Космические хроники. 98

                Самоутверждение.

   Экспедиция оказалась неудачной. Это все поняли, когда корабль подлетел к цели – к одной из четырёх планет у недавно открытой Солнечной системы. Три были огромными, и человек мог передвигаться на них лишь ползком, но одна соответствовала всем требованиям: масса чуть меньше земной, год почти такой же, но главное, среднегодовая температура позволяла существовать воде. Кислород должен был оживить планету!
   Не сумел. Его просто не было, как не было и любых других газов. На планете отсутствовала атмосфера. Агрессивная, приемлемая, любая! Планета отдалась космической стихии с её радиацией, ультрафиолетовыми лучами, магнитными бурями и другими гадостями, что поджидают открытое, незащищённое порождение вселенной. Люди поняли это ещё на орбите у цели своего путешествия: произошла ошибка.
   Корабль летал вокруг планеты, приборы выдавали анализы, а экипаж признал уже своё поражение: это звёздное тело потеряло в их глазах интерес. Но запланированную работу пришлось выполнить: летательный аппарат сел, и космонавты взяли пробы грунта с поверхности планеты и с разных её глубин в нескольких местах.
   Улетели они без сожалений, и упрёки достались лишь зря потраченному времени.

   Команда старалась не думать о планете, о пустышке, заставившей совершить бесполезный полёт. Но вдруг командир напомнил об этом. Он собрал экипаж в рубке и сказал:
   - Да, я понимаю ваши чувства, но позвольте напомнить простую истину: отрицательный результат – тоже результат!
   Капитан ожидал хоть какой-нибудь реакции от команды, но не дождался и продолжал говорить:
   - Я решил лететь домой не по прямой линии, а по дуге. Надеюсь, аппаратура, следящая за космосом, выудит на этот раз хоть что-нибудь стоящее, правда, возвращение отодвинется из-за этого. Должны лететь были чуть больше года, а придётся на два месяца дольше. Рыбы наловить не сумели, так может, раков получится натаскать!? В таком случае говорят, и они ничего. Вопросы есть?
   Ответом капитану послужило гробовое молчание. Он выждал несколько секунд и объявил:
   - Молчание – знак согласия. Благодарю, что одобрили моё решение. Все свободны.

   Капитан невольно встряхнул команду. Первые два месяца полёта люди только и обсуждали нелогичное решение командира. Сначала часто, затем реже, пока не истекли шестьдесят условных суток. И только тогда они стали ждать середины пути. Все знали, что после этого время резко ускорится. Это был чисто психологический момент, но проверенный практикой.
   Скука, сдобренная чувством вины за неудачный полёт, начала ржавчиной разъедать сознание людей. Инстинктивно они старались не оставаться в одиночестве.

   Штурман и инженер находились одни в рубке, и каждый занимался своим делом. Инженер прервал затянувшееся молчание и высказался:
   - Я помню своё впечатление, когда впервые поехал в другой город. Трое суток тогда пришлось трястись в купейном вагоне. Поразил не новый для меня мегаполис, а сама поездка. Лежал на второй полке и всё время смотрел в окно, как изменяется панорама. Даже в лесу ехать нравилось. Деревья за окном мелькали, и смотреть лучше было вперёд.
   Возвращался на аэробусе, и уже другие впечатления поразили, но тоже забавные. Момент отрыва от земли ощутил, словно в высоту прыгнул. А потом строения на глазах начали уменьшаться, люди около них показались букашками, а вскоре совсем исчезли. Деревья превратились в траву. Скоро самолёт нырнул в облака, и мир словно перевернулся, когда они оказались под ногами.
   - Это новый способ лечения ностальгии такой, рассказывая очевидное? – проворчал штурман.
   - С антиклаустрофобией так борюсь, - ответил инженер.
   - Существует и такая?
   - Так я называю, а вообще-то боязнь открытого пространства агорафобией величают.
   - А вот это уже серьёзно! – пошутил штурман. Он считал друга одним из самых стойких членов экипажа.
   - Ты знаешь, что несколько кораблей не вернулись из экспедиций? А почему, никогда не задумывался?
   - Инопланетяне людоедами оказались.
   - Хохмишь!? Есть мнение, что по каким-то причинам аппаратура вышла из строя, и они просто заблудились, но один корабль умудрился вернуться. Помнишь, что с недавних пор дублирующую систему ввели с автономным питанием? Я о той говорю, что за курсом следит. После этого как раз и установили.
   - Всё может быть. Но теперь-то, чего волноваться?
   - За коллег переживаю. Мотаются сейчас как неприкаянные, сигналы ловят. Выращивать горох и куриц до конца жизни будут. Плохо им, а у меня мурашки по коже ползают.
   Раньше, когда ехал на поезде или летел в самолёте, не покидало чувство дома. На корабле покидает. С некоторых пор при удалении от Земли растёт непонятный камешек внутри, жить мешает.
   - Сходи к доктору. Слабительное даст, и некогда думать будет о величии мироздания.
   - Иди к чёрту.
   - Занят он. Тобой.
   Инженер и штурман часто уединялись для борьбы со скукой. Они перешли ту грань, когда напарнику можно сказать сокровенное. Говорить могли о чём угодно, если тема интересовала хотя бы одного из них. Инженер невольно вернулся к недавним своим размышлениям.
   - Земля – это планета. А если Солнце с планетами – это ядро и электроны?
   - Атом, выходит?
   - Именно. И очень большой. Рядом с нами ещё две абсолютно одинаковые Солнечные системы находятся. Какую молекулу такое напоминает?
   - Три атома, из которых два одинаковы? Вода? Два водорода и кислород. А мы, кто в таком случае?
   - Микроорганизмы, что приспособились жить на электроне. Говорят даже, что перелетели с другого – с Марса.
   Штурман считал разговор шуткой, но хотелось загнать инженера в угол.
   - А что тогда другие звёздные тела из себя представляют?
   - Мусор, плавающий в воде. Не веришь? Загляни в микроскоп и посмотри на водяную каплю. При сильном увеличении много чего увидеть можно.
   С наскока прижать коллегу не удалось, и штурман продолжил задавать вопросы.
   - И что собой представляют тогда чёрные дыры?
   - Чаинки. Чёрные, они набухают, впитывая воду. И свет, заметь, поглощают, не отражают. Кто-то - ну очень большой - подогревает чай, а вода при нагревании расширяется. Заметь, что и вселенная расширяется – давно доказано. И позволю себе упредить твой следующий вопрос: время «наверху», при огромных-то размерах, воспринимается по-другому.  Здесь пройдёт не одно тысячелетие, пока там этот чай согреется. Как тебе такое?
   - Мама родная! Домой хочу! – шутливо взвыл штурман, но сразу же перешёл на серьёзный тон: - Ничего излагаешь. Герберт Уэллс отдыхает!
   - И поверь, задаю себе каверзные вопросы и нахожу ответы.
   - Подгоняешь! Электрон заряжен!
   - Ток? Знаю, это направленный поток зарядов. А заряд, что такое? Подскажи вразумительно, а я объясню и это. Величину его определить могут, как поведёт себя в том или ином случае известно, но до сих пор никто представления не имеет, что такое заряд!
   - Ну да, объясни мне, что такое счастье, и я скажу, счастлив ли я.
   - Примерно так. Есть мысли по этому поводу, но излагать не собираюсь. Тогда сам за доктором побежишь.
   Корабль уже пересёк середину пути, отделяющую его от дома, и люди стали добрее. Инженер хотел отшутиться, но не успел: перебила сирена. Через несколько секунд рубка наполнилась людьми, и все уставились на монитор.
   Где-то в левом углу экрана забиралось вверх светлое пятнышко. Непонятное явление только приглядевшись можно было заметить.
   - Корабль! – выкрикнул штурман. – Вот они пресловутые инопланетяне!
   - Тревога! – вдруг заорал капитан, забыв, что кому положено давно уже заняли по сигналу боевые посты. – Штурман, поменяй курс! Мы сзади приклеиться должны!
   Корабль землян выполнил положенные манёвры, а неприятель летел, как ни в чём не бывало.
   Капитан выдал новый приказ, когда цель попала в зону поражения:
   - Пора познакомиться. Дежурный, запроси их, кто такие?
   Ответ пришёл моментально, прозвучал как из погреба, но почему-то шёпотом и сквозь треск:
   - Родненькие вы наши! И где же вас носило всё это время?
   Брови командира выгнулись от удивления и тут же сомкнулись.
   - Грибники наши отыскались, не ходи к гадалке!

   На челноке запустили двигатели, и он медленно отправился к кораблю со знакомым всем силуэтом. Земной летательный аппарат предыдущего поколения ждал гостей.
   Полетел доктор – на всякий случай, и инженер – «врач по металлу», как его иногда называли.
   Нашедшаяся в космосе потеря дрейфовала не близко и не далеко, но торможение и стыковка были гораздо сложнее, чем старт и сам полёт, и неторопливость небольшого летательного аппарата была оправданной.
   В рубке весь экипаж с замиранием сердца следил за стыковкой. Тишину нарушил программист:
   - Не изобрети на Земле более мощный телескоп, и не нашли бы тогда земляне новую Солнечную систему, и мы не полетели бы на эту занюханную планету. А окажись на ней жизнь, пусть и простейшая, на полгода застряли бы. И не измени командир курс при возвращении, то мы бы находились сейчас в другом месте, и встреча не состоялась. Как не верить после этого в сказки? Кто верит в такие совпадения, поднимите руку.
   Рубка ожила. Капитан незадолго до этого связался с Землёй, и команда знала, что найденный корабль уже несколько лет числится среди пропавших без вести. Все улыбались, но никто не поднял кисть вверх.
   Вдруг раздался смешок командира. Он перехватил инициативу.
   - Неверно задан вопрос. Кто не верит после такого в сказки, поднять руку!
   И снова никто не поднял, но теперь люди не улыбались, а смеялись.
   - Вот так-то, - самодовольно заметил капитан, - все верят! Что и следовало доказать!
   Люди смеялись, потому что шутка понравилась, и потому что на одном или на обоих кораблях, но домой вернутся два экипажа, и теперь никто не посмеет назвать их экспедицию неудачной.

                *****