дома добираюсь на перекладных. Сначала меня выкидывают из поезда в Можайске. Не теряя самообладания, тотчас пересаживаюсь на электричку и доезжаю до Гагарина. Тут меня опять ссаживают. Думаю: надо бухнуть и осмотреться. Снимаю у станции местную девку и говорю ей, что мне надо выпить, пожрать и посмотреть город. Попалась добрая шкура. Купила огнетушитель «Вермута» и принесла из дома термос с борщом. Повела сразу на кладбище, типа больше смотреть в этом городке нечего. Сели на какой-то безымянной могиле. Выпили. Последнее, что помню, она взяла у меня в рот. Просыпаюсь… Не *** себе! Глубокая ночь, веночки позвякивают, кресты, могилки…Ни девки, ни моей куртки. Вот почему меня так колотит. Не унываю, однако, ни хуя. Бегу на станцию и прыгаю в проходящий поезд.

Эти воспоминания меня даже развеселили. Захотелось жить, совершать поступки. Прошла, кажется, ****ая депресуха. Вижу, тащится мимо тёлка с низкой толстой жопой и жирной тупой харей. Сосёт по ходу пивко. Торможу её и веду в ближайший подъезд. Там, как обычно, пахнет мочёй, говном, дешевым вином и спермой. Тут люди пьют, срут и ебутся. Прижал эту большую жопу к горячей батарее и начал ебать. Всё было ништяк. Заебись. Россия не пропадёт. Вырулим. В процессе выяснилось, что девушка недавно вскрывалась мойкой и провела три месяца в дурке. Теперь ей всё по херу. Мне тоже. Ебись оно всё в рот! Сверху по лестнице спускался какой-то пенсионер очень похожий на ветерана. Сделал нам замечание. Мол, что это скотство. Я, не думая и не прекращая ебать шкуру, въебал ему ногой так, что он полетел вниз по ступеням. На *** тут в сраном подъезде мораль разводить. Эти победители заебали все мозги с самого детства.
Потом я опять сидел на лавке, но уже совсем в другом настроении. Пришла полная уверенность, что Россия всё же разберётся с реакцией. Ментов обуздают. Контору опять разгонят. Чиновников пересажают и частично расстреляют. Тупорылую Думу распустят. Наступит революционная ситуация. Вот тогда и погуляем. Держитесь, суки! Въебём за всю ***ню.



 Утром просыпаюсь с мыслью, что денег опять ноль, а выпить как-то надо обязательно и очень срочно. Встаю, умываюсь, одеваться, слава Аллаху, не надо, потому что завалился вчера в одежде как пришёл вечером непомню воскока, и выхожу на улицу. Мороз крепчает, а у меня, как закон подлости, молния порвалась на штанах. Всю дорогу расстегивается. Пока дошёл до «Зари» или того что от неё осталось, чуть яйца не отморозил. В кафе нихуя никого нет: все ещё не проснулись, наверное. Что делать. Еле-еле наскрёб на маленький стакан пива. Пытался разговорить и развести барменшу насчёт крызиса, но та не повелась, ****а тёртая. Говорит: да у нас эти крызисы всю жизнь, мы привычные. Что-то типа такого она мне ****анула. Тогда я её прошу, хоть сам понимаю, что бесполезняк, налить стакан в долг. Она ни вкакую. Чтоты, говорит, я однажду одному дала в долг… до сих пор несёт.
У этой дуры, кстати, которая за стойкой было два мужа и оба умерли от водки. Причём первый ласты склеил, потому что она не дала ему похмелиться, а второй – крякнул, потому что дала. Да, не судьба, размышлял я, глядя в окно на совершенно пустой, как вымерший, город. Уже третий или четвёртый день, я уж со счёта сбился, народ гуляет. Наверное, подустал малость. Ничего, скоро начнут выползать. Город-то тесный, кого-то точно встречу. Как-то летом я вот тоже вышел в центр без копейки денег и ***во мне было нетто слово. Подыхал короче. И никого, блять, как закон подлости. Тёрся возле «центрашки», думал кто-то всё ж появится, но никого знакомого, хоть умри. Так стою, только сигареты, как идиот, стреляю у прохожих. Некоторые дают всё ж, не все ещё окончательно скурвились и ожлабели. И тут злость меня взяла на весь ****ый белый свет. Думаю: нихуя не уйду отсюда, пока кто-то не подайдёт с баблом и не бухнёт меня по-человечьи. Четыре часа ждал, поцаны, и всё-таки пришёл ближе к вечеру один малознакомый хлопец при башлях. Зато как он меня похмелял… это сказка. Мы классно посидели с ним в той ещё культовой «зорьке», нажрались само собой и сняли клеевых тёлок. Поехали к нему на хату и там оттопырились по всей программе.
Да и вчера, вроде, неплохо масть пошла. Поначалу обычно, как закон подлости, полный голяк. Бегали с Лёнькой, терским казаком с Фурманова, по всему центру, как конченые идиоты. Нихуя никого нет. Да рано ещё было, все спали пока. Одного Вакуню, наконец, встрели на Маяковке с фингалом. Ему вчера в Бистро кто-то нарезал. Он, Вакуня, чел бесбашенный и пьяный вабще ничего не соображает. За языком не следит. Гонит своё-чужое и порой нарывается. Ему вабще не везёт иногда по жизни. То на гопстоп нарвётся, то просто так не за *** получит ****юлей и ходит на новый год весь красивый.
Вакуня нас хмельнул зачуток, только у него денег не особо и настроение не очень, хоть он фингалы и кремом намазал. Одно его радовало, когда выпили по сотке в той же задроченной «зорьке», что украине, наконец, отключили газ. Это и других мужиков как-то бодрило, когда мы с Терским каких-то знакомых встрели у пивняка, что возле кафе «пионерское» рядом с кинотеатром Октябрь. Мороз крепчает, пиво холодное, у меня ещё эта ширинка не застёгивается нихуя, продрог немного, но базар за то, что украину отключили от газа и хохлы там мёрзнут, как цуцики, конечно, бодрил и ниибацца согревал. А тут кто-то из знакомых харь притащил баклажку нашего рабочего-крестьянского портвешка за двадцать девять рублей. Настроение ещё больше поднялось. Ёбнули мы с Лёней Терским по стакану тоже, братва ж она завсегда поделиться пойлом и не даст своим умереть от жажды. Выпили, говорю, только это ж капля в море и слону дробинка.
Постепенно мужики, которые нас хмельнули, рассасались, и мы опять с Терским вдвоём остались. Нарезали ещё пару кружков по центру – опять поражняк полный. Что ж делать? Уже отходняк опять начинается. Нырнули в закусочную на Тухачевке, куда я вабще-то остерегаюсь заглядывать, потому что должен там рублей пятьсот. Но состояние было такое, что поебать на всё. Да и там никого, кроме каких-то упырей, которые угрюмо ***рють свои сотки в одно жало и из-под лобья на тебя зырят. Короче, палево, облом и измена.
И вот идём мы с Терским уже такие понурые и склонные к пессимизму, хотя по натуре оптимисты оба, у меня ещё ширинка эта заебался уже застёгивать, и вдруг я вижу возле кафе на Докучаева знакомую башку жёлтого цвета. Никто иной там как Клюгер рисуется, а рядом, как обычно, Борян, Влад и ещё кто-то из знакомых харь. Чувствую я, что теплеет, вроде, хотя на улице мороз уже под сорок градусов. Подходим с Терским, поздравляем братву с праздничком и интересуемся сразу, как у них насчёт вмазать. А они без разговоров на вход показывают, типа заходите, присаживайтесь. Ну, мы сразу в тепло нырнули – там, бля, стол накрыт и ломится от водки и закуси. Я сразу ёбнул фужер водяры и с большим удовольствием заторнул солянкой из Владовой тарелки. Чуть её полную не съел так на жратву пропёрло, потому что бухал-то уже семь суток, а ел очень мало. Да ещё давно уже мечтал соляночки поесть.
Ну, и пошла масть короче. Оказывается Влад банкует. Он типо хату слил и типа её резко пропивает. Бывает. Влад он чел бесбашенный. Закончил иняз, но по профессии ни дня не работал, забухал сразу после госов и бухает до сих пор день в день. В Париже побывал, только там ничего не помнит, так как нажрался в первый же день приезда, а потом бегал по городу и кричал: едут-едут по Берлину наши казаки.
Сидели мы в этом кафе на докучаевке довольно плотно. Если бутылки на столе кончались, Влад резко давал денег – типо, да наты! - и кто-то сидящий с краю шёл к стойке за пойлом. И как хорошо было посидеть в такой тёплой компании. Такое ведь теперь не часто бывает. Больше по праздникам. Базарили *** знает о чём, как обычно, но разговор был приятный и все ж свои кругом, одна шобла. Нет, заебись, комраты, вот так хоть на Новый год посидеть со своими пацанами.
Потом постепенно пацаны отъезжать стали. Сначала Клюгер едваживучий стал себе такси вызывать, ему ж далеко на Лавочкина переться надо и никак не мог вызвать тачку, так пешком и поканал на автопилоте. Хорошо если не заснул где-нибудь по пути, а то он большой любитель. Тут Влад начал блевать прямо на стол. Борян тот вабще отключился и не реагировал на удары в плёчо и даже по тупой башке. Он не плохой пацан, но довольно смурной и быстро отъезжает. Другие тоже чего-то приуныли, только мы с Терским держались до поры. Лёня всё ж не выдержал в оконцовке, нервы то не железные на лохов кругом смотреть и слушать их левую ****ёшь. Задрался с кем-то из посторонних, а я чувствую, что меня накрывает капитально и пошёл до дома. Благо живу-то рядом.
Нехуёво, кароче, вчера погуляли, а вот сегодня мне не везёт что-то. Не пруха одназначно. Да рано ещё не вечер, все мужики пока бухие спят. Праздник же продолжается. А вабще надо пойти прогуляться по разным нашим точкам. Мало их в центре осталось, но есть ещё несколько. Так я рассуждал, сам себя утешая, и тут вдруг в кафе резко входит Наташа Смерть. Готичная такая, как обычно, но совершенно на удивление трезвая. Летит ко мне, садится и, не здороваясь, спрашивает: есть у тебя что-нибудь? Пока нет, отвечаю. – А будет? – она домогается.
– Щас кто-нибудь придёт, Вакуня, например. Не ссы, Наташка, похмелимся.
У Смерти, вроде, надежда в глазах появилась, однако тотчас угасла.
- Я тебя расстроить хочу, - говорит и грустно так на меня смотрит.
- Ну, попробуй, - отвечаю, - может, мне полегчает.
- Ты Грека помнишь? Ну, парень у меня был двадцатипятилетний, у тебя ещё как-то зависали с ним?
- Когда ты ногу что ль у меня сломала?
- Ну, конечно. – И Смерть улыбнулась даже, но тотчас нахмурилась.
- Грек-то повесился.
- С какого перепуга?
- Да он пил где-то в компании и случайно пацана какого-то убил. А в зону больше не захотел, у него итак четыре ходки было. Повесился на велосипедной цепи.
- Изуверец, - заметил я и посмотрел в окно. Нет, надо валить отсюда. Под лежачий камень вино не капает. Надо пройтись по заведениям. Может, кто и ожил уже.
- Если сейчас срочно не выпью, - шепчет мне Смерть, - разхуярю нахуй эту ****ую «зорьку». Уже Грека помянуть не дают, скоты.
Тут я решил точно менять диспозицию и покинул Зарю.


 С самого утра шатался по центру без копейки денег. Заходил в Бистро... тьфу ты ****ь, его ж закрыли. Там теперь модная парикмахерская. Заходил в Зарю. Но там старенький баянист наяривает древние напевы да сидят какие-то чужие люди. Ни одного нормального чела не видно. Наших нет. Но это пока у меня денег нет, как только они появятся, сразу набегут.
Опять гуляю туды-сюды. Нет наших хоть сдохни. А уже потряхивает. Вдруг какой-то чел тормозит и здоровается. С трудом припоминаю. Лет сто его не видел. Оказывается, он щас в Чехии живёт. Свой домик на границе с Германией. А тут, блять, ни копейки. Пришлось этого Пашу резко расколоть на пиво. Постояли на углу Ленина и Советской, попили из горла, поговорили. Аж полегчало. В конце беседы взял у него сто рублей и пошёл в Зарю. Больше тут ходить уже некуда. Все наши заведения прикрыли. Когда-то Заря было раскошным баром, потом приличным кафе, где всегда сидел кто-то из своих и без вариантов мог похмелить и даже напоить при желании. Теперь от кафе остался небольшой кусок да и то здесь половина людей уже пришлых и нет той братской атмосферы, которая царила, скажем в Трактире Ы или том же Бистро.
Когда я туда вошёл, старенький баянист уже исчез вместе с левой публикой. Я взял пива и сел за последний столик. Только глытнул, звонит телефон. Квака беспокоит. Где я типа и так далее. Типа приезжай. Да заебало уже это Поле чудес. Я там несколько лет не был, но жизнь на Поле я ебу бьёт ключом или даже кувалдой. Приезжаю туды намедни, сразу сообщения: Баранкин умер, Плащ уже не ходит, у Карлы сгорел дом вместе с женой, сам пошёл в магазин, возвращается - хата в огне, кинулся туда, там пламя, частично обгорел... Ну, и так далее. Квака сейчас основная на раёне. Всех ****ит. Но и сама с фингалами. Тут народ злой и резкий. Их только зацепи, не рад будешь. Когда выпивали у Кваки, Маньяк рассказал, как выебал кактусом пидора, который стал к нему приставать.
Я решил на Поле не ездить и испытать свою фортуну в Заре. И не прогадал. Пришли всё ж в итоге наши люди. И тут началось.... Катастрофа она ж хорошая спокойная девчонка. Но что с ней случилось? Приняла грамм пятьсот и заплакала. Потом напала на какого-то грузина вабще не при делах, обложила его ***ми. Тот вабще не знает что делать. Злится, пыхтит. Говорит, что он Дато, его все знают. Катастрофа не унимается, обзывает грузина козлом, чмошником, гандоном и другими обидными словами, орёт на всё заведение, Маринка за стойкой нервничает, мы Катастрофу успокаиваем. Хорошо Сергей пришёл, который боевыми искусствами владеет. Он грузина прогнал, и мы не слабо продолжили.
Сергей в итоге нагрузился так, что только из кафе вышел, сразу рухнул. Пришлось тащить его в сквер. Он посидел немного на лавке для тех, кто приходит в себя, и поплёлся до хаты, хотя там его, по его же словам, ничего хорошего не ждёт.
А мы в Заре продолжили не слабо.