Бездна. Ольга Ланская

Познер признался, что он "француз" и боготворит старые еврейские анекдоты, в которых все христиане горят в одном котле. Все.
При этом Познер ласково улыбается.
Ему это нравится.

А у меня это его признание второй день из головы не выходит.
Пропасть между нами. Бездна.
До креста. И – после, с Крестом.

Познер со товарищи остался на том краю, над пропастью. Без Креста.
 
Увязли в ошметках древних миропостроений, какие успели отщипнуть тайком от знаний древних шумеров, вавилонян,египтян, персов и прочих с лица земли исчезнувших, или близких к этому  древних цивилизаций.
Украденных, но не понятых.

Так и стоят над пропастью во лжи. И посмеиваются. И отправляют всех "иных" в топку.

Такие нынче у нас французы… Боготворят злые байки про христиан, поклоняются ветхому чернокнижию. Да и пусть, вольному - воля. Мне-то что до этого?

Но, ведь, не оставляют. Претендуют на мировое господство. Особенно сладко властвовать над теми, кто с Крестом.
Почему?
Чувство вины, гонимое в глубь третье тысячелетие? Слишком сложно для них. И, тем не менее, подсознательно существующее, неистребимое, жгучее.
Посмеялся Лукавый, подшутил!
Вот и кумир, как клочок сена на оглобле, – манящая, обманная идея. Идея-фикс.

Бедные люди! Стяжав всё золото мира, не заметили, как проскочили мимо подлинного.
И в свитках за спиной – одни черепки.
Опять посмеялся Лукавый! Опять…

Санкт-Петербург