Истории Жоры Пенкина. Рассказ 6. Армия. По тревоге

                По тревоге.      
 Лейтенанты Пенкин и Синьков свободное время своё, которое всё же иногда у них, бывало, тратили на  обеспечение собственного выживания и изучение достопримечательностей.  Всё же Советск, как ни крути это второй по величине город   Восточной Пруссии. Печать былого немецкого господства находила отражение на многих  уголках этого города.  По тем зданиям, которые не были до основания разрушены в ходе боёв Второй Мировой войны, можно было составить представление о немецкой архитектуре 18-19 веков. Отпечаток лежал на всём. Это и планировка улиц и парковые аллеи, и мостовые из брусчатки и городское хозяйство от чугунных крышек люков с вязью на них готического шрифта,  до красных черепичных крыш.  Им хотелось взглянуть и на мост  королевы Луизы, через который войска вермахта хлынули в Литву и на памятник Глинке и  многое другое. А все новые постройки  советского времени были в основном представлены  пятиэтажными «хрущёвками», которые тысячами заполняли все города и городишки СССР.
Была еще одна особенность городов бывшей Восточной Пруссии в советское время: в Советске обитали, наверное, все рода войск, кроме ракет стратегического назначения.   
 Однако еще нужно было выживать. Вот, скажем, центральное отопление вроде бы их квартиру обогревало, но только до 10 градусов по Цельсию. А если хотелось жить комфортно, нужно было углем топить печку, на которой же и готовился вечерний ужин, состоявший, как правило, из картошки с луком на сале. А потом чай с сахаром от пуза, иногда   с баранками.
 Миня и Жора уже потихоньку начали привыкать к однообразной офицерской жизни и даже находить в ней некоторое удовольствие, особенно после того, как они взяли в прокат телевизор, который скрашивал их жизнь, будучи включенным во время ужина.  Иной раз их мирный ужин, а порой,  и утренний сон прерывались ударами кирзовых  сапог в дверь и истошных криков посыльного солдата,
-Товарищи лейтенанты! Откройте! Тревога!
 Колотил он до тех пор пока ему не отпирали массивную дубовую дверь, дабы посыльной мог убедиться, что оба они живы и здоровы, а сигнал доставлен.
Начальник штаба железнодорожного батальона, капитан Плотников порох предпочитал держать сухим и раз в десять дней минимум, устраивал учебные тревоги в части. Все, кто проходил через это, знают, что офицер должен прибывать в часть с так называемым «тревожным чемоданом», в котором располагается определенный набор предметов.  Появление друзей в части, где уже все давно стояли в строю, всегда вызывало улыбки коллег, а иногда и довольно злые окрики. А чего было удивляться? Если большинство офицеров проживало в обозримой близости от батальона, да еще имело  в распоряжении квартирные телефоны, то Жора и Миня жили в двух с половиной километрах от точки сбора. Потом они шествовали по городу, освещенному редкими уличными фонарями. Один при этом нёс на плечах большой рюкзак, а второй тащил большой фибровый чемодан, в котором пакет, с обозначенными в перечне предметами, сиротливо занимал местечко в углу. Основная масса офицеров прибывала в часть с «дипломатами», но у друзей их не было, поэтому они укладывали вещи в то, что есть. Когда начальник штаба, стоявший перед офицерским строем с секундомером в руках,  увидел их экипировку, то рассвирепел чрезвычайно.
- Вы бы еще по контейнеру трёхтонному по тревоге приволокли.
- Так в Вашей памятке написано «тревожный чемодан» а не «тревожный портфель», какой у меня чемодан был, тот я и взял.
- Ты еще бы на этом экспонате первых пятилеток написал «тревожный чемодан», а то поверить в это трудно.
-А у меня вообще чемодана нет, вот только рюкзак. Кстати, если придется выдвигаться маршем, пешим порядком, а не на машинах, то я бы предпочёл маршировать с рюкзаком,- глубокомысленно произнёс Пенкин.
- Если у кого-то возникло большое желание маршировать, то можно устроить десятикилометровый марш-бросок. А сейчас предъявите содержимое ваших тревожных чемоданов для проверки.
Весь строй зашелестел своими дипломатами, предъявляя капитану Плотникову, по его требованию, то блокнот и ручку, то трусы и майку, то любимый им курвиметр. Дошла очередь и до двух  друзей.
- Предъявите электробритву,- обратился он к Пенкину.
- Не ее у меня.
-Как это нет? А где она?
-Я не знаю где. Я ей не пользуюсь.
- У меня же в памятке написано: « При себе иметь».
- Мало ли что можно написать огрызнулся Пенкин.
- А в американской армии проверяют наличие презервативов, - добавил свое замечание, вызвавшее  всеобщее веселье,  лейтенант Синьков,- правда там начальство заботится о подчиненных и раз в неделю их выдает. А тут ничего не выдают, а только требуют.
- Что за дискуссия?- прогремел голос командира части, которого по сигналу «Тревога», если он пришел не из бригады или корпуса, дежурный и не поднимал.  Просто проверка так затянулась, что уже скоро должен был начаться обычный день по распорядку, вот Мельников и пришел в часть.
- Да вот два лейтенанта опять умничают, памятка по тревоге им не нравится,- пояснил начштаба.
- Пенкин, в чём дело?
- Ну, нет у меня электробритвы, - товарищ майор,-  хоть бы подарил, что ли кто-нибудь.
- Ну, ты и губу раскатал, - ехидно заметил секретарь парторганизации части старлей Гребешков, который комсомольского секретаря терпеть не мог. – Губозакаточную машинку я бы тебе выдал.
Майор, сделав вид, что не заметил реплики, поскольку с Гребешковым никто не любил связываться, спросил вновь,
- А бриться- то офицеру всё же надо.
- Так вот,- протянул командиру части Пенкин трофейный набор, который подарил ему перед отъездом в армию родной дядя.
- А ну,  откройте.
Перед глазами комбата и начштаба предстал кожаный футляр на кнопках,  в котором сверкала опасная бритва с рукой из слоновой кости и надписью «Solingen»  на лезвии. Еще в нем был аккуратный помазок с наборной ручкой, и плоская никелированная коробочка с мыльцем.
- Классная штука,- восхитился Мельников,- берегите её. Потом он обернулся к Плотникову и заметил,
- Имейте ввиду, в полевых условиях электричество у Вас будет не всегда. Внесите изменения в памятку, - после чего удалился в здание штаба.
- А я, кажется, знаю, кто теперь будет  в нарядах вне очереди, - глубокомысленно пробормотал начштаба и, скомандовав, - Вольно! Разойдись,- распустил офицерский состав по местам службы.
После этого начался для Жоры и Мини непростой период. В течение месяца один заступал на службу дежурным по части, а второй его менял. Таким образом, начальник штаба решал несколько задач сразу.  На базе их части был сформирован новый батальон  и отправлен на БАМ, где  рабочих рук с каждым днём требовалось всё больше. Но число офицеров в части, оставшейся в Советске,  резко убавилось. Дежурство по части не отменишь, а есть еще самые разные направления, которые тоже батальон тоже должен был выполнять, при этом  руководить этим процессом, опять-таки, должны были офицеры. А где же их наберешься, если после суточного дежурства, офицера можно было привлечь на службу только через двое суток? Но это если в нормальных условиях.
 Жора и Миня отдувались на дежурстве  за всех. После суток, жутко хотелось спать, а после того как выспишься, времени на обычную жизнь остается слишком мало. Хорошо если в магазин успел, кое-какие продукты купить, а остальное всё в городе уже закрыто и идти некуда. Остается только выгладить мундир и рубашку, другую рубашку выстирать, да начистить сапоги. Однако кому было жаловаться?  График дежурств составлял капитан Плотников. У семейных  кадровых офицеров хотя бы жены взвыли от такой ситуации и пожаловались либо замполиту, либо в женсовет. А у Пенкина и Синькова семьи были далеко, а замполит в отпуске.  Когда ситуация изменилась и они наконец-то на дежурство стали назначаться не чаще раза в неделю, по сигналу «Тревога!» два друга как и прежде шли через весь город Советск. Один шёл с громадным чемоданом, на котором красовалась надпись, сделанная белой краской «тревожный чемодан». Аналогичная нашивка из белой ткани с черной надписью красовалась на рюкзаке второго друга.