Судья

Я очень не любил незапланированные поездки. Да и кто их, вообще, мог любить? Как можно было «любить» непреодолимые проблемы с билетами и гостиницами, постоянными спутниками командированных в нашей стране?

Эта поездка не было исключением. Нам, Михалычу и мне, нужно было срочно выехать не куда-нибудь, а в Гагры. Да еще в «бархатный» сезон.
 
Итак, последние дни октября 1986 года.
 
Преодолев с помощью Аэрофлота довольно значительное расстояние и сделав две вынужденные пересадки мы, наконец, приземлились в аэропорту «Адлер».

Нам повезло и через час с небольшим рейсовый автобус доставил нас в Гагры.

У одного из безымянных причалов, расположенным между городом-курортом Гагры и Пицундой, стоял небольшой теплоход,  посещение которого и было целью нашей поездки.
Судно было очень похоже на доживающий свой век небольшой буксир, переоборудованный для испытаний специальных устройств и, поэтому, носило громкое название – научно исследовательское судно.

Устроили нас в каком-то общежитии, часть которого использовалась в качестве гостиницы.

В восемь часов утра следующего дня мы были уже на судне.
Целый день мы провели в море и только к вечеру возвратились к своему причалу.

Теперь, когда основная задача была решена, мы задумались о том, как выбираться отсюда.
В первый же день мы попытались взять обратный билет на самолет, но не тут-то было. Билетов не было ни на Киев, ни на Харьков, ни на Москву.
Решили, что сегодня переночуем, а завтра электричкой отправимся до Адлера, а там куда-нибудь да уедем.

Как-то быстро начало темнеть. На юге это всегда заметнее.
 
- Михалыч, а не выпить ли нам по стаканчику «Цинандали» по случаю завершения нашей программы?

В районе порта, прямо на набережной, находился ресторан «Бригантина», выполненный под стилизованную парусную шхуну.
Верхняя палуба и внутренние помещения были ярко освещены. Громко играла музыка.
 
Поскольку возражений на мое предложение не последовало, мы поднялись наверх по довольно крутому трапу. На верхней палубе, по обе стороны стояли столики, каждый на четыре человека. Все были заняты.

- Пойдем отсюда. Видишь сколько народу?

- Помнишь, когда мы были с тобой в Одессе и решили посетить  «Гамбринус», там тоже мест не было…, - вдруг вспомнил я.

Мы оба, вспомнив об этом случае, рассмеялись.

Осмотревшись повнимательнее, мы заметили, что за одним столиком сидят только двое. Без всякой надежды на успех, мы подошли и спросили, свободно ли.

На наше удивление оба посетителя, по виду – точно местные, даже потеснились и пригласили за стол.

Это были прилично одетые мужчины, лет 35 – 40. Один, возможно, даже постарше был. Они не спорили, но разговор, как мы заметили, носил довольно эмоциональный характер. Говорили они то ли по-грузински, то ли по-абхазки.

Мы уже сидели минут десять, но  никто из официантов к нам так не подошел. Настроение начинало портиться и мы, было, решили уже уйти, как к нам обратился один из собеседников.

- Извините, мы поступили не очень гостеприимно, пригласили за стол и заставили ждать.

Он обвел глазами зал, увидел, очевидно, кого-то и жестом руки подозвал. Подошел официант.

- Что пить будете?

Нам стало как-то неудобно.
 
- Да мы просто хотели по стаканчику холодного вина выпить, - как-то не очень уверенно ответил я.

Через несколько минут подошел официант и поставил на стол две бутылки вина и четыре стакана.

- А вы откуда, ребята? Вижу, что не отдыхающие.

- Мы из Киева. Здесь в командировке, завтра попытаемся уехать.

- Да, досталось вам…, - сказал один из них, имея в виду, наверное, события в Чернобыле, - как у вас там?

Я пожал плечами.

- Живем…

- Давайте за встречу, - предложил тот, что постарше.

Он задумался на какое-то мгновенье, затем разлил по стаканам вино и продолжил, переходя на другую тему.

- Вы понимаете, у нас проблема и нужно срочно ее решить. Послезавтра суд…
 
Помолчал немного, думая о чем-то своем.

- Вот он адвокат, я судья. Будем судить одного парня, участника войны в Афганистане, инвалида. На одной ноге – только половина стопы, вместо второй – только обрубок. Еле передвигается на двух костылях. На протезы денег нет. Те, что ему сделали – только на дрова годятся. Работы найти не мог, на пособие да на пенсию старой матери – не прожить. Вот и решил подзаработать. Хотя бы на нормальные протезы. А стоят они – ой, как дорого. На чем можно заработать? Так вот он наркотики продавал. Это все от безысходности. Задержали его. Закон – есть закон. Вот мы и решаем вдвоем, как сделать, чтобы он ограничился минимальным наказанием. Просто, чисто по-человечески, жаль парня. Он пропадет, да и мать долго не протянет.

- Парень-то, вроде, хороший. Жаль его. Ему всего-то двадцать два года, - добавил второй собеседник.

Мы с Михалычем переглянулись.

- Вот, все-таки, какие люди есть. Два грузина решают трудную задачу - как, не нарушая закона, русского парня от тюрьмы уберечь, - подумали мы об одном и том же, - это не только сострадание к парню-инвалиду. По большому счету – это исключительно благородный поступок.
 
За разговорами мы просидели часа два, не меньше.

- Так когда вы завтра летите? – спросил вдруг судья.

- У нас вообще нет билетов. Попробуем поездом.

- Приходите, завтра к 10 часам прямо в суд. Что-нибудь придумаем.

Без особой надежды на успех, мы к 10 часам были в здании суда города Гагры. Я разыскал комнату, где находился «наш» судья.

Несмотря на то, что на приеме было несколько человек, он увидев меня извинился перед остальными и набрал номер телефона.

- Борис, привет. Узнал? Когда на охоту поедем? Нет времени? У меня тоже, - и продолжил, - нужно два билета на Киев, два моих приятеля здесь в командировке застряли.

Он помолчал немного и обращаясь к нам:

- На Москву полетите?

- Конечно!

- Летим, Боря, в Москву. Привет супруге.

- Поезжайте сейчас в Сухуми и сегодня улетите в Москву. Найдите в аэропорту начальника. Скажете, что от меня.
 
Как можно было еще назвать этот поступок, если не жестом дружелюбия.

Я, к сожалению, так и не узнал, чем закончился тот судебный процесс, но мне почему-то кажется, что того парня, инвалида-афганца они выручили. Если не оправдали (все-таки он закон нарушил!), то хотя бы добились снисхождения и минимального наказания. Очень хотелось бы в это верить.