Изумруд - камень жизни

      И З У М Р У Д  –  К А М Е Н Ь   Ж И З Н И.
                И Л И  С М Е Р Т И?         

         Мишка проснулся от грохота. С трудом перевел дыха-
    ние и понял, что это только сон. Который раз снится, что
    его завалило в шурфе.
         Грохот продолжался. Генка, сосед сверху, черт бы его
    побрал, надевает кирзовые сапоги с портянками, они не
    лезут и он об пол, топает сапожищами сорок восьмого
    размера. Сам метр сорок с кепкой, а лапа как у слона.
    Работает шофером, встает в пять и так вот каждое утро.
         "Сегодня вечером последний раз поговорю, если не
    поймет, морду набью " - с такой утешающей мыслью Мишка
    вновь положил голову на подушку.
         Но какой уж сон. Все, с топотом улетели и обрывки сна, 
    который снится вот уже последний месяц.
         Второй год Мишка не работал. С этой проклятой
    рыночной экономикой жить стали как при Демидове. Раньше
    наверно крепостные лучше жили. На предприятиях работы
    нет, а частники зарплату не платят. Сами на "Мерседесах" 
    ездят, а зарплату народу не платят. Ну правда и
    получают... некоторые пулю, а кто и гранату под толстый
    зад.
         Хорошо у Мишки жена работала в магазине. Хоть и
    небольшой магазин и частный, но воровать бывшие орсовские*
    работники не разучились. Да и грех разучиться, какую школу
    прошли при социализме.
   
    * ОРС – отдел рабочего снабжения

         Теперь любая комиссия по сравнению с теми, кажется
    детской шалостью. Да и любые ревизоры смотрят как бы с
    хозяина что-нибудь в свой карман содрать, а нарушения там
    всякие, это так, только повод.
         А сам хозяин делает умный вид, серьезно надувает
    щеки, а в торговом деле пень пнем. Грех, такого вокруг
    пальца не крутнуть. Пусть лучше посредине торгового зала
    стоит с умным видом и громогласно разговаривает по
    сотнику: " Деловой! Хозяин! "
         Сам Мишка  невысокого роста худой, жилистый, с
    выступающими скулами обтянутыми смуглой кожей. Со стороны
    он казался подростком.
         В наше дурацкое время (хотя когда оно было хорошим
    на Руси, то войны, то революции, репрессии, неурожаи, засухи
    и наконец, как всегда, неожиданно пришедшая зима - это
    тоже почти бедствие) он остался без работы.
         Образования ни какого, когда то закончил ПТУ на
    слесаря ремонтника и теперь остался без всякой работы.
    Хотя теперь и с образованием ни куда не сунешься, если
    нет мохнатой лапы. А этого то, как раз и не было.
         Попробовал заниматься торговлей, не вышло. Воровать
    тоже надо уметь, в торговле без этого ни куда. Попробовал
    податься в челноки. Но здесь тоже торговая жилка нужна, да
    кроме того еще и денег немного, которых как всегда негде
    взять.
         Руки у Мишки вообще то были на месте. Плотничать
    умел и слесарить. Неплохо варил сварочным аппаратом, умел
    пользоваться и другими станками, от гибочных до
    кузнечных, но места себе найти не смог.
         Как только жить стало "веселее" народ вспомнил
    старинные уральские промыслы. Раньше с кистенем на
    большую дорогу, теперь в рэкетиры. Были когда то
    конокрады, теперь угонщики. Но был и другой способ
    попытаться заработать - старательство.
         Не от хорошей жизни раньше им люди занимались, да
    вот теперь вновь начали орудовать киркой да лопатой.
    Значит каторжные порядки вновь возвращаются в нашу
    жизнь.   
         Вновь по лесам стали копать ямы да шурфы, кто
    золотишком стал интересоваться, благо в любой уральской
    речке есть этот презренный металл. А кто стал камешки
    копать. По отвалам  этого добра у нас еще порядком. Более
    лихие головы с аквалангом ныряли в затопленные шахты.
         Мишка, всю жизнь живший рядом с зелен камнем, тоже
    пытал свое счастье. Чуть ли не с первого раза нашел
    неплохой изумрудик. Поиски, куда бы его сплавить, едва не
    кончились трагически. Дважды на него нападали, хорошо
    побили, ножом пырнули. Квартиру перевернули и обчистили, 
    но камень не нашли.
         Опыт горький, но полезный. Болтать стал меньше, но
    связями обзавелся, а камешек пристроил.
         Первая сверкнувшая искра удачи возбудила, обнадежила,
    придала сил на тяжелую и опасную работу. Хотя в душе он
    конечно понимал, это не работа и не средство существования,
    но пока другой работы, найти не смог.
         Второй сезон Мишка лазил по отвалам, копался в старых
    шурфах, копал свои, но госпожа фортуна повернулась к
    нему жо..й
         Камешки попадались, но мелкие и цветом жидковатые.
    Для перекупщиков это конечно не камни. За такое
    сырье ни кто хороших денег не давал. Вообще зажрались эти
    работники, особенно местные. Товару хоть отбавляй. Пришлые
    и такие брали, правда по бросовым ценам. Но раз брали, значит
    и дальше куда то пристраивали. Слышал Мишка, что за границей
    изумрудом считается все, что зеленее тетрадного листа. Но
    заграница это одно, а у нас дома это совсем другое.
         Изумрудная шахта не работает третий год, там 
    наверху где то, что то делят, а изумруд из шахты
    потихоньку уходит.
         На шахте и охрана и пикеты рабочие и регулярные
    проверки. А все равно, в некоторых забоях свежие закопуш-
    ки, огарки свечей, спички, окурки.
         Бывшие работяги, машины себе новые понакупали.
    Квартиры в Екатеринбурге. Ну эти хоть своим трудом.
    Украл, продал, попался, сел. Не попался, беги и живи как
    умеешь. Но начальники...
         Предприятие не работает который год, а руководство на
    «Мерседесах» ездят. Парадокс...
         На выходные Мишка собрался в очередной поиск. Еще на
    прошлой неделе он присмотрел место рядом с городом. Здесь,
    в легендарные застойные времена, пытались проложить
    железную дорогу и проложили бы наверно, да гром грянул...
    А дамба под железнодорожные пути осталась. На ней и путь
    уложен был, почти до места сделан, немного не успели.
         Дамба была отсыпана из старых отвалов. А в отвалах
    порода лежала из шахты. Когда стране нужен был бериллий, 
    работы велись интенсивно. Изумруд шел попутно он ни кого
    не интересовал, даже мешался.
         План в шахте давался по бериллию. Шахтерам платили с
    метра выработки. Прошли за месяц тридцать метров, получи
    бригада зарплату и премии. Прошли больше - Передовики!
    Почет, талоны на дефицитные товары и премия повыше.    
         Не выполнили план, премии не видать, да еще и шею
    намылят.   
         Бериллий добывали механическим способом. После взрыва
    загоняли комбайн и пошла погрузка. Если встречалась
    изумрудная жила, ее надо было разбирать вручную, без
    помощи взрывных работ. А это означало снижение темпов
    проходки, естественно не выполнение плана. Отсюда и
    зарплата ниже.
         Так что, иной раз, изумрудные жилы специально не
    замечали, проходили мимо, заливали бетоном, взрывали,
    грузили комбайном. На фабрике, на конвейере, отбирали   
    берилл остальное все в отвал. Сколько там лежит изумрудов
    и каких, ни кто не знает, а сколько они стоят по нынешним
    ценам...

         Цена. Какая цена может быть камню? Пусть
    драгоценному, красивому, блестящему, но все таки камню.
    Как только какой нибудь из крутых бандитов пытался
    оформить документы на отвалы, он почему то погибает.
    Выходит цена камню очень большая, больше жизни. Но может
    это чужая жизнь и стоит она дешевле?
         Дамба та, отсыпанная из отвала, тянется километров
    десять, она ни кем не охраняется и расположена рядом с
    городом. Теперь эта дамба похожа на большой кусок сыра, 
    изъеденного мышами. И Мишка присмотрел себе здесь место. 
         Недалеко от брошенного мясозавода высота дамбы
    около пяти метров. Здесь было низинка, ее засыпали и
    где был ручеек положили полутора метровую бетонную
    трубу.
         Кто то покопался и в трубе, пытались из трубы
    пробить ходок в дамбу. Но армированную бетонную
    трубу не так просто разбить.  После безуспешных попыток
    бросили. Но зато по откосам дамбы накопали неглубоких
    нор.
         Болотина, засыпана крупным камнем и наткнувшись
    на большие гранитные глыбы старатели оставили свои
    безуспешные попытки.
         Но Мишка нашел одну нору, вход в которую был
    завален и замаскирован другими камнями. До средины лета
    здесь ни кто не бывал, не работал и даже не приходил
    проверить, значит брошена. Причины могут быть разные.
    Милиция. Человека не стало. Или нашел другое, более
    легкое дело.
         Те, кто истинно уральские, знают что такое
    старательство. У каждого в роду кто-нибудь да занимался   
    золотишком или камушками. А если и не было, то еще лет
    двадцать назад, когда было живо  поколение начала века   
    легенды о золоте, старателях и бешеных деньгах возникали
    за любым столом.
         Были раньше и у Мишки, родственники которые занимались
    еще с царских времен и камешками и золотишком. Но было
    это давно, Мишка их в живую еще мальцом видел, да по
    рассказам родителей слышал, о делах старинных.
         Правда ни кто миллионером не стал, да и богатства
    ни какого так и не нажили, одни проблемы на шею.
    Соседи к бабке денег все время бегали занимать, а
    в лихие годы и доносы писали.
         Некоторые, в открытую, предлагали поделиться,
    а чем? Ну, ты ж наверно еще со старых времен припрятал.
         Кто с горным людом дело имел знают: жадничать
    нельзя и обманывать - себе хуже. Если фарт в руки
    пришел, если Хозяйка тебя вознаградила, держи ухо
    востро. Будет тебе большое испытание и как бы через
    него горя не хлебнуть.
         Мишка все рассказы о родственниках помнил отлично.
    Знал и стариков, кто раньше старательством занимался.
    Не раз слышал их разговоры и сам у них, много чего
    повыспрашивал.
         Но сейчас за тенью прошедших лет, трудно было
    отличить правду от вымысла. Иной раз, камни в рассказах
    стариков, достигали чуть ли не килограммовых размеров.
         Любили старики поговорить о прошлом. Любовно
    вспоминали о работе, о товарищах, о приметах. Инструмент
    у кого какой был и то помнили.
         Об инструменте говорили отдельно. Кто ковал, где и 
    как или от кого достался в наследство. Об этом разговор
    всегда был особый.          
         У Мишки инструмент тоже был отличный. Весь набор с
    собой он конечно не таскал. Самое необходимое лопата да
    каелка. Мишка приспособил маленькую саперную лопатку и
    вместо большой кайлы, геологический молоток с
    твердосплавной насадкой на конце. Металлическая ручка
    из тонкостенной титановой трубы.
         При работах в лесу, когда бил шурфы, да копал канавы
    там конечно нужна большая лопата и лом. Ну а ко всему еще 
    добрая каелка, клинья разной конфигурации и болодка.
    Большую кувалду таскать тяжело. А маленькой машешь, машешь,
    а толку мало. Но самое главное вес инструмента. Таскать
    его с собой, когда переходишь с места на место, тяжеловато.
    Ладно бы в паре работать или втроем, тут полегче, а в
    одиночку с одним инструментом намаешься.
         В одиночку хорошо по отвалам ходить, но они теперь
    охраняются, туда не полезешь. А вот в старых выработках
    покопаться самое то. Но если выработка брошена, значит там
    ни чего нет, кто бросит добрую? Если человек занимается
    этим трудным делом, значит кое что в камне смыслит. И
    только признаки если в породе покажутся или порода
    пойдет сопутствующая, тут уж ни кто шурф или яму не
    бросит. Все до конца отработают, если возможность будет.
    А то, не дай бог, дождями зальет или обрушится, крепь то
    почти ни кто не ставит. Все быстрее надо, вся надежда на
    один сезон. Как в старые времена говорили: "все на рывок
    да на хапок!" Хорошо, что пока горной стражи нет, как в
    царские времена, но не поздно еще доживем и до этого.
         Подойдя к заветному месту, Мишка сел на траву,
    закурил. Посидеть решил немного понаблюдать. Да и приметы
    на этот счет свои были. Сразу жадно не кидайся. Перед
    большой работой посиди, подумай, с душой посоветуйся,
    молитву прочитай. Знал бы, прочитал и не раз...
         Раньше Мишка не был таким суеверным, даже
    посмеивался над другими. Но теперь пообщавшись со
    старателями, поработав с камнем, прикоснувшись к
    таинству горной жизни и сам стал таким же суеверным.
    Все примечал и запоминал. Еще бы, пока на своей шкуре не
    попробуешь, в прок ни чего не идет.
         Перед тем, как Мишку порезали, всю неделю снилась
    рожа какая то безобразная и все слова ему какие то
    говорила. Просыпался он в холодном поту и вот получил
    ножом в бочину.
         А как привалило его в шурфе? С утра кошка черная на
    дороге сидела, уходить не хотела. И даже получив пинка,
    все равно уходить не хотела. Вот и не верь.
         Раньше у Бажова в "Малахитовой шкатулке" читал о
    Хозяйке, только усмехался. А теперь, похоже и сам
    поверил. Единственное не нравилось, что Хозяйкой женщина
    была. Не мог уж Бажов, мужика какого нибудь придумать.
    Типа Полоза, Змея Мудрого или еще что нибудь. Ну да
    ладно, что теперь делать, со временем и с этим смирился
    и перед работой иной раз у Хозяйки удачи просил.
         А может и умышленно Бажов Хозяйку в женском роде
    сотворил? Коварная, заманивает, улыбается богатство
    предлагает, а в результате редко кого наградит. Так и в
    жизни: пашешь пашешь, а толку нет. Все идет прахом. Все
    равно нищий.
         И все таки иной раз просил Мишка Хозяйку о помощи.
         Кому рассказать - засмеют. Взрослый мужик, такую
    чушь несет. "А сегодня с утра вроде все нормально
    было" - подумал Мишка и вспомнил как в подъезде, навстречу
    ему, первым попался крепкий розовощекий пятилетний Генкин
    пацан Егорка.
         Бегом, забежав в подъезд, он вихрем пронесся мимо
    Мишки и уже с лестничной площадки прокричал запыхавшись:
    "Здравствуйте дядя Миша. Здравствуй метеор" - только и
    успел ответить Мишка.
         А утро сегодня теплое, небо безоблачное, день наверно
    будет жаркий. От леса тянет прохладой. Во всю чирикают
    птички, закуковала кукушка.
         - Кукушка, кукушка сколько мне жить? - быстро
    спросил Мишка, услышав кукушку. Раньше он жил на окраине
    города рядом с лесом. Пацанами, услышав кукушку
    постоянно спрашивали - сколько мне жить? Иной раз и
    слушать надоест.
         Вот и сейчас, услышав кукушку, Мишка спросил:
         - Кукушка, кукушка сколько мне жить?
         - Ку... - на полуслове замолчала кукушка.
         - Вот блин - выругался Мишка - ты что совсем
    оборзела?  - Кукушка закуковала вновь. Мишка повторил
    вопрос:
         - Кукушка, кукушка сколько мне жить?
         - Ку... - кукушка вновь замолчала. В течении пяти
    минут она не издала ни единого звука.
         - Вот сволочь - вновь выругался Мишка - спугнул ее
    наверно кто то - успокоил он себя.
         Сидя на траве, он лениво поглядывал по сторонам и
    бросал взгляды на дамбу. Как бы примериваясь, с чего лучше
    начать работу?
         Сверху на дамбе не осталось ни шпал не рельсов.
    Сначала садоводы по одной по две, таскали шпалы на свои нужды.
    Потом много нашлось хозяйственных мужиков. Растащили шпалы,
    что поновее, а потом и старые все подобрали. Со временем
    и рельсы пошли в дело.
         Которые разрезали бензорезами и увезли, а которые и волоком
    утащили. Ну и что, что рельсы новые ни разу не езженные,
    не пропадать же им. И так лет десять под открытым небом
    ржавели. Теперь хоть в гаражах, у кого на крышах, у кого в
    фундаментах, но пользу принесут. 
          Докурив, Мишка щелчком отправил чинарик подальше. 
    Надо начинать. Время идет, а работа так и не начиналась.
          Подойдя к норе, Мишка переоделся в старую спецовку 
    и грубые военные ботинки с высокой голяшкой. Ботинки
    зашнуровал до самого верха, предварительно заправив
    брюки. Что бы меньше песка попадало в ботинки. Хотя все
    эти меры предосторожности бесполезны. После того, как
    вылезешь на поверхность, песок камешки и мелкая порода
    везде. И за пазухой и в волосах и в трусах.  А если весь
    день поработаешь, да еще с душой, как говорят с полной
    выкладкой, на лице одни глаза остаются белыми.
         Про негров говорят одни глаза да зубы белые. А здесь
    вылезешь и во рту песок. Плюнешь - слюна черная, а в носу
    сопля не жидкая, не сморкнешься. Пальцем надо выковыривать.
    Целые сталактиты черного цвета. Зато насморка ни когда не
    бывает. Если уже простынешь, то поясницу перехватит, то
    ноги отнимутся или кашель чахоточный.
         Да мало ли болезней в нашем промышленном городе.
    Одних раков наверно полгорода, ну а уж мелочи там всякие
    ни кто и не считал.
         В народе шутка ходит, кто в этом городе живет, с
    рождения первый список* давать надо.

    * Первый список – Позволял работающим во вредных условиях               
    труда, выходить на пенсию на 10 лет раньше установ. срока.

         Асбест, вот тоже говорят не вреден, не опасен.
    У Мишки с детства в подошве растет (медики тоже говорят,
    что асбест в коже не растет) маленький был, все хотели
    народными средствами вылечить. К врачам боялись идти, там
    жидким азотом выжигать надо было, боялся. А теперь за эту
    операцию плати, тем более не пойдет, что поделаешь
    так и придется наверно доживать с месторождением на
    подошве.
         Разобрав, у входа ямы завал из крупных камней,
    Мишка заглянул во внутрь. Темно, пахнуло сыростью и
    запахом горной породы. Это пока, сейчас, а как залезешь
    глаза привыкнут, сам принюхаешься и ни чего не
    заметно. Вроде здесь в этой норе и удобнее всего. 
         Опустив с краю, горный молоток и лопатку, Мишка
    сбросил на дно брезентовый мешок, с привязанной к нему
    веревкой. Вход в яму сантиметров шестьдесят в диаметре.
    Первый раз, когда Мишка спускался в такую яму, боялся.
    Думал, не пролезет, боялся застрять. Это же чувство
    бывало каждый раз, когда ужом извиваясь, опускался в нору   
    ногами вниз. Особенно неприятно, когда голова исчезала с
    дневной поверхности.
         При такой работе, в одиночку обычно ни кто не
    работает. Всегда в паре. Один внизу породу ковыряет,
    Другой наверху у входа в яму сидит, с веревкой в руках.
    Нижний, нагрузит породы в кожаный мешок или брезентовый.
    Дает команду и верхний вытягивает его наверх.
         Высыпав породу, мешок бросает снова. И пока тот
    внизу набирает новый мешок, тот что наверху, породу
    разбирает и сортирует.
         Он же наверху выполняет роль сторожа. Работой
    занимается, а сам поглядывает зорко по сторонам. Мало ли
    что. Через час меняются.
         Но Мишка себе напарника не нашел. Да в общем то
    здорово и не искал. На свой страх и риск работал один.
         Опустившись в яму, Мишка сел на коленки и замер. 
    Тихо. Глаза, привыкают к темноте, рука ощупывают камни. 
    Подтянув, к себе молоток и лопатку Мишка замер.
    Сверху лоскут ярко голубого неба, по бокам проступают
    контуры камней. Если не смотреть вверх, то через пару
    минут уже все хорошо различаешь и видишь нормально.
         Для особых случаев  у Мишки на груди в кармане
    фонарик - жучек. Сейчас таких в продаже нет, а как
    удобно целая электростанция с собой. Если что надо
    рассмотреть   подробно поработал рукой и все видно. Вжик
    - вжик - вжик - поет фонарик свою монотонную песню. А ты
    за это время успеваешь рассмотреть повнимательнее.
    Показалось ли тебе в темной породе, блеснула искорка
    света, отраженная в кристалле или это уже в глазах у
    тебя от напряжения, сверкают блестки. 
         В прошлый раз Мишка копал влево, продвинулся на пару
    метров. Но успехов ни каких. Теперь надо попробовать
    вправо может здесь повезет. Сейчас не надо вытаскивать
    всю породу наверх. Слева от прошлой работы осталась ниша
    туда можно сваливать породу и камни. Которые покрупнее
    их в основание, мелочь подальше и всю нишу можно завалить
    до самого верха. 
         Повернувшись в правую сторону, Мишка неожиданно начал
    копать совсем в другом направлении, противоположном от
    входа, то есть назад. 
         Так у него часто бывало. Если подумал о чем то
    заранее и потом начал делать, ни чего не получится. А
    если в последний момент изменил решение, без предвари-
    тельного обдумывания, может что и выйдет. 
         Прокопавшись до двенадцати, Мишка трижды вылазил на
    перекур. Отдохнуть, погреться на солнышке, посмотреть на
    ярки летние краски и успокоиться. Затем залазил вновь и
    копал, копал, копал.
         Осторожно выворачивал камни, осматривал их, если
    были трещины - колол. Затем складывал в пустую нишу
    слева. Мелкую породу перегребал лопаткой, все
    подозрительные камешки перебирал руками, но... Не зря
    видимо прежние владельцы ямы ее бросили, ни чего
    хорошего. Не то, что хорошего, ни чего даже отдаленно
    напоминающего породу, в которой встречаются камни, не
    было.
         Но Мишку не обманешь. В отвале порода насыпана из
    разных забоев. А при погрузке на отвале она вновь
    перемешана. Так что рядом с пустой породой может
    оказаться и куча черных талько - карбонатных сланцев. А
    что бы найти их, все это надо перебрать на ощупь.
    (Сланцы на ощупь скользкие).
         Мишка вылез на обед. В канаве вымыл руки и сел на
    ветерок. Не просквозило бы. Внизу работал сырой, весь в
    поту. А здесь хоть и теплый ветерок, а может так
    продуть, что месяц на ноги не встанешь.
         Съев огурцы с хлебом, он запил все это простой
    водой из ручья и закурив, прилег на траву.
         Мысли пронеслись быстро и далеко. Вспомнил дом.
    Жена опять работает допоздна, когда придет, Мишка
    будет спать "без задних ног". На неделе обещал
    съездить к матери в пригородный поселок, поправить
    заборы, да помочь по хозяйству. У матери одних огородов
    соток двадцать, а еще корова, покосы, куры, овцы,
    в общем дел ...
         Мишка не заметил, как на солнышке задремал. Сон
    быстрый сумбурный. Даже не сон, а какое то полузабытье,
    только глаза закрылись, а голова продолжает думать о чем
    то своем.
         Очнулся внезапно как от толчка. В траве по прежнему
    стрекотали кузнечики, где то в луже квакали лягушки, а
    далеко – далеко, маялась кукушка.
         Выкурив, еще одну сигарету, Мишка вновь полез в яму.
    После дневного тепла в яме показалось особенно сыро и
    темно. "Бросить на сегодня что ли?" -  проскочила
    предательская мысль. Но Мишка заставил себя взяться за
    дело. Еще пару часов он перебирал камни и породу, пока
    не уткнулся в большой камень, который сверху был придав-
    лен еще таким же гигантом.
         Камни черного цвета, с небольшими искрящимися
    включениями. Шахтеры эту породу называют  "очковый
    диорит". Очень крепкая порода. Сам по себе диорит
    крепкий минерал, а здесь он еще скреплен линзами
    кварцита. Который, выходя на поверхность породы сверкает
    как глаза, в лучах шахтерских ламп. Шахтеры говорят очки
    показывает.
         Хороший камень, крепкий, уверенный. Но не за это
    его любят шахтеры. Помогает он людям, работающим под
    землей. Предупреждает о горных ударах и обвалах.
         Когда напряжение в горной породе велико и близко к
    критическому, очковый диорит разрушается с треском и
    этим предупреждает шахтеров.
         В шахте, перед началом смены тишина. Придя в забой
    шахтеры опускаются прямо на породу, закуривают и
    слушают. Диорит потрескивает, от него со звоном отлетают
    мелкие кварцевые чешуйки. В подземной тишине забоя, это
    потрескивание со звоном, слышно отлично.
         Если очковый диорит "стреляет" жди обвала. Шахтеры
    это отлично знают и принимают меры.
         Осмотрев, как лежат камни, Мишка решил сюда больше
    не копать. Верхний камень лежал с наклоном вправо. Если
    копать дальше, порода осядет, а с ней и камень. А нем
    полтонны точно будет, значит задавит. Если не успеть
    выскочить.
         Но, что то тянуло Мишку именно в это опасное место,
    именно под этот большой камень. Посмотрев, как он лежит,
    Мишка решил рискнуть и покопать слева.
         Выворотил пару небольших неровных камней, величиной
    с арбуз. В образовавшуюся щель он просунул руку. Что за
    черт? На ощупь порода показалась скользкой. Неужели
    сланец?
         У Мишки учащенно забилось сердце, именно в такой
    породе и бывают настоящие камни. Выгребая породу рукой
    себе под ноги, Мишка даже услышал, как стучит кровь в
    висках.
         Куча, образовавшаяся под ногами, стала уже мешать.
    Присев на корточки Мишка начал перебирать породу. Пос-
    мотрев на свет, он не поверил своим глазам. Из слюды
    торчал крупный камень сочно зеленого цвета.
         "Показалось  - боясь сглазить, успокаивал себя
    Мишка - показалось"  Засунув его в карман, Мишка
    лихорадочно перебирал оставшуюся кучу. Еще один камень
    меньших размеров, но примерно такой же окраски. Наверно
    из одного куста. А может один и тот же, только
    разломился.
         "Показалось - лихорадочно шептал Мишка, разгребая
    породу. Сверху посыпалось  - хватит жадничать, пора
    уходить". Вслед за песком посыпались камешки.
    "Все, все, ухожу!" - тихо шептал себе под нос Мишка.
    Оставив под ногами приличную кучу не отсортированной
    Породы, Мишка с радостно бьющимся сердцем, вылез наверх.
         "Живой  - радостно подумал он - песок и галька,
    которые попали за шиворот, это неспроста. Хозяйка
    предупредила - хватит!" Теперь Мишка в этом был
    полностью уверен.
         Быстро и осторожно, бросив взглядом по сторонам,
    присел на камень, рядом с норой. Достал сигарету, решил
    не торопиться.
         Прикурив, с удивлением обнаружил, что пальцы на
    руках мелко дрожат. "Еще бы - радостно подумал он -
    наконец то, такой камень..." Он уже и не думал, что
    камень может быть трещиноватым или плохого цвета, он в
    мечтах был уже далеко. За какую то минуту, он размечтался
    так, что наверно и раньше, за всю свою жизнь такого за
    собой не замечал.
         Старатели, каждый по своему, относились к  изумрудам.
    Большинство вслух ни когда не называли изумруд своим именем.
    Кто называл зеленкой, кто кристаллом, кто просто говорил ОН,
    Его. Мишка тоже вслух ни когда не называл изумруд своим именем,
    он его даже для себя именовал просто Камнем.
         Отбросив окурок подальше, Мишка осторожно вытащил
    камень из кармана. В слюдяном сланце размером с
    полкулака торчал уголок изумруда отличного цвета.
         В грязных подрагивающих руках он почти не
    чувствовал веса камня. Густая зелень камня казалась
    черной внутри.
         Мишка слегка повернул его влево, вправо. Изменил
    угол наклона и внутри вспыхнула сочно зеленая искорка.
    Она была где то глубоко внутри и крошечная, наверно
    меньше спичечной головки. Она согревала камень и
    наполняла его изнутри свечением. Как крошечная звездочка 
    она сияла внутри камня, кололась короткими острыми
    лучами, как бы играя с человеком. Миг и она угасла.
         Мишка зачарованно смотрел на изумруд. Вот это
    да-а-а ! Такого он даже от старых горщиков не слыхал. А,
    уж на что, те любили приврать да приукрасить.
         Правда, видно говорили старики, кому камень
    показался. Кого своим светом кольнул, искорку в душу
    заронил - погиб человек! Вновь и вновь будет бить шурфы, 
    копать канавы, переворачивать тонны пустой породы. И
    ради того что бы найдя камень, заглянуть во внутрь и
    увидеть живую искорку.
         Покрутив еще камень на солнце, Мишка не смог больше
    увидеть, то внутреннее свечение, так его заворожившее.   
    Хватит - один раз камень показался и хватит.
         Все еще под впечатлением увиденного, Мишка покрутил
    камень в руках и пришел к заключению, что сам изумруд
    должен быть приличного размера. Но что бы рассмотреть
    как следует, надо лишнюю породу отбить.
         Ни чего этого он делать не стал. Припрятав
    инструмент и наспех завалив вход в нору, Мишка через час
    был уже на остановке автобуса. В пригороде у него жил
    знакомый, по прозвищу Сидор. Человек, через которого
    Мишка сбывал свои камни.
         Радостно примчавшись к Сидору, Мишка даже не
    заметил выражения недовольства не его лице. Зато когда
    Сидор увидел камень, рожа его, расплылась в масляной
    улыбке. Глаза забегали и сам он, стал судорожно
    суетиться.
         Обосновавшись на кухне, Мишка с Сидором, осторожно
    очищали пустую породу под струей воды. Через пару часов,
    работа была закончена и взору предстал камень в две
    трети спичечного коробка, отличного цвета и без трещин.
         - Вот это камень! Вот это класс! Ну, ты блин
    молодец! - Сидор рассматривал камень, не скрывая своего
    восхищения - денег заработаем кучу. За этого болвана
    знаешь, сколько отвалят... - мечтательно продолжил он -
    договор прежний? - Сидор внимательно посмотрел на Мишку
    - бабки поровну как и раньше?
         - Конечно - без тени сомнений подтвердил Мишка.
         - Слушай, такое дело надо обмыть! - Сидор вытащил
    из холодильника литровую бутылку водки Смирнов -
    специально храню на такой случай.
         - Да ты знаешь, я вроде уже давно не употребляю -
    засомневался Мишка.
         - Ты что? Такое дело не спрыснуть, удачи не будет.
    Старую примету не знаешь что ли? Ну, хоть по маленькой
    давай, по соточке.
         Как устоять, когда в душе музыка играет и все в
    тебе ликует и поет. На столе появилась немудреная летняя
    закуска и большая пластмассовая бутылка, с газированной
    водой оранжевого цвета.
         Сначала по маленькой, затем по второй, по
    третьей... Разговор потек рекой, Мишка уже в десятый раз
    рассказывал, как нашел камень. А Сидор все спрашивал и
    подливал водки.
         Пришедшая с работы жена Сидора, заглянула на кухню
    и не слова не говоря, ушла в комнату. К подобным сценам и
    неожиданным пьянкам мужа, с иной раз совсем незнакомыми 
    людьми падшего вида, она была привычна.
         - Это... А она? - Мишка с трудом мотнул головой в
    сторону ушедшей в комнату жены.
         - А-а-а ... неопределенно промычал Сидор - ты вот
    лучше мне скажи - продолжал он прерванный разговор - а
    что вот раньше ты там не копал?
         Разговор продолжался с короткими перерывами на
    осушение стопок и закусывание, затем начинался с новой
    силой.
         - Я схожу... - Мишка неуверенно поднялся и опираясь
    на стенку медленно пошел в конец коридора. Зайдя в
    туалет защелкнул задвижку.
         Услышав щелчок, Сидор быстро встал, открыв дверцу
    верхнего шкафа, достал коробку. Из нее, извлек тонкую
    пластмассовую трубочку.  Открыв пробку, вытряхнул на
    ладонь пару крошечных гранул. "Не переборщи, две штуки,
    иначе в крови следы останутся" - вспомнил он слова
    человека давшего ему эти таблетки.
         Глубоко вздохнув, он бросил в стакан Мишке эти
    гранулы. Достав из холодильника  еще бутылку, Сидор долил
    водки, сел на стул и "принял пьяное выражение лица".
         Вскоре из туалета вернулся Мишка и они с Сидором вновь
    выпили. Сидор налил вновь и видя, что Мишка уже ни чего
    не соображает, добавил себе в стакан.
         К полуночи Мишка "отключился". Он свалился тут же
    на кухне на пол. Сидор, едва передвигаясь и с трудом
    заставляя руки повиноваться, спрятал камень в газовой
    плите. Вылив остатки водки себе в стакан, он через силу
    заставил себя выпить.
         С трудом, перебравшись в другую комнату, он упал на
    диван и тут же провалился в пьяное полузабытье.
         Проснувшаяся рано утром, жена Сидора с удивлением
    увидела, что Мишка не дышит. Она пыталась разбудить
    мужа, который с перепою, ни чего понять не мог.
         Через полчаса приехала "скорая", затем милиция.
    Через несколько дней Мишкиным родителям сообщили, что
    умер он от сердечного приступа - много пил.
         Сидор, поехавший в Ленинград по делам, бесследно
    пропал.
         Цена. Какая цена может быть камню? Пусть драгоцен-
    ному, красивому, блестящему, но все таки камню. Выходит
    цена камню очень большая, больше жизни.
         Но может это чужая жизнь и стоит она дешевле?


         1995 г.