Мышонок Шур-шак и лунный сыр

      Однажды Шур-шак совсем не спал. На часах было время "СЫР", то есть где-то около пяти утра, когда он, позвевывая, тихонечко выглянул на кухню и буквально обалдел от увиденного. Все обжитое им уже, с век его совсем маленький, пространство кухоньки коммунальной было залито золотистым глянцевым огнем большого круглого сыра, который стоял совсем боком, как бы  зацепившись за многочисленные цветы на подоконнике. Ну, а если чудо такое так светит, сами понимаете, какой вкус должен быть! "Бордо" для сыров, ша то под "шато", года этак двенадцатого, легендарного в мышиных летописях, маячило...

      В воздухе даже запахло его таким любимым: плесенью многомесячной подвальной, что в погребах сырных, как туман над бочками развевается... Там такой дух стоит, что голова кругом от счастья идет. Ноги заплетаются в спиральку, голова ватной дурной совсем становится... Такое всего и случается, как с французами, так и с мышами. Это и не странно, как раз: элита, одним словом...

      А сыр то тот, сливочный весь, так и висел себе тихонечко, малость за кактус зацепившись: ну, прям, шарик на веревочке, и только....

      Шур-шак даже для верности пущей оглянулся пару раз в круг себя, повертелся в одну сторону, крутанулся в другую:  откуда така невидаль явилась. Может, кто позабыл по-нарошку, или еще того хуже - с поселку "хвато-тупку" приволок. Опасность в воздухе сразу замерещилась, засвербело как-то сердечко его Шур-шака маленькое...

      Однако, сыр есть сыр!

      Он продолжал светить во все стороны. От него исходило какое-то теплое неведомое совершенное торжество. Лучнисто-мучнистое, что ли...

     Время терять было нельзя! Время тут ценилось на вес сыра!

     Соседи его, мышары разные, тоже, ведь, не дремлют... Вот-вот, нос свой "длинный" шеф-поварской в его дела "сырные" сунут, если увидят такое... И, хотя, он не жадный совсем, но за сыр хвост свой мышиный продать мог бы... 

     Ну, с этим перебор, конечно, с таким сравнением то. Но, сырная правда, она всегда где-то рядом бродит, как говорит старик Палкыч.... А он знает толк в жизни: одно время в сырах катался, как в масле. Пока из Франции на самолете сюда не попал...

      Зацепившись ловко своими лапками за скатерть вязанную Шур-шак быстренько, не раздумывая, на автомате полном, как его учили, хвать-хвать и уже был на полукруглом кухонном столе. Что одной стороной своей, аккурат, в подоконник и упирался.

       Только теперь он мог лицезреть это сырное чудо в полной мере.... Даже дыхание замерло от восторга...

      Сыр тем временем еще чуть переместился в воздухе и теперь завис точно над цветущей розовой геранью...

      Та немного свесилась в сторону Шур-шака и тихонько себе посмеивалась, как бы.

       - Чего смеешься?! - обиделся на нее Шур-шак.

       Но герань ничего не сказала, только ветер через широко раскрытое окно слегка пошевелил ее ароматные цветочки. Еще бы она чего сказала! Цветы то - не разгаваривают! Это Шур-шак знал твердо...

         Пробежка-перебежка, пять секунд и, уже ухватившись за Толстое деревце оконного фикуса, Шур-шак ловко взобрался на самый его верх и усевшись на его больших толстых маслянистых листьях, хвать лапками за край кружка его, сыра того заветного. Хвать еще раз... А все мимо! Не хватается чудо сырное и все тут, не дается ему в руки. Рассердился тут совсем Шур-шак, не на шутку. Какие тут могут быть шутки! Приноровился малость, да, и прыг- прямо на центр сыра того...

       Да, и вывалился прямо на клумбу цветочную. Хорошо, цветов еще много было: не так больно задницей ударился.

       Голова звенит, земля под ногами качается, а сыр тот- ему хоть бы хны; он даже не раскачивается от прыжка такого его ловкого.

       - Ничего не понимаю! - сказал тогда в сердцах Шур-шак, потирая ушибленное место, - Как же это так получается: сыр есть, а съесть его нельзя?!

       Тут только услышал он, как Палкыч покашливает деликатно, на поленице у дома пристроившись...

     - Это, - говорит он, прямо к нему не обращаясь, а на сыр своим посохом показывая, -  есть светило небесное, Луна называется. И съесть ее нельзя, она не для того всем мышам и мышатам светит на свете. Она нам радость дарит, когда себя показывает, задуматься заставляет о жизни нашей великой мышиной...

     Помолчал немного: - а ты, Шур-шак, все равно молодец. Бесстрашный ты,  похвалил он. А похвала Палкыча, она сама по себе дорого стоит...

      И долго они еще сидели вместе на полене,  на Луну смотрели, открыв рты от восторга.... Пока светать не стало наконец. Петухи на околице закукарекали и Венера своим большим голубым лучом заискрила-заискрила и исчезла.

      Вот это чудо какое, Луна называется, -  счастливо подумал Шур-шак и пошел к себе домой потихонечку. 

      Надо было умыться, прибраться и за большие дела приниматься....