Морохорово. Картошка глазами студента. Часть 1

    Хлеб-Соль.

     Сбор был назначен на 7:30 утра у здания БИИЖТа – Гомельского ВУЗа, в который я был принят в 1989 году. Наш новоиспечённый 1-й курс  Электротехнического факультета выезжал в Сентябре месяце для оказания сельскохозяйственной помощи в посёлке Морохорово Житковической области, а просто говоря – на картошку.

    Так рано я ещё ни разу не выезжал из дому, но несмотря ни на что постарался приехать вовремя. Это мне удалось, и уже в 7:25 я позвонил домой с настенного телефона-автомата и сказал, что добрался.

    Узнав, что сбор назначен во дворе общежития, я направился туда. Плац, обычно служивший для строевой подготовки, сейчас был заполнен «новобранцами», вроде нас. Но, плац оставался плацем – повсюду были наторканы дощечки с названиями групп и факультетов, это как-то организовывало наш молодёжный балаган, и я быстро нашёл «своих». По дороге, конечно, узнал, что «соседями» нашими будут друзья по молодёжной тусовке (из соседней школы), то есть квартироваться и работать «соседний» факультет будет также в соседнем селе Красное. Времени ещё было достаточно, и я со многими успел перезнакомиться.
 
    Первым мне бросился в глаза невысокого роста парень с курчавой и упругой, как из фильма об Электронике, светлой шевелюрой. В руке он держал переносной магнитофон. У меня в сумке было несколько кассет с популярной тогда музыкой. Своим магнитофоном я тогда ещё не обзавёлся, но по специфике своей специальности, полученной в УПК (лаборант-программист), знал всё, что нужно, для его квалифицированной  эксплуатации. Звали его Игорь, и мы быстро нашли с ним общий язык, хоть он приехал из другого города.

    Вторым, с кем я познакомился, был Андрей  из «соседней», одиннадцатой, школы. Он по-доброму улыбался всему миру вокруг. Были и другие: рыжий, как огонь, Женя из восьмой школы (туда мы все старались «просочиться» из-за компьютерного кабинета Yamaha), Паша, Сергей, Володя… всех я сразу не запомнил.
 
    Настроение было приподнятое. Этому способствовали и тот факт, что все мы поступили в ВУЗ на самую престижную специальность – электронику, и, что впереди – месяц «отдыха» в колхозе, и интенсивный обмен анекдотами, который продолжился уже в автобусе.
 
    Мы с трудом впихнулись в маленький, но, не так давно мытый дождём, автобусик, некоторые  даже сидели на ступеньках. «В тесноте, да не в обиде» - езда, длившаяся несколько длинных часов по осенним, местами уже размытым, дорогам, ухабы и объезды луж, подходила к концу. Я уже рассказал почти все свои анекдоты, которые помнил, за что получил прозвище «Радио» от своих будущих сокурсников. Мы подъезжали к месту нашего назначения. Пора было делиться на пары-тройки для совместного проживания. Андрей (из одиннадцатой школы) согласился идти со мной в первой паре и поселиться со мной в первом доме, к которому нас привезли.

    Оставив за спиной автобус, мы вышли и остановились у калитки. Громадная сторожевая собака, помесь «в военных целях» немецкой овчарки, по-видимому, с дворнягой, неласково приветствовала двух незнакомых ей людей и показала свои нешуточные клыки в ответ на шутку Андрея. Чистый, не загаженный большим городом, воздух, прозрачный и напоённый живительным кислородом, проник в наши лёгкие и вызвал лёгкое опьянение, сопровождавшееся приподнятым настроением. Туман, говоривший о присутствии поблизости водоёма, начинал уже рассеиваться в слабых лучах чахлого осеннего солнца. Мы осматривались. Дом, изнутри от начала деревянный, начинали облицовывать снаружи белым кирпичом, что свидетельствовало о том, что хозяева его – энергичные люди. Во дворе были также какие-то хозяйственные постройки и колодец – сразу у калитки. Скоро появился и сам хозяин, извещённый о нашем приезде звонким лаем своего сторожа.  Он отвёл пса, оказавшегося кобелём, в конуру, а нас впустил в дом.
 
    Войдя в дом, мы поздоровались и представились.
    - Как Вас звать, по имени-отчеству? – спросил я у хозяина.
    - Зовите, просто, «Деда», - сдержано ответил он.
    - А, жену Вашу как звать? – спросили мы.
    - Бабой Марией, - последовал короткий ответ.

     Затем, хозяева показали нам нашу комнату, чтобы мы могли скинуть с плеч наши пожитки, и продолжили «экскурсию» по дому. Гостиная была меблирована самыми простыми вещами, среди которых были стол, стулья, шкаф со стоявшим на нём телефонным аппаратом. У окна стояли целых два телевизора – один ч/б, а второй – цветной, и ни один из них, как выяснится  позже, не был годным к употреблению. Деда только махнул на них рукой. Но, несмотря на это, телефон оказался «настоящим», и с разрешения хозяев, мы с Андреем по очереди коротко сообщили домой, что уже приехали и устроились. Далее следовала кухня с холодильником и газовой плитой. На столе стояла 3-х литровая банка с плавающим в ней «неизвестным науке зверем». Андрей тихо «про себя» заметил, что «Дед делает бражку», но я ему не поверил, а решил позже об этом спросить, так как Дедова «бражка» по виду и по уксусному запаху скорее напоминала квас, который я «страсть как любил». (Ещё на улице мы договорились не задавать сразу много вопросов.) Последней комнатой была спальня хозяев с ещё одним колхозным «раритетом» на окне – сетевым радио, которое тоже было неисправно. Могу к описанию планировки добавить ещё печь, которую пока не топили, но все комнаты были расположены вокруг неё, чтобы всем хватало её тепла.

    С одной вещью я не смог смириться. Мне, родившемуся и выросшему в 200 метрах от городского телерадиоцентра, было непонятно, как жить без радио. Дома я делал всяческие опыты с радио, и знал о нём практически всё. В школе я тоже отвечал за радиоточку и вёл школьные передачи. Единственной, чего мне не хватало, была отвёртка-пробник, взятая с добрыми намерениями с собой в эту поездку. Я  на минутку удалился в спальню, где стояла наша поклажа, и вернулся с оным предметом. Проверив сеть, и убедившись, что один провод до розетки оборван, а радио цело, я предложил Деду «прозвонить» провод и устранить неисправность. Обрыв оказался под крышей, но у Деда была лестница, чему я был неизмеримо рад. Заизолировав место соединения, я спустился вниз и убедился, что радио заработало. Что и требовалось.

    Как раз приближалось время ужина (обед пропустили в пути), и мы с Андреем пошли пешком к месту сбора для подвозки автобусом, бывшим минутах в 20-25 от нас, на центральной площади, если так её можно было назвать. Мы оставили хозяев слушать новости, а сами направились на ужин. Еда в колхозной столовой оказалась «хуже некуда». Видно, поварами приготовлявшие пищу не родились и пока не стали. Но, мы честно набили животы этой отвратительной бурдой, отчасти от голода, отчасти «в запас», помня Дедов пустой холодильник. Часам к 5-ти все мы загрузились в тот самый утренний автобусик и поехали в нём назад, к месту всеобщего сбора на центральной площади. Оттуда мы поспешили (до наступления темноты) к месту нашего теперешнего проживания, ибо наши сумки требовали времени для распаковки.

    Не успели мы с Андреем переступить порог дома, как навстречу нам вышел Деда, державший в руках на полотенце огромную противню с аппетитно шкварчевшим на ней мясом и зажаренными глазуньями десятка с  два свежайших яиц- …

    -Милости просим поужинать с нами! – пригласили нас хозяева к трапезе.
    -Спасибо, мы только что поужинали,- растеряно пробормотал я и обратился к Андрею: «Что делать, Андрюха?» Я никак не ожидал такого гостеприимства от стариков. «Да, кто я такой? И, что я такого сделал для таких почестей?»- думал я про себя, а, тем временем, Андрей выручил: «Ты, что? Нельзя! Обидишь хозяев! Надо есть!»
    -Да, что вы там такого съели? – не уступал Деда, видимо, поняв мой конфуз.
    -Давайте! Но, понемножку! – согласился я.
    -То-то же! – сказал хозяин и придвинул нам стулья, положив угощение на стол.

    Сначала, я боялся, что «тресну» в буквальном смысле этого слова. Ели медленно, больше разговаривали. Мы рассказали, что поступили в институт, и там будем изучать электронику. Деда о себе говорил немного, но выяснилось, что он в колхозе на должности завхоза (главный человек после председателя, жившего напротив). Починка радио была ему по душе и очень кстати. Он надеялся, что и телевизор я также починю («сделаю из двух – один»). «Просмотр» был назначен на вечер следующего дня. Не желая разочаровывать его, а также, не желая вводить его в заблуждение насчёт моих способностей и познаний в области электроники, я дал ему реальную оценку шанса, что это произойдёт: 10% на 90%. Не имея в распоряжении прибора-авометра (не упоминаю осциллоскоп) и выбора запчастей в виде специализированного магазина, а только пробник-отвёртку, я не мог даже точно определить, что «полетело». Дома мне, конечно, приходилось чинить мелкие неполадки в телевизоре, но, мои познания в ламповой технике ограничивались только одним прибором: 6Ж5В. Принципиальной схемы тоже не было. Также не было ни разделительного трансформатора (для безопасности), ни, даже стабилизатора сетевого напряжения. Но, Деда не сдавался… Запивали угощение сладким чаем. Сил у меня хватило только на полчашки…

    Следующий день выпал на воскресение, мы опять не работали, и я решил «посмотреть» Дедовы телевизоры. Один из них, цветной, включенный первым, не показывал ничего, даже «снега». Звук тоже отсутствовал. Никакие манипуляции ему не помогли. Я сделал заключение, что полетел антенный усилитель, и этот аппарат «не видит» телевизионного сигнала вообще. Второй, черно-белый, расплывчиво показывал что-то, но звук и тут подкачал. Понятно, что без схем, приборов и запчастей, ремонта не проведёшь. Меня вполне устраивала жизнь без телевидения, без его вредного электромагнитного излучения, но Деду я всё же пообещал походить по магазинам во время моего возвращения домой в выходные.

    В первый день рабочей недели нас отвезли на поле – подбирать несортовую картошку на корм скоту. Работали от начала поля до трудового полудня, когда нам привезли туда же пообедать. На обед была такая же бурда, как и та, которой нас кормили накануне. Вторая половина дня, послеобеденная, прошла с гораздо меньшим энтузиазмом. Потом – сбор, развозка по домам и ожидание ужина…

    Уже идя по дороге к Дедову дому, мы с Андреем заметили странное «сооружение» во дворе, напоминавшее отчасти фонарный столб, а отчасти корабельный маяк. Состоял он из лампы большой мощности в патроне, привинченном к деревянному шесту. Лампа уже была зажжена, хотя было ещё довольно светло. Во дворе нас встретил сам хозяин. «Чтоб светлее было,»- пояснил он. «Прогрессивный дед!»- заметил я Андрею, который только заулыбался мне в ответ.

    «Неизвестный науке зверь», принятый поначалу за бражку, оказался Чайным грибом, производивший весьма полезный и приятный на вкус напиток из обычного сладкого чая. Деда разрешил нам его пить, но поутру, когда мы заваривали и пили чай, не забывать добавлять в него такое же количество, как было выпито.

    Ещё мы заметили в нашей комнате едва начатую 3-литровую банку мёда. Мёд был необычайно светлый и с ароматным запахом. Желая узнать, из чего он сделан, мы получили ответ, что «Мёд подгулял», и разрешение есть его, сколько захотим.

    Потом Деда познакомил нас со своим псом Бимкой (вернее сказать, пса – с нами) и показал всю свою живность: индокур (о которых я впервые услышал), кроликов, поросёнка…

    Удобства были на улице, как это зачастую бывает в подобных домах. Воду Деда брал из колодца тут же, во дворе. Нам он дал попробовать зачерпнуть воды из него, но тут же вылил – видно для этого надо была большая наблюдательность, чем у «городских». Потом сказал, что воду будет таскать сам.
 
    Я уже распаковал свою сумку, в которой у меня был набор для экспресс-теста продуктов на нитраты, приобретённый мною в последней поездке в Минск на республиканскую олимпиаду. В тест входили листы полиэтилена с нанесёнными на них желтовато-белыми пятнами химического индикатора. Капля сока растения помещалась на индикатор. Ровно через 1 или 2 минуты (не помню точно) цвет индикатора надо было сравнить с прилагаемой таблицей, переводившей цвет индикатора (от розового до коричневого) в цифровое значение. Прилагалась также таблица нормы содержания нитратов в различных продуктах. По этой таблице в итоге и можно было определить пригодность продукта. Набор был выпущен Белорусской Академией Наук и продавался в уличном ларьке за доступную цену.

    В первую очередь, проверили Дедову воду. Она оказалась скорее минеральной, чем загрязнённой, несмотря на присутствие полей в непосредственной близости от забора. Картошка тоже была в норме. Оставалось около 30-35 неиспользованных индикаторов, и я предложил тестировать Деду и его знакомым всё, что надо было проверить.

    Узнав, что мы с ребятами собираемся прогуляться по окрестностям, Деда дал нам с собой фонарик, чтоб мы не поразбивали себе носы о неровности сельской жизни. Фонарик был, видимо, военного образца, со сменными цветными фильтрами: белый – красный – зелёный. Светил он ярко, но мы его пока не включали – экономили батарею, так как сумерки ещё не наступили. Где-то в дороге я подобрал толстый железный прут, очень удобный по весу и длине, чтобы позаниматься физкультурой, и вспомнить У-Шу. Кто-то из «наших» пошутил насчёт моей разминки, что она напоминает больше «запугивание местного населения», и мне пришлось прекратить «превентивные меры» и «профилактику преступности среди молодёжи».

    Через посёлок проходила трасса, по которой проносились грузовики-«дальнобойщики» со скоростью, нередко превышавшей все разумные пределы для населённого пункта. На мне был значок «Дружинника», а в руке – военно-милицейский сигнальный фонарик, который я решил привести в действие. Сменив светофильтр на красный, я включил свой импровизированный «светофор» по направлению к мчавшемуся на полной скорости грузовику… Реакция была мгновенной. Водитель дал по тормозам, остановив фургон, и выскочил из кабины.
    - Соблюдаем скорость в населённом пункте! – услышал он от нас и, увидев «зелёный» сигнал, и, что ничего серьёзного не произошло, запрыгнул обратно, в кабину, изрыгая фонтан нецензурной брани, чтобы продолжить свой путь.
 
    Трасса была слегка освещена несколькими фонарными столбами, которые уже зажглись, и мы вспомнили, что надо расходиться по домам. По пути проводив товарищей (у них не было фонарика), мы вернулись домой.

    Вернувшись, мы обнаружили соседку из дома напротив, уже пожилую бабушку, желавшую проверить на нитраты молоко от своей коровы и куриные яйца. Я попытался объяснить ей, что нитраты накапливаются в продуктах растительного происхождения, а молоко и яйца – животные, но, кажется, безрезультатно. Пришлось проверкой доказать, «что и молоко, и яйца – хорошие». Причём, бабуська эта оставила нам за «это» пару литров свежевыдоенного молока и с десяток яиц. Мне было неудобно брать с неё «мзду», но я уже познакомился с сельской «политикой», и решил «не обижать» её никоим образом.
 
    На следующее утро я обнаружил, что стал зарастать щетиной, и было бы неплохо побриться. С собой я взял старенькую электробритву, которая решила «показать свой нрав» и забастовала. Вместо бритья она просто выдёргивала волосы, и починить её без запчастей из Универмага также не представлялось возможным. Я отложил её «до лучших времён».

    Последней точкой во всём моём снаряжении стали сапоги, взятые из дома, и оказавшиеся нещадно малыми. Первый день я кое-как перекантовался, и, придя из поля домой, немедленно сменил их на кеды. Во второй день, я вернулся с работы уже хромая, так как они нажали мне до мозолей. Выручил меня опять Деда, предложивший свои, почти новенькие сапоги: «На-ка, намерь!» Сапоги оказались в самый раз, даже немного свободные, но я был рад этой свободе. «Будешь уезжать – оставь!»- сказал мне Деда, и я не знал, как его благодарить, потому, что сапоги за два дня научили меня «свободу любить». Теперь я был готов работать «за двоих»...

<--- ПРОДОЛЖЕНИЕ-ЧАСТЬ 2 --->
http://proza.ru/2014/01/22/18