Наблюдатель ч. 1 гл. 6

Уже привычно пустынны были институтские коридоры. Не толпился народ в курилках, обсуждая происходящее. Когда-то именно в курилках в процессе трёпа рождались многие идеи. Научный трёп – незаменимая часть работы, говаривал Груздев, некогда главный теоретик института. Главный не по должности, по факту. Выпивоха и матершинник, он генерировал идеи как бы между делом. Как-то остановил Букина в коридоре: “Это ты отказываешься играть по правилам? Хочешь жить по-своему? Может ты и прав. Если не выгонят, подойди ко мне, есть у меня идейка, ты ведь флуктуациями пучка интересовался”. Давно нет уже старика. Сердце вольнодумца не выдержало не столько развала дела, сколько разброда мыслей. ”Хаос в обществе открывает  возможности, хаос в мыслях убивает их,”- говорил он. Ценил не только точность в мыслях, но и в выражениях. Как-то выгнал с защиты дипломника за то, что тот ляпнул слово – лаболатория.

Исчез и непременный атрибут жизни любого коллектива – отмечать дни рождения и праздники коллективной выпивкой на рабочем месте. Да что там выпивки, даже в гости к друзьям практически перестали ходить. Прийти в гости, значит создать хозяевам большие проблемы. Распадались дружеские связи, каждый замыкался в семейном кругу. Ушли в прошлое походы, пикники на природе, летние  поездки на юга.

Шумилов уже был на месте.
- Что там с зарплатой, Сергей, нет никаких слухов?
- Обещали на этой неделе что-то подбросить.
- Значит, опять не полностью.
- Туго?
- Туго. Постоянно туго. А где народ?
- Журов отпросился, Коптев должен подойти, задержится, остальные, наверное, будут. Впрочем, какая разница, работают они или нет.
- Когда-то, когда всё начиналось, ты сказал – науке нужен очистительный огонь, слишком много лишних в ней. А огонь не разбирается, выжигает всё подряд.
- Выжигают не лишнее, выжигают науку. Кто остался то? Сам понимаешь. Рабочие лошадки нужны, конечно, но сами по себе они ничто.
- Ты да я, да мы с тобой. Как в поговорке. Кстати,  смотри, Лаптев нарисовался. С чем интересно заявился7
- Сергей Петрович, Валерий Палыч. Что делаем?
- То же, что и вчера. Каким ветром принесло? Ты же так просто не придешь.
- Знакомый у меня появился, интересуется кое – чем.  Помнится,  не у вас ли работали над новым усилителем?
-Мы,  можно сказать, сердце к нему приделали,  и то только из  чистого любопытства, остальное не по нашей части.
- Это в струе сегодня. Малость переделать под другую частоту, и можно  предложить связистам.
-  Не переделать, а создать новый. Только кто деньги под это даст?  Твой знакомец? Пройдённый этап. Директор уже зондировал эту тему с фирмами. Они у нас не будут брать, им выгоднее закупать за бугром, так навара больше.
- Так предложить иностранцам.  Знакомец хочет как раз  этим заняться.
-  Вот и займись. Предлагали. У них первый вопрос – сколько таких усилителей мы можем выпускать ежемесячно. А сколько  мы можем на коленках сделать?  И в ответ – усилитель хорош, но вы не конкуренты, зачем же нам  покупать ваш, перестраивать налаженное производство. Мы на нём ещё лет 5 продержимся, а через 5 лет наверняка  появятся усилители лучше. Не будем фантазировать, нашей промышленности, тому, что от неё осталось, сегодня ничего не нужно. Все заняты утилизацией остатков державы.  Спрос на сырьё, металлолом. Что там ещё? А всё, что можно быстро продать, без лишних хлопот. Наука плохо продаётся.
Букину стало скучно: Пойду повожусь со своим.

У  Лаптева вечно в голове одни маниловские идеи. Очередной способ заработать деньги. Легко и быстро. Заграница нам поможет. У самого в голове одно – как бы пристроиться за границей. Только вот кому он там нужен, специалист он никакой, кандидатскую сделал на чужом горбу. Поначалу никто не ожидал от него такой прыти. Парень из деревенской глубинки, охотник, рыбак, за простачка принимали. А он так развернулся, подхалимничал, пресмыкался, доносы катал, подсиживал, в комсомольские деятели вылез. Уже светила большая карьера, чуть ли ни в министерство прочили его, а тут перестройка накатила. Вообще то комсомольские деятели все пристроились неплохо, но сбилось что-то у Лаптева, не попал в струю. Теперь в поиске, найти что – то, с чем можно за бугор рвануть.

Букин включил стенд, надо проверить одну идею. Зачем он этим ещё занимается, об этом лучше не задумываться. Когда-нибудь, может, пригодится, не вечно же этот бардак будет продолжаться. Всплыли слова песенки, которая стала популярной, но он так и не запомнил слова, что-то вроде – Поворую, перестану, а, когда богатым стану, вот тогда я тоже стану все законы уважать. Чёрта с два перестанут. Чем больше воруют, тем больше аппетит разгорается.

Стенд надо модернизировать, с этим оборудованием далеко не уедешь, не выйдешь на нужный режим. Любимое выражение Шумилова – Делать своё дело, не обращая внимания на окружающее, не помогает  в нынешние времена. В своё время Букин многому учился у Шумилова, и этот девиз его пытался сделать своим. Не всегда получалось, характер не тот. С Шумиловым вроде полные противоположности, но сдружились быстро. Ещё с тех пор, когда пришёл в лабораторию на дипломную практику, и  научным руководителем определили Шумилова. Несмотря на разницу в возрасте, они сошлись, и уже через пару недель перешли на дружеские отношения. Вода и пламень – взрывной, не умеющий держать язык за зубами Букин, и уравновешенный, сдержанный Шумилов. При том чувство юмора у Шумилова было ещё то, если уж выдаст, то надолго запомнится.  Когда-то в оборонке высшему начальству присваивали генеральские звания, и хотя эту практику отменили, новым уже звания не давали, но те, кто их получил, кичились ими. Приехал в институт большой начальник из министерства, вместе со свитой зашёл в их лабораторию, начлаб был в отпуске, и Шумилов остался за него. Начальник барственно протянул руку вышедшему навстречу Сергею, представился: генерал Рыбаков. Сергей ему в тон: младший  лейтенант   Шумилов. Рука генерала повисла в воздухе, свита замерла, директор института из-за спины показал кулак Шумилову. Генерал, после некоторого колебания всё же подал руку, и улыбнулся снисходительно, давая понять, что оценил шутку, свита вослед заулыбалась дружно, а директор, облегчённо выдохнув, всё качал головой, глядя на Шумилова.

Букин повозился пару часов, выключил аппаратуру, пошёл в отдел Окуня, занимавшийся разработкой нестандартного оборудования..
-Что пришёл, по делу или так?
- Штучка одна нужна, Михал Абрамыч. Стенд надо бы немножко изменить, мощности не хватает, и защита нужна с хорошим быстродействием.
- Нешто деньги на теме появились? Тогда с удовольствием.
- Денег нету, но штучка плёвая, может, попробуете?
- Нет уж, извини. Всем что-то нужно, а Окунь один. Да ещё без денег хочешь, старого еврея так просто не обойдешь. Нет ещё того, кто Окуня обведёт.
-Да вы выслушайте.
- И слушать не буду. Что то ещё?
- Ничего больше. Хотя один вопрос есть, личный. Михал Абрамыч, объясни. Со мной всё понятно, но вы то, что торчите здесь, ради чего. Время вроде ваше, евреи ныне у руля – банкиры, министры, бизнесмены, а  чего вы не при денежных делах?
-Э. Палыч, ты, как все, думаешь, все евреи друг другу – друзья. Мы заодно, когда против кого-то, тут мы друг за дружку, а между собой глотку перегрызем. Нам власть давать нельзя.
- Так дали же.
- Так ведь когда нужно что-то ломать, лучше нас нет. Своим то жалко, а нам нет. Иноземцы исконно в России для того использовались, С Петра повелось. Что же меня лично, стар я, энергия из меня давно вышла.