А он и не изменился ни капли

Всадник был бессмертен. И вечно молод. Рита поняла это, встретившись с ним во второй раз.

На Риту четверокурсники напали, прижали к стене. Требовали — а что им могло понадобиться? — денег. У неё были пять тысяч — и три недели до стипендии. О чём она со слезами и сообщила, надеясь, что поймут, свои же люди. У них долг был — три косаря. И последний день, — сегодня — чтобы успеть вернуть. О чём они и прохихикали, брызжа слюной и размахивая ножом.
Дрожащими руками Рита потянулась к сумке — нащупать кошелёк и отдать, жизнь дороже. Вспомнила, как в детстве её так же зажали в переулке мальчишки. Грозились камнями и палками, требовали зайца — запустить в экспериментальной модели с крыши сарая. А она — маленькая девчонка, сопливый пятилетний ребёнок — не испугалась. Лишь немного, в глубине души. Страх задавливала мыслями о Всаднике. Мольбами к нему. И ведь верила — искренне, даже не сомневаясь — в его существование.
Он примчался. Неожиданно — для противников. Рите ситуация показалась вполне обыденной. Подумаешь, мужчина на коне. Плащ — длинный, чёрный. И цветок в ладони зажат. Мальчишки врассыпную бросились — только пятки засверкали. А Рита доверчиво к лошади подошла. Пальцами гриву погладила. Всадник спрыгнул — полы плаща в стороны метнулись. Присел на одно колено, цветок всё так же сжимая. С грустью — тогда ещё Рита не понимала, что в глазах у него грусть блестела — провёл по коротким нежным волосам. Ни слова не вымолвил. В седло вскочил и умчался. Мальчишки неделю от Риты шарахались.

«Всадник мой, Всадник. Жив ли ты ещё, где же странствуешь?» - со вздохом подумала Рита. Кошелёк вытащила, вцепилась в него, ожидая, что из рук вырвут. Там фотография папина, единственное, что осталось. За неё и в горло вцепиться не страшно. Подумала — может, стоит попробовать? Но они сильные, большие, в два счёта уложат. А потом — стук копыт.
Двенадцать лет назад она встретилась с ним впервые. Сейчас, уже будучи взрослой семнадцатилетней девушкой, столкнулась ещё раз. Не удивилась ничуть, хоть и в чудеса разучилась верить. Взглянула на своего защитника.
А он и не изменился ни капли. Плащ — всё такой же длинный и чёрный. Блестящая грусть в глазах. Цветка только нет, засох уж небось давно.
Четверокурсники были смелее тех мальчишек. Ножи вперёд выставили и к Всаднику направились. Тот даже бровью не повёл. Плащ распахнул и меч вытащил. Парни здорово побледнели. Оценили свою жизнь дороже, чем несколько мгновений драки — и смотались. А Рита — как и тогда, двенадцать лет назад, — подошла к Всаднику. Оробела, остановилась за несколько шагов. Он сам шагнул навстречу. Обнял, прижал к себе — как родного человека, с которым столько лет был в разлуке. Плащ окутал их пыльным запахом дальних дорог.
Признание в любви от тогда ещё маленькой Риты осталось неозвученным. Неловкая забота взрослого Всадника о тогда ещё пятилетней девочке осталась невыраженной. А теперь будто само время свело их вместе.

Рита решилась наконец. Прошептала:
— Я люблю тебя.
Глаза стыдливо опустила к земле. Всадник окаменел словно. Стоял, не двигаясь. Потом выдохнул:
— Я тебя тоже.