Файл Душа удален из Корзины

Тишина. Только старые и громоздкие напольные часы в углу – тик-так, тик-так. Обшарпанный «позолоченный» маятник мерно раскачивается то влево, то вправо, то влево, то вправо, то влево... Идиотское состояние коматозного поведения. Вроде бы ты есть, а вроде и нет. Вроде бы ты жив, а вроде бы и труп.

И, сразу же издав какой-то приглушенный отрывистый всхлип – предвестник моих частых за последнее время истерик, я понял, что сбыться моим чаяниям о вечере без успокоительного не удастся и на сей раз. Вот так каждый раз - держатся до последнего, а потом снова идти убивать себя транквилизаторами до состояния трешного угара. Спать до полудня, чтобы потом снова просидеть весь вечер в кресле, курить до рвотного рефлекса и ныть, как малолетняя соплячка. Все в размеренной жизни сопляка-идиота уже достало. Где же сейчас я? Не тело, нет. Душа. Если бы тело можно было сравнить с компьютером, то я бы сказал, что файл "Душа" находится в папке Корзина...

Так, все, хватит сидеть в кресле весь день и рассусоливать о том, что было, да чего не было. Хватит. Целый год уже прошел. Как говорили мне тогда, давным-давно, на похоронах моей любимой? «Ты еще молодой, у тебя вся жизнь впереди»? Ну, будем считать, что они тогда меня убедили.

Медленно встав с кресла, я прошлепал босыми ногами на кухню. Холодный пол. Холодные, неуютные комнаты. Ночью были заморозки, и дом остыл. Надо бы открыть вентили у батарей – пустить в них живительное тепло системы центрального отопления. Невольно усмехнулся: ну, надо же, какие у меня поэтические мысли! Погода, что ли, так действует?

Подумал: и не затопил, и не открыл. А, потом. Если доживу до этого потом, да.

Пройдя на кухню, я наполнил металлический чайник водой и поставил его на конфорку газовой плиты. Чиркнул спичкой, повернул ручку. Вокруг конфорки тут же весело заплясали веселые синие язычки.

Напольные часы в гостиной пробили десять раз. Десять часов утра. Я кинул взгляд на календарь – 5 апреля 2007. Первая годовщина со смерти Кэсси. Надо помянуть.

Я нагнулся, чтобы открыть резную дверцу кухонного шкафа. Та с недовольным скрипом отворилась. Нужно, хотя бы, смазать петли подсолнечным маслом … А, потом.

Я вытащил из почти пустого шкафчика пыльную непочатую бутылку коньяка, и, смахнув пыль ладонью, аккуратно откупорил ее. Пробка с легким, почти неслышным хлопком поддалась. Это моя заначка. На всякий случай. Да, на какой случай? Наверное, для того, чтобы в один «прекрасный» момент, когда голова уже станет раскалываться на части от снов и воспоминаний, и никакие транквилизаторы не будут помогать, просто напиться до безобразия. Уже даже несколько раз, просыпаясь ночью в бреду своих однообразных кошмаров, шел нетвердыми шагами на кухню, порываясь достать заветную бутылку. Доставал... и каждый раз ставил на место. Почему? Не знаю. Остатки здравого смысла и инстинкта самосохранения нашептывали мне, что в моем состоянии от алкоголя может стать только хуже.

Но, в такой день можно. Я, ведь, не собираюсь напиваться. Помяну только. На кладбище к ней я все равно сегодня не пойду. Не смогу там находится. Там будут ее братья, родители, прочая родня и друзья. И я с моими длинными волосами, готической челкой и пирсингом на лице уж явно не впишусь в ту компанию. Плевать.

Я оглянулся в поисках кружки, но потом передумал. вспомнил, как год назад мы, дрожа от холода, сидели в мокрой от предутренней росы траве и делили одну единственную оставшуюся флягу сильно разбавленного водой спирта, отпивая по чуть-чуть прямо из горлышка, чтобы согреться хоть немного. Мы тогда были на каком-то рокерском фестивале в Уэльсе. Ночевали в палатках, но в то утро нам не сиделось внутри и мы вышли мерзнуть на воздух. И сейчас я почему-то устыдился своего намерения выпить коньяка из стакана. Словно бы эта формальная мелочь могла оскорбить ее память. Кому нужны эти чертовы церемонии? Моей Кэсси уже все равно.

Я подошел к окну. Десять часов – это уже не рано, но, из-за почти постоянно хмурой погоды, в Лондоне и его пригородах в это время обычно еще темновато. Даже летом и весной. Не часто по утрам сквозь тучи пробивается яркое солнышко и дарит прохожим капельку тепла и лучик веселого настроения. А настоящий праздник – это когда небо голубое-голубое. Нет на нем ни облачка. И тогда яркий свет заливает все вокруг и становится понятно, что в Британию, наконец-то, пришла весна. Пусть, и в апреле. Главное, что пришла.

Я долго смотрел на бутылку в своей руке, а когда уже поднес к губам... меня вывернуло. Прямо на пол. Злополучный коньяк выпал из моих рук, залив зловонной жидкостью ковер. Бутылка разлетелась в один миг. Острая боль пронзила ногу - один осколок впился глубоко в мясо. Плевать.

Кое-как доковыляв до ванной, я открыл металлический кран. Белая упругая струя воды с шумом начала наполнять ее. Мне с детства нравилось слушать мерный шум воды – он меня успокаивал. Говорят, на огонь и воду можно смотреть вечно. Как был прав тот, кто впервые это подметил.

Я с удовольствием подставил лицо под воду, чувствуя, как остатки грязи покидают мою кожу. Стоять бы так вечно, но из-за недостатка кислорода пришлось вынырнуть. Я уселся на бортик, перекинув ноги в поддон. Оказалось, что из небольшой, на вид, ранки достаточно сильно сочится кровь. Что-то подсказывало мне, что сначала бы было хорошо вытянуть тот злополучный осколок, но я просто подставил ногу под воду. Сидел и кайфовал.

***


Чай в чашке давным давно остыл, а хлебать ту холодную мерзость как-то не улыбалось. Я сидел прямо на полу, прислонившись к горячей уже батарее, и занимался очень странным делом - пил все те транквилизаторы, что нашлись в моем доме. Передо мной на блюдце горела стопка фотографий. Из-под огня я видел мечтательную улыбку Кэсси.

Пачка сигарет из заднего кармана содержала в себе только одну сигарету. Плевать. Больше все равно не надо. Завтра утром сюда придет квартирная хозяйка и обнаружит уже остывший труп. Вокруг будет лежать куча пепла, а на столе пачка купюр. Плата за аренду.

Но это все не важно. Важно то, что моя могила будет рядом с Кэсси. Ветер будет носить по кладбищу обрывки памяти и чьи-то слезы. Надпись на надгробии "Тайлер Смит" быстро сотрется и забудется. А моя душа, удаленная из компьютера жизни, будет вечно скитаться в поисках Кэсси - светлого ангела, которого никогда не существовало.