4. Где шарфик

               

Утром 6 января    Кузьме Викуловичу на дом принесли  «пензию». В квартире после ухода почтальонши  воцарилась тревожная тишина.

Жена и дочь прислушивались в своих комнатах  к шарканию валенкими отца и мужа.

Эх, пару месяцев назад, они бы уже неслись на всех парусах в магазин за колбасой и пирожными.

А сегодня, кажется, на завтрак, обед и ужин их ожидают только лепешки из пресного теста.

Анна, уткнувшись в толстую  книгу французского моралиста, мучительно размышляла на тему, чем бы разнообразить меню.

На ум, кроме вареников с картохой или капустой, ничего не приходило.

- Где шарфик?! – вдруг рявкнул в прихожей Кузьма Викулович.

-Ага, значит, что называется, «не отходя от кассы», собрался Кузька  в банк свои денежки нести! – усмехнулась Анна и пошла на зов супруга, как на смертный бой.

- Какой шарфик? – выбежала из своей комнаты на крик отца Фаинька.

-Мой! – ещё громче рявкнул папенька. – Красный! Мохеровый!

                ***

Кузьма стоял посреди прихожей в расстегнутой куртке, пыхтел и сипел от волнения, превращаясь на глазах  домашних в кипящий самовар.

- Он вот тут, в прихожке, лежал! – шлепнул перчаткой Кузьма по полке.

- Когда? – глупо спросила Анна, лихорадочно вспоминая, когда она этот злополучный шарфик видела в последний раз.

 - Ищите! – приказал Кузьма домашним и отправился на кухню перекурить трагическую неприятность.

Анна с Фаинькой, как ищейки по команде «фас»,  бросились к шкафу в прихожей.

Через пять минут, когда  все  закоулки шкафа были перерыты, а пакеты вскрыты, дочь с матерью вскинули головы наверх, где лежали чемоданы, в которых хранилась летняя обувь.

И только они решили взгромоздиться на стул, чтобы снять первый из них, Кузьма Викулович вышел из кухни и из себя окончательно.

- Засранки! – заорал он и направился к единственному в квартире шифоньеру в спальне Анны.

Анна, предчувствуя беду, попыталась его опередить, но было уже поздно.

Из шифоньера полетели простыни, полотенца, узлы и пакеты.

Шарфика не было.

- Конюшня! – взревел он. – Ничего в доме найти невозможно!

Из спальни он отправился в ванную, достал из грязного белья какой-то пакет с тряпками и швырнул содержимое на пол.

- Что это, я спрашиваю?! – грозно посмотрел он на Анну.

- Это тряпки. Для мытья окон, – тихо ответила Анна.

- Окна?! – брызнул слюной Викулович. – В каком году ты  их мыть собралась?!

- Папа, - робко вклинилась в разговор Фаинька. – Возьми мой шарфик ЦСКА.

- Я ещё голубого не нашивал! – отмахнулся от дитя   папаша, продолжая натружно сипеть и  хрипеть прокуренными легкими.

- Ну, мой возьми – черный, - предложила Анна, пытаясь смягчить гнев разбушевавшегося супруга.

- Я что – баба?! – с новой силой закипел Кузьма и погнал  пар клубами дальше.

– Где моих два шарфика?!! Ты мне спину в прошлом году натирала? Им повязывала? Я просил постирать? Ну, и где шарфик? 20 градусов на улице! Как я с голой шеей пойду?!! Хотите, чтоб поскорее на тот свет отправился?!!

Анна и Фаинька, замерев, молчали. Кузьма, вжикнув молнией куртки, брякнул ключами, стукнул дверью и ушел.

                ***

Он ушел, а грозовые разряды остались. Мать с дочерью постояли в оцепенении ещё пару минут.

- «Конюшня!» -  осмелев, передразнила мужа Анна и, пнув Кузькин  валенок, пошла на кухню.

– А отчего у нас в квартире конюшне не быть, если в ней КОНЬ живет?- продолжила она  в своей вотчине громко хорохориться.

– Правильно бабка Наталка говорит: «Мужик в доме, словно улей в заднице»! Два года  главный засранец безвылазно сидит дома – как не засрешься? - запоздало возмущалась она. 

- Лишний раз пылесос не включишь: то он спит, то с похмелюги болеет, то … воду отключили!- не могла она никак успокоиться.

- Мам! – радостно заорала Фаинька в прихожей. – Я нашла! Он в прихожей под твоим старым плащом висел! Догнать папку?

- Догонишь…ветра в поле! – осадила её Анна. – Сиди уж. Или айда лучше  следы от побоища устранять.

 Они переместились в спальню.

- Нет, я гляжу на вас, родители, и думаю: на фиг люди женятся? Я замуж вообще не пойду! -  начала разговор Фаинька.

- Ага! А внуков  мне от кого рожать будешь? – поддержала тему Анна.

-Так нету парней. В группе всего один – и тот длинный,  тощий и в очках. Крепыш из Бухенвальда! Представляешь от   него детей? На одних очках разоримся! А больше на меня, толстую корову, никто и не смотрит! Да, если честно, и он тоже не смотрит: боится, что не прокормит, наверное!

- Начинается, - фыркнула Анна. – Главное в мужчине – тормоза! Нормальный мужчина должен ехать по жизни, соблюдая все дорожные знаки! Чтоб безаварийно, значит! А не как наш: в телегу не сяду и пешком не пойду! Или ещё того хуже: расступись, честной народ, Кузька  на коньке-горбунке  к заветной цели, как метеор, несется! Без шарфика!

А если серьезно. Беда отца нашего в том заключается, что он  по  домостроевским законам вырос и по ним свою семью строит. 

Недавно Юрий Поляков очень умные мысли высказал: «Дед, - говорит, - бабку поколачивал. Отец с матерью поругивались. А мы с женой научились договариваться»!

Пильщиков по дедовским традициям живет!

                ***

Разобравшись с беспорядком, Анна легла на кровать, Фаинька примостилась рядом.

-  Мужа, детка, надо такого выбирать, чтоб МЕНЯТЬСЯ мог, РАСТИ, значит.  Если услышишь, что он женщин бабами называет, беги от такого сразу!

- Мам, а ты почему папину фамилию не взяла? – спросила Фаинька.

- Чтобы независимость свою сохранить, – вздохнула Анна.

- Знаешь, я тоже твою фамилию решила взять! – заявила Фаинька. – Нынче паспорт меняю. Хочу, как и ты, Комовой быть! Ну их,  Пильщиковых этих!

- Тьфу! Страху-то нагнал! Из-за шарфика! – вернулась  в первотемье Анна. – Аж коленки трясутся!

- Не бойся! Я с тобой! – сказала Фаинька и обняла мать.

- Ничего, доча, терпи! – шмыгнула носом Анна. – Недолго осталось. Вот закончишь учиться, и мы уедем. 

Их разговор оборвал звонок домофона.

- Вот чё звонит! – с нарочито ворчливой интонацией матери сказала Фаинька. – Есть ключи,так нет – обязательно надо всю семью на уши поставить!

Дочь и мать Комовы обнялись в дружном порыве противостоять домашнему насильнику, решив не откликаться ни на какие позывные, даже если это будет гром с небес.

Через пару минут дверь в прихожей громко хлопнула. Анна с Фаинькой замерли и прижались друг к другу ещё крепче. Даже глаза зажмурили – будто спят.

                ***

- Эй! Вы где, партизанки? – раздался веселый голос  отца семейства. – Ну че молчите-то? Спрятались?

Дочь с матерью старательно сопели.

- А-а-а вот вы где спрятались? – заглянул Кузьма в спальню. – Лежат сиротинки, как на картинке!  Идите, девчата, в магазин: субсидии с инвалидскими за два месяца пришли – две тыщи!

Девчата не подавали признаков жизни.

- Ну, чё озлились-то? Подумашь, папка наорал? Не побил же никого!

Девчата в ответ дышали ровно и безмятежно.

-   Ну, простите меня, идиёта вашего! – сказал  Кузьма виновато. – Для вас же машину хочу купить! Фаинька на права выучиться и ездить будет!

На этих словах дочь с матерью, не сговариваясь,  повернулись к стенке.

- Ладно, - вздохнул Кузьма. -  Не хотите, как хотите! Деньги на столе!

Анна с Фаинькой «сердились» ещё целых полчаса, пока Кузьма пил чай на кухне. А когда он лег подремать,  обиженные девочки, осторожно шурша пакетами, отправились в магазин.

Через час вся семья  была в сборе и, как ни в чем не бывало, наяривала украинскую  колбасу и пирожные.


                (продолжение следует)

            http://www.proza.ru/2014/01/04/2282