И пусть весь мир подождет

небольшое продолжение к "Я, ты и наш малыш"

- Риччи, ты как? – спросил взволнованно Джерри, перевязывая ладонь своего парня найденным впопыхах бинтом.
- Жить буду, - хмыкнул в ответ парень, иногда морщась от неприятного прикосновения ткани к ране. – Будешь теперь знать, как выдумывать всякие глупости. Нет, чтобы сделать все по-свойски и как обычно, так ты решил испробовать все на мне, вот и смотри теперь на наш совместный результат.
- Я и смотрю, - обиженно засопел парень, все еще внимательно рассматривая руку Риччи. – Ты меня знаешь, хотел выпендриться, вот и получилось. Прости. Надеюсь, мне больше ничего такого в голову не придет.
- Я тоже на это надеюсь, - взъерошил Риччи волосы своего парня здоровой рукой, вспоминая уже с улыбкой то, что они сейчас хотели сотворить.
Кто ж знал, что совместный ремонт в комнате родителей, которые сейчас отдыхают в горах, будет таким ущербным и большим на сюрпризы в виде ссадин, синяков и непотребных слов при получении выше обозначенных гематом. Да и наверняка, сейчас позвонит взволнованный Симон и будет уточнять, что с его детьми произошло. Он до сих пор неустанно мог звонить им в любое время. Сколько бы они ему не говорили, сколько бы своему супругу не говорил о том, что так не делается, его Алекс, всё бес толку. Симон был неисправим. Он как чувствовал какие-нибудь неприятности у своих детей, поэтому угадывал эти моменты всегда, чтобы с ними не приключилось. Да к тому…
Что и требовалось доказать. Домашний телефон разразился звонкой трелью, стоило только Джерри сложить всё теперь уже не нужное в аптечку и убрать ее в верхний шкафчик на кухне. Парни, переглянувшись, тяжело вздохнули, но все же рисковать не стали, чтобы не отвечать на данный звонок, иначе, за Симоном станется, он вернется с отдыха в ту же секунду. Посмотрев еще раз друг на друга, они улыбнулись и решили сыграть в «камень-ножницы-бумага», чтобы решиться на то, кто теперь будет разговаривать с родителями. Да, детская игра, но почему-то по-другому этот вопрос не могли разрешить ни в какую. Поэтому через пару мгновений трубку с телефонного аппарата взял Джерри, угрожающе показывая своему парню, что того ждет после завершения разговора. На что тот лишь рассмеялся, поцеловав Джерри в щеку и притянув к себе для крепких объятий, а интимный шепот о том, что он на все согласный, привели «счастливчика» в полный восторг. Из-за чего он чуть не пропустил «гневные слова» от того самого Симона, который мгновенно засыпал слегка опешившего парня вопросами:
- Что произошло сынок? – спросил мужчина тут же, опуская все приветствия. – Почему вы сразу не берете трубку? Я же… мы же с отцом беспокоимся о вас и…
- Во-первых, папа, здравствуй, - строго произнес Джерри, продолжая наседать на своего отца: - Во-вторых, мы можем заниматься более интимными делами, чем вам кажется. В-третьих, с нами все хорошо, и, в-четвертых, мы о вас тоже беспокоимся, но не звоним вам каждые десять минут! Пап, сколько можно, а? Мы ведь тебе говорили уже об этом.
Парню послышался глубокий вздох отца, отчего стало как никогда совестно за сказанные в порыве злости свои слова.
- Пап, прости, просто ты нас слишком сильно опекаешь, вот я и не удержался. Прости.
- Это, ты прости, я сам сколько раз себя корю за эту надоедливость, но все равно каждый раз сердце кровью обливается, когда не вижу вас рядом с собой, да и сейчас мне показалось, что с тобой или с Риччи что-то произошло, вот я и решил уточнить у вас и опровергнуть свои опасения. У вас ведь все хорошо, да? – Джерри вздохнул поглубже. Врать не хотелось. Но все-таки многочисленные царапины на теле из-за ремонта-сюрприза, это не повод говорить об этом родителям и тревожить их. С них хватит и того, что они в детстве творили, хотя с другой стороны, они далеко не ушли. Да и вообще Джерри уже в который раз убедился в том, что он вместе с Риччи всегда для родителей останутся теми мальчиками, которые при волнении коверкали слова и боялись темноты.
- Дай-ка сюда, - у опешившего Джерри выхватили трубку и неожиданно отодвинули в сторону, при этом радостно заявив о многом: - Пап, привет! Не волнуйся ты так, все с нами нормально. Я сейчас с Джерри на прогулку собрался, да и продуктов купить нужно. Все-таки до Рождества осталось всего ничего. Вы ведь не забыли, что разрешили пока пожить в вашем доме? – Риччи весело подмигнул Джерри, который смотрел на него все также ошалелыми глазами, спрашивая как бы: «Ты с ума сошел?», на что тот лишь улыбнулся шире, продолжая врать: - Значит, вот… мы с Джерри и постановили, что хотим сначала прибраться в доме, а потом можно будет и еще чем-нибудь заняться. Вы не волнуйтесь, с нами и вправду все хорошо, ладно?
- Я всегда думал, что я такой болтун, - усмехнулся мужчина на той стороне провода, - а оказывается, нет. Ты любого сможешь уболтать, Риччи. Раз ты говоришь, что у вас все хорошо, поверю на слово. Кстати, Алекс передает вам огромный привет и очень-очень крепкий обнимунчик.
- Угу, спасибо, - улыбнулся на слова отца Риччи, - и ему тоже передавай очень крепкий обнимунчик и от меня с Джерри. Позвоним вам перед Рождеством. Ладно, пока пап. Мы вас ждем, пока-пока.
- Да, да, сынок, пока. Будем ждать звонка.
После того, как они разъединились, парень даже присел на кресло и выдохнул с облегчением и словами на губах:
- Пронесло. Он вроде бы ничего не заметил. А ты почему так сразу на него насел? Не боишься его обидеть?
- Обидеть отца? Риччи, не беспокойся, будто ты не знаешь, он скорее с нами проведет воспитательные беседы, не смотря на наш уже не детский возраст, чем будет обижаться на своих детей. Конечно, он предварительно поругает нас за то, что мы ведем себя так не красиво и неправильно со своими родителями, а потом уже и проучит нас чем-нибудь. Разве не так?
- Ну, да, так и есть, - хмыкнул Риччи, утвердительно кивнув и прекрасно понимая своего парня. Все-таки родители Джерри всегда отличались, чему собственно и удивлялся парень всегда, своим отношением к детям. Несмотря свои это были отпрыски или чужие. Понимание и поддержка в Алексе и Симоне были всегда. И этим они и импонировали, будь ты самым неразговорчивым малышом на свете. Ведь в этом они убеждались не раз и не два. – О, кстати, я же сказал твоему отцу о том, что мы занимаемся кое-чем интересным, может, воплотим мои слова в жизнь?
- Вообще-то это я сказал, - притворно обиженно просипел Джерри, но махнув рукой, тут же добавил: - хотя какая разница, кто сказал? Пошли уже! Не будем терять время!
И схватив смеющегося Риччи за лацканы рубашки, потянул на себя, предварительно убедившись, что приобретенное ранение его парня не будет им мешать в интимных вопросах. К тому же купленные два дня назад продукты ждут лишь определенного часа, чтобы красоваться на праздничном столе. А вот водоэмульсионная краска, кисточки и валики пусть полежат на полу в комнате родителей еще немного. Ведь комнату осталось только немного обновить, так как их родители, когда еще соберутся это сделать?

****

- Я же тебе говорил, что Джерри и Риччи будут ругаться, зачем тогда ты им позвонил? – спросил несколько строго Алекс, поглядывая на рассеянного Симона. Мужчина присел рядом с супругом и взял его за руку, сжимая пальцы. – Ну, чего молчишь? Получил по заслугам?
- Угу, - усмехнулся Симон, подняв глаза на Алекса. Он всегда знал, что и как говорить неугомонному мужу. И вот теперь, как всегда прав. Так что приходиться признать его слова и подтвердить их еще раз. – Ты как всегда все угадал. Джерри немного поругал меня за то, что я вмешиваюсь в их каждодневные дела и немного мешаю их интимной жизни, которой они по ходу дела сейчас занимались, а так все нормально. Притом они оба попросили у меня  прощения за резкие слова. Н-да, Алекс, вот так у нас и получается.
- Что ты имеешь ввиду? – спросил немного растерянный Алекс интонациями мужа. – Что именно получается? Я немного не понимаю, о чем ты сейчас говоришь?
- О том, что я не хочу до сих пор верить в то, что наши мальчики стали взрослыми людьми, и у них есть своя жизнь, в которой нам, их родителям не место, а мое опасение и волнение по поводу и без, их только раздражает.
- Не говори глупостей, - махнул рукой Алекс, притягивая мужа к себе и усаживая его рядом с собой. – Это не раздражение, как ты это называешь, это просто то, что Джерри и Риччи просто хотят, и это естественно, быть самостоятельными, а мы их своими постоянными слежками только доводим до точки. Вот сам посуди, я тебе это говорил и не раз, тебя в детстве, юности так не опекали, как я с тобой это делаю над Риччи и Джерри. Мы же следим за ними постоянно. Им вдохнуть и выдохнуть некогда, всегда мы рядом. А когда они падали в детстве, мы тут как тут, успокаиваем, лечим, гладим по спине в успокаивающем жесте. Пусть они набивают ошибки сами и сами же с ними и справляются, а если вдруг они попросят нас о помощи, то мы будем только этому рады, подумай, разве так несправедливо, дать нашим детям свободу и посмотреть, как они справятся с этим, м?
Симон как-то уж совсем горестно вздохнул, но все же согласился со словами супруга. А Алекс лишь покачал головой, так как прекрасно понял одну единственную вещь – Симон неисправим ни на йоту. Он опять будет звонить, спрашивать и беспокоится. Да к тому же Алекс до сих пор в удивлении от того, как Джерри и Риччи еще в грубой форме не обругали своего второго отца за такое тщательное, мнительное беспокойство за них. Нужно будет их спросить как-нибудь об этом, а теперь у него и Симона есть кое-что незаконченное, о чем он не преминул супругу напомнить:
- Сим! А Сим! Ты ничего не забыл? – нужно же было как-то отвлечь его от слежки за своими детьми?!
- А? В смысле? – Симон до сих пор находился в каком-то рассеянном виде, поэтому стоило все еще раз повторить то, о чем они договорились, сегодня пару часов назад:
- Вообще-то кто-то из нас двоих очень рьяно хотел покататься на лыжах рано утром, а сейчас уже полдень, а мы даже не завтракали, между прочим, так как опять-таки кто-то лениво полеживал в кровати, не желая подниматься, не знаешь таких, м?
- Да? Разве это был я? – ехидно спросил Симон, завалив своего супруга на спину, при этом вглядываясь в глаза Алекса и ища что-то такое же игривое, что присутствует сейчас и в нем. На все это мужчина весело рассмеялся, и уже через пару мгновений Симон лежит на спине и ошарашенными глазами смотрит на мужа снизу вверх. А Алексу видно только это и нужно было, ведь теперь-то его муженек никуда не денется, да и прогулка на лыжах подождет. И самое главное, дети им уж точно не помешают.
От таких мыслей Алекс рассмеялся еще громче, не забыв объяснить все свои опасения мужу. Симон рассмеялся за компанию с супругом, подтвердив такую его уверенность. Единственный плюс такого времяпрепровождения – это полное ничегонеделанье, а если и деланье, то того, что очень хочется. А хочется им в данную минуту определенно чего-то личного, запретного и очень-очень интимного, о чем собственно они не преминули сообщить друг другу в виде страстного и в тоже время очень нежного поцелуя.
Бывает же так: хотели отдохнуть, покататься на лыжах, подышать свежим горным воздухом, обсудить то, что не удавалось обсудить дома, а на самом деле выходит - куда там, если есть возможность плюнуть на все приличия и неприличия и творить, что душе угодно, то почему бы таким случаем не воспользоваться?! А душа хочет очень многого… да и возраст оказывается, в таких делах абсолютно не помеха. В этом Алекс и Симон убедились на себе, когда отказались кататься на лыжах и на коньках даже вечером. И пусть весь мир подождет… И этих двоих эта фраза касалась неукоснительно, ведь в ней говорилось о тех кто любит и любим…