Сам себя

                Новелла

      Пастухи благороднее знатных и спесивых вельмож, благороднее даже царей – в раннем возрасте мог уже это понять. И пастух – мой спаситель, мой приемный отец!.. И мы жили в горах и общались лишь с козами и своими собаками, раз в полгода встречаясь с людьми – в детстве я мог вполне обходиться без них, посторонних, чужих…
      Годы шли; и я юношей стал… Лютый волк, одиночка, загрызал наших коз, и такое случилось уже несколько раз… И ему, настоящему хищнику, удавалось всегда оставаться целехоньким…
- Его выслежу я!.. – заявил, не сдержавшись, отцу. – И вернусь лишь тогда, когда зверя убью!..
- Что ж, сыночек, иди, - дал наставник добро.
      И я долго по склонам ходил и карабкался и выслеживал хищника, и добился-таки своего… Стрела насквозь пронзила несчастного – мне уже было жалко его. И я к зверю приблизился… и вдруг был поражен!.. Оказалось, пред мною не матерый убийца, не волк, предо мною лежал человек!.. Он еще был живой!..
- Вот, свершилось, исполнилось то, что и было предсказано!.. – и от боли стонал он и корчился. – Теперь ты должен будешь жениться на Иокасте, вдове!..
- Рано мне о том думать пока!..
- Ах, прости и прощай, - произнес сей мужчина слова в своей жизни последние.
      Как все это понять?!..
      Кругом скалы и сосны – умудрялись в горах вглубь крепчайших пород свои корни пускать… Чтобы тело так странно погибшего от зверей защитить, прикрыть так, чтоб его не могли осквернить никакие стервятники, пришлось камни помельче искать, мог которых поднять… Когда кончил работу свою, уже было темно…
      И я шел, и я таял в ночи… К утру понял, дорогу домой мне уже не найти, понял то, что отныне уже нахожусь и живу в мире мне совершенно чужом, из которого вряд ли вернусь в свой привычный и близкий мне мир…
      И равнина; и город большой…
- Эй, куда?!..
- Мне работа нужна!..
- Иди в царский дворец, там, возможно, подыщут что-нибудь подходящее…
      Предложили работать садовником, но я в этих делах совершенно несведущий… Меня все-таки приняли, дали кров и сказали:
- Трудись!.. И учись, пока старый садовник работает!..
      Вот славно, я снова у дел!..
      Во дворце через несколько дней был объявлен указ: по причине пропажи царя вся власть будет отныне в руках государыни, звать Иокастой которую!..
      Ах, Верховные Боги, это я ее мужа нечаянно, я царя, правда, в образе волка, убил!..
      Никто в Фивах не плакал, по-моему…
      Прошло несколько лет. Мой учитель-садовник одряхлел, к сожалению, с неких пор перестал на работу ходить; я остался один. Территория сада немалая, а еще много клумб и газонов, и пруд, но с хозяйством своим успевал управляться и сам. И частенько в беседку, но не днем, а уже вечерком, начала приходить властелина Иокаста прекрасная.
- Ты все трудишься?.. – и спросила однажды меня.
- Да, тружусь ради блага всех нас!..
      И тут я снова вспомнил слова, произнес перед смертью которые муж покойный ее, что я должен жениться на Иокасте, вдове, а она, разглядел, замечательна!.. И не видел я женщин еще с расстояния близкого, и не слышал я голоса более звонкого, нежного, сказать можно, волшебного!..
- Вина хочешь?.. – и с улыбкой чарующей вновь спросила она, отчего я забыл окончательно, что с царицей беседую.
- Я доселе вина никогда и не пил!.. – и глядел я уже на нее как на сладкую-сладкую и при этом доступную ягодку, любовался открыто лицом и изящностью шейки ее, грациозностью тела всего…
- Хорошо, завтра выпьем с тобой, - и лукаво уже на сей раз прозвучали Иокасты слова. – Завтра жди меня здесь!..
- Да, царица, о да!..
      Вот так сделан был этот, для меня весьма значимый, судьбоносный сей шаг, хотя я и не делал его… И мы часто чего-то не делаем, часто лишь соглашаемся… И нет смысла, на мой взгляд, противиться...
      И один я, один!.. И в таких ситуациях совет вряд ли кто даст…
      И дождался я часа того… И сияла одна, без служанки пришедшая женщина… Обещала вином угостить, но с пустыми руками пришла на свидание с мальчиком, лет семнадцать всего лишь которому…
- Пошли лучше в покои мои, - и прижалась Иокаста ко мне как к давнишнему другу, доверчиво. – Там и выпьем вина, там никто не посмеет мешать…
- Да, слепящая, да!.. – сам царицу прижал близко-близко к груди, начал пылко ее расцеловывать.
- Полно, милый, пошли!.. – и, сперва оттолкнув, взяла руку мою, за собой увлекла…
      Вино пили потом, уже после того, как поспешно одежды  все сбросили , уже после того, как мужчиной я стал, в женском теле в гостях побывал…
      И с течением времени стал законным супругом я Иокасты своей, и я стал царем Фив, и она забрюхатела… И она родила… Но кого?.. Не младенца, урода, можно смело сказать, и на зверя, на волка очень-очень похожего!..
- Как сие объяснить?.. – задавал благоверной вопрос.
- Ах, прости, дорогой, я не знаю сама!.. – отвечала уже не любимая, ненавистная женщина…
      И родившийся умер… Впредь с Иокастой детей не желали иметь… И прошло много лет, лет двенадцать прошло совершенно безрадостных…
      И вот раз во дворец ворожея пришла – мы с женой были вместе тогда.
- У вас, вижу, проблемы имеются, - и сказала пришедшая. – С давних пор вам обоим абсолютно не хочется исполнять свой супружеский долг…
- А ты можешь помочь, сделать так, чтоб мы оба опять воспылали друг к другу желанием?.. – и спросила Иокаста ее.
      Ответ был положительным… Нашлось места в дворце, чтоб старуху пригреть…
      И я ждал в этот вечер уже, когда ляжем в постель… И легли… Но с моей стороны настоящей эрекции, к сожалению, не было…
- Ну же, миленький, ну!.. – и тотчас учащенно дышать начала снова ставшая очень любимой жена. – Вспомни старое, сладенький, полижи мне хотя бы меж ножками!..
- В таком случае расставь их пошире, голубушка!..
      В полутьме разглядел, как густые внизу живота у нее и пахучие заросли мало-мальски раздвинулись, средь которых зияла расселина, отчего в прямом смысле в момент поднялся символ страсти мужской, но пришлось делать то, ожидала чего еще больше меня возбужденная женщина, и тогда я руками еще шире развел берега той канавки сырой и волнующей и поднес свои губы к нижним губкам жены…
- Продолжай, продолжай!.. – и вопила она, страстно двигая бедрами…
      Столько лет без интимных услад!.. И сходила с ума благоверная – был вполне убежден, что она мне верна… И безумствовал я…
      С той поры, когда мне не особо хотелось заниматься любовью с женой, то я сам нос втыкал ей меж ножками и тотчас оживал, становился кентавром, диким страстных самцом!.. И Иокаста сама часто в ротик брала и сосала мой пест до тех пор, пока я от восторга не вскрикивал, своей спермой в нее не выстреливал… И друг друга любили ласкать, достигая вершин наслаждения с ней почти одновременно без контакта обычного… С той поры крайне редко с супругой в течение дня, не считая ночи, обходились без пылкой изысканной и нам нужной телесной любви…
      И отчасти мы были счастливыми, и прошло лет двенадцать еще… И опять во дворце появилась та сама, раз уже нам помогшая старая…
- Все, закончена ваша комедия!.. – и сказала она с видом явно нешуточным.
- И как это понять?.. – и опешили мы.
- Всему время свое!.. Если впрямь все хотите понять, то чуть раньше обычного отправляйтесь в постель!..
      Из ума, видно, выжила ворожея от старости!..
      И легли, позабыв о пророчице, не забыв лишь о том, что пред сном непременно должны получить удовольствие…
      И уснули не скоро, оба явно уставшие и, казалось, счастливые…
      Был уверен, что сплю… Странный сон мне приснился-таки, очень-очень реальный при том, непривычный же тем, что я снова любовью и желанием пылал к своей сладенькой женушке, тем, что ей и во сне начал писю вылизывать… И в блаженстве он плавал, мой подвижный язык, явно млела от радости и Иокаста моя!..
- Ах, Эдип, ты способен меня доводить до восторга великого лишь такими вот ласками!.. – говорила она, в энный раз испытав тот великий восторг. – Чуть-чуть позже и я доведу до экстаза тебя лишь подобными ласками!..
      Мой рот занят, естественно, был; не мог ей, к сожалению, сказать что-то приятное… И тут голос другой долетел до меня неожиданно… Ворожеи как будто… Да, действительно старая…
- Долго будешь, Эдип, трахать маму свою?.. – и спросила она, сказав то, чему я не поверил, естественно. – До конца своих дней?.. И тебе, видно, мало того, ты в придачу ту самую щель, из которой сам вылез, ты и жопу ей лижешь, сынок!..
      Ну и ну!.. Но Иокаста моя ничего абсолютно не слышала, она снова дрожала, трепетала вся-вся!..
- Вижу, верить не хочешь, Эдип, что она твоя кровная мать?!.. – и продолжила старая; правда, я ее видеть не мог, видел пышный своей благоверной лобок и изящный живот. - А ведь Лая ты сам и убил, труп оставив в горах, чтобы позже с супругой его, то есть с мамой своей, преспокойно развратничать!.. Волка, скажешь, убил?!.. Пусть он волк, но тебе он отец!.. И волчонка тебе родила эта падшая женщина, тобой очень любимая мамочка, потому что и сам ты такой, сам от волка зачат!.. И заметь, она знает о том, что отец в свое время, избегая пророчества, тебя бросил в горах, и давно догадалась о том, что ты ей кровным сыном являешься!..
      В это время любимая женщина, вновь от страсти вскричав, сжала крепко мне ножками голову… И вдруг понял, супруга моя превратилась в волчицу грязнущую; и мой нос в тот момент под хвостом находился ее, а язык – в щели склизкой, вонючей, отскочил от которой тотчас!..
      И проснулся-таки; и увидел жену на сей раз не во сне, совершенно реальную… И спала не прикрывшись она, спала в позе весьма соблазнительной… И, о боги, спасите меня, ибо очень желал в приоткрытую женскую писечку вновь засунуть язык, жаждал маме своей впиться в губки, которые у нее между ножками, расцеловывать щель, из которой я сам, как сказала старуха, появился на свет!.. Ах, спасите меня!..
      И нашел в себе сил; тихо встал и оделся, и покинул дворец… Долго шел, ни о чем совершенно не думая, очень долго я шел… И потом, и потом… сам себя ослепил, и весь мир для меня превратился в огромный океан безысходности…

      Конца этой истории, уверяю, не знает никто. Прошло несколько лет и Иокаста меня отыскала, нашла.
- Вернись, милый, домой, - и сказала она.
- Нет же, мать, не могу, не хочу!.. – раскрыл карты таки. – Я к тому же слепой!..
- Верно, верно, Эдип… Но учти, если ты не вернешься ко мне, я покончу с собой!.. И еще, умоляю, забудь, что ты мой родной сын!..
      Сам себя, сам себя…
      С трудом в это поверите, но я тотчас прозрел!.. Чудеса!.. И действительно вскоре забыл, кем Иокасте своей прихожусь… Вот как в жизни случается, и все это – судьба!..

                2013 г.