Корень всех проблем

  «Дорога… тяжела и далека, лишь только вам она под силу. Вам, у кого глаза не застланы пеленой рассудка, а сердце не сковано цепями здравого смысла».


  Б. Гребенщиков


  ПРИЕМЩИЦА ЛОМБАРДА ТАНЯ


  – Несут люди свое добро, чтобы получить взаймы немного денег. С одной стороны, мы же вроде помогаем людям. А с другой стороны, какая это помощь? Мы их обираем, обкрадываем, половина из них не приходит, чтобы выкупить – денег нет. Так что это? Ведь я каждый день вижу лица этих людей, которые несут зачастую последнее, чтобы выручить хоть немного средств. Господи, ты бы видел, что несут. Детские электронные игрушки, электроинструменты. Вчера мужчина принес свое обручальное кольцо, снял с пальца. Глаза у него такие… Нет, он не один такой. Просто он приносит его раз в две-три недели, ты представляешь?


  Им всем так тяжело! Каждый день, каждый день, годами…


  БАБУШКА МАРИЯ (говорит на украинском)


  – Ты понимаешь, сынок, мне через год будет 90. Это много, я тебе точно говорю. Войну? Да, пережила, но говорить об этом не хочу. Жили мы в селе, в Кировоградской области, ты такого села и не слышал. Я только недавно оттуда переехала. Так вот когда я была молодой, ну там, двадцать пять, то ты не представляешь, что я – да и все остальные – вытворяла. Комсомол, вперед. А ради чего?


  Вот ввели стандарт тогда – 100 кг, центнер, и я была такой дурой, что тягала такой мешок сама! Ты же видишь, какая я маленькая сейчас да худая? А тогда еще меньше была…


  Вечером заедет бригадир, скажет, мол, утром едем на погрузку сахара. И вот мы приезжали на подводах в пять утра, и грузили мешки в вагоны…. И я брала на себя… и тащила… по платформе…откуда силы брались? Почему не вдвоем, ты спрашиваешь? Так ведь нельзя уступить, так заведено было – один человек, один мешок. А в нем центнер.


  А еще я пять лет косила. Ты знаешь, как это тяжело? Пять лет косьбы! Ты пробовал? И что, получилось? Да, сынок, тяжело…  и пять лет…


  А пенсия у меня минимальная. Оно понятно, я ж селянка репанная, кому я нужна? Но минимальная?! За весь тот труд...


  Ты знаешь (отворачивается, промокает глаза),  сынок, у меня те дочки, что остались, и которые взяли меня к себе сюда, в Одессу – так относятся ко мне, что сил нет. Так ты веришь-нет – я бы забрала с неба тех, не моих, не родных – брата детей, таких славных, таких добрых ко всем, особенно ко мне – и отослала бы своих вместо них… пусть меня Господь простит, не могу, нельзя так говорить, я знаю, но выдержать не могу…


  Ты понимаешь, сынок?! Вот так они ко мне относятся. А куда я денусь в свои года? И куда мне идти?


  А вот к моей знакомой (такой же старухе, как и я) ее дочка – в моря она ходит, ты что, там у нее полна хата всякого добра – пришла к ней домой, взяла родную мать за косу, согнула ее, да и ударила ее совком для мусора по голове… та и упала. А дочка и говорит: «Скорей бы ты уже сдохла!» Ну а что та может? В больнице говорят, мол, у вас сотрясение мозга. Вы не падали? А что же, она скажет, что дочь ее? Сказала, что поскользнулась. Вишь, аж до сотрясения. Ненавидит, понимаешь? А матери уже восемьдесят пять, мы с детства друг друга…


  Мои дочки хоть меня не бьют.


  У меня такое чувство, будто я прожила тысячу жизней. Я так устала. А ты женат, сынок? А дети есть? А почему ты с ней разошелся?... а ребенок? Так как же тогда? Ну хорошо, а во втором браке? Как же так? Ах, вот оно что…


  Так и ты, сынок, смотрю, тоже тысячу жизней прожил.


  Спасибо, что подвез до дому. Скажи, как тебя зовут?


  УЧИТЕЛЬНИЦА ВЕРА


  Что вы! Как можно преподавать что-то современным детям? Кто может им хоть что-то преподать? Они просто смеются над нашими попытками проводить уроки, идти по программе обучения. Изверги? Нет, я так не скажу. Им нужно что-то другое, а что? И что мне делать? У меня есть программа, утвержденная Минобразования.


  Понимаете?


  НАРКОМАН СЛАВИК


  Я соскочу в любой момент – так я тогда думал.


  Нос, это конечно да. Прогнила перегородка, так то я еще на герыче сидел.

  А начал почему? –  чтобы кенту показать, что спрыгнуть можно, а он не верил. Я с ним первый раз попробовал.


  Теперь, конечно, что. И сам не соскочил, и кента не вытащил. Нога вот… начала гнить, давно уже.  А что ты хочешь? Когда деньги на героин кончаются, нужно перейти на что-нибудь попроще, подешевле. Вот тебе и дезоморфин. Не слышал? Ты о «крокодиле» не слышал? Так ты вообще не в теме.  (Смеется, обнажая неприглядные зубы).


  «Крокодил» так называется потому, что… вот если бы ты мою ногу видел, когда она только начала… гнить? Ну да, гнить. Вот кожа покрывается такой шкурой вперемешку с язвами, как у крокодила, мать его.


  Да набери в интернете, его рецепт сразу выскочит, что я? Я ничего. Другим продаю, и себе оставляю. А где еще мне деньги взять? Мне же доза нужна.



  МАМА


  – Я на газстейшн заправлялась, а денег нет. Обычно я расплачиваюсь в таких местах наличными, а тут… Короче, дала карточку. Владелец заправки, индус, взял  карточку, поднял ее, посмотрел ее на свет под разными углами вместо того, чтобы провести операцию, и спрашивает меня: «А какой у вас пин-код?»  Ай, солнышко, думаю. Ну, и говорю ему: «Ты можешь записать: мой пин-код девять-один-один. Давай я сама наберу. Они приедут быстро, не волнуйся». Он конечно, перетрухал, завершил платеж правильно и без лишних мансов, и я уехала.


  А моя подруга через неделю спрашивает меня, не та ли это заправка, о которой я ей говорила, находящаяся там-то и там-то… конечно, она, там еще владелец индус. Да, говорит она. Мы там заправились один раз, а пришло три счета, да таких, как будто мы там заправляли космический корабль.


  УЧЕНЫЙ, ЗАМ. ГЛАВНОГО ДИРЕКТОРА НИИ КОНСТАНТИН


  Еще 50-60 лет назад мы к чему-то стремились. Хотели познать природу, вникнуть глубже в ее устройство. Было ощущение, что вот-вот раскроется нечто такое, что произведет решающий скачок в нашем знании, и мы, наконец, узнаем, раскроем по-настоящему, как все устроено.


  Ведь мы уходим из этого мира, так и не поняв, что мы тут делаем. Подумать только! Мы не сделаем ни малейшего движения, пальчиком не пошевелим, если не будем знать цели, выгоды, не будем понимать смысла действия, зачем нам это нужно. А тут – целая жизнь! – только представь себе! – и никто не знает в точности ее смысла.


  Поэтому так важно раскрыть всю настоящую действительность, а что может быть выше этого? И мы стремились еще недавно. А сейчас? Посмотри, во что всё это превратилось?


  Ученые сегодня могут думать лишь о том, как получить деньги на свои исследования. Вся наука продажна, ведь кто платит за музыку, тот девушку и танцует. Кто оплачивает гранты, тот и говорит, какой результат ему нужен, и ученые обязаны показать именно этот результат. Выводы подгоняются под заказ, иначе тебе не дадут следующий кусок мяса.


  А потом пресса, телевидение и интернет будет распылять по всему миру очередную ерунду, которая выгодна определенным кругам. И потом мы узнаём, что здесь птицы или белки мигрируют именно таким образом из-за озоновой дыры, которая все ширится. От чего на самом деле? Да просто определенной фирме нужно было ввести новое оборудование по всему миру. Как это сделать?


  Нужно убедить всех и каждого, что именно ваши холодильники и кондиционеры разрушают озоновый слой. Фреон у вас левый. Нет, его поменять не получится, нужно ведь менять все оборудование полностью – компрессора, испарители, конденсаторы, ведь они не могут, не рассчитаны на новый фреон. 
И в баллончиках с косметическими пшик-пшиками  тоже фреон не ахти, и так далее. Надо менять.


  И весь мир меняет. И что, как поменял, так озоновая дыра стала меньше? Нет. Но говорить об этом уже не нужно. А вообще-то фреон как был запаян на 20-30 лет в твоем холодильнике, так и никуда не испарялся. Чего его менять, раз он запаян?


  А в далекой жаркой Африке ограничение безудержной рождаемости вводится под видом борьбы с невиданной болезнью, существование которой никто по-настоящему не доказал. Но на это выделяются деньги, и крики об этой болезни растут и ширятся. Я говорю о ВИЧ. Все, что видели ученые – это антитела, а самого вируса имуннодефицита человека никто не видел.


  А остальные виды болезней, которые появляются именно тогда, когда нужно отвлечь внимание общества от неудачных решений в политике или экономике… и исчезают они так же, как пришли – растворяются без следа. Птичьи, свинские и прочие виды гриппа. И что? Только плакатики в медучреждениях напоминают о том, что недавно колыхало сознание всего мира. Следующий, думается, должен быть рыбий грипп.


  Так что наука теперь не наука, а служит только тому, кто платит деньги. То есть, ведет себя, как продажная… наука.


  АПТЕКАРЬ ОЛЕГ


  Конечно, у меня болит сердце. А у тебя оно не болело бы? Конечно, я знаю, что продаю. И что? Что я могу сделать? Это система, огромная система.

  Ученые потеют и придумывают новое лекарство, которое как бы помогает от какой-то болезни. Медики его прописывают больному, а я продаю эту «потрясающую новинку».


  Ученые выполняют заказ фармацевтических компаний-монстров, которым нужно продать что-нибудь новое и умопомрачительно-замечательное. Врачам нужно заплатить откат, чтобы они прописали именно это чудо-средство. Правда, толку от них, как с козла молока. Но продавать надо, ох, надо.


  Болезни нынче, говорят, стали иными, более суровыми. А может, лекарства стали сегодня полегче да попроще изготовленными?


  Как можно объяснить, что простейшую простуду с помощью самых современных лекарственных можно лечить месяц? А если чуть посерьезнее болезнь – вообще лечить вечно? И сколько ты денег угробишь на лекарства? А докторам заплатить за прием, диагностику, назначение лечения? Ненужные анализы без разбора всем и каждому? А если чуть что не так пойдет, то кто из этих докторов берет на себя ответственность? А?


  Конечно, я знаю, что я продаю. Некачественные лекарства. Нет, это не мел и вода. Это лекарства. Только как бы не совсем лекарства.


  Как я лечу своих детей? – (улыбается, но грустно) насколько позволяет ситуация, народными средствами. А чем еще?


  Если вместо помощи людям, каковую должна оказывать медицина, она дает лишь надежду на помощь, и пичкает их пустышками, то вполне очевидно, что медицина  превратилась в бизнес-проект. На бизнес-плане сверху написано «Давайте продадим людям здоровье». Раскрываешь, а внутри надпись попроще:  «Давайте одурачим их любым способом и заберем себе их деньги».


  А что я сделать могу? Я фармацевт. Как можно научить людей быть людьми? Как объяснить, что даже если тебе тяжело материально, то нельзя зарабатывать деньги на чужом горе? А если ты богат, то зачем тебе столько денег под подушкой? Это ведь им только кажется, что в банке у них счет со многими нулями.


  На самом деле там одни нули.


  Поэтому у меня сердце и болит. Ну а куда я пойду из этой аптеки?


  Давай свой список.


  ХОРОШИЙ ВРАЧ ЛАРИСА МИХАЙЛОВНА


  Давайте я не буду говорить об этом, ладно?



  МУДРЕЦ


  Нам нечего исправлять, кроме отношений между нами. Любые проявления сегодняшних проблем, буквально любые – это отражение наших неисправленных связей.

 
  Когда-то мы все были единым целым и действовали, как один прекрасный механизм – мы были одной Душой. И вращались, как шестеренки в хорошо отлаженном агрегате,  жили, как клетки в едином здоровом теле. Каждый выполнял свою работу, вращаясь вместе с другими. И каждый получал удовольствие от того, что помогал другим, выполнял общую работу, был включен в других.


  Но вдруг возникли в нас новые желания, и возросло наше эго. И вместо того, чтобы думать о других частях нашей общей Души, мы стали думать только о себе. И все тогда распались, откололись друг от друга. И стали жить, забыв о том состоянии, когда мы пребывали в братской любви и отдаче.


  И стали мы жить, заботясь лишь о самих себе. Стали желать денег, власти, почестей, знаний. Вроде и не так уж плохо их желать, но мы стали желать благ себе за счет других. Ненависть возникла меж нами и возросла до невероятных размеров.


  И мы начали получать удары от природы, видимые и невидимые глазу, на всех уровнях. Они могут представляться нам, как проблемы со здоровьем, с экологией, или как война, или мировой финансовый кризис, как угодно. Почему и за что нам такое «счастье»? Природа приближается к нам, показывая свое объединенное состояние, свою взаимную зависимость, взаимную связь – всех ее частей со всеми. А мы – наоборот. Прячемся за своими компьютерами, отделяемся и отдаляемся друг от друга. От этой противоположности мы и получаем удары.


  Так и дожили до сего дня. Но вот пришло время  –  и люди стали чувствовать, что так дальше жить нельзя. Мы поубиваем друг друга, мы просто перестанем существовать, уничтожим и себя, и планету. И вот люди стали поднимать глаза к небу, и ждать оттуда избавления от всех мук и страданий. Но – совершенно зря, ведь смотреть нужно в иную сторону. 


  Посмотреть стоит только в свое сердце. Что мы там увидим – это ненависть и разруху, которые живут там давно, еще со времени разрушения общего «тела». Но поверх этой ненависти нужно построить мостики к другим людям. Это поможет нам сделать оставшийся в каждом  крохотный осколок той общей Души, как затуманенное воспоминание о тогдашнем счастливом состоянии. 


  Выстроить мостики отдачи, понимания, любви, ощущения других людей. Не потому, что так сказал некто невидимый, сидящий на облаке. Не потому, что если этого не сделаешь сейчас, то будешь после смерти поджариваться на сковороде без добавления подсолнечного масла. Какая разница после смерти – с маслом или без… 


  А потому, что мы все – части одного. Не ты и я, не ты и они. Нет никакого «я», есть только «мы». И мы в своем единстве можем сделать так, что никто из нас не будет испытывать нужду. Ни в чем. И можем пребывать при этом в самом лучшем состоянии из всех возможных – при одном условии: наполнять себя для того, чтобы передать наполнение другим. И так каждый.


  Это и есть: «Возлюбить ближнего, как самого себя».


  Пора соединить все осколки опять в одну общую Душу.



  «Дорога… тяжела и далека, лишь только вам она под силу. Вам, у кого глаза не застланы пеленой рассудка, а сердце не сковано цепями здравого смысла. Легко найти тропинку, ведущую к этой дороге – стоит лишь обратить глаза к солнцу в небе души твоей».


  Б. Гребенщиков


  P.S. Все люди, чьи рассказы описаны здесь – существуют в реальности.