Коллекционер

Станислав Сергеевич  переехал в новый дом, расположенный в самом сердце города, на величественном берегу Волги, рядом с кафедральным собором, в уютном саду у самых стен древнего Кремля. 
Сердце магната в сладкой истоме. Об этом местечке он мечтал все последние годы. Остальные его достижения меркнут на фоне этой сделки. Он вспоминает о замке, который он построил в заповедном лесу, о высоченной башне в мавританском стиле с бойницами, о батарее артиллерийских орудий в загородном доме, отбитых русской армией во время русско-турецкой войны, о картинах русских модернистов, купленных им правдами и неправдами в цепочке хитроумных комбинаций. Каждое из этих приобретений было  значительным.  И все-таки это была только собственность, быть может, и экстравагантная, но все же только собственность, владение, богатство,  порождающие престиж и крутизну.
Новое приобретение - это совсем другая песня. Это не только памятник. Это знак, это символ, вписанный в интригующий исторический контекст. И сам   ощущаешь себя частью этого семиотического пространства,  элементом его бесконечного ассоциативного разнообразия.
*
Хозяин по массивной металлической лестнице спускается в сводчатый подвал. Стены его – толстенные, вековые. Массивной кирпичной кладки. Здесь  семенный музей. По центру, напротив лестницы, над камином красуется портрет нашего героя в костюме арабского шейха, в  полный  великолепный рост. Слева  экспонируются несколько женских  портретов маслом.  Все дамы   молоды и красивы. Каждая по- своему.    Это  жены шейха. Портреты располагаются в хронологическом порядке в  соответствии с этапами в жизни обладателя исторического наследия.
Ни одна из жен не забыта. Уйдя с авансцены, она отодвигается как бы в глубь и становится вместе с детьми элементом семейной массовки, образуя с действующей женой единое иерахизированное целое. Некоторым женам  вроде как удается выйти из ареала воздействия патрона, например, путем нового замужества. Но даже  в этом случае «длинные руки» бывшего супруга не выпускают их за пределы  мощного силового поля. Контакты в той или иной форме продолжаются. Например, вчера в музее побывала его старшая жена, мать его двух дочерей. Станислав Сергеевич спросил у нее, не испытывает ли она дискомфорта в компании портретов многочисленных жен. Та ничуть не смутилась и ответила, что не испытывает, так как  навсегда в этой множащейся  компании останется первой. Станислав Сергеевич такую интерпретацию поддержал, сказав, что завтра здесь он повисит еще один портрет. Это будет очередная жена. Она хоть и  смазливая и сверхновая, но – увы! – последняя.  Сказав это, он почувствовал какую-то необъяснимую тревогу. Завтра у него свидание с художником. А у Ленки (новой жены) ярчайшая индивидуальность. И он не уверен, что живописцу удастся  реконструировать все богатство ее незаурядной натуры, спрятанной за внешней заурядностью, поверхностностью и кокетством.
*
Настало утро. Домовладелец спустился в подвал. Вот-вот должен придти художник.  Можно чуть-чуть расслабиться и поразмышлять.
Станислав Сергеевич зажег огонь в камине огонь , выключил свет и развалился в кресле.  Портреты в перебеге огней ожили, их глаза  улыбчиво заискрились, а Наташка, первая жена, даже подмигнула. Коллекционер отчетливо помнил, как они познакомились. Еще в студенческие годы, в Московском университете, на Воробьевых горах. Он учился на мехмате, увлекался теорией чисел и матлогикой. Она изучала органическую химию. Роман был захватывающим. Любила она  весело.
Станислав Сергеевич вздохнул и перевел глаза на вторую жену – чернобровую и веселую Оксану из Полтавы. Она работала  переводчицей в его консалтинговой фирме.  Роман был динамичным и непредсказуемым. Яркий блик пробежал по губам Оксаны. Она чуть зметно улыбнулась.
Глаза Станислава Сергеевича продолжали скользить по родным личикам, извлекая из глубин сознания массу намеков и коннотаций.
В последние годы посещение музея стало для него традицией и даже ритуалом. Здесь он получал эмоциональную поддержку и вдохновение.
Но где же художник?  Стрелка часов уже сделала лишний круг, а мастера кисти все не было.
Наконец-то. Живописец грохочет по лестнице и, запыхавшись, вбегает в музей. Извиняется за опоздание. Оправдывается тем, что дорисовывал объект в творческих муках и заснул, измочаленный, над мольбертом.
Заказчик внимательно рассматривает итоги творческого подвига. Сходство значительное. И латентные черты проглядывают: духовность и таинственность.
Хвалит художника , выплачивает ему щедрый гонорар и вешает портрет на стену. Оба любуются.
- Игорь Сергеевич, - говорит художник,  прощаясь. – У вас ведь завтра день рождения, и я приготовил вам подарок.
- И какой же? Любопытно,чем ты решился меня удивить.
- А вот этим. – художник открыл коробку. – Это прогностический портрет вашей следующей жены. Обобщенный, так сказать, футурологический образ.
Станислав Сергеевич ошарашенно рассматривает художественный сюрприз. Вот это да! Шедевр. Именно нечто подобное будоражило в последнее время его озабоченное сознание. Похоже, интуиция его не обманула. Он взглянул на стену. Может, и эту повесить? Нет, лучше чуточку потерпеть. А вдруг другая красотка невзначай подвернется. Лучшее – не враг хорошего. Еще и сцены ревности начнутся. Не дай бог! Лучше их развести во времени и пространстве. Каждой свое время. И он тогда ни одну не обидит.Даст  вволю своему альтруизму по полной программе.И каждая дама займет достойное место в его сейном семиотическом пространстве.