Ничего личного

     Он сидел на старом деревянном стуле, облокотившись одной рукой на круглую, массивную дубовую столешницу. В этой квартирке, отнюдь не претендующей на звание графских апартаментов, большинство вещей были старыми. «С налётом древности», – как сказал бы какой-нибудь псевдоантиквар, мнящий себя большим знатоком старины, но не способный отличить яйцо Фаберже от обычного яйца всмятку.
Но он, сидящий на стуле, знал истинную цену произведений искусства. Это было его вторым хлебом, если можно так выразиться. Он превосходно разбирался во всём том, что большинство окрестило бы как «старый хлам, место которому на помойке». Большинство, но только не он.

     – Вот, не побрезгуйте, – проскрипел позади старушечий голос. Его согбенная обладательница, закутанная в старую, побитую молью шаль, от которой нещадно несло нафталином, прошаркала мимо, неся в трясущихся руках небольшой серебряный поднос. На подносе стояла пустая хрустальная рюмка, маленький хрустальный графинчик с бесцветной жидкостью и тарелка с солёными огурчиками, которые выглядели не столько нарезанными, сколько раздавленными и совсем не вписывались в этот «натюрморт».

     – Не побрезгуйте, – вновь повторила старуха, водружая поднос на стол перед гостем, и щёлкнула длинным жёлтым ногтем по графинчику. – Собственного изготовления. Чистая, как слеза младенца.

     Старуха облизнула сморщенные фиолетовые губы, после чего, скрипя стулом, водрузилась напротив посетителя. Тот взял рюмку и, недолго повертев её в руке, демонстративно отставил в сторону. Первое правило: ничего из рук заказчика. Ничего, кроме денег и драгоценностей. И дело тут совсем не в боязни быть отравленным, хотя и подобного варианта он не исключал в некоторых случаях. Просто большинство тех, кто прибегал к его услугам, пытались расположить к себе при помощи вот таких нехитрых уловок: кто деликатес какой-нибудь раздобудет, кто редким и дорогим алкоголем потчует. Но он не собирался становиться для них «своим парнем», в коего неминуемо пытались превратить его некоторые заказчики. Он выполнял работу, за которую ему платили. Хорошо платили. Всё иное оставалось по другую сторону, оно исчезало, как только он переступал эту невидимую черту, границу, которая была ведома лишь ему одному.

     – Как пожелаете, – хмыкнула старуха, поджав губы. Она взяла отставленную гостем рюмку, наполнила её из графинчика и одним чётким движением опрокинула в себя, что явно свидетельствовало о весьма неоригинальном пристрастии этой особы в часы одиночества.

     – Ближе к делу. – Это были первые слова, произнесённые гостем в стенах этой квартиры.

     Старуха вновь хмыкнула и, поднявшись из-за стола, подошла к старинному комоду, накрытому кружевной скатертью. Выдвинув один из маленьких ящичков, она что-то достала оттуда, после чего вновь вернулась за стол.

     – Не скрою, мне с трудом удалось разыскать вас, – проскрипела старуха, водружаясь на прежнее место. – Но те, кто посоветовал вас, говорили, что вы лучший.

     Гость промолчал. Он вообще никогда не понимал, зачем заказчики произносят эти банальные фразы. Пытаются расположить к себе или показать, что обладают большой властью? Но он и сам мог отыскать кого угодно, притом без посторонней помощи. В любом случае, слова старухи не произвели на него никакого впечатления. Он молча смотрел на неё, ожидая продолжения.

     – Вот! – Старуха небрежно бросила на стол перед ним несколько снимков. – Это ваша работа.

     Он взял один из них в руки; с качественно сделанной цветной фотографии на него взглянуло лицо симпатичной молоденькой девушки. Короткие чёрные волосы, ярко-зелёные глаза (наверняка линзы) озорно смотрели из-под модной чёлки. Слегка полные губы, накрашенные тёмной помадой, улыбались, обнажая великолепные белые зубы. Пирсинг в носу и под нижней губой. Левое ухо, проколотое так, что уже не было живого места, всё в тонких колечках серебристого и чёрного цветов.
«Маленькая ведьмочка», – именно так он окрестил бы эту особу, если б его попросили выразить своё первое впечатление. На второй фотографии она же, но уже в полный рост, в купальнике, на фоне лазурного моря. Прекрасная спортивная фигура, маленькие белые плавочки и такой же бюстгальтер чётко контрастировали на загорелом теле. На третьем фото – в кожаных брюках и «косухе» рядом с дорогим спортивным мотоциклом.

     – Фотографии годичной давности, – зачем-то уточнила старуха.

     Он отложил снимки в сторону и вновь уставился на бабку.

     – Мне нужна жизнь этой суки! – зло прошипела та и хищно ощерилась, демонстрируя больные дёсны с пеньками гнилых зубов. 
   
     Он не интересовался, что такого сделала эта девчонка, чтоб заслужить столько ненависти со стороны этой карги, но бабка сама просветила его.

     – Хочет оттяпать мою квартиру! – взвизгнула старуха и царапнула столешницу ногтями, словно разъярённая фурия. – Хрен ей на рыло! Эта маленькая б...ь ни шиша не получит от меня, не выгорит у неё это дело!

     Его одолели сомнения в плане того, что эта мрачная конура может интересовать девушку, которая не производит впечатления живущей в нужде золушки. У такой милашки наверняка масса поклонников, сулящих ей дворцы и горы бриллиантов. Оставалось предполагать, что девчушку интересует содержимое этих стен. То, что старуха скрывает в этом комоде (да и сам комод), в этом большом купеческом сундуке, стоящем в углу. Сам он уже заметил на стене несколько икон и картину, за которые ценители выложили бы кругленькую сумму. Такую, что можно безбедно жить несколько лет в не самом дешёвом отеле в не самой дешёвой стране. Оставался, правда, ещё вопрос, каким способом эта деваха собиралась завладеть жилплощадью. Но и на него можно было найти ответ при желании. Бабуля уже одной ногой на том свете, только подтолкнуть немного и всё в ажуре. А девчушка-то наверняка не кто иная, как внучка этой старой ведьмы – он ещё раз мельком взглянул на бабку – или правнучка. Остальное дело вкуса и техники, но это уже не его забота.

     – Сколько? – Его вопрос был лаконичен, но содержал всю необходимую информацию для заказчика. 
   
     Старуха, кряхтя, слезла со стула и вновь направилась к комоду. Прежде чем открыть один из ящичков, она воровато оглянулась на гостя, словно бы побаивалась его. Напрасная перестраховка подобных старых ведьм! Запятнать свою репутацию ограблением заказчика? Никогда! Это табу, это даже не обсуждается. Тем не менее, он отвёл глаза из вежливости, уставившись в грязное стекло давно не мытого окна.
 
     – Вот, – вновь произнесла старуха, снова выкладывая что-то перед ним на стол. – Выполните заказ – получите вторую.

     Он молча поднял и взвесил на ладони крупную золотую серьгу с большим драгоценным камнем. Аккуратно, словно боясь повредить тонкую филигранную работу мастера, провёл по ажурному переплетению золотых нитей, по граням зелёного самоцвета, радующего глаз. Эта вещь была ценной не только из-за своего состава, но и из-за работы. Настоящая антикварная штучка работы великого мастера, и продать её можно было не за одну тысячу хорошо конвертируемой валюты. Он достал носовой платок и бережно завернул серьгу в него, после чего спрятал свой задаток во внутреннем кармане пиджака.

     – Ах да! И вот ещё... – словно спохватилась старуха и протянула ему сильно измятый листок бумаги. – Это места, в которых Машка бывает чаще всего. И примерное время их посещения.

     Гость слегка приподнял бровь от удивления. «А старушенция-то подготовилась основательно, как я погляжу, – подумал он, пробегая глазами надписи на листке. – Машка, значит. То бишь Мария. Ну что ж, прости, Машка, но тебе крышка». Он невесело усмехнулся и с помощью зажигалки поджёг листок. Когда тот почти обуглился, он положил его в стоящую на столе пепельницу. Листок больше был ему не нужен, вся информация была у него в голове. Ещё одно немаловажное качество, свойственное людям с его родом занятий.

     – Когда вы сможете это сделать? – Старуха вновь хищно облизнула губы и подалась вперёд.

     – Мне нужен только один день. Послезавтра в это же время я приду за второй половиной гонорара.

     – Хорошо! – Бабка довольно потёрла сухонькие сморщенные ручонки в пигментных пятнах.

     Он встал и направился к двери, сзади послышался скрип отодвигаемого стула и шаркающая старушечья походка.

     – Да, я ещё хотела бы попросить вас...

     Он остановился, взявшись за ручку, в ожидании.

     – Я хочу, чтобы эта дрянь умерла не сразу! – зашипела старая ведьма почти на самое его ухо, для чего приподнялась на цыпочки. Старческая, костлявая рука вцепилась в его предплечье. – Расскажите ей, кто и за что с ней это сделал, пока она будет издыхать. Кстати, я не буду возражать, если вы побалуетесь с ней маленько перед этим. Девка – самый сок. Ну, вы же понимаете?..

     Старуха мерзко захихикала, подслеповато щурясь в тусклом свете слабенькой лампочки в прихожей.

     – Благодарю, – выдавил из себя гость, вежливо освобождаясь от вцепившейся в него руки. – Это уже лишнее.

     Он открыл дверь и вышел на лестничную площадку. Позади послышался звук запираемого замка и звон цепочки.

     Он спустился на улицу, с чувством облегчения вырываясь из затхлого помещения под слабый моросящий дождик. Привычным взглядом он окинул свою машину, обошёл вокруг неё, прежде чем открыть дверцу и сесть за руль. Тоже перестраховка, но уже необходимая. Он с удовольствием потянулся в кресле, положив руки на руль. Его машина не была броской, с его профессией это было бы глупо. Это была просто хорошая отечественная машина. И не надо смеяться! Отечественные машины тоже могут быть хорошими, если сделаны на заказ.

     Мягко заурчал заведённый двигатель. Через минуту он выехал со двора; включенные дворники смахивали мелкую морось с лобового стекла. Он проехал по одной улице, свернул на другую, потом на третью, внимательно глядя в зеркало заднего обзора. Лишь потом, когда сомнения уже развеялись, он завернул в маленький глухой дворик и остановился. Происходящее не было спланировано им заранее, просто он умел наблюдать и видеть. Через минуту в арку за ним въехал дорогой спортивный мотоцикл, ревя двигателем. Он оставался сидеть в машине, но приоткрыл боковую дверцу рядом с собой и стал ждать. Ожидание длилось не долго; вскоре в машину села мотоциклистка, наполняя салон ароматом дорогого парфюма.
Некоторое время сидели молча.

     – Я закурю? – наконец спросила девушка приятным бархатным голосом.

     Он сделал разрешающий жест рукой. Девушка достала тонкую сигарету и, прикурив от вежливо протянутой ей зажигалки, нервно затянулась.

     – Вы не удивлены? – спросила она, избегая встречаться с ним взглядом.

     – Я был бы удивлён, если бы не встретил вас именно сейчас, Мария.

     Девушка покривила губы в усмешке, выпуская сигаретный дым:

     – Значит, она ещё называет меня по имени. Я растрогана.

     – Весьма редко. В основном, дрянью и другими нелестными прозвищами.

     Девушка вновь усмехнулась:

     – Узнаю бабулю.

     – Значит, вам и предмет нашей беседы известен, насколько я могу судить?

     – Ещё бы! Простите, как вас?..

     – Неважно. Называйте Вадимом, если угодно.

     – Так вот, Вадим. Мне известно всё, о чём вы там беседовали. Я уже давно подозревала свою умалишённую бабку, но всё-таки для меня несколько удивительно то, что она, наконец, решилась.

     Девушка докурила сигарету и, выбросив окурок на улицу, закурила новую.

     – Много курите, – сделал замечание Вадим.

     – Не учите меня жить! Только от вас этого не хватало! – Она демонстративно выпустила дым ему в лицо.

     – Невежливо, Мария.

     – Невежливо брать заказы на молодых, привлекательных девушек!

     Аргумент был весомым, но он попытался оправдаться:

     – Это всего лишь моя работа. Каждый зарабатывает на хлеб, как может.

     – Я не собираюсь отнимать у вас хлеб.

     – То есть?

     Девушка молча выбросила недокуренную сигарету в окошко и, подняв стекло, полезла в свою сумочку. Она достал оттуда толстую, плотно перетянутую резинкой пачку стодолларовых купюр.

     – Тут сорок тысяч, – произнесла Мария.

     Он взвесил пачку в руке и быстро пролистал купюры.

     – С такими суммами можно и просто договориться со старушкой, вам не кажется?
 
     – Не ваше дело! – грубо бросила девушка, вперив в него взгляд.

     Вадим пожал плечами: это и правда было не его дело.

     – Думаете, я не пробовала уже этот вариант? – добавила Мария через минуту тихим голосом.

     – И?

     – Ни в какую! Упёртая старая ведьма!

     – А подождать?

     – В смысле?

     – Ну, старушка уже не молода. Естественный ход событий и...

     – Шутите? – Мария криво усмехнулась. – Эта грымза ещё нас с вами переживёт.
 
     Вадим, вздохнув, убрал деньги. Разговор подходил к концу.

     – А сколько, если не секрет, выложила вам эта ведьма за меня?

     – Секрет. Мы не раскрываем тайны заказчика.

     – Но заказчик теперь я!

     – Значит, секрет умрёт вместе со старушкой.

     – Пфф! – Мария демонстративно отвернулась, надув губки.

     – Так когда? – произнесла она после минутного молчания.

     – Послезавтра мы встречаемся на квартире. Какие будут пожелания, рекомендации?

     – Обставим всё как ограбление. Бабуля уже давно напрашивается.

     – Не боитесь подозрений?

     – Не беспокойтесь! У меня железное алиби: я уже три дня, как прожигаю жизнь на Багамах.

     – Солидно. – Он усмехнулся. – Тогда до послезавтра. 

     – Ладно, – девушка отвела глаза, после чего произнесла: – Вадим?

     – Да?

     – У меня к вам просьба.

     Он перевёл на неё взгляд; Мария, не мигая, смотрела ему в глаза.

     – Я хочу всё увидеть сама. Ну, когда вы закончите.

     – Нет.

     – Вадим...

     – Нет!

     – Я заплачу вам ещё.

     – Нет!! И дело не в деньгах! Я работаю без свидетелей.

     – Но я буду скорее соучастником, а не свидетелем.

     – Всё равно – нет!

     Девушка отвернулась, но уже через мгновение вновь посмотрела на него. Её рука скользнула к нему на бедро, губы приблизились и зашептали почти на самое ухо, обдавая горячим дыханием.

     – Вадим, пожалуйста. – Её рука продолжала скользить. – Вы не пожалеете, я рассчитаюсь с вами сполна. Всё, что угодно, когда я увижу это своими глазами.

     Он посмотрел на неё. Только сейчас Вадим заметил, что у Марии уже нет этого чёртового пирсинга и уймы колечек в левом ухе. У неё была нормальная причёска, никакого вычурного макияжа. Розовые губы манили. Сейчас она была чертовски привлекательна, и ему вдруг стало интересно. С минуту он смотрел на неё, после чего произнёс:

     – Хорошо. Послезавтра будьте рядом с домом, но оставайтесь незамеченной. Когда всё будет готово, я посвечу вам в окно.

     Мария вновь улыбнулась, но теперь это была уже другая улыбка. Улыбка хищной самки, которая добилась своего.

     – До послезавтра, – произнесла она и выскользнула наружу. Через минуту взревел двигатель мотоцикла, и девушка, выехав в арку, скрылась за поворотом.

     ... В комнате было мрачно. Вадим зажёг фонарик и посветил вниз, на пол. Старая ведьма лежала подле стола в неестественной позе, словно смерть застигла её в момент молитвы. Пуля аккуратно вошла в затылок, но совсем неаккуратно вышла изо лба. Смотреть на это жуткое месиво было не самым приятным зрелищем, но Вадим был привычен к подобному. На войне ему доводилось видеть и не такое. Он нагнулся и, подобрав с пола гильзу, засунул её в карман. Потом свинтил со ствола глушитель и убрал оружие. Вадим подошёл к окну и, с минуту поглядев в него на улицу, посветил фонариком в грязное стекло.

     Через некоторое время в дверь робко постучали, и он пошёл впустить гостью. Мария осторожно переступила порог, пытаясь привыкнуть к полумраку, царящему в помещении.

     – Уже всё? – спросила она хриплым голосом.

     – Всё.

     – Где она?

     – Там, у стола.

     – Проводите меня, пожалуйста, Вадим. Мне страшно.

     – Бояться надо было раньше, – ответил он девушке, но, тем не менее, взял её за руку и повёл в комнату.

     Она несколько минут разглядывала тело на полу, словно всё ещё не могла поверить, что это всё-таки произошло. Свершилось. Лицо Марии не выражало никаких эмоций, лишь было очень бледным. Казалось даже, что оно светится в сумраке. Наконец, девушка слегка покачнулась.

     – Хватит. Уйдёмте отсюда, прошу вас, – попросила Мария осипшим голосом.
Он проводил её в соседнюю комнату и усадил на кровать. Затем сходил на кухню и принёс стакан воды.

     – Выпейте, Маша, – сел он перед ней на корточки, – полегчает.

     Девушка жадно выпила воду и выронила стакан из разжавшихся пальцев. Её руки сильно дрожали.

     – Не верю. Всё словно во сне, – прошептала она.

     – Так всегда бывает в первый раз. – Он сжал её руки в своих ладонях, пытаясь успокоить.

     Её глаза встретились с его взглядом, и она долго молчала. Молчал и он, пытаясь понять, что же сейчас происходит в душе этой молоденькой девчонки. Какие чувства переживает человек, лишивший жизни другого человека. Пусть и не своими руками. Сам Вадим уже давно ничего не чувствовал.

     – Поцелуй меня, – внезапно произнесла Мария. Её пальцы сжали его ладонь.
Он легко притронулся своими губами к её. Они были холодными и солёными на вкус. Девушка беззвучно плакала в сумраке комнаты. Тогда Вадим стал медленно снимать с неё одежду, после чего уложил на кровать. Мария не сопротивлялась, было тихо и лишь в соседней комнате, где на полу лежало мёртвое тело, слышался размеренный ход больших напольных часов. 

     ... Он встал и начал одеваться. Затем подошёл к столу и стал что-то делать, стоя спиной к кровати.

     – Как странно, – произнесла девушка за его спиной. – Впервые занималась любовью, когда в соседней комнате лежит труп. Да ещё и близкого человека.

     – Ну и как?

     – Не могу описать это чувство. Словно бьёт током постоянно. Что ты там делаешь, Вадим?

     – Ничего. – Он развернулся и, направив пистолет на девушку, выстрелил ей в голову. Глушитель скрыл звук выстрела.

     Затем Вадим взял платок и тщательно вытер все поверхности, к которым прикасался. После надел чёрные хлопковые перчатки и учинил в квартире небольшой кавардак, разбросав вещи по полу и разбив несколько ваз. Подошёл к комоду и, вытащив шкатулку с драгоценностями, достал оттуда вторую серьгу. Постоял, поразмышлял немного, после чего отнёс шкатулку в соседнюю комнату и засунул далеко под кровать, ничего не взяв из неё более.   
Закончив, Вадим огляделся вокруг и молча кивнул сам себе. Факты на лицо: неизвестные врываются в квартиру с целью ограбления. Изнасилование, двойное убийство и сам грабёж, наконец. Не к чему придраться.

     Он склонился над мёртвой девушкой и, последний раз взглянув в безжизненные глаза, накрыл её лицо простынёй.

     – Ничего личного, Мария, – произнёс Вадим холодным голосом. – Просто любой заказ должен быть выполнен.

     Он закрыл дверь и вышел на улицу. Привычным взглядом окинул свою машину, обошёл её вокруг, после чего открыл дверцу и сел за руль. Повернулся ключ в замке зажигания, и двигатель мягко заурчал.

     В этот же миг палец незнакомца нажал на спусковой крючок. Винтовка толкнула отдачей в плечо мужчины; глушитель превратил гром выстрела в еле слышное «пчих». Объект, как и ожидалось, появился примерно в назначенный срок. Обошёл свою машину вокруг, не предполагая даже, что за ним наблюдают в оптический прицел. Интересно, каково это чувствовать себя мишенью? Ответ на этот вопрос был неизвестен: редко какая мишень чувствует себя мишенью. А потом уже и говорить некому. Стрелок лишь мгновение выглядывал в маленькое слуховое оконце на чердаке соседнего дома, после чего скрылся в темноте проёма. Он бросил винтовку на месте, затем подобрал небольшую спортивную сумку и, закинув её на плечо, покинул чердак.

     Через некоторое время ничем не примечательный мужчина со спортивной сумкой на плече вышел из подъезда. Ему не нужно было подходить ближе, чтоб удостовериться в качестве выполненной работы. Он был профессионалом своего дела. А о качестве ему станет известно из вечерних новостей. Стрелок лишь мельком взглянул на припаркованную во дворе машину, в которую сел объект. Пуля проделала маленькое отверстие в крыше автомобиля, аккурат над головой объекта. Лобовое стекло изнутри было заляпано чем-то багрово-красным.

     Мужчина ускорил шаг и вышел на улицу. Тучи на небе разошлись, и из-за них показалось солнце. Дождь, идущий вот уже третий день, заканчивался, как и прогнозировали. Мужчина взглянул на небо, на солнце, которое в разрыве туч напоминало чей-то неимоверно большой, светящийся глаз. Удивлённо раскрытый, он словно немо вопрошал: «Почему?! За что?!»

     – Ничего личного, – произнёс мужчина тихо, подмигнув солнцу. – Просто любой заказ должен быть выполнен.

     Он поднял воротник куртки и, выйдя на проспект, смешался с шумной толпой.
               
                Панов В., (Вендиго), январь 2014г.