КУ-32. Пой, Вася!

                «Пой, Вася!»
                (Очередное лирическое отступление)

                «Проснись и пой! Проснись и пой! Попробуй в жизни хоть раз!» - призывала я своего читателя в предыдущей главе. Речь шла о том, что обидно прожить свою единственную и драгоценную жизнь в дреме, а жить надо жизнью интересной, наполненной эмоциями и событиями. А самое главное – не сонно и тупо плыть по течению, а самореализовываться, то есть осуществлять то, зачем, собственно говоря, каждый из нас, и я в том числе, явился в этот прекрасный и удивительный мир.
                В этой главе я обращаюсь к  вам еще с одним призывом: не просто проснуться, а проснуться и запеть. То есть теперь я хочу обратить ваше драгоценное внимание на вторую половину призыва: «Проснись и пой!». Сделать акцент на слово «пой!».
                Думаю, мой проницательный читатель уже сообразил, что под словом «пой» я подразумеваю не только буквальное распевание популярных (и не только) песен и арийных партий, хотя это тоже чрезвычайно важное, приятное и необходимое для психического и физического здоровья занятие. Под девизом «Проснись и пой!» я имею в виду, что жить надо не просто полнокровной жизнью, а жизнью, окрашенной в яркие, светлые, счастливые краски.  Песенные краски. Радостные. Веселые. Разноцветные.
                «Что, как дурак все время лыбиться? И вообще - как это?»
                Как? Да легко! Легче не бывает!

                Итак! Внимание! Стойте! Остановитесь немедленно, вот прямо сейчас, в эту секунду! Оглянитесь вокруг себя. Внимательно осмотритесь.
Видите? Нет? Ну как же, значит вы плохо осмотрелись.
               Смотрим еще раз. Внимательно и вместе. Вон видно в окно как летит птица. Такая большая, толстая ворона. Вот она села на ветку дерева, отряхнулась, повертела головой, посмотрела вниз, покосилась глазом на трусящую мимо собаку, что-то довольно проскрежетала, встряхнула перьями и не спеша слетела вниз, подцепила там солидный кусок булки, полетела дальше. Кажется, вороний день задался. Порадуемся за нее. Порадуемся и за себя – и для нас день задался. Вон солнце светит так ярко, небо синее-синее, совсем не январское, облачко летит, похожее на пеликана. Ветерок прошелестел по заснеженным деревьям. Или просто внимательно рассмотрим обои на стене, что перед нами. Какой красивый рисунок на них: завитушки, кренделя, розочки и тон такой теплый, песочный, глаз радуется, а вместе с глазом и остальные части нашего организма. Ну надо же, который год эти обои висят на стене, каждый день перед глазами, а я и не замечаю их. А ведь в свое время они так тщательно выбирались мною же, чтобы мне было приятно на них смотреть. И действительно приятно. А на кухне на блюде лежит мое любимое пирожное. Вот сейчас дочитаю главу про Васю, который должен почему-то петь, и пойду пить кофе с молоком и пирожным. Жизнь – штука все же классная. Хо-ро-шо!
                Что-что? Птиц нет, вместо солнца - свинцовое небо и вообще погода мерзкая, слякоть? Отлично! Полюбуемся еще раз на цементно-серое небо вверху, на грязный снег внизу, на снующих и чем-то озабоченных людей. Нет-нет, я и не думаю издеваться над вами. И в мыслях такого нет. Напротив, я хочу научить вас видеть красоту и гармонию в вещах, казалось бы порой весьма отдаленных от гармонии и красоты. И в сером небе можно увидеть жемчужные оттенки. И даже если оно сплошь темно-серое, беспросветно мрачное, все равно оно прекрасное. Поверьте мне, это так. Когда мы были совсем маленькими, мы замечательно умели видеть во всем красоту и тайну. Незатейливая ромашка была нам чудо-цветком, над которым мы умиленно потрясались. Серенький воробышек виделся нам жар-птицей. А слипшаяся карамелька была волшебным лакомством.  Что же нам, как Каю, в глаз и сердце попали осколки льдинок, что мы теперь все видим, как в кривом зеркале, в искаженном свете? Да, именно в искаженном, потому что мир всегда был, есть и будет прекрасен – и серым утром, и звездной ночью, и дождливым днем.
                Есть в моем окружении человек – дядька, умудренный жизненным опытом, эрудированный и довольно разумный человек. Только вот одно «но»... Он все видит именно через призму кривого зеркала. «Летит бабочка, головка крошечная, безмозглая, крылышками бяк-бяк, бяк-бяк-бяк… ну дура-дурой! Воробушек тоже не лучше. Береза — тупица, дуб — осёл, речка — кретинка, облака — идиоты. Лошади — предатели. Менты – бандиты, таможенники – воры, врачи – убийцы в белых халатах». А каждый отдельный человек, в его понимании, - это исключительно скопище микробов, коих, как он вычитал в одном медицинском журнале, в каждом из нас около трех килограммов, и еще несколько килограммов паразитов, шлаков и отходов жизнедеятельности. И к себе он, соответственно, относится как к такому же носителю разного хлама. А как можно относиться к себе, если ты так себя воспринимаешь? Только с брезгливостью и отвращением. И все мои разговоры, что именно людям принадлежат величайшие творения искусства, поразительные примеры мужества, героизма, самоотречения, потрясающего упорства в достижении цели, великой любви и преданности – все это разбивается о гранит его презрения к людям и себе. Мне его очень жаль. Очень. Он навсегда закрыл себя для дружбы, любви и счастья. Он добровольно заточил себя в мрачную темницу, полную мокриц и тараканов, среди которых и будет прозябать свою жизнь. И выход из этой темницы он сам же и замуровал. Он никогда уже не запоет. 
                Давайте же срочно растопим льдинки, если они есть в нашем сердце и наших глазах, и увидим все, что нас окружает в прямом зеркале. Сначала просто научимся видеть, а потом начнем радоваться и удивляться красоте, непостижимости и гармонии того, что нас окружает. А следом за этим сразу же начнем петь. Это у нас получится само собою, самопроизвольно. А что еще нам останется, когда мы осознаем в каком красивом и гармоничном мире нам выпало жить и какие прекрасные люди нас окружают и сколько величайших возможностей есть у нас, чтобы прожить отпущенный век красиво, наполнено и с удовольствием. Так что не петь просто не получится, когда наши глаза и сердце, освобожденные от оков и льда, все увидят и прочувствуют. И отбросим в сторону глупые предрассудки типа: неудобно, неловко как-то, несолидно. Солидный дядя или взрослая тетя и вдруг поет, в смысле, радуется как ребенок жизни, чего-то там напевает, скачет, улыбается и даже – наглость какая! – хохочет, да еще так весело.  А пусть что хотят, то и думают соседка Марья Ивановна или коллега Петров. А мы будем петь!
                Помните, чудесную детскую песенку Григория Гладкова и Александра Кушнера «Пой, Вася!»?
                «Не шумите!
                А разве мы шумели?
                Ну Андрюша стучал еле-еле
                Молотком по железной трубе.
                Я тихонько играл на губе.
                Восемь пятых размер соблюдая,
                Таня хлопала дверью сарая,
                Саша камнем водил по стеклу,
                Коля бил по кастрюле в углу
                Кирпичом!
                Но не громко и редко
                Не шумите! - сказала соседка.
                А никто и не думал шуметь
                Вася пел, ведь нельзя же не петь!!!
                Пу-ду.
                Пу-пу-бу пу ру-пу-пу!
                Пу-пу-бу-ру-бу-ру
                Пур-пу-пу-пу!
                Пу-пу-пу-буп-ДАЙ!!!
             Пой, мой читатель! Пой! И я запою вместе с тобою! Ведь вдвоем звонче и лучше поется. А потом к нам присоединится третий. И четвертый. И пятый...  И получится слаженный хор. А если голос у кого-то скрипучий, так зато мы и сгрудимся кучей, чтобы он не смущался и пел. ...Пой, читатель! Пой! «Пу-пу-бу-ру! Пу-пу-пу-буп!! Ту-ру-ру-ру...» Ведь нельзя же не петь!!!!

             P.S.  Кстати, о хоре. Если опять обратиться к народной мудрости, то она нам напомнит: «Один в поле не воин». «В одиночку не одолеешь и кочку, артельно — и через гору впору». «При работе коллективной каждый грош вернется гривной». И это все верно. В одиночку добиться чего-то весомого и большого очень трудно. Тот, кто полагается только на себя, часто терпит поражение. Об этом в следующей главе «Один в поле...».