Миф народовластия

Если первые кризисы непрерывно расширяющегося капиталистического производства были кризисами перепроизводства товаров (и падением спроса), то с усилением в экономике монополизации и глобализации они во всё большей степени становились финансовыми. Финансовые операции дают более лёгкую прибыль, нежели производство, и являются более конкурентоспособным (сверхрентабельным и суперприбыльным) капиталом, что обусловило его привлекательность и стало причиной его перепроизводства. Оно в свою очередь сопровождается потерей доверия к ценным бумагам, долгосрочным проектам. Цепная реакция недоверия пробуксовывает, порождает сбои и выливается в глобальный  кризис. Производство останавливается.

Пионерами в реализации кризиса были банки в силу их произвольно высокого ссудного процента и независимости (бесконтрольности) от государственного института экономики. Но любая неконтролируемая выдача кредитов, ориентированная на прибыль через процесс рефинансирования, есть втягивание заёмщиков в долговое рабство. Причём, контроль отсутствует, с одной стороны, в силу того, что его очень сложно выполнить центральному банку, а с другой – в силу отсутствия такого желания. Заметим, что инвесторы, которые всегда пристрастны, и те в период бума неверно оценивают ситуацию. Но если рыночные игроки, прекрасно разбирающиеся в конъюнктуре, ошибаются, то что можно говорить о регулирующих органах, которые, по сравнению с участниками рынка, чаще всего малокомпетентны.
Мыльные пузыри – это чума экономики. Они характеризуются тремя составляющими: быстрым ростом цен на финансовые активы, расширением экономической деятельности и постоянным увеличением денежного предложения и кредита. Если раньше мыльные пузыри образовывались исключительно на рынке ценных бумаг, то теперь они могут рождаться на рынке любого финансового актива: облигаций, акций, кредитов, недвижимости. Пришла безумная гонка надувания спекулятивных мыльных пузырей – рост богатства за счёт спекуляции на любой социально значимой потребности или зависимости. Чем быстрее растут пузыри, тем больше займов. Надувание пузырей неминуемо приводит к падению спроса, в итоге, пузыри лопаются, имущественные активы дешевеют (тоже из-за падения спроса), а долги остаются прежние и все по уши в долгах, как в болоте. Но почему и в критической ситуации долги нельзя аннулировать и почему долговой кризис будет продолжаться? Потому что ростовщики дают в долг не для того, чтобы долги прощать.

Мировой финансовый кризис – результат несовершенства системы, регулярно, циклически подвергающейся кризисам. Источник этого несовершенства кроется в животном начале человека, вернее в двух инстинктах. 1. В обычной жадности, которая при постоянной стимуляции имеет свойство акцентуироваться, в итоге жажда получения прибыли нередко доходит до патологии (А. Смит не учитывал этого момента). 2. Биологически в человеке заложено стремление к конкуренции, которая при чрезмерной акцентуации может вылиться и в непомерное желание неограниченной власти в экономической или социальной сфере. Обе акцентуации превращаются в патологию при такой свободе, которая выходит за рамки необходимости государства, и хотя в конечном итоге они ослабляют это государство, искушение получить такую свободу всегда остаётся. Исчезает благополучие государства, или «Благо», по Платону. Причём, тенденция игнорирования рамок необходимости государства возникает и в жёстко иерархической организации государства (автократия, олигократия), и в демократической (народовластие) организации.
Сам механизм финансового вливания стимулирует экономику, ускоряет процесс производства (рост богатства государства) и технологический прогресс (совершенство). Появившиеся при этом не наполненные товаром деньги, за определённый промежуток времени наполняются им и спекулятивный компонент исчезает. Отказ от этого механизма равносилен отказу от технологического прогресса. Поэтому, появившись, он уже не исчезнет, конкуренция не позволит реализоваться неэффективным способам производства. Поэтому все призывы покончить с конкуренцией и спекулятивным капиталом – обман или самообман. Другое дело, что существующая система не имеет способов эффективной регуляции процесса и он переходит в чисто спекулятивную сферу, нередко напрочь отрываясь от наполнения денег товаром и проваливаясь в кризис.

Дело не столько в том, что контроль самого процесса сложен, сколько это сопряжено с желанием получить сверхприбыль, и потому любые попытки контроля встречают яростное сопротивление. Ведь в сущности это государственный переворот, попытки лишить капитал власти и передать её государству. А передача эта должна быть не какой-то партии, не какой-то политической группе (т.е. какой-то части народа), а именно народу, всем. Но как? Идея народовластия иллюзорна. Теория (начиная с Платона) доказала, а история показала, что народ (подчинённые) уже по определению не могут управлять. 1. Не могут объективно решить вопроса, требующего профессионального знания, ни на собрании, ни в интернет-голосовании. Ещё античная попытка реализации народовластия по сути была и провалом этой идеи, что довольно убедительно показал философ и теоретик государства Платон. Уже первые народные собрания после принятия какого-либо решения делегировали власть исполнительным органам (Буле в Афинах), а это уже олигократия, которая сама есть власть, ссылающаяся на правление народа, карающая от его имени. Сколько народы настрадались от такой демократии, сколько с ней воевали, показывает история. 2. На чём делал акцент Платон? Народ – это толпа! Мнением народа легко манипулировать демагогам, а тем более профессионалам в каком-либо вопросе.

Народное голосование по какому-либо профессиональному вопросу (экономическому, политическому, даже по такому, как выбор личности президента или парламентариев) в лучшем случае оказывается подсказанным, а потому нередко и ошибочным. Цицерон изрек по этому поводу: «Голоса взвешивают, а не считают». Все вместе не могут найти правильного решения, ибо все не могут быть профессионалами во всех вопросах. Но народ – это профессионалы каждый в своей области и решая свой профессиональный вопрос в сообществе профессионалов, те же люди ошибаются в разы меньше. Именно поэтому Платон утверждал, что для блага государства каждый должен заниматься своим делом.

Социализм с его уравниловкой и народовластием может противостоять конкуренции и частной собственности только через автократию (генсек, президент и т.п.). Т.е. через ограничение свободы через посредство диктатуры, например, КНДР, Куба, КНР с её двумя системами в одном государстве (правда, эти две системы разделены ещё и территориально: континентальный нищий Китай и богатый приморский Юго-Восточный). Свобода выборов для народа обернётся возвратом к частной собственности. СССР на этой призрачной свободе упокоился, а за ним и соцлагерь перестал быть лагерем. Всё это может повториться с другими названиями, в других формах, но с той же сущностью (как это ни наивно, но до сих пор, уже более 2000 лет в народном сознании демократия, или народовластие, ассоциируется с властью народа, властью, которая, если и возникала, то эпизодически в самые критические моменты существования государства). Можно было бы и повторить опыт народовластия (к этому призывают некоторые политические лидеры), всё-таки была социальная защищённость и даже высокая культура и строгие моральные нормы, но жутко осознавать временность происходящего, а потому и бессмысленность его. А главное уже маячит призрак глобального кризиса, существование в котором потребует огромных ресурсов, мощной экономики, науки и технологии, которые в соцлагере так сильно отставали от лагеря капиталистического и мысль о том, что этот последний рано или поздно влезет в очередной кризис нисколько не утешает.
 
У партии новой цивилизации должна быть не только программа обещаний улучшения, а программа качественного изменения государственных институтов. Новые институты (а не конкретный человек, не партия с её обещаниями улучшить жизнь) должны гарантировать преодоление недостатков предыдущих государственных Институтов. Государство должно быть защищено от любых негативных влияний руководства, если таковые возникнут. И одной конституцией тут не отделаться, профессиональные сферы она не охватывает, не регулирует их. Государство не искусственный организм и, что показал ещё Платон, как у любого естественного образования, у него должна быть своя самодвижущаяся сущность, а без неё оно неустойчиво. Сегодня проблемы государства и мирового кризиса возникают настолько сложные, что решать их необходимо не просто в НИИ (научно-исследовательских институтах), а дать возможность НИИ издавать соответствующие законы. А для этого придётся перестроить всю систему властной иерархии, превратить парламент в некое подобие НИИ.
 
Интенция Платона была направлена против античной демократии, теоретики которой признавали за всяким гражданином полиса право быть избранным на все государственные  должности независимо от его уровня знаний и профессиональной подготовки к делам по управлению государством (наивная точка зрения, будто править это проще всего), а он утверждал, что необходимо, чтобы каждый член общества «делал своё» и притом «только своё» дело. Лишь тогда восторжествует «идея Блага», а государственная власть будет соответствовать своей субстанциальной сущности, законы тогда будут истинны, объективны и, следовательно, справедливы. Гибелью грозит государству даже просто смешение его профессионально разделённых областей [Платон. Государство. - Кн. IV. 434a - b]. Платон считает справедливым деление (которое предполагает объединение) граждан не по классовому признаку, а по профессиональному. В его «идеальном государстве» в отличие от привычной для современной демократии традиции отбор (выборы) в руководство происходит из среды профессионально ориентированных, т.е. готовящихся управлять. Развитие этой идеи в новое время определило такое государство как технократическое (технократия – от греч. ;;;;;, «мастерство» + греч. ;;;;;;, «власть»). Термин устойчиво закрепился после работ «отца» современной технократии Т. Веблена, однако, как равноправное с ним, можно употреблять и сциентократия, и профикратия.

Если сопоставить платоновскую модель с существующими сегодня типами государственного правления, то речь идёт о парламентской республике, но не с демократической, а с технократической структурой власти, с технократическим парламентом. Для технократической парламентской республики не нужен всенародно избранный президент и непрофессиональные всенародные выборы. Выборы перенесутся во внутрь  институтов государства, ибо для объективного решения голоса взвешиваются, а не подсчитываются. Каждый профессионально ориентированный Институт государства (военные, политологи, экономисты, экологи, медики и т.д. – все, чьи законы касаются всего государства) выбирает определённое число своих депутатов в парламент. С исчезновением всенародных выборов (некомпетентности электората) исчезнут главные пороки буржуазной республики, исчезнут механизмы влияния капитала на выборы власти, а с ними и некомпетентность и коррумпированность власти. Банки структурно будут включены в Институт экономики государства и у них появится заинтересованность в успешной реализации финансируемых проектов, т.е. в благополучии этого государства и его граждан.
Конечно, нужна реформа институтов государства, сформированных либерально-демократической властью. Каждый государственный Институт в технократическом государстве должен подчиняться соответствующему его профилю НИИ. Сеть профильных государственных НИИ и других учреждений, объединяемых по профессиональному признаку в соответствующий этому профилю Институт государства, во главе с выбранным на конкурсной основе и на определенный срок руководством - вот самая адекватная структурная единица технократической республики. Приходит время технократии, в цивилизованных странах технологии и интеллект человека меняются на глазах и насущной необходимостью становится всеобщее высшее образование, о котором уже ведутся споры.

Более всего соответствующей сущности государства, как целостного образования, является не иерархия, а диалектическая синархия. Она не просто со-управление, но и конкуренция. И такая конкуренция в сфере профессионализма должна быть свободной и альтернативной и законодательно поддерживаться на уровне любого Института государства. Рационально сделать конкурентную борьбу способом существования в любой профессиональной сфере, как основной принцип существования любой организации. Формально существующие элементы синархии превратить в активные, действующие. Продвижение по службе не только по инициативе и оценке непосредственного руководителя, но и по принципу профессиональной конкуренции с ним через посредство объективной оценки со стороны профессионального сообщества, формы и способы которой следует разработать применительно к каждой профессиональной сфере с учётом её специфики (виды и формы синархии эмпирически выведенные и закреплённые законодательно). Это по сути и механизм самой жёсткой производственной дисциплины, или самодисциплины. Не иерархия, не анархия, а синархия – мать порядка. Синархия – законодательно охраняемая свободная конкуренция, распространяемая не только на область профессиональной деятельности, но и на отношения между Институтами государства (для чего и нужен парламент).