Когда наступит Рождество

                Глава 1.
Эта история случилась под Рождество. В то время, когда каждый ждал чуда и верил в него. Когда мечты непременно должны были осуществиться, и торжественный праздник состояться. Это было чудесное время. И снежинки кружились в прекрасном танце за окном, а ветер насвистывал  на ночь детям колыбельную. В гостиной стояла наряженная ель, и рождественские игрушки, поблёскивая на ней, искрились при лунном свете. Гирлянды были развешаны по всему дому, и в сердце каждого члена семьи царило предвкушение  грандиозного торжества. Каждый состоял в ожидание праздника и кухаркам был выдан листок с блюдами, ожидаемыми на празднике, и они ходили по магазинам и продуктовым лавкам, скупая самые свежие и вкусные товары. Витрины магазинов подсвечивались яркими гирляндами и украшались мишурой, подвешенной к потолку, а вырезанные из бумаги снежинки, дополняли обстановку праздника.                Город с изысканным названием Вейфордтаун находился на юге Англии. Вейфордтаун приходился старинным крупным городом. Здесь каждое здание носило свою собственную историю, и люди, проживающие в тех домах, помнили и хранили её. Жители Вейфордтауна славились своей добротой и щедростью.                Это был чудесный город, с величественными фасадами зданий и с  мозаичными окнами, он отдалённо напоминал сказочный центр.                Город имел свою историю и реликвии, дошедшие до настоящих дней, в облике нескольких музеев, расположенных в центре города. Вейфордтаун славился прекрасно сохранившейся старинной площадью, к которой, подобно солнечным лучам сходились все улицы города. В Вейфордтауне не совершалось преступлений. Этот город был образцом для остальных окрестных поселений, и люди, жившие в нём, нестерпимо были рады приобретению здесь домов. И Вейфордтаун славился своей нарастающей с годами популярности.                Под праздники, улицы города раскрашивались сотнями гирлянд, украшающих магазины и бакалейные лавки, кафе и рестораны, и они заманчиво мерцали, привлекая к себе взгляды прохожих.                Солнце выглядывало из-за туч, и пушистый снег сыпался на землю, усыпая брусчатку белоснежным ковром. Свистящий ветер окутывал деревья, и фасады зданий, пробегал по улицам города и, огибая главную площадь, устремлялся вновь в сторону дорог. Крошечные не похожие друг на друга снежинки падали с небосклона и приземлялись на крыши домов, шапки горожан и стёкла автомобилей.                Двое детей, стоящих на главной площади и подставив ладони к небу, беспечно наблюдали, как пушистый снег садиться им на ладони, и радостно подносили его к глазам, рассматривая структуру той или иной снежинки.    Они тихо перешёптывались, стоя неподалёку от крыльца здания мэрии.                На площади не было ни кого, кроме них. Стояло раннее утро выходного дня, и многие жители Вейфордтауна продолжали дремать в своих постелях, и только двое детей, звонко смеясь, уже играли под покровом восходящего ввысь солнца, наполняя площадь весёлым хохотом и приглушённым эхом своих голосов.                Из здания мэрии вышел мужчина в элегантно накинутом поверх костюма пальто, в сопровождение трёх людей, оживлённо о чём-то беседующих с ним. Вышедший, в сопровождение своей небольшой свиты приблизился к стоявшей у входа машине и двум детям, теперь с любопытством глядевших на происходящие вокруг них.                - Мистер Мор, я передам вам все необходимые  документы завтра. Вам будет удобно приехать завтра? Обращался к мужчине, пухлый пожилой человек в распахнутом сером пиджаке и спадающих с глаз круглых очках.                - Я навещу вас сегодня вечером. Вы будете на своём месте - мужчина небрежно взглянул на дорогие наручные часы - в шесть. Закончил он.                - О, да не сомневайтесь, вы застанете меня на рабочем месте. Так много накопилось дел. Оказывается, что расходы на приём в парадном зале мэрии не так рассчитали и теперь придётся начинать всё заново. Объяснял пожилой мужчина, опираясь на трость, спускаясь вслед за своим собеседником с лестницы. Он тяжело дышал и, откашлявшись, обратился к стройной брюнетке, одетой в серый деловой костюм, поверх которого было накинуто мрачное пальто - мисс Лори, подготавливает музыкальную программу. Объяснял он, женщина вежливо перебила его - извините, мистер Мор, но не сочтите это за обиду, мы желали бы узнать у вас, можно ли включить песни Джейн Мор в список выступлений предназначенных на рождественский вечер. Её песни захватывают дух и в сопровождение виолончели и скрипки, дополняет её голос. Восторгалась она.                Мужчина, распахнув дверь в машину, и ожидая, когда двое детей сядут в автомобиль, в недоумение посмотрел на разговаривающих с ним людей. Он не слышал их голосов и объяснений, промелькнуло лишь имя его жены, и мужчина, приподняв от недоумения брови, попытался вспомнить, о чём именно говорили эти люди. И в знак особого одобрения, качнув головой, пожал пожилому мужчине руку, попытавшись более спокойно произнести затрагивавшие его, сердце слова, обратился к мисс Лори и позади неё стоявшему старому мужчине в чёрном котелке, прикрывавшем его лысину - конечно, я совсем не против, песни Джейн Мор фантастически. Я не буду против. Повторил он в задумчивости ещё один раз.                - Будет несколько композиций. Предупредил переговаривающий с ним мужчина, подходя ближе к машине, и из-за всех сил опираясь на свою трость.                - Я не буду против. Повторил ещё один раз его собеседник и, попрощавшись со стоящими на улице тремя людьми, он сел в машину, и захлопнув за собой дверь, обратился к водителю. Тот, заведя машину, выехал с главной площади.                За окном сыпал снег и нежные ласкающие взор снежинки приземлялись, подобно крошечным парашютистам на стёкла автомобиля, и девочка с мальчиком, сидящие возле мужчины с восхищением глядели за окно, наблюдая за сказочным и пленяющим взгляд снегопадом.                Девочка, чьи белокурые кудри спадали на её хрупкие плечи, отвернувшись от окна и брата, смотревшего в него и задумчивым взглядом пронзающий стекло, улыбнулась и на её круглом детском личике засияли мгновения счастья, редкие для этих детей и мистер Мор обнял дочку. Удивлённый преображениями в ней, он хотел обратиться к дочке и сыну, но маленькая девочка перебила его, и её вечно холодная рука, дрожащая и тонкая, словно сделанная из тончайшего и  редкого хрусталя, коснулась руки мужчины. Дочка обратилась к нему - как хорошо, что на том вечере будут звучать песни мамы. Я думала, что мэр сам предложит тебе эту идею, но её озвучила та женщина, мисс Лори, мне кажется, она понимает песни нашей мамы. А, мы, мы пойдём на тот вечер? Улыбка исчезла в миг с её лица, и отец, привыкшей к перепадам настроения своей дочери, утвердительно ответил - пойдём, Кора, обязательно туда пойдём. Этот праздник состоится в Рождественскую ночь и туда приглашены многие люди.                - Многие? Это все жители Вейфордтауна? Непонимающе спросила она у отца.                Водитель, желчно усмехнулся.                - Сэм, отчего ты смеешься? Взявшись руками за спинку переднего сидения, подползла к уху улыбающегося, маленькая девочка.                - Да, как тебе объяснить? В замешательстве обратился он к ней - на том вечере, будут только ты, Гарри, и Джек - на миг обернулся он в сторону сидящих сзади пассажиров - мистер Койфорд там будет, и жена его. Наверное, так же придут жители Фолстрит и Чекерстрит. Друзья жены мэра, несомненно, тоже будут. Да и друзья мистера Койфорда тоже придут. Помощники его будут и секретарь Стэйлон - припомнил водитель старика в чёрном котелке - больше никого не будет.                Девочка пожала плечами и опустилась на своё место - ах, Сэм, видимо мне всё это сложно понять. Отчего на тот вечер не может прийти миссис Дженнингс и конюх Дол. Оттого, что они не общаются с мистером Койфордом? Обратилась она вновь к отцу и водителю.                Гарри Мор улыбнувшись уголками губ, взглянул на маленькую дочь - нет, Кора, не оттого. Он пригладил её золотистые, подобно свечению солнца, пряди волос - твоя мама называла такой подход фальшивой любезностью. Мистер Койфорд и миссис Койфорд не друзья мне, мэру выгодно поддерживать со мной хорошие отношения, да и только.                Кора, прикоснувшись в разочарование к своей кукольной головке, расстегнула верхние пуговицы зелёного пальто, и сняла махровый шарф. В салоне автомобиля было душно.                - Видимо, мне тяжело понять эти отношения. С глубоким вздохом произнесла девочка и, обернувшись к брату, задумчиво смотрящего в окно и отсутствующем взглядом, наблюдающего за снежинками, тающими на тёплом стекле, Кора присоединилась к такому же время препровождения, и устало прислонилась к спинке сидения.                Гарри коснувшись локтём подлокотника, прижался рукой ко лбу. Резкая боль в ней, заставила его забыть о прежних размышлениях. За несколько секунд, быстро пролетевших, ему стало невыносимо плохо. Казалось, что тело перестанет двигаться, и он не сможет дышать. Мужчина провёл в беспамятстве недолгое время, а выйдя из забытья, заметил сквозь окно, как автомобиль сворачивает на Чекерстрит и проезжает мимо бакалейной лавки. Гарри глубоко вздохнул, душный воздух, и запах бензина наполнили лёгкие. Последствия аварии, не выходили из головы и иногда, боли продолжали его мучить целыми сутками. Гарри повернув несколько раз чёрную ручку, пристроенную к двери, приоткрыл окно, и свежий морозный воздух наполнил автомобиль холодом. Снежинки приземлялись на подлокотники, обшитые изящной тканью, и тотчас таяли, оставляя после себя капли ледяной воды.                Сидящий, около приоткрытого окна, коснулся кончиками пальцев холодных капель, и почувствовал, как остывает разгорячённое тело, и как голове становится лучше и изображение салона автомобиля уже не плывёт перед глазами. Перед ним на мгновение показался образ Джейн Мор, лучезарной красавицы, казавшийся ледяной и неприступной, подобно ледяным каплям, остаткам зимнего мороза и снега. Джейн была чопорной и строгой, но всегда в ней отражались ноты радости, когда она играла с детьми или выходила вместе с ним на велосипедные прогулки по округе. Образ растворился перед ним. За окном промелькнула закрытая лавка ремонта обуви и стоящего неподалёку от неё магазина сладостей, около которого крутилась толпа детей, тщетно пытавшихся отвезти в лавку родителей. Дети, снимая шапки, звонко кричали и подпрыгивали, пытаясь уговорить своих родных, купить им вкусностей.                Автомобиль свернул в сторону и крики детей, остались позади. Он проехал пару магазинов и остановился перед светофором, как  вдруг Гарри, смотрящий всё это время в окно, заметил знакомую фигуру в толпе прохожих. Мужчина в коричневом расстегнутом плаще поторапливал рыжеволосую женщину в длинной юбке, доходящий ей до щиколотки, поспешить к переходу. Она же, стараясь идти медленнее, чтобы не запачкать растаявшим снегом подол своей одежды, шла не спеша, сжимая в руке красочный разноцветный пакетик. Мужчина же нёс в одной руке разно размерные пакеты, второй взяв под руку свою спутницу.                Гарри присмотревшись к этой паре и, прищурившись, взглянул на развязную походку спутника рыжеволосой женщины и сдержанные черты её лица. Заглянув в серые глаза, спутницы и заметив изумлённый и обрадованный встречи с ним взгляд шедшего к светофору мужчины, Гарри, приказал водителю остановиться и он, припарковав автомобиль к обочине, заглушил мотор. Поражённая встречи со своим знакомым пара подошла к машине, и женщина, поправив слетавшую шляпку, придержав ту, первая поздоровалась с вылезшим из машины Гарри. Мужчина с пакетами в руках, подбежал к старому знакомому и, передав удивлённой жене сумки с покупками,                по-дружески обнял своего приятеля.                - Вот кого я точно не ожидал увидеть, так это тебя Джон. Изумлялся неожиданной для них обоих встречи Гарри - здравствуй Марта - обратился он к жене своего давнего приятеля. Та пожала ему руку, и недовольная поступком своего мужа, свалившего всю тяжесть покупок на неё, вручила обратно ему сумки с товаром.                - Как жизнь, всё продолжаешь сниматься в фильмах и мыльных операх? Смеясь, обращался к Гарри, друг.                Тот радостно усмехнувшись, кивнул ему в ответ - а ты всё так же отдаёшь предпочтение своей службе?                - Да, как же я без детективных историй? Раскрыл недавно одно нашумевшее дело, и мне выдали премию. Я буквально вырос в глазах своего начальства. Гордо хвалился Джон.                - Рад за тебя. Искренне произнёс Гарри.                Женщина и мужчина, заметившие, в автомобиле своего друга его детей, весело поздоровались с ними и Марта поспешила обнять Кору и Джека.                - Как, я вас давно не видела! Причитала она, обняв брата и сестру, вылезая из салона машины – поздравляю вас обоих, мои дорогие, с наступающем тысяча девятьсот шестидесятым годом. Наши племянники, а видимся с ним раз в два года. Горестно вздохнула она, с упрёком в голосе обращаясь к осчастливленному встречей, Гарри - почему же ты, не приезжал к нам домой в Дэйфорд? Мы тебя и детишек ждём уже четыре года. Я помню Джека, младенцем в коляске. Говорила быстро она.                Гарри весело обратился к своим друзьям - поэтому, вы решили приехать ко мне в гости сами?                Муж с женой громко рассмеялись. Гарри озадаченно наблюдал за их действиями. Джон покачала головой - нет, что ты. Мы даже не знали, что ты купил здесь особняк. Только вчера мэр Койфорд сообщил мне такую приятную новость! Мы купили здесь дом на Чекерстрит, рядом с магазином детских игрушек. Объяснил он, беспечно указывая кистью руки вдаль - теперь я буду охранять граждан этого города. Рассмеявшись, заметил он.                Гарри шуточно развел в стороны руками - в таком случае, готов расстроить тебя, дружище, граждане этого города самый спокойный и мирный народ, который я когда-либо встречал.                - Ну, вот - изображая грусть на лице, говорил Джон - теперь мне только, и сидеть в участке. А я бы хотел приключений.                - Не призывай, того, чего сам не ждёшь - усмехнувшись, обратился к Джону, Гарри - а то новые дела и поручения начальства свалятся тебе неожиданно на голову, ты же этого не хочешь?                - Нет, что ты. Даже очень жду. Язвительно обратился к нему, друг - я видимо удачно выбрал этот город.                - Моя мама жила здесь раньше, но потом она продала дом и переехала в Дэйфорд. Теперь мы решили вернуться сюда, ближе к югу. Рассказывала Марта - и теперь - добавила она поучительно - тебе, Гарри Мор, будет просто непочтительно не прийти к нам в гости.                Гарри в свою очередь пригласил чету в свой особняк - приходите сегодня, к сожалению, я не могу вас пригласить на Рождество, нас самих пригласил мистер Койфорд, а вот Новый год, сможем отметить вместе.                С заднего сидения автомобиля донёсся голос Коры - приходите сегодня, дядя Джон, будем рады вам и Марте.                - Обязательно придём. Пообещала девочки, жена Джона - только, к сожалению сегодня, у нас не получиться. Должны привезти мебель из Дейфорда, нам нужно будет её принять.                Муж удивлённо и в то же время с жалостью взглянул на жену - чтобы принять мебель много людей не требуются, дорогая.                Марта посмотрела на недавно встретившихся друзей, и обратилась к Гарри - я тогда заеду к тебе в следующий раз. А Джон посмотрит твой особняк сегодня, и мне расскажет всё о нём. У нас действительно много хлопот по дому.                - К тому же крыша протекает, и машина сломалась - говорил Джон.                - Тогда созвонимся? Предложил Гарри - и я заеду за тобой.                - Не уже ли до особняка идти так долго? Поразился друг.                - Миля не меньше. Дорога ведёт через поля, и сильно петляет, вряд ли ты один сможешь так долго пройти - предостерёг его от безрассудной затеи Гарри - так, скажешь номер домашнего телефона?                - Он сломан, а новый мы купить не успели. И если тебе будет удобно, то приезжай в семь. Предложил Джон.                Друзья попрощались, и Гарри сев обратно в машину захлопнул дверь. Заведя мотор, машина выехала на дорогу и, преодолев её, свернула вправо, выезжая на тихую трассу, тянувшеюся, подобно серому ужу вдаль и скрывавшеюся за горизонтом. Холодный ветер подул в лицо, и Гарри пришлось закрыть окно.                С обеих сторон от дороги простилались одинокие поля, и белоснежные равнины уходили далеко, скрываясь под сводами, уходящего в бесконечность леса, одинокие ветви которого, воздвигались в небо.                Машина не спеша проехала по дороге и достигнув ворот особняка, притормозила.                Сэм вышел из машины, и распахнув металлические ворота, украшенные извивающимися дикими цветами, переплетающихся между собой, сел снова за руль и въехал на территорию особняка.                Дом, принадлежавший Гарри, был значительных размеров. Хозяин особняка затруднялся, в какое точное время был построен этот дом, ибо документы на его прежних владельцев не сохранились. Ходили так же слухи, что тут бушевал пожар во время Второй мировой войны, но всё же эти доводы были не доказанными и многие жители Вейфордтауна затруднялись ответить на поставленный вопрос. Известно было, что основателями этого дома была богатая буржуазия, но как звали тех людей, никто в этих местах не знал, и особняк, стоящий в тени могучих лип, оставался местной загадкой, к которой мало кто приближался. Дети в местных школах, баловались, рассказывая страшные истории об особняке, и о том, что за его посеревшими от сырости и времени стенами, кроется гробница его сгинувших в неизвестном направление хозяев, и дух их бродит по его коридорам. Но, несомненно, всё сказанное было ложью, ибо Гарри Мор, не встречал на своём пути приведений, да и не верил в них. Единственное, что во всей этой истории оставалось неизменной правдой, что стены дома действительно приходились потемневшими от времени, и с чёрного входа в некоторых местах была треснута штукатурка. Лицевая же сторона дома была в полном порядке. Вход вовнутрь, прикрывал увесистый козырёк, и небольшое крыльцо, подстроенное под ним, опиралось на две массивные белёсые колонны, подобно только, что выпавшему снегу, поддерживающие козырёк. Окна дома во многих комнатах блистали чистотой, но остальные же из них, были затворены ставнями, и, по мнению дворецкого, были непригодны для проживания. Крыша дома в некоторых местах протекала и в основном в тех, где находились ненужные домовладельцам комнаты.                Особняк в Вейфордтауне представлял собой уютное семейное гнёздышко, построено раннее специально для гостевых приёмов. В доме имелся огромный зал, предоставленный для танцев, а так же конный двор и огромная конюшня с пятнадцатью отдельными загонными. В особняке было два этажа, но не смотря на немного этажность этой постройки, дом, подобно сладкой тянучки, расползался в стороны и приобретал огромные масштабы, а с верхних этажей, в погожий день открывался необычайный пейзаж на далёкие поля, и дремучий лес вдалеке. Открывая на верхнем этаже окно, свежий и чистый воздух вваливался в помещение, наполняя его благоуханием кроны деревьев летом и крепким морозом зимой. Гарри, любил этот особняк, и он был ему дороже, чем дом, в котором он родился и вырос. Гарри любил проводить в Вейфордтауне своё свободное время, здесь он отдыхал от бесконечных съёмок и своей внезапно пришедшей славы. Этот дом приманивал его, и стены особняка, казались ему родными. Гарри пытался несколько раз узнавать, кем были прежние хозяева дома, но все его попытки не увенчались успехом, и не одной записи о существование их не было бережно сохранено, и никто не знал, кем приходилась та, замужняя пара, в своё время построившая его.                Автомобиль подъехал к крыльцу дома, и пассажиры, покинув свои места, поспешили пройти вовнутрь дома. Ледяной, терзающий сердце ветер усиливался и его завывание в ушах, портило настроение, придавая всей обстановки особого хладнокровия.                Гарри позвонили в бежевый звонок, стоя около старинной резной двери, служивший нынче больше не для защиты, а для красоты. Ключ повернулся в замочной скважине, и распахнув сначала одну дверь, а затем и вторую, на пороге предстала седовласая пожилая женщина, одетая  в синее строгое платье доходившее ей до колена и в белый фартук, надетый поверх него. Волосы встречавшей были зачёсаны под накрахмаленный колпак, а руки испачканы в тесте. Женщина отошла от двери и, поздоровавшись с хозяином дома и его детьми, прошла к лестнице. Сэм, припарковав машину, неподалёку от конюшни, вошёл следом за Гарри в дом и, заметив, что у пожилой женщины испачканы руки в тесте, поспешил сам закрыть дверь.                В прихожий стоял доносившийся с кухни, аромат только, что испечённого черничного пирога.                Брат с сестрой с наслаждением вдохнули вкусный запах. А Сэм не смог произнести, обращаясь к кухарке, по-прежнему стоявшей в прихожей - миссис  Дженнингс, признаюсь вам вновь, что вы умеете готовить, и ваши блюда превосходны.                Пожилая женщина скромно улыбнулась ему в ответ - этому я и училась в детстве, всё же это одна из моих обязанностей.                - Обязанность? Переспрашивал изумлённый Сэм, вешая, за Гарри и детьми в массивный дубовый шкаф, свою верхнюю одежду - это дар, миссис  Дженнингс и ничего больше. Я чувствую, как доносятся манящие ароматы черники. Раскройте тайну, его приготовления. Хотя нет - махнул он рукой – всё равно не смогу приготовить точно так же.                Гарри, брат с сестрой и голодный Сэм прошли вслед за пожилой миссис  Дженнингс, через огромный и нынче пустующий танцевальный зал, где эхо всегда раздавалось  по несколько раз, через, шикарно обставленную фурнитурой гостиную, на кухню. И Сэм, завидев стоявший на плите, и прикрытый слоем пергаментной бумаги пирог, он восторженно посмотрел на пожилую женщину и произнёс - шедевр.                Она, ничего не ответив, открыв кран с водой и вымыв руки, протёрла ладони полотенцем, обратившись к хозяину дома - я выполнила работу на сегодня. Я приготовила ужин и протёрла пыль в открытых для посещения комнатах второго этажа, в гостиной вымыла пол. Теперь же мне нужно спешить.                Гарри кивнул головой - спасибо, миссис  Дженнингс. Вы сможете прийти завтра, мне нужно будет отъехать по делам в город, вы посидите с Джеком и Корой?                - Да, конечно. Согласилась она, извлекая из узкого шкафа, прислонённого в углу к стене чёрную кожаную сумку и доставая оттуда пушистый шарф.                - Тогда, до завтра. Утвердил Гарри.                - Да, именно так. До свидания. Проходя мимо хозяина дома, детей и водителем, попрощалась с семейством Мор, гувернантка и, повязав на шею шарф, одевшись, вышла из дому. Шум каблуков  её туфель стих. За женщиной захлопнулась  входная дверь.                Сэм с упоением взглянул в сторону пирога, величественно произнеся - эта женщина первая из встречаемых мною, которая могла бы так божественно готовить черничный пирог.                Гарри усмехнулся - ты всегда любил поесть.                - Что, ты. Я просто говорю всем известные истинны. Этой женщине в своё время надо было поступать в кулинарный университет. Ты ошибаешься, я вовсе не думаю о еде, я только утверждаю, что всё, что она приготовит получает замечательный вкус и аромат. Спорил с ним Сэм. Брат с сестрой переглянулись, и Кора подняла уголки губ, в лёгкой насмешке, зная, что сейчас разъяснеет Сэм полная чепуха, и её отец и брат, прекрасно знают истину. Гарри прошёл к круглому потемневшему от времени столу, ранее служившему для слуг в доме, отодвинув стул, присел, ехидно ответив Сэму - не беспокойся, я верю тебе. На улице поднимается метель и грех идти пожилой женщине одной вдоль трассы. Отвези миссис  Дженнингс домой в Вейфордтаун на своей машине, и можешь сегодня уже не приезжать.                Сэм, жалостливым взглядом прощаясь с черничным пирогом, обеспокоено произнёс - Гарри, а как же твоя встреча с мистером Койфордом назначенная на сегодня? Извини, что я вмешиваюсь, но ты сам говорил, что на улице поднимается метель.                - Не беспокойся за меня. Просто ответил ему Гарри - мне кажется, что поездка в Вейфордтаун не обернётся для меня смертельным исходом. Время летит очень быстро, Сэм, и иногда ты уже не замечаешь, сколько ты пролетел. Прошлое остаётся позади, а будущие не известно нам обоим. Когда то я снова должен сесть за руль, и я думаю, что ты меня понимаешь. Отвези миссис  Дженнингс домой, а то она заблудиться при такой погоде - посмотрев в сторону окон на кухне, произнёс Гарри, вглядываясь в начинающее темнеть небо. Мрачные тучи сгущались, и ветер завывал, подобно одичавшему псу за окном, белый снег, слепил глаза.                - Хорошо. Согласился с хозяином дома Сэм, осознавая, что тот прав и развернувшись, вышел из кухни.                Дети сели, напротив отца. Стол ломился от еды, приготовленной сегодня миссис  Дженнингс. Отломив кусок жареного цыплёнка, молчаливый Джек положил его в себе тарелку, а Кора сжав в кисти узорчатую ложку, положила овощной салат.                Гарри пододвинув к столу стул, и собираясь положить в тарелку еды, бросил опрометчивый взгляд на противоположную стену, на который мерцал при электрическом освещение чёрно-белый портрет, улыбающийся молодой женщины. Её глаза влюблено горели, а волнистые кудри касались плеч и уходили за рамки фотографии. В правом нижнем углу значилась дата сделанного снимка, и Гарри мысленно прочёл тысяча девятьсот пятьдесят пятый год. За два года до аварии. Он попытавшись отвести, возникшее перед глазами видение, больно зажмурился, а открыв глаза, заметил на своём лице настороженные взгляды дочери и сына.                - Ты поедешь к мистеру Койфорду? Обратилась к отцу печальным голосом Кора, набирающая на вилку листья салата.                - Да, а вы останетесь дома с... Гарри схватился рукой за лоб, вспомнив, что он разрешил миссис  Дженнингс возвратиться домой, он предложил Коре - не хочешь остаться дома за главную?                - За главную? Вздрогнула девочка - но мне же всего десять лет, а дом большой и в нём не будет никого, кроме меня и Джека - взглянув на разделавшего куриное мясо брата, обращалась в задумчивости и нерешительности девочка.                - Ты права. Но нет ничего страшного в этом доме. Помнишь, как раньше мама всегда успокаивала тебя, говоря перед сном, что бояться ничего не стоит. Она была права. Этот особняк наш дом, и никого кроме нас в нём не живёт, ясно?                Девочка, в задумчивости ответила - возможно, это так.                - Не сомневайся в этом, Кора. Следи за Джеком и не давай брату выходить из дома. Посидите вместе, послушаете радио, или посмотрите какую-нибудь развлекательную программу по телевизору. Успокаивающе говорил Гарри - я не могу взять вас на встречу с мистером Койфордом, но скоро я вернусь вместе с дядей Джоном и ничего за моё отсутствие не случиться. Засекай с моего ухода ровно два часа, и через это время я снова появлюсь на пороге дома. Уверял он её.                Девочка согласилась - хорошо, я посижу с Джеком, и мы посмотрим кино по телевизору.                Гарри положил в себе тарелку порцию салату и кусок черничного пирога, и с аппетитом съев их, начался готовиться к предстоящей встречи.             Глава 2.
К вечеру метель разбушевалась и ветер, со свистом завывая на улице, раскачивал верхушки деревьев. Машина, выехавшая со стороны старинного поместья, направлялась по шоссе к городу и белоснежный снег, вздымаясь вместе с порывами ветрами на дороге, противился ей, не подпуская автомобиль к Вейфордтауну.                Гарри переговорив с мэром города  и выделив ему нужную сумму на Рождественский концерт, он вышел из здания, сел в машину. Проехав по безлюдной в то время, улице Чекерстрит и миновав яркие заманчивые огни магазинных вывесок, поблёскивающих разноцветной мишурой, Гарри остановил автомобиль у невысокого сложенного из серого камня, здания. Гарри не пришлось долго дожидаться прихода своего друга. Джон появился сразу же, завидев автомобиль из окна дома  и спустившись по лестнице, он приблизился к машине, и сев в неё, поспешил захлопнуть за собой дверь. Дверь закрылась, и сыплющийся с неба и норовивший попасть в глаза снег, остался снаружи салона.                Мощный ветер, завывал над фасадами домов и уносился прочь.                Джон с удивлением посмотрел на друга, который нынче сидел за рулём машины, и подивившись отсутствию знакомого ему на протяжении нескольких лет Сэма. Он осторожно, пытаясь избежать конфликтов с другом, предложил самому сесть за руль. Гарри в ответ запротестовал и машина, выехав с обочины, пустилась по дороге и вскоре выехала на шоссе. Сидящий за рулём хозяин автомобиля обратился к другу - не скажешь сколько времени?                Он взглянул на циферблат часов на своей руке, сказал - без десяти восемь. Гарри не поверив ему, сам проверил время и тяжело вздохнул.                - Что-то случилось? Внимательно посмотрев на друга, осведомился Джон.                - Нет, я вновь обещал Коре, вернуться домой раньше. Гувернантку я отпустил, и дети остались одни в поместье. Объяснял Гарри, машина ускорилась, и поля замелькали с обеих сторон от неё.                Джон в ужасе взглянул в окно, где тёмное небо окрашивалось в мрачные цвета ночи, обернулся к другу - может, лучше я сяду за руль? Иначе в твоём нынешнем состояние, мы улетим в ближайший кювет. Я естественно рад, что ты решил вновь сесть за руль, но посмотри в окно. Какая метель разыгралась! Может быть, ты решил покончить жизнь самоубийством, но я к такому не готов. Сядешь за руль в иной раз, когда на небе будет светить солнце и будет погожий день. Попытался облагоразумить друга Джон, но из этого ничего не вышло.                Гарри наоборот прибавил скорости и Джон, чтобы не упасть вцепился правой рукой в подлокотник. Белые луга проплывали, с обеих сторон и автомобиль несся вперёд. Дорога изредка петляла, и Гарри приходилось сбавлять скорость, но вот та вновь становилось прямой и изящной, и автомобиль ускорялся. Ночь полностью сошла на небо и бледный мерцающий диск луны, норовил показаться сквозь облака. Бушевала разъярённая метель, и ветер с новой силой хлестал тонкие ветви деревьев за окном, недовольно бурча на пассажиров, он свистел с большей мощью, поднимая на воздух, слои снега.                Джон хотел уже предупредить Гарри, что их поездка обернётся трагедией, как автомобиль резко затормозил и внезапно остановился. Джон резко стукнулся головой о сидение и, поморщившись от боли, набросился с претензиями на своего спутника, тот же замерев, удивлённым взглядом смотрел сквозь окно в сторону бескрайних полей.                - Ты, что решил всерьез, распрощаться со своей жизнью? Скажи, ты хочешь моей смерти? Хочешь, чтобы бедная Марта горевала над моим телом, а тебя, если бы выживешь, усадили за решётку? Ты не сомневайся, что полиция этого города так и сделает. И дадут тебе большой срок, ибо я являюсь один из блюстителей порядка в этом городе. Джон предчувствовав, что на завтрашнее утро на лбу проявиться синяк, потер пальцами висок. Но больше его удивляло и выводило из себя, полное молчание Гарри и казавшийся ему отсутствующий взгляд того. Джон, с осторожностью коснувшись его руки, попытался посмотреть туда, куда глядел Гарри, но ничего не смог обнаружить во тьме. И друг хотел было вновь излить на своего собеседника поток ярости, как вдруг заметил тонкую, колеблющуюся на ветре фигуру. Она шла по полю, приближаясь к дороге. Ветер трепал подол плаща путницы. Тонкая фигура, освещённая бледным лунным светом, упала от терзающего ветра, и скрылась на мгновение с глаз.                Гарри и Джон переглянулись.                - Ты видел? Обратился к другу Гарри - та на поле.                Джон задумался, резонно размышляя соглашаться ли с другом или нет. Выходить из автомобиля ему не хотелось, а зная Гарри, он был уверен, что тот кинется на помощь тому, кого жаждет унести на небо беспощадный ветер.                - Ничего, я... Уже хотел обмолвиться Джон, как фигура в ночи снова возникла вдалеке и тонкая, несокрушимая ледяной метелью, она направлялась в сторону дороги. Иногда путь её менялся, и она проваливалась под снег. Но тот путник, скрывавшийся под мраком ночи, играл в смертельную для себя игру, силы покидали его на глазах, и снегопад жаждал засыпать бездыханное тело пушистыми хлопьями, ожидая того момента, когда упорству путника придёт конец.                Гарри дёрнул ручку автомобиля, Джон выбежал следом за ним. Оба они, тщетно вглядываясь в покров ночи, пытаясь заметить фигуру. Но вот из снега, появился  сражавшийся с беспощадной зимой того года незнакомец и снова двинулся в путь.  Метель  кружилась в вихре, и снег не давал разобрать путнику дороги. Сугробы простилались вдалеке, заснеженное поле уходило вдаль. Верхушки укрытых белою шапкой деревьев виднелись вдали около линии горизонта, и беспощадный ветер завывал над головой шедшего.                Хрупкая фигура, окутанная тёплой шалью пробиралась по сугробам, тщетно пытаясь отыскать дорогу.                Путник уже не пытался различить, в какой стороне находиться верный ему путь, он шёл вперёд, прикрывая от метели глаза. Странник приближался к дороги. И Гарри с Джоном смогли разобрать в качающейся на ветру, подобно осеннему листку, фигуре, молодую девушку, чьё лицо при свете луны, казалось бледным, подобно зеркальному отражению диска луны.                Девушка продрогла, не чувствуя своих ног, она брела по равнине, пытаясь разыскать нужную ей тропу. Ветер завывал в ушах, и пышные волосы развивались на метели. Вечерело. И солнце уже спешило садиться за горизонт. Где-то поодаль виднелся мрачноватый лес, и верхушки сухих деревьев вздымались высоко верх, устремляясь к потоку солнечного света, проглядывающего сквозь седые тучи, заполонявшие небосклон. Тощая спутница, была готова упасть на колени и сдаться. На противостояние метели ей не хватало сил. С порывами ветра, её хрупкая истощённая фигура качалась из стороны в сторону, подобно последнему листку ушедшей осени, и готовая упасть на землю, она продолжала идти, уже не пытаясь разобрать происходящего. Перед глазами возникали снег и белые просторы, простилавшиеся перед ней и забиравшие несчастную в свои объятия. Шаги ей давались с трудной, и ноги путница переставляла медленнее, она уже не заботилась о своём самочувствие. Маленькая девушка клонилась к земле и больше не боролась со стихией, она не стремилась уцелеть под сводами вечера, эта беспощадная битва была ей проиграна. Девушка остановилась и пошатнулась от порыва ветра, её фигура накренилась в сторону и, прикрыв глаза, она упала. Мокрые снежинки, падали ей на лицо, тотчас тая на ещё тёплой коже.                Гарри первым бросился в сумрак ночи. Преодолевая снежные сугробы и проваливаясь в них по колено, мужчина пытался отыскать следы шедшей, и то место, где сражение девушки за свою жизнь потерпело крах и растворилось в облаке пепла. Он тщетно надеялся увидеть молодую спутницу, бродя в замешательстве по полю. Гарри обернувшись в сторону видневшегося в дали леса, от безысходности посмотрел на луну, и опустил взор на снег. Освещённые небесным светилом изящные тонкие следы, вели его прямо к их хозяйке. И Гарри проследовав за ними, подбежал к лежащей на снегу девушке.                Полы плаща её развевались, а лёгкое хлопковое бежевое платье в мелкий горошек трепетала на ветру. Гарри взглянул на ноги спутницы и, изумившись, отметил, что на них были одеты домашние туфли, на небольшом каблуке. В тонких, изящных руках, путница сжимала края тёплой шали, которые трепетали, подобно крыльям бабочки в метель, и та неумолимо жаждала унести ту с собой.                Глаза девушки были закрыты и бледные веки подрагивали на холоде. Ресницы трепетали от жестоких порывов ветра, а на щеках отсутствовал румянец. Бледные губы были чуть приоткрыты, и по ним пробегал лёгкий мороз, и предсмертная синева подступала вместе с ним.                Голова девушки в отчаяние была повёрнута в сторону ветра и жалкая мольба отражалась в мучениях её лица. Кисти рук подрагивали на ветру. Путница продолжала бороться за жизнь.                К Гарри, подоспел Джон и, осмотрев странницу, нагнувшись ближе к ней, отметил, что та всё ещё дышит.                Гарри в одно мгновение подхватил девушку на руки и, окутав её шалью, обратился к Джону, направляясь исполинским шагом в сторону автомобиля, приказывая ему.                - Открывай дверь заднего сидения. Приказывал он.                Друг подбежал первым к машине и с силой рванул дверцу автомобиля, отстраняясь в сторону.                Ветер завывал над головами путников. И на дороге, окутанной белой пеленой, поднималась метель. Непогода значительно ухудшилась и теперь луна, разогнав в разные стороны тучи, одиноко освещала буйство пурги на земле.                Гарри бережно уложил девушку на заднее сидение и прикрыл её содрогающиеся от холода тело шалью, сел за руль, велев Джону садиться подле девушки.                - Следи, чтобы она не перестала дышать, иначе мы её уже не сможем спасти. Предостерёг друга, Гарри.                - Знаю, знаю. Отвечал Джон, захлопывая за собой дверь.                Гарри завёл машину и, нажав на педаль газа, автомобиль пустился по дороге, унося путников в поместье.                Автомобиль, развивая максимальную скорость, достиг особняка, и хозяин дома, распахнув перед входом дверь машины, осторожно, вместе с Джоном взяли потерявшую сознание девушку на руки и понесли к входной двери. Гарри позвонил в звонок и внутри настороженный голос его дочери, велел оставаться брату на месте, послышались настороженные шаги к двери. Девочка появилась на пороге дома и застыла в изумление. За Корой, в стороне, выглядывая из-за угла в прихожей, смотрел на пришедших Джек, удивлённо разглядывая лежащею без сознания девушку на руках отца и его друга.                Гарри и Джон, без лишних слов и объяснений вошли в дом и поднялись на второй этаж. Встретившая их девочка, закрыла за пришедшими дверь и, взяв за руку младшего брата, не захотевшего идти наверх, отправилась по лестнице на второй этаж.                Гарри толкнул ногой одну из временно пустующих комнат, и затхлый воздух влетел ему в лицо. Джон громко чихнул.                Гарри вместе с другом уложил тяжело дышащею незнакомку на старую кровать, которая осталась в доме от прежних хозяев. Гарри, поспешно обратился к другу, наблюдая за состоянием девушки, он велел Джону позвонить в больницу Вейфордтауна и миссис  Дженнингс, вызвав пожилую гувернантку, срочно в дом, ибо помощь той им нынче была необходима.                Хозяин дома посмотрел на лицо девушки при лунном свете, и отметил, что оно было по-прежнему бледно. Он, вспомнив, что впопыхах, забыл включить свет, встал с постели и подошёл к выключателю.                Одинокая электрическая лампочка загорелась под потолком.                Гарри поглядел на обстановку комнаты, не менявшуюся на протяжение нескольких лет и придирчиво посмотрел на нынче не работающий камин, дымоход которого был сломан, а на нём самом стояла небольшая экспозиция из  выложенных чистых лоскутов вышивки. Окна блестели при электрическом свете и Гарри не смог не отметить, насколько качественно миссис  Дженнингс выполняет свою работу.                Хозяин особняка, в нерешительности взглянув на измученное долгой дорогой лицо девушки, присел на край постели и бросил чуткий и заинтересованный взгляд на найденную им незнакомку.                Ему показалось, что кончики её пальцев на правой руке вздрогнули, он протёр глаза, и сразу же осознал, что ему показалось.                Кто она? Пронеслась навязчивая мысль в его голове.                Девушка тяжело дышала, и исхудавшее тело вздымалось при каждом вдохе. Глаза её по-прежнему были закрыты, а бледный цвет её лица, настораживал Гарри. Откуда пришла эта девушка, он не знал. И, почему незнакомка прогуливалась по зимнему полю поздним вечером, тоже. Гарри чувствовал только одно, что прогнать эту девушку он не сможет. На такое он был не способен. Он сильно волновался за самочувствие подобранной им незнакомке. И Гарри казалось, что прошла целая вечность с тех пор, пока  в комнату не вошёл Джон с новыми известиями.                Друг ворвался в комнату и, взглянув мимолётом на не приходящую в себя девушку, отдышавшись, горько произнёс - из-за метели, телефонная связь ужасная. Я еле смог дозвониться миссис  Дженнингс и та скоро прибудет.                - А, что насчёт врачей?                - Телефон не отвечает, возможно, телефонные провода, протянутые в сторону города, оборвались. Надеюсь, что поломку вскоре обнаружат. Присаживался уставший  Джон на кровать, подле Гарри.                Гарри упёрся локтями в колени, приложив в недоумение ладони ко лбу - без помощи врачей нам не обойтись. Остается надежда на миссис  Дженнингс.                - Я думаю, она справиться. Эта девушка скоро придёт в себя, и я смогу выяснить её личность, имя и фамилию. Она должна мне будет предъявить какие-либо документы на своё имя. Может быть, она занимается бродяжничеством? Тогда ей прямая дорога в отделение полиции. Я уверен, что у неё нет документов, и она не сможет сказать мне, где её родной дом. Язвительно усмехнулся Джон. Гарри недовольно поморщился, не отрывая своего взгляда от пола, обратился к другу - обещай, если она окажется бродягой, то ты её не усадишь за решётку.                Джон, недоверчиво обернувшись назад, где на заправленной алым покрывалом постели, лежала найденная ими незнакомка, усмехнулся - вряд ли она бродяга. Посмотри на её одежду. Плащ фирменной марки, платье дешёвое, да и туфли с гольфами не отличаются хорошим качеством, это выглядит достаточно странным, да и слишком она чистоплотна для бродяжничества. Но, кто бы то она не была, я обязан буду установить её документы и место проживания. Предупредил заранее друг.                Гарри прикрыл на долю секунды глаза, отворил их снова и, заметив перед собой шершавые стены камина, и пару элегантных ваз стоявших на нём.                Вдруг позади Гарри и Джона раздался тихий вздох, и мысок чёрной туфли упёрся хозяину дома в спину. Тот от неожиданности вздрогнул и тотчас вместе с другом обернулся назад.                Девушка стала постепенно приходить в себя. Глаза её всё ещё не были открыты, но веки стали шевелиться, а тонкие ресницы подрагивать. Она сильнее вдыхала воздух, и больше не делала резких движений.                Джон попытался приблизиться к девушке и определить по руке её пульс, как входная дверь надорвалась от громких непрерывных звонков и кисть руки незнакомки шевельнулась, отстранившись от руки констебля.                Джон отошёл от девушки и вышел за дверь, оставив Гарри следить за состоянием незнакомки, он направился к двери, где его уже ожидала вовремя прибывшая миссис Дженнингс.                Пожилой женщине хватило пару минут, чтобы снять верхнюю одежду и подняться по лестнице. В сопровождение Джона и двух испуганных детей, она приблизилась к комнате, где лежала незнакомка и, зайдя в неё, подошла к лежащей на кровати девушке.                Кора осторожно шагнула за миссис  Дженнингс, и упёрлась коленями в матрас кровати. Джек, предпочитавший, наблюдать за всем происходящим  в комнате издали, продолжал находиться позади столпившихся вокруг кровати отца, сестры и их друзей.                Пожилая женщина села ближе к незнакомке и дотронулась ладонью до пламенного лба девушки, она повелела кому-нибудь из присутствующих принести градусник. Миссис Дженнингс так же осведомилась, имеется ли в доме понижающие температуру таблетки и, приказав вскипятить воду в чайники, попросила принести её тоже в комнату.                Когда всё было поднесено и предоставлено просящей женщине, она попросила присутствующих удалиться, пока она сама не появиться на пороге комнаты.                Гарри и Джон вышли из комнаты, следом за ними удалились и брат с сестрой, плотно прикрыв за собой дверь.                Друзья медленно стали спускаться по лестнице.                Джон с восхищением разглядывал сохранившиеся портреты прадедов своего друга, перевезённых Гарри в поместье ещё много лет тому назад.                Джон повелся рукой по поверхности дубовых резных росписей шедших вдоль лестнице, украшая лестницу, и грациозно подметил - это самый великолепный дом, который я, когда-либо видел. Гарри - обратился он к другу - я очень рад, что ты приобрёл этот дом. И ведь ты живёшь в нём на протяжении пяти лет, и за всё это время ты не удосужишься меня пригласить в эти чудесные стены и угостить чашкой чая.                - У меня не было времени. Отвечал, понуро Гарри, думая о своём - я был в разъездах.                - Это твоя самая известная для меня отговорка. Не говори, что я не прав, но ты так мало встречаешься с друзьями, общаешься со своими детьми, у тебя, работа на главном месте? Спускаясь вниз и гордо проходя по столовой, спрашивал довольный и в то же время, поражённый интерьером и мебелью комнат, Джон.                - Ты, что-то спрашивал? Обратился к другу Гарри, витающий в своих раздумьях, когда Джон повторил свой вопрос.                Гость всплеснул руками - можешь не отвечать и так всё ясно. Опечалился он.                Джон осмотрел ещё две комнаты первого этажа, потом же предложил другу подняться наверх, уверенный в том, что миссис  Дженнингс окончила свою работу.                Гарри и Джон поднялись на второй этаж. Дверь по-прежнему была прикрыта, и из комнаты раздавался успокаивающий голос пожилой женщины, обращённый к незнакомке. Но та ей не отвечала, и миссис  Дженнингс сдабривая свои речи, ласковыми словами, пыталась завести диалог с новой постоялицей этого дома, но она усталость не позволяла ей ответить на поставленные вопросы и девушка продолжала молчать. Гарри настойчиво постучал дверь и ему на встречу, прикрывая за собой дверь, вышла миссис  Дженнингс. Вид у женщины был измученный, и изнурительная ночная работа сильно сказалась на её самочувствие, и потемневшие круги вокруг глаз свидетельствовали об этом. В руках миссис Дженнингс держала пустой стакан, осушённый гостьей, передав  его Гарри, пожилая женщина закрыла за собой дверь, попытавшись ответить на расспросы двух друзей.                - Как чувствует себя гостья? И, как зовут её? Обратился к пожилой женщине Гарри. Она, взглянув на дверь, отошла в сторону и медленными шажками направилась в сторону лестнице, на ходу поясняя. Джон брёл позади хозяина дома и гувернантки, с живостью и присущим ему интересом вслушиваясь в разговор обоих.                - Я дала ей принять таблеток, измерила температуру. И могу заверить вас, что она совершенно здорова. Да, температура чуть выше нормы, но на ней сказывается усталость. Я попыталась расспросить её, откуда она родом, но ваша гостья молчала. Хотя и согласилась переодеться и выпить горячего чаю с сахаром. Я предложила ей так же, что-либо поесть. Но она покачала головой. Я попыталась объяснить, где она находиться, но, как мне кажется, девушка не в состояние ответить мне на эти вопросы. Оборачиваясь сторону шедшего сзади них Джона с любопытством и настороженно смотря на дверь той комнаты, из которой недавно вышла, рассказывала пожилая женщина - ей тяжело даже открыть полностью глаза, и за всё проведённое со мной время, она состояла в полубреду.                - Она, что-то говорила? Прервал рассказ миссис  Дженнингс Джон, остановившись около лестнице. Женщина повернулась к нему, однозначно покачав головой - ни единого слова, только кивала головой или просто делала то, что я ей говорила.                - Послушная. Сладко зевнул Джон - жаль, что не может она прийти сразу в себя, придется заехать к тебе Гарри завтра, чтобы расспросить её, как следует. Я зверски желаю спать, и сейчас отправлюсь домой. Я уверен, что Марта не очень поверит тому, что произошло сегодня с нами. Но если ей понадобятся объяснения, я предъявлю их ей завтра, и отвезу её к тебе домой, Гарри. Оперившись ладонью о перила лестницы, прощался с другом Джон, и собиравшись уже уходить, но вовремя спохватившись, он окинул задумчивым взглядом миссис  Дженнингс и Гарри стоявших подле гувернантки на лестничном пролёте, предупредил - если найденная нами девушка будет вам, миссис  Дженнингс, что-то говорить или тебе Гарри рассказывать, откуда она, то непременно передайте мне завтра всю ту информацию, которую она вам успела поведать. Это важно для предстоящего следствия.                - Ты заведёшь на эту несчастную девушку уголовное дело? Приподнял от удивления брови, Гарри.                Джон негодующе покосился в сторону стоявшего наверху друга, и произвольно провёл кистью руки в коридор - откуда ты знаешь, кто она и откуда?                - Не уже ли у тебя есть подозрения? Поразился друг.                - У меня? Что ты, Гарри. Пока я не опрошу её, у меня не возникнут никаких подозрений. Джон подошёл к входной двери и повернул несколько раз ключ в дверном замке - теперь же мне пора идти. Спасибо за гостеприимство, дом твой меня впечатлил. Но, как я уже тебе говорил, я вернусь завтра. Миссис  Дженнингс - обратился он, к пожилой женщине - вас подвезти до Вейфордтауна?                Женщина находилась пару минут в замешательстве, а потом отказалась от предложения Джона.                Констебль попрощался с другом и гувернанткой и за ним хлопнули обе входные двери. В прихожую ворвался морозный ветер и снежинки успевшие влететь и приземлиться на паркет тотчас растаяли, оставив за собою крошечные лужицы на паркете.                Джон заговорил с гувернанткой, стоявший подле него, сейчас больше не спешивший на кухню, чтобы приготовить чая для гостьи, пожилая женщина словно ожидала чего-либо, стояла в молчание рядом с хозяином дома, большим пальцем дотронувшись до подстаканника,  разглядывала узоры на нём.                - Что-то не так, миссис  Дженнингс? Поднял голову в сторону пожилой женщины Гарри - вы точно не хотите мне чего-то сказать? Моя гостья, не говорила вам ничего?                Миссис Дженнингс поспешно ответила, сжав до боли стакан в правой старческой руке. Глаза уставшей пожилой женщины закрывались и она, пытаясь справиться со сном, надавливала ладонью на узорчатые стенки подстаканника, вертя его и перекладывая из руки в руку - ничего эта девушка мне не говорила и я даже не могла слышать её голоса... Только вот...                - Что-то случилось? Ощущал волнение Гарри.                Женщина, очевидно размышляя, что ответить ему в ответ, опустила глаза, на ступени лестнице, обратилась к Гарри с мольбой в голосе - только прошу вас, не говорите об этом мистеру Шенирсу. Предварительно сказала она.                - Джону? Изумлённо и в тоже время с любопытством спросил Гарри.                - Да, не говорите ему. Гостья измученна с дороги, и я уверена, что эта девушка не могла совершить ничего дурного.                - Отчего же такая решимость? Посмотрел на собеседницу Гарри.                Она, смутившись, поправила прядь седых волос, выбившуюся из пучка и по-детски, произнесла - я чувствую, что она ни в чём не виновата. И я хотела сказать вам, моё мнение, может быть оно ошибочное. Но прошу вас, не говорите ни слова, Джону. Миссис Дженнингс твердо сжала стеклянный стакан в руках пожилая женщина - понимаете, когда я помогала переодеться вашей гостье, я заметила на её предплечье номерованный знак.                - Знак? Переспросил Гарри, уверенный, что пожилая женщина ошибается.                - Четыре цифры. Один, девять, четыре, ноль. Перечисляла быстро она, пытаясь говорить шёпотом и часто оборачиваясь в сторону двери, в которой почивала прибывшая гостья - только прошу вас, не говорите это не кому, ведь мистер Шенирс начнёт расследование, а мне жаль бедняжку, пойду, заварю чай. И не дожидаясь какого-либо ответа от своего собеседника, пожилая женщина, прижимая стакан к груди, расторопно спустилась по лестнице вниз и исчезла в дверном проёме. Шаги её ног пропали из слышимости, и Гарри оперяясь руками о перила лестнице, служившие заменой стены, между лестничным проёмом и коридором, глубоко задумался и преодолевая сон, повторил про себя сказанные недавно гувернанткой цифры.                Расследованиями он увлекался с детства. И нынче воспоминания детства рисовали перед ним замечательные освещённые лучезарным жарким летним солнцем картины их совместных игр в полицейских с другом. Тогда им было не больше семи лет и, будучи маленькими детьми, они стремились воплотить в реальность свои мечты. Но потом он выбрал иной путь, предоставив другу в одиночку бороться с усиленной послевоенной преступностью на всей территории Англии, и они уже реже встречались и мало виделись. Но всё же при каждом такой встречи, Гарри не мог не вспомнить погожие летние деньки и солнце, слепляющие в глаза. Он вырос, и работа констебля уже не привлекала его, дни провождения его друга в участке, казались ему тягостными и тяжёлыми. Гарри любил другую работу, привык к путешествиям, к новым встречам и шапочным знакомствам. Сейчас, спрятанный до этого характер следователя в глубинах его тела, постепенно просыпался, и внутренние терзающие желание разобраться в загадочных символах, не поведав в это друга, уже разбиралось, зачем на руке девушки была сделана казавшиеся на первый взгляд необычная татуировка. Но объяснение происходящего само выплыло наружу, и оно гласило вполне реальные и объяснимые события.                Сиротам, потерявших своих родителей и утративших какие-либо документы  в особых приютах, созданных во время войны, ставилась на руке дата рождения, и писалось имя воспитанника, чтобы в будущем, можно было доказать, что ребёнок не имеет родителей, и при передаче его приёмной семье, предоставить той настоящие имя его и дату рождения.                Гарри слышал о таком способе и не считал его дерзким. Отгадка сама легла на поверхность, и теперь не сомневался, что Джону он не обмолвиться не словом.                Гарри вовсе не хотел лишать друга его работы, но зная то, как он тщательно и усердно расследует каждое дело и выясняет мельчайшие подробности всех своих дел, решил, что такое вторжение в жизнь гостьи его дома будет не приемлемо и помешает её выздоровлению.                Хозяин дома услышал позади себя шаги, тихие и острожные. Шаги дикого животного пробравшегося в чужой дом. Заскрипела половица и Гарри обернулся в коридор. Звуки раздавались со стороны комнаты, где находилась незнакомка.                Он не спеша подошёл к закрытой двери и, усомнившись зайти сразу в неё, постучал в дверь. Шаги сразу же стихли.                - К вам можно? Раздался неуверенный голос Гарри, и он сам поразился своей скромности и робости, сейчас присутствующие вместе с ним и мешающей ему очутиться в комнате девушки.                Гостья не ответила ему ни словом, и Гарри спросил ещё один раз. Теперь уже усомнившись в услышанных им шагах, и хотел было уже отойти от двери и дождаться прихода миссис  Дженнингс, как усомнился, и задался важным для него вопросом. Вдруг, за стенами комнаты что-то случилось, и состояние незнакомки ухудшилось.                Гарри с настойчивостью постучал ещё один раз в дверь, а затем приоткрыл её, проходя в комнату. Позади него скрипнула старая дверь и закрылась.                Девушка лежала под покровом светлого одеяла, прикрывавшего и доходившего ей до груди. Руки её неподвижно лежали на одеяле. Распущенные волосы  прикрывали кружевной ворот выданной ей ночной рубашки  с длинным рукавом, принадлежавший ранее Джейн и бездонные измученные долгим путём глаза незнакомки с разгорающейся в них опасностью прихода нового ей неизвестного человека. Она не стесняясь, разглядывала его, с восхищением отмечая дорогую одежду вошедшего, набриолиненые зачёсанные назад волосы, и накинутый на плечи хозяина дома пиджак дорогой марки.                Гарри с осторожностью, чтобы не испугать резкими движениями, лежащею в постели девушку, приблизился к кровати, в которой почивала она, и обратился к пришедшей в себя девушки, попытавшись объяснить ей, кто он такой, Гарри вежливо сказал ей - можно я присяду? И смутившись сам своего голоса, в один миг ставшего застенчивым и робким, как некогда, он попытался не встретиться с девушкой ещё один раз взглядом.                В комнате раздался тонкий и нежный, отражённый нотками опасности и смущения, девичий голос - конечно, извините, я не знаю вашего имени, садитесь.                - Меня зовут Гарри Мор. Я хозяин этого дома... Присаживался на край кровати подле своей собеседницы, Гарри. Она не дала ему договорить, моментально перебив.                - Дома? Дома-пансиона - запнулась на последнем слоге девушка и Гарри с изумлением, посмотрел на неё, кисть её правой руки вздрогнула и напряглась, левая рука по-прежнему осталась беспомощно лежащий.                - Нет, я хозяин этого дома. Вы находитесь в особняке Вейфордтауна. Именование этого дома затерялось вместе с остальными документами и точного названия я, к сожалению, не смогу вам сказать. Отвечал, успокаивая тем самым её, Гарри.                Девушка с необычайной верой прозревшей её взгляд, посмотрела в потемневший от беспрерывных осенних гроз потолок, где одиноко светила электрическая лампочка - вы спасли мне жизнь! С неизменной и не скрытой благодарностью в голосе обратилась она к Гарри. Он от высказанной им краткой благодарности, заключавшей в себе так много эмоций и прилива счастья, произнесла девушка - я думала, что я оказалась снова... Снова у себя дома. С небольшой заминкой и еле различимой для собеседника паузой, сказала она.                - Вы убежали оттуда? Невзначай попытался выяснить у девушки Гарри, но она не пожелала отвечать и рядом лежащая рядом с мужчиной её рука легко вздрогнула, и он поспешил задать следующий вопрос, перейдя на более устойчивую и спокойную для её восприятия тему - как вас зовут?                Девушка, приложив на долю секунды ладонь к голове, которая, по всей видимости, у неё сильно болела и тем самым лишала свою хозяйку последних сил, представилась - моё имя Элинор.                - Очень приятно. Уголками рта попытался улыбнуться ей Гарри, но на его удивление, девушка не ответила взаимной улыбкой.                Лампочка под потолком потрескивала и замигала.                Элинор посмотрела в окно и заметила, что шторы плотно задвинуты, она обратилась к Гарри – позволите ли  вы мне переночевать в вашем доме одну ночь, и потом я отправлюсь дальше.                - Куда вы держите свой путь? Попытался определить хозяин дома и взглянул на бледное личико девушки, встретился с ней глазами, в которых отражалась нескрываемая тоска и одолевавшая её печаль, смешавшаяся с простудой и долгим временем в пути. Всего пару мгновений, они не отводили друг от друга глаз, словно каждый хотел переглядеть своего собеседника, а потом девушка опустила веки, и Гарри ощутив, что на его лице проступает стыдливый румянец, стал изучать незамысловатый узор зелёных обоев на противоположной стене.                - Я еду в свой дом. Прошептала одними губами она.                Гарри задал ей ещё один вопрос, но она ничего на него не ответила, на глазах проступили слёзы, но сразу же исчезли.                - Знаете - обратилась она к нему, так и не ответив на его предыдущий вопрос - мне кажется, что я была здесь, много лет тому назад. Не правда ли, странно?                - Со мной тоже иногда такой случается. Признавался Гарри.                - Нет-нет - поспорила с ним Элинор, приподнимаясь в кровати - это другое чувство. Я видела уже, где-то этот камин... В задумчивости произносила она.                - В этом нет ничего необычного, камины такого типажа встречаются практически в каждом особняке Англии, они были безумно популярны в конце прошлого века, и приводили в восторг общество буржуа. Пояснял Гарри ей.                Девушка приподнялась на ладонях и села в постель, Гарри посмотрел на неё в профиль, и отметив, что так её лицу придается ещё больше воли и уверенности, а губы кажутся чуть припухлыми и поджатыми. Элинор уловила его взгляд, и их глаза снова пересеклись, девушка, откинув одеяло, поднялась с другого края постели и, пошатываясь, придерживаясь рукой о  край кровати, подошла к камину и горячей рукой прикоснулась к ледяным камням.                - И вазы, эти вазы я видела раньше. Уверенно произносила она.                - Нет, этого вы не могли видеть. Они единственны в своём экземпляре и не имеют копий подобных им. Поверьте мне на слово. Поднимался тоже с постели Гарри, но не решался подойти ближе к ней.                В ночной рубашке, фигура Элинор становилась ещё тощий, а талия приобретала поистине осиные параметры. Гарри почудилось, что эту девушку можно легло переломить, так же, как любую фарфоровую куклу, и она не выдержит подобной силы. Но всё же в чертах её лица и движениях, было нечто строгое и выработанное, но что именно Гарри не мог точно определить и терялся в догадках, наблюдая за последующими движениями девушки. Она же в свою очередь взяла в руки одну из ваз и,  покрутив её, поставила аккуратно на место - возможно, вы и правы. Обратилась она к нему - мои воспоминания настолько расплывчаты, что вам не стоит меня слушать.                - Что вы - приблизился на шаг к ней Гарри - вам не стоило так говорить.                Девушка оперлась рукой о верх камина, второй же прикоснулась к голове, отражавшую мощная боль, которую она пыталась всячески скрыть.                Ей снова становилось плохо.                В комнату вошла миссис  Дженнингс и при виде гувернантки несущий на подносе чашку с горячим напитком, Элинор пошатнулась и отстранилась к занавешенному окну. Глаза её расширились в испуге, она недоверчиво окинула взглядом пожилую женщину, поставившую поднос на пододвинутый к кровати чайный столик.                - Кто вы? Недоверчиво спросила женщину девушка. Отстраняясь ещё на один шаг.                - Это миссис  Дженнингс, она лечила вас, когда вы не приходили в себя. Она помогает мне по дому. Объяснял Гарри.                Испуг девушки тотчас развеялся, она поспешила попросить у миссис  Дженнингс прощения и представила себя. А потом, заметив на столе чашку с чаем взяла ту в руки и сделала с наслаждением глоток.                Элинор присела на кровать и допила горячий чай, затем с благодарностью передав опустошённую чашку миссис  Дженнингс, беспомощно оперлась ладонями о кровать.                Гувернантка поставила чашку на стол и подсела к незнакомке, и непременно задала ей давно интересующий её вопрос.                - Откуда вы будете родом? Где ваш дом и куда вы направлялись в столь холодную ночь? Попыталась завести она с ней беседку. Но все её попытки были тщетны и девушка, прикрыв рукой рот, зевнула, пододвигаясь к белоснежной подушке - я переночую у вас одну ночь, а завтра с утра отправлюсь в путь. Я уйду и не помешаю вам. Пообещала напоследок она, а потом веки её глаз сомкнулись, и больная девушка провалилась в глубокий сон.               
                Глава 3.                Нежные лучи восходящего утреннего солнца поднимались над горизонтом. В них не было летнего тепла, но всё же сам вид прекрасного солнца заставлял прохожего улыбнуться, и замедлить шаг. Человек всматриваясь в небо, улыбался солнечному блеску и приближением Рождества. От былой метели не осталось и следа. Ели, сосны и осины покрылись шапками снега, переливающегося теперь на свету.                Лучи солнца проникали сквозь плотные шторы. И тонкие переливы света на полу влекли за собой двух детей стоявших в комнате. Две тени отстранялись от их фигур, падая на паркет.                Девочка и мальчик внимательно смотрели на лежащую в постели девушку, прибывшую вчера вечером в поместье. Лицо её выражало спокойствие, и Элинор, свернувшись на боку, сладко подрёмывала, пока две тени в нерешительности нависали над ней.                Девочка шёпотом обратилась к брату, но он по своему обычаю ей не ответил, а наоборот отодвинулся в сторону. Его тень отодвинулась в сторону занавешенного окна, и мальчик, не обращая внимания на сопротивление старшей сестры, с силой дёрнул за плотную занавеску. Лучезарный свет рванул в комнату. Солнечные зайчики пробежали по лицу Элинор и она заворочалась, и потянувшись, не открывая глаз, зевнула. Затем услышав в комнате чужие шаги и, присутствующие подле неё сопение, она нехотя отодвинула в сторону одеяло, протёрла глаза. Дети переступили с ноги на ногу. Девушка приоткрыла глаза, и солнечное свечение в один миг завладело её взором. Элинор недовольно поёжилась и подняла голову с подушки. Она долго исследовала взглядом чужую для её взора комнату и сначала вздрогнула от удивления, потом же припоминая случившиеся в её жизни события, она откинула одеяло и, поправив подол ночной рубашки, с изумлением посмотрела на представших перед ней, не успевших сбежать ребят.                Брат с сестрой переглянулись и Кора первая, осмелев перед незнакомкой, протянула ей свою детскую ручку. Представляясь, она также упомянула и Джека. Мальчик подошёл к краю кровати и тоже пожал руку нежданно появившейся в доме гостье.                - Мы видели вас вчера. Попыталась пояснить Кора - как вас зовут?                - Элинор. А вы, как я понимаю, маленькие хозяева этого дома? Задорно обратилась к детям она.                Девочка смутившись, не сразу ей ответила, а молчаливый Джек, робко прошептал собеседнице - возможно, это так.                Девушка поднялась с постели, от её былой усталости не осталось и следа. Она подошла к двум детям и от всего сердца отблагодарила их за радужный приём.                - Поверьте, если бы не ваш отец, я замёрзла бы в снегах и не встретила бы нового дня. Он спас меня.                - Как принц на белом коне? Звонко рассмеялась Кора - как суженный?                Элинор смутилась, а потом ответила - нет, Кора. Ваш отец просто очень хороший человек. А теперь, мне пора идти. Грустно вздохнула она.                - Идти? Но куда вы пойдёте? Удивилась девочка - нет, нет. Давайте я вам покажу дом. Не слишком настойчивым, но всё же с нотками проступающей уверенности в её голосе, произнесла Кора. И Элинор находчиво взяла её за руку, заметив, что Кора уже готова расплакаться в слезах, произнесла - хорошо, будет, по-вашему. Осмотрим дом, мне всё равно не куда спешить. Подытожила она.                - Не куда спешить? Поразилась девочка - не уж то так бывает?                - Так и есть. Послышался ответ.                Девушка легко взяла девочку за руку, и она почувствовала свою ладонь в тёплой согревающей её сердце руке Элинор, которая звонко смеялась. Она взяла за руку и Джека, хотя он не хотел подходить к незнакомке. Кора распахнула приоткрытую дверь и все трое вышли из комнаты.                - Знаете, мы были потрясены, когда вчера вечером папа принёс вас в этот дом. Сначала мы были испуганны. Я и не знала, что подумать о вас. И ночью мы не спали, боялись, что произойдёт, что-то страшное. Признавалась девочка, когда они все вместе проходили в гостиную, и Кора подводила свою спутницу к старинному столу.                - Обращайся ко мне на "ты", Кора. И ты Джек, зовите меня по имени. Попросила пришедшая.                Кора, проводя Элинор вокруг стола, показывала ей картины украшающие стены, рассказывала, где находиться телефон, и в какой стороне расположена кухня. Они прошли в столовую, и Кора долго рассказывала Элинор о миссис  Дженнингс и восхитительных кулинарных шедеврах приготовленной ею. Девочка не вдавалась в подробности, и описанное ею было поверхностное мнение, сложившиеся уже давно взрослыми, чьи речи она и повторяла. Элинор же, заметив издали стоящий на тумбе магнитофон, спросила у брата с сестрой какие их любимые песни, и дети, ничего не ответив, потянули свои взоры к портрету белокурой женщины, висевшему на стене, и, не ответив ни слова гостье, они все вместе поспешили удалиться с кухни.                Гостья этого дома собиралась уже уходить и дети под руки с ней шли через танцевальный зал. Девушка, в очередной раз поражённая его красотой, звонко отдавалась восхищению, и эхо её слов раздавалось по залу.               Дети невольно вздрогнули. А Элинор с присущим ей  простодушием, округлёнными чистыми глазами, посмотрела на них.                - Тебе не стоит кричать, иначе, как говорил приезжавший к нам мастер по отделки помещений, потолок со временем может развалиться и тогда штукатурка рухнет на головы стоящих в этой комнате. Испуганно, с верой в свои слова предупреждала гостью Кора.                Джек ничего не сказал, лишь с уважением и почётом, присущим ему всегда в своих взглядах направленных и адресованных его сестре, сдержанно промолчал.                Девочка скороговоркой выговорила ещё одно предупреждение - и мастер, говорил, что не стоит ходить по полу на каблуках, от этого прежняя лакировка сойдёт с паркета и тот угаснет, подобно солнцу в небе.                - Но я не в туфлях -  взглянула на свои оголённые лодыжки девушка.                - Право же, давай уйдём с паркета. Настоятельно потребовала маленькая спутница.                Элинор не стала перечить с маленькой хозяйкой дома и вместе с детьми быстрым шагом направилась к выходу, как вдруг Кора не удержалась на ногах и заскользила по полу, сопровождающая её девушка, вовремя подхватила девочку, и они вместе заскользили в неожиданном для них круговороте танца по полу. Чёрные туфельки девочки скользили по паркету, и она была не в силах прекратить бушующий в них танец. Элинор схватила за руку стоявшего до этого в застенчивости Джека, прижимавшего кисти рук к груди, и он, изумившись её порыву, вошёл в небольшой круг танцующих, и вместе они завертелись по комнате, не отпуская рук, друг друга.                На лице детей играла улыбка. И лица их светились неистовым счастьем, пришедшим, и озарившим их в этот день. Они повторяли за девушкой движения. Элинор высоко подпрыгивала и переступала с ноги на ногу, дети повторяли её движения. Танцующие разъединяли руки и рассыпались по паркету в хаотичном порядке, а потом, звонко смеясь и изредка посматривая на узорчатый потолок, сходились вновь и, продвигаясь по всему залу, проходили мимо прислонённому к стене фортепьяно, огибали ряд стульев стоящих в углу и, становясь посередине зала, снова начинали кружиться в необыкновенном танце.                Волосы Коры уже не были тщательно приглажены и заколки слетели с её головы, пряди волос растрепались, а бледные до этого щёки девочки порозовели. Джек приоткрывал со смеху рот, а Элинор изредка поправляла, спадающие ей на лицо каштановые кудри.                Трое танцующих остановились посередине зала и дети с новым, зародившимся в них восхищением, взглянули на стоящую рядом с ними весёлую Элинор, звонко смеющеюся, и заражающею своим смехом детей.                На лестнице послышались шаги и в дверном проёме танцевального зала показались высокая фигура хозяина дома и вставшей поутру гувернантки, оставшейся вчера на ночь.                Заметив стоящих вместе и радостно смеющихся детей и Элинор, Гарри, изначально смутился, заметив, как была одета девушка. Гувернантка же, пораженная ещё в большой степени, подбежала в отчаяние к девушке, и с нескрываемым ужасом посмотрела на неё.                - Голубушка, вам совсем плохо! Нельзя так мучить себя, у вас ангина! А вы танцуете босиком по холодному паркету. Голос заботливой пожилой женщине надрывался - пойду, приготовлю вам что-нибудь поесть. И вскипячу воду для таблеток, вы обязаны их принять. Заверила её миссис  Дженнингс и поспешила удалиться на кухню. Со стороны кухни послышалось ворчание стоящего на плите чайника и тихое сопение готовящей.                Гарри приблизился к радостным детям и развлекающий их девушке, поздоровавшись с ней, он повелел детям переодеться и привести себя в порядок перед завтраком. Кора, задорно взяв за руку брата, выбежала из танцевального зала. Гостья осталась наедине с хозяином дома.                - Признаюсь, что не видел своих детей настолько счастливыми уже на протяжении нескольких лет. Улыбнулся ей Гарри.                Девушка встала одной ногой на мысок и поправила волосы - у вас замечательные дети, мистер Мор.                - Да, Кора и Джек, чудесные ребята. Разве, что Джек, после смерти Джейн, замкнулся в себе и долгое время проводит в полном одиночестве. Сегодня утром я впервые услышал его смех, и скажу вам, он восхитил меня. Вы смогли поднять настроение моим детям, и теперь вы обрели ещё большего восхищения в моих глазах.                - Что вы. Мне стало весело, и опять присутствовало неожиданное для меня чувство, что я уже бывало в этом доме. Я стала танцевать вместе с Корой, привлекла к танцу и Джека. Наверное, мы помешали вам спать, и должно быть вы проснулись именно из-за нашего танца? Предполагала она, переплетая кисти рук, обращаясь к стоявшему близ неё Гарри.                - Вы правы. Но я был рад проснуться под ваш танец и насладиться смехом моих детей. Это поистине замечательное утро. Направлялся он на кухню, увлекая следом за собой Элинор.                Они уже прошли танцевальный зал, и находились в гостиной, как Гарри заколебался и, остановившись, повернулся к девушке. В глазах его проблёскивал светлый огонёк надежды. Крошечный, но яростный, он перерастал в пламя.                - Мне в голову пришла одна идея. Не пугайтесь, если вы услышите её от меня, но, как долго вы собираетесь пробыть в Вейфордтауне?                - Время для меня не имеет значения. Я могу задержаться здесь на месяц, могу уехать прямо сейчас. Отвечала ему девушка.                Гарри поразился и невольно заполучил в свои руки её ладони - как же так? Не уже ли в вашем путешествие нет конкретной цели, куда вы держите свой путь?                - Моя мечта путешествовать по всему миру. А единственное место, в котором я была, это мой дом. С трудом выговорила она последние слова. И Гарри, решивший, что так она отреагировала на соприкосновения их ладоней, смутился в очередной раз, и был готов обрушить на самого себя тираду слов на своё поведения с гостьей его дома.                - Простите. Опустил он свой взгляд, и стал всматриваться в мысы лакированных башмаков, и тонких бледных пальцев нагих ног, его собеседнице. Гарри сразу же поднял голову, ощущая, что выглядит он крайне нелепо - сегодня с утра я почувствовал, как мои дети привязаны к вам, как им весело с вами. Они держались так непринужденно и раскрепощено, но если вам это могло показаться невежливым и непристойным для их поведения, и воспитания...                - Нет, что вы. Перебила его она, голос её звучал трепетно, чем вчера и Гарри ощутив произошедшие изменения в своей собеседнице, продолжил - вы идёте на поправку. И я думаю, если у вас есть свободное время, не хотите ли вы пробыть в поместье Вейфордтауна три-четыре дня? Понимаете, мы с Джейн наняли миссис  Дженнингс - объяснял он более сдержанно, чуть понизив голос - чтобы она заменяла нас с супругой, когда мы были в отъездах, на работе. Джейн погибла, и дети замкнулись в себе. Миссис  Дженнингс водит их по выставкам, ходит с ними в театры, кино. Но ничего не помогает, мне казалось, они уже не смогут вернуться к прежней жизни.                - Сегодня Кора и Джек сами пришли ко мне. Добавила Элинор.                - Тем ещё прекраснее - поспешно отвечал ей Гарри - они захотели с вами общаться, не знаю, отчего произошло такое влечение, но если вы покинете нас сейчас, то это будет истинной трагедией для них. Я хочу, попросить вас, я заплачу вам сколько угодно, я прошу вас провести эти четыре дня до Рождества вместе с ними. Если вы согласны, то назначайте любую сумму. У меня есть деньги. Заверил он её.                Девушка покачала головой и убрала руки за спину.                - Вы не согласны? С досадой в голосе обратился к ней хозяин дома.                - Я останусь с вашими детьми, только я не возьму с вас ни монеты. Позвольте мне прожить этот короткий срок в этом доме. Стены этого особняка, кажутся мне родными. И мне так хорошо находиться под их сводами. Делилась своими чувствами Элинор.                - Спасибо вам. Взял в свою руку, её разгоряченную ладонь Гарри и, ощутив пробравшее его тело тепло, услышал голос миссис  Дженнингс, доносившийся с кухни, она звала завтракать.                Элинор и Гарри прошли на кухню, за ними пришли брат с сестрой. Миссис  Дженнингс расставила тарелки и села за стол. Гувернантка клала девушке исполинские порции еды, желая ей, есть, как можно больше и поскорее выздоравливать. Девушка, соглашалась с пожилой женщиной и, радуя её, нахваливала горячие бутерброды и черничный пирог. Дети расспрашивали Элинор, как долго она у них пробудет, и девушка отвечала, что задержится ещё на несколько дней в их доме, дети радовались её словам, на лицах их отображалась счастливая улыбка. Они все вместе завтракали, запивая бутерброды апельсиновым соком, а сверху на них, глядела со стены улыбающаяся кудрявая женщина, ямочка на щеке который, придавала той большую индивидуальность. Элинор заметив портрет Джейн, восхищалась матерью Коры и Джека, отмечая её красоту, доброту и ласку отражённые на её мягком лице.               
                Глава 4.
В два часа дня пришли Джон и его жена. Марта изначально не поверившая в появление Элинор в доме Гарри, была крайне поражена встречи с ней. Женщина познакомилась с Элинор, и отметила, что девушка не плохая собеседница, хотя её словарный запас, и был не далёк от совершенного, и выражалась она простонародно и однообразно, и пока Джон и Гарри обсуждали что-то резонно на кухне, женщина беседовала с гостьей её друга, в гостиной. Элинор, часто смущалась вопросам Марты, а на некоторые из них она просто не отвечала. Сама девушка никаких вопросов жене Джона не задавала, и только лишь отвечала на поставленные ей задачи. И вскоре самообладание Марты исчерпалось, как и впрочем, все вежливые вопросы к Элинор, и она изрядно заскучав, сдержалась, чтобы не зевнуть при своей собеседнице. Ей захотелось уже покинуть гостиную, но в то же время ею овладевал, страх, что юная гостья, ненароком сворует что-то, а потом сбежит из своего временного пристанища. Марта не могла объяснить свои негативные эмоции, обращённые к этой девушки, она сама считала их бессмысленными и невежливыми, но отречься от поставленных домыслов была не в силе.                Элинор ожидала тем временем от Марты очередного вопроса, но женщина не спешила обращаться к ней, предоставляя начать разговор своей собеседнице, давая волю себе отдохнуть от расспросов. Марта облокотившись в кресло, окинула взглядом наряд, выданный миссис  Дженнингс Элинор. И тотчас заметив, что одежда усопший Джейн Мор, не сходиться с комплекцией Элинор, и является для неё слишком больших размеров, задумалась, что можно было бы пригласить гостью, пройтись по бутикам Вейфордтауна. Марта обратилась к притихшей, сидящей напротив неё, девушке.                - Элинор, дорогая, как вы смотрите на то, чтобы прогуляться по Вейфордтауну? Если вы решили задержаться в этом городе на несколько дней, то я могла бы устроить вам замечательную прогулку. К тому же вам следует прикупить новый костюм, одежда Джейн, не подходит вам по размеру. Я знаю, пару отличных магазинов на улицах Вейфордтауна. Идёмте, прогуляемся по городу. Предложила гостье она.                Девушка в нерешительности задумалась - я не знаю точно, миссис Шенирс. Миссис  Дженнингс, не велела мне выходить из дома до завтра, она считает, что мне может стать хуже. Но если вы предлагаете мне прогулку по городу... Я никогда не бывала в Вейфордтауне.                Марта с былой оживлённостью, буквально впилась в неё взглядом и перекинув ногу на ногу, осведомилась, задавая давно интересующей её разум вопрос - откуда же вы тогда родом?                Элинор, не задумываясь, ответила - я сбежала от тех, кто окружал мне. И нынче я собираюсь путешествовать по городам. Я хочу, остановиться в одном из городов и зажить спокойной и умеренной жизнью.                - Мм... Долго рассуждая, протянула Марта, не совсем понимающая слов девушки - тогда, Вейфордтаун, подходит для вас. Жизнь здесь такая не расторопная, а люди вежливые и интеллигентные. Вот к Рождеству, вместе приготавливаем концерт в парадном холле здании мэрии. Вы можете снять недвижимость в городе, жить в съёмной квартире. Предложила ей она заманчивое на её взгляд предложение, настойчивым голосом добавив - к примеру, мы с Джоном, собираемся сдать в аренду одну из комнат в нашем доме. Вы могли бы обосноваться у нас.                Девушка печально развела руками - понимаете, миссис Шенирс, у меня нет ни монеты в кармане. Я прибыла без денег в этот город.                - Вас обокрали? Уточнила в ужасе Марта, посмотрев теперь с жалостью на девушку.                Та ответила отрицательно - нет, я пришла без денег. Поэтому, я не могу снимать квартиру, к тому же ходить по магазинам. Я поживу у мистера Мора четыре дня, а потом отправлюсь в путь.                - В канун Рождества, вы покинете этот город? И куда же вы намеренны идти?                - Я пока не знаю. Ответила ей спокойно Элинор, и Марта, пытаясь скрыть ужас, отобразившийся в тот момент на её лице, встрепенулась. Придирчивым взглядом она осмотрела сидящую напротив девушку. Простые черты лица, не скованный характер и улыбка на лице. Она не переживает за свою жизнь, и рискует ею, ставя свою жизнь на кон, не задумывается о своём будущем. Это безрассудство! Это немыслимо! Марта за свою жизнь никогда не встречала людей, так обращавшихся с собственной судьбой. И в её мыслях, они рисовались, и складывались в силуэты величавых, накаченных силачей, готовых дать отпор каждому. Но нынче перед ней сидела стройная худощавая девушка, с жалостливыми глазами. Голос её вздрагивал, так как вздрагивает осенний лист от дуновения ветра. Улыбка не покинула её лицо ни один раз за всё время их разговора. Это было поразительное для Марты явление, и она уже серьёзно призадумалась, не больна ли её собеседница. Ведь, кто знает, откуда прибыла она? Марта попыталась проявить благосклонность к этой девушке, но у неё это не вышло и женщина предложила Элинор, составить ей компанию в походе по магазинам и лавкам Вейфордтауна и помочь ей выбрать нужные предметы интерьера для обстановки будущего дома. К тому же Марта решила, одарить показавшуюся ей несчастную слабоумную девушку подарком, и купить ей зимний качественный наряд.                Марта позвала Элинор с собой, и она не смогла ей отказать. Женщина вместе со своей спутницей, накинув на свои плечи тёплые пальто, предупредив о своём отъезде, беседующих на кухне друзей, вышли из поместья Вейфордтауна, и хотели уже сесть в машину, и отправиться в город, как разгорячённые Кора и Джек, поспешили сесть вместе с ними в автомобиль.   Марта уточнив у Гарри разрешение на прогулку вместе со своими племянниками, завела мотор, и автомобиль отправился в город.                Элинор сидела на заднем сидении автомобиля в окружении детей.       Проезжая по улицам Вейфордтауна, девушка не раз удивлялась старинным постройкам и зданиям города. Марта попыталась объяснить Элинор, какое здание в каком веке было построено и, захотев побеседовать с девушкой на тему архитектурных шедевров и различии в их построении, вскоре убедилась, что Элинор не разбирается в архитектурных стилях и не может отличить стиль барокко от готики. И поняв, что её нравоучения бесполезны, Марта стала, молча катать девушку по городу, изредка рассказывая ей, где находятся музеи и дорогие сердцу Марты бутики и художественные лавки. Но девушка, вопреки ожиданиям женщины, не слушала её. Она восхищалась магазинами и меняющимися в цвете блестящими пёстрыми гирляндами, приходила в детский восторг при виде магазина животных, а проезжая местное кафе, попросила приоткрыть Джека окно, и вместе с детьми наслаждалась запахом круассанов и свежеиспечённого хлеба.                Кора попросила Марту остановиться у кафе, и заставила женщину выйти из машины и вместе с ними, отправиться в кафе, откуда доносился приятный запах мучного. Элинор со счастливой, не покидавшей её  улыбкой, распахнула дверь кафе, на витрине которого были выставлены разные вкусности на подносах, под Рождество изрядно приправленные сахарной пудрой. Дети, а за ними и новая гувернантка приблизились к прилавку и заворожённым взглядом смотрели на вкусности. Кора, не раздумывая, высунула из кошелька нужную для оплаты сумму, и попросила Элинор, купить четыре булочки с глазурью, ибо сама она не доставала до кассы. Девушка, смутившись на пару мгновений, выполнила её просьбу и вскоре дети, и она получили свой заказ. Марта отказалась от предложенной ею угощенья, вежливо сказала, что она соблюдает диету, и на её глазах довольные Кора, Джек и Элинор съели сдобные булочки с глазурью и сахарной пудрой. Затем, заметив свои перепачканные лица в ажурном зеркале, висевшим на стене при входе, долго смеялись и вытирали салфетками, появившиеся у них сладкие бороды.                Марта наблюдала за детьми и Элинор, смотрела на ликовавших и смеявшихся вместе с ними людей, собравшихся в кафе, и сгорала от стыда. Она не могла понять одного, как взрослая девушка, такая, как Элинор, может забавляться с детьми. Марта не знала точно, сколько ей лет, но по её внешности, она могла бы ей дать не больше двадцати пяти. Сейчас же, когда смеющийся и радостный Джек заказал у владельца кафе ведёрко с пудрой, и возвратился снова к зеркалу, Марта ощутила, что ликовавшая и смеявшаяся Элинор, нынче напоминала ей десятилетнего ребёнка, весёлого и хохочущего без повода.                Но так же Марта могла признать и то, что вместе с Элинор дети стали чувствовать себя более раскрепощёнными и Джек, при ней стал разговаривать с окружающими. Мальчик даже обратился к своей тёти с просьбой, понести ведёрко с пудрой, и Марта впервые услышав его голос, решила простить кривляние детей и временной найденной для них Гарри гувернанткой, и не рассказывать о произошедшем их отцу.                Дети под руки с Элинор вышли из кафе, а Марта с ведром сахарной пудрой направилась следом за ними к машине.                - Как весело! Смеялся Джек, прижимаясь к Элинор - я и не думал, что на лице, можно рисовать сахарной пудрой.                - Ну, что ты, это ведь так просто, а самое главное, сахарная пудра не наносит коже вреда. Так, что можно сказать, что это и полезно. Улыбаясь, отвечала ему счастливая Элинор, отчищая своё лицо от сахарной маски.                Марта открыла дверь машины и собиралась уже садиться за руль, как Элинор предложила ей, по мнению самой женщины крайне неожиданное для неё решение.                - Может быть, пойдём пешком? Обратилась к ней с невинной простодушной улыбкой на лице Элинор - посмотри, идёт снег, а солнце продолжает светить. Не часто такое встретишь!                Марта взглянула через стекло машины на небо. Действительно, погода была замечательная, но идти пешком ей не хотелось. К тому же, соглашаться с Элинор она не хотела из-за обыкновенного принципа, это она решила ей показать город, а не юная гувернантка ей. Марта стыдилось, произошедшего в кафе и не хотела, чтобы всплеск эмоций детей и Элинор, повторился на улицах и в других магазинах. Но вопреки своим ожиданиям, Кора и Джек, подтвердили мнение Элинор. И Марта вышла из автомобиля.                Яркие манящие и привлекающие взгляды миллионов витрины, кружились в сказочном бумеранге вокруг них. Элинор, поражённая, окружающей её красотой, заглядывала в витрины и прикасалась нагими ладонями к стеклу. Дети останавливались и смеялись, глядя на её изумление. А у мудрой Марты, складывалось впечатление, что девушка, видит всё это в первый раз в своей жизни. Но спрашивать её она посчитала не нужным, оставив своё мнение при себе.                Кора и Джек бегали вокруг Элинор, хватали её за руки и подводили к той или иной витрины. В начале их путешествия Марта пыталась вразумить детей, и перестать дёргать Элинор за рукава пальто, но вскоре она убедилась, что сама девушка не находить ничего дурного в этих забавах, а наоборот поощряет их. Эта была необыкновенная девушка, и Марта всё больше дивилась характеру Элинор. С каждым шагом её новая знакомая, приобретала детские черты, и становилась маленьким неусидчивым ребёнком, смотрящего то в одну, то в другую витрину, забегавшего вслед за радостными братом и сестрой в магазины игрушек и сладостей. Элинор была весёлой, счастливой и раскрепощенной, что весьма тяготило Марту в общение с ней. Женщина уже не раз замечала, как на них в недоразумение смотрят прохожие. Как знакомые Гарри, подходят к Коре и Джеку, и спрашивают, об Элинор. Или сами дети подбегают к друзьям отца, встречая их в толпе, и довольные представляют им девушку.                Марта устало шагала за всей этой неразумной и казавшейся ей несуразной процессией. Ноги её болели, и она уже не ощущала их. Много раз женщина пожалела, что надела в этот раз сапоги на высоком каблуке. Ещё больше, она жалела о том, что вместо спортивных брюк, она надела элегантную клетчатую юбку, и теперь, как ни старалась, не могла догнать детей. Она чудом поспевала за Элинор и братом с сестрой, а вскоре догнав их, тяжело отдышавшись, попросила с уважением у Элинор, идти медленнее. И вот они уже все вместе направлялись в кукольный магазин, заманивающий маленьких посетителей, огромными куклами в старинных платьях на прилавках. Сверху на их шляпки сыпался искусственный снег, и позади витрин стоял зимний игрушечный лес. Кора без разрешения Марты, открыла дверь магазина, и вошла с братом под руку вовнутрь, копируя тем самым походку куклы на витрины с её игрушечным джентльменом. Элинор улыбаясь и благоденствуя детской потехи, вошла следом за ними. И пока дети долго вместе с их новой подругой рассматривали игрушек на прилавках, Марта завидев в комнате кресло, с наслаждением села в него и отдыхала, поправляя растрепавшиеся при быстрой походке волосы и убирая их под шляпку.                Но Марте не было суждено отдыхать, к ней подбежала Кора, и осведомила тётю, что она уже выбрала свой подарок на Рождество и представила женщине куклу в нарядном сарафане и с сумочкой в руках. И если бы раньше Марта попыталась поспорить с племянницей о цене той, и уговорить девочку выбрать иной подарок, то сегодня силы окончательно покинули её, и она достала из кожаной сумки кошелёк, вручив нужную сумму племяннице. Потом к ней приблизились и Элинор с Джеком, и мальчик, улыбаясь, держал в руках картонную упаковку, с изображением железной дороги и Марта отдала ему уже весь кошелек, почувствовав, как от безысходности у неё проступает сухость в горле.                Элинор оплатила вместе с детьми Рождественские подарки, и они ещё долго, обнявшись вместе, проходили мимо рядов с игрушками. Девушка, с задумчивой, словно ностальгической улыбкой рассматривала слоников, тигров и машинки, мягких игрушек и красочные гирлянды. В магазине игрушек, не было больше посетителей, и продавец, заметив, как Элинор вместе с детьми интересуется товаром на полках, вызвался рассказать историю многих из них, и разрешил детям потрогать и погладить мягкие игрушки, он достал с верхних полок старинных фарфоровых кукол, стоявших в магазине, вместо украшений и стоявших больших цен.                Всего кукол было семь, и по словам владельца магазина, ещё не одна из них не находила своего покупателя. Кора и Джек вместе с Элинор в изумление рассматривали наряды кукол, дотрагивались до вышивки на их платьях, вглядывались в милые девичьи лица. Элинор восхищалась старинными игрушками, а владелец магазина, вспоминал, как он обнаружил их на блошином рынке пятнадцать лет тому назад, после окончания войны.                - Помниться мне, был я тогда нищим человеком, не имеющего ни гроша в кармане. Чем заняться я не знал, прогуливался по рынку, и заметил у одного седого старика вот этих кукол и ещё двоих высоких статных солдатиков. Старик заметил, как я гляжу на игрушки, да и говорит, что приобрёл он их при распродаже домов в здешних краях. Помниться, что многие поместья и богатые дворы разорялись и их обладатели становились банкротами. Вот он приобрёл эти игрушки, увидел меня, да и взял к себе жить. Помниться мне, как вместе мы эту лавку открывали. Потом старик умер, а я решил с тех времён этих кукол не продавать. Они всегда стоят так высоко, что никто при желании не сможет их украсть, не будь у него под рукой лестнице - объяснял, держа одну из своих находок, хозяин лавки игрушек.                - Какие замечательные игрушки - восхищалась Элинор, рассматривая личико одной из кукол - восхитительно, какая чудесная работа мастера. Мне кажется, что я уже, где-то видела эту куклу. Игриво предположила она - это кажется абсурдом, но я ничего не могу поделать с таким сложившимся у меня мнением.                - Не знаю, каким даже считать ваше мнение - признался хозяин лавки - эта кукла, как мне известна была добыта из безымянного поместья, находящегося в двух-трёх милях от Вейфордтауна.                - Не может быть! Поразились дети и переглянулись с Элинор - мы именно из этого поместья.                - Я Кора. Поспешила представиться девочка.                - А, я Джек. Наши родители приобрели это поместье шесть лет тому назад. Робко объяснял мальчик.                Продавец игрушек поразился - всегда было любопытно, кто живёт там. В таком случае, держите куклу. Отныне она ваша.                Дети, не поверив, посмотрели на куклу в руках Элинор. Девушка переспросила - не уже ли вы нам её отдаёте?                - Я знаю, что, это поместье продавалось вместе с мебелью и всей обстановкой сохранившейся там от старых хозяев. Значит, по праву и кукла принадлежит вам.  Поставьте её на самое видное место, и она будет радовать ваши взоры. Предложил хозяин магазина игрушек. И счастливая Элинор в окружении детей и поправившейся после утомительной ходьбы Марта, вышли на улицу и отправились дальше вверх по улице, направляясь к главной площади.                Теперь дети уже не бежали, а бережно сжимали в своих руках подарки Марты, а Элинор рассказывала наперебой с детьми историю лавочника связанную с подаренной им старинной куклой.                - Это так поразительно, Марта, но мне кажется, что я уже видела эту куклу, и даже играла в детстве с ней. Ты прости меня, если подумаешь, что это необычайное совпадения, но это только моё мнение. И я ничего с ним не могу поделать! Признавалась Элинор, незаметно переходя с Мартой на «ты».                Марта заметив неподалёку нужный ей магазин, и очутившись среди украшений по интерьеру, вместе с Элинор и детьми, стала выбирать телефон, появление которого было необходимо в доме.                Проходя мимо рядов ваз, и обходя стеллажи с фарфоровой посудой, брат с сестрой и Элинор вместе с Мартой приблизились к установленным на полках и журнальных столиках телефонам.                Чёрные, скрученные кольцами, шнуры тянулись от телефонных трубок и свисали со столов. Круглый диск с цифрами расположенными друг за другом и цвета телефонов менялись в хаотичном порядке. Присутствовали так же необычные дизайнерские модели, где трубка была одного цвета, а сам корпус телефона другого. Но Марте они изначально не понравились, ибо цвета по её мнению плохо сочетались друг с другом. Она отыскала чёрный строгий телефон и теперь проверяла его трубку и дисковод с цифрами. Женщина долго размышляла насчёт новой покупки, ибо считала выбор важным, и подходила к нему со всей ответственностью.                Элинор и дети, стоявшие подле неё, рассматривали другие телефоны, находившиеся на соседних полках и столах. Девушка, отвлёкшись от изучения вместе с детьми сотовой связи, подошла к Марте, которая по её мнению, нуждалась в дружеском совете, и покачала головой - я считаю, что этот телефон тебе не подходит. Посмотри - указала она, не дотрагиваясь до телефона на его корпус - какой мрачный цвет. Знаешь, пойдём, я лучше покажу тебе другие модели. Не буду спорить, что они стоят гораздо дороже этой, но поверь, если ты хочешь, чтобы предмет радовал взгляды гостей, и твой собственный, то пошли со мной. В любом случае, таких чёрных телефонов ещё стоит два прилавка. И Элинор в решительности взяв Марту за руку, повела её  к журнальному столу и телефону, стоявшему на нём, который караулили Кора и Джек. Негодовавшая Марта вздрогнула. То, что находилось на столе, было ярко красного цвета и напоминало сочную запретную ягоду, из которой сейчас же должен был хлынуть поток вкусного сока. Марта сразу приготовилась высказать своё мнение насчёт находки Элинор. Но девушка и дети тотчас стали переубеждать Марту и вскоре вопреки своим ожиданиям, пойдя наперекор своему мнению, женщина появилась в дверях магазина с запакованным в картонную коробку телефоном и не сочетающимся с интерьером её прихожей толстым телефонным справочником и вазой, которую помогала ей нести Элинор.                Мнение об Элинор сложившееся вначале их совместного общения разбилось вдребезги в глазах Марты. И женщина решила во, чтобы то не стало обучить девушку хорошим манерам и правильному вкусу, соблюдению общепринятых норм поведения и знанию стиля. Хотя Марта уже сейчас осознавала, что из этого ничего не выйдет. И объяснение всему было едино: Элинор была не такой, как все остальные в этом городе. На неё обращали внимание, смотрели то с восхищением, то с удивлением, а главное, что Марте особенно не нравилось, что эта девушка всегда носила на своих устах беззаботную весёлую улыбку. И женщина порой удивлялась, как у молодой путешественницы Элинор, не имеющей за спиной ни гроша, могла сложиться настолько удачливая судьба.                Но если бы знала сейчас Марта правду, то возможно переменила бы она тотчас своё мнение насчёт Элинор. Ныне эта женщина не переносила её общества и спешила поскорее доставить девушку вместе с детьми домой.                Элинор, Марта и брат с сестрой направлялись к машине. Кора и Джек кружили вокруг девушки, подобно снежинкам, сыплющимся с неба, они радовались и звонко смеялись. Марта уже перестала делать им замечания, на это у неё не оставалось сил.                Элинор в её глазах была воплощением добра, и приносила радость окружающим. И Марта знала одно, что если бы не эта девушка, сейчас Джек и Кора не смеялись на улицах, и не радовались новым покупкам. Но, как Элинор смогла их развеселить, для Марты оставалось до сих пор загадкой. Возможно, ответ лежал на поверхности, и сев в дорогую ей машину, женщина в очередной раз поняла, как Элинор схожа с её племянниками. Что она сама является ребёнком, радующимся с детьми новым открытиям. Но спорить о поведение в обществе Марта не стала сейчас, она, молча, завела автомобиль, и тот двинулся по дороге, в сторону поместья Вейфордтауна.      Но вдруг вспомнив о том, что она хотела заехать в бутик на пересечение улицы Тайсерт с Мейнстрит, и приготовила заранее деньги на давно присмотрённое ею рождественское платье, Марта резко затормозила около нужного ей здания, и чуть не врезалась в припаркованный впереди автомобиль.                Элинор с нескрываемым восхищением оглядела бутик фирменной торговой марки, и выйдя из машины искреннее призналась Марте - я никогда не была в таких красивых магазинах.                Женщина в недоумение покосилась на девушку, взгляд её упал на чёрное дорогое пальто Элинор, в котором Гарри и её муж, впервые обнаружили замерзающую девушку во вчерашнюю метель - разве, твоё пальто не из этого магазина? Хитро подметила она - у этого пальто такая же торговая марка, и должно быть оно из новой коллекции? Попыталась уточнить Марта.                - Ах, да. Спохватилась во время её собеседница - я просто позабыла.                Марта предпочла ей ничего не отвечать, но странность в поведение девушки, не могла её не насторожить. Женщине показалось, что радость на мгновение слетела с уст её собеседнице, и она вспомнила о чём-то неприятном, и сдержалась, чтобы не поморщиться. Марта в замешательстве оглядела Элинор, опасаясь, что ей станет плохо, и мысленно согласилась с мнением миссис  Дженнингс, что девушку не стоило сегодня брать с собой на прогулку. Женщина ощутила, как заныли стопы и, приблизившись к магазину, распахнула стеклянные двери, войдя вовнутрь помещения. Дети под руки с Элинор следом вошли за ней.                В магазине стояли ряды одежды, и находилось совсем немного человек. Со стороны примерочных, раздавались тихие приглушённые голоса. Кто-то советовался, что именно ему брать. И Марта подойдя к нужной стойке с вешалками, стала искать давно полюбившееся ей платье. Вскоре она заметила, что то отсутствует и подошла к продавщице, с недоразумением в голосе, она обратилась к ней - помните, вы откладывали, для меня платье, два дня тому назад?                - Да. Согласилась молодая девушка на её вопрос - но вас долго не было, и одна женщина решила купить его.                - Как так? Не поняла сразу Марта.                - Мы не ожидали, что вы придёте. Но если этой женщины не понравиться платье и она откажется его взять, то вы сможете купить этот наряд. Подождите пару минут,  мисс, как раз примиряет его сейчас - указала кистью руки в сторону примерочных продавщица.                Марта направилась к примерочным, там, где около одной из кабинок стоял угрюмый молодой человек, с бледным сумрачным лицом. Рот его был сжат в узкую полосу, сам он был одет в чёрный костюм. Молодой человек стоял на пути к примерочным, загораживая своим телом проход.                Рука Марты невольно прикоснулась к кисте Элинор, и женщина ощутила  шершавую поверхность той, и Марта впав в азартное любопытство, взглянула на руки Элинор, и взгляд её упал на показавшийся из-за рукава тщетно натянутой блузки, конец уже затянувшегося кожей шрама. Какова была продолжительность его, Марта не успела разобрать, и даже на мгновение ей показалось, что эта странность ей почудилась, но когда Элинор сразу же отодвинулась в сторону, женщина тотчас решила, что предпринятое ей действие было неспроста.                Марта смогла ощутить, находясь неподалёку от Элинор, как содрогается её тело, как трясутся руки. Женщина, посмотрев на обезумевшую от страха Элинор, заметила, что девушка едва ли держится на ногах.                Марта не могла понять, что происходит с Элинор и была крайне недовольна её поведением. Осведомляться у девушки, она не пожелала и приблизилась к стоящему молодому человеку в чёрном костюме, ожидая, когда интересующая её особа появиться из примерочной. Марта  вдруг заметила, что Элинор нет рядом. Но женщина решила, больше не удивляться причудам Элинор, и вот из примерочной появилась стройная низкорослая женщина в клетчатом костюме, с приколотой к груди брошкой. В руках незнакомка держала платье, и сообщив Марте, что она собирается приобрести его, женщина подошла к своему спутнику.                Их разговор был краток. Но те слова, которые успела произнести незнакомка своему собеседнику, отозвались в голове Марты особой жестокостью и злой иронией. Невольно и в груди Марты посилился не чем не объяснимый страх. Загадочная незнакомка подошла к кассе. Продавщица быстро оплатила её товар, и женщина в сопровождение своего спутника, скрылась за стеклянными дверьми магазина.                Элинор показалась из-за стеллажа. Её былой потехе пришёл конец. Она не обмолвилась ни словом, только подождала пока впереди стоящий машины Марты автомобиль отъедет со своего места и загадочные путники, внушающие ей страх, окончательно исчезнут.                Марта не стала спрашивать Элинор. Она захотела быстрее достигнуть поместья Вейфордтауна.               
***
Круглая луна светила в окна спальни. Осторожные крадущиеся тени падали на лицо женщины, лежащей, неподвижно на белоснежной простыне. Иногда женщина моргала, прижимала руки к груди и смотрела в потолок.                Джон, лежащий на кровати подле своей жены, что-то размышлял в полголоса, стараясь записать сказанное в блокнот.                На тумбочке около спального места Джона стояла лампа в натянутом бежевом абажуре, и тусклый мерцающий свет расходился по всей комнате.                Марта повернулась на другой бок, потом снова развернулась к не спящему в эту ночь мужу, и в безысходности повернулась на спину, прижав невольно руки к груди, затем поразившись такому жесту, всплеснув руками, Марта обратилась к бодрствующему Джону - мне кажется, я уже становлюсь ей!                - О ком ты? Не сразу понял муж, отложив на мгновение гелиевую ручку и листы бумаги.                - Я говорю о той, кому посвящены твои сонеты. С усмешкой ответила она.                Джон, улыбнувшись уголками губ, покачав головой, продолжил выполнять свою работу. Свет от лампы, мешал заснуть Марте. И женщина устало посмотрела под потолок. Она ощутила, что свет от лампы исчез, и смачно улыбнувшись, повернулась на бок.                Джон отложил записи. Он ласково взглянул на пытавшуюся заснуть Марту, и задал то ли сам себе, то ли женщине вопрос - хотелось бы узнать, кто она такая?                Тишина окутала комнату, и Марта разомкнула веки, посмотрела на мужа - знаешь, я не знаю, кем является Элинор, и даже не знаю её фамилии. Но в одно ты мне можешь поверить точно, моя мама, будучи жива называла, таких людей, как Элинор ненормальными. Нет, не сумасшедшими. А именно ненормальными. Так вот эта девушка именно такая. Дорогой, видел бы ты, как она вела себя в магазине, подумать только, какой спектакль она разыгрывала с детьми в кафе, украшая свои лица рисунками из сахарной пудры. Нет, эта девушка мне не нравиться. И я даже опасаюсь за жизнь нашего друга, Гарри, уж больно он доверчив к людям.                Джон повернулся на спину, сложив руки за головой, поперечил жене - знаешь, Марта, порой мне кажется, что ты не справедлива к людям.                На удивление словам мужа, которых женщина не ожидала услышать, Марта встрепенулась и насупилась, притворно обидевшись, взглянула на Джона – не уже ли ты стоишь на её стороне?                - Что ты имеешь в виду дорогая? Я не стою не на одной из сторон, ибо я не участвую в этом сражение. Мне кажется, у каждого человека есть своё мнение и свои принципы. Элинор немного отличается своим характером...                - Она ненормальная. Добавила желчно Марта.                - Но, подумай дорогая, ведь посмотри на нас с тобой, другой человек отыщет в нас недостатки. И этого не избежать.                - Недостатки? Во мне? Нет, что ты - неуверенно произнесла Марта -  исключено, их не может быть.                -  Элинор этим вечером, перед нашим отъездом, завела со мной беседу, о людях. Она считает, что каждый человек, имеет в себе недостатки. И даже ты Марта, ты тоже их имеешь. Гордо пояснил он. Женщина отвратительно поморщилась и на мгновение сжала руку в кулак - Элинор так и сказала?                - Нет, я забыл, точно, какую фразу она произнесла, но знаешь, в одном я уверен, что ты не справедлива к Элинор. Она странная, загадочная. Но всё объясняется просто, Элинор  искательница приключений.                Марта закрыла глаза - и всё это говоришь ты мне, констебль Вейфордтауна. Отчего же тогда шериф Мирост, вызывал тебя сегодня вечером? Сквозь проникающий в её тело и завладевающий им сон, спрашивала Марта.                - Ах, шериф Мирост - припомнил Джон - он сказал, что завтра мне следует прийти на полчаса пораньше на работу и заглянуть в его кабинет. Он говорит, что имеет какие-то вести, важные для нашего города. Не знаю, что он хотел эти сказать? Но я уверен, что в Вейфордтауне сложилась, какая-то опасная ситуация, ибо он не стал меня так срочно беспокоить. Ответил жене муж, и повернулся на бок - ах, да, чуть не забыл. Дорогая, ты приобрела чудесный телефон!               
                Глава 5.
Гарри ещё некогда не встречал настолько поразительных людей. Он не встречал взрослых, в которых оставалась пелена детства, и людей верующих в чудеса. Гарри в тайне жалел, что детство его прошло, и испарилось вместе с  безмятежной мечтой о работе сыщика и юного детектива. Он любил своё детство, то время, когда ему не надо было самому решать проблемы, когда его окружала ласка и забота. Это было незабываемое чувство, сравнимое со сном. Но оно утратило свои красочные очертание, растворилось и исчезло.                Его жизнь переменилась, как только он встретился с необыкновенной Элинор. Фамилию она свою не называла, вопреки всем его ожиданиям. И он решил, что не будет тревожить её своими раздумьями. Не называющая свою фамилию, Элинор казалась ему ещё более загадочной и таинственной. Особой пожелавший скрываться за пеленой таинств. Но общаться с ней возможно, так же как и найти один общий язык.                Элинор была специфичной сама по себе. Вчера выслушав вместе с Джоном сбивчивый рассказ Марты, он понял только одно, что Элинор остается ребёнком, таким же, как и Кора с Джеком. А ещё иногда она может вести себя странно, так как повела себя в бутике прошлым днём. Но её специфичный образ жизни и мечта о путешествиях, никак не вязались в голове Гарри с обозначениями на руке девушке. И он в тайне надеялся, что миссис Дженнингс ошиблась и теми знаками и в правду являлись цифры года рождение страницы, хотя пожилая женщина утверждала, что это вовсе не так. В своей беседе с Гарри вчерашним вечером, она упомянула, что заметила так же на руке Элинор и необычайный символ, но как он точно выглядел, точно описать не смогла, а потом, запнувшись, ушла расстроенная на кухню.                Гарри же счёл слова пожилой женщины выдумкой, ибо замечал, как она грустно глядела на картины совместных игр детей и Элинор в гостиной происходящих вчера вечером.                Элинор вместе с Джеком обустраивала железную дорогу, а потом все втроем вместе с Корой пускали по ней намагниченные поезда. Девушка, вместе с детьми радовалась прибывшим на станции паровозам, а во время игр, рассказывала детям разные весёлые, и выдуманные ею самой истории, которые Кора даже пожелала записать в свой блокнот.                Девушка играла с детьми до самого вечера, а потом проводила их в постель, пожелав спокойной ночи. Гарри грезил, потом обмолвиться хоть словом с Элинор, но та закрылась в своей комнате и выключила свет. Хозяин дома, вспоминал, как он топтался в замешательстве около дверей её комнаты, и с утра ощущал, как он выглядел, ничтожно глупо.                Он задавал себе с вечера один жаждущей и терзающей его вопрос. Зачем ему всё это нужно? Зачем он стоял вечер напролёт под дверями комнаты Элинор, и мешал ей заснуть, ради чего он всё это делал? Эта девушка, должна была отпугнуть его своим озорством, простой речью и круглыми горящими глазами. Ей была присуща неуклюжая походка, она ходила с распущенными волосами. Она представлялась ему каким-то особым  идеалом, непонятным и ещё не изученным им ранее, эта девушка приводила восторг своими ребяческими идеями и верой в чудеса.                Гарри с нежностью вспоминал, как вчера вечером она рассказывала детям сказку о Рождестве и чудесах случающихся на его кануне. А Кора и Джек вторили ей, крича наперебой, что это она их чудо.                Но действительно ли это было так, Гарри, к сожалению, не знал ответа на этот вопрос. Он готов был поверить в чудо, в необычайное приключение  с его семьёй под Рождество, когда Элинор оказалась в их доме. Элинор, напоминала ему под вечер божественную фею, озарившую лучами своего свечения поместье в Вейфордтауне, а наутро он, уже не переча самому себе, убедился в правдивости своих слов.                Золотистые светлые лучи касались его постели, пробуждая ото сна хозяина дома. Мужчина прикрыл лицо рукой, а потом, сладко зевнув, поднялся с постели.                Через окна, уходящие в пол, проникал лучезарный свет и вдалеке, сквозь пелену полупрозрачной занавески виднелись размытые снежные склоны.                Гарри услышал радостные крики, доносящиеся со двора, и ему стало любопытно, он подошёл к окну, ожидая увидеть, что-то необычное, то чего он не видел раньше. И не ошибся.                Элинор, приделав к рукам самодельный наряд, напоминающий издали два больших крыла, вместе с окружившими её детьми, бегала неподалёку от крыльца дома, а брат с сестрой бежали радостно рядом с нею, и громко хохотали.                Их смех придавал счастье Гарри. Он, позабывший, как редко ему доводилось слышать радостные возгласы своих детей, наслаждался их голосами и таким же звонким, напоминающий трепет колокольчика на разыгравшемся ветру, голос Элинор, бегающий по участку в выданной ей пожилой гувернанткой тёплой куртке Джейн. Волосы девушки растрепались, и шелковистые ласкающие взгляд пряди волос, струились по плечами.                Джек кидался в Элинор снежками, а она, не стыдясь возраста своего соперника, бойко отвечала ему. Кора радостно лепила снежный ком в своих руках, а потом ветер затрепал ветви деревьев, и все вместе, они втроем побежали по его направлению. И тут Гарри заметил поистине чудо, самодельный летающий аппарат Элинор поднялся на мгновение вместе с ней на воздух, и опустился на землю. И хотя расстояние между землёй и ногами Элинор было не значительно большое, Гарри представлял, как долго конструировала своё летающее изобретение девушка.                Дети выпрашивали у Элинор самодельные крылья, и девушка легко распрощавшись с ними, помогла Коре преобразиться и ощутить себя в полёте. Ветер стих и дети ожидали, когда он вновь подует. Элинор на мгновение возвела глаза вверх, и встретилась взглядом с Гарри. Хозяин дома, ощутил, как смутилась девушка, а потом, вспомнив, что он наблюдает за происходящим, стоя в одном нижнем белье, поспешил удалиться, смущённый весёлым смешком Элинор, адресованным ему.                Вскоре Гарри показался на пороге дома и, подошёл к веселившимся детям, и услышал, как они спорят, кто теперь оденет крылья.                Дети отбежали в стороны и Гарри с Элинор остались наедине.                Элинор, улыбнувшись Гарри, заметила - вы, мистер Мор смотрелись очень эффектно около окна. Устремила она свой взор на верхние этажи особняка. Гарри смутился и тотчас предложил - давайте, перейдём на "ты", а то, мне как-то неловко, когда вы Элинор, обращаетесь ко мне по фамилии.      Подметил точно он.                Девушка игриво протянула ему холодную от снега руку - хорошо, Гарри, зови меня Эли, ибо так зовут меня и твои дети.                - Как долго ты конструировала эту штуку? Изучая ближе крылья, надетые на спину, резвившемуся неподалёку Джеку, спросил с нескрываемым удивлением Гарри Элинор.                Она же, не задумываясь, ответила - ночь напролёт, не меньше. Зато, какой результат!                - Не уже ли ты изучала раннее конструирование? Поразился Гарри.                Девушка покачала головой и махнула неопределённо рукой в сторону бегающих по двору детей - щепотка фантазии, немного мастерства и терпения, а главное вера в свой конечный результат. И вот - указала кистью бледной руки в сторону летательного аппарата Элинор.                - В детстве, я пробовал взлететь. Знаешь, мне было так приятно в тот день. Был мой шестой день рождения и бегал около дома, размахивая, как ласточка руками. Но очевидно я напоминал, прохожим лишь курицу и люди смеялись надо мной. А я хотел, доказать им и осуществить свою мечту. Но не удалось. Со смехом добавлял он.                Однако девушка восприняла его слова в серьёз, с не пропадающей мягкой улыбкой на лице, сказала - это приятно, когда ты поднимаешь окружающим настроением. Я в детстве, всегда пыталась радоваться жизни вместе с моими друзьями, хотя нашу тяготу к счастью, всячески пытались потушить.                - То есть, как это? Насторожился Гарри – не уже ли твои родители были против твоей счастливой жизни?                - У меня не было родителей. Твёрдо ответила она - и я пыталась осуществить невозможное и научиться летать. Добавила с горечью она и Гарри поспешил переменить тему разговора - знаешь, Элинор, мне кажется, из тебя вышла бы неплохая детская няня, так же учила бы детей летать. А то, меня в детстве никто не учил. Признавался он.                - Нет, что ты. Я сторонница мнение о том, что родители сами должны сидеть со своими детьми, воспитывать их и играть вместе. Объясняла Элинор.                Гарри стало на мгновение обидно. Он посмотрел в сторону радостных детей. Кора и Джек, были так счастливы после появления Элинор в их жизни. При нём же брат с сестрой, бродили опечаленными в стенах дома, и напоминали приведений прошлого, то, что было и исчезло, утратило своё способность жить вместе с потерей Джейн. Но не обыкновенная, находчивая Элинор за два дня, смогла изменить их, и сделать другими. Он не смог переменить их, а эта девушка, смогла. Она обладала необычайной силой, и, как показалась сейчас Гарри, магией. Чарами, которые проникали в сердца детей и дарили им незабываемую радость.                Гарри вздохнул - похоже, детьми предпочитают больше тебя, чем меня.                - Что ты! Запротестовала Элинор - не стоит так говорить. Вчера вечером Кора рассказывала мне, как вы вместе проводили время за рисованием, а Джек признавался, что ты плохо рисуешь.                Гарри потупил взгляд - а я даже не знал, что им нравиться проводить со мной время. Как обидно, что я узнаю это из твоих уст. С тобой они расцвели, что ты такое делаешь, что Кора с Джеком светятся от счастья? Задался он новым вопросом.                Элинор зачерпнула в ладонь ком снега, скатала снежок и бросила его в Гарри, тот был ошеломлён - что же ты не отбиваешься? А то я так выиграю, не хочешь же ты, чтобы победу одержала в снежной битве, такая девчонка, как я?                - Я просто не привык... К такому. Нашёл ответ, изумлённый Гарри.                - А тут не надо привыкать - отступая игриво назад, говорила Элинор, зачёрпывая в ладонь ещё больше снега - вспомни детство, и тогда разгадаешь мой секрет, отношения с Корой и Джеком.                Дети, заметив, развернувшеюся во дворе снежную атаку Элинор против Гарри, с интересом стали наблюдать за дальнейшими действиями соперников, а Элинор уже кидала второй снежок, попавший Гарри в лицо, тот поморщился. А девушка победно вскрикнула - как не стыдно, Гарри, проигрывать вам на своём же участке, где и лежит снег.                Хозяин поместья, зачерпнул в руки снег, скомкал его и бросил снежок звонко хохочущий Элинор. Девушка, не ожидавшая такой тактики, стала отбиваться и завязалась снежная битва. Джек, сбросив самодельный летательный аппарат, присоединился к битве, встав на сторону отца, а Кора присоединилась к Элинор, удерживающей атаку.                Снежок летел за снежком и вскоре обе стороны запутались в счёте, и каждая из них утверждала, что именно она является победительницей. И тогда Гарри, кинув в сторону девушке снег, уже не собирая его в снежок. Девушка ответила ему тем же и вот они уже все вчетвером, сыпали в друг друга снегом, норовя попасть сопернику за шиворот.                Миссис Дженнингс ошеломляюще поглядывала на происходящие за окном из окна кухни, и нравоучительно качала головой, прикрывая на мгновения глаза, чтобы избежать творившегося на улице безобразия.                Гарри смеялся вместе с детьми. Они безропотно кидались в друг друга снежками, подымали снежные бури и бегали на перегонки. Элинор оказалась настоящей выдумщицей и могла запросто развеселить детей.                Девушка бегала вместе с ними, кричала с Джеком, слушая, как отзывается в поместье эхо, а потом продолжала устраивать снежные бури.                Они кружились все вместе, держа друг друга за руки, как вдруг Элинор сжалась и, отойдя в сторону, схватилась за голову.                Девушка беспомощно вскричала, и Гарри подбежал к ней.                Элинор в ужасе села на ледяной бортик неработающего ныне фонтана и схватилась обеими руками за голову, вскричала снова.                Гарри попытался её успокоить - что случилось с тобой?                Но Элинор не отвечала его слова, она громогласно вскрикивала, кривясь от настигающей её боли. Гарри приказал детям срочно позвать миссис Дженнингс, и вот уже пожилая женщина спускалась по ступеням поместья, испуганно шла в сторону кричавшей Элинор, и не покидавшего её Гарри.                - Что произошло? Опустилась миссис Дженнингс около несчастной Элинор - где болит, дорогая? Попыталась она прижать беспомощную девушку к себе, но та отвернулась в сторону и вскричала ещё один раз, хватаясь за голову.                Лицо её покраснело, а на глазах появились слёзы. Боль не отпускала девушку и она, сжавшись, застыла неподвижно, сидя на бортике фонтана. Отсутствующий взгляд больной сопровождал её крики на протяжении сцен настигшего её мучения. Элинор перестала кричать, и хотела было отпустить руки от головы, как резкая боль возобновилась и девушка, тормоша волосы на голове, всхлипнула, задрожала всем телом.                Гарри попытался дотронуться до её ледяной руки, но Элинор увернулась от него. И миссис Дженнингс ласково положила руку на её плечо и, проведя по нему, попыталась обратиться снова к Элинор, та тем временем прибывала в полубреду, и готова была упасть на снег.                Элинор шептала одни и те же слова, и пожилая гувернантка, нагнувшись ближе к её лицу, смогла различить, что она произносит. Крик Элинор озарил тишину вновь, и она шёпот произнесла свою единственную фразу, которую она с трудом смогла выговорить.                Миссис Дженнингс тотчас нагнулась к её голове, а потом обратилась к Гарри - ей нужно успокоительное. Она требует успокоительное. Повторила в нерешительности она.                - Так принесите же вы ей его! Вспылил Гарри, заметив, что пожилая женщина теряясь в своих догадках насчёт произошедшего, не спешит никуда идти.                - Успокоительного, живо. Иначе Элинор станет ещё хуже! Вскричал в бешенстве Гарри. Служанка мигом поднялась с бортика фонтана и остановилась подле хозяина дома, тонким дрожащим голосом понуро ответив - я не знаю, где лежит успокоительное. В аптечке его не может быть.                - Посмотрите в ящике комода в гостиной - вспоминал Гарри - или в тумбе на кухне. Прошу одно, идите быстрее! Напутствовал он ей.                Пожилая женщина, из-за всех сил попыталась побежать к дверям дома.                Гарри посмотрел ей вслед и заметил в окнах первого этажа отделяющиеся две фигуры. Он взглянул вновь и заметил испуганные лица детей, а потом, прижав к себе содрогающуюся от судороги Элинор к своему плечу, попытался успокоить её. Но Элинор не хотела его слушать.                Солёные слёзы коснулись его руки, и Элинор, прижав беспомощно ладонь к виску, протяжно дико застонала.                Пухлая фигура миссис Дженнингс снова возникла на пороге дома. Она быстро подошла к Гарри и передала ему в руки стакан с водой и пачку таблеток. Пожилая женщина тяжело отдышалась и рухнула от настигшей её усталости и старческой отдышки на борт фонтана, подле больной Элинор.                Гарри достал таблетку передал её в трясущеюся руку Элинор, и помог ей запить водой лекарство.                Руки девушки продолжали дрожать, и в наступившем безмолвие было слышно, как тяжело она дышит, и безысходный взгляд её голубых печальных глаз устремлён в сторону Гарри.                - Пойдём домой. Предложила девушке миссис Дженнингс и взяла её под руку. Элинор, оперившись об руку Гарри и пожилой заботливой женщины меленным шагом направилась к лестнице.                Она ничего не различала вокруг себя. Предметы расплывались перед глазами и оттого девушка, ещё крепче прижималась к своим сопровождающим.                Гарри и миссис Дженнингс помогли ей взойти по лестнице и провели по коридору в принадлежавшую ей комнату.                Элинор опустилась на кровать и прижалась одной рукой ко лбу, потом вытерла слёзы и долго смотрела в пол, затем подняв глаза, заметила подле неё стоявших и видимо ожидавших от неё ответа миссис Дженнингс и Гарри.                - Такое бывает. Объяснила пару словами Элинор и повторила - такое бывает.                - Тебе уже лучше? Решил первым заговорить с девушкой Гарри, приблизившись на пару шагов к ней - может быть тебе лучше посетить врача в городе?                При последних словах, Элинор вздрогнула и пододвинулась ближе к своему спальному месту. Лицо её выражало господствующий над ней испуг, и девушка, сжавшись, сухо сказала - я уже имела дело с врачами. Эти проблемы с головой и подсознанием у меня с детства. И если ты боишься, Гарри за своих детей, то можешь сейчас же прогнать меня из дому, ибо я не лучшая гувернантка для них.                Гарри запротестовал - нет, что ты! Я так не думаю. Прошу тебя Элинор, остаться до Рождества. Мои дети любят тебя.                - А, я так не думаю. После моего припадка, вряд ли они потянуться ко мне. Ответила она и дотронулась снова до головы - мне следует немного полежать, обычно это помогает. Добавила с плохо скрываемым сомнением в голосе она.                Гарри и миссис Дженнингс выполнив её пожелание, удалились из комнаты.         Глава 6.
К полудню Элинор вышла из своей комнаты. Ей стало гораздо лучше, и она пришла в гостиную, где находились дети. Кора и Джек не испугались Элинор, лишь мальчик стал чуть деликатнее  в своём поведение, но потом и его сомнения насчёт Элинор развеялись. Брат с сестрой обступив с обеих сторон девушку, сели рисовать вместе с ней. Элинор не отказалась от детской затеи, и взяв себе листок бумаги, сделала лёгкий набросок. Такой не заметный, что дети даже не придали этому значения. Но потом Элинор стала прорисовывать детали платья, нарисовала туфли, прорисовала тщательнее причёску и крылья, феи. Завороженные действом дети, наблюдали за рукой Элинор, оставив свои рисунки не доделанными на столе, они склонили головы над девушкой, а она продолжала работать. Вскоре она попросила цветные карандаши, и раскрасила платье и туфли сказочного персонажа, сделав её причёску так же цветной, художница дорисовала феи крошечную шляпку, а в руках её стала сжимать букетик луговых цветов.                Миссис Дженнингс вошла в комнату и, заметив, как дети восхищённо смотрят на рисунок Элинор, подошла поближе и, поразившись красоты его, улыбнувшись, покачав головой, рассмеялась - умеете вы занять детей, Элинор. Откуда вы умеете так хорошо рисовать? Учились в детстве?                - Нет. Последовал ответ.                - Поражаюсь вашим способностям. Только и смогла произнести миссис Дженнингс и вышла из комнаты.                Элинор, дорисовав получившеюся картину, отдала её Коре и, заметив пришедшего Гарри, подошла к нему. Хозяин дома, находившейся пару минут в полном оцепенение, изумлённо воскликнул - ты превосходно рисуешь!                Элинор скромно улыбнулась ему в ответ - стараюсь.                - Головная боль отступила? Обеспокоено обратился он к ней.                Элинор снова подошла к столу, складывая карандаши в коробку и убирая со стола краски - да, уже полностью отступила.                - В таком случае, я предлагаю тебе и Коре с Джеком съездить в город. Через два дня Рождество, а у нас в гостиной не стоит наряженная ель. Я подумал, что ты не будешь против, прокатиться с нами? Обратился в напавшем на него смущение к Элинор, Гарри.                Девушка кивнула в ответ и, отвернувшись от стола, встретилась с Гарри взглядом - тогда едем прямо сейчас?                Сегодня не было снегопада, и ясное солнце освещало небо. Купив на ёлочном базаре пышную ель с мохнатыми зелёными лапами, Гарри вместе с Элинор и детьми отправились за новыми рождественскими игрушками. Девушка помогала в выборе и через несколько минут радостные дети и Элинор выходили из магазинов с большими пакетами в руках. Они ходили по городу пешком, и это нравилось Элинор. Девушке ещё больше нравилось, когда люди узнавали Гарри, и начинали вспоминать, в каких фильмах он снимался. Тогда обращали внимание на Элинор, и она безупречно врала им, что она двоюродная сестра Гарри, прибывшая навестить своего родственника под Рождество.                Дети звонко оглашали смехом улицу, а Элинор заразительно улыбалась. Прохожие в удивление расходились при их виде в  разные стороны, но Гарри ничуть не заботило мнение остальных. Он чувствовал, как находясь с этой девушкой, ему становиться неистово хорошо, что ощущение праздника окутывает всё его тело. Что, не встретив, он её два дня тому назад, он вычеркнул бы из своей жизни все те радостные моменты, проведённые с ней сейчас. И сердце его билось сильнее, он ощущал, что дети расцветают при её виде вновь. Кора улыбается, а Джек без всяких сомнений общается с ним и Элинор.                Эта девушка, оставалась для них подругой, которой можно было поведать секрет и тайну, они не остерегались её, а наоборот без принципов доверяли ей. И это ещё больше удивляло Гарри. Нет, он не ревновал Элинор к своим детям, наоборот, зная, как счастливы они, он радовался вместе с ними. И это были чудесные мгновения в их жизни.                Гарри пытался не задумываться о том, что всё скоро кончиться. И сказка, построенная общими усилиями его и Элинор, рухнет в глазах детей, когда они узнают, что Элинор пора уезжать.                Гуляя по городу они вышили к главной площади и Гарри, решил познакомить и представить мэру Элинор. Ему нужно было переговорить с Койфордом насчёт вечернего Рождественского концерта, и он предоставил детям и Элинор, сегодня пойти вместе с ним.                Поднявшись по высокой лестнице здания мэрии, Гарри настоятельно постучал в дверь мэра Койфорда и вошёл без приглашения, а дети  с Элинор вошли следом за ним.                Пожилой мэр расхаживал по кабинету, раскуривая трубку. Он, подходил к окну, то возвращался к своему месту, спокойными скользящими шагами огибал кабинет и размышлял о чём-то.                Мэр не сразу заметил вошедших, а когда они возникли на пороге комнаты, бережно положив сигарету в пепельницу, приблизился к входу и поприветствовал Гарри, пришедших вместе с ним детей и незнакомую ему девушку.                - Здравствуйте! Поприветствовал он их - мистер Мор, вы привели с собой ваших очаровательных детей и...Заискивающим, но и в то же время вежливым и благородным тонном, обратился мэр в непонимании к Элинор.                - Меня зовут Элинор - скромно ответила девушка и протянула Койфорду руку - мне очень приятно с вами познакомиться!                Койфорд, не ожидавшей такого простого обращения к себе и лёгкой не многословной речи Элинор, в удивление пожал ей руку и пригласил сесть за стол - проходите, я хотел бы обсудить то время, когда вы прибудете на Рождество. Многих гостям будет удобнее прибыть в семь часов, не так как мы договаривались заранее. Я прошу прощения у вас за мою не деликатность, но многие из нас не смогут прибыть к назначенному времени и я, обдумав ещё несколько раз своё решение, перенёс начало празднования на семь часов, вы не против?                Гарри отзывчиво кивнул.                Он сел за стол вместе с детьми, вдруг в кабинет Койфорда кто-то постучал, и мэр, отвлёкшись от своих речей и потеряв нить разговора, подошёл к двери и разрешил войти. В комнату зашёл запыхавшийся Джон, его лицо было красным, а со лба струился пот. Он, извинившись, сел за стол, неподалёку от Гарри и попросил у мэра воды, ибо его мучила жажда. Джон осушил стакан сразу и, отдышавшись, попытался объяснить, отчего он прибыл в таком омрачённом состоянии.                - Поймите меня правильно, но меня задержали на работе. Я не поспевал к назначенному времени, и в результате пришлось прервать мой разговор с шерифом Миростом. Прошу прощения. Ещё раз обратился он к Койфорду и пожилой человек, кивнув головой, сел во главе стола, и пододвинув своё кресло к столу осведомился - что-то случилось, если шериф Мирост вызывает вас так спешно к нему?                - Да, мистер Койфорд, но я не буду вас пугать. Ничего особого, просто один мальчишка сбежал из приюта, и дело это поручили именно мне. Ответил довольно он, с присутствующей ему нынче гордыней, и уловил на себе беглый взгляд Элинор. В смятение Джон посмотрел на напротив сидящую девушку, и тотчас заметил, как напряглось её тело, и она опустила глаза. Элинор глядела на столешницу, наигрывала беззвучную мелодию тонкими пальцами, пробегая ими по лакированному столу.                Джон не спешил отводить от Элинор взгляда, и с каждой секундой, он ощущал, как подрагивает её тело и отступает румянец от щёк.                - Джон - практически беззвучным голосом произнесла девушка - вы не знаете имя и фамилию этого сбежавшего мальчика?                - Ну, Элинор, зачем вас портить дурными известями. Вы, чего-то боитесь, не так ли? В задумчивости обратился Джон к девушке.                Она одарила его печальным взглядом и согласно ответила - да, Джон, поймите меня правильно, но мои страхи на счёт только, что рассказанной вами истории, потрясают меня. Я должна знать, кем является этот мальчик, сбежавший из приюта, и сколько ему лет.                - Если ваша заинтересованность как-либо поможет следствию, то буду рад сообщить вам Элинор, что у этого мальчишки фамилия Роучер, а зовут его Саймон. У него скверный характер и воровские замашки. Он покинул стены "Дома приюта пансиона Марии Люсинды Лобранджии  для сирот и детей с отклонениями в психическом развитие". Этого мальчишку требуется срочно отвести в отделение полиции, ибо он является психически нездоровым человеком и значит, угрожает обществу. Строго объяснял Элинор Джон. Девушка пару раз вздрогнула, и рядом с ней сидящий Гарри заметил, как дрожит её рука.                - Вы считаете, Джон, что тот, кто находиться в подобных заведениях являеться угрозой для общества? Обратилась с вызовом к нему Элинор, сухо при этом улыбнувшись - не так ли?                Мэр в изумление посмотрел на девушку, а потом перевёл свой взгляд на Джона. Сам по себе Койфорд обожал споры и любил спорить сам, поэтому начавшееся было противостояние молодой особы против опытного констебля, забавляло его и переносило мэра в ложу местного цирка, где должно было разыграться необычайно представление.                - Но, как иначе, Элинор, ведь каждый, кто имеет некие пороки, находиться в специальных заведениях, где их пытаются излечить. Вы с этим не согласны?                Девушку язвительно усмехнулась и перекинула ногу на ногу - но если там находятся добрые и ни в чём не повинные люди, то есть, как вы считаете "нормальные", не так ли?                - О, Элинор, вы взяли вверх дискуссии. Но заметьте, что я не считаю находящихся там "ненормальными", я говорил другие слова.                - Слова? Как много на этом свете слов, Джон и как могут быть красноречивы речи мудрых философов и учёных, но я уважаю не наигранные речи, мне приятны честные слова. И я не из тех, кто усложняет этот мир придуманными другими правилами. Пояснила она.                Койфорд в заинтересованности перекинул взгляд на Джона, тот насупился и нынче был похож на обиженного индюка с красным, ещё не пришедшим в себя лицом - но есть правила, которые вы обязаны блюсти. И в обществе слово "ненормальный" употребляется редко, ибо тем самым люди могут задеть чувства других людей, людей с психическими отклонениями. Чего тут не понятного, Элинор?                - Я училась всегда блюсти честность и правдивость. И если я считаю нужным высказать моё мнение, то я его высказываю, если я хочу съесть ещё один кусок пирога с яблоками, я не смущаюсь, задавая вопросы хозяйке пира. Я училась жить так, как ты считаешь этого нужным, не нарушая правила других людей и их мнения, ты остаёшься верен своим мыслям и словам.                - Возможно, вы верны в своих теориях, но я не считаю, что они просты и не отличаются не чем от других подобных высказываний. Я бы хотел узнать большего, кем является ваш учитель, Элинор? С невозмутимой ухмылкой на лице, обратился к девушке, изрядно недолюбливающий её общество Джон.                - Я сама себе учитель. Я сама обучалась и грамматики и философии, и правописанию. Перечитала множество книг, обучалась культуре и поведению в обществе, и могу сказать, что всё это ерунда, сущая чепуха! Чем отличается приём в простой таверне от чаепития в вашем доме мистер Койфорд? Обратилась в задумчивости Элинор к мэру города, он потупился в ответ, не зная, что предположить.                - Так вот, различий нет. Есть только рамки установленных манер и правил. И если в таверне на окраине города кто-то выскажет плохое мнение о своём брате или друге, то в вашем доме об этом смолчат мистер Койфорд. Если кому-то не понравиться ваш приём, то он выскажет это в таверне на окраине города, а не скажет вам в глаза. Но одно остается едино, мысли всех этих людей одинаковы. Разница в том, кто из них прав, а кто нет. Вот в чём вся суть. Высказала своё мнение Элинор - вы считаете воспитанников приюта миссис Ломбраджии "сумасшедшими", так и высказывайтесь так, как вы хотите, не скрывайте своих собственных рассуждений. Так я права?                - Увы - сдержанно развёл руками в стороны Джон,  твёрдо сжав зубы, пытаясь сдерживаться, чтобы не возвысить голос - вы меня не смогли переубедить. И я хотел бы обратиться к остальным, кто как считает, только отвечайте правду, как этого требуете вы Элинор. Удостоверился он.                Дети переглянулись и потянулись к Элинор. Кора обняла вблизи сидящую девушку - мама учила справедливости и честности слова. Элинор такая же, как она.                - Я отвечу, как Кора, она знает больше чем я. Улыбнулся сестре разговорившейся Джек.                Джон лишь усмехнулся ропоту детей и с живостью перевёл свой взгляд на Гарри. Он был уверен, что старый друг будет на его стороне и Джон, припомнив споры и словесные перепалки, происходившие в детстве, с задумчивой улыбкой на лице оглядел сомневающегося Гарри, и убеждённый, что тот притворяется в своих сомнениях и успешно разыгрывает свою аудиторию. Джон точно знал, на чьей стороне Гарри и был уверен, что он не предаст их дружбу и подтвердит его справедливое мнение.                Но всё произошло не так, как ожидал Джон, и верный друг, обратился к нему, с совершенно иными словами, потрясшими до невозможности разум констебля.                - Извини, Джон, но я думаю, что Элинор права. Я убеждённый правдолюб и считаю, что, если человек не согласен с несправедливым мнением другого, он вправе высказать ему свои мысли и не держать их в себе. Извини Джон, но здесь наши понятия расходятся. Не обвиняя своего друга, отвечал Гарри с простым равнодушием на поставленный Джоном вопрос.                Мэр Койфорд усмехнулся и, растянувшись в довольной ухмылке, после окончания спектакля, высказался - я считаю, что никто из вас не прав. Прав только я и моё самолюбие. А теперь же, прошу вас обсудить детали прохождения Рождества в большом зале здания мэрии. Так вот, давайте я лучше, перечитаю вам свой план на вечер, выслушайте меня.                Пожилой человек извлёк из ящика своего стола пригласительные билеты и раздал их Гарри и Джону, взяв в руки себе один из них - приход состоится в семь вечера, в семь пятнадцать начнется праздничный концерт, планируется исполнение духовой и оркестровой музыки. Так же прозвучит три песни из репертуара покоящийся и всеми чтимой миссис Мор, потом состоится грандиозный банкет, заканчивающийся после полуночи.                Койфорд окончил свою краткую речь и со вниманием оглянул присутствующих, ожидая каких-либо слов с их стороны. Он заметил, как протяжно зевнул маленький Джек, и как с непониманием читает, взятое ею из рук Гарри приглашение на праздник.                На своё удивление, первым мэр услышал, не изречения  Джон или его друга. Элинор дочитав приглашение Гарри, обратилась с уважением и почтением к пожилому человеку.                - Мистер Койфорд, извините меня за мои речи. Я не приду на Рождество, но  всё же, можно я дам вам один совет. Сделайте праздник таким же ярким, как и ваша афиша, и тогда поверьте, что город, заживёт волшебством и тысячи гирлянд зажгутся на Рождественских елях в ту ночь. Прошу, отнеситесь к моему мнению с должным вам почтением. Скажите, что вы думаете насчёт моей идеи? С любопытством обратилась к мэру Элинор, и Джон укоризненно посмотрел на неё, ожидая, как расстроиться пожилой человек. Но Койфорд спокойно воспринял высказывание девушки, предположив - возможно, вы и правы, Элинор.                Он перечитал, молча свою листовку, и тяжело вздохнул - я сам придумывал вечернюю программу. Но видимо я уже настолько старый и немощный, что не в силах составить её.                Глаза Элинор снова заблестели, она встала со своего места и подбежала к столу Койфорда. Заметив у того чистые листы бумаги на столешнице, она взяла один из них и достав из кармана пальто заточенный карандаш, стала быстро рисовать что-то на листе, набрасывая фасады домов, девушка поспешно объясняла мэру - смотрите, что я вам предлагаю. Говорила она, дорисовывая свой быстро исполненный проект - вот. Протянула она ему листок бумаги.                На нём было изображено здание мэрии, музей находившейся неподалёку и купола церкви вдалеке. А впереди на огромной просторной площади располагался каток и пара людей, неспешно кружились по гладкой поверхности, в то время, как остальные смотрели издали на них.                Элинор предоставила свой рисунок всем присутствующим и отдала его снова не верящему в происходящие Койфорду. Пожилой человек нахмурился и, почесав затылок, покачал головой - вы настоящий гений, Элинор. Вы идеально рисуете.                - А ещё Эли, рассказывает чудесные сказки! Выкрикнул с места Джек, и дети горящим взглядом устремились на любимую и ими обожаемую новую гувернантку.                - Эли, а ты пойдёшь на каток? Обратилась тотчас с вопросом к девушке Кора - ты ведь придёшь на Рождественский концерт? Не сомневаясь в положительном ответе, расспрашивала девушку, девочка.                Элинор опустила взгляд, и мэр услышал, как грустно она вздохнула, как сжалось и стало сильнее биться её сердце, как опустились кончики её розовых узких губ, и её лицо сникло, подобно завядшему по осени цветку.                Элинор, с усилием подняв себе настроение, ласково ответила девочке - конечно, Кора. И мы обязательно пойдём на каток, если конечно вы, мистер Койфорд одобрите это предложение.                - А, что... Призадумался мэр - по моему это не плохая идея, Элинор. Вот, только я не умею кататься. И многие из нас, уже взрослые люди...                - Но не уже ли вам не хотелось бы вновь оказаться в вашем детстве, снова ощутить заботу вашей матери, и тёплые летние дни. У вас же есть хорошие воспоминания, так сделайте, чтобы у других детей, они остались замечательными. Заманчиво предлагала она.                - Ох, Элинор. Ваши речи потрясают меня. Но, видите ли многие из моих друзей, запрещают своим детям, кататься на коньках, и считают это опасной затеей и бездарном время препровождением.                - Это считают их родители, но дети не думают так. Мистер Койфорд, как много людей прибудет на ваш праздник?                - Двадцать человек. Последовал ответ.                Девушка нагнулась над рисунком - не уже ли так мало?                - Там будут мои друзья, люди с которыми я подписываю важные договора, прибудут знаменитые гости и деловые люди. Вряд ли им понравиться эта затея. Сомневался пожилой человек.                Элинор взяла со стола свой рисунок и подошла к окну, взглянув с вызовом на городскую площадь - я считаю, что нужно пригласить всех. Сказала она - пусть каток будет открыт для всех жителей Вэйфордтауна. И к тому же - наставнически посоветовала она мэру - я советую вам исключить из программы те две грустные песни Джейн Мор из трагедии, написанной к одноимённому фильму о потерянной любви. Нужен праздник, так что добавьте песни Джейн, из её последней пластинки, посвящённой семье и счастью. Ваши гости должны ощутить дух торжества, и давайте я запишу вам те группы, которые вы просто обязаны включить в ваш музыкальный список. Иначе праздник не удастся! Девушка быстро записала несколько музыкальных групп, и передала их мэру Койфорду в ожидании.                Он покачал головой, и Джон уже собиравшийся выступить с поддержанием протеста этой, безрассудной на первый взгляд, идеи, но Койфорд расплылся в улыбке - знаете, Элинор, моя дочь тоже настаивала добавить современную музыку, в репертуар рождественского праздника, но я был не преклонен и упрям, как осёл. Теперь же, я с радостью приму все ваши идеи, и мы осуществим вместе нашу задумку, о создание огромного катка на главной площади. Я уверен, что никто из местных жителей не ожидает такого масштаба рождественского праздника. Вы, безусловно, правы.   Джон в ужасе посмотрел на происходящее в кабинете мэра. На мгновение, ему даже показалось, что на Койфорда влияет гипноз, исходящий от Элинор. И если эта идея была сама по себе безрассудной, то он не мог поверить, что на такой абсурд согласился мэр Вейфордтауна, пожилой и почтенный мэр. Теперь же Джон был уверен, что эта девушка не просто необычная, она  и обладает чем-то необыкновенным, удивительными знаниями, не постигнутыми и не раскрытыми им ранее. Джон был уверен, что он обязательно раскроет её тайну, разберется насчёт её странных причуд, на испуганный вид при упоминание о детском приюте, и теперь Джон знал, что вскоре он докажет, кем на самом деле является Элинор. Нужно только время, и всё встанет на свои места. Но времени не было.                Койфорд подозвал к себе Гарри, и Джона они вместе стали что-то обсуждать, вскоре к ним присоединились дети, и никто из присутствующих не заметил, как быстро исчезла из кабинета Элинор. Только потом, спустя пару мгновений, Джон обнаружил, что девушки нет.                Констебль не заметно для остальных приоткрыл дверь и скрылся за дверью кабинета, оставив семейство Мор и мэра наедине.                Где находиться Элинор он не знал, но что-то подсказывало ему, что она не успела уйти далеко. И надежды Джона полностью оправдались, когда он приблизился к большой мраморной лестнице, ведущий на первый этаж. Притаившийся Джон за одной из нескольких колон, на которых опирались своды узорчатого резного потолка, проследил, как Элинор быстро сбегает по лестнице и как раздается стук от знакомых ему, чёрных сапожек Джейн,  выданных специально для Элинор. Джон с интересом стал наблюдать, как девушка подбегает к появившемуся с улицы, и стоявшему в нерешительности неподалёку от двери, юноше, и с негодованием смотрит ему в лицо. Элинор, что-то прошептала вошедшему на ухо. А потом начала быстро тараторить ему, так, что притаившейся за колонной Джон в невозможности был разобрать. И последние строчки её слов раздались эхом - как ты здесь оказался? Произнесла Элинор и Джон внимательно разглядел вошедшего в здание мэрии.                Присмотревшись к юноше, Джон отметил, что ему не больше двадцати лет и одет он достаточно чопорно и чудаковато. Вошедший был коротко подстрижен, и имеет удлиненные черты лица, у него были выпирающие скулы и медовый цвет глаз. Он широко улыбается, и в руках сжимает тёплую шапку. Одет он достаточно просто, поверх дешёвого свитера, раскрытый пуховик, брюки, заштопаны на одном колено, но ногах походные ботинки. Джон пригляделся к нему, внимательно осмотрел его внешность и смог уловить в поведение незнакомца, что-то неладное, и поразившее его сразу, но что именно, констебль так и не смог объяснить самому себе. И сейчас приходил в отчаяние.                Элинор прижалась к вошедшему, и тот в удивление смотрел на неё, а потом попытался отделаться от объятий. Они коротко переговаривали, и Джон, приблизившись поближе к разговаривающем, запомнил последнюю фразу Элинор.                - Тебе нельзя здесь находиться! Предупреждающе произнесла она.                - Но, я пришёл к тебе. Где ты, там и я. Чудаковато заметил он и расплылся в глупой улыбке - я так же, как и ты ушёл из заточения. Теперь мы будет жить вместе, ты знаешь, где здесь квартиры?                Элинор велела говорить ему тише, а потом, давая какие-то указания, смолкла и попрощавшись с незнакомцем, развернулась к лестнице и зашагала с невозмутимым и непоколебимым видом по ступеням. Джон отстранился от колонны, и пошёл по коридору. Возвращаться в кабинет Койфорда ему не хотелось.                Он долго размышлял, и скоро пришёл к выводу, что Элинор и вошедший, союзники в каком либо загадочном происшествие. Ему долго не давала покоя история их встречи с Элинор и та ночь, в чьём сумраке, она направлялась к дороге. Во всём этом была какая-то связь. И ответ лежал на поверхности. Откуда она? Тревожил его один вопрос, и Джон, выйдя из здания мэрии, направился в сторону полицейского участка.               
                Глава 7.
Когда на улице снег, а за окном слышен ветер, когда окна покрываются сами по себе узорами и в воздухе вспыхивает, подобно пламеню исходящем из древнего камина, аромат ели, и пушистое рождественское дерево вноситься в комнату, наполненную морозной свежестью, чувствуется приход долгожданного праздника. На полу уже стоят картонные коробки, и сотни красочных игрушек упакованы в них. Стоит только раскрыть коробку, приподнять завесу мишуры и гирлянд, и откроется взору стеклянная фигура ангела, хрупкого и нежного, а потом появиться круглая синяя игрушка, украшенная серебристыми блёстками. И создавалось необычайное, и удивительное явление тайны, загадочного волшебства и скорого времени исполнения чудес.                Казалось, Гарри уже давно перестал верить в чудеса, но сегодня, мохнатая ель с зелёными раскидистыми лапами и яркие игрушки, припрятанные в коробках, заиграли для него по-новому. И светящаяся гирлянда, состоящая из маленьких разноцветных звёздочек, в основание которых были вставлены яркие светящиеся лампочки, и украшения для рождественского дерева, теперь ему казалось, что каждый предмет светиться волшебством изнутри. После смерти Джейн, праздник перестал бывать с ним. Но грусть миновала Гарри, предоставив хозяину дома поистине настоящие чудо, однажды открыв ему  глаза на замерзающую на морозной стуже девушку с удивительным именем Элинор.                После её прихода стали происходить чудеса, и казалось, что больше счастье и радость не покинут дом. Эта была прекрасная девушка, и все мысли Гарри, были посвящены только ей одной, прекрасной и уникальной Элинор. Он пытался не думать о ней, но не получалось и Гарри признавал, что все его мысли посвящены только ей, девушки носящее имя Элинор.                У неё не было фамилии, но Гарри это не волновало. Её окружали странные обстоятельства и дикие взгляды на мир, но ему было всё равно. Она могла спорить с кем угодно, перечить каждому и танцевать в магазине игрушек вместе с детьми. Элинор могла петь, танцевать, и не задумываться о своих последствиях. Гарри уже полагал, что солнечное свечение окружает эту невозмутимую и непоколебимую девушку, но сегодня ему пришлось убедиться, что это не так.                Ёлку внёс Сэм вместе с коробками игрушек, которые он достал из багажника машины. Водитель, так же принёс и старые игрушки, оставшиеся с позапрошлых лет, он удалился, предоставив детям самим наряжать ёлку. А вместе с тем, украшением рождественского дерева стала заниматься и Элинор.                Девушка незаметно подплыла, к распаковывающим коробки брату и сестре, и вытащила вместе с ними оттуда большую серебристую игрушку звезды переливающеюся на электрическом свете.                Элинор с детьми, со вниманием осмотрели высокую размашистую ель, установленную в большой таз в углу комнату, и тщательно отбирая подходящую ветвь, нарядила ту, аккуратно извлекая на поверхность вторую рождественскую игрушку, приблизилась вновь к дереву, и дотянувшись до его верхушки, повесила малиновый шар на макушку ели. Потом Элинор достала из недр картонных коробок две удлиненные сосульки, вылитые из стекла, и повесила их неподалёку друг от друга. Она брала игрушки в руки вновь и вновь. Кора и её младший брат, помогали молодой гувернантки, и к вечеру они вместе закончили свою работу.                - Как чудесно! Вдохновлено прошептала Элинор, отходя в противоположный угол комнаты от рождественской ели.                - Восхитительно. Подтвердила Кора.                - Поразительно. Отозвался Джек.                На ели сверкала гирлянда, переливались серебристые игрушки, сверкали стеклянные сосульки, и пушистые сделанные из белого войлока снежинки, круглые шары и переливающаяся мишура, заканчивали поражающий воображение детей наряд лесной красавицы.                Брат с сестрой обняли Элинор, и ласково доверительно заглянули ей в глаза.                - Эли, ты волшебница! Обратилась к девушке Кора - ты настоящая кудесница.                - Нет - заспорил младший брат говорящий - ты не кудесница, ты фея.                - О, да! Фея, прилетевшая к нам на праздник, выбравшаяся сказки. А я в них уже разучилась верить. Но появилась ты и скоро все мы устроим грандиозный праздник! С хлопушками и гирляндами, салютом и фейверками, как устраивают праздники в больших городах. Эли, ты была в больших городах? Любуясь, восходящей, к потолку елью, спрашивала нанятую на время гувернантку девочка.                Элинор с грустью покачала головой - к сожалению, нет, моя дорогая. Я видела лишь свой дом, его стены и сад, окружающий его. Сад с огромными, вырезанными из кустов фигур животных и чудесных птиц. Отвечала она.                - Тебе нравился твой прежний дом? Осведомилась маленькая Кора.                Элинор смущённо ответила - нет - её волнение внезапно наросло - те птицы и животные не манили мой взгляд, а наоборот отталкивали. И я мечтала сбежать оттуда.                - Не уже ли ты хотела покинуть свой собственный дом? Не поверил словам говорящий Джек.                - Иногда, бывает и такое. С горечью в сердце, сказала печально она.                За всем происходящим в гостиной, следил недавно подошедший Гарри. Он не мог объяснить сам себе, почему раньше не вошёл в комнату, и не застал там наряжающих ель детей и Элинор. Сейчас же он топтался в смущение около порога гостиной. Сквозь дверной проём доносились слова Элинор.                Гарри со вниманием слушал каждое слово, сказанное Элинор, передаваемое эмоции и интонации её чудного бархатистого и нежного, подобно цветению дикой розы, голосу. Он не подслушивал её слова, и не вёл наблюдение. Гарри доверял этой девушке, так как не верил остальным. Он любил сказанное ею каждое слово, каждую букву и строчку. Чудесные слова расплывались перед ним, представляя приятное существование, этой девушке, её дальнейшую жизнь. Ему было приятно и хорошо на сердце. Гарри расхотел появиться перед ней сейчас, нет, он сделает это потом и будет разговаривать с ней целый вечер, они вместе будут слушать радио, пройдутся по коридорам драгоценно хранимой прежними хозяевами дома библиотеки, и поддержат в руках старинные книги, поднимутся на второй этаж и он проводит её до комнаты. Так закончиться этот день, а потом начнется завтра. А через ещё один день, она исчезнет с его глаз, раствориться в воздухе вечернего неба, подобно феи, она улетит из их семьи. Всей своей сущностью, Элинор была загадочной и в то же время необыкновенной особой. Он чувствовал, как восхищение ею не покидают его разум, он словно одурманил его, сделал приятным жизнь.                Гарри видел через дверной проём, доходивший до его взгляда подол бежевого платья и домашние туфли, в которые в этот вечер была обута Элинор.                Из гостиной раздался шум, а потом громкий детский смех. От этого весёлого смеха, Гарри стало не по себе, ему захотелось вбежать в гостиную и тотчас обнять своих детей. Эта девушка смогла изменить их за два дня, пока он пытался безуспешно отыскать ключ к сердцам брата и сестры два года.                - Эли, ха-ха! Я и не знала, что я так умею кататься на коньках!                - Видишь, на самом деле это легко. Самое главное просто захотеть. Я уверенна, что на рождественском катке ты будешь лучше всех стоять на коньках.  Раздавался звонкий и уже знакомый Гарри смех Элинор.                Гарри расцвёл и, не справившись с любопытством, решил приоткрыть завесу тайны и вошёл в гостиную. Хозяин дома поразился увиденному.                Элинор надев на ноги махровые тряпки предназначенные для швабр, каталась по мокрому полу, а двое детей прибывавших в весёлом настроение, поспевали за возглавляющий их девушкой в точно таком же обувание, как и у командира их шествия.                Кора останавливалась около стола и хваталась за столешницу, Элинор приостанавливалась тоже, а потом все втроём они продолжали свои поразительные танцы, кружась и падая, а потом, снова вставая, они веселились, огибали лакированный стол, и череду висящих на стенах картин.                - Как здорово! Обнял Элинор, вовремя не удержавшийся на ногах Джек - ты точно фея. Ты добрая фея, прилетевшая к нам на Рождество.                - И не говори, то, что это не правда. Мы верим в обратное, и нынче мы уверенны в своих словах. Заверила смеющеюся девушку, наставительно Кора.                Элинор остановившись подле стола, заметила вместе с детьми вошедшего в комнату Гарри, и смущённо посмотрела на своё отражение в круглом зеркале, висящем в деревянной оправе на стене. Волосы Элинор растрепались, и пушистые каштановые пряди спадали ей на плечи, лицо девушки заметно порозовело,  её глаза светились счастьем.                Девушка поправила свою причёску, сделав снова незамысловатый хвостик, обтянула волосы зелёной резинкой.                Кора, заметив отца, подплыла к нему на самодельных коньках и лукаво улыбнулась - мы изучали конькобежный спорт, папа. Обняла его она.                - И он нам очень понравился! Заспешил ответить Джек, не спеша отходить от Элинор.                Гарри оглядел мокрый пол, и взор его упал на таз, где находилась ель. Элинор тотчас объяснила - мы посчитали, что воды налито, очень мало, и решили подлить воду из графинов, только вот она полилась через край, и затопила паркет.                - И теперь мы решили прибраться - задорно добавила Кора, мимолётно окинув взглядом свою новую обувку.                Гарри вместе с дочерью подошли к улыбавшийся Элинор. Она, посмотрев на удивлённого и сконфуженного происходящим в его собственном доме Гарри, искренне сказала ему - как жаль, что тебя не было с нами.                Гарри улыбнулся, девушки в ответ, попытавшись объяснить - я читал газету, в своей комнате.                Девушка изумлённо посмотрела на него, словно не доверяя словам Гарри, развернулась вокруг стола, огибая того, возвратилась к стоявшему в недоумение хозяину дома.                - Читать газеты так скучно! Произнесла убеждённо она, не пытаясь скрыть своего мнения - большие жирные заголовки и чужие истории, разве это может сравниться с бурным весельем, с тем, что происходит в твоём собственном доме?                - Но, Элинор, я ведь не умею кататься на коньках! Попытался переубедить девушку Гарри, когда она, сняв свои коньки, попыталась надеть их  своему другу. Но бесполезно, Элинор была непреклонна, и вскоре Гарри согласился с ней, поняв, что девушку не переубедить.                И вот он предстал перед весёлыми и увлечёнными данной забавой Элинор и детьми, совершенно сконфуженный своим необычным обличием.                - Мы тоже не умели сначала кататься, а потом научились. С гордостью поведала Кора, передавая свои коньки, Элинор. Девушка быстро обула их, и взяла Гарри за руку. Он ощутил её холодную, и лёгкое соприкосновение ледяных пальцев с его ладонью.                - Сначала делаешь, движение левой ногой, потом правой. Учила его Элинор, отходя вместе с Гарри на середину комнату - левой, и правой. Только поторопись - предупреждала его она - иначе пол высохнет, и нам негде будет кататься.                - За это вы можете не переживать - наигранно ответил Гарри - я с радостью вам бы позволил вылить на этот пол не одно ведро воды, что застать картину ваших катаний и нескончаемой радости моих детей ещё раз.                Вместо ответа, Элинор проехала вперёд, увлекая за собой растерянного Гарри, тот оттолкнулся и покатился вместе с девушкой вперёд. В одно мгновение они обогнули стол и подъехали к согревающему их камину, проехали мимо труб отопления ведущих на второй этаж, и приземлились на стулья около стола. А потом увлечённый новым видом спорта Гарри, вместе с Элинор, снова проделали свой маршрут, теперь уже взяв за руку Джека. Кора бегала за тремя катающимися, изредка поскальзываясь, и вскоре девочка оказалась в руках Элинор и своего отца. Они смеялись все вместе, не скрывая своих эмоций. И каждое движение сопровождалось бурными репликами и радостными возгласами.                Они долго катались, но пол стал уже подсыхать, и в дверном проёме гостиной возникла удивлённая миссис Дженнингс.                Пожилая женщина не в силах была поверить в происходящие сразу, а когда заметила среди присутствующих смеющегося вместе с гостьей Гарри, совсем было потеряла дар речи.                - Что вы здесь устроили? Только и смогла произнести она, ступая аккуратно по паркету, опасаясь поскользнуться, произносила в исступление пожилая женщина.                - Элинор, учила нас кататься на коньках. Весело ответил ей Гарри. И пожилая женщина в изумление окинула его не почтительным взглядом, выражающем всё то негодование, произошедшее в ней.                Миссис Дженнингс прошла к ели и повернулась к присутствующим. Элинор, перестав улыбаться с серьёзностью в голосе, произнесла - миссис Дженнингс, на ели не хватает игрушек. У вас случайно не найдутся ещё коробки?                Пожилая женщина попыталась с гордостью ответить, точно заметив - но по  моему, на ели достаточно игрушек.                - Нет, что вы. Игрушки повешены с передней стороны, ибо ёлка поставлена другой стороной к стене, поэтому игрушек не хватает.                - Но Элинор, зачем игрушки там, где их не видно? Попыталась услышать достойный ответ миссис Дженнингс. Но на свой вопрос, пожилая женщина услышала простой, не выражающий никакого зла и дурного помысла ответ - миссис Дженнингс, не уже ли вы чувствовали себя комфортно, если бы на вашей одежде была только одна сторона, а другая бы отсутствовала?                На шутку Элинор, дети звонко засмеялись, и миссис Дженнингс подавшись всеобщему веселью, тоже улыбнулась, ответив, однако отрицанием - к сожалению, у нас в доме больше нет рождественских игрушек.                - Не уже ли? Расстроилась Элинор - не одной игрушки?                Пожилая женщина, готовая было подтвердить раннее сказанное ею утверждение, услышала, как Гарри опередил её, припоминая - миссис Дженнингс, у нас ведь есть ещё игрушки, доставшиеся нам вместе с мебелью от прежних хозяев дома, и они находятся в правом крыле дома. Если я не ошибаюсь, они должны были остаться у нас.                Пожилая женщина задумчиво ответила - я точно не знаю.                - Тогда прошу вас, проверьте, есть ли они сейчас. И если таковые имеются, то принесите коробку, в которой они лежат. Велел хозяин дома.                Пожилая женщина с угнетённым выражением на лице покорно удалилась из комнаты, пересекла прихожую, она оказалась во второй части дома.                Шаги миссис Дженнингс стихли. Гарри оглянулся и заметил, что Элинор сильно обеспокоена. Девушка прижалась правой рукой ко лбу, подошла к столу, присела на стул.                Гарри припомнив, такое же резкое ухудшение самочувствия перед приступом головной боли, подоспел во время к Элинор. Девушка начинала приходить в беспамятство, она стала, что-то тихо шептать и её слова звучали, подобно проклятью. Дети стояли в окутавшим их сердца оцепенении, и настигшем забвении.                Гарри придержал Элинор за руку, испугавшись, что девушка рухнет на пол. Он велел тотчас детям принести стакан воды и спасительные таблетки.                Кора и Джек, сразу же позабыв о былой игре, отправились на кухню и вскоре возвратились. Гарри раскрыл упаковку таблеток, и попытался отдать их Элинор, но она отказывалась принимать их и она продолжала шептать одно, в наступившей лихорадке произнося по слогам - Сайман, нет. Не надо. Не надо. Крикнула от сковавшей её боли, Элинор, и Гарри склонившись над ней, силой заставил её принять таблетки, сразу же поднеся к губам больной стакан с ледяной водой.                Таблетка подействовала сразу же и Элинор вышла из забвения, осушила сразу же стакан с водой и, схватившись за голову села за стол, передав стакан детям.                Гарри хотел спросить у ещё  не пришедший, в себя Элинор, кто такой Сайман и, что с ним произошло, но не успел этого сделать. Из правого крыла дома послышались жуткие женские крики и дикий надрывающийся вопль, сопровождающийся стонами.                Испугавшись, брат с сестрой, вцепились в руки Гарри, а он вместе с резко вскочившей со своего места Элинор, заспешили на помощь миссис Дженнингс.                Они миновали коридор. И оставив позади две пустующих комнаты, подбежали к небольшому чулану, подле которого побелевшая от страха, со сломанным наконечником для ели в руках, стояла испуганная миссис Дженнингс, тело её содрогалось, и  пожилая женщина не могла произнести ни слова.                В открытой кладовой, притаившись около деревянного стеллажа, стоял рослый парень, с перекошенным от страха ртом, вооружённый набором старых кухонных ножей, он в перекошенной на бок шляпе, прибывал в диком состоянии. Правая его рука тряслась от страха, а голова шла кругом.                Пришедший юноша заикался, и растерянно хлопал огромными зелёными,  подобно очам  хищного дикого кота в ночи, глазами. Гарри включил в кладовой выключатель, и комната озарилась мерцающим бледным светом.                Парень был одет старомодно и показался  сначала Гарри, чудаковатым. Он улыбался, то озарялся печалью. Он хотел наброситься на хозяина дома с кулаками, но заметил позади него, Элинор, и сразу же остыл. Девушка подействовала на него вразумляющее.                - Ты кто такой? Грубо обратился к нему Гарри, удивлённый наглостью юноши.                - Элинор! Радостно вскричал он, заикаясь, при виде девушке - он хочет меня убить. Скажи ему, что я не тот, за кого он меня принимает. Он принимает меня за убийцу и вора, а я лишь испугался той пожилой дамы в голубом переднике - переставляя и повторяя одни и те же фразы, бессвязно произносил он. Элинор на мгновение зажмурилась, а Гарри в изумление посмотрел на девушку. Миссис Дженнингс, уже придя в себя, подошла сзади Элинор, не давая ей скрыться, она не сказала не единого слова, девушка поняла всё сама, ей хватило одного взгляда этой  женщины.                Гарри пропустил, рвущуюся к юноше девушку, и та крепко обняла его. Парень прижался к её плечу, нервно всхлипнул - сестрёнка Эли вернулась, ты здесь...                Юноша не отходил от Элинор, она успокаивающе поглаживала его по дешёвому плащу, держа в руке чёрную шляпу, шептала - зачем же ты, напугал миссис Дженнингс? Зачем взял в руки нож?                Пожилая женщина и Гарри в недоумение смотрели на происходящую сцену в кладовой.                - Я не хотел - отпрянул от Элинор, юноша, он приблизился к миссис Дженнингс, она в ужасе отодвинулась в сторону, шепнув порочное "сгинь". Парень подошёл к дверному проходу, взглянул обезумевшей женщине вслед, осознающей свою вину крикнул - простите. А потом, развернувшись лицом, нос носом встретился с недовольным Гарри, объяснился - я думал, что это пришли воры. Я не видел и не знал, что эта женщина проживает здесь...                - Но кем вы будете сами? Задал сейчас подходящий и терзающий его вопрос Гарри незнакомцу. Он предполагал, что если чудной юноша называет Элинор "сестрой", то так оно и окажется. В одном Гарри не сомневался, что этого человека приютила именно Элинор, и видимо она сделала это не так давно. Девушка попыталась всё прояснить и шагнула из кладовой к Гарри - прошу тебя, прости. Мне следовало рассказать тебе  всё сразу, и тогда бы не вышло такое недоразумение! Я встретила моёго друга сегодня на улице, мне нужно было его приютить. Сайман не имеет ни друзей  в этом городе, ни денег. Ему нужен был дом. Хочешь, мы уйдём прямо сейчас? Резко переминала Элинор тему разговора. Дети в ужасе посмотрели на девушку. Она не шутила. Гарри схватил за плечи не ожидавшую того Элинор и приблизившись к ней, шепнул прямо в лицо - только не сейчас.                Девушка чуть подалась ему на встречу, потом отступила, приблизилась к найденному недавно юноше, передала ему шляпу, шепнула пару слов. Он, взяв шляпу в руки и сминая её края, подступил к Гарри, и заикаясь представился, подав вперёд дрожащую правую руку - Гарри, я Сайман, друг Элинор. Очень приятно быть с тобой знакомым.                Гарри растерялся на пару минут, он пожал руку чопорного, безумно улыбающегося нынче Саймана, поприветствовал его. Уже потом ему вспомнились слова Джона, пролетевшие над столом мэра. Он отогнал от себя все мысли по этому поводу, попытавшись поверить в свою собственную ложь, но у него ничего не вышло. Одному Гарри был верен точно, он не сообщит Джону о нахождение Саймана в его доме.                Сайман оказался не таким плохим, как ожидал его видеть Гарри. Он замечал, как он благосклонно относиться к Элинор, как любит его она. И если в начале их общего знакомство, такое отношение Элинор к её другу, ранило Гарри, то сейчас он был уверен, что, те эмоции, которыми окружает девушка своего друга, показывают преданное чувство любви между братом и сестрою. Сайман называл Элинор "сестрой", и девушка, замечая удивление Гарри, неловко смущалась. А когда юноша отошёл от них, скромно вкратце пояснила хозяину дома, историю, произошедшую с её несчастным другом.                - Понимаешь, много лет назад, Сайман попал в руки к ужасным людям, он очень боялся тех, кто окружал его. Потом мы повстречались и нашли общий язык. Но часто его детство даёт о себе знать, и  тогда он... Становиться странным. Правильно подобрала слова Элинор, опустив чашку с горячим кофе на журнальный столик.                - Я понимаю. Мягко ответил Гарри. Он ласково посмотрел на сидящую подле него Элинор, отметил её растерянный вид. Его мучило одно желание, обмолвиться при ней о том, кем является на самом деле Сайман. Но Гарри не мог этого сделать, ибо знал, что Элинор знает это и без него. И возможно, когда он задаст ей этот вопрос, Элинор ничего не ответит и убежит вместе с другом из его дома. Гарри этого не хотел. Но другого выхода у него не было. Хозяин дома вспомнил, как испугалась Саймана пожилая миссис Дженнингс, и, что сейчас она отдыхает  после случившегося в одной из комнат второго этажа. Ему необходимо было знать правду, какой бы она не была. Гарри спросил Элинор не громко, чтобы его вопроса не услышал Сайман.                - Здесь ты не прав. Твёрдо сказала Элинор в ответ на его вопрос - Сайман не сумасшедший, ведь ты хотел узнать именно об этом? Разве тот, чьи мечты предали, а реку судьбу направили в иное русло, может назвать себя сумасшедшим? Сайман несчастный, но не сумасшедший. Не бойся, тебе ничего не угрожает.                Рывком вскочила она с дивана, а потом села вновь, прикоснувшись рукой к виску, отчаянно вздрогнула.                - Принести таблеток?                Девушка покачала головой - нет, не нужно. Я жутко устала, и уже на часах десять часов, пора детям спать. Я уложу их сама, не надо беспокоить миссис Дженнингс. Предупредила заранее она.                Гарри внимательно посмотрел на уставшую, измученную болью в голове Элинор и предложил ещё раз - может всё-таки принести тебе лекарство?                - Нет, я попрошу тебя об одном одолжении. Не говори Джону о Саймане. Джон решит, что это тот человек, про которого он рассказывал сегодня.             - А разве это не так?                Элинор лукаво улыбнулась - Джон ищет сумасшедшего, а у тебя прибывает честный порядочный гражданин Великобритании, есть здесь разница?                Из кухни донеслись радостные крики, и в комнату влетел Сайман. На плечах у него гордо восседал маленький Джек, державший в руках деревянный самолётик, весёлая Кора бежала вместе с ними и, обогнув диван, они все вместе приземлились в кресло напротив. Юноша снял с плеч Джека, и мальчик сел ему на колени, а Кора прижалась к Элинор.                - Посмотри, какой самолётик подарил мне Сайман. Обратился к отцу Джек, вертя в руках сконструированную игрушку.                Гарри потянулся к самолётику и поразился – не уже ли это ты сделал сам?                Сайман удовлетворенно кивнул, прижимая к себе Джека - да, это просто, а главное, что доставляет веселье.                - С этим не поспоришь! Усмехнулся Гарри посмотрев на двух радостных детей. Сейчас он чувствовал себя ущемлённым, ибо с обществом Саймана, дети стали играть и общаться исключительно с Элинор и её друге, позабыв о своём отце. Гарри посмотрел на Элинор и Саймана, в них было, что-то схожие. У друзей были разные движения и повадки. Но их мысли были одинаковы. Оба они старались веселиться и радоваться каждому мгновению, и это не было удивительно, ведь Элинор говорила, что с Сайманом они являются друзьями  с самого детства, а значит...                Гарри в ужасе посмотрел на сидящую подле него Элинор, она звонко смеялась. Нет, этого не могло быть! Чтобы эта девушка, жила в доме приюте для детей сирот с отклонениями в развитие. Это было исключено!                И первым тому свидетельствовала её татуировка в виде загадочного числа на руке.                Гарри не видел её сам, зато миссис Дженнингс успела разглядеть, а он верил её словам. Значит, можно предполагать, что Саймана, уже потом поместили в дом приют для больных детей, а Элинор осталась в другом заведение. Друзья помнили друг друга, и потом встретились. Эта выдуманная им самим история нравилась Гарри больше, чем скрытая неизвестная ему правда. Он хотел поверить в свою ложь, и этого у него мастерски получилось.                Гарри вводил в заблуждения самого себя, и вскоре он сам запутался, где истинна, а где ложь.                Гарри посмотрел на смеющуюся Элинор. Рядом с пышной хвойной елью, она напоминала ему рождественского ангела, спустившегося с небес. Эта чудесная девушка, заставляющая смеяться каждого. Ей бы работать в цирке клоунессой, или стать художницей, она могла бы стать артисткой, но кем хочет она быть на самом деле, Гарри тоже не знал. Элинор продолжала скрываться за таинственной маской, и тому были подтверждения. На поверхность же всплывал один вопрос: зачем она устраивает этот маскарад?    - И всё же мы нашли старые Рождественские игрушки. Осталось украсить ёлку. Весело предлагала Элинор, вставая с дивана вместе с детьми. Сайман поднялся тоже из кресла и все вместе они направились к рождественскому дереву и картонной коробки стоявшей неподалёку от него.                - Гарри, идём к нам. Будем наряжать ёлку. Позвала его Элинор и мужчина подошёл к ней.                Сайман присев около коробки распечатал клейкую ленту, и раскрыл коробку. Игрушки прикрывала пятнистая ткань, видимо раньше служившая красочным платьем. Юноша отстранил кусок ткани в сторону, развернул газетный лист и вынул на поверхность маленькую, переливающуюся всеми цветами радуги звёздочку, к которой была прикреплена жёсткая проволока. Он не замедлил передать украшения в руки Элинор и она осторожно касаясь поверхности старинного украшения, что-то прошептала и отстранилась от ели, прошла в середину комнату и встала под люстрой, от которой исходил яркий свет. Аккуратно, кончиками пальцев, она провела по покрытию игрушки и горестно всплеснула руками - что за наваждение, что за ирония судьбы твориться нынче со мной!                - Что-то не так? Окружили тотчас её дети, Гарри и друг.                - Это необычайное и казалось непередаваемое ничем чувство, словно раньше ты уже держал эту игрушку в руках. Раньше, много лет тому назад. Это наваждение…Это чувство продолжает меня преследовать снова и снова. Как странно. Как не обычно. Шептала она.                Глава 8.
Вдруг зазвонил телефон, и резкий гул, доносящийся из прихожей, сопровождающийся эхом разнёсся по всему дому. Гарри не замедлил выйти в коридор. Он поднял телефонную трубку и с удивлением услышал голос своего старого друга. Он обращался к нему сдержанно и серьёзно, и ничего больше не объясняя, пригласил Гарри на срочную встречу в одном из кафе Вейфордтауна. Голос Джона прекратил звучать, и Гарри положил трубку. Он попытался позвонить другу ещё один раз, но он нарочно не брал трубку. Тогда Гарри решил узнать, что же всё-таки произошло, и из-за чего в поздний вечер торопит его друг на встречу.                Гарри быстро накинул на плечи пальто и, предупредив Элинор, детей и Саймана о своём уходе, выбежал из дома. Каждый его шаг, сопровождал беспокойный голос Джона, и с каждым движением, Гарри начинал переживать сильнее, и его волнение возрастало. Вдруг, случилось, что-то важное и грандиозное. Джон бы не стал его беспокоить без повода.                За окном мелькали поля, уносящиеся вдаль. В стекле автомобиля отражалось безоблачное небо и манящая взгляды ночных путников, полная луна, обдавала бледным свечением пустынную дорогу. Гарри прибавил скорость. После смерти Джейн, погибшей в аварии, он не садился за руль машины. Во всём произошедшим, он винил только себя, хотя в судный час, за рулём автомобиля сидела Джейн. Ему нужно было поперечить самоуверенной любимой, но она не желала слышать его. Гарри был в салоне машины, они тогда задержался на одном из вечеров, проводившимся в доме его знакомых, Джейн захотела сесть за руль и по дороге в отель машина разбилась. А он выжил. С тех пор Гарри не притрагивался к машине, ему становилось резко плохо, в глазах темнело, и иногда руки сковывала судорога.                Его лечащий врач, запретил ему садиться за руль автомобиля, но в последние время он всё чаще пренебрегал его советами.                В окно заглядывала таинственная луна, предвестница загадочной и полной мистики ночи. Вечная спутница тысячи звёзд, бледная в тот снежный вечер, она продолжала светить и мелкие звёзды, такие недосягаемые с земли, зажигались подобно отдаленным кострам на небосклоне. И Гарри прибавлял скорости, чтобы подоспеть к назначенному месту встречи.                Джон ожидал его в стенах кафе. Тускло горели лампы на круглых столиках и Гарри, припарковав машину у обочины, вошёл в помещение. Изнутри дунул тёплый воздух, и повеяло вкусным ароматом только, что испечённых булочек с глазурью.                Гарри подсел к Джону за стол. Его друг прибывал в плохом настроение. Джон, взяв с журнального столика, стоявшего у входа, городскую газету, читал  её без особого внимания.                Гарри повесил пальто на стоящую около стола вешалку, пододвинул стул к столу и, поздоровавшись с Джоном, взял в руки небольшое меню. Заказав у официанта горячий кофе с круасаном, он с тоской посмотрел в окно, где белые сугробы снега, стояли по сторонам дорог и тротуаров, и крыши домов, окутанные снежными шапками, покоились во мгле.                В кафе было немного посетителей. И Гарри, взглянув на своё отражение в зеркале, висящем около входа, день назад в которое улыбалась вместе детьми Элинор, он обратился к другу, пытаясь выяснить у Джона, зачем тот пригласил его в столь поздний час в кафе.                - Есть кое-какая информация. Сухо ответил на поставленный вопрос Джон и отложил газету в сторону. Тут Гарри заметил, что друг так и не снял пальто, и сидит в верхней одежде, лишь тёмный берет, положен на столешницу.                - Сегодня я встречался с шерифом, после того, как покинул мистера Койфорда и выяснил кое какую интересную информацию. Знаешь, что именно? Желчно спросил он.                Гарри не пожелал ему ответить. Джон, хитро улыбнувшись, продолжил - из  дома-приюта-пансиона содержащего детей с неполноценным психическом развитием, названным именем Марии Люсинды Лобранджии, сбежал не только Сайман Роучел. Три дня тому назад, сбежала ещё одна девушка, воспитанница этого дома. Но главное не это, взгляни. И Джон, подобно фокуснику извлёк из внутреннего кармана пальто чёрно-белую фотографию Саймана, где ниже значилось "Разыскивается".                Констебль со вниманием, отметил реакцию Гарри, и иронично улыбнулся, задавая взором единственный вопрос "что ты на это скажешь?".                - А сегодня, перед походом к шерифу, я видел, как твоя любимая Элинор общается в здание мэрии с этим парнем.                Гарри попытался изобразить на лице удивление, но не получилось. Джон сурово оглядел его - значит, ты знал... И скорее всего, Элинор уже познакомила тебя с этим человеком. Что, он тоже будет жить в вашей семье?                - Прекрати. Попытался остановить порыв друга, Гарри. Но тот сокрушительно продолжил.                - По моему, из-за твоей новой пассии, ты забыл о нашей дружбе Гарри, а ещё противнее то, что ты забыл о своих детях. Кору и Джека должны воспитывать, и им не стоит позволять шалить. Я надеюсь, уезжая, ты их оставил со старушкой Дженнингс? Осведомился он.                - Нет. Просто ответил Гарри - я оставил их с Элинор и... Он на мгновение прикрыл рот рукой.                - Значит разыскиваемый Сайман находиться в твоём доме... И ты оставил сумасшедшего наедине с твоими собственными детьми? Чуть ли не закричал он.                - Да. Оставил. А знаешь почему? Потому, что я ему доверяю. И он не сумасшедший. Попытался противостоять натиску Джона, Гарри. Безрезультатно.                - И кто же это тебе сказал, Сайман или Элинор? Ты стал таким же, как они. Гарри! Очнись! И послушай меня и Марту, приди завтра к шерифу и приведи их обоих. Или же мне придется вызвать наряд полиции в твой особняк, и арестовать их, прямо на глазах твоих детей. Ты хочешь, принести боль Коре и Джеку? Пойми меня правильно, игра в детство и волшебство окончено.                - Ты несёшь чушь! Вскричал Гарри и попытался накинуться на друга. Тот перехватил его руку, и она замерла в полёте - без рукоприкладства, сам поймёшь, кто из нас прав.                Джон до боли сжал руку Гарри, потом отпустил её и вынул из кармана пальто ещё одну листовку, кинул её на стол. Гарри, не прочитав ни единого слова на ней, смял её. Джон не сказал больше ничего, взял со стола берет и, не надевая его, вышел из кафе. Хлопнула дверь. Звонко зазвенела связка колокольчиков над нею.                Гарри покачал головой, со вздохом он сел обратно за стол. Подошёл тощий официант с подносом в руках. На столешнице появилась изящная кофейная чашка и блюдце с ещё тёплым круасаном.                Гарри сделал глоток. Горячая жидкость проникла в организм. Гарри поморщился, кофе обжёг язык. Заболели дёсны. Он взял листовку, не спеша взял её в руки.                Гарри не заметил сам того, как поссорился с другом и он, отчаявшись, что-либо объяснять ему, отдал какую-то бумагу с напечатанным выделенным жирным заголовком и, хлопнув дверью, ушёл, так и не попрощавшись.                Гарри долго сидел за столом. Он прибывал в необычном ему оцепенение. А потом, отвернувшись от всех и попытавшись забыться, он развернул скомканный листок, бережно раскрыл его и прочёл выделенным жирным шрифтом заголовок "Разыскивается".                Гарри пожал плечами. Сейчас было ему не до дел друга. Ему хотелось отправиться обратно домой к Элинор, её другу и детям. Он не верил Джону и ни чуть не жалел, что поругался с ним. Гарри одолело желание выкинуть данную ему другом листовку, но всё же он решил прочитать текст до конца.                Свет от настенной лампы, висевший подле стола, тускло освещал запись.                Гарри прочитал.                "Разыскивается. Алиса Мэгироун. Воспитанница "Дома-приюта-пансиона Марии Люсинды Лобранджии для детей с психическими отклонениями в развитие ". Девушка двадцати трёх лет с психическими отклонениями в развитии.                                                Просьба сообщить в отделение полиции города Вейфордтаун, если вы знаете мисс Мэгироун."                Гарри, желчно поморщился и, скомкав бумагу,  выкинул её в помойное ведро при выходе. Сейчас ему не хотелось думать не о ком другом, кроме Элинор.                Настроение его было сильно омрачено. Гарри не собирался ссориться с Джоном, но исход их беседы получился совершенно иным, чем он мог вообразить. Сейчас Гарри хотелось поскорее вернуться домой, туда, где его дожидалась Элинор с детьми, и миссис Дженнингс. Туда, где никто бы не стал спорить с ним или сокрушаться без повода.                Девушка, разыскиваемая Джоном, совершенно не заботила его. Её фотография не прилагалась к гласящему тексту, но Гарри не сомневался в том, что внешность разыскиваемой появиться завтра на каждом столбе и двери дома в Вейфордтауне. Разве виноват он в том, что из Дома-приюта-пансиона миссис Лобранджии убегают воспитанники? И причастен ли он к тому, что Сайман оказался другом Элинор.                Гарри надел пальто, вышел из кафе, и хотел уже сесть в машину, как           кто-то окликнул его. И из темноты ночи выплыла женская фигура в длинной шали доходящей незнакомке до пят.                Гарри не смог разглядеть её лица, он почувствовал смачный аромат дорогих духов, веющих шлейфом от незнакомки и запах хорошего табака. Женщина стукнула каблуком сапога об брусчатку и к Гарри протянулась тонкая рука обтянутая перчаткой. На руке сияла белоснежная визитка.                Незнакомка сама положила её в руку Гарри, а затем сжала ту и так же загадочно исчезла, как и появилась. Гарри сунул визитку в карман пальто и сел в машину.                Он быстро доехал до дома, и во дворе, заметил, что в окнах второго этажа по-прежнему горит свет. Гарри приятно улыбнулся, его ждали.                Он бесшумно вошёл в прихожую, вынул из кармана пальто, вручённую ему визитку, и поднялся по скрипучей старинной лестнице наверх. Гарри поднёс к глазам белую плотную бумагу, на которой была напечатана, показавшиеся Гарри на первый взгляд, странная информация.                Дочитав до конца, он  не удивился. Вручённая ему визитка, принадлежала миссис Лобранджии. Он не сомневался в том, что эта женщина захочет побеседовать с ним и у Гарри не оставалось надежд, что он сможет избежать их будущей встречи.                Сзади него послышались хрупкие женские шаги. Гарри сразу же обернулся и встретился взором с Элинор. Она была в одной ночной рубашке, и полы её доходили девушке до щиколотки. Волосы Элинор были распущены и спадали с плечи.                - Прошу тебя. Произнесла горестно девушка и осторожно подошла к Гарри, остановившись поодаль от него - не ходи к той женщине, имя её проклято миллионы раз, исполни мою волю! Взмолилась она.                Гарри подошёл к ней ближе, попытался успокоить девушку - не переживай, Элинор, я не выдам твоего друга.                - Спасибо тебе. Только и смогла произнести она, и голова девушки, опустилась на его плечи, Гарри обнял её. Девушка, испугавшись, отошла к своей двери, радостно воскликнула - спасибо тебе, Гарри. Добавила она напоследок и скрылась за дверью комнаты.
***
Сколько лет у Элинор случались припадки никто не знал. Возникали так же вопросы кто она и откуда? Но ни Гарри, ни миссис Дженнингс не задумывались об этом. Они хотели её видеть такой, какой она была: играющей с детьми, смеющейся и радующейся каждому мгновению.      Прошло два дня. Всего два дня и не больше, а Гарри уже чувствовал, что не сможет жить дальше без Элинор.                Сегодня утром Гарри понял, что он влюбился. Влюбился в Элинор, и не сможет пробыть без неё и дня. Восхитительная и необыкновенная, она поражала его вновь и вновь. Гарри даже не верил в тот судьбоносный день, когда они повстречались, когда он встретил её замерзающей в снегах.                Он впервые проснулся этим утром с яркой улыбкой на лице. Он был счастлив. А за последнее время такое с ним редко случалось...                Марта звонила домой Гарри несколько раз и каждый раз ей отвечала Элинор. Женщина подумала, что, Гарри не хочет беседовать с ней, но это было не так и по просьбе Марты, Гарри и Элинор оказались в студии звукозаписи Вейфордтауна.                Гарри, думающий, что с Мартой произошло, что-то неладное и ей требуется его помощь,  и он поспешил услышать ответ из уст Марты, объяснявший, зачем она попросила приехать их.                Марта хотела открыть свой офис в бывшим здании звукозаписи, и теперь она пригласила своего ближайшего знакомого на свою новую работу.                Элинор и Гарри проходили по узким, пыльным коридорам вслед за Мартой, а она  хвастливо сообщала - здесь будет бухгалтерия, здесь мой кабинет, а тут - она остановилась около дубового массивного стола, стоявшего в комнате отдыха- тут будет кашпо с цветком.                - И когда же ты твои сотрудники готовятся переехать в новый офис? Обратился к Марте Гарри.                - Через неделю. Завтра сюда перевезут мебель. Мои сотрудники прибудут позже, а так же откроются новые вакансии на разные должности. Элинор - обратилась Марта в задумчивости к девушке, проходя в кабинет звукозаписи - ты не хотела бы работать у меня в офисе?                - Извини, Марта. Но я не люблю считать цифры и ксерокопировать какие-то бумаги. Это слишком скучно. Отвечала Элинор, обходя стол с оборудованием и пристально недоверчиво изучая тот.                - Я и не призываю тебя к этому. Ты могла бы стать уборщицей. Предложила она. Гарри с недовольством посмотрел на ухмыляющуюся Марту и, встретившись с ним взглядом, женщина перестала смеяться.                Элинор не обиделась, она наоборот отреагировала на шутку, весело и наставительно, ответив Марте - нет, это работа не по мне. Я люблю путешествовать. Сидеть в офисе ужасно скучно. Пропела последние слова она и села на бардовый диван.                - Ладно, будет, по-твоему. Согласилась Марта и обратилась к Гарри - ты не мог бы перенести горшок с фикусом из комнаты отдыха в комнату бывшего начальства, а то завтра принесут мебель, и я боюсь, что цветок пострадает. Хорошо?                Гарри согласившись, покинул студию, и Марта остудив, своё лицо от навязчивой улыбки, прикрыла за Гарри дверь, прошла несколько раз перед Элинор, которая с вдохновением смотрела на аббревиатуру для звукозаписи. Марта подойдя к сломанному микрофону, тихо пропела первые строки неизвестной Элинор песни, а потом, щёлкнув несколько раз пальцами, допела куплет до конца. Мелодичный голос женщины, разнёся по комнате и Элинор, встав, закружилась в танце. Когда Марта закончила петь, девушка с грустью остановилась и подбежала к ней.                - Ты чудесно поёшь! Восхитилась она, схватив Марту за руки. Женщина попыталась освободиться - ничего особого! Буркнула себе под нос Марта.                Элинор с изумлением посмотрела на свою собеседницу - но ты ведь так не думаешь!                - Что я не думаю? Я пропела первые строки песни, я не ожидала позитивной реакции и похвалы.                - Ты врёшь сама себе. Ведь каждому человеку приятно, когда его хвалят. Не уже ли ты хотела стать певицей? Элинор, осторожно дотронувшись до микрофона, восхитительно произнесла - никогда не видела настолько чудесной аббревиатуры.                - Возможно, я и хотела быть певицей, но карьера моя не сложилась. Теперь послушай меня...                - Марта, тебе срочно надо исправить свою жизнь. Ты ведь сама пишешь песни? Пыталась добраться, до истинны, Элинор.                - Да, сама. Но это не имеет значения, теперь послушай меня...                - Срочно меняй свою судьбу. Сколько тебе лет? Перебивала женщину Элинор.                - Я на три года младше Джона. Мне тридцать пять, и поздно менять, что-либо. Так, что перестань думать о чужих проблемах. Напутствовала её Марта.                Девушка всплеснула руками - но, как же так! Ты просто обязана стать певицей!                - Это уже не твоё дело! Повысила голос, на  переживавшую Элинор, Марта. Она  схватилась рукой за голову - не твоё дело. От безысходности повторила женщина - мне лучше быть той, какая я есть.                - О, но это же глупо! И мерзко! Гасить огонь таланта, когда тот полыхает в тебе!                - Хватит, хватит! Вскричала Марта - мне омерзительны твои слова. Послушай теперь меня. Я знаю, кто ты. И знаю откуда. Уже шёпотом говорила она - понимаешь, о чём я?                Девушка отошла от Марты, мелкими шажками подступила к дивану, села на него и в воздух от того поднялись облака пыли. Элинор сжалась от настигшего её страха и молча, словно завороженная злой колдуньей, смотрела на Марту.                - Джону всё известно. Я прошу тебя об одном, какие бы дурные мысли не посещали тебя, не принеси вреда Гарри и детям. Я вижу, как Гарри тебя любит, как привязаны к тебе дети. Я знаю, что тебе этого не понять, но...                Девушка встрепенулась, в горьких слезах она вскочила с дивана - как же это мне не понять их? Гарри... Он действительно любит меня...                - Да, но видимо такому существу, как ты, не свойственно любить. Твёрдо с огромным хладнокровием заключила Марта, и Элинор в мольбах подошла к ней, лицо девушке искажала гримаса отчаяния. Кисти её рук дрожали, а ноги едва переступали. От слёз, она не могла видеть чёткую фигуру своей собеседницы, всё сливалось воедино, цвета и предметы приобретали новые формы.                Марта уверенно повторила - я знаю всю правду, и прошу тебя отвязаться от семьи наших с Джоном друзей. Ты принесла вред самой себе. По городу будут вскоре развешаны плакаты с твоим именем, прощай. Если хочешь жить одна, то уходи. Но помни одно, никогда не возвращайся в этот город.                Элинор всхлипнула ещё один раз, отпрянула к двери и дёрнула её за ручку. Она не сказала ничего, медленно вышла за дверь, а потом побежала по бесконечному длинному коридору, тщетно пытаясь отыскать лестницу.                Через пару секунд в дверях появился Гарри, он подошёл к Марте. Лицо женщины порозовело, и ему не трудно было догадаться, что произошло, что-то не ладное.                - Что случилось? Где Элинор? В гневе обратился он к Марте.                Женщина гордо ответила - кто такая Элинор, я не знаю. А мисс Алиса Мэггироун сбежала вниз по лестнице пару минут назад.                - Какая Алиса? Я хочу узнать, куда ушла Элинор. В непонимание обратился он к ней.                - Посмотри. Вытащила Марта аккуратно из кожаной сумки сложенный пополам лист. Гарри развернул его и не поверил своим глазам. Под словами "Разыскивается" и имени сбежавшей, была напечатана чёрно-белая фотография. И эта фотография принадлежала Элинор.                Гарри не смел, вымолвить не слова. Голос покинул своего хозяина, в горле пересохло, и пару минут в голову не приходили мысли. Марта победно смотрела на него, поставив руку на талию. Женщина переступила с ноги на ноги  - тебе  ещё не поздно помириться с Джоном и обратиться в полицию.                В ответ на её слова, Гарри громко выкрикнул - ненавижу!                Он сбежал по лестнице вслед за Элинор.                Марта осталась в кабинете звукозаписи одна. Она прошла вдоль стола, а потом с лёгкостью настроев оборудованием, запела в микрофон жалостливую песню и чудесная музыка раздалась по всему зданию, заглядывая в каждую из многочисленных комнат, и дивный голос Марты влетал через двери в помещения, наполняя пространство восхитительной музыкой.               
                Глава 9.
Гарри не мог поверить, что Элинор могла скрываться под чужим именем. Он пытался вразумить себе, что это ложь. Но теперь очертания правды, становились чёткими и ясными для него. Гарри чувствовал, что с этого дня, он окончательно поссорился с Джоном и Мартой, и отныне они не будут общаться. Но это его не волновало, он жаждал одного, он хотел вернуть Элинор. Эта восхитительная девушка, слагающая песни о любви, чудесно рисующая, играющая с его детьми. Кора правильно заметила, что Элинор была феей. Истинной феей, одной из тех сказочных существ,  которые скрываются в дремучих лесах, а на празднования вылетают из своих домиков, навстречу людям. Волшебной феей, воплощающей любую детскую прихоть. Она веселила брата с сестрой, поднимала детям настроение. Гарри хотел вернуть её, ибо ощутил, только сейчас, как сильно он её любит.                Гарри пробежал по всем трём этажам студии звукозаписи, заглянул в каждую комнату, изведывал каждую щель. Но он так и не обнаружил Элинор. Он сокрушался, зная, что она уже ушла. Гарри боялся её больше не встретить.   Ведь они даже не попрощались, а он не смог выяснить её истинную историю.     Гарри продолжал надеяться, что сказанное Мартой ложь, он пробежал вновь по всем этажам студии звукозаписи, а потом вышел из помещения.                На улице Гарри обдало морозом и жуткий северный ветер, обхватил его и норовил унести с собой. Гарри не противился холоду и назойливому ветру. Он был бессилен и изнеможен.                Гарри стоял на улице, в отчаянии всматриваясь в лица прохожих. Он с трудом сделал шаги по направлению к дороге. Кружилась голова и казалось, что ему не хватает воздуха. Он ощущал, что задыхается.                Мимо него шли разные люди, кто-то здоровался с ним, кто-то замечал в нём известного актёра. Его знакомые, замечая его растерянный вид, спрашивали, что случилось, но Гарри не отвечал.                Он шёл по улице, сам не осознавая, куда идёт. Дорога сворачивала, и Гарри сворачивал вместе с ней. Ему на встречу шли сотни лиц, печальных и заунывных, строгих и жалостливых. И Гарри сравнивал  их с жизнерадостным лицом  Элинор, припоминал её светлую улыбку и радостные крики детей. Для всех она кажется странной, необычной. Но он примет её любой, какой бы она ни была. Если Элинор больна чем-то, то он купит ей лекарства, наймёт самых лучших врачей в Англии, он поможет ей. Самое главное, чтобы она осталась вместе с ним в особняке не окраине Вейфордтауна. Гарри ничего не было нужно, он мечтал  быть с Элинор и жить рядом с ней.                Но девушка не знает, что любит его. А если  она знает, то теперь остается только ей судить, оставаться с ним или нет.                Улица петляла между домов, заворачивала в разные стороны и Гарри не пытаясь противиться ей, шёл навстречу своей судьбе, он пытался отыскать Элинор. Но её не было. Появлялись плакаты, и подрабатывающие почтальонами мальчишки, развешивали на информационных щитах плакатах заголовки и надписи "Разыскиваются" сверкали перед ним.                Гарри сорвал один из них, сложил его в карман пальто и захотел отчаяно крикнуть, но сдержался. Дома вырастали перед ним, и улица петляла и изворачивалась подобно ужу, Гарри не видел, куда идёт. Теперь он уже не замечал прохожих. И вдруг кто-то схватил его за руку. Гарри очнулся, впереди была проезжая часть. Он обернулся назад и встретился взглядом с женщиной, чьи плечи окутывала спадающая до щиколоток шаль.                Она не сказала ему ни слова, взяла на руку и повела вверх по улице, обратно к студии звукозаписи, туда, где он припарковал машину.                - Кто вы? На ходу смог вымолвить он. Рассудок постепенно возвращался к нему, и изображение вокруг не казалось таким нечётким и расплывчатым. Гарри смог ясно заметить, что у женщины хмурое лицо и на нём ярко выражены негативные черты, и морщины тонкими складками начинают покрывать его, подобно таинственной паутине. Женщина была одета в клетчатый изысканный костюм дорогой брендовой марки, на голове у неё шляпка с прикрывающими лоб полями, на пиджаке прикреплена изысканная брошь.                Незнакомка ответила ему не сразу, когда они дошли до студии звукозаписи, она бесцеремонно подошла к его машине и несколько раз дёрнула за ручку - нам нужно срочно ехать.                - Как вас зовут? Садясь за руль автомобиля, обратился он снова к ней.                - Извините, сразу не имела возможности представиться. Садилась, оправдываясь, женщина на пассажирское сиденье, с грохотом захлопывая дверь - миссис Лобранджии. Протянула она ему сухую руку обтянутую кожаной перчаткой.                Гарри удивлённо вскинул голову на свою собеседницу. Она устало вздохнула - жаль, что вы сами не позвонили мне.                - Но, я... Не смог найти нужного объяснения на данный вопрос Гарри. Женщина отрывисто кивнула, приказав - заводите, машину. Следуйте за впереди стоящим чёрным автомобилем. Он принадлежит мне. Поспешно говорила она - мой водитель проводит в вас к дверям здешнего отеля. Мне нужно поговорить с вами.                Гарри завёл машину - почему вы не хотите пообщаться здесь?                Лобранджии махнула головой в сторону окна - люди, здесь так много людей. Общество незнакомцев изрядно меня утомляет, я ведь привыкла всю жизнь видеть одни и те же лица! С горьким вздохом произнесла она.                Машина отъехала от тротуара, Гарри неспешно двигался за автомобилем миссис Лобранджии, теперь он находился в салоне один, но чутким взглядом улавливал, как из чёрной ехавшей впереди машины до него долетают косые взоры хозяйки автомобиля.                Он долго не размышлял, бросить начатую игру или нет. Мысли перестали крутиться подобно бесчисленным волчкам в его голове, и руки ослабли. Ему было плохо, и хотелось узнать всю правду, какой бы она не была. Миссис Лобранджии должна была пролить хоть долю света на тёмное ночное небо, и тогда Гарри решит, как ему поступить.                Гарри не знал, что ей отвечать, как вести себя в подобных ситуациях.          Они вместе вошли в просторный номер роскошного отеля Вейфордтауна, и Лобранджии бросив согревающую её на улице шаль на пышно заправленную кровать, не разуваясь прошла к журнальному столу, села в одно из стоящих кресел, и не снимая шляпы закурила, ожидая каких-либо действий со стороны Гарри.                Он осмотрел внимательно номер и убедился, что в этих просторных апартаментах, они находятся одни, и он подошёл к столу, за которым сидела Лобранджии, опустился в кресло  подле неё и первым задал вопрос.                - Зачем, вы позвали меня сюда? Гарри ощутил, как несчастен его голос и как он самому ему противен. Гарри ничего не мог поделать, ему оставалось ожидать разъясняющего ответа от этой женщины, она отстранила сигарету в сторону, прижалась двумя пальцами к вискам, устало произнесла - как же мне надоели эти поиски. Сначала сбежала Элинор, потом Сайман. Потом ещё кто-нибудь, и так в своём приюте останусь только я одна. Складывается печальное для меня впечатление, что моих воспитанников никто не намерен искать.                - Что  вы, это не так! Попытался возразить ей Гарри - совершенно не так. Мой друг Джон, работает в полиции, он заинтересован этим делом и жаждет помочь.                - Джон, славный человек. Именно он вчера позвонил мне и сказал, что вы знаете, где находятся мои воспитанники, и завтра я смогу увидеться с ними. Это правда? В надежде она обратилась к нему.  На мгновение Гарри поставил  этот вопрос в тупик. Он действительно не знал, что делать. Ему нужна была истинна, ему нужно было узнать всю интересующую его информацию от миссис Лобранджии. Гарри поверит её словам, ибо он больше негде не мог обнаружить правды. Элинор сбежала от него, и он больше её не увидит. Она врала ему, а он беспринципно верил её словам. Чувство, окутавшее его сердце с первого дня, было искренней любовью. Гарри не мог её потерять, но ложь должна была прекратиться. Он не мог так же поверить простой и досягаемой любому истине, что это конец их совместным разговорам, смеху и весёлым забавам. Что делать дальше он не знал.                - Вы, наверное, не верите, тому, что такое могло произойти. Вы не в силах поверить тому, что Алиса назвала другое имя вам, в то, что она сбежала из моего приюта. Но это  правда. У этой несчастной девушки, с детства повышенное психическое расстройство, и после смерти своей матери, у неё также учащаются головные боли. Она  несдержанная, прямолинейная, у неё ослабленная психика. И часто её заболевание приводит к бурным скандалам - вставала говорящая с кресла - и знаете - с не наигранной печалью в голосе признавалась она -  Алиса могла вырасти послушным и сдержанным ребёнком, если бы слушалась всех нас, медсестёр и докторов. Ведь каждый из нас пытается сделать ей лучше, но бедное ангельское создание, противиться этому и превращается в тирана. Буйная, и агрессивная, ей зачастую тяжело выходить из настигших её депрессий, и частые припадки на основе эмоциональной несдержанности. Она несчастное дитя, убитое в детстве горем. Алиса любительница мечтать  и зачастую живёт своими фантазиями. Я знакома с ней на протяжении восемнадцати лет, и всё это время, пока Алиса жила у нас, она изобретала всё новые способы побега, хотя бежала она от самой себя. О, какая несчастная девочка. Наш приют работает на протяжении двадцати  пяти лет и признаюсь, что мне ещё не встречалась за всю свою жизнь, такая целеустремленная постоялица. Миссис Лобранджии подошла к окну, оперлась ладонями о широкий подоконник - я пытаюсь растить своих воспитанников в любви и нежности, но их так много, и за каждым нужен глаз да глаз. Кто-то смиренен, кто-то буен, и к каждому нужно найти подход. Я даже не знаю, что случиться, когда меня не останется в живых. Ведь они, как дикие звери, не приспособлены к окружающему миру и добрым человеческим рукам!                Гарри, сидевший спиной к своей собеседнице, поднялся с кресла и подошёл к женщине, он попытался возразить ей, но его слова оказались безуспешными, миссис Лобранджии действительно знала лучше Алису, чем он.                - При вас случались лёгкие припадки, не больше. Когда начинаются её приступы, нужно звать врачей. Как жаль, что мы не встретились раньше, ведь я так хотела забрать Алису и Саймана к себе. Сожалела она.                - Я уверен, теперь они в бегах. Пытаясь сдержать свой горестный тон в голосе, говорил Джон.                - Как горестно, мне. Она вам случайно не говорила, куда она направляется, поймите, что её жизнь, и жизнь окружающих в опасности. Потушила она сигарету и небрежно опустив ту в пепельницу, прошлась по комнате -  и всё это зависит от вас.                - Вы возлагаете на меня слишком большие надежды. Попытался поперечить ей Гарри.                - Нет, я чувствую, что вы сильный и справитесь. Присаживалась она на край кровати - ведь, то, что я говорю, абсолютная правда, но я думаю, что вы с тем не согласны?                Гарри прислонился спиной к ледяному окну. На мгновение ему стало лучше, но потом холод прошёл, и стало снова невыносимо жарко. В помещение было душно, а в воздухе витал смачный аромат духов миссис Лобранджии. Женщина тем временем извлекла из резного комода папку с какими-то документами, раскрыла её и передала скреплённые между собой листы потрепавшийся шершавый бумаги Гарри, он бережно принял их. Гарри прочитал название, с грустью посмотрел на фотографию Алису, она светилась нежностью, и даже на этом снимке, произведённом двадцать, а может чуть меньше, лет тому назад, девушка светиться радостью. Сзади позировавшей девочки размытое изображение камина, и окна. Девочка счастлива. Гарри видя её такой, не в силах поверить миссис Лобранджии, он переворачивает страницу за страницей,  пересматривает записи, и прикрепленные к карте документы. Он не может разобрать ни слова из врачебных показаний. К врачебной карте прикреплены какие-то диаграммы, листы с отчётами и больше ни одной фотографии. Гарри посмотрел на миссис Лобранджии, она подошла ближе к нему, коснулась его руки, пролистала пару страниц, на которых шли сплошные записи, а потом открыла разворот, где значилась одна изуродованная и глубоко искаженная фотография. На снимке была изображена Алиса, лицо её пылало бешенством и гневом, измученные глаза бессмысленно смотрели в потолок, а тело замерло в необычайном увековечивании. Кисти её рук были привязаны к спинке кровати, из-за рта несчастной вырывался истошный крик. Гарри отвернулся от снимка, а миссис Лобранджии победно захлопнув учётные записи, отложила те на стол.                - Что скажите на эти доказательства? Отныне вы верите мне? Гордо поднимая голову к верху, словно возвышаясь над ним, произносила она.                - Не в силах поверить. Но я теперь знаю, что это правда.                - Замечательно. Двинулась в сторону комода хозяйка номера - скажите теперь, где же Алиса?                - Я не знаю. Честно признался Гарри - Элинор, то есть Алиса, не обмолвилась, ни словом, о том, куда она собирается поехать. Алиса говорила, что она мечтает путешествовать, и не собиралась задерживаться надолго в этом городе. Говорил Гарри, он ощущал себя полностью разбитым, у него кружилась голова, и казалось, что ладони его горят. Он прислонился рукою к ледяному окну, на мгновение ему стало лучше. Что делать дальше Гарри не знал. Казалось, что его жизнь кончена, и что дальше ничего более солнечного и радостного с ним не произойдёт, чем то, что случилось с ним, когда он встретил Алису, подаривший его семье надежду на счастье. Теперь Алиса ушла, и вместе с ней пропало всё то, что так тщательно она пыталась выстроить в его семье. Дети её отчаянно любили, и не обращали внимания на её странности. Его же пытались предупредить, но он не верил, и сейчас был благодарен самому себе, своей собственной ложью, что он продлил себе, те счастливые и наполненные нежностью минуты с Алисой, когда они были вместе.                Гарри хотелось задать вслух один вопрос, но он вовремя воздержался от этого. Любит ли его она? Вот, что мучило Гарри в те минуты. И если она не желает общаться с ним, то ему будет достаточно увидеть её в последний раз. Гарри увидит её издали, и тогда он ощутит, что сказка закончена, и реальность вновь заграждает разноцветную тропу к счастью, зато он увидит её,  почувствует, что она рядом, и тогда Алиса подобно блестящий чудо птицы, скроется с его глаз, оставив ему только своё красочное перо, печальный знак счастливых воспоминаний.                Гарри посмотрел на список учётных записей лежащих на столе.                Алиса не оставила ему даже своей фотографии, и Гарри заметив, что миссис Лобранджии развёрнута к нему спиной, схватил прикреплённую к первой странице фотографию Алисы, открепил её и сунул в карман пальто. Возможно, это был безрассудный поступок, и Гарри не мог поклясться в тот момент, что хозяйка приюта, не заметила его действия, скорее всего она не так дорожила этим снимком, как была ценна она для Гарри.                - Скажите, сколько вы были знакомы с Алисой? Задала она очередной вопрос Гарри, вынимая из пачки ещё одну сигарету. Послышалось, как чиркнула спичка о спичечный коробок. Миссис Лобранджии, повернулась к нему и медленно, подобно ожидающего ответа от обвиняемого судья, остановилась около морозного окна.                - Если быть точным два дня и пятнадцать часов. Грустно вздохнув, ответил Гарри.                - И за такое малый срок, она уже смогла проникнуть к вам в душу? Поразительно. Усмехнулась доктор - всегда поражалась чувствам этой девочки.                - Скажите, сколько ей лет?                - Кому? Не сразу поняла миссис Лобранджии - Алисе? Ей двадцать три года, исполниться в Рождественскую ночь.                - Она родилась в Рождество? Удивился Гарри.                - Да, подобно сказочному эльфу и чудной феи, она словно ангел спустившийся на землю, но, к сожалению, ощутить  на ней счастья Алисе было не дано. Желчно заметила врач - теперь же мне приходиться разыскивать её.                - И много у вас воспитанников? Уточнил Гарри.                - Восемьдесят пять человек. Я не набираю больше постояльцев. Хочется уже уйти на пенсию, но передать своё дело достойному человеку, не получается. Признавалась она - знаете, если вы всё же встретитесь снова с Алисой, передайте её и Саймана Джону, а вечером завтрашнего дня, я заберу их домой, ибо до шести часов, буду занята. Знали бы вы, как я мечтаю встретить с ними Рождество - сладко произносила она.                - Хорошо. Только и смог вымолвить Гарри, на большее у него не оставалось сил.                Хозяин особняка приблизился к двери, распрощался с хозяйкой номера и спустился вниз, хотя миссис Лобранджии предлагала ему остаться на вечер и провести его вместе с ней в ресторане отеля, но он поспешно отказался. Их разговор был закончен, и теперь Гарри пройдя стойку администрации, вышел на улицу. В лицо подул ледяной ветер, но Гарри не обращал на это внимания, его мысли были заняты совершено другим. Он думал только об Алисе. Гарри мечтал встретиться с ней вновь, и он сокрушался над тем, каким вышел конец их общения, что они даже не успели попрощаться. Он не хотел передавать эту девушку в руки миссис Лобранджии, Гарри казалось, что Алиса совершенно спокойная и не опасная для общества. Она просто не в силах, нанести  никому угрозу обществу. Она проводила так много времени с ним и детьми. Гарри сжимал фотографию в кармане пальто, и он чувствовал, как та согревает его сердце, в котором кипела любовь.                Было уже около пяти часов вечера и небо становилось всё мрачнее и чернее. Солнце загородили пасмурные тучи, и посыпался хлопьями пушистый снег.                Теперь Гарри уже никуда не спешил. Он сел за руль своего автомобиля и отправился домой.                По обеим сторонам дороги стояли магазины с подарками и красочные, сочные, манящие взглядом гирлянды вспыхивали на них. Гарри сокрушался на самого себя. Он мог не отпускать её, они вместе могли уехать в другой город, и жить все вместе. Алиса обладала невероятным талантом. Она могла бы стать известной и успешной, добиться того, чего мечтала. А он отпустил её, так и не смог догнать её и признаться ей в любви. Теперь Гарри это казалось сумасбродным с его стороны.                Гарри знал, и предчувствовал, что Рождество, без главной его феи, окажется пустым и лишённым смысла. Лишённым смысла было всякое, где не была Алиса. Как отыскать её он не знал.                Ему было так плохо, и последние надежды покидали его. Ему было всё равно кто она и откуда. Гарри любил Алису, ему нравился её звонкий голос, её смех, её выдумки и удивительные идеи.                Гарри хотел увидеть ещё один раз её, о большем он и не мог просить в тот вечер.               
Глава 10.
Автомобиль, подъехав к особняку и, въехал через массивные чёрные ворота. Гарри надеялся обнаружить её следы на снегу, но всё было бесполезно. В окнах первого этажа горел блеклый свет, и Гарри, выбежав из машины, позвонил в дверь. Окрыли ему сразу, и на пороге дома, он обнаружил заплаканную Кору, при виде отца, которая отбежала в сторону и с ненавистью выкрикнула - ненавижу! Это ты приказал, Элинор уйти, ты!                Дочь убежала в гостиную и Гарри, вынув из пальто чёрно-белую фотографию радостной маленькой Алисы, переодевшись, прошёл на кухне, откуда исходил тусклый свет.                Гарри вошёл в комнату и обнаружил сидящих за столом детей и грустную миссис Дженнингс.                - Останови Эли! Останови! Всхлипывал Джек.                Миссис Дженнингс встала со своего места и подошла к Гарри, пожилая женщина сжимала в руках кухонное полотенце.                - Гарри, Элинор на втором этаже, она собирает свои вещи и собирается уходить.                Гарри не поверив в сказанное, посмотрел на миссис Дженнингс. Он не ответил ей ни слова. Хозяин дома тотчас развернулся и побежал через тёмную гостиную и пустой танцевальный зал наверх. Он не мог поверить в слова пожилой гувернантке, но в то же время ему казалось, что мечты его исполнены, и он по истине счастлив. Ступень за ступенью, оставались позади. Гарри чувствовал, что он летит над лестницей и теперь ничего не остановит его. Он сможет убедить Алису, он признается ей во всём.                В коридоре был выключен свет, и Гарри на ощупь пробрался к комнате Алисе. Оттуда не исходил свет, и не слышались шаги. Гарри засомневался в своих действиях, но вспомнив свои недавние мечты, он сразу же распахнул настежь дверь, и увидел сидящую на кровати Алису.                Гарри был благодарен судьбе, он был счастлив. Он снова смог увидеть эту девушку, ощутить прикосновения её рук, услышать её мелодичный голос. Гарри не стал включать свет, он закрыл за собой дверь и подошёл к плачущей девушке.                Алиса не смотрела на него, в руках она сжимала подаренный ей хозяином лавки игрушек чепчик старинной куклы и тихо всхлипывала. Волосы её были распущенны, и девушка была одета в свой старый поношенный костюм. На кровати лежало чёрное пальто, и тёмные башмаки стояли около камина. Свечение луны падало через окно на пол и бледный мерцающий свет, отражал хрустально бледное лицо Алисы, её страдания и слёзы, казавшиеся застывшими на её померкших щеках.                Круглый диск луны, освещал небо. Занавески были раздвинуты в разные стороны, и через приоткрытое окно в комнату врывался вечерний свежий воздух. Он наполнял всю комнату морозной дымкой, и сказочные узоры пробирались на окна. Миллиарды звёзд рассыпались в ту ночь по небу, и каждая из них служила особым спутником для затерявшихся  блуждающих в ночи путников.                Эта была восхитительная волшебная и дурманящая своими красотами ночь, показавшаяся Гарри самой длинной, и необычайной ночью в его жизни.                Он сел рядом с Алисой и тихо прошептал, казалось бы, обычные слова, но так много значащие для них обоих - я всё знаю.                И после этих слов наступило долгое молчание. Гарри больше не хотел ничего говорить, а Алиса не желала отвечать ему. Они сидели рядом друг с другом, и до них доносилось учащённое дыхание их обоих. Алиса горестно смотрела вдаль, а Гарри желал одного, чтобы эта ночь продолжалась вечно.                Алиса не покинула его. Но она готова была идти, тотчас сорваться с места и бежать в неизвестную даль. Это  были её понятия и те учения, которым она следовала. Она готова была идти, и презирать препятствия. Алиса была сильной внутри, и ее хрупкая внешность была тому обманчива. Он хотел, чтобы она осталась здесь в этом доме. Гарри знал, что защитит её перед заведующей приютом и полицией, он найдёт любые отговорки и отыщет им доказательства, лишь бы эта девушка сидела рядом с ним и глядела вдаль.                Гарри стоило признаться в своих чувствах, настигших его так стремительно, нахлынувших столь внезапно. Но он был сконфужен, хотя и знал, что другого выхода ему больше не представиться.                Слова ушли в тишину.                - Алиса, я люблю тебя. Он сказал это так просто и безмятежно, что девушка сначала не отреагировала на его слова, а потом повернулась к окну и безудержно всхлипнула - я никогда раньше не знала, что такое истинная любовь.                - Ты уходишь? Горестно заметил он, ощущая, что не в силах справиться с собственными эмоциями.                - Этот выбор будет лучше для всех нас. Ты встречался с ней? Безудержно спросила она, подходя к окну.                Гарри сидел на кровати, с восхищением смотря, как каштановые волосы Алисы, в ночи приобретают молочный оттенок, и при свете луны струятся по её плечам, как трепет их ветер, а девушка, подойдя ближе к окну, вдыхает ночной воздух, готовясь снова отправиться в путь.                - Да. Ответил ей Гарри, догадываясь, кого имеет в виду Алиса.                - И ты поверил ей? Беззвучно, и не выражая никаких эмоций, так же стояла к нему спиной Алиса, и печальным сдержанным взглядом смотрела вдаль, её колыхал ночной разыгравшийся ветер.                - Я стащил твою фотографию. Ответил ей, безнадежно улыбнувшись уголками губ Гарри - теперь я уже ничему не верю.                Ветер трепал занавески, и раздувал шторы, Алиса горько улыбнулась ему в ответ, и слёзы застыли на её лице. Она смахнула их и, содрогнувшись, что-то прошептала. Девушка положила чепчик на подоконник и обеими ладонями, прижалась к оконному стеклу, то отдавала ночной прохладой, Алиса содрогнулась всем телом, и Гарри испугался, что у неё снова начнутся припадки, но девушку прошептала - не беспокойся за меня. Я дрожу от радости, оттого, что мне выпал шанс побывать в твоей семье. Ты и твои дети, самые добрые и замечательные люди, которых я, когда либо, встречала на этом свете. Гарри, ты спас меня от смерти, и я тебя благодарна. Искренне, без преувеличений, шептала она, так и не поворачиваясь к нему лицом, содрогаясь от вновь нахлынувших эмоций.                Гарри встал с кровати, подошёл к Алисе, осторожно коснулся её плеча, девушка обернулась. Она отвела ладони от окна, и Гарри взял их в свои руки. Он ощутил холод, настигший его, и  спросил у Алисы -  прошу тебя, ответь мне на последний мой вопрос, а потом время будет в твоём распоряжении. Скажи мне об одном, любишь ли ты меня, Алиса? Скажи правду, не стоит жалеть меня и мои чувства, обращенные к тебе.                - Гарри, я никогда не знала, что такое любовь. Всю жизнь я провела в белой палате, общаясь только с книгами и чудаком Сайманом. Всю жизнь, я не знала, что такое настоящая любовь, я думала, что не смогу любить так искренне, как любишь ты меня. Но мне выпал этот шанс, и я благодарна судьбе, всем тем мукам, что я пережила той ледяной ночью, под сводами вьюги и метели, когда мы познакомились, и я очутилась в этом доме. Я люблю тебя Гарри, и сомневаюсь, что полюблю кого-нибудь ещё крепче и сильнее, чем я люблю тебя сейчас. Шептала она, подняв к нему голову. Алису покидали последние силы, она почувствовала, что ей тяжело стоять на ногах и Гарри прижал девушку к себе, ощущая, как содрогается её тело. Алиса приподняла голову, посмотрела ему в глаза и беспомощно улыбнулась - я хотела, как лучше. И я не имела дурных помыслов, мне казалось, что я нашла общий язык с твоими детьми и с тобой. Но я не могу гостить у тебя так долго.                - Алиса, я люблю тебя.                Они приблизились друг другу и их уста соединились в долгом поцелуе. Алиса померкла, опустив голову, смахнула со щеки слезу - чудесная ночь. Я буду помнить её всю жизнь. Прости, мне надо бежать.                Она освободилась от его объятий отошла в сторону, захотев взять с постели пальто. Гарри перехватил её руку, ласково взял её, и обратился снова к ней - я не буду больше задерживать тебя, но объясни мне, отчего ты убегаешь. От меня и от моих детей?                - Нет, вовсе не так. Прошептала сквозь всхлипывания она - я бегу от затворничества, от пыток и мучений. Я чувствую, что Лобранджии только на шаг вдалеке от меня. Но идёт она так быстро, что вскоре настигнет меня, и тогда я снова попаду в ловушку. Она не человек, а дьявол.                - Алиса, я не дам ей схватить тебя, я защищу тебя. Обратился в отчаяние Гарри к ней.                - Гарри, милый, это бесполезно. Я всего лишь человек, ты человек, а она… Она злой бог, идол кому поклоняются неверующие крестьяне. Справки и документы, всё есть у неё. Моя мечта восстановить справедливость, но разве я смогу сделать это, если никто не верит мне? Никто не желает меня поддержать? Для остальных людей я так и останусь другой, той "сумасшедшей", что и Сайман. Но, почему, люди не хотят поверить мне? Чем я хуже остальных?                Слёзы струились из её глаз, Алиса содрогалась от всхлипываний.                Гарри прижал её к себе - скажи мне всю правду, я верю тебе. Скажи мне всю правду про Лобранджии, я смогу помочь тебе! В отчаяние шептал он ей, боясь, что Алиса покинет его.                - Нет, не сможешь. Уверенно говорила она - мне нужно бежать. Первый  утренний поезд до Луйренцио отходит в шесть часов, через лес я доберусь до станции, оттуда я двинусь на запад. Может быть, мы встретимся, но это будет уже потом. Решительно настаивала она, Гарри прижал её к себе - скажи всю правду, прошу тебя. Потом решишь идти  или нет, прошу тебя, скажи всю истину, я вправе знать её.                Алиса положила голову на его плечо, а потом прошла мимо кровати и подошла к сверкающему и ослеплённому ночными звёздами окну. Она не хотела, чтобы Гарри видел её лица, увековеченного хрустальными слезами, распухшего и красного, Алиса пыталась успокоиться, но эмоции переполняли её тело. Ей надоело скрываться и прятаться за чужой маской, и Алиса стала рассказывать правдивую историю о доме-приюте миссис Лобранджии.                - Истинное имя этого приюта Сэйфорд. Так назван он в честь фамилии отца Лобранджии известного врача хирурга Сэма Сэйфорда. Её мать развелась с ним, ещё до рождения самой миссис Лобранджии. Когда она выросла, то решила стать врачом, так же, как и её отец. Она была любительницей проводить эксперименты. Такие, что человеческому разуму было непостижимо. Шептала, содрогаясь всем телом Алиса. На пару мгновений она замолчала, потом собравшись с силой воли, продолжила -  началась война, пришли голод и разруха. Не хватало еды, шедшие на фронт солдаты не возвращались в свои семьи. Матери горевали, в отчаяние падали на землю жёны погибших. Дети оставались без отцов, и жёны без  любимых мужей. Не хватало денег. Кто был богат, становился в мгновения секунды бедным, кто был бедным, терял всё. В сороковые годы, у Лобранджии было много планов, которые она мечтала исполнить. Её отец сохранил после своей смерти множества революционных в науке идей, которые она грезила исполнить. Но для их исполнения, ей нужно было ставить опыты, опыты на людях. На несколько минут замолчала Алиса. Ей было трудно говорить дальше, но она собралась с силами, продолжив - эта жестокая женщина решила ставить эксперименты на детях, ведь кто удивиться во время войны, куда делись несчастные ребята, чьи отцы убиты, а их матери впали в горе. Женщины, у кого не хватало еды и воды отдавали Лобранджии самое ценное, своих детей. Таким способом матери пытались уберечь своих чад, надеясь, что  те попадут в хорошие руки и о них позаботятся, сами же они умирали. Лобранджии основала дом-приют, и матери подписывали все нужные ей бумаги, отдавая под присмотр своих детей. И теперь Лобранджии могла заниматься наукой, ставя эксперименты на живых людях. В стены того дома попадали многие дети. Немногие из них выживали. Девушка замолчала. В отчаяние она глядела - Дом пансион Сэйфорд оставался единственным местом для тех кто потерял надежду и больше не мог бороться за жизнь. Дом-приют был огорожён высоким забором и скрывался на протяжение нескольких лет за чередой мшистого леса. Туда не являлись проверяющие, так как нужные им документы привозили в определённые места назначаемые заведующей этого пансиона. Рассказывала Алиса - это был кошмарный дом, там боролись за жизнь, и дети, растущие в его стенах, боролись за свою судьбу, пытаясь сражаться с теми, кто стоял выше них, и так продолжалась в течение нескольких лет. Оттуда не появлялось ни одного воспитанника и странные слухи витали вокруг этого здания. Я думала, что никогда не выберусь оттуда - горько шептала Алиса - и моей главной мечтой было уйти из этого проклятого дома. Её голос надорвался и девушка замолчала.                Гарри приблизился к ней и прижал к себе содрогающеюся от истерики переходящую в горькие слёзы несчастную девушку. Она не противилась ему, и в отчаяние прижавшись к нему, продолжила - я хотела сбежать от миссис Лобранджии, я водила её за нос в течение целой недели, но она была похожа на злого пса, рьяную собаку, которая ищет несчастного умирающего котёнка под стогами мокрого сена в ноябрьском проливном дожде. У нас с ней не равные шансы. Я не сомневаюсь, что произойдёт со мной, когда, я окажусь снова в её руках. Гарри, дорогой Гарри. Мне пора спешить, ты не сможешь доказать вину этой женщины, она хитрая, подобно коварной лисе и злая, подобно старому охотнику. Зачем тебе столько ненужной суеты, связанной со мной? Задавалась она очередным вопросом, сожалея, что эта ночь подходит к концу.                - Алиса, дорогая Алиса - стоя подле замерзающего окна, с тяжестью на сердце отвечал ей Гарри, прижимая её сильнее к себе, взор его касался круглой глянцевой луны, повисшей на небе - я люблю тебя Алиса, и сделаю всё, чтобы мы были вместе.                - Я люблю тебя Гарри, но увы всё это не возможно. Мне суждено жить иной жизнью и нам придется расстаться. Спокойным голосом продолжала она. Алиса перестала дрожать, она приняла всё происходящие к сведению, осознала всю ситуацию, после раскрытий жуткой правды, ей хотелось уйти из этого дома, и бежать не оглядываясь. Она не могла больше находиться в этом доме, зная, что её убийца, скрывается в этом городе. И настанет вскоре час, когда разрешиться её судьба. Только сейчас она ощутила, насколько бережно относится она к своей жизни, и как борется за неё.                Алиса легонько оттолкнула Гарри и подбежала к кровати, схватив одним рывком дорогое пальто, а в другой руке, сжала подаренную ею куклу.                - Алиса! В полном отчаяние обратился к ней Гарри - прошу тебя не уходи! Взмолился он не в силах удержать её - останься. Бессильно прошептал Гарри ей вслед.                Девушка стояла около закрытой двери и колебалась. Сердце её внезапно покинуло твёрдое решение былого времени. Пальто вывалилось из её руку и рухнуло беспомощной грудой на пол, девушка содрогнулась.                Гарри стоял около окна и бледное мерцание луны, освещало его лицо, и печальные полные отчаяния и жгучий до боли слёз глаза, наполненные любовью.                - Одну ночь, прошу Алиса! Одну ночь проведи в этом доме, а потом, уходи. Если ты приняла своё решения, я не вправе убеждать тебя переменить его, это твоё мнение, твоя жизнь. Но останься на одну ночь, отправляйся в путь завтра утром. Я отвезу тебя на вокзал, и дальше ты уедешь туда, куда ты намеревалась. Алиса, любимая, остаться на одну ночь!                Девушка перешагнула пальто, поставила старинную куклу на камин и подплыла подобно белому лебедю в ночи к нему, и Гарри обнял её, так страстно, как не обнимал её прежде. Элинор вся трепеща, прижалась к его груди, и с её ресниц соскользнула слезинка. Она невольно смахнула её, и подняла голову к Гарри.                Сейчас Алиса напомнила ему фарфоровую марионетку, которой управляют другие люди и она желает избавиться от тонких нитей связывающих их и её, и вот она освободилась, эта девушка исполнила своё главное желание, но теперь она не знает, что ей делать дальше и, куда податься.                Он горячо поцеловал её, и Алиса прикрыла мокрые от слёз глаза.                Яркая полная луна восходила над горизонтом и тысячи звёзд окружали ночное светило. Это была не забываемая ночь в жизни их обоих.               
Глава 11.
Всему настает конец. Так и настал конец этой ночи, и стрелки на старых настенных часах, пробили ровно шесть раз. Первые проблески восходящего солнца, зарождались над пышными снежными полями, и верхушки деревьев пытались дотянуться до несбыточного света, пытались поймать и ухватить себе частичку прекрасного свечения, но им не удавалось этого сделать и они тянулись всё выше и выше, уходя на небосклон.                Последние тёмные мгновения ночи рассеивались, уступая дорогу светлому безмятежному нежному свету, и солнечные зайчики сделали первый шаг на укрытые под снегом поля и луга, а потом шаловливо пробежали по окнам гостиной и остальных комнат, оповещая жителей дома о приходе чудного утра.                Оставался один день до Рождества. Всего один день, и праздник служил концом истории Алисы, и в тот день она должна была уехать прочь, но не уехала, а осталась. Сама она пожелала остаться в Вейфордтауне.                В семь часов раннего утра в двери дома настойчиво постучали и звучание казавшиеся беспрерывной и заунывной мелодии звонка, раздалась по всему дому, и Алиса, одевшись, первая спустилась к двери, и  это послужило для неё ошибкой.                Как только девушка распахнула дверь, она встретилась глазами с угрюмым взглядом Джона Шеурона, и девушка, испугавшись его, попыталась тотчас закрыть дверь, но её противник оказался сильнее.                Алиса с визгом отпрянула от двери, захотев подняться на лестницу, но Джон вместе со своими сослуживцами схватили за руки извивающеюся девушку, и заложили той руки за спину. Отряд полиции ворвался в стены прихожий и Джон, управляющий всей этой церемонией, велел своим подчиненным отвести Алису в машину и обыскать дом.                Джон поторопился, ибо с верхних этажей послышались шаги, и мужской голос повелительно произнёс - отпусти её.                Констебль нервно потёр переносицу и язвительно усмехнулся, завидев на верхних ступенях лестницы своего бывшего друга.                - Я дал тебе срок! Ты не выполнил его! Я не хотел исполнять этого приказа, но это моё поручение. Мне нужно доставить преступников в полицию, да разве ты сам не знаешь, кто твоя Алиса и её ничтожный друг! Возмутился Джон, прекратив свою речи, отчасти носящую поучительную информацию.                Гарри злобно поморщился и, переступив через несколько ступеней, оперся правой рукой о перила - хватит, Джон. Ты уже проявил себя с надлежащей стороны, а теперь скажи своим ребятам, чтобы они выметались из моего дома. Я не хочу пугать детей их ранним приходом.                - О, да Гарри, ты прав. Я не хотел бы, чтобы мои племянники стали заиками, да и всё же мы остаёмся друзьями. Мы с радостью уйдём, но только, вместе с Алисой и её чудаковатым другом. Давай, отвечай, Алиса, где кроется твой друг. Обратился он притворно-сладким голосом к схваченной его людьми девушке, тщетно пытавшейся освободиться от цепких уз - хватит играть чужую роль, Джон! Обратилась она в беспомощности к констеблю - на твои глаза надета маска дьявола, и тот дьявол миссис Лобранджии.                - О, Алиса! Возмутился он - Я не хочу знать, кто дьявол здесь, а кто божьей посланец, я хочу, исполнить долг своей страны, избавив её от... Он запнулся на долю секунды, а Алиса отчаянно прошептала - не бойся, Джон, за тебя сделает это миссис Лобранджии.                - Странно Алиса, отчего ты так ненавидишь эту женщину? Человек заботиться о тебе, относиться со всей лаской и почтением к твоей персоне. А ты ещё и возмущаешься? Ребята, отведите её машину и обыщите конюшню и гараж, мне кажется, что Сайман должен быть, где-то неподалёку. Хотя, не стоит. Гарри - обратился он со всей почётностью к своему другу - ты может, скажешь сам, где находиться друг Алисы. Я  и в правду не хочу будить детей.                Гарри не сдержался и подлетел к Джону, остановив схвативших и подталкивающих Алису двух огромных следователей. Гарри схватил Джона за руку, и так больно сжал её, что тот непритворно взвизгнул, и никто бы не знал, чем это могло кончиться, если его напарники не поспешили на помощь.                Один из них оттащил в сторону разъярённого, подобно быку Гарри, прибывавшего в бешенстве, другой воздержал Джона от удара, который жаждал тот нанести своему другу.                Гарри злобно сощурился и попытался достать рукой до кисти Алисы, но три сержанта не дали ему этого осуществить, а двое напарников Гарри отвели девушку под руки к распахнутой двери прихожей.                Со стороны гостиной послышались шаркающие женские шаги, и в комнату неспешно вошла пожилая миссис Дженнингс с тарелкой только, что испечённых крекеров. Заметив происходящее в доме, она в ужасе прижалась ладонью ко рту и чуть не опрокинула миску с вкусным кушаньем, но  удержала её. В не понимание, резко сменившимся  негодованием и жгучим презрением к Джону, как к человеку всегда порядочному и справедливому, пожилая женщина озадаченно, пытаясь сдержать вспыхнувшее в ней любопытство, спросила - что тут происходит?                Джон схватил попытавшуюся безрезультатно вырваться Алису, и удержав её, гордо сообщил - я задерживаю двух воспитанников дома-приюта миссис Лобранджии в этом особняке.                - А... Пожилая женщина пошатнулась, приложив от наступившего на неё оцепенения, руку ко рту - ох, я даже не знала, что вы  имели в виду именно этот дом, не уж то милая Алиса, и её душка друг, совершили какое-либо злодеяние?                - Нет, что вы. Они всего лишь - громко выделил последние слова, Джон и с гордостью отметив, что женщина его со вниманием слушает, подвёл невидимую черту, омрачающую до этого загадочную репутацию Алисы. Джон закончил - эту девушку зовут не Элинор, а Алиса и она, так же, как и её друг сбежали из дома-приюта для детей с неполноценным развитием и слабой психикой. Теперь я думаю, вы всё поймёте!                - Ох, что твориться нынче! Прошептала в наступившем на неё ужасе, пожилая женщина и прижалась рукой к сердцу - ах, мои нервы! В последнее время этот дом так и трещит от слухов.                - Джон, но это не правда! Попытался вступиться за Алису, Гарри - то, что ты сказал абсолютная ложь!                - Ты, думаешь, что я не прав? Приподнял бровь он - не уж то сама Алиса, тебе это сказала?                Кто-то из полицейских громко рассмеялся, остальные же сдерживали веселье, послышался сдавленный смешок со стороны следователей.                - Да, мне это сказала Алиса. Решительно подтвердил он.                Джон победно поглядел на него, а Гарри волнуясь, сразу же поправился - нет, нет, не совсем так! Алиса, призналась мне и поведала истинную и в то же время жуткую историю, всего происходящего! Дом-приют Сэйфорд или дом-приют миссис Лобранджии, окутан ложью и грязью. Это так противно, говорить и одни эти слова приводят в меня в нескрываемый ужас, но миссис Лобранджии ставит опыты на людях. И название только скрывает настоящие действия,  происходящие в приюте, Джон, пойми меня правильно! Уже в отчаяние вскричал Гарри, заметив, как его друг язвительно пускает со своим напарником шутки в его сторону, констебль приподнял своё лицо  - скажи ещё, что у несчастной Алисы есть номер на руке, значимый номер её тела!                Гарри коснулся рукой лба, вспоминая загадочные цифры на предплечье Алисы - точно! Точно! Вскричал от наступившей на него радости он - ты абсолютно прав, Алиса - обратился он через череду незнакомых ему лиц - тот знак на твоей руке, он ведь означает именно это!                Толпа полицейских загоготала, кто-то желчно посмеивался, кто-то, с трудом поверив в слова Гарри, вопросительно переглядывался с хозяина дома на Джона, ожидая последующих реплик. Однако же, следующая фраза донеслась из-за угла прихожей и плачущая, несчастная Алиса, вскричала - то, что говорит Гарри, несомненно, правда. И тот номер на моей руке, это жуткий знак. Его не чем не сотрёшь, он выжжен на моём теле.                Гарри не в силах выдержать нападки, посыпавшиеся со стороны шумевших констеблей, он слышал строгий приказной голос Джона, оповещающий о том, что Алису срочно нужно отвезти в полицейский участок. И в ответ на слова Джона, кто-то из его напарников стал выполнять последовавшие приказание. Полицейские не церемонясь, схватили хрупкую и беззащитную Алису и с силой потащили её к выходу.                С верхнего этажа, из коридора послышались голоса проснувшихся от криков, брата и сестры, и двое детей возникли на лестницы. Кора была одета в ночную рубашку, Джек не причёсан. Они выбежали босиком и теперь вздрагивали от дующего с улицы ледяного ветра.                Заметив  всю эту ужасную процессию, происходящую в этот день в прихожей особняка, дети, полюбившие Алису, побежали по лестнице, спотыкаясь в отчаяние на ступеньках, они громко молвили о том, чтобы девушку отпустили, чтобы Алиса осталась с ними. Брат с сестрой видели опечаленное лицо девушки, слышали шумные голоса констеблей, дети  пытались прорваться сквозь череду неизвестных им раннее лиц и голосов, приоткрыть таинственную завесу и освободить Алису. Они спрашивали Джона о том, что происходит вокруг, но он не отвечал им. В дверях дома развернулась ожесточённая потасовка. Детям не разрешали проникнуть к входу и стая озверевших людей, пыталась отстранить Алису от двери и втолкнуть её в полицейскую машину. Но девушка прижалась к дверному косяку и взвыла протяжно и долго, подобно несчастной дикой кошки, готовящейся, к смерти. Она из последних сил  вырвала свои руки из ладоней двух мощных людей, те попытались остановить её, но Алиса приложила руки к лицу, поставила кончики пальцев на виски и протяжно закричала.                Джон пытался раздать какие-то команды, заставляя своих людей толкать девушку к машине, но она явно прибывала в беспамятстве и что-либо, было трудно сделать. Брат с сестрой звонко кричали, надрываясь истошными криками, пытаясь прорваться к Алисе, которой требовалась помощь в данный момент, но тех не пускали, и Гарри попыталась протиснуться к девушке, отбивая нападавших плечами, отстраняя столпившихся локтями, он тщетно норовил пробраться к своей возлюбленной, но его не подпускали.                С улицы в прихожую вломились люди в полицейской форме и обмундирование, и вместе они взяли Алису под руки и потащили к машине, а брат с сестрой попытались побежать за ними. Злой ветер норовил поднять их на воздух, но Кора сжала руки в кулаки, а её младший брат схватил сестру за руку. Они кричали теперь одно слово, отчаянно произнося "нет", и потемневшее от нагрянувших внезапно туч, давило на всю эту процессию. В ответ до них донесся жалобный и наполненный охватившей её тревогой и печалью, тонкий голос Алисы, молвившей одно - прощайте!                Но вскоре и он затих, дверь машины закрылась и теперь, беспомощная девушка, могла наблюдать в окно две фигуры детей, стоявшие полураздетые на крыльце дома и слёзы, струящиеся из их глаз. Они же видели её томный взгляд, обращённый в их сторону, и Кора с болью сжала руку Джека, чтобы тот не побежал по снегу вслед за машиной. Она норовила ринуться за ним, но обоих детей остановила миссис Дженнингс, во время появившийся на крыльце дома.                - Нельзя, нельзя! Шептала она, успокаивающим голосом, а бедному брату и сестре слышалось в ответ имя их любимой гувернантки. Слёзы заслонили весь окрестный пейзаж, доносились голоса с заднего двора, оповещающие, что Сайман  не был найден, слышался сигнал машины, писк и трезвон, и воздух содрогался от криков грубых людей, тех, кто не поверил в правду.                И миссис Дженнингс, взяв детей за руки, попыталась отвезти их домой, но они сопротивлялись. Джек пытался ускользнуть и выбежать на шоссе, Кора же готова была броситься следом за братом. Пожилая женщина с трудом остановила их, обхватив детей под руки и, стиснув их в своих объятьях, вместе с ними она достигла лестницы наверх, где в полном молчание и оцепенение продолжал стоять Гарри.                - Ты же догонишь её! Ты, сможешь её спасти! Она ничего не совершила! В отчаяние шептала Кора, которую миссис Дженнингс пыталась отправить в свою комнату.                Гарри молчал.                - Скажи, что это не конец! Скажи, что Алиса к нам вернется! Пожалуйста! Всхлипывал маленький Джек.                Миссис Дженнингс, ласково успокаивая детей, вместе с ними быстро зашагала по ступеням, и её взгляд, направленный в прихожую, с укором во взгляде коснулась стоявшего около дверного косяка Гарри.                - Мистер Мор, то ведь не правда? То, во, что велел верить всем нам Джон? Скажите. Остановилась она в нерешительности на ходу.                - Алиса! Надорванным голосом произнёс он в ответ - Алиса, как же мне помочь тебе! Вскричал, ощущая своё полное бессилие, Гарри и прислонился виском к ледяному дверному косяку.                Гарри не желал выходить из комнаты, принадлежавший ранее Алисе. Он занавесил шторы и сидел на кровати в полном оцепенении. Казалось, что это конец. Он признавал свой проигрыш и винил самого себя, что произошло всё иначе, чем он желал и на, что рассчитывал. Ему нужно было не уговаривать Алису остаться, и распрощаться с ней вчера вечером, и тогда бы она не попалась в руки полиции. Алиса могла бы переехать в другое место, зажить иной жизнью. Но вопреки всему, она не успела этого сделать. Он обещал помочь и отстоять справедливость, но как он будет это делать и чем он ей сможет помочь, Гарри не знал. Вопросы кружились в голове, подобно снежинкам за окном, превращающеюся в нешуточную метель, грозящую оказаться снежными руинами.                Сейчас Гарри хотел, чтобы Алиса оказалась на свободе. Чтобы они зажили вместе, любили друг друга, и не боялись нашествия со сторону миссис Лобранджии.                Но ему предстояло так много работы!                Гарри даже и подумать не мог, откуда он достанет документы, свидетельствующие о рождение Алисы, о пребывание её в доме-приюте.                Ему оставался только один выход, пробраться на территорию пансиона миссис Лобранджии и очутиться в её кабинете. Но это было безумное решение, которое, к огромному сожалению, он не в силах был осуществить.                Гарри не сомневался, что приют находиться под усиленной охраной и его туда не пропустят. Он сокрушался за свою беспечность и самоуверенность.                Гарри не знал, как освободить Алису, он также недоумевал, почему его лучший друг поступил так жестоко и не справедливо с ним. Почему Джон не поверил ему и, почему никто из окружающих его людей, не верят его словам?                Гарри  грезил снова увидеть Алису, услышать её чудесный голос, прикоснуться к гладким шёлковым волосам, заглянуть в прозрачные голубые глаза, и насладиться прикосновением её холодных тонких рук. Он мечтал разговаривать с ней по вечерам, вместе играть с детьми, устраивать снежные битвы и кататься на санях. Они могли многое сделать вместе. И Сайман мог бы жить вместе с ними и служить при конюшне, Гарри слышал, как ему нравиться управлять быстрой тройкой лошадей, кататься в санях. Они могли бы сделать так много вместе. Но Гарри не знал одного, как ему освободить Алису. И его время беспощадно утекало.                Миссис Лобранджии должна была вернуться в шесть часов вечера, и до её приезда оставалось не больше десяти часов. Ему нужно было успеть, а он даже не выработал план своих действий.                Гарри нащупал в кармане штанов фотографию Алисы, тотчас вынул её и нежным взглядом повелся по её изображению, дотронулся кончиками пальцев до белого лица, провёл рукой по чёрным волосам.                Пятилетняя девочка с восторгом смотрела на него, но также в её лице присутствовали испуг и не истощаемое удивление, но вот, чего именно она боялась, Гарри не знал.                Он вынул из кармана коробок спичек, чиркнул спичкой по краю коробка, и комната озарилась на мгновение ярким светом и вновь потухла. Гарри вытащил из кармана пачку сигарет и закурил.                В коридоре послышались шаги и в свете исходящим из-под двери, он успел заметить синюю отделку обуви и понял, что к нему стучится миссис Дженнингс. Пожилая женщина переживала за него, и это не удивляло Гарри, миссис Дженнингс была вправе беспокоиться о его самочувствие, и хозяин дома протяжно вздохнул, разрешая пожилой женщине войти в комнату.                Миссис Дженнингс, стараясь не нарушить царившую в комнате тишину, бесшумно прикрыла за собой дверь и подошла к кровати. Пожилая женщина не стала садиться, как ожидал того Гарри, а опираясь правой рукой о камин, с горечью наполняющую её трепетное сердце, обратилась к Гарри - я считаю, вы не должны скрывать от меня истину. Скажите правду, откуда Алиса?                - Всю правду, вы уже слышали. Бесшумно ответил ей Гарри и его бархатистый голос растворился в исходящем от трубки дыме.                Миссис Дженнингс замолчала на долю секунды, потом осторожно обратилась - я тоже не верю в чистое происхождение дома-приюта-пансиона этой... Припоминала она имя заведующей - миссис Лобранджии. Тоже не верю.                - Вы так глубоко доверяете мне и Алисе? Не поверил сразу Джон.                - Я прожила с вами бок обок, на протяжении шести лет, изредка отъезжая в своё родовое гнездо, не уже ли я не могу доверять вам, как доверяла я своему родном брату? Право, же, это было бы глупо.                - И это все ваши слова?                - А разве этого мало? Когда один человек доверяет другому, это предел всех мечтаний мира человека. Когда люди становятся друг другу, подобно брату и сестре, это же не предел совершенства? И когда люди, знающие друг друга сотню лет, предают друг друга, разве это не ошибка? Задалась она вопросом. Гарри не отвечал. Сейчас ему не хотелось размышлять о суете этого мира, гораздо важнее нынче, было спасти Алису, но мысли не шли в голову. Он прислонился ладонью к щеке, внимательно поглядел на фотографию, лежащую у него на колене - я не знаю. Только и смог он и ответить.                - Поверьте мне, Гарри, я прожила больше вашего, и я давно убедилась, что верные друзья не бросают друг друга в беде, и то, что произошло с Джоном, было роковой ошибкой, и Марта, не предавала вас. Просто им тяжело поверить в то, что на самом деле лежит на поверхности, им тяжело понять истину, к которой не надо идти, не надо подбирать логических ключей и додумывать очередную версию. Они взрослые люди, им это сложно понять. А вы, вы такой же, как и Алиса, маленький ребёнок, притаившийся в теле взрослого человека. Суть не в вашей одежде и вашей дате рождения, а в том, как вы живёте и о чём мыслите. Джон и Марта другие люди и, по-моему, это замечательно. Но я уверена, что и они скоро придут к поставленному ответу на этот вопрос и тогда, Джон освободит Алису.                - Но будет слишком поздно! Слишком поздно. Более спокойным голосом добавил Гарри. Комната озарилась заунывным эхом, Гарри посмотрел на фотографию и перевёл взгляд на стоявшую подле него пожилую женщину с миской печенья в руках - вот угощайтесь. Обратилась к Гарри миссис Дженнингс окинув его ласковым взором - ничего не будет поздно и вы сможете доказать и тогда, миссис Лобранджии саму посадят за решётку, да на такой долгий срок, что не увидит она больше вольного света. Успокаивала она его.                Гарри взглянул на фото Алисы - но я даже не представляю, что мне делать! О, каким, же глупым, я сейчас себя ощущаю. Как мне плохо, миссис Дженнингс, знали бы вы моё состояние. Прислонился он ледяной ладонью к разгорячённой шее, и облегчённо вздохнул, когда на мгновение ему стало лучше. Но потом, разум  его снова затуманился, и Гарри недоумевал, как он  поступить дальше.                - Отгадка, всегда лежит на поверхности. Напомнила миссис Дженнингс - помните, так говорил и Джон, когда бывал у вас в гостях. Нет, ничего сложного и ничего не досягаемого, главное залог успеха и вера в себя. Ваша любовь к Алисе, настолько огромна, что она в силе разрушить стены полицейского участка, она вдохновит вас на подвиги. Добро улыбнулась пожилая женщина сквозь пелену мрака.                Гарри дотронулся кончиком указательного пальца до фотографии Алисы, он хотел зажечь ещё одну спичку, и закурить сигарету, как вдруг до него дошёл, казалось бы, необыкновенный и неисполнимый в реальности план.                Он переметнул взгляд на миссис Дженнингс, и она хотела отойти в сторону, ибо пожилая женщина была не в силах не испугаться тяжелого состояния хозяина дома, но он приказал ей оставаться на месте.                Гарри задул спичку - оставайтесь на месте. Шёпотом приказал он ей.                Он одним рывком вскочил с кровати и, взяв победоносно фотографию Алисы в правую ладонь, подошёл к двери и зажёг свет. Лампочка под потолком тускло осветила помещение и окно, скрытое под слоем занавесок, из-под которых струился  блеклый солнечный свет.                - Что случилось? Взволнованно обратилась к хозяину дома пожилая женщина, пятясь назад.                - Стойте! Приказал Гарри, заметив, что миссис Дженнингс постепенно отходит назад - вот так! Не шевелитесь. Заметил он, когда женщина захотела отойти к окну - поверните вправо голову. Нет не так - размахивал руками Гарри, а миссис Дженнингс вздрагивала от испуга. Она окончательно поняла, что с самочувствием Гарри, приключилась настоящая беда и ей следует срочно обратиться к врачам. Но хозяин дома не давал ей выйти и, встав в проходе к двери, повелел миссис Дженнингс улыбнуться и прижать руки к телу - развернитесь. Нет, вот так! Стойте! А теперь замрите, миссис Дженнингс ради всех святых, не шевелитесь. Вот, так! Не может быть! Не мог поверить в происходящие Гарри и сильнее прижал фотографию Алисы к груди. Он долго смотрел на неё, а потом переводил взгляд на миссис Дженнингс. Гарри подошёл к камину и с изумлением, присущем ему тогда, провёл кистью руки по каменной поверхности, взял в руки одну из ваз и, покрутив её, прошептал - мне были знакомы эти вазы. Такое чувство, что я нахожусь в своём доме.                От этих слов миссис Дженнингс похолодела, и с вызовом поглядывала на дверь, опираясь сухой трясущейся рукой об край камина. Гарри заметив, то, как пожилая гувернантка плохо себя чувствует, без всяких сомнений догадался, о чём именно она думает, и, чтобы развеять настигшие её сомнения пояснил - это не мои слова, дорогая миссис Дженнингс, я их не мог произнести. Их сказала мне Алиса - блаженно улыбнулся он, когда это звонкое говорящие само о себе имя прозвучало в стенах этой комнаты, и расплылся в наслаждение.                - Как же вы были правы! Я не мог помыслить о такой разгадке! Миссис Дженнингс, дорогая миссис Дженнингс - пылко обнимал он её, не вынимая из рук фотографию Алисы, боясь потерять её.                Женщина, молча, стояла, то ли огорченная происходящим вокруг себя, то ли не понимая, что действительно твориться в этой комнате. Тем временем Гарри прибывал в восторге. Он готов был плясать, закричать на весь дом, он был так счастлив. Как всё просто! Здесь даже не надо было думать. Ему стоило поверить Алисе в самом начале, распознать все странности, происходило с ней в этом доме. Ему нужно было достать эту фотографию в эту ночь, когда тысячи звёзд окружали этот крошечный дом, затерянный в снегах. И он бы всё понял, он смог бы доказать Джону, что Алиса невиновата, что виновна миссис Лобранджии и, что она является истинным дьяволом в человеческом обличие.                Он был так рад, казалось, он обезумел от своей победы, от ощущения пьянящего вкуса поцелуя Алисы на его губах, он увидит её снова и это главное, а остальное уже не имело значения.                Ему нужно было спасти её.                - Гарри, прошу вас! Поясните мне, что тут происходит! Что с вами стряслось, может быть позвонить врачу? Осторожно боясь усугубить и без того необычайное для него состояние, предлагала миссис Дженнингс Гарри. Но он протестовал, заверяя миссис Дженнингс в обратном.                - Всё куда прекраснее, чем чуяло моё сердце, куда великолепнее, чем ожидал я сам! Мог я поверить собственным ушам, услышав эту новость раньше? Я уверен, что нет. Но сейчас я думаю о другом, миссис Дженнингс. Хотите ли вы знать, кто проживал раньше в этом доме? Задавал он поспешно вопросы пришедший в забытье служанки, и сам же отвечал на них - так вот, здесь проживала Алиса, здесь жила она и её семья.                - Что вы такое говорите! Это же вздор, я опасаюсь даже задуматься о таком! Пыталась перечить она ему, но Гарри торжественно преподнёс ей в руке снимок, доказывающий его слова. И тотчас все сомнения испарились и миссис Дженнингс, вздрогнув от увиденного на картинке, полезла за очками в карман фартука, и бережно вынув их, взглянула вновь.                Женщина от охватившего её ужаса, сменяющегося ликованием и изысканным изумлением, прикрыла на мгновение рот рукой, а потом, отпрянув ладонью от узких, сжатых губ, что-то прошептала, пытаясь высказать охватившие её в те минуты потрясение.                Гарри взял обратно фотографию Алисы и крикнул на весь дом, оповещая каждого, что он собирается в город. Хозяин особняка впопыхах подбежал к окну, раздвинул занавески в сторону, и те от быстрых его движений затрепывали, карниз недовольно заскрипел.                Миссис Дженнингс продолжала стоять на прежнем  месте и когда Гарри, попытался донести до пожилой женщине всё сумасбродство его нынешний идеи, она в ответ, только, молча, кивнула, не став, ему возражать. Гарри выбежал из комнаты и, спустившись по ступеням вниз, вылетел из дома, рванул тотчас к машине и сел за руль. Он с грохотом закрыл за собой дверь, и теперь не опасаясь своих головных болей и изредка наступавшего помутнения рассудка, он завёл мотор и выехал за пределы особняка.                Машина рассекала снежные просторы. Она двигалась по тонкому, и узкому шоссе. С обеих дорог, её окружали подступающие к дороге сугробы.                Гарри через каждую долю секунды проверял наличие фотографии Алисы в кармане пальто, ему всё-время казалось, что она отсутствует, и он едет к Джону без надобности. Гарри не знал, что он будет говорить другу и, как помирится с ним. Но он был уверен в одном, если Алиса и её семья проживала в безымянном особняке Вейфордтауна, то он обязан носить их фамилию и родовой герб семейства. И значит, иное название особняка могло сохраниться в каких-либо старых документах. Гарри был уверен так же, что отыщет документы, все те бумаги, что были связанны с этим домом. Гарри предъявит их каждому, кто усомниться в их достоверности. Он отправиться за ними в любую земную точку, в любой город и страну. Сейчас ему нужно спасти Алису, а остальное для него не имело значение.                Перед Гарри мерцал образ Алисы. Светлой, лучезарной девушки, вечно улыбающейся и живущей праздником. Теперь он понимал, что всё это было странным поводом и  её образ, её одежда, служила дешёвым маскарадом, который должен был скрыть страшную тайну приюта, и помогал Алисе забыться и больше не вспоминать о происходящем за стенами дома-приюта.  Её прошлое повисло во мраке, и казалось, что оно, парит между небом и землёй, находиться в недосягаемой невесомости, там, куда он не сможет пробраться. Но его силы крепчали, и Гарри был уверен в своей победе, он не мог усомниться в том, что им с Джоном предстоит сложным долгий разговор, в результате которого он сможет объяснить ему и доказать, что Алиса, и вместе они отыщут бумаги, свидетельствующие о проживание Алисы в особняке Вейфордтауна.                Гарри так же становилось странно, отчего родители несчастной Алисы, отдали свою дочку в дом-приют миссис Лобранджии. Но вспоминая, рассказ Алисы о подобном заведении, он осознавал, что её родителей могла постигнуть на это только крайняя нужда в деньгах. Гарри ощутил, как по его спине пробегают мурашки, а ладони предательски холодеют. Это было чувство опасности, настигавшее его. Он не мог её потерять, он не знал, как сможет выжить без этой очаровательной девушке, не видя её  прекрасной улыбки, светлый голубых глаз.                Гарри нажимал на газ, и машина ускорялась, пытаясь ехать из-за всех сил. Чувство опасности покидало его на мгновения, а потом снова усиливалось, завладевая его рассудком. Он боялся даже задуматься, что может произойти с Алисой, если он не сможет отыскать нужных документов. Гарри чувствовал, что от него зависит её судьба и от этого становилось дурно и тягостно на сердце.                Пытаясь заглушить чувства разума и опасности, Гарри подъехал к зданию полицейского участка в Вейфордтауне.                Гарри припарковал машину к обочине дороги и, не заметив снега,  который был расчищен с тротуара в разные стороны, он шагнул по колено в сугробы, насыпанные по краям дороги,  и очутился в леденящем тело снегу. Он ощутил, как ему становиться дурно. В мыслях зловеще пронеслась предательская дума, он ощутил, что у него ничего не получиться, и это выше его сил, что он не справиться.                Гарри сразу же отогнал эти мысли. Ему некогда было размышлять, он преступил к действиям и, ворвавшись в душное помещение, пропитанное отвратным запахом решёток и старой мебели он, отыскав кабинет Джона, без стука, ворвался в его кабинет, застав своего друга, спокойно беседующий по телефону.                Джон, не спеша покручивал чёрный шнур, городского телефона, общаясь с кем то, и пытался одновременно перебирать за столом стопку бумагу, прижимая телефонную трубку к уху плечом.                При виде Гарри, Джон ни сколько не удивился, наоборот, он обрадовался его приходу. Джон ожидал, того, что друг пришёл попросить у него прощения и этим же вечером они вместе с Мартой  устроят ужин в их доме. Но Гарри своей небрежной походкой и грубым выражения лица, сразу же заверил Джона, что всё будет не так, как он планировал, и эти разозлил старого друга.                Гарри без приглашения сел на стул, стоящий подле стола констебля, и заметив, что Джон не собирается расставаться с трубкой телефона, бесцеремонно выхватил её из его рук и сбросил вниз со стола. Трубка повисла на чёрном шнуре и качалась в воздухе, из стороны в сторону, напоминая тем самым необычную неваляшку. Джон был возмущён хамским поведением его бывшего друга.                - Что ты здесь делаешь? Положив трубку телефона, резко спросил друга Джон.                - Хотел поговорить с тобой. Мне не хотелось этого сделать, но другого выхода у меня нет. Я принёс тебе одну интересную фотографию. Держи, посмотри. Обратился к другу Гарри, вынимая, как можно небрежнее из кармана пальто дорогой его сердцу снимок Алисы.                Джон взял фотографию в руки, повертел ту и положил на стол - чего ты от меня хочешь? Своровал фотографию из картотеки миссис Лобранджии, теперь пришёл оправдывать вину? Извини, камеры переполнены, твоя подружка, и её друг там сидят. Желчно заметил он.                - Ты поймал Саймана? Не поверил сначала Гарри.                - Да, он был на вокзале, дожидался отправки поезда, я не ошибся. Гордо заметил он, Гарри  горько усмехнулся в ответ его словам. Общество Джона было ему противно.                - Поздравляю тебя с победой. Но твоя борьба напоминает мне борьбу мышонка уже пойманного в мышеловку с противостоянием ему сильного кота, чьи просторы открыты и не теснены в общественные рамки. Разве не так? Посмотри на фотографию и взгляни на задний план, что ты видишь?                - Камин, угол, окно, ваза, Алиса. Что ещё?                - А теперь опиши, ту комнату, где жила она эти четыре дня. Говори!                Джон хотел усмехнуться в ответ, но замолк, так и не высказав до конца уже приготовленного своего мнения, он замолчал на пару мгновений, а потом от настигшего его изумления, раскрыл на мгновение рот. Он тоже не мог поверить в сходство этих фотографии, Джон со вниманием взглянул на Гарри - будь ты другой человек, я бы подумал, что он подделал это фото, но это ты. И я тебе верю, как то не звучало бы странно. И теперь... Теперь даже и я затрудняюсь ответить, что делать.                - Но ты обязан, что-то предпринять, как бы не трудно было мне говорить тебе, Джон! Ты обязан выпустить Алису, она же ни в чём не виновата. Пока не пришла миссис Лобранджии, осуществи мой план, прошу тебя. Обратился в расстеряности к другу Гарри, он ожидал от него каких-либо иных действий и ршеений.                Джон повернуся в кресле, взглянул в решётчетое окно, и покачал головой - послушай, я действительно не знаю! Как бы я не хотел отпустить Алису, то у меня не выйдет. Едиственное, что я готов сейчас ей сказать, так это дешёвое прости. Но, как это глуппо!                - Не уже ли совсем ничего нельзя сделать, Джон придумай, что-либо!                Следователь дознавательски заглянул в глаза другу и посмотрел в сторону приоткрытой двери, оттуда доносился чей-то бас и тонкий прилежный голос, сопутствовавший ему. Джон понизил голос, попытавшись объяснить происходящее, он нагнулся ближе к столу и глотнув из стоящий на столе кружке, давно остывший чай, попытался пояснить - сейчас не получиться освободить Алису. Как бы я того не хотел, Гарри, но сейчас сам шериф, находиться подле решётки, где находятся Алиса и её друга охраняют двое здоровых молодцов, и мне никто из них не позволит её выпустить! Шериф, лично ручался передать миссис Лобранджии её воспитанников.                - Так объясни ему всё! Скажи всю правду, или ты сам сомневаешься в ней? Нахмурился Гарри, заподозрив друга во лжи. Джон скривился от сказанных им слов - ты пойми меня правильно, но как того ни хотел бы я, шериф тебе не поверит. Он не имел возможности видеть документы Алисы, а если и видел их, то он заподозрит тебя в наглом воровстве и порче чужого имущества.                - Но это же абсурд!                - Не сомневаюсь. Шериф очень строгий, не стоит его выводить из себя. Каждый человек имеет свою шкалу терпения, так вот он её не имеет и вовсе. Неверно сказанное слово, ошибка, и он буквально срывается на тебя. С ним бесполезно спорить, Гарри, прекрати строить надежды. Попытался успокоить, попытавшегося переубедить его друга, Джон. Гарри поразился сказанным им словам - не уж то ты думаешь, что выхода на спасения нет?                Гарри готов был уже подняться со стула и выйти из кабинета, но Джон придержал его, легонько дотронувшись до кисти руки - послушай, хватит так беспокоиться. Всё ещё в наших руках, не стоит так горевать! Я попытаюсь, отыскать нужный выход, из сложившийся ситуации, только дай мне время.                - Время? У нас его совершенно нет. Песочные часы остановились, и скоро Алисе суждено будет вернуться в приют, пойми ты это! Вскричал не в силах сдерживать эмоции Гарри - зря я пришёл к тебе, я догадывался, что ты не захочешь мне помочь. Ты с детства доверял самому себе, а меня даже не ставил в расчёты. Ты никогда не считался с моим мнением, и что из этого вышло? Если бы ты послушал меня...                Джон крепко сжал край стула, впившись ногтями в мягкую обивку - я искренне доверял твоим суждениям, но сколько раз ты ошибался. Помнишь тогда, когда ты с Мартой в последний раз возвращались с совместного вечера. Стояла дремучая ночь, я советовал вам взять такси. Ты же не послушал меня, что из этого вышло?                - Хватит! Не выдержал Гарри, вскочив со своего места и, рывков схватив Джона за руку, без труда подтащив его к себе - мне надоели твои советы, попытки Марты изменить меня. Почему я не могу жить своей жизнью, и почему вы не хотите признать её такую, какой она есть?                - Что ты такое говоришь, Гарри. Ты стал таким же, как... Джон не успел договорить, как Гарри с болью рванул его руку вперёд, и тело Джона перегнулось через стол, он рухнул на  стопку аккуратно разложенных бумаг. Теперь же он безоговорочно, хлестнул со всего размаху Гарри по руке и, ловко обойдя в одно движение стол, он улизнул, от его удара, отодвинувшись в сторону. Гарри попытался напасть на него снова и, пододвинувшись к соседствующему с дверью шкафу, согнулся от первого удара, нанесённого Джоном. Джон же целился ему исключительно в живот, но оттого, что Гарри не во время нагнулся, он со всего размаху заехал другу по лицу и, бросив ему в лицо скверный взгляд, в один миг, вовремя сообразив, что замышляет в свою очередь Гарри, отвернулся боком к стеклянному шкафу. Сжатый до боли кулак Гарри, мог бы разбить стекло в шкафу, но Джон вовремя перехватил его руку и со всей мощью отодвинул её в сторону и Гарри содрогнулся от переполнившей его в те минуты боли.                Он больше не стал наносить беспощадных ударов. Пару минут поругавшиеся друзья молча стояли друг напротив друга, и Гарри отдышавшись захотел, что-то промолвить Джону, но тот объяснился первый.                - Если честно я не ожидал, что ты окажешься настолько подготовленным к схватке. Не преставая глубоко дышать, изумлялся он.                Гарри дотронулся до зудящего нестерпимой болью кончика носа и, ощутив, что его пальцы дотронулись до чего-то горячего, заметил следы крови на руке.                - Возьми - обратился к растерянному другу Джон, доставая из ящика стола пачку салфеток - они тебе нужнее. Знаю же, как ты с детства боишься крови.                Гарри принял с благодарностью пачку салфеток, и быстро достав одну из них, приложил её к носу, взглянув на Джона, проведя в воздухе рукой, указал ладонью на его руку - у тебя рукав оборван.                Джон посмотрел на полностью испорченную рубашку и махнул рукой - ничего страшного, приобрету новую.                - Знаешь, я хотел бы у тебя попросить прощения. Ты и в правду ни в чём не виноват и... Начал рассказывать Гарри.                - Гарри, да ладно тебе, прекрати. Я действительно не переживаю на счёт всего случившегося. Мы с Мартой поистине не должны были так относиться к Алисе. Знаешь, Марта сначала посчитала её выжившей из ума, а я загадочной и таинственной, строившей из себя светскую леди. Знал бы, я тогда всю правду, которую знаю сейчас. Признавался друг - Алиса казалась мне по строению её мыслей и расчётов несмышленым ребёнком. А сейчас, я думаю, что её идеи носят значительный смысл. То, что казалось раннее нелепым, кажется теперь вполне объяснимом. Алиса светилась радостью изнутри, она была позитивной и доброй, на самом же деле она скрывала страшную правду от всех нас.                - Так оно и было. Впрочем, это уже не имеет значения. Давай, я помогу тебе собрать в одну стопку бумаги, и пойду. Так будет лучше для всех нас. Я не должен был тебя отвлекать от дел. Ты и так погряз в работе, а теперь я тебе буду мешать.  Гарри нагнулся к полу и принялся собирать бумаги, складывая их в одну стопку, как вдруг Джон схватил его за руку. Друг в непонимание и в полном безмолвии, взглянул констеблю в глаза и сразу всё осознал.            Джон светился новой идеей, в его голове уже порождались определённые мысли. Теперь Гарри не сомневался. Они вместе смогут отыскать  нужный выход из сложившейся ситуации. Они одержат победу над домом-приютом миссис Лобранджии и смогут защитить ни в чём не повинную Алису.                - Ещё не всё потерянно. Пока часы не пробили шесть вечера, мы успеем съездить в городской архив, и там в разделе нотариальных услуг обязательно отыщем какие-либо сведения о бывших владельцах дома, до того периода, как особняк перешёл в руке городским властям.                Гарри тотчас вскочил с пола и тщетно собранные им до этого бумаги, выпали из его раскрывшихся рук и посыпались на пол, шелестя и шурша, приземляясь подобно белым бабочкам-капустницам на паркет.                Больше они не стали терять ни минуты.                Им нужно было поскорее добраться до городского архива. Но как оказалось, это было не так легко сделать, ибо архив нынче стоял на ремонте.               

Глава 12.
Гарри и Джон не стали медлить. Время становилось всё меньше и меньше, и миссис Лобранджии могла приехать и забрать Алису через несколько часов. Друзья не знали, как они будут договариваться с заведующей  городского архива, им нужна была информация, а о большем они и не задумывались.                На этот за руль машины сел Джон, и Гарри с ним не стал спорить. Автомобиль на быстром ходу, подъехал к архиву: к приземистому зданию, около дверей, которого висела помпезно позолоченная вывеска, на которой красивыми буквами было выведено «городской архив». Надпись «ремонт», громоздкими буквами была выведена на белом листе бумаги, висящем подле вывески обозначающий название архива.                Крыша здания, которую пытались в это время утеплить несколько рабочих, была нага и сквозь, снятую прохудившуюся от долгого срока черепицу, проглядывали старые балки.                Друзья тотчас вышли из машины, и по лестнице подошли к закрытым дверям.  Джон не надеялся, что им откроют, всё же решил испытать фортуну судьбы, и нажал пару раз на древний звонок.                Им не открыли. И Джон было уже собравшись взломать дверь, приостановил свои действия, а Гарри в ответ ему опечаленно вздохнул, ощутив, как ничтожны их шансы на победу в этой нечестной игре.                Но всё же им открыли и круглая, напоминающая большую овальную булочку, молодая женщина появилась в дверях. Она загораживала проход в дом и с удивлением глядела на пришедших. Женщина, оперившись пухленьким локтем обок, внимательно оглядела двух мужчин, и кокетливо поправив чёрные волос другой рукой, осведомилась, что им понадобилось, предупредив ещё один раз, что архив закрыт.                По национальности, как мог предполагать Гарри, эта женщина имела итальянские либо испанские корни, которые во время второй мировой войны, перемешались так же с корнями английскими и привели родителей этой женщины в Вейфордтаун. Сколько ей будет лет, никто из друзей не осмелился предполагать, и они могли только догадываться о её имени, которое должны было носить  такие же испанские корни.                Брюнетка всё так же продолжала важно опираться на бок, ожидая ответа.                Гарри попытался объяснить - нам нужны документы на одну девушку.                - Мы из полиции. Поспешил добавить Джон.                - Объявление написано для всех. Архив заработает только с Рождества, хотя... Она чуть приблизилась к порогу дома и взглянула наверх, где трудившиеся рабочие перекладывали черепицу - возможно и через неделю. Всё ведь не от меня зависит.                -  Но нам нужно срочно попасть в архив.                - Но это здание, закрыто для вас. Опёрлась ногой о дверной косяк заведующая - могу лишь пожелать вам хорошего терпения.                Женщина была готова закрыть дверь, как Гарри взмолился, попытавшись приостановить её действия - поймите, моя любимая в опасности, ей нужна помощь. Знаете, можете думать, что я говорю какую-либо ерунду, абсурд. Но ей действительно нужна моя помощь, мне и моему другу срочно нужно отыскать некоторые документы в архиве, я прошу вас, пропустите нас!                Джон, ожидавший, что от слов его друга, женщина сразу же закроет дверь и больше не пожелает их слушать, сильно ошибся и был изумлён, что заведующая поступила иначе. Женщина с интересом, посмотрела на Гарри и в её лице проснулась похвальная улыбка, она, подивившись, отошла от двери и пропустила вовнутрь друзей, легонько качнув головой и прикрыв за ними дверь - как в том романе, что я сейчас читаю. Не уж то принцы и в наше время бывают!                В прихожей пахло краской и ацетоном. Но Гарри не стал просить женщину открыть окна, его устраивало и то, что ему разрешили проникнуть в хранилище, а значит и добраться до важных документов.                - Как ваз зовут? Снимая шляпу, обратился к ожидавший их около лестнице, ведущий на второй этаж, женщине, Джон.                - Нэнси. Представилась она - идёмте за мной. Легонько качнула она рукой, и Гарри вместе с Джоном поднялся вслед за ней на второй этаж.                Запах краски здесь был ещё сильнее и тягостнее. Приходилось дышать мелкими вздохами, не пропуская до конца едкий запах в нос. Стеллажи архива были закрыты тканью, и только таблички с заглавными буквами проглядывались сквозь них и вылезали на поверхность. Сверху доносился стук молотка и громкая резь пилы, Нэнси закрыла уши, что-то неразборчиво пробормотав на ходу, потом спросив - что именно вы желали бы узнать? Какая фамилия вашей возлюбленной? Обходя мимо начальных стеллажей, произносила она.                -  Она начинается на "М". И мы хотели бы сами отыскать документы. Заметил Джон, осознавая, что любопытная Нэнси двинется следом за ними. Это было им не нужно, и мужчина добавил ещё раз, но теперь уже в более вежливой форме - спасибо вам. Когда мы отыщем нужные нам документы, мы обязательно сообщим вам о нашем уходе.                Женщина глубоко и растерянно вздохнула - хорошо, только ничего не брать из архива, без моего проса. И женщина удалилась вверх по лестнице, что-то громко крикнув, не слышащим её рабочим. Негодовавшая Нэнси теперь скрылась и Джон, вместе с Гарри поспешил к нужному стеллажу.                Одним рывком они откинули старую тряпичную ткань, и сгусток пыли взлетел на воздух. Гарри тяжело прокашлялся, а Джон, стерев с таблички изрядный слой пыли, и убедившись, что это, тот стеллаж, который им был нужен, стал искать нужные записи и сохранившиеся какие-либо документы на фамилию Мэггироун. Гарри  впопыхах присоединился к работе друга. Вместе они стали искать нужный документ, но всё тщетно, ничего подобного им не приходило в руки. Фамилии Алисы и её семейства нигде не было, и Джон, залезая вглубь стеллажа, перебирал разные карточки и сохранившееся фотографии жителей  Вейфордтауна, оба друга недоумевали, почему они не могут здесь встретить фамилию Алисы.                - Это безуспешно! Отдышавшись, вздохнул Джон - поверь мне, в таком количестве документов, в царившей здесь путанице, мы не сможем отыскать ничего отыскать!                Гарри опечаленно вздохнул - но должны же были сохраниться какие-либо листовки, письма на фамилию Мэггироун.                - Нет Гарри, этого не может быть! Отчаявшись, произнёс Джон - возможно Лобранджии похитила их в своё время, поэтому в картотеки данных ничего не сохранилось. Гарри, я не хочу тебя расстраивать, но идём отсюда - обратился он к опечаленному другу - здесь нам больше нечего делать. Он пытался говорить, как можно ласковее, чтобы не привести друга в бешенство, но не смог. И Гарри обезумев от произнесённых им слов, схватился обеими руками за хрупкие стенки стеллажа, и начал со всей силы трясти его, вынимая листовки одну за другой, документы и письма. И папки, моря листовок и писем падали на пол, разлетавшиеся бумаги, летели по комнате в вольном полёте, но Гарри не унимался. Он шёл до конца, он надеялся на чудо.                Джон не в силах был успокоить его, он пытался отстранить друга от папок с документами, увести его из архива, но ничего не помогало. Опасаясь за самочувствие Гарри, он был готов позвать Нэнси, как вдруг Гарри сам перестал бунтовать, и его глаза засветились искромётной радостью. Он бережно вытащил из недр шкафа единственный и сокровенный ему документ, тонкую и казалось всеми забытую папку, где значилась фамилия Мэггироун. Здесь начиналась победа.                Гарри и Джон бережно сняли с неё тонкий переплетающий её паутину верёвок, и Гарри открыл папку. Оттуда ему в лицо дунул затхлый запах бумаг, и он трепетно дотронулся до первой странице, где был написан документ о покупке дома. Быстрым взглядом Гарри прочитал важную для них информацию взял её в руки. Друзья изумлённо переглянулись.                - Особняк мистера Вольрьера продается... Покупающие Сайман Мэггироун и миссис Элизабет Мэггироун, семейная пара... Дата проведения сделки двадцать пятого октября тысяча восемьсот тридцать первого года.                - И после этого его хозяева не менялись на протяжении ста с лишним лет. На прочитанные от растерянности другом вслух слова, произнес, не веря своей находке Гарри - в это сложно поверить.                - Но это есть правда. И Джон стал перебирать остальные бумаги в тонкой папке, но их было так мало, и одним из них являлось письмо о трагической смерти Авы Мэггироун тысяча девятьсот сорок второго года, он отыскал заметку в местной газете.                "Умерла от голода и недомогания, утром позапрошлого дня, когда её дом был выставлен на продажу. Похороны состоялись вечером того же дня. Похоронили на кладбище города Геелейронт, в ста двадцати милях от Вейфордтауна, ибо городское кладбище полностью разрушено".                Гарри не мог поверить этой записи. Он недоумевал, почему богатая женщина, имеющая при себе деньги, вдруг терпит крах, и её дом выставляют на продажу, а свою дочь она отдаёт в руки коварной миссис Лобранджии, скорее всего догадываясь об истине того заведения, а под конец этой трагичной истории умирает сама? Что именно было виной всему, Гарри опасался предполагать. Больше документов в папке не было, и где искать остальные ответы на многочисленные вопросы он не знал.                - Похоже, всё кончено. Мы так и не смогли помочь Алисе - с горечью произнёс он, обращаясь к рядом стоящему другу.                - Нет, ты не прав. Нельзя сдаваться, я видел стеллаж около входа на второй этаж, и на нём значилась табличка "Не отправленные письма", то есть, те  письма, что не дошедшие до получателей. Возможно, там мы сможем отыскать какое-либо прояснение всему происходящему. Пойдём, мне кажется, это наш шанс. Обратился он к другу, и сомнения Гарри тотчас развеялись, он кинул папку на пол, и подбежал к стеллажу. Им не хватало времени.                Гарри распахнул створки стеклянного шкафа, и стал быстро перебирать различные записки, передавая их в руки Джона. Письма не были распределены по датам их отправки и фамилиям получавших и отправителей, поэтому задача следователя и его помощника значительно усложнялась.                Джон и Гарри кидали  на пол конверты, с ненужными им адресами. Они так и не могли обнаружить единственного и долгожданного конверта с фамилией Мэггироун.                Гарри, быстро перебрав пачку новых писем, уже хотел швырнуть их на пол, как вдруг Джон предостерег друга от этой затеи и аккуратно извлёк из его рук того бледный конверт, на котором отчётливо значилась фамилия и имя получателя. На конверте  также сохранился адрес, который был жирно написан на конверте "Ава Мэггироун, дом первый, доставить срочно по адресу". Сам конверт был простым и дешёвым. Гарри заметил, что письмо тщательно запечатано и, оглянувшись в сторону лестницы, где с верхних этажей слышался властный голос Нэнси, в быстром темпе раскрыл его и извлёк наружу тонкое, подобно пергаменту, письмо, записи на котором рассыпались в чудном вальсе.                От неожиданности, охватившей его, Гарри прочёл письмо вслух, с удивлением смотря на своего друга, в ожидании стоящего подле него.                - Извините за допущенную ошибку миссис Мэггироун, прошу у вас прощения и дико извиняюсь я, за допущенную халатность. Муж ваш жив и здоров, сейчас находиться в госпитале. Весточка о смерти его ныне не действительна и носит теперь ложную информацию. Простите меня ещё раз, в скором времени швы снимут и ваш муж отправиться тотчас в родной дом, чтобы успокоить вас. Ваш муж находиться в тяжёлом состоянии, и врачи сомневаются, что он заработает правой рукой. Левой рукой теперь он может сжимать ложку и щётку. Простите меня ещё один раз. Офицер Крайлен. Тысяча девятьсот сорок третий год, январь. Трагически закончил повествование чужой жизни Гарри, и Джон с ужасом в голосе прошептал - тогда она была мертва. И ничто не могло успокоить её сердце.                - Получается, что из-за этой ошибке, несчастная миссис Мэггироун, потеряла свою дочь, дом и свою жизнь? Гарри все ещё не мог поверить в случившееся. Друзья стояли в полной тишине, с верхнего этажа раздавался грубый голос с акцентом  негодующий Нэнси.                - Погляди, здесь ещё одно письмо! И с этими словами, порождавшими в нём восторг, перемешанный с болью и душевным состраданием семье Мэггироун, Джон вытащил из-под стопки остальных писем, пожелтевшее от непогоды письмо, чей край маняще высовывался из кучи не нужных им бумаг. Гарри кинул мешавшие его прочтению письма к себе в ноги и с силой разорвал конверт, извлекая его содержимое наружу.                Он с быстротой зимнего ветра, бушующего в ночи, раскрыл сложенный в несколько раз лист бумаги и начал быстро читать - уважаемый шериф Мирост, не сочтите за вопрос задаваемой мне, но я  не уверен в своих силах, и действиях. После смерти супруги, я терзаюсь одной мыслью, как жить дальше? Прошу вас, разыщите Алису, я надеюсь, что вы сможете мне помочь, если она сбежала из дому, то прячется в лесу, она мёрзнет от зимней стужи в городе. Прошу, помогите мне. Как только я налажу хозяйство в Кройлонджире, я возвращусь к вам, и награжу щедро, только прошу об одном, разыщите мою дочь, и я отдам вам за это, всё золото мира и свою жизнь. Я всё сделаю, ради неё. Прошу вас.                Почерк у писавшего был не ровный и часто косился в правый угол листа, буква заползала на букву, и это могло показывать безошибочное мнение, что писавший в своё время сильно волновался и не мог совладеть с собой.                Гарри и Джон снова переглянулись и лист, который читавший недавно держал в руках, медленно полетел вниз, приземляясь подобно белому парашюту на кучу белых, точно таких же конвертов и писем. Гарри не знал, что ответить. Он не ожидал, что шериф будет причастен к этой истории, и Джон не дождавшись от друга нужного ответа или плана к действиям, резонно заметил - нынче шериф Мирост, попробует объяснить нам, всю суть произошедшего.                Гарри предложил было привести в порядок, все взятые ими письма, как вдруг часы, висящие на лестничной клетке, пробили ровно шесть часов и друзья изумились, они не ожидали, что время пролетит так быстро.                Гарри, испугавшись за жизнь своей возлюбленной, кинул собираемую им пачку бумаг на пол и вместе с Джоном, держащим заветные письма в руках, двинулся к выходу, слыша, как сзади раздается разгневанный голос Нэнси.                Им нужно было успеть. Заветные минуты, уходили одна за другой, направляясь в неизведанную пустоту, уходя от них, и растворяясь в чёрных дырах, подобно таинственным миражам. Джон, теперь севший за руль, жал сильнее на газ и машина Гарри, с сопровождающим её гулом неслась, подобно гнедому коню по дороге, проскакивая на светофорах, преодолевая зебры, и распугивая, мирно идущих по тротуару прохожих. Обоих друзей беспокоила судьба несчастной Алисы, потерявшей в детстве свою семью.                Машина, заехав на тротуар, остановилась прямо перед входом в полицейский участок. И молодой констебль, куривший неподалёку от входа, с изумлением, отскочил в сторону, от чуть не наехавшего на него автомобиля. Каково было его удивление и насколько возросло оно, когда он завидел за рулём, своего сослуживца.                Тем временем, Гарри и Джон поспешно вылезали из машины, оглядываясь по сторонам. Машины миссис Лобранджии, не было видно, и они оба со стуком ворвались в кабинет шерифа, мирно и устало, попивавшего чай, напротив включённого телевизора.                Чёрно-белая картинка изображала смешной шоу, шедшие по одному из немногочисленных каналов. Из крошечного телевизора, возвышающегося на тумбе, доносились смех и свист, а также весёлое улюлюканье.                Завидев на пороге Джона и Гарри, шериф в изумление оглядел их, и нехотя встав из-за стола, прошёл к телевизору и, отключив того, веско пояснил - Алису и её друга, забрали. Можете быть свободны мистер Мор, вам же Шеурон, я предпочту вызволить нарушение порядка. Вы удалились с работы не в самый подходящий момент и вряд ли по делу. Нахмурил брови шериф, переливая из чайника в чашку, горячий напиток.                - Нет. Это вы ошибаетесь. Поощрительно заметил Джон, поперечивший своему боссу - я был в местном архиве. И знаете, что там обнаружил? Держите, посмотрите внимательнее, и попытайтесь нам объяснить, как вы причастны ко всей этой истории! Возмущённо обратился к шерифу Джон, повысив голос, передавая в руки начальника нужное письмо. Шериф хотел сделать очередной выговор, нерадивому констеблю, как вдруг, он приподнял с прочитанного письма удивлённые и ничего непонимающие глаза и попытался  все объяснить Гарри и Джону.                - Понимаете... Его лицо становилось розовым, а щеки начинали приобретать пунцовые тонна - я действительно был замешан в этой истории. Но я не знал, что та крошка, которую мы знали, окажется Алисой! Я забыл, клянусь вам! Но, что же тогда выходит... Я ничего не могу сообразить, ведь это кажется, такой чепухой - в замешательстве, произносил шерифа. Он дотронулся пальцами до седых висков, прикрыл на мгновение глаза, пытаясь, что-либо отчаянно вспомнить - мне кажется, я начинаю понимать. Смутно, но мне становиться ясно... Алиса Мэггироун, за которой приехал несчастный солдат, была такой крохой. Он показывал мне её фотографию, единственную сохранившуюся у него, что-то твердил. Я точно не могу утверждать, но если мне не изменяет память, его дом отобрали, ибо у семьи больше не оставалось денег на выплату кредитов и долгов. Его жена не работала, и во время войны ей приходилось торговать свои драгоценностями. Вскоре её настигла смерть, а дочь мы так и не нашли. Я даже припоминаю, что стоит в тех документах. Да, там написано, что она пропала без вести. Но, как я был сам уверен тогда, что не один человек на этой земле не может пропасть без вести и Алиса обязательно найдется. Впрочем, так и вышло. Сухо замечал он, не прекращая удивляться, всему произошедшему, добавив - это было пятнадцать с лишним лет назад, и я мало чего помню в те дни.                - Но теперь вы можете понять, что всё, о чём мы без устали вам твердили, это правда! Вскрикнул Гарри, его терпению начинал приходить конец.                Джон подошёл к ошалевшему от происходящего в его кабинете шерифу и потребовал - выпустите Алису и её друга из камеры, вы ведь сами можете убедиться, что они не виноваты! Мать Алисы находилась при смерти, когда она подписывала документ с миссис Лобранджии, она даже не знала, к чему всё это может привести, она была сильно больна, и умерла через несколько недель, не продержавшись и месяца. Алиса говорила правду, поверьте ей. Разве это так сложно?                - О! Взревел от усталости шериф, не находя себе место, он зашагал из стороны в стороны, расхаживая нервным шагом по комнате, обрезая углы, и проходя вокруг стола - поймите меня! Я огорчу вас, сказанным, но дело в том, что Алису забрала её хозяйка дома-приюта.                - Нет! Нет! Закричал Гарри, так что, хрупкая фарфоровая чашка, стоявшая на столе шерифа, заходила в причудливом танце по столешнице - только не это! Как вы могли такого допустить, вы же догадывались!                - Алиса сильно изменилась, к тому же я не могу помнить каждого подозреваемого и пропавшего за все эти пятнадцать лет, случалось немало  похожих историй в то время.                - Каких историй? Насторожился Джон, удерживая Гарри, метнувшегося к двери.                - Всего этого просто так не объяснишь - впопыхах, говорил шериф, вынимая из кобуры пистолет, и проверяя заряжен ли тот, он пытался объяснить его слушателем, одновременно распоряжаясь новым приказом отдавая его появившемуся в дверях молодому констеблю. Мирост схватил со стула свою куртку.                - Знаете Джон, наш городок очень мирный и тихий. Воровство и кража, тут случаются редко, а убийство тем более. Но люди издавна любили потрепать себе нервы. Ко мне приходили с разными слухами. Но я тогда в них не верил - говорил шериф, застёгивая молнию на куртке, поправляя воротник и выбегая из кабинета вслед за его слушателями.                - Ко мне приходили пожилые люди - продолжал он - обитающие в селе Рейлерин, в двухстах-трёхстах милях севернее Вейфордтауна, эта округа по-прежнему принадлежит нам, так вот они доносили, что не ладное в лесу твориться. Часто о доме дьявольском упоминали. Но это были бедные люди, пережившие в войну голод, смерть близких, болезни, я жалел их, пытался всячески подбодрить. В основном жаловались они младшим констеблям, они больше всего жалели пожилых матушек и отцов, приходивших к нам. Меня они побаивались, ибо я отказывался верить в их слухи. А они все воедино говорили о пансионе стоящем в хвойном лесу. Самое главное,  никто из пришедших точную дату начала его работы, не знал, но говорили, что возник он, после войны. Кто им управлял, скрывался под маской доброго человека, оставляя своё истинное лицо за стенами пансиона и никто из жителей ближайших сёл не мог предположить, кто тот, кто управляет преподобным заведением. Люди не ходили в леса, и не шли на тропу, ведущую к пансионату, и слух за слухом, он обрастал таинственной завесой, и матери боялись подпускать к нему своих детей. Но всё же любопытные находились, и люди собираясь ночью группами, пытались побороть свой страх и шли к пансионату. Возвратившиеся оттуда люди рассказывали жуткие истории, о том, что из окон приюта исходит детский рёв, и беспощадная мольба о жизни присутствует в его стенах. На территорию этого заведения никого не пускали из посторонних, но, что было самым загадочным, что ещё не один человек не возвращался оттуда в город. Живым или мёртвым, никто не встречался с обитателями Сэйфорда, но местные жители не спешили бить тревогу, ибо эти люди не являлись родственниками проживающих в округе. Те люди, которые общались с управляющей пансиона Сэйфорд, мало рассказывал о ней, но говорили, что документы в порядке и тот, кто владеет приютом, имеет на это  полное право. С миссис Лобранджии, мы виднелись с ней всего лишь пару раз, внушала мне искреннее доверие...                - Но внешность, как бывает весьма обманчива. Напутствовал его Гарри, нервно теребя рукав своего пальто.                Трое человек, вырвались из здания, и Гарри, вместе с Джоном сев в его машину, поехали следом за полицейским автомобилем шерифа, а вскоре к ним присоединились ещё пятнадцать машин.                Горела, то угасала сирена. Взывающая и недовольная мигалка, рассекала просторы вечернего воздуха. Гарри приоткрыл в беспомощности окно, он не мог поверить во все происходящие вокруг него, он повторял одно - Алиса, говорила, что Лобранджии безумна, и что наказанием непослушной девушке послужит смерть.                Джон сначала не желавший отвечать на слова друга, о чём-то долго размышлял, прокручивая одну и ту же мысль заведомо в голове. Но вскоре он не выдержал и обратился к Гарри, постаравшись его не беспокоить - знаешь, я вчера вечером перебирал кое-какие документы насчёт пропажи мальчика в окрестной деревни пятнадцать с лишним лет назад, и потом его возникновению перед обезумевшей матерью и полуслепым отцом, а затем он снова исчез. Возможно, это был Сайман. Я также обнаружил, что миссис Лобранджии, имела довольно успешного и много чего добившегося при жизни отца. А потом он потерпел крах, и его главный труд - работа посвященная вечной жизни потерпела крах. И эта женщина, затем открывает странный пансионат, знаешь, я сомневаюсь, но...                Джон затих, и Гарри с болью откинулся на сиденье, он негодовал. Больше не оставалось сил. Но нужно было бороться, он не мог допустить, чтобы его любимая умерла от экспериментов миссис Лобранджии.               
                Глава 13.
Этим вечером, ровно в шесть часов стук от чёрных каблуков раздался в коридоре. Уверенными шагами, эта женщина продвигалась к назначенной цели. Попутно, раздавая советы своему сопровождающему, она достигла кабинета шерифа и, отметив одним безупречным зорким взглядом, что его нет на месте, осталась в приятном удивлении, заметив, что Мирост, лично охраняет вместе с двумя сторожевыми полицейскими камеру, в которой находились её подопечные.                Заметив неподалёку от решётки, крошечный стол, предназначенный для охраняющих задержанных, Лобранджии с небрежностью кинув на него, свой клатч, подойдя к решётки, она приблизилась вплотную к ней. Заведующая приютом смогла ощутить, как дрянно пахнет прогнившее железо, напоминающее ей о дешевизне и постоянной нужде в средствах. Женщина поспешила отвернуться от решётки и обратилась к шерифу Миросту, поблагодарив его за проделанную работу.                - Признаться вам, я приятно поражена! Вы сами охраняете моих постояльцев, откуда же такое взаимопонимание? Лукавым игривым взглядом, обратилась хитрая женщина к шерифу.                Он расплылся в улыбке, отметив, что его работа прошла не зря - я бы назвал это не взаимопониманием, а взаимоуважением или доблестным духом. Я смею предположить, какой ущерб могли бы нанести гражданам нашего города, ваши воспитанники. Хорошо, что мы вовремя их задержали.                - Я благодарна вам. Вы сделали так много для меня. Теперь позвольте, я заберу моих несчастных детей, из этой ржавой клетки. Надеюсь, что в приюте им будет гораздо лучше, тем здесь. Язвительно заметила она.                Лежавший до этого на ледяной полке Сайман, поёжился и, вздрогнув, взял Алису за руку. Глаза юноши стали огромными и он вытянув вперёд рук, сначала не найдя нужных слов, чтобы выразить переполнявшее его в те минуты чувство отчаяния, он закричал, уцепившись за край изящного пальто Алисы.                Рот его раскрывался в ужасающих приступах паники, и звериный оскал, вырывался наружу. Шериф Мирост поморщился от переполнявшего его отвращения, а миссис Лобранджии, безоговорочно потребовала от Саймана, немедленно прекратить теребить её пальто, и разрывать его на части.                - Выслушай, меня ещё один раз. Это дорогое пальто, известнейшей европейской марки. Хватит его разрывать на части. Пыталась она сдержанно донести до Саймана главную мысль, её поучающих бесед, но потом женщина не сдержалась и, попросив шерифа тотчас открыть решётку, ворвалась в бешенстве в камеру - немедленно прекрати, слышишь! Схватила она его за руку - а теперь пойдём. Одним хладнокровным и грубым движением, женщина подняла юношу с ледяной койки и вместе с ней пришедший молодым человеком, попрощавшись и ещё несколько раз отблагодарив шерифа за его доброту и понимание, поспешили вместе с Алисой и Сайманом к выходу. До дверей их проводил отряд полиции.                Миссис Лобранджия, вместе с двумя подоспевшими на выручку констеблями, с помощью верёвки, перевязала «буйной» Алисе руки. Саймана же она решила не скреплять тугими узами, и уверенная, что у него не хватит смекалки и смелости, чтобы сбежать из машины, женщина села за руль автомобиля. Её сопровождающий приземлился около неё, безшумно, он прикрыл за собой дверь.                Очутившись в салоне автомобиля, и отъехав на пару фунтов от полицейского участка, Лобранджии облегчённо произнесла вслух - как хорошо, что всё так прекрасно закончилось. Птички, снова оказались в клетке, и мы можешь подготавливаться к новой операции, не так ли Арнольд? Обратилась она в не большом замешательстве к своему собеседнику. Он кивнул головой в ответ, тягостно улыбнувшись - конечно, мама.                Автомобиль свернул за поворот, и Алиса увидела за стеклом машины, дом Марты и Джона, а затем промелькнувшую между домов лавку игрушек. Яркие куклы в пышных платьях, стояли на витринах, и рождественская ель, пышно украшала отведённый ей пьедестал. Казалось, что сейчас она сможет дотянуться рукой до красных блестящих шаров, прикоснуться к стеклянным, словно настоящим сосулькам, прикреплённым к пёстрым лентам. Но все это было особой иллюзией, окутавшей на мгновения её, и вскоре Алиса смогла ощутить, как присматривает за ней с переднего сидения Арнольд, какой настороженный взгляд на ней останавливает миссис Лобранджии.  Автомобиль свернул на Лэйстрит, и проехал на красный свет кафе, где  первый раз она радовалась своей свободе, вместе с детьми поедая булочки с глазурью. Алиса ощутила в воздухе аромат глазури и свежеиспечённого хлеба, а потом поняла, что эта только бурные воспоминания, нахлёстывают, подобно волнам во время шторма её.  По глазам готовы были заструиться слёзы, она больше не в силах была сдерживать себя. Но плакать при миссис Лобранджии, Алисе казалось не допустимым унижением. Она не могла никак смериться, с тем, что она проиграла эту беспощадную битву, и задаваемый женщиной вопрос ей, пролетел мимо ушей. Но управляющая приютом терпеливо повторила его, дивясь новым причудам девушки.                - Я не могла понять одного, Алиса, зачем тебе понадобилось сбегать, зачем? Чего ты тем самым добилась?                Девушка поморщилась от заданного ей вопроса. Отвечать на него она не желала, впрочем, всё уже было кончено, и Лобранджии могла знать посещающие её мысли. Всё действительно было кончено, и девушка не знала, к чему стремиться дальше, что предпринимать. Сил на второй побег у неё не оставалось, и нынче ей не хотелось сбегать. Когда, Алиса знает, что её будут преследовать всю её жизнь, разве сможет она жить, так как хочет, той жизнью, о которой она мечтает. Алиса горько всхлипнула и пододвинулась к замёрзшему стеклу автомобиля. Вечный спутник Лобранджии, её любимый и единственный сын, усмехнулся на вздохи девушки и поучительно объяснил - если бы ты не сбежала, то теперь не жалела бы об избранной для тебя участи. Нынче настал конец твоим грёзам, может быть, ты всё же соизволишь  пообщаться с нами? Желчно заметил он.                - Пообщаться? Не выдержала охвативших её и загнавших в невидимый плен слов, Алиса вздрогнула - я не жалею ни о чём! Слышите? Ни о каждом сказанном слове в семье Гарри и его детей. Я не жалею, что теперь иду на верную смерть. Знаете, эти четыре дня, были самыми прекрасными в моей жизни. Самыми восхитительными! Я была захвачена такими чувствами, как забота, уважение, радость, дружба и любовь. Мне нравилась та семья, в которой я очутилась. Мне нравились эти люди,  мне доставляли удовольствие их слова. Я ни о чём не жалею! Я рада. Искренне произносила она, устремляя свой взор в окно, за которым белели поля - за всю свою жизнь, я не ощущала таких эмоций, такой жизни! Я смогла понять, насколько огромен этот мир, как много в нём живёт людей. И как каждый из них, важен в этом мире. Задумайтесь, как много континентов, стран и городов, существует на нашей планете! Я слышала только о них, но не могла их увидеть! Нервно теребила она тонкие заледеневшие пальцы рук, сообщала она, эмоционально пытаясь передать всё, то восхищение, которое окружало её, когда она находилась вместе с Морами.                -  В течение этих четырёх дней, я почувствовала, что у меня больше нет границ, и я смогу взлететь вместе с самолётом и унестись в другую страну, подобно перелётной пташке. Я мечтала о путешествиях, и хотела бежать так далеко, чтобы вы не смогли отыскать меня. Но, что-то внутри меня, помешало осуществить мой план, и я осталась. Я благодарна, сама себе, что задержалась в семье Моров, осталась с Гарри и миссис Дженнингс, с детьми… Они все так много сделали для меня. И если бы чудеса исполнялись на самом деле, то моей искренней и заветной мечтой была бы остаться вместе с этими добрыми людьми навсегда, но этого не выйдет - с грустью сообщала девушка - я не смогу жить в спокойствие, зная, что вы находитесь рядом со мной.                - Хочу, заметить, насколько сумасбродна эта идея. Подумать только! Не скрою моих предположений, ты влюбилась в этого Гарри! Подумать только, ты влюбилась - желчно засмеялась Лобранджии, её злобный смех поддержал и её сын - возможно, он любил тебя, как зеницу ока. Да только вот, шериф Мирост, говорил мне, что Гарри не был сегодня в участке, и не приходил ни разу за весь этот день. Чтобы это могло значить?                - Да только одно, мама, что он смирился совсем произошедшим, осознал, в кого был влюблён на самом деле. Сладким, противным голосом заблуждался в минуты дороги спутник Лобранджии, и Алиса, поняв, что он имеет в виду, не выдержала и громко разревелась, она не в силах была сдерживаться от слёз. И Сайман, с глупой, не наигранной улыбкой, стал успокаивать её, поглаживая по тонкому плечу.                - Я не верю, что Гарри мог так поступить, что он... Сквозь горькую череду слёз и всхлипываний, отвернувшись от своих пожизненных мучителей, она вглядывалась в окно, за которыми виднелись, знакомые ей до боли в сердце поля. Алиса вспомнила свой первый день похода, метель, разыгравшуюся в тот день и Гарри, в чьих руках она оказалась без сознания. Услышав суровые слова настоятельницы приюта, она ни сколько не расстроилась, горевать ей больше не имело смысла. За всю свою жизнь Алиса не ощущала такого прилива радости, который произошел с ней в считанные дни, когда она была вместе с Гарри. Она не жалела всего произошедшего ранее с ней, и была рада концу истории, произошедшей с ней в канун Рождества. Девушке становилось на мгновения страшно, а потом её испуг исчезал, и в теле ощущалась необычайная легкость. Она готова была петь и танцевать, толи от радости, толи от бурной истерики. Это было такое невероятное и непонятное ей ранее состояние. Состояние надежды и веры, обремененное горем. Алиса верила в магию, и надеялась на чудо, зная заранее, что, что-то обязательно должно произойти.                Прозрачные соленые слёзы, неприятные на вкус, скатывались по лицу и зализались под воротник блузки Джейн, от которой сладко пахло духами. Какой чудесный аромат! Алиса помнила, как Гарри подарил ей эти духи вчерашним утром, и она впервые подушилась этим дивным ароматом. Казалось, что её тело дышит лилиями и нежной лавандой, и что с её волос спускаются дивные растения. Всё это было так далеко от неё и непостижимо. Произошедшая с ней сказка перемен, осталась за воротами особняка Вейфордтауна. В конце её пути, её ждало горе и смерть, обременённые новыми муками и причудливыми изобретениями миссис Лобранджии. Когда Алиса шла на этот риск, она знала, что будет в конце, несомненно, именно от этого она и осталась в эту ночь, девушка знала, что скрываться больше не имеет смысла, и счастливой полосе наступившей в её тёмной жизни настанет мрачный конец. Сейчас же девушка была готова смеяться, ей становилось до безумия хорошо, но радость сменялась горем и разочарованием. Она окончательно запуталась, не сумев разобраться со своими чувствами.                - Послушай, дорогая. Все люди одинаковы. Для остальных людей, каждый человек имеет маску, открывает которую он только для себя и близких. Разве решился бы тебе сказать мистер Мор, всю правду, то, что он думает о тебе, на самом деле? Он вежлив, интелегентен и хорошо воспитан. Поясняла миссис Лобранджии, на мгновения оборачиваясь к девушке.                Алиса резко переменилась в настроение. Ей не было смысла скрывать свои истинные чувства по отношению к миссис Лобранджии. И с отвращением, обратилась к ней она, вскричав, отстранившись от Саймана - послушайте, вы не понимаете! Гарри не такой! Он не такой, как вы! Мы... Мы любим друг друга! Наверное, вы никогда не слышали, о таком чувстве! Вы деспотичная и непостижимая, вы воплощение истинного ада на земле! Гарри любит меня, и знайте правду!                Миссис Лобранджии чиркнув спичкой о спичечный коробок, закурила, приоткрывая окно. Морозный ветер ворвался в салон автомобиля и пряди волос, выбившиеся из-под элегантной дорогой шляпы миссис Лобранджии, упали ей на лоб. Женщина поправила их рукой, и горько усмехнулась, с жалостью обратившись к Алисе - бедная дитя. Какая же здесь может быть любовь. Ты поистине больна, если настолько велико твоё заблуждение.                - Но мы… Мы любим друг друга, и мы... Мы провели вместе ночь! Сквозь слёзы признавалась ей Алиса.                - Глупая девочка, он лишь попользовался тобою.                - Да, как вы смеете! Вскричала Алиса, вцепившись ногтями в тугие верёвки, связывавшие её руки. Она ощутила, как её руки заболели, и поспешила прекратить предпринятую ей ранее идею, почувствовав уже вначале её крах и неизбежность, своего положения.                - Послушай, дорогая - выдохнула дым, Лобранджии - ты, поистине думаешь, что взрослый достаточно известный мужчина, вдовец и известный во всем мире актёр, стал бы жить с необразованной невежей, девочкой, чьи мысли витают в облаках? Он мог бы провести с тобой ночь, пару ночей, но кто свяжет свою жизнь, с девушкой из приюта для слабоумных, попросту говоря, сумасшедший? Представь заголовки прессы, печатаемыми тысячью тиражами? Его фотографию и твою рядом с ним? Захочет ли он такой "славы", внезапно свалившийся на него?                - Но это ведь не правда - вскричала в истерики Алиса - я не слабоумная, мы все не слабоумные! Каждый, кто живёт в вашем доме, подопытная крыса, тело с номером. Но мы полноценные люди. Такие же, как медсёстры и медбратья в вашей лечебнице. Вы ставите безумные опыты над нами, издеваетесь над ни в чём не повинными людьми! Я боялась сказать вам это раннее, а теперь знаю, что боялась зря, это ведь правда!                - Послушай, Алиса. Никто поверит твоим словам! Кто-нибудь прислушается к тебе, зная о состояние твоего здоровья? А, кто подтвердит, что это не так? Только я одна. Но говорю заранее, я так не сделаю.                Алиса всхлипнула, она проиграла эту бесчестную войну, и беседовать с Лобранджии, девушка больше не желала. Теперь ей не хотелось ни с кем разговаривать. Она следила в окно, как медленно автомобиль сворачивает влево и за поворотом скоро появиться лечебница. Мшистые сосны и ели, голые верхушки деревьев, показывались с обеих сторон дороги. Знакомый девушки лес мелькал за окном. Каждый день она видела одну и ту же картину из окна своей комнаты. Алиса грезила о спасение с детства. Она поклялась, что рано или поздно отыщет и мать, и свой дом. Но со временем девушка забыла дорогу домой, а её воспоминания о доме растворилось среди тяжких мук и дурных происшествиях. Алиса грезила отыскать свой дом, и самого того не ожидая, она воплотила свою мечту в реальность. Но, что делать ей потом, когда все её грёзы уже исполнились? Она смогла ощутить ненадолго свободу, почувствовать, насколько огромна и великолепна жизнь на земле, как много возможностей открывается ей, как много неизведанных ей городов и столиц различных стран. Её губы вкушали самый приятный вкус на земле, вкус свободы, и что может быть приятнее этого, Алиса не знала.                Снежинки кружились в сумасбродном хороводе за окно. Всё происходящие вокруг ей казалось настолько безумным и лишенным всякого смысла. Она даже не попрощалась с Гарри, и в её ушах продолжал раздаваться детский плач. Круглая бледная луна, с небольшими пятнами, проступающими на её поверхности, освещала не асфальтированную дорогу. Слышалось, как прогибается снег под колёсами автомобиля, как рьяно скрипит он, и как миллиарды крошечных звёзд, собрались над серым мрачным зданием, олицетворяющим тяжелые муки и потерю надежды.                Смачный путь к свободе, теперь был закрыт и вкусный, манящий запах цветов, исходящий от надетой на нее блузки, исчезал и терялся, под одурманивающим запахом лекарств.                Ворота отварились сами по себе, и казалось, какое-то колдовское заклинание движет ими. Шуршащий под ногами снег, превращался в пышные белоснежные сугробы и вечно хмурый, старик дворник, расчищал огромной лопатой наметшие во время метели снежные холмы.                Алиса оглянулась назад, ворота закрылись за автомобилем.                Девушка удивилась сама себе, сейчас она не испытывала никаких эмоций. Ни панику, ни горе. Эмоции, покинули её, оставив ей взамен хладнокровное бесчувствие. Алиса ощутила, как шевельнулся рядом с ней Сайман.                Миссис Лобранджии потушив сигарету, вышла из автомобиля и, хлопнув дверью, попросила сына подозвать медсёстер. И на его слова три пожилых женщины, в белоснежных накрахмаленных халатах, появились одна за другой перед своей повелительницей. Миссис Лобранджии повелела им проследовать за ней и загнанными в ловушку Алисой и Сайманом.                Запах лекарств стоял повсюду. Бледные измученные юношеские лица показывались в коридорах, взоры несчастных девушек косились в сторону шедших. Шумели голоса, и неяркий тусклый свет струился из комнат. Со стороны  комнат раздавался,  горький плачь, шёпот и тихое улюлюканье. Это место напоминало истинную преисподнюю, и теперь Алиса была уверенна, что потолок здесь скоро рухнет, и вместо него появиться алое дьявольское свечение, которое унесёт вместе с собой последних воспитанников приюта.                Постояльцев в приюте было не много, кто-то  из них умер в младенчестве, кто-то не выжил в ходе экспериментов, кому-то не помогли лекарства, кто-то погиб от холода, кто-то от страха.                Обитающим здесь людям не хватало солнечного света, они были лишены свободы, и многие из них давно отчаялись и не пытались исполнить свои грёзы, Алису же одолевало желание вырваться из лечебницы, перестать слышать повсюду вопли и плачь. Она грезила донести до людей правду и освободить остальных воспитанников дома миссис Лобранджии, но у неё не получилось, и это была не её вина.                Быстрым шагом вместе с двумя медсёстрами, они прошли длинный коридор первого этажа и поднялись на второй, а потом на третий.                У Алисы подкашивались ноги, казалось, она перестанет видеть под мысами туфель пол, перестанет замечать рядом с собой людей. Голова шла кругом, и она чувствовала, как ей становиться плохо.                Скоро её жизни должен был настать конец, и девушка чувствовала, что он неизбежен.                Над головой мигали лампочки, по сторонам показывались нечёткие силуэты медсестер, проносились чередой двери закрытых комнат, слышались грубые голоса, разносились приказы миссис Лобранджии, слышался испуганный трепет Саймана. Всё происходящие вокруг сливалось в один единый запутанный клубок, где ведущий нитью была она сама.                Две медсестры втолкнули Алису и Саймана в операционную. От белого узкого шкафа расположенного в углу, исходил неприятный запах лекарств и спирта, заполоняющий всё пространство комнаты. В этой помещении не присутствовало угнетающих цветов, наоборот вся мебель находящаяся здесь состояла исключительно из материалов покрашенных в белый цвет. Здесь находился белый шкаф, с двумя широкими дверцами в углу, операционное место, несколько проржавевших кушеток в углу, светящихся изнутри ржавчиной, пожелтевшие от времени простыни и белые плотные шторы, и ширмы, делающую комнату на два разных помещения. Операционная также соединялась с кабинетом миссис Лобранджии, в котором велись и записывались  наблюдения её опытов.                Одетая в белоснежный халат и перчатки, женщина, влилась подобно опасной змее в операционную, из своего кабинета и, завидев медсестёр и своих подопечных, что-то истерически тихо пропела.                - Алиса, она не в себе. Давай улетим отсюда, как в прошлый раз! Шепнул на ухо подавленной девушке, дрожащий Сайман, Алиса, попытавшись успокоить его, взяла юношу за руку - не беспокойся, всё скоро закончиться. Любой жизни настает конец, не стоит переживать.                - Алиса, милая, давай улетим! Неделю назад ты твердила мне, что если есть способ бороться за жизнь, нужно не игнорировать его. Нужно бороться до конца, не стоит сдаваться. Умолял бороться её Сайман, но было слишком поздно, и девушка сдалась. Эта игра была проиграна для нее и победителем значилась миссис Лобранджии. Женщина вышла к ним на встречу.                Услышав, как перешёптываются Алиса и её друг, миссис Лобранджии скорчившись в язвительной улыбке, стала доставать из белого шкафа, банки и подносы, бутылки и инструменты. Она велела медсёстрам раздвинуть кушетки.                - Алиса, прошу тебя, давай сбежим! Мы сможем это сделать. Ты всегда считала происходящее в приюте бессмыслицей. Ты сравнивала воспитанников с учёными собачками в цирке, помнишь с теми, что я видел у тебя в дневнике, с обёрток от конфет. Алиса, не молчи! Обращался в отчаяние, Сайман к ней.                Девушка, застыв, стояла, меланхолично наблюдая, как миссис Лобранджии извлекала из недр шкафа, новые и необходимые ей для проведения операции медицинские приборы.                - Сара, Клейн, позовите Хелен, пусть поможет мне. Живо, отправляйтесь в её комнату. Приказала Лобранджии, и вновь стала насвистывать незамысловатый мотив, длиной серенады, дезинфицируя спиртом инструменты.                В белоснежной повязке и пенсне, эта женщина выглядела устрашающе и дряблая шея, показывалась сквозь воротник фартука и синие жилы, проступали тонкими нитями на ней.                С любопытством она взглянула на связанных и сидящих на кушетке Алису и её преданного друга и, заметив пропавшую ненависть на лице девушки, желчно улыбнулась - всё кончено, дорогая, Алиса, теперь тебе не куда бежать. Ты обречена. Прошептала одними губами она - или ты выживешь сверхновым человек и проживешь целую вечность на этой земле. Прервав своё заунывное пение, объясняла Лобранджии.                Девушка на её слова спокойно пожала плечами - я считаю это не разумным, миссис Лобранджии. Зачем человеку вечная жизнь?                - Что за глупые вопросы! Не уже ли ты не хотела жить вечно, как мифические существа, о которых склоняют легенды, жить столетия, эпохи? Представь, как измениться мир, каким он станет! Моё имя будут восхвалять, а имя моего грешного отца будет упомянуто в песнях. Мечтательная искривленная улыбка проскользнула на лице женщины.                - Но не в этом смысл. Вы ни понимаете самого главного. Что жизнь на этой земле станет совершенно не интересной, сумасбродной! Вы не можете понять одного, любой человек не захочет жить вечно! Однажды ему это просто надоест.                - Надоест? Ты в своём уме, Алиса? Жить вечность не может надоесть.                - Нет-нет, миссис Лобранджии, вы абсолютно заблуждаетесь. Твердила с кушетки Алиса, Сайман нервно сжимал руку подруги.                Лобранжии, повязала повязку на лоб, надела на голову крошечный фонарик, прикреплённый к тонкой верёвке, и подошла к Алисе, жестко обратившись к ней.                - Всю жизнь я изобретала лекарство, придуманное моим отцом, я следовала его чертежам и инструкциям. Я изобрела вакцину, единственную во всем мире, она полностью разрушает сердце, отравляя его, но зато потом, человек начинает жить иной жизнью, для этого ему нужно во время вести вторую дозу вакцины.  В своё время моего отца посчитали сумасшедшим. Но он был прав! Зловеще прохрипела она - он попросил проводить эксперименты на людях, сердце животных не выдерживало второй дозы вакцины! Но его посчитали сумасшедшим, он пытался доказать правду, но она и погубила его. Он удушился, так и не признав труд всей своей жизни действительным. И я поклялась в те тягостные для меня годы, что я смогу восстановить честь своего отца. Я расшифровывала его документы и записи, записывала новые догадки, добавляла нужные ингредиенты, начинала ставить эксперименты. Мой отец в порыве ярости перед своей смертью уничтожил многие свои записи, спалив их в камине. Бедный папа! Не понимаю, зачем он так расправился со всем тем, что так было ему дорого! Окружающее отца люди довели его до такого состояния и теперь я докажу, что все проведённые моим отцом гипотезы, верны. Миру потребуется моя помощь.                - Я считаю, что вы не правы. Вы заблуждаетесь. Очень сильно заблуждаетесь. Сейчас за дверью стоит охрана, вы готовитесь к операции, но задумайтесь о последствиях! Зачем вашему отцу понадобилось сжигать все его записи, собственноручно написанные им? Я считаю, что он понял раньше вас, что он не прав. А ваш эксперимент, я считаю не нужным. Жить вечно скучно и утомительно! Искренне признавалась она -  знаете, в чём преимущество не вечной жизни? В том, что вы не знаете, что случиться с вами завтра. Останетесь ли, вы живы, или нет? Сколько лет вы проживёте, как рано состаритесь? Будут ли ухаживать за вами в старости, ваши дети? Какую долгую жизнь вы проживете? Всё это не забываемые вопросы сего человечества, и вы думаете, что за всю свою жизнь вы смогли найти на них ответ? Задавалась новым вопросом Алиса, обращаясь к задумчивой миссис Лобранджии, застывшей у операционного стола.                - Какая глупость! Поморщилась ей в ответ женщина, недооценивая слова Алисы - подумать только, ты сидишь взаперти, подобно несчастной мышки в мышеловке и пытаешься научить меня правильно мыслить! И по каким же правилам живёшь ты, если не признаёшь моих законов? Чем ты отличаешься от остальных воспитанников Алиса, не уже ли тем, что сумела сбежать из моего приюта, утащив вместе с собой Саймана? Отходила к двери и велела входить в помещение пришедшим, Лобранджии, кивая головой в сторону Алисы, ожидая от девушки ответа.                Девушка не задумалась ни на секунду - я живу этим днём, этим вечером, этой ночью. Всё в жизни случается один раз, и я считаю, что каждый её момент, нельзя упустить, и каждую секунду человек должен наслаждаться этой жизнью. Тем, что он видит перед собой восходящую луну, звёзды, цветы и чувствует запахом моря или аромат сладких  духов. Что он может отыскать красивые ракушки на побережье и завидеть большую куклу в магазине игрушек, и всё это будет происходить впервые. Разве это не прекрасно?                Лобранджии с нескрываемой ненавистью взглянула в светящиеся радостью глаза Алисы и горько усмехнулась - мне жаль тебя детка, ты не сумела оценить этот мир. Действительно, я не буду врать, знаешь, ты ничем отличаешься от воспитанников этого приюта. Послушай, до того как мы приступим к операции, позволь мне выяснить у тебя одну вещь. Как ты смогла сбежать из приюта? Как тебе это удалось?                Девушка с жалостью посмотрела на Саймана, испуганно оглядывающегося по сторонам. Его живот неприятно сводило, и капельки пота проступали на бледном, не видящем солнечного света лбу.                - Я улетела. Я улетела от вас. На крыльях.                - Что ты говоришь? Усмехнулась разгневанная женщина, в окружение медсестер и двух докторов. Генри стоял в небольшом отдалении от своей матери, и ожидал от заведующей приютом нового приказа или распоряжения. Но женщина молчала, ожидая подробного изъяснения от Алисы. Девушка, не усомнившись в своих словах, повторила ещё один раз - я изобрела летательный аппарат и ночью выпрыгнула из своей комнаты, разбив окно. Было ветрено, и я смогла удержаться в воздухе и подобно зимней птице, вспорхнула над территорией приюта и перелетела высокий забор. Моими чертежами воспользовался Сайман, так мы оба осуществили свою давнюю затею. И знаете, я несколько не жалею, что побывала не взаперти.                - Всё это так неразумно, таким способом обрекать себя на смерть! Я не скрываю, и даже уверю остальных, что ты надеешься, что Гарри тебя спасёт, но тому не бывать! Ему не интересны девушки низкого происхождения, как ты. Разве стал бы он связывать свою судьбу с безумной? Боюсь, что нет. Хелен, Генри, срочно пройдите к кушетки, отодвиньте её в сторону. Клейн, будешь светить лампой мне над головой, когда я буду разрезать рану. Моментально переключила своё внимание Лобранджии на своих помощников. Две пожилые медсестры, начинавшие свою деятельность, в тоже время, что и Лобранджии, подвели за руки, не сопротивляющуюся Алису к операционному столу, и с силой уложили её, приковав тело девушки ремнями.                Одна из медсёстер, блондинка, лет сорока пяти, подошла в сторону Саймана и, окинув его подозрительным взглядом, попыталась, привязать ополоумевшего юношу к специальным вделанным в стену цепям, но Сайман пронзительно закричал и Лобранджии, отмахнулась правой рукой в сторону происходящего - перестань Хелен, нечего с ним мучиться. Он всё равно ничего не запомнит, но если вдруг операция выйдет не удачно, нужно будет срочно предоставить его тело, ибо изготовленная вакцина действует в течение двух недель, а на новую изготовку уйдут месяцы, если не годы. Ты поняла меня, перестань же его терзать! Комната охраняется со стороны лестнице, часовые стоят на каждом шагу. Представь, что мы будем делать, если во время не сможет отпустить его из объятий проржавевших цепей? Так, что займись делом. Строго и поучительно велела она, женщине, подходящей теперь к ней. Остальные медсёстры скрылись в полумраке за дверью. Заведующая приютом, Хелен и Генри с безумной застывшей омерзительной улыбкой на лице остались в комнате наедине со своими пациентами.                Лобранджии ввела уколом в руку Алисы снотворное и с сочувствием на лице, прошептала ей на прощанье  - скоро с помощью тебя, я стану знаменитой.                Алиса в последние минуты своей жизни попыталась выбраться из ненавистного ей кресла. Она помнила его,  помнила скользкие, подобно кусающим змеям ремни, вновь ощущала холодную дрожь в теле, и злобную вредную усмешку на лице Лобранджии.                Алиса чувствовала, как кружиться её голова, как медленно, начинает меркнуть перед ней лампа, свистящаяся под потолком, как голос Лобранджии, перестаёт ведаться ей в тяжёлых репликах. Это был конец. И в последние минуты, начинающего пробуждаться в ней сна, она ощутила, что её может спасти лишь чудо, а это произойдет только тогда, когда эксперимент миссис Лобранджии даст положительный результат.                Но девушка больше не могла слышать про новые разработки и тысячи смертей, тех, кто вместе с ней оказался в этом проклятом доме. Тысяча с половиной человек, маленьких детей прибыли в приют несколько лет тому назад,  и из них удалось выжить немногим.                Всё своё детство, Алиса пыталась бороться за свою жизнь, подобно безобидной бабочки, попавшейся в сети коварного паука.                Когда она почувствовала нестерпимую боль, она ощутила преданную  любовь, обращённую к Гарри и его семье.                Где они теперь: Гарри, дети, миссис Дженнингс, Марта и Джон? Где они все? Они растворились в серых, надвигающихся над её головой тучах и над ней нависло страшное затмение, предвещающие смерть.                Алиса долго сражалась, она не хотела проигрывать. Но она ничего не могла поделать. Ей следовало бежать, но она не могла подняться. Ей нужно было закричать, но она была не в силах.                Девушка ощущала, как сколькие руки Лобранджии и вязки ладони Хелен, расстегивают подаренную ей блузу, и  сладкий аромат духов покидает её. Теперь она всего лишь остаток, той ясной и свободной жизни, про которую в стенах приюта слагали легенды.                Напоследок девушке представилось лицо Гарри, улыбающегося и играющего вместе с детьми в снежки. Он счастливый бегал вместе со всеми, устраивал снежные засады и с криками и улюлюканьем, развлекался вместе с остальными. Они бегали по улицам города и пушистый снег, садился на их головы. Впереди улицы кто-то кричал и, кто-то отзывался ему в ответ. Крики и шум нарастали и становились всё громче и надрывистее, она не могла понять, что происходит, и она чувствовала, что в области груди к её коже прикоснулось, что-то неприятно холодное и скользкое, подобно щупальце осьминога.                Алиса готова была провалиться в сон, как вдруг кто-то резко её затормошил и на ухо ей прокричали. Девушка не могла понять, что происходит. Ей так хотелось спать, и она никуда не желала идти.                Но знакомый  ей голос повторялся - идём же! Идём скорее!                И вновь послышались крики, звон битого стекла и вдруг неясно и расплывчато, перед ней представилась картина происходящего вокруг нее.                В это было трудно поверить. Сайман, разгневанный, залитый розовым румянцем лицом, с графином в руке, набрасывался на Генри. Гремели бутылки из-под лекарств, рассыпались на пол инструменты на пол, падали банки, и тонкая капсула, в которой по представлениям девушке, должна была находиться вакцина, валялась на кафеле, разбитая в дребезги.                - Скорее! Скорее! Звал девушку в кабинет миссис Лобранджии, Сайман, кидая в сторону надвигающихся на них медсестер, массивный поднос - идём же! Вставай! Громко кричал он.                Алиса оглянулась, и быстро застегнув на пуговицы блузку, отстегнула тугие ремни, и Сайман перерезал ей осколком графина путы на руках. Девушка с благодарностью взглянула на друга. Он светился лучезарной улыбкой. Вместе они схватились за руки и выбежали через кабинет миссис Лобранджии в коридор. Сзади них шумели голоса. Сторожевые, вломившиеся в операционную, теперь получали новые приказы и распоряжения от негодовавший миссис Лобранджии, кричавший на не успевших остановить сбежавших Саймана и Алису, охранников. Но они были и без того раздосадованы случившимся, и ныне скромно повиновались властной хозяйке. Выхватив из-за спины пистолеты, группа сторожей, разбежалась по этажам.                Сайман и Алиса слышали, как до них доходят шаги, доноситься звук выстрелов. Им так же показалось, что где-то сбоку или с внутреннего входа, слышится писк приближающейся сирены. Но они так и не смогли разобраться, правда это или нет, и только смутная надежда смогла зародиться в их сердцах.                Со второго и третьего этажа, толпы медсестер и медбратьев, пытались догнать убегавших, на первом этаже около заветной двери главного входа, двое крепких сторожей, надвинулись на беглецов. Алиса вздрогнула, а Сайман не растерявшись, вновь поразивший девушку своей находчивостью, кинул со стола хрустальную вазу в лицо одному из силачей, и та разбилась в дребезги, хрупкие розы вывались на пол, озаряя его прозрачными каплями воды.                Охранники на мгновение растерялись, и их задержки хватило, чтобы беглецы смогли переступить порог ненавистного им приюта и выбежать на улицу.                Тёмное небо озарялось яркой, как никогда, лунной и миллиарды звёзд, мерцающих и манящих, звали к себе двоих путников, не знающих куда деваться, указывая им путь, их судьба готова была повториться снова.                Но сегодня же им не пришлось бежать. Всё рано или поздно, должно было закончиться и в ночь перед Рождеством, препятствия, стоящие на пути к их свободе, растворились подобно утреннему туману, и новая жизнь, в совершенно ином мире, засветилась яркими огнями.                Позади, слышались не умолкающие голоса, крики и шум от выстрелов. Девушка, ощущавшая хрупкий снег под босыми ногами, радовалась своей «новой» жизни, она снова готова была сражаться, и вновь кинуться в бой.     Ей казалось теперь, что протяни она сейчас руку вперёд, то отыщет все отгадки, на давно терзающие её вопросы.                Друзья бежали, как могли, сзади их догоняла стая мощных владык, кричавших им что-то вслед. Впереди возникли сторожевые, не подпускающие их к воротам. И теперь несчастные, и обречённые на новые препятствия и трудности, Алиса и Сайман, не знали, куда им податься. Их окружали со всех сторон и на пороге приюта, миссис Лобранджии, желчно прокричала что-то, и Алиса в ответ произнесла одну фразу давно приходящую ей на ум, и не дающую девушке покоя. Развернувшись к разгневанной женщине, она прошептала вслух одними губами - никогда не сдавайся, если тебе выпадает последний шанс.                И тут возобновилась сирена, теперь уже не казавшиеся далёкой и неожиданной, она отчётливо слышалась и приближалась. Вдруг, на дороге к приюту, на всеобщее удивленнее засветилось два крошечных огня и двое машин приблизились к воротам, на всей скорости врезаясь в них и пробивая насквозь, ломая ржавые решётки. Автомобили остановились подле Саймана и Алисы, и девушка узнала, уже знакомую ей машину.                Теперь девушка не сомневалась в своей победе и скором завершенье этой истории.                Из машины навстречу ей, выбежал Гарри. На его лице отражался невиданный испуг, он сильно переживал за неё, и боялся её потерять. Оба они не скрывали больше своих чувств, и подобно двум пташкам, разлучённым на долгое время, влюблённые бросились на встречу друг друга. Гарри и Алиса, приблизились друг другу. Девушка обвила руки вокруг его шее и крепко прижалась к его груди. Гарри зашептал ей на ухо нежные слова любви.                В ответ на его реплики Алиса молчала, ей было сложно осознать, новые перемены, произошедшие с ней.                А тем временем, действия сменялись одним за другим. Полицейский наряд арестовывал Лобранджии, люди врывались в полыхающий всеми огнями дом, вылетали ставни из окон, слышались голос, а воздух витал сладостный и такой важный для всех тех, живших в заключение, воздух свободы.                "Этот день настал" - шептало каждое старое дерево в мшистом лесу.                "Этот день пришёл к нам" Проносилось в мыслях каждого из воспитанников приюта.                Голоса слышались повсюду в эту ночь, и стрелки часов уже давно перевалили за двенадцать. На дворе стояло двадцать пятое декабря и смачный запах Рождества, уже поднимался в небо и разносился по всей стране вместе с попутным ветром. Это была чудесная ночь, и Алиса не могла передать своих чувств, восторга вскружившего ей голову, и опьянившего ей разум. Ей хотелось спать, и она еле держалась на ногах, изображение леса и приюта, становилось всё более расплывчатым, но пока она чувствовала ледяной снег, окутывающий её стопы, она пыталась сказать Гарри, самую главную мысль, побудившую осведомиться её в ту ночь. Одними заледеневшими губами, она прошептала - всё кончено... Всё кончено... Я не могу это передать словами. Это восхитительное чувство... Я чувствую, что я словно лечу. Что из-за спины у меня вдруг выросли крылья, и все тропинки открыты, и я могу идти туда, куда захочу, а не туда, куда меня принуждали идти. Я и мечтать не могла ранее о такой жизни, я думала, что это конец... Но, Гарри, как бы это немыслимо не звучало, я оставила на мгновение борьбу за свою жизнь... Я даже не знаю сон ли это или, правда? А вдруг я нахожусь во сне, и всё это видение? И ты Гарри, ты тоже видение - в сомнение и не понимание шептала она - вдруг сейчас, моё сердце отчаянно борется за свою жизнь, сражаясь с ужасной вакциной, а вдруг я уже становлюсь той, которой не была бы прежде? Гарри... Вдруг всё это один лишь мираж?...  Испуганно прошептала она, и ещё сильнее, обняла своего любимого.                - Нет, всё это правда. И я, нахожусь здесь с тобой. А потом мы поедем к тебе домой, и заживём новой жизнью, теперь уже всей семьёй. Нашёптывал он ей смачные слова, под мелодию ночного ветра.                Алиса уже не ощущала леденящего и пробирающего до дрожи снега, она витала в облаках. Казалось, что происходящие вокруг нее всего лишь выдумка. Что вскоре сладострастный мираж раствориться перед её глазами. Но это было обманом, и всё происходящие с ней было истинной, которая когда-либо должна была восторжествовать.                - Гарри, что ты такое говоришь, не уже ли у меня есть дом? Собственный дом? Пыталась устоять она на ногах - не уж то всё это правда?                - Да, Алиса, да. Это так! И ты не догадываешься, что это за чудесное жилище. Мы будем жить там все вместе, долго и...                - Нет-нет, Гарри! Ласково потянулась к его губам Алиса - теперь для меня не существует понятия долго. Я пробыла в заточение двадцать лет, как же я смогу жить взаперти ещё столько времени? Я читала, что существует так много континентов и стран. На одних стоит жара, другие покрыты снегами. На одних обитают белые медведи, а на других полосатые тигры. Но их объединяет одно. У них общее солнце, и каждый будний день я буду счастлива, видеть на свободе его восход, Гарри, заставать рассвет вместе с тобой. До чего же это прекрасно...                Её тело содрогалось в его объятиях, и Гарри дотронулся до ледяных рук девушки. Алиса ощутила долгий страстный поцелуй и почувствовала, что теряет сознание.                Девушке резко захотелось спать, и теперь её ноги не могли удержаться, она почувствовала, как Гарри, вовремя схватил её на руки и понёс в машину. Издали, расплывчато и нечетко, доносился язвительный голос миссис Лобранджии, радостные восклицания Саймана, грохот и стрельба. Стекла сыпались из окон, в доме велась ожесточённая борьба, но ныне было понятно, кто одержит победу в этом сражение. Заведующая приютом, что-то кричала, пытаясь вырваться из рук полицейских.                За всем происходящим на территории приюта наблюдал шериф Мирост, задумчиво ухмыляясь и о чём-то размышляя. Он не мог вообразить, насколько жестоким окажется это расследование, и как много таинственных сюрпризов ещё ожидало его впереди. Огромная цифра, погибших в лечебнице детей, кружилась в ночном небе и со стороны приюта слышались все новые и тонкие, пронзительные голоса.                В белых ночных рубахах, доходящих им до пят, юноши и молодые девушки, выбегали босиком из приюта, они бежали, не оглядываясь назад, и завидели вдали сломанную решётку, не выпускавшую их столько лет на волю. Они поднимали бледные лица, в небо, устремляя свои взоры на блестящую полную луну. Воспитанники вдыхали свежий ночной воздух полной грудью, и фарфоровый окрас, постепенно сходил с их лиц. Они ощущали, свободу, завладевающую их сердцами, они чувствовали, что больше ими не управляют. Теперь роль марионеток в этой игре сменилась другими людьми, и их злейшие враги встали на их место.                - Всё кончено! Кричали они и эти слова передавались из уст в уста. Тем временем из приюта выбегали новые воспитанники, они устремлялись на улицу вслед за остальными. И всё больше воспитанников прибывало во двор дома-приюта. Их становилось сорок, шестьдесят, семьдесят человек. Воспитанники не могли поверить в конец этой злосчастной игры, которая овладела их судьбами. Они долго не решались выйти за обусловленные преграды, но вот Сайман, влёкший всех за собой, ступил ногой за пределы двора, и шумная толпа воспитанников, двинулась следом за ним.                Они бежали босиком по холодному снегу, одетые в старые ночные рубахи, у них были растрепаны волосы, и  по шумевшей толпе разносилось радостное громкое улюлюканье. Голоса бегущих раздавались по всей округе и тёмной ночью, несчастные воспитанники, напоминали белоснежных приведений, потерявшихся в сгустке тьмы. Они радовались снегу, были довольны услышать крики птиц и вой диких животных, их бег сопровождался завывание ветра. Они бежали за Сайманом, следили взглядом за уходящим вдали автомобилем Гарри. Они долго  и беспрерывно бежали по усыпанной снегом трассе, и все вместе глядели на белоснежный диск луны.                В эту ночь на небе не было ни единого облака, и белоснежная луна освещала белоснежные поля и ветер, спокойный и ласковый, поднимал с полей снег, и устраивал вьюгу.                Тысячи звёзд освещали небо и млечный путь, указывал заблудшим путникам дорогу туда, где начиналась новая жизнь, в свободную страну, в огромный и необъятный мир, новый и неизведанный для них.               
                Глава 14.
Гирлянды и яркие игрушки, озаряли небо прекрасным рождественским сиянием. Мимо дороги помелькали украшенные витрины магазинов, прохожие, медленно прогуливавшиеся по тротуарам, улыбались лучезарными улыбками. Все вокруг предавало замечательную обстановку праздника, о котором так мечтала Алиса.                На Главной площади был залит огромный каток, и множество его посетителей катались на коньках, объезжая замёрзший фонтан, находившийся в центре площади, и устремлялись к сцене установленной неподалёку.                Через шумную толпу к сцене пробралась молодая девушка и, очутившись у её подножия, поднялась на сцену, пытаясь удержать равновесие на коньках. Её лицом светилось радостью, и никто из присутствующих не мог устоять перед её лучезарными искренними улыбками. Чистые голубые глаза девушки передавали те счастливые эмоции, которые она испытывала.                Девушка тяжело поднялась по ступеням на сцену. А потом, приоткрыв на мгновения алый занавес, она шагнула за кулисы, и чуть не споткнувшись об алую бархатистую гардину, устояв на ногах, девушка с благодарностью приняла руку в синей перчатки. Женщина, окутанная в тёплую шерстяную шаль, с распущенными волосами и микрофоном в руках, готова была начать своё выступление. Подождав, пока все люди, подойдут к сцене, она смущённо прикрыла на мгновение бархатистыми ресницами глаза, и её щёки запылали румянцем.                Женщина была рада приходу девушки и, потупив взгляд, обратилась к ней - знаешь, я никогда не решилась бы выступать на сцене, перед огромной аудиторией, если бы ты не помогла мне. Я даже не знаю, как отблагодарить тебя за это. Нашёптывала она ей честные слова, девушка сконфузилась – что, ты, Марта, вскоре бы ты сама пришла к такому выводу. Ведь каждый человек, знает, что ему нравиться и чему он готов посвятить всю свою жизнь.  Ты выбрала правильно свой путь, и поверь, ты никогда не пожалеешь об этом. Шепнула она женщине на ухо.                Марта в ответ махнула в её сторону рукой - Алиса, ты не поймёшь меня, для меня это очень важно. Скажи, я слышала, что вы собираетесь после Нового года, уехать с Гарри и детьми из Вейфордтауна, не уже ли это правда?                - Это истина. Мы собираемся отправиться в поездку на юг Англии в Сейлдорини, в город вечного тепла, находящийся около побережья. Как выяснилось, там живёт мой отец в скромном домике на берегу океана.                - Ах, Алиса, не уже ли это правда? Человек, с такой же фамилией, как и ты, живёт на другом конце страны?                - Ты заблуждаешься, Марта, человек такой фамилии, что и я, находиться сейчас на катке! У моего же отца, совсем иная фамилия. Хитро ответила Алиса.                - Не может быть, Алиса! Не уже ли вы помолвлены, ты и Гарри... Какое чудо, Алиса - искренне обняла подругу, Марта, сжимая в правой руке микрофон - это ведь восхитительно. И на какой день объявлена свадьба и сколько гостей вы собираетесь пригласить туда?                - Очень много, Марта. И ты будешь подругой невесты, не против? Обратилась к своей собеседнице, Алиса.                - О, нет, что ты, Алиса, я счастлива! Я не в силах передать те эмоции, что охватили меня сейчас. Вдруг Марта притихла. Послышался голос ведущего и её попросили выйти на сцену, Алиса заметила, как дрожит от переполняющего её страха, Марта и, взяв подругу за руку, вышла вместе с ней на сцену. Каток освещался разноцветными гирляндами и собравшиеся, не спеша устремлялись к высокому возведённому подиуму, который находился около здания мэрии. И выйдя на сцену, Алиса заметила сотни любопытных глаз смотрящих на неё и Марту. На катке присутствовал и мэр, и друзья девушки из приюта, обрёкшие ныне свободу. Джон махал рукой с катка своей жене, а рядом с ним, довольные и счастливые брат с сестрой, улыбавшиеся и поедавшие мармеладные дольки. Гарри вместе с детьми, пробрался ближе к сцене, и Алиса, отойдя от Марты, подбежала к своему жениху и очутилась в объятьях своего любимого. Девушка, остановившись около сцены, с благодарностью приняла из рук Коры мармеладную дольку. Терпкий вкус лимона, растворился у неё во рту. Мелодичная, радостная музыка полилась со сцены, чудесный, захватывающий каждого зрителя, голос Марты, сжимавший в тонких руках микрофон, ворвался на каток. И всё больше и больше слушателей,  окружали маленькую сцену и женщина, радостно замечая, что задумка её подруги удалась, светилась от счастья и переполнявшей её радости. Тысячи взоров, были устремлены на неё и мелодичная, торжественная музыка, окутывала слушателей, наполняя каток прекрасным звучанием флейты и скрипки.                Узорчатые стрелки на часах  старинной башни, установленной по соседству со зданием мэрии, показывали одну и ту же цифру на циферблате. Через пять минут, часы должны были пробить ровно двенадцать раз. И каждому человеку на этой земле Рождественская ночь принесёт что-то новое, необычайное и волшебное. Со временем исполняться мечты каждого, и каждая грёза, непременно осуществиться. Но всё это будет потом, а пока тысячи собравшихся на Главной площади, счастливо переглядывались, отыскивая в толпе старых друзей и новых знакомых.                Гарри стоял рядом с Алисой, нарядной и радостной, он знал, что главная его мечта, уже исполнилась. И эта девушка, которую он так сильно любит, находиться рядом с ним, и улыбается ему в ответ. Эта девушка показала ему, насколько прекрасен мир, она вывела его из серого мшистого леса, из страны топких болот и дикого кустарника, Алиса доказала, что нужно радоваться каждому новому дню и часу, когда они находятся вместе.                Сейчас Гарри находился на Главной площади Вейфордтауна, но теперь он себя не чувствовал одиноким, когда рядом с ним была Алиса, этот город заиграл для него новыми красками, сочными и свежими, подобно круглым апельсинам, на рождественском столе. Алиса, стояла рядом с ним и счастливо улыбалась, угощая детей новыми вкусностями. Кора и Джек, вместе с Гарри и Алисой, хлопали, аплодируя вместе с толпой выступлению Марты.                Часы на Главной площади пробили ровно двенадцать раз, и Гарри ощутил, как эта ночь сменяется новым днём, сегодня он был счастлив. Гарри представил, что так хорошо будет всегда и, взглянув на довольную Алису, посмотрел на небо, где луна заливалась ярким светом, и звёзды вспыхивали одна за другой.                Это было восхитительная ночь, и никогда ещё рождественские ночи не были настолько прекрасными и ожидаемые, как в тот день.                Гарри ласково посмотрел на счастливую, не теряющую никогда бодрость духа, Алису, чьи волосы развевались на ветру. Она встретилась с ним взглядом.                Под последний удар старинных часов, началась торжественная церемония. В воздухе зажигались фейерверки и гремели бенгальские огни. Небо озарялось красочные цвета, окрашивалось в яркие сочные тонна. Алиса и Гарри стояли, они не могли отвести друг от друга взгляды, их дёргали за руки дети, прося поднять на мгновения головы наверх, и озариться восторгом. Они же не смели отвести друг от друга взглядов, их главная мечта сбылась, они снова были вместе, и разве после этого кто-то будет оспаривать веру в чудеса?    
Эпилог.
Спустя много лет эта девушка обнаружит в ящике старого шкафа, сложенные крылья, сделанные из ткани и картона. На мгновение она снова ощутит себя той пташкой, и почувствует, как вздымаются вверх её крылья. И она вместе со своим любимым улетит одной звёздной ночью на небо, и будут долго парить над землёй, наблюдая за жизнью своих детей и внуков.                Конец.