Уходят навсегда очень просто

Когда у меня плохое настроение, я иду к другу, который работает  в морге. Там, в подвале,  мы  с ним выпиваем.  В холодном полумраке  тихо и спокойно.
    И знаете,  что я думаю?  После смерти все пахнут одинаково.
    Мы пьем, разговариваем о жизни, о проблемах, о том,  что все надоело. Потом я,   полуживой от выпитого спирта выбираюсь уже под утро из подвала, где живет смерть, ловлю такси и еду домой отсыпаться.
     Солнце бьет по глазам, в открытое окно залетает свежий,  весенний ветер. Что такое   Смерть? Мы ничего не знаем о ней.
    А  что мы знаем о жизни?  Знаем, что она кончается. А что еще?
    Смерть живет  рядом с нами, но мы ее не видим. Мы знаем, что она есть. Мы видим не саму смерть, а  людей, с которыми прощаемся.
    Мы прощаемся  с ними и говорим им «До свидания», думая, что их  мы увидим завтра, через месяц, через год…
    Потом  узнаем, что они уходили навсегда. Так будет и с нами. Кто-то переспросит, услышав о нашей смерти: «Как, уже   умер? Ну,  надо же! Так  быстро??» «Да… умер…» «Боже, так я его вчера только видел!».
    Так было с моим отцом, с моим  дедом, которого я видел только на фотографии.  Отцу моему  было  пять лет,  когда он расстался со своим отцом, с моим дедом навсегда.
    Дед стоял в сенях избы на земляном полу,  гладил пятилетнего сына по голове и говорил : «Не плачь,  сынок… Я скоро вернусь». Дед не вернулся с войны, на которую ушел в августе 1941 года. Пропал без вести.
    Отец рассказывал мне: « Помню его  огромные черные сапоги.  Я их обхватил  руками, не отпускаю  его, а он стоит у дверей в избу,   гладит  меня по голове,  успокаивает, и говорит,  что скоро   вернется».
     Я тоже хорошо помню, как расстался  со своим отцом  навсегда. 
     Поздним осенним вечером он проводил меня до троллейбусной остановки, достал сигареты и сказал: «Давай постоим, покурим…». Он хотел поговорить по душам, просто за жизнь. Так редко с сыном общался. Работа, дела, суета.
     Но подошел троллейбус, и  я ему сказал:  «Да,  ладно тебе,  потом покурим, поговорим, выпьем еще.   Поздно, пора ехать!».  Но «потом» не наступило. Пришло «навсегда».
    Я сел в троллейбус. А отец остался на остановке один, достал сигарету и закурил.
    Было темно, фонари около остановки светили слабо шел мелкий дождь.
     Я  помахал отцу рукой в заднее, мокрое от осеннего дождя окно.
    И  фигура отца, еле различимая уже в  темных сумерках,  исчезла в дождливой, прохладной осени.
    Увидел я его  только   через  11 дней после этой последней встречи.
    Неподвижное, высохшее тело  в красном гробу мне уже ничем не напоминало моего отца.