Почему женщины с меня глаз не сводили...

Многие факты и события  не раз уже приводили меня к  выводу,  что для  женщин внешний вид мужчин намного важнее их внутреннего содержания.

Особенно ярко это высветилось для меня во время съёмок  «бенефиса» Мартинсона  с Гурченко  в помещении телекомплека «Останкино».  Меня пригласили играть в передаче одного из мушкетёров (судя по гриму – Атоса),  что принесло мне совсем немного денег,  и  много проблем с повреждёнными  шейными позвонками.  Когда остальные,  умудрённые  своим профессиональным опытом  мушкетёры вдруг разбежались  и  попрятались,  я  единственный (новичок в этих делах,  просто фехтованием когда-то занимался)  попался в лапы режиссёра,   который потребовал от меня  для начала всего лишь навсего выполнить перед камерой прыжок  «заднее сальто».   А я никогда в жизни  до этого ни переднего, ни заднего  сальто не  прыгал и  прыгать не собирался.

В отличие от остальных мушкетёров - актёров,   у меня в кармане был авиабилет  -  вечером   я,    музыкант по профессии,   вылетал на гастроли,   и шансов сняться на следующий день у меня не было.   Быть с позором уволенным со съёмок не хотелось – решил попробовать,   просто вспомнив,  как это делают в цирке и представив самого себя таким вот акробатом.    И,  хотя  мне самому в это трудно поверить,    я  по команде «мотор»   -  в сапожищах-ботфортах, плаще,  со шпагой в руке -   я  этот прыжок выполнил,  благополучно приземлившись опять на ноги.

Из-за кулис,  из декораций,   из каких-то ящиков выскочили другие мушкетёры,  все мне аплодировали и кричали,    что я  «сделал эту сцену  ну просто по-Станиславскому».   А  я,   сам не веря своему  счастью,  собирался  отойти  в сторону отдохнуть  и  немного придти в себя.    Но режиссёр потребовал... повторить прыжок,   так как они ещё НЕ НАЧАЛИ снимать,   когда я прыгал.   Они   «просто  дали мне попробовать».

Все последующие тридцать с лишним прыжков заканчивались уже  только приземлением на голову,   пусть и с прижатым к груди подбородком (двадцать лет спустя мне показали на снимках  магнитно-ядерного резонанса,  что я сделал со своими  позвонками).   И  пришлось бедному режиссёру монтировать  в передаче вместе  отдельно снятые  начало и конец  моего прыжка.   Он всё вздыхал и говорил: «Такой великолепный  кадр для начала,  и  -  эх,  не вышел.   А ведь я с самого начала видел,  что ты МОЖЕШЬ сделать это!»    «Вот тогда бы и снимал,  когда видел», -  хотелось мне ответить.    Других охотников прыгать режиссёр найти не смог.

Так вот,   когда  мы (мушкетёры)  спустились из студии в огромный буфет телецентра,   к   нам  за нашим  длиннющим столом  тотчас  же  «присоседились» какие-то симпатичные девушки.   А когда мы пошли к буфетной стойке покупать себе  еду,   другая группа девушек подошла к нам и спросила,   не будем ли мы возражать,   если они сядут за столом рядом с нами.   Ну кто же будет возражать таким  милым  и приятным  девушкам!
 
Но когда мы с этой новой группой девушек подошли к нашим местам за столом,  то  те другие девушки,  что  «присоседились»  к нам  прежде,  безо  всяких там вопросов и разговоров,   внезапно атаковали пришедших с нами девушек.   Я никогда не видел до этого женских драк  и изумлённо смотрел,   как прелестные создания хватают друг друга за волосы  и  «бьют мордой об стол»,   словно герои ковбойского фильма  в  традиционной для «вестернов»   драки  в  салуне.   Поразила полная тишина этого мордобития,   никаких угроз,  оскорблений,   агрессивных выкриков итп,  - неотъемлимой части  любой мужской  драки.   Тут нас срочно  вызвали в студию,  и мы убежали,  дожёвывая бутерброды,   так и не узнав: чья сторона взяла верх?

На выходе из телецентра нас поджидали у выхода (хотя никакого уговора не было)  обе воинствующие группы девушек,   словно две армии на Куликовом поле,   ожидающие лишь сигнала к атаке.   Однако мы были уже без грима,  без роскошных париков и костюмов,   без шпаг,   а я так и вообще с лысиной.   До девушек дошло:   из-за кого, на самом-то деле,  они дрались и переживали?    Они фыркнули,   хмыкнули  и  удалились по-английски,   то-есть  даже  не  попрощавшись  с нами.   Нового Куликова побоища не состоялось.

Ну я этих девушек хоть как-то  могу понять.    Наверное,  таких  красавцев им  никогда прежде и никогда впоследствии уже не довелось  встретить.    Ведь на меня одного,   к примеру,    гримёр 2 часа и 20 минут истратил,   чтобы «создать образ»,   да   и на каждого  из  остальных участников съёмки вряд ли меньше ушло.
Но чтобы  какое-то всего лишь  там пальто могло бы так изменить поведение женщин  –  этого я  уж никак не ожидал.

Правда пальто это было необычное – ни до,  ни после я такого не видел.  Сверхмодное, «Сделано в Югославии»  по  лицензии какого-то знаменитого французского дизайнера одежды из  роскошного материала – 100%  шерсть.
 Первоначальная цена  пальто была  420 рублей ( 680 тогдашних американских долларов,   ровно четыре месячных зарплаты преподавателя ВУЗа,   семь месячных зарплат воспитателя детсада).   Однако продать его пытались в крошечном поселке рыбаков  и шахтёров в Приморье,   без тротуаров и освещения на улицах.   Как это пальто туда занесло,  мне даже предположить что-либо трудно.    Наверное,   кому-то из начальства не подошло.   Но мне это пальто представилось уже уценённым до  120-ти,   а когда  завмаг заметила мой интерес (на мне оно сидело,  как будто влитое),   то поняла,  что это,  возможно,   их единственный шанс.   Сбросила ещё  20 рублей. 

Все,   кто увидел меня в этом пальто в Москве,   в один голос говорили,   что я  в нём выгляжу,   как настоящий миллионер.   У  меня  тоже было такое же мнение,   поскольку ни я,   ни все остальные миллионера никогда в то время  не видели.   Когда же я впервые увидел настоящего миллионера  –   знаменитого певца  и телеведущего Дэза О Коннора (директор  телецентра в Лондоне сказал мне по секрету,  что он делает более миллиона  английских фунтов в год только на его студиях),   то этот миллионер не менее двух минут извинялся перед нами (группой из СССР),   что он так бедно одет,  и  всё  уверял,   что у него есть костюм и подороже.   Он бы его – дескать непременно одел бы,   если бы его предупредили  о нашем визите.   Он же «знает, как русские любят выряжаться,  и как это для русских важно».

Другой миллионер водил нас по съёмочным павильонам своей Лондонской  Национальной Академии Киноискусства в стужу будучи совершенно посиневшим и стуча при этом  зубами – у него никакого пальто,  по крайней мере во время нашего посещения этой школы,  вообще не было.   На мой вопрос ответил,    что  «мы – англичане ЛЮБИМ,  чтобы было трудно и неудобно».  Поэтому,  по его словам,  он и мёрз.

Когда же я работал впоследствии в самом дорогом  на тот момент  отеле мира  (2200 долларов за ночь),   то миллионеров видел с утра до вечера.   Из своих вертолётов и самолётов они вылазили в костюмах,    которые будто бы корова жевала.   А  хозяин отеля ( приехавший  в ЮАР ещё из СССР,  кстати,   с 60 долларами в кармане,  а сейчас  купивший  уже  Райский Остров на Багамах  и выстроивший там самый большой отель мира)   -   тот вообще всегда был в футболке и сандалиях. 

Своё «миллионерское пальто»  я носить не стал,   а повесил в шкаф,  чтобы одеть,   когда торжественный случай в жизни  представится.   И случай представился,   но  вовсе не торжественный.   Я  стоял на остановке автобуса,   опаздывая на концерт,   а проезжающая мимо машина окатила нас всех с ног до головы грязью.  Пришлось бежать домой отмываться и переодеваться,   и тут у другого моего пальто в спешке пуговица отлетела и рукав по шву треснул.   Хорошо,  что  «миллионерское пальто» мне в этот момент  вспомнилось -  его я  и надел,    выбегая назад к остановке.    Это было самое горячее время предпраздничных концертов – до 8-10 выступлений в разных местах за день.  Мне никто бы не простил срывa хотя бы одного из них.

И что тут началось!   Казалось,  что для всех женщин Москвы все остальные мужчины просто перестали существовать.   На улице,  в метро,  в любом виде транспорта,  на остановке – все они только на меня и смотрели,   подталкивали соседок,  указывали им на меня,   вполголоса с ними,  прямо на меня глядя,  явно меня же обсуждали...  Многие  даже хотели вроде бы  заговорить со мной,   но всё не решались.   Одна уже направилась для этого ко мне,   но в последний момент оробела и  так ни слова и не сказала,   а я на этой как раз остановке-то  и  вышел.   И  так было всюду,   весь этот долгий день до самого последнего концерта и дороги домой.   Несмотря на спешку  я  невольно размышлял о том,   как немного в сущности  нужно,   чтобы  привести всех женщин  огромного города в такое волнение  –  всего  лишь  навсего пальто,   пусть и по французскому дизайну сшитое.

Когда я пришёл домой,   меня спросили: «Ты так весь день и ходил?»   Я ответил: "Да",  и объяснил,  почему мне пришлось  внезапно одеть своё «миллионерское пальто»  без  какого-либо торжественного случая.
Мне предложили посмотреть на себя с моим пальто в зеркало,  слегка повернувшись при этом боком.   На  боку у меня висел ярлык с огромным штампом: «УЦЕНЕНО. ТЕПЕРЬ 120 руб.»,  а ниже от руки фломастером «Даша,  пробей за сто». 

Меня спросили,   как же мои коллеги не заметили и мне ничего не сказали?    А как они могли заметить какой-то там ярлык на пальто среди абсолютно голых артистов балета,  ведьм,   крокодилов,  пиратов и пр.,  толпящихся вокруг выхода на сцену,  чтобы как можно скорее выскочить на свой номер и  бежать дальше,  иной раз прямо в гриме оперного злодея или принцессы?

Повесил я своё пальто в шкаф,   не отрывая ярлыка,   чтобы вспомнить об этом забавном случае в будущем,   когда придёт,   наконец,  настоящий повод  это роскошное пальто надеть.    Внезапно  улетел в ЮАР и пробыл там 7 лет.   А когда вернулся в Москву  –  моё «миллионерское пальто»  полностью сожрала моль.    Ей это пальто тоже приглянулось и по вкусу пришлось.