Весна на Новый год или о ходьбе в ногу. Новелла

                Весна на Новый год или о ходьбе в ногу.

                Новелла

                1

    Зимнее тепло не стало большой неожиданностью. Несколько лет как подобное случалось. Зима с лихвой наверстывала большими морозами и метелями.
    В ожидании холодов ласковый ветерок, недолгое полуденное солнце радовали, немного тревожили.
    - Ну, наконец-то, а то заждались, никак не наступало.
   Вороны, грачи, голуби высоко парили на фоне серого неба, разрезая крыльями влажный воздух, тяжело опускались на землю, крыши и фасады домов.
   На реках кряквы и селезни сбивались парами, прогуливаясь по слегка заснеженным берегам.
   Плавали и кувыркались в поисках корма около мостов, где, как обычно, предстояло зимовать у полыней, в надежде на покладистую зиму и внимание горожан.
   Не холодная погода, не похожая ни на осеннею, ни на весеннюю, располагала к предновогодним размышлениям и лирическим комментариям даже тех, кто при трескучих морозах, о возможных переменах в чём бы то ни было и думать позабыл.
   На улицах, скверах, площадях стало чуть многолюднее, громче и веселее разговоры.
   Неприметно, но со вкусом, одетый мужчина, неопределённого возраста и неброской внешности, медленно, всем своим видом показывая, что не торопится, прогуливался по единственной, недавно обустроенной набережной, небольшого, особенно ничем не примечательного городка, одного из многих в окружении столицы.
   Остановился около огромной, в огнях, с игрушками и гирляндами, искусственной ёлки, которая почти не отличалась от лесной красавицы.
   Появилась она недавно, незаметно собрана, надёжно и вальяжно, заняла своё место, как будто, по-другому, быть не могло.
   Следует заметить, к немалому удовольствию и редкому единодушию прохожих всех возрастов.
   Стал её с интересом рассматривать, словно видел такое чудо в первый раз, беглым взглядом посматривая на часы.
   Выдавая чуть заметное волнение, своим ранним появлением. На этом месте, как в годы туманной юности, у него была назначена долгожданная встреча с давней знакомой, однако, не деловая и не совсем, чтобы амурная, а с непонятной ему до конца целью, но неподдельным интересом.
   Её инициатор, по собственному разумению, давно находился в неопределённом, слегка помятом встречными ветрами, возрасте, когда согласие женщины, на самые заманчивые предложения, создают больше беспокойства, чем горячего желания быстрейшего исполнения задуманного, как очень часто бывало в молодые годы.
   Он, коротая время, вспомнил старого друга, не потерявшего почти за десятилетия, боевого настроя на покорение всё новых вершин и по-хорошему позавидовал, не забыв, по-приятельски, поупражняться в колкости, мне бы его проблемы и глубоко, но не глубокомысленно вздохнул.
   Проблем на самом деле у него было всегда выше крыши, гораздо больше, чем у других, поскольку он сам любил их создавать.
   В героическом преодолении испытывал тяготы и лишения походной жизни, горечь утрат и разочарований, радость и медные трубы, разумеется, в своей душе.
   Окружающие были не в курсе, живущих неподалёку, в одном пространстве, душевных мук и звучащих медных труб.
   Не имея возможностей быть к ним благосклонными или сопереживать, наделяли, носителя иллюзией, неким превосходством над собой, чего никогда бы, не позволили при других обстоятельствах.
   Можно позволить всё что угодно и кому угодно, но не превосходство чужого разумения над своим неведеньем, даже если так и случилось, независимо от чьей-то воли.
   По обстоятельствам, те самые окружающие, не имея возможности даже догадываться об этакой метаморфозе, спали спокойно, как на сенокосе, а если бы такую возможность имели, то не только на Новый год, дружно и весело смеялись.
   Наверное, в первую очередь, сами над собой. Такой смех особенно полезен для всех без исключения, не обращая внимания на вместимость кошелька, наличие должности или звания, а особенно, извилин или некоей субстанции их заменяющей.
   Уходящий год, в облике неприметного, не иначе как ниспосланного с небес, центуриона с холодной головой, горячим сердцем и чистыми руками, никогда не признавал праздником свой последний день, на котором должен без страха и упрёка упражняться в удовлетворении самых разных гастрономических пристрастий.
   Каждый раз, испытывая одни трудности несовершенного организма, переходящие в другие, в последующие дни, зарекался, даже торжественно клялся, допускать подобное в последний раз и такое с ним даже в страшном сне никогда больше не повторится.
   По бесовским правилам каждый год в одно время начиналось и продолжалось многодневное долгожданное пиршество.
   Каждый раз с той же неуёмной настойчивостью, как будто вся его многочисленная компания, только что явилась с голодного края и если не уничтожит, максимально быстро, всё что приготовлено во всевозможных тарелках, мисках, тазиках, произойдёт непоправимое, а следующие дни могут и не наступить.
    Солнце и прочие светила перестанут радовать на бескрайних вселенских просторах, а маленькие земные наслаждения никогда больше не повторятся и бороться будет не с чем.
    Это по предновогоднему шутливому настрою никак недопустимо и противоречит основной концепции принятой самыми верными и достойными.
    - Очень скоро все будут жить так, как им хочется, кроме тех, кто этого не достоин.
    Они, то есть не прошедшие отбора, получат то, чего заслужили, с возможностью в дальнейшем, доказать на что способны, если научатся ходить торжественным маршем в общем строю.
    Семейную жизнь неизвестного героя у Новогодней ёлки, даже при самой бархатной погоде и игривом настрое, удачливой не назовёшь.
   - Как ни заладилось с первых месяцев, так и понеслась через пень колоду.
   С самого начала он считал себя выше всех этих брачных уз и прочих условностей, бумерангом, такое настроение постепенно перешло и к его избраннице.
   Единоверцы, лишь бы, что сказать, предупреждали.
   - Не бери замуж богатый, бедную. Золотой полушку медную.
   Имея загубленные на корню творческие возможности, но считая себя достойными руководить всем, что движется или хотя бы шевелится, могли лишь с умным видом о чём-то говорить на заданную тему, чему были несказанно рады и пользовались такой возможностью при каждом возможном случае.
   Было не смешно и не умно, а как всегда.
   - Каждый горазд, до чужих проблем, а до своих руки не доходят.
   Был им, толи ответ, толи каламбур, толи одобрение.
   Конечно, никого и ничего он не слушал, но от этого никогда, ни по какому поводу, не было легче.
   Разводиться никакой необходимости не было, так как уже несколько лет каждый жил сам по себе в своей квартире, лишь соблюдая приличия семейных отношений.
   Ей, это удавалось явно хуже, но его совсем не волновали подробности чужой жизни.
   Поэтому неожиданное свидание не будоражило воображение, возможной новизной, а было похоже на ёлку, которую рассматривал, почему-то не сомневаясь, что его Новый год уже давно в пути.

                2

    Моложавой, похожей на переспелое яблоко, вполне успешной женщине, предстоящее свидание было совсем ни к чему.
    Случись такая возможность много лет тому назад, летела бы за ухажёром на крыльях любви на любой край света.
    Если хорошенько вспомнить, то ведь и ждала предложения, напоминания о себе, на худой конец, хотя бы карамельку на праздник.
    Предоставления возможности, как и многим другим в аналогичных ситуациях, доказать, что совсем не безразличен ей сдержанный на людях, но неожиданно пылкий и нежный, спортивный и неглупый одногодок, с которым постоянно пересекались по самым разным компьютерным делам делам и всегда находили применение своим творческим замыслам.
    Особенно после той праздничной ночи, когда проводила всех гостей, а он вернулся и остался, не навсегда, как и многие другие, лишь до утра.
    Неважно, что были совсем никакие, после обильных угощений и ничего не помнили потом.
    Шанс на продолжение отношений был у обоих и бездарно упущен, без малейшей попытки понять друг друга.
     Почему эта первая и последняя близкая встреча развела надолго, да так, что стали избегать даже случайных встреч, она не знала и даже не догадывалась, а всегда думала, что эта тема за давностью навсегда закрыта.
    Так было проще и ничего не изменило бы устоявшийся порядок вещей, если бы, не прозвучал неожиданный звонок и предложение встретиться, непонятно, что и непонятно зачем, обсудить.
   День выдался сумбурным, многие знакомые, деловые партнёры, словно проснулись в конце года, от деловых предложений не было отбоя.
   Это радовало, но не приводило в восторг, они как всегда старались заставить её работать, а заплатить поменьше.
   Она воспринимала, такое отношение, как она считала хороших, достойных людей, как издержки производства или непонятки и не принимала близко к сердцу, сама позволяла во взаимоотношениях нечто подобное.
   Никогда, ни на какое, даже самое золотое, начальства не работая, сама решала, сколько и когда работать и как выполнять свою продовольственную программу.
   По времени, получалось всегда заниматься делами больше наёмных работников в той же сфере и на порядок хлопотнее.
   Трудности были не в том, чтобы получить заказ и сделать работу, а в получении оплаты.
   Она сама выбрала такой путь для себя, никогда не жалела, считая личную свободу превыше всего.
   Через много лет поняла, что это очень тяжело и в любой момент кажущееся высокое положение и вольница могут рухнуть.
   Всё придётся начинать сначала, а нажитое в муках и страданиях превратится в красивые воспоминания.
   Хватит ли сил и желания на новую жизнь она не знала и не хотела загадывать.
   Утром как всегда радовало, что могла идти на работу к полудню, но вышла из дома ровно в восемь утра.
   Она не знала, что такое болеть, если пора перезаключать контракты или под угрозой срыва важные договорённости, был именно такой случай.
   С каждым годом ей завидовали всё больше, так как никто и никогда не мог заставить её делать то, что она считает для себя ненужным.
   Привыкнув к этому и в личных отношениях, она считала, что так и должно быть, не замечая своей свободы, которая оказывалась ничуть не лучше несвободы других.
   Так очень часто получается, к желаемому привыкают настолько быстро, что не успевают получить от этого удовольствие, как оно начинает тяготить.
   Выйдя из офиса на центральную улицу, увидела много приветливых лиц, настроение предстоящего праздника для неё возникло вместе с желанием пройтись пешком.
   - Пусть подождёт, не дождётся, туда ему и дорога.
    Не очень любезно рассудила, но шла энергичной, обращающей на себя внимание мужчин, походкой и опоздать было маловероятно.
   Проходя мимо, обратила внимание на цветочный магазин и вспомнила, что весь год ей никто не дарил цветы.
   Поклонники были, но никого из них особым вниманием не баловали, те, судя по результату, отвечали тем же.
   Новых энтузиастов не появлялось, интернет не в счёт, его всерьёз никогда не воспринимала, в отличие от лучшей подруги, которая из-за этого стала к ней относиться не так доверчиво, как раньше.
    Обратила внимание на не холодный, бодрящий воздух, красивые одухотворённые лица прохожих.
     Другие, судя по всему, навстречу не попадались или обходили другой дорогой, или она их не замечала.
     Неожиданно подумала, что не так уж и плохо жить в родном городе, где всё с детства знакомо, даже зима не торопится вступать в свои права, а люди милы и беззаботны.
    - Смотри не заплачь от умиления.
     Внутренний голос быстро вернул в состояние напряжённости и самокритичности. Так было привычнее и спокойнее.

                3

     Проходя по мосту к набережной, она увидела вдалеке старого знакомого, узнала по знакомому силуэту, но ей почему-то вдруг расхотелось идти на встречу с ним.
     Она не знала почему. Это было похоже на возвращение к своему прошлому.
     Не на белом коне и не на щите, оба показались похожими на бедных родственников, что ещё хуже.
     Зачем всё это надо, но ноги сами несли по скользкой наледи вдоль реки, вопреки желанию или это ей так казалось, у неё не было ответов, ни на один из этих ненужных вопросов.
     - Привет!
     - Привет, дорогая. Сколько зим, сколько лет.
     Мог бы придумать приветствие оригинальней, наверное, давно здесь мёрзнет?
     - Давно стоишь?
     - Да, нет, нормально.
     Отвечает невпопад, неужели волнуется.
     - Как дела?
     - Кондово.
     Ну, вот дождалась, отвечает, как молодняк на дискотеке.
    Что бы такое придумать в ответ, в его стиле? Оборзел видно, за последнее время, а я дура, припёрлась.
      - Не дура, поняла. На буква х, не надо думать, что хорошо?
     Так пытались острить ещё в прошлом веке, но ничего, не велик барин, пусть глотает.
      - Примерно, так и есть на самом деле.
      - Чего это ты, как?
      - А, ты?
     Её вдруг словно молния прострелила по позвонку, она подумала, что поняла, почему избегала его всё это время.
     Он был полной её противоположностью. Сколько лет его знала, всегда был на службе или в подчинении, решал не свои проблемы, отгородившись от всех неприступной стеной.
     Собранный, застёгнутый на все пуговицы, лишнего слова не вымолвит, ощущение, что умнее самого себя, а то, что говорит лишь прикрытие чего-то такого, от которого вздрогнешь и не придёшь в начальное состояние.
     Взгляд спокойных карих глаз всегда пытливый, даже въедливый, как будто свет настольной лампы на тебя направляет, с вопросом, что у тебя в голове накопилось, продолжай, рассказывай, не стесняйся, откровенненько.
     Нет, это уже перебор. Когда впивался своими сильными губами в её и доводил до иступлённой боли, она мечтала, чтобы тоже самое происходило и с остальными частями её холёного, красивого тела.
     Сама, того не замечая, ревновала его ко всем вокруг, не показывая вида, за бравадой, давая понять об обратном.
     Если бы только смятение чувств, его всегдашнее нахождение в команде людей делающих одно дело вызывало в ней зависть.
     Она не знала такого и никогда, никому, ничего не доверяла и гордилась этим.
     Добивалась ли результата, скорее всего да, но не такого, как хотела, тем более не такого, о каком мечтала.
     Она раздражала его с первых мгновений. Чуть-чуть раскрасневшаяся от быстрой ходьбы, она была похожа на Жанну д'Арк, после выигранного сражения, только что спрыгнушую с коня.
     Годы красят, это о ней, лучше бы она поплакалась о плохой жизни, он бы её пожалел, на этой почве многое могло бы получиться.
    Но не на фоне успешности, это раздражает, так как он сам иногда не понимал, чем занимается всю свою сознательную жизнь, кому нужны эти скучные вопросы безопасности, когда рабочее место может быть у замочной скважины или вокруг людской помойки.
    Её независимость приводила в бешенство, на каждый вопрос она имела свой, ни с кем не согласованный ответ.
    Но это ещё можно было допустить в личных отношениях, но то, что она была в поклонницах столичной знаменитости, переписывалась с ним и ездила на концерты и что совеем непостижимо, была, чуть ли не в подругах, с его женой, совсем не укладывалось ни в какие допустимые рамки.
       Он мог ей мысленно дозволить всё что угодно, но только не это, хотя, что такое это, он не знал.
       Полагая, что его на всю оставшуюся жизнь она уже не интересовала, как и то, что было ли у неё что-нибудь с этим артистом или нет. 
       Больше всего он не знал самого простого, зачем ей позвонил в этот предновогодний день.
      - Ну, ладно, чего звонил, что-то случилось?
      - Да, нет.
      - А чего тогда?
      - Да, так.
     Такое продолжение разговора начинало быть не просто неприятным, а злить.
     - Слушай, а у тебя с головой всё в порядке.
     - Да, вроде, нормально, не жалуюсь.
     Она вспылила.
     - Слушай, лечить головку надо. Шёл бы ты туда, откуда пришёл. Глянь-ка, на него, навязался на мою голову. А думала, что ты умнее.
    - Я тоже так думал.
    Она резко повернулась в противоположную сторону и пошла вдоль набережной, он за ней.
    Она почувствовала это и дала возможность им поравняться.
    Крепко и уверенно взяла его под руку, положила голову на его плечо и они медленно, подбирая для удобства при ходьбе, то левую, то правую ногу, медленно пошли назад к Новогодней ёлке, ничего не говоря и ни на кого не обращая внимание. 

   г.Иваново                4 января 2014 года