Э. Баркер Письма живого усопшего 26

№ 26

                Э. Баркер
                ПИСЬМА ЖИВОГО УСОПШЕГО
                или
                ПОСЛАНИЯ С ТОГО  СВЕТА

                Письмо XII
                СОХРАНЯЙТЕ СПОКОЙСТВИЕ
                15 мая 1917
      Американцы, не поддавайтесь эмоциям. Если вы сохраните спокойствие -- благополучно пройдете через все испытания. Если же вы потеряете голову, то на этом ваши потери не кончатся, и вы можете потерять так много, что восстанавливать утраченное вам придется сотни лет.
       Я не поддаюсь эмоциям. Я не теряю голову. (Да, голова у меня по-прежнему есть; и ноги, и руки. Если я здесь попытаюсь отказаться от рук или от ног, эта непривычная для меня перемена наверняка рикошетом отразится и на моей голове. Так что, я предпочитаю не проводить экспериментов по удалению каких-либо из своих членов.)
      Вот вам наглядный пример -- Россия -- страна, пытающаяся в порядке эксперимента жить без головы. Но ни одна нация не может продолжать жить как полноценная нация, не имея головы, причем -- трезвомыслящей головы. Страна может быть какой-угодно -- республиканской, демократической, социалистической, или какой-либо ещё, но при этом обязательно должна иметь голову. Просто анархическое скопление народа никак не может быть названо нацией. Это будет просто географическое пространство, населенное отдельными индивидами, которые, будучи несвязанными друг с другом, будут представлять собой фактически пустое место.
      Не проявляйте чрезмерного нетерпения, так как писать теперь я могу лишь изредка. Я очень занят. Но когда мне надо будет сказать вам нечто важное, я немедленно появлюсь.
В Америке назревают перемены. И некоторые из них уже произошли, не так ли?   (Насколько я помню, именно в это время многие наши состоятельные сограждане согласились работать на правительство за жалованье в размере одного доллара в год)
      Эта страна -- велика, эта страна -- сильна, эта страна -- восприимчива к новому. Она в состоянии произвести у себя перемены. Жители этой страны не знали долговременного рабства. Жители России знали рабство самого разного свойства, и потому их реакция на свободу кажется свободному миру неадекватной. Но имейте терпение! Вы не должны терять голову из-за этого.
      Я ничего не имею против того, чтобы ещё несколько человек узнали, что я снова начал писать вам письма. Мне это не повредит; напротив -- их искренний интерес будет вдохновлять меня.

                Письмо XIII
                ДЕРЕВЬЯ И КИРПИЧНЫЕ СТЕНЫ
                16 мая 1917
      Следите за тем, чтобы мрачные пророчества, предрекающие глобальную катастрофу, мировые катаклизмы, уничтожение половины человеческой расы и прочие, ныне доносящиеся со всех сторон, не поселили в душах людей уныние.
      Помните, что надежда в человеке не умирает никогда. И если уж разум человеческий готов примириться с идеей всемирного катаклизма, то перемены более мелкого масштаба он сможет пережить наверняка.
      Прочтите Ветхий Завет. Наиболее мрачные предсказания из него до сих пор так и не сбылись, но перемены все-таки имели место.
      Некоторые американские "независимые священники" превзошли в своем неистовстве самого Иеремию. Но косвенным образом они все-таки делают полезное дело -- приучают людей к мысли о неизбежности перемен.
      Если начнется паника (а это вполне возможно) -- не поддавайтесь ей.
       Если начнется разгул насилия (а это тоже возможно) -- не присоединяйтесь к нему.
      Если начнут распространяться пессимистические настроения (а это неизбежно) -- не заражайтесь ими.
      А когда ваш мозг ощутит переутомление - отдохните, глядя при этом на деревья. Их вид успокоит вас. Если же поблизости не будет ни одного дерева, что ж, можно посмотреть и на какую-нибудь кирпичную стену. Кирпичная стена -- это тоже успокаивающее зрелище. Она стоит незыблемо, пока её не разрушит какая-нибудь внешняя сила.

                Письмо XIV
                НЕВИДИМЫЕ АРМИИ
                23 мая 1917
       И здесь многие солдаты, уже полностью восстановившие своё самосознание, пытаются осуществить те цели, ради которых они пожертвовали своими жизнями на земле. Таким образом, солдаты, сражающиеся у вас по обеим враждующим сторонам, продолжают сражаться и здесь, по эту сторону занавеса. Но это бывает, как правило, сразу же после перехода; а затем они приходят к выводу, что пользы от них будет куда больше, если они начнут помогать своим собратьям во плоти. Ведь они могут успокаивать, вдохновлять и наставлять их.
      У нас здесь тоже создаются армии. И недостатка в рекрутах для них нет. Но Америка должна быть спасена, и лишь немногие из вас знают, как много опасностей угрожает Америке. Но это знаем мы -- те, кто наблюдает за миром в течение последних двух с тремя четвертями лет.
      Смерть не так уж страшна. На самом деле рождение -- гораздо страшнее.
Армия, которую мы здесь набираем, состоит из людей самого разного возраста, -- я имею в виду их возраст в этом мире. Разумеется, в нашей армии есть и женщины. Есть несколько ветеранов Гражданской войны, и ветеранов войны с Испанией. И над всеми полками и дивизиями этой армии поставлены свои командиры -- точно так же, как и в земных армиях. В противном случае им не удалось бы достичь согласованности действий. Армия наша в основном добровольческая, хотя и воинская повинность здесь тоже существует.
      Вы удивлены? Но подумайте сами -- в состоянии ли мы оторвать душу от какого-нибудь бесплодного занятия и пристроить её к полезному труду? Конечно же, мы в состоянии это делать, и делаем каждый день.
       Мы также рекрутируем в довольно большом количестве старых, коренных американцев, краснокожих воинов и охотников, которых здесь, по соседству от земли, всё ещё очень много. Ведь бывает и такая работа, с которой кроме них никто не сможет справиться. Здесь есть работа самого разного свойства, но и работники здесь попадаются самые разные.
      Я странствую туда и обратно -- от одного побережья к другому. Я знаю, что происходит на Тихом океане, в Атлантических штатах и в штатах Мексиканского залива. Центральные штаты и штаты Скалистых гор мне тоже знакомы. В этот период своей деятельности я восстанавливаю свою молодость. Я тружусь на благо своей страны. И конечно же, продолжаю самосовершенствоваться.
       Почему вы улыбаетесь? Я совершенствую свой разум и свою волю, а этот процесс дает гораздо больше положительных результатов, нежели тренировки физического тела, -- больше и быстрее. Опять-таки, астральное тело тоже можно тренировать, придавая ему большую работоспособность и эластичность. Да вам, я уверен, и нет нужды объяснять все это.
      Я тренирую также и других. Мы -- "старожилы" -- можем приносить здесь довольно ощутимую пользу. Теперь я даже рад тому, что перешел сюда раньше, когда на земле ещё был мир, благодаря чему у меня было вдоволь свободного времени, и я мог позволить себе заняться вещами, на которые сейчас времени у меня уже не хватило бы. Это были превосходные каникулы. Я охотился в дебрях невидимого и ловил рыбу в водах космоса; но теперь я вновь вернулся к работе.

                Письмо XV
                САМОЕ СЛАБОЕ ЗВЕНО
                2 июня 1917
      В архивах Учителей Мудрости хранится, помимо всего прочего, информация, касающаяся прошлого и будущего этой страны. Эти сведения привлекли бы к себе большое внимание, будь они опубликованы в газетах в период национального кризиса.
       О своей демократической миссии Америка уже знает; но она еще ничего не знает о другой, не менее важной своей миссии -- миссии подготовки мира к восприятию духовной культуры. Я не имею в виду религию -- в обычном понимании этого слова; я говорю о культуре духа любви -- о той идее любви, которая была заимствована, хоть и в искаженном виде, из учения Иисуса из Назарета, но все равно утрачена, поскольку была слишком горячей для сердец, охлажденных эгоистичными трудами, направленными на достижение материального благополучия.
      В мирах, лежащих выше физического, Америка взяла на себя своего рода долг, обязательство; его ни в коей мере не следует рассматривать как "сокровища на небесах"; но когда этот долг будет полностью выплачен, он может обернуться настоящим духовным сокровищем. Я говорю о целых армиях душ, когда-то населявших эту страну на правах вольных собственников. Впоследствии они были вытеснены и лишены права наследования этой земли наступавшей на их вигвамы и охотничьи угодья цивилизацией.
       Эти души, по крайней мере -- многие из них, хотели бы вернуться. Многие уже вернулись, но они так и будут продолжать оставаться разрушительной силой до тех пор, пока им не будет предоставлена возможность каким-то образом жить и далее той вольной жизнью, к которой они привыкли. Теперь, когда они живут в телах белых людей, и требуют себе гражданские права, наравне со всеми остальными, их уже не так-то просто уничтожить. Они разбросаны на всем протяжении этой огромной страны -- от одного побережья до другого. Вы можете распознать их по орлиным глазам, скуластым лицам, свободной походке и любви к свободе. Они с трудом приживаются на фабриках и в конторах. Из них выходят непокорные клерки и мечтательные рабочие. Многие из них смогли проникнуть в ваш освещаемый солнцем мир как дети европейских иммигрантов, поскольку они считают, что для них проще войти в плоть и кровь какой-угодно, но только не англо-саксонской расы, несмотря на все свободолюбие англо-саксов.
      Но вполне возможно, что наступит время, когда эти иностранные телом и всё ещё первобытные душой американцы, повинуясь инстинкту, взбунтуются против давящих на них со всех сторон сдерживающих влияний, когда они вновь захотят жить как и раньше на природе, даже если реализация этих планов будет представляться им столь же сложной, как, например, достижение царства небесного.
       Приближается время, когда этой стране как никогда раньше потребуется любовь; когда фраза -- "живите и давайте жить другим" -- должна будет стать не просто афоризмом, но законом. И те, кто стремится к свободной жизни на Природе, смогут получить эту свободу. Только в больших городах возникнут сложности с решением этой проблемы.
      Я вовсе не пытаюсь вселить страх в сердца американцев. Напротив, я хочу сделать им нечто вроде инъекции против страха.
Kолеса локомотива цивилизации до сих пор продолжают вращаться. Хотя Космическому Оку достаточно было бы один раз моргнуть для того, чтобы они остановились.
      Америка спасется. И спасение придет к ней в тот час, когда над ней нависнет наибольшая опасность. Что это будет за наибольшая опасность? Над этим вы должны подумать сами.
       Научитесь смотреть на всё глазами Планетарного Духа. Ваш кругозор слишком узок. Для вас центр всех вещей -- это книги, стоящие на полках в вашей библиотеке; но центр вещей расположен в сердце, а сердце есть у всего. Если вы будете думать не о себе, а обо всей расе, ваше сердце станет больше; вы научитесь видеть глазами сердца, а тот, кто видит глазами сердца, -- мудрее, чем все историки и прогнозисты-аналитики.
      Мир должен быть подготовлен для любви. В планах на будущее следует учитывать интересы всех людей -- всех мужчин, женщин и детей. Нельзя пренебрегать ничьими интересами, поскольку крепость цепи определяется крепостью самого слабого звена в ней. Крепким должно быть каждое звено.

                Письмо XVI
                СОВЕТ В ЛЕСУ
      Однажды ночью, желая дать своей душе отдых от её трудов, я удалился в сосновый земной бор в одном из штатов Новой Англии. Я подыскал себе место, где, как ожидал, мог бы побыть в одиночестве; но едва я погрузился в свои мысли, как услышал какой-то странный звук. Он не был похож ни на один из земных звуков, так как был необычайно тонок и пронзителен; и тут я понял, что это песня (если можно назвать это песней), и поют её мои собратья по этому миру, не освещаемому лучами солнца. И тут они сами неожиданно выпрыгнули на поляну позади меня, сели вкруг и стали ждать. Затем я увидел свет явно не земного происхождения. Это был свет костра; и тут я догадался, что передо мной -- группа индейцев, готовящаяся к исполнению какого-то обряда своей древней религии.
      Они не приглашали меня присоединиться к их церемонии, да и я тоже не приглашал их присоединиться к моим размышлениям. Поэтому я так и остался в стороне наблюдать за ними.
      (Да, в этом мире нет той скрытности, что у вас, поскольку здесь царят гораздо большее понимание и б'ольшая терпимость.)
      Вскоре перед моим взором развернулась панорама какого-то странного танца. Оставаясь все так же в кругу, они вертелись вокруг яркого огня, пели и подпрыгивали. Я не понимал слов их песни; но я мог читать их мысли по создаваемым ими мыслеобразам, и я понял, что они отмечают годовщину (отсчитанную бог весть по какому лунному исчислению) какой-то индейской резни, в которой они принимали участие сто, или двести лет тому назад.
      И сутью этого танца, его движущей силой была ненависть к белым, изгнавшим их с принадлежавших им прежде охотничьих угодий.
Шокированный, и в тоже время завороженный этим видом душ аборигенов Америки, я продолжал наблюдать за ними.
      И хотя я не силен в магических ритуалах, я вскоре понял, что у этого танца есть своя цель и метод достижения этой цели, которая была явно враждебной.
      Распаляя себя, и концентрируя свои мысли, они тем самым старались распалить и души определенного рода людей в Соединенных Штатах -- людей с низким уровнем интеллекта, но наделенных бурным психическим темпераментом -- и подтолкнуть их к жестоким, разрушительным действиям.
       "Так вот для чего они здесь собрались", -- подумал я. После этого я создал стену вокруг своих мыслей, чтобы их не могли воспринимать индейцы. Да, я способен это делать; и не только я, но многие из тех, кто живет в мире, расположенном выше земного.
       Я ощущал терпкий, свежий запах сосен, я чувствовал как усиливается ветер, врывающийся на поляну, казалось, что ветер откликнулся на их призыв, и теперь предлагает им в помощь свою силу. Вы должны знать, что хотя сами стихии имперсональны, они населены полу-личностными элементами; и каждое существо, развившее в себе в одной или в нескольких жизнях соответствующие способности, может управлять как стихиями, так и живущими в них полуличностными элементами, направляя их либо на добрые, либо на дурные цели.
      Глядя на все это со стороны, я замечал, как ветер подхватывает и уносит с собой мысли и страсти этих давно умерших людей, этих душ, не сумевших из-за влияния собственных жизненных тенденций освободиться от притяжения материи, от той астральной гравитации, которая привязывает к земле так много душ.
      Итак, глядя на них, и мысленно перемещая свое сознание на большие расстояния (этому я здесь тоже научился), я замечал, какое влияние этот ритуал мщения и угрозы оказывал на умы некоторых, находящихся вдали от этого места, людей. Я замечал, как в их мысли прокрадывается ненависть -- ненависть к цивилизации, будучи частью которой, они так и не смогли разобраться со своими собственными желаниями.
       Я знал, что в эту ночь, и на следующий день, и в продолжение ещё нескольких дней после этого будут происходить вспышки жестокости, будет разрушаться собственность, а законопослушные люди окажутся в опасности.
       Моё сердце наполнилось грустью, ведь раньше я даже не предполагал, насколько реальна нависшая над моей страной в это кризисное время опасность, вызванная кармой, которую создали ещё первые поселенцы. Разумеется, они полагали, что поступают правильно, избавляя себя и избранную ими землю от простодушных, и в то же время таких сложных туземцев, чья цивилизация была старше, чем цивилизация Европы, и которые любили эту землю так, как могут любить её только люди, познавшие свободу на её просторах.
       Когда магическая пляска закончилась, и её участники начали один за другим исчезать среди лесных теней, я решительным шагом направился прямо к центру круга, желая поговорить с любым, кто выразит желание откликнуться на моё предложение знакомства.
Неожиданно я столкнулся лицом к лицу с величественным вождем, голова которого была украшена тем убором из длинных перьев, где каждое перо символизирует какой-либо смелый поступок, или какое-либо иное достижение его обладателя. (Какая, однако, это была замечательная традиция! Какой стимул к активной деятельности! Каждый краснокожий получал свидетельство о своих достижениях в виде пера к головному убору.)
      Лицом он походил на ястреба, а его глаза светились внутренним огнем; такая интенсивность чувства и мысли может проявляться лишь у лидера, у человека, способного повелевать другими людьми.
      И я обратился к нему мысленно, поскольку не знал ни слова из его языка:
-- Я только что стал невольным свидетелем вашей церемонии. Не могли бы вы немного рассказать мне о ней? Насколько я понял, она была направлена на мир людей, которые еще не перестали дышать.
      Взмахом своей властной руки он приказал удалиться всем оставшимся спутникам, еще не успевшим покинуть поляну, и вскоре мы остались одни -- только он и я.
-- Я пришел как друг, -- сказал я, заметив, что он колеблется.
       И это было правдой; поскольку, несмотря на все его предпринимавшиеся по неразумности попытки причинить вред, чувствовалось, что в его душе живет сознание справедливости, та способность избирать между истинным и ложным, то предчувствие закона, которое, будучи достоянием разума, придает ему особое достоинство, и вызывает уважение окружающих. Он вовсе не был похож на дилетанта, промышляющего омерзительным, первобытным колдовством, но, скорее, на священника, требующего воздаяния, на племенного полубога, который в один прекрасный день может стать не разрушительной, но созидательной силой, орудием великого Духа Америки, о котором я говорил в одном из прошлых писем, Прядильщика Судеб, отвечающего за нашу страну.
      Мы смерили друг друга глазами, и я отбросил занавес, скрывавший до того мои мысли, дабы он смог увидеть мой разум своим разумом и понять, что я уважаю, и в некоторой степени даже понимаю его.
-- Ты видел то, что ты видел, -- сделал вывод вождь.
-- А ты не возражаешь против моего присутствия?
-- Нет.
       Я всё ещё ощущал свежий запах соснового леса, и мой новый знакомый тоже величественно запрокинул голову и, казалось, пил этот запах.
-- Свобода прекрасна, -- сказал он, -- и земля эта раньше была нашей.
      Он как будто оправдывал себя и своих спутников, и я понял, что он уловил в моих мыслях осуждение. Я был рад убедиться в том, что могу общаться с ним непосредственно -- разум к разуму; так же как рад я был каждой возможности расширить горизонты своего знания и завести знакомство с человеком, обладающим сильной волей.
-- Но свободная земля должна быть открыта для всего мира, -- сказал
я, -- и для тебя, и для меня, и для всех других людей и моей, и твоей расы.
-- Мы так не думаем, -- последовал ответ.
-- Но, -- настаивал я, -- разве мы оба -- и ты, и я – не наслаждаемся сейчас этой свободой?
      Довольно сложно передать словами те мгновенные вспышки мыслей, которые мы адресовали друг другу, те картинки, которые то и дело возникали между нами, пока я старался деликатно, но настойчиво убеждать его в том, что для благополучия его расы вовсе не требуется уничтожать мою.
      Я рассказал ему о том, как душа, на время покидающая землю, возвращается туда вновь, но уже в другой форме, и эта мысль оказалась для него настолько новой, что мне пришлось за недостатком слов представлять свою мысль во всех мельчайших деталях. Я рассказал ему, что многие сотни его сородичей, и в том числе -- наиболее знаменитые из них, уже вернулись в материальный мир, в ту Америку, которую они любили раньше, что у них теперь белые тела, и распознать их можно только по особой остроте взгляда, по походке, да еще некоторым особенностям речи и поведения.
       Он слушал меня в изумлении, и даже с каким-то болезненным интересом; поскольку угадывал своим внутренним знанием, которое здесь (по эту сторону жизни) практически невозможно обмануть; и он верил моим словам.
-- А не обманываешь ли ты сам себя? (Иного вопроса я и не ожидал.)
      Тогда я рассказал ему о своих прошлых жизнях, которые помню теперь достаточно ярко, и привел ещё несколько доказательств того, что мои слова -- не самообман.
-- Но какая жизнь ждет моих людей, если они станут белыми? -- не то вопросительно, не то утвердительно сказал он.
        И он принялся представлять мне картинку за картинкой, рисующие повседневную жизнь рядового белого американца: школу с чадящей печью и спертым воздухом, дом с закрытыми дверьми и окнами, "молельню", где шепчущий, или наоборот -- крикливый проповедник разглагольствует о вещах, о которых не имеет никакого представления, перед теми, кто либо верит ему, либо не верит. Он как бы в насмешку нарисовал передо мной одежду белого человека из самых низких слоев общества: тесные и неудобные ботинки, вызывающие зуд брюки, отвратительную шляпу, натирающую плешь на голове, и воротник. Он намеренно изобразил бумажный воротник -- засаленный и обвисший по краям.
      Далее он представил мне -- как будто стараясь продемонстрировать широту своих наблюдений -- контору в каком-то городе, где сидящие на стульях клерки согнулись в три погибели над бухгалтерскими книгами, в которых были только цифры, цифры, -- длинные ряды цифр (своего рода вампум бледнолицего). И это занятие действительно казалось чересчур мелким для души краснокожего, наслаждавшейся свободой в своих родных лесах.
-- И стоит ли им возвращаться за этим на свою родную землю? -- спросил он.
-- Но душа должна испытать всё, --  ответил я.
      Эта мысль тоже оказалась для него новой, и его брови в раздумье сошлись на переносице.
-- Для чего душе испытывать всё? -- спросил он.
-- Чтобы вернуться к своему Богу обогащенной знанием, -- сказал я.
-- Своему Богу.
      При этой мысли в его глазах мелькнул какой-то странный огонек, однако лицо его осталось неподвижным.
-- Да, -- сказал я, -- ведь и мой Бог, и твой Бог, -- оба они -- Бог.
-- Богов много, -- ответил он, -- есть Великий Дух, есть и другие.
-- Но в центре каждого из них, -- убеждал я его, -- есть место, есть корень сердца, и он одинаковый у всего, что существует; и в каждом сердце есть то единое, что не знает различий; такой центр есть и в твоем сердце, и в моем, и в сердцах почитаемых нами Богов.
-- Ты узнал об этом в одной из тех душных школ? -- спросил он.
-- Нет. Я не знал этого, даже когда уже стал стариком там на земле,
я узнал об этом уже после того, как попал сюда. На земле я скорее гордился своей обособленностью.
-- Значит, здесь можно научиться новым религиям? -- спросил он удивленно.
-- Если удастся найти учителя, -- сказал я.
-- Но для чего здесь нужны новые религии?
-- В центре каждой религии, -- ответил я, -- тоже есть такое место, в котором все они едины. Точно так же у каждой расы, -- подчеркнуто продолжил я, так как заметил, что мои слова вызывают в нем сомнение, -- у всех рас есть корень единства. Краснокожий человек -- брат, а не заклятый враг бледнолицего. Так для чего же тебе вредить потомкам тех людей, которые много лет назад думали, что поступают правильно, расширяя свои владения на этой земле?
-- Но я не мстил им ради самой мести.
-- Значит я неправильно понял суть вашей колдовской песни.
-- О! -- воскликнул он, -- ты уловил чувства моих детей, а они не видят ничего дальше своих чувств. Я хочу лишь уничтожить нынешнюю жизнь, чтобы могла вернуться старая.
-- Но ведь настоящее, -- сказал я, -- это всегда отрезок пути, ведущего в будущее. И те мои и твои люди, которые переродятся -- то есть те из них, кто уже готов идти дальше пойдут рука об руку по этой земле. Вместе с теми, кто еще приедет к ним из-за океана, они составят новую расу. И благодаря трудам тех немногих белых, которые смогли оценить и изучать традиции и цивилизацию краснокожих, стараясь при этом спасти их от полного уничтожения, история старого леса станет достоянием этой новой расы, которая возникнет в результате слияния твоей и моей расы, и ещё многих других рас. И каждый год на некоторое время, когда жизнь новой расы уже наладится, мальчики и девочки, мужчины и женщины этой расы будут уходить на лоно дикой природы и наслаждаться свободной жизнью в палатках и беседами у костра, и тогда мы, наконец, станем братьями, настоящими братьями по крови, и все старые раны затянутся. Можешь ты признать меня своим братом?
Он кивнул.
-- Передашь ли ты своим людям добрую весть о новой расе, во всех приобретениях которой будет и их доля?
      Мы долго стояли, гдядя друг другу в глаза, и я о многом рассказал ему, но здесь я не смогу передать всего, о чем мы говорили, иначе мне пришлось бы водить вашей рукой много часов подряд. Но в конце концов он понял меня.
      Я верю, что он расскажет своему народу обо всем, что услышал, и дети новой Расы, таким образом, будут избавлены хотя бы от одной из подстерегающих их опасностей.

______________
* Первая часть – размещена в Стихи.ру 4 января 2014 г.
   Владислав Стадольник http://www.stihi.ru/avtor/vladislav3