Записки отпускницы из домика в деревне, или Когда

 
   ЗАПИСКИ ОТПУСКНИЦЫ ИЗ ДОМИКА В ДЕРЕВНЕ, или КОГДА ДЕТИ НЕ БЫЛИ БОЛЬШИМИ

 


   Два лета на иркутской асфальтовой сковородке, с редкими выездами с маленькими детьми на залив у плотины, очень меня утомили. Обременять родственников в Бильчире уже неудобно. Муж, выбрав время между командировками, съездил к родне по отцу в маленькую бурятскую деревню на юге Осинского района. Собрали там совет и решили строить летний дом на месте дедовской усадьбы. Родня и свояки очень помогли с лесом и его обработкой. Сруб был готов в августе 90-го года, когда я первый раз с детьми приехала туда на несколько дней в конце отпуска. Крышу мужики соорудили поздней осенью. Следующим летом мы там уже жили.



Маленькие истории в доме и вокруг

   В первое лето в домике наш быт был очень «оригинальным» для местной публики, по оценкам деревенской родни – просто немыслимым. Им же не понять, что для геологов это почти комфортабельно!

   У дома не зашиты фронтоны, веранда только обозначена каркасом, вместо крыльца лежат три отрезка бруса в качестве ступенек; дальше к двери в избу положены три плахи. Внутри вместо потолка кое-как накиданы доски, пустые оконные проёмы; пол настелен в двух углах по диагонали  от двери справа и под левым окном у дальней стены. Там натянута двухместная палатка со спальными местами. Разборный кухонный столик висит на двух лагах будущего пола справа от входа; сидим за столом на лагах с двух сторон от него.

   Кострище с таганом в пяти метрах от веранды обложено камнями, принесёнными с откоса дороги. Дрова – остатки досок и столбиков от старых загородок, торчащих из земли в разных местах участка. Дети совершенно счастливы от полевой романтики. Саша,  войдя в дом на следующее лето, был крайне разочарован, увидев отсутствие палатки, пол, окна и столик с табуретом: «Фу, совсем как в городе стало!».
*  *  *

   После завтрака внучка Шурочка просит Нину, тётю моего мужа (хотя разница в возрасте у них всего три года): «Баба, пойдём в тот дом, где папа дома на работу ходит!». Девчушка двух лет такая миниатюрная, что ей очень трудно переходить по неплотно лежащим доскам. Через пару часов она жалуется бабушке: «Так устала ходить по этим доскам – гавала заболела!».
*  *  *

   В нескольких метрах от дома корячился старый забор давнишней усадьбы, состоявший из редких столбиков, старых досок и жердей. Вся конструкция держалась за счёт ржавой стальной проволоки. На ближнем к углу дома столбике муж приделал умывальник с крышкой.

   Встав погожим утречком, подхожу умываться и обнаруживаю валяющийся на траве умывальник, в нём куски травы и немножко воды, а крышка лежит в нескольких метрах. Ветра вроде не было, загадка просто! Я привела всё в порядок, летние заботы покатились своим чередом.

   На другое утро встала очень рано. Подошла к окну – картина, достойная кисти художника: с обратной стороны забора подходит к умывальнику соседская кобыла Весна, скидывает мордой крышку с умывальника. Изо рта у неё торчат пучки травы. Она погружает морду в умывальник, втягивая воду.
 
   Умывальник сужается книзу, дальше она не достаёт губами до воды и, в крайнем раздражении, сбрасывает умывальник с гвоздя. Свершив это, она ускакала в другой конец утуга, а предо мной предстала вчерашняя картина! Зажав рот, чтобы не разбудить детей, я выскочила во двор и до колик ржала, чище той кобылы! Пришлось найти умывальнику другое место.
*  *  *

   Племянница Шурочка удобно устроилась у меня на руках. Мы стоим на крыльце нашего недостроенного дома и смотрим на склон холма.
 
   - Глянь, Шура – корова идёт по горе!

   Девочка, похожая на японскую куколку, метнула взгляд в указанном направлении и коротко отрезала: «БЫК!».
   Её тон пригвоздил меня к позорному столбу моего полного сельскохозяйственного дебилизма...
*  *  *

   Родственники позвали собирать голубицу. Утром все погрузились на тракторную тележку, одетые по полевому, с вёдрами и другой посудой. Ефимыч повёз нас по грунтовке до летника, а дальше по склону вверх докуда мог пройти трактор. Потом шли пешком до вершины длинной горы и по тропе на вершине до голубичника. Разбрелись по кустам, собираем.

   У меня уже треть ведра ягоды, а дети хотят домой – им страшновато в хмуром лесу первый раз. Предупредила, что мы уходим, и отправились в обратный путь. Самой-то жутковато, но с осмотром муравейников в человеческий рост и подсоченных сборщиками живицы огромных деревьев спускаемся до летника примерно за час, найдя несколько грибов.

   Подкрепились голубицей, осмотрели летнее пристанище колхозных коров... и в путь. В долину с правой стороны спускается девять падушек (падей). С последней мы вышли – идём обратным счётом. Слева падей меньше и склон довольно пологий.
 
   Всё время приходится развлекать детей историями и сказками – в сдавленном пространстве некоторых участков долины возникает необъяснимый страх, особенно, если тучка набегает, скрывая солнце. После четвёртой падушки пространство расширяется, дальше видна вся дорога до деревни. Голубица в ведре постепенно «тает».

   Немного не дойдя до первой пади, встречаем Ефимыча на тракторе, который отправился вывозить ягодников. Осталось совсем немного до конца долгого пути. Вот и добрались до дома! Голубица съедена, в ведре болтаются обломки грибов. Впечатлений у детей уйма!
*  *  *

   Шурочка зимой приболела – долго не выходила из дома. А тут выдался хороший солнечный денёк, и Нина решила, что малышке надо подышать воздухом, тем более, что температуры уже нет. Нарядила внучку в новую шубу до пят и валенки ни разу не надёванные.

   Шуреня идёт по белой дороге, таща за собой санки. Она пытается догнать деда, который уходит в сторону кошары, а Нина незаметно пристроилась за внучкой. Маленькому ребёнку тяжело двигаться в зимней одёжке, она пыхтит, вздыхает и, утирая нос, говорит: «Б..дь! Ещё эти сопли!».
*  *  *

  – Баба! Неси гитару! – кричит Шура.
  – Зачем нести? – Нина в недоумении.
  – Ну, неси же скорей! – Нина снимает со стенки в другой комнате старую гитару.
  – Ну вот, принесла! Так зачем она тебе нужна?
  – Играй, баба! Чинчевать буду! – Нина играет, малышка кружится по комнате под гитарные аккорды.
   
   Шура рассказывает стишок про зайку: "... скакамейки слезть не мог, весь промок».
   
   Малышка жалуется на холод: "Я димодила (замёрзла)".
*  *  *

   К Нине приехала из большой деревни старшая дочь Аннушка с семьёй. Взрослые сидят на кухне, девочек уложили спать за перегородкой, но Надя не уснула – тихонько играет на кровати.
 
   Говорили по-бурятски, почему-то думая, что дети не понимают. Тем временем разговор взрослых перешёл на сравнение внешности сестрёнок. У Шуры маленькие ручки и ножки, а у младшей Нади всё крупное и ростом уже сравнялись. Тут заходит на кухню Надя и говорит: «Хорошо, хоть голова не растёт!».
*  *  *

   Любаша с «сеструшками» Шурой и Надей устроили у нас на веранде роскошный кукольный дом с кухней, гостиной и спальней. В этот раз Надюша (два с половиной года) играла одна: деловито хозяйничала на кухне, накрывала на стол в гостиной, разговаривая по ходу хлопот с куклами о делах и дальнейших намерениях. Потом стала угощать усаженных за стол кукол. Упрекала пупса, что он плохо ест: «Махарёшка всё съедает!», – ставила она в пример поведение большой деревянной матрёшки.
*  *  *

   Надя что-то рассказывает про маму: «… Мама же у нас дарадная!». Никто не может понять, что она имеет в виду. Надюша сердится: «Ну, та же бутылка дарадная!» – показывает на пузатую низкую бутыль на полке. Наконец-то поняли – Аннушка полненькая (дородная). Где она это слово услышала?

   Скороговорка про чертенят Надюше никак не даётся, вместо «четырёх» у неё выходит «тычерох». Все пытались отрепетировать, но получилось только у нашего педантичного Александра.
*  *  *

   Наш домик в деревне ещё не обустроен; готовлю на костре, ношу воду поливать огород за пятьдесят метров. Устала, прилегла отдохнуть днём. Саранча скачет прямо в доме и стрекочет. Я ругнулась и задремала.
 
   Сквозь сон слышу голос Любаши: «Я саранчу прибила на стенке!». Представляю себе жертву, повисшую на не строганной стене: «Доча, ты её оставила не стенке сушиться?», – спрашиваю, не открывая глаз.

   – Нет, я бросила её на произвол судьбы! – ответила моя лапуля в бантиках и оборочках.
   – Где это? – изумилась я, уже подпрыгнув на кровати.
   – Вот здесь! – ткнула пальцем Любаша.

   Это оказалась дыра от сучка в плахе пола прямо у меня под ногами, которая имеет форму огромного восточного глаза и уходит воронкой в темноту.

   Теперь я точно знаю, где он находится – этот таинственный ПРОИЗВОЛ СУДЬБЫ!
*  *  *

   Чёрные тучи закрыли небо, начался ливень с очень сильным ветром. Мы с Санькой заскочили в дом уже слегка подмоченные и спрятались от воды в переднем правом углу, куда не доставал веер воды, забиваемый жутким ветром. С диким воем поток проникал через не закрытый ещё фронтон и кое-как накиданные доски потолка. Прижавшись друг к другу чтобы согреться, мы с сыном со страхом слушали завывания ветра, смотрели вверх и постепенно сдвигались туда, где капли ещё не доставали.
 
   Стихия бушевала примерно полчаса, потом небо просветлело, и дождь стал стихать. Я вышла на крылечко и обомлела: большого, горевшего весь день костра не было, ну совсем не было!!!

   Пройдя по мокрой траве к тому месту, где два лета подряд каждодневно горел наш костёр, я обнаружила небольшое углубление цвета мокрого пепла и чёрные угольки, забитые под траву в направлении потока, смывшего подчистую нашего кормильца, символ полевого уюта.
*  *  *

   Наконец пришло осознание, что без печки дальше нельзя. Вениамин отыскал в большой деревне печника. Пришел страшненький мужичок с жуткими зубами; представился – «Тоша, но не Антон, а Анатолий». Процесс был запущен, и муж уехал в город.
 
   Тоша приходил утром в оговоренное время. Признавая себя алкоголиком, сообщил с самого начала, что дрожат руки, и работать он на трезвянку не может – не найдётся ли у меня хоть стопочка.

   Трезво оценивая реальность, я достала, чтобы он не видел, аптечный пузырёк медицинского спирта, плеснула чуток в чашечку и развела водой. Выпив раствор, Тоша пришел в рабочее состояние моментально, ему было достаточно нескольких молекул С2Н5ОН для приведения организма в тонус.

   Печные ряды понемногу поднимались. Любашка, забегая в дом, внимательно осматривала выложенные с утра ряды, и менторским тоном предъявляла претензии: «А почему здесь криво? А зачем здесь сломанный кирпич положил?» …

   Тоша отшучивался, он был многодетный отец и ко всем ребятишкам относился с уважением. Но через пару дней терпение его оставило: «Хозяйка, убери её, я больше не выдержу!» – взмолился печник.

   Пришлось потихоньку отослать Любу играть с Шурочкой. Сашка к строительству печи был равнодушен, его тогда занимали «энтомологические» исследования – ловил по склонам разные экземпляры саранчи (кобылки).
 
   Собственно печь к концу недели была построена, осталось выложить трубу. Что происходило на чердаке, я не видела, но когда возвращающийся из города муж увидел трубу на крыше, которую завершал печник, разразился скандал.

   Труба оказалась сильно искривлена. Тоша оправдывался тем, что крыша сделана не так, как тут принято. Вениамин охладился, отпустив его с миром. Сам полез на чердак по приставной лестнице посмотреть, как исправить тошин брак. Люба с Шурой в доме, задрав головы, прислушивались к его шагам по потолку. Шурочка задумалась, а потом спросила: «А папа там ходит псиком или в птинках?».

   Проблему с трубой муж решил, поставив оцинкованные уголки по рёбрам трубы, верх конструкции увенчал крышкой от большой железной бочки. Она напоминает вьетнамскую шляпу. Много лет проезжающие на летник доярки и прочий мобильный и пеший народ заворачивали головы на эту трубу – диковина.
*  *  *

   В горах уже много лет интенсивно сводят лес. Местный ручей раньше был полноводным (старики говорят); теперь он представляет собой овраг с каменным дном и редкими мокрыми ямками в местах выхода ключей. Но в начале 90-х было лето, когда он стал как прежний. Вся долина напиталась водой, ключи били из-под земли с большой силой.

   Иду как-то по тропинке к бане, и чувствую нутром, что кто-то следует за мной шаг в шаг. Остановилась – тихо, пошла дальше, снова странные звуки типа шлепков в ритм моих шагов. Только когда оглянулась, не останавливаясь, увидела в шаге от себя огромную лягушку. От удивления даже сказала ей что-то приветливое, продолжая движение.

   А когда поравнялись с баней, лягушенция в один прыжок исчезла под ней. Потом я спрашивала у местных – никто не видел здесь лягушек, только ящерицы шныряют везде.
*  *  *

   В середине июля вздумали мы с Любой и Шурой посмотреть ягоды на поле слева от дороги. Прошли с километр по дороге, чтобы потом по тракторной колее подняться через перелесок на пологом склоне к ягодной опушке. Но, сойдя с грунтовки, обнаружили, что во всех углублениях в долине стоит вода, а мы уже на полпути.

   Взяла я Шурочку на руки, а шуструю Любашу попросила принести пару досок, которые попадались раньше на пути. Дочка быстро выполнила задание, и после этого всё пошло веселее. Кидаю одну доску перед собой – перешли по ней; Люба подаёт вторую, переступаем на неё, и подняли оставшуюся сзади, чтобы потом перекинуть вперёд…
 
   Так продвигались метров сто и выбрались на подъём к полю. Нашли клубничные пятачки, набрали лукошко и детские ведёрки. Приближался вечер, перекусив слегка печеньем, домой отправились другой дорогой, через брод.

   На следующий день Нина рассказывала, сколько ярких впечатлений получила пятилетняя Шурочка от этого путешествия. Для маленького ребёнка это была почти кругосветка.
*  *  *

   На веранду, где я готовлю обед, вбегает с улицы очень взволнованный сын: «Мам, ты знаешь, как называется такой зверик небольшой с тонким длинным хвостом вверх, а на конце шарик пушистый?»
   – С шариком знаю только тушканчика, но они живут в пустынях и южных степях, – отвечаю.
   – Но я только что видел его возле забора крольчатника деда Ефимыча, в трёх метрах от нашей калитки!

   Парень никогда не сочиняет небылиц, раз видел – значит, так и было. Но как в долину Малого Ямата проник тушканчик, нам никогда не узнать.
*  *  *

   Ефимыча зимой положили в больницу в городе. Шурочка тогда училась в нулевом классе и уже научилась писать вполне прилично. Мама Аннушка подала ей идею написать письмо любимому деду. Это письмо почему-то много лет хранится у меня в кармашке старой сумки. Привожу его с купюрами, но без исправлений:

   «Привет деда тебе лучше? Я болею давно в школу не хажу кашляю … А ты не болей. Я хатела ехать с дядей к тебе. Дядя сказал ни буду я стобой возица. Ты скажи ему штоб он в следующий раз меня взял. Яжи тожо соскучилась.
А Надя начивала у нас (у бабушки Нины) когда мама с папой ездили в город. Маме купили пальто какоето пальто австрильское я не знаю што это такое. Мама на камбаене мяса пропустила мулинэкс нада жить играющи.

    Цилую Шура   
    Пока
          5 Декабря»
*  *  *

   В середине лета отец увез Саню из деревни, чтобы отправить в археологический лагерь экспедиции «Байкальское кольцо». Вернувшись, сын подробно рассказывал об увиденных местах в Ольхонском районе, о раскопках, находках и мероприятиях, о ребятах из разных мест области.

   Как-то вечером сидим на лавочке с Ниной и Ефимычем возле их ворот, отдыхаем. А в летней кухне собралась молодёжь – парни и молодые мужики из родни; и подросток Сашка что-то им с воодушевлением вещает. Ржач стоит на всю деревню.

   Первым из теплушки выскочил зять Игорь, согнувшись пополам, продолжая хохотать, кинулся в калитку огорода и застучал по деревянному настилу, удаляясь в сторону туалета. Потом, чуть дыша выпал из кухни Аркаша, недавно вернувшийся из армии; дальше – Эдик …

   Задержавшись возле лавки на обратном пути, Игорь сказал, продолжая ржать, что никак не ожидал услышать от городского пацана такие матерные перлы в стихах. Просвещение в лагере оказалось многогранным.
 
   Кстати, в нашей деревне ненормативную лексику применяют исключительно, когда гоняют скотину!
*  *  *

   Обшиваем стены дома снаружи шпунтовкой. Закончили южную стену и начали западную. Как раз в этом углу стоит сашкина кровать, и он ещё спит. Мы об этом не думаем, хотим сделать как можно больше до солнцепёка.

   Когда закончили участок и вошли в дом, сын взмолился: «Ну что такое, поспать не дают! – с одной стороны «дын-дын-дын», с другой  – «открой сметану!».

   Оказывается, Любаша уже встала и собралась позавтракать, но не смогла открыть крышку на банке со сметаной. Подошла к кровати брата с банкой, и долдонит: «Открой сметану!» …
 
   Увидев, что я чищу картошку, Любашка спрашивает: «Ты картошку жарить будешь? – Да! – Только ты реечкам её порежь, ладно?!». Ребёнок с головой в строительной теме.
*  *  *

   Днём все сгребали и грузили сено, жарища. Только поздно вечером Нина с Аркашей пошли разгружать тележку в сеновал. Сашку позвали с собой. Помощи там от него никакой, но Нина любит слушать его байки; говорит, что так легче делать монотонную тяжелую работу, да и интересно.

   Александр поведал всю родословную Чингис-Хана с подробностями, да ещё пытался проверить, как усвоили. Нина отмахнулась – в одно ухо влетает, а другое вылетает. Но Саня не обижается, где ещё найдёшь свободные уши?
*  *  *

   В глубине участка напротив нашего через дорогу стоял заброшенный дом с виду ещё хороший. Такие старинные Г-образные избы традиционны для этой местности. Скат тесовой крыши довольно крутой, а крыша над крыльцом под ней почти пологая.

   В жаркий день, ближе к вечеру выхожу на крыльцо и поворачиваюсь на звук птичьего базара со стороны заброшенного дома. Сын со двора тоже смотрит туда.

   Целая стая воробьёв устроила развлечение: рассевшись вдоль конька, они по очереди съезжали по доскам крыши на раскинутых крыльях и растопыренных хвостах, падая на навес крыльца; взлетали и возвращались на конёк, чтобы скатиться ещё и ещё раз ...

   Весь этот круговорот сопровождался радостным чириканьем нескольких десятков воробьиных глоток. Оторваться от зрелища было невозможно. Закончилось действо, когда солнышко перестало освещать и греть деревянную крышу.
   И как всё это можно объяснить рефлексами?
*  *  *

   С дороги слышно позвякивание железячек и шлёпающие шаги, но никого не видно. Когда звуки достигли участка забора с одними поперечинами, увидели загорелого мальчонку. Это Мишка Антонов около четырёх лет, белобрысый маленький крепыш с раскосыми глазами. Он идёт искать лошадь, которая пасётся днём неподалёку. Уздечка тащится по дороге и брякает.

   Вот он нашел, что-то сказал или поманил угощением, животное наклонило голову, Минька накинул ремешки, подвел кобылу к старому колодцу-журавлю. Забрался на сруб, подпрыгнув, оказался на спине лошади и погнал домой на другой конец деревни. Маленький помощник-мужичок. Старшие сёстры тоже помогают, но у них другая работа. Мама-то болеет после рождения Мишки.
*  *  *

   Между нашим и нининым двором стоит старый дом тёти Земфиры, который она продала за сто рублей какой-то организации под охотничий домик. В этой местности много диких козлов, охотники приезжали в разрешенное время пострелять. Под навесом крыльца на стене была прибита жестяная схема участка охоты, построена высокая дощатая стенка для разрядки ружей.

   Приехали мы в начале лета в отпуск и увидели в одном из южных окон дыру от пули с расходящимися трещинами. Осмотрев всё внимательно, муж обнаружил входное отверстие в колонке радиоприёмника, стоявшей на столе у этого окна. Разобрал заднюю стенку и достал пулю. Внутри повреждений не было, она попала уже на излёте. Разбираться смысла не было, охотники уже перестали ездить – перестройка случилась.

   Местные мужики не привыкли дичь добывать, забот хватает с домашней скотиной. Как-то в начале зимы Аркадий в палисаднике утром обнаружил косулю. Возможно, одичавшие собаки её загнали в деревню.

   Аркаша гонялся за ней в палисаднике 2 х 6 метров на потеху всей семьи довольно долго, когда поймал, она больше не дёргалась, тоже устала – дала погрузить себя на тракторную тележку вполне равнодушно.
 Племянник повёз её вверх по долине, отъехал около километра; вдруг животное встрепенулось, видимо узнав родные места. В следующее мгновение косуля стрелой слетела с тележки и исчезла в зимнем тумане.
*  *  *

   Соседская Маринка лет пяти влетела к Нине в летнюю кухню вся в слезах, с выражением ужаса на круглой мордашке.

   Дети в деревне часто относят события к себе подобным – близким по возрасту. В этом случае Маринка выбрала Аркашу, одиннадцатилетнего нининого сына: «Арташ…шну туриц…цу торшшн тушает!» – прорыдала она, трясясь всем телом и размазывая слёзы по лицу.

   Половина алфавита ей ещё не давалась, а сообщить она пыталась, что коршун напал на нинину курицу.
*  *  *

   Кошки у Нины никогда не жили в доме. Чаще всего они селились на чердаке, там и котята рождались и подрастали. В то пасмурное лето котят спустили вниз, чтобы дети с ними играли.
 
   Девочки принесли троих котят к нам, каждой по одному: светло-рыжий (почти розовый), ярко рыжий и чёрный с белыми пятнами. Весь день с ними таскались, и потеряли одного. Он убежал под веранду, мяукал там, но выманить его ничем не удалось. Унесли двоих уже поздно вечером обратно.

   Проходя мимо окна на кухне, взглянув случайно, я удивилась – почему один столб забора значительно выше других. Выключила свет, чтобы, не обнаруживая себя, видеть лучше улицу в свете фонаря. Пригляделась – на столбе в позе сфинкса сидела кошка.
 
   Наблюдаю за кошкой-мамой; она осторожно пробралась сквозь траву к боковой стене веранды (там мне уже не было видно). А минут через десять киса тащила котёнка за шкирку в сторону прорехи в заборе. Вот и ладненько, можно спокойно спать!
*  *  *

   Санька и соседский Ромка играли на траве возле дороги. Рома вдруг сорвался и быстро побежал, увидев вдалеке старшую сестру, возвращавшуюся из большой деревни с покупками: «Светка, мама велела сепетиратор помыть!», – прокричал он на всю улицу и с чувством исполненного долга вернулся к игре.
*  *  *

   Соседский двор наискосок через дорогу. С грохотом распахиваются ворота, из которых выкатывается под уклон железная бочка. Следом вылетает кобыла Весна, частично запряженная в телегу – оглобли сикось-накось, узда болтается. Она круто сворачивает налево вверх по дороге на летник.
 
   А из ворот с дикими матами и плетью в руке выскакивает полу обутый хозяин Сергей (отец Ромки), пытаясь её догнать. Следом катится с грохотом ещё одна бочка, и степенно выходит огромная свинья Машка – чисто посмотреть.

   Как выяснилось позже, Весна обиделась на какую-то фамильярность, допущенную хозяином во время запрягания – он сильно торопился.
Какие оне гордые и нервные, однако!
*  *  *

   Я сначала думала, что младшую сестрёнку Ромы зовут Алёнка, очень часто слышала это имя, проходя мимо их усадьбы. Оказалось, что сестрёнку зовут Олеся, а Алёнка – овечка, жившая во дворе с рождения. Эта Алёнка была развесёлого нрава и очень любопытная; характер был ну прямо козий.

   Заскочив в наш очень условно загороженный двор, она успела за несколько минут везде залезть и всё перевернуть, особенно, когда я стала её выгонять. Эти чертовские повадки бесили, невозможно было предположить, где она окажется в следующий момент. Овца откровенно веселилась, издеваясь надо мной. Избавиться от заразы удалось только с помощью Ромки.

   В то же лето среди нининых поросят была необыкновенная свинка – смелая, умная и очень любопытная. Она умудрялась перелезать через поросячью загородку, подходила к нашему костру; всё обнюхивала, рассматривала, но не пакостила. И как бы спрашивала: «А что это вы здесь делаете?».

   За её постоянные прогулки прозвана она была Гулеваной. Скоро поросюшка подросла, и ей не всегда удавалось сходу забраться обратно в загородку, тогда Санька переходил дорогу, подпинывал её под зад, и она ныряла в загончик.
*  *  *

   Дождя не было три недели, даже картофельные кусты повесили «уши». Воробьи добывают воду только рано утром, склёвывая росу. Если могут достать из бочки, пока она полная, пользуются и этой возможностью, но обычно всё закрыто крышками.

   Бедняги нашли способ пить из умывальника. Один сидит на соске, отклоняя его собственным весом, и подсасывает капли на выходе, другой завис в воздухе как колибри, ловя капли с наконечника соска внизу. Еще один скачет по крышке умывальника в нетерпении – его очередь первая на освобождающееся место.

   Несколько птичек сидят на заборе, дожидаясь своей очереди. Какой-то отчаянный воробышек не оставляет попыток проникнуть под крышку бочки.

   Любаша в тот же день перенесла эту картинку на бумагу, отличная получилась графическая работа.
*  *  *

   Марике (такое редкое имя), внучке родственницы Валентины, которую Женя привозит к родителям каждое лето, исполнилось тогда пять лет. Она была хорошо развита во всех отношениях. Мы подружились с ней на фоне одиночества. Я оставалась неделями одна, а ей не с кем было играть, так как дед с бабушкой интенсивно трудились на заготовке кормов для многочисленного скота.

   Я отыскала для маленькой подружки разные вещицы, которые когда-то мастерила для Любаши. Особенно Маришке понравилась лента для художественной гимнастики, она танцевала и представлялась Алиной Кабаевой. Ещё учились рисовать по мокрому листу детской акварелью и много беседовали.
 
   Речь её забавляла полным отсутствием звука «р», а также и обычных его заменителей. По склону ходили «баяшки»; гуси были «сеии»; карандаши лежали в «каёбочке»; ждала в гости «сестъю Вею»; куклы спали на «кьявати» и т.п.

   Когда мы встретились через год, от этого дефекта не осталось и следа – логопеды в Улан-Удэ классные!
*  *  *

Аннушка рассказывала:

   К бабушке Дусе приехала в гости  её сестра с внуками. Пятилетняя Аннушка стала играть с ровесником Сашей. В жаркий день они укрылись в сарае с ледником на заднем дворе.

   Старая корова Красуля, от прежней стати которой остались только рога и огромные глаза с длинными ресницами, умела открывать все калитки с любыми запорами. Ей тоже хотелось спрятаться от нещадного зноя. Она, тяжело дыша, подошла к сараю.

   Гость Саша со словами: «Кто-то там пришел!» – прильнул к щели между досками и стал постепенно подниматься, не отрывая взгляда, пока не встретился с огромными глазами, обрамлёнными длинными ресницами. Раздался душераздирающий крик: «ДРАКОН! Это же ДРАКОН!...».
 
   Деревенская Аннушка в те годы даже слова такого не знала. А вопли не прекращались, перейдя в дикий вой.

   Ребёнка потом водили к бабкам, снимали испуг. Наверное, драконов Саша видел на иллюстрациях к сказкам, а где иначе?
*  *  *

   Брат Аркаша научился ездить на велосипеде, хотя «Школьник» был для него большеват – с седла ноги до педалей не доставали, он лихо гонял, стоя на педалях.

   Как-то Аннушка в окно увидела действо: братишка, загоревший до черноты, обритый на лето под «ноль», в одних трусах гонит со всей дури по дороге. Уже перед самым домом вдруг с обочины на дорогу рванули свиньи – Аркаша врезается в бок здоровенной хрюшки и летит назад на дорогу. Встрепенувшись, быстро вскакивает на ноги, но, увидев подходящих к дому родителей, падает обратно, раскинув руки, и потом едет на отце, повиснув плетью. Считает, видимо, что так больше пожалеют и ругать не станут.
*  *  *

   Племянница Вероника, старшая дочь Сэсэгмы в раннем детстве была очень беспокойная и плаксивая. Но когда по телевизору начиналась реклама, толстушка вставала на ножки в кроватке, утирала слезы и неотрывно смотрела на экран.

   Как-то Аннушка специально встала между племяшкой и экраном, чтобы проверить её реакцию. Вера, не переступая ногами, пытаясь сбоку увидеть любимое зрелище, отклонялась в сторону до тех пор, пока не повалилась снопом на кроватку, аж ноги вверх закинуло. Но страсть к рекламе пересилила обиду, она поднялась без звука и уперлась взглядом в экран.
*  *  *

   В Осе к какому-то официальному мероприятию отремонтировали пару сотен метров улицы в центре села, ну почти как зеркало. Сэсэгма с младшей дочкой Иришей, которая всегда сопровождала её в поездках, по выбоинам и колдобинам выехала в центр. Через несколько метров движения по гладкому участку Иришка с заднего сиденья шёпотом выдохнула: «Мама, мы на цыпочках поехали!».
*  *  *

Алёнины истории:

   Невестке Алёне поступил заказ на обслуживание какого-то мероприятия для учителей местной школы.

   Они с мужем Аркашей сидели, обсуждая меню и необходимые закупки для праздничного стола. Дошли до выбора спиртного – какую же водку покупать?
Крутившийся тут же младший сын, второклассник Максимка разрешил вмиг все сомнения: «Талку»  берите, учителя «Талку» пьют!».
*  *  *

   Корова не хочет отдавать молоко, Алёне приходится подпускать к ней сначала тёлочку, а потом её отгонять и тогда уже доить. Тёлка продолжает стоять сзади, тыркаясь мордой в спину, толкает Алёну.

   Вдруг давление прекратилось: «Ну, наконец-то!» – только подумала невестка, как ощутила тяжесть на руке. Повернулась – тёлочка стояла к ней задом и уже навалила кучу на рукав куртки. Алёна отскочила, стряхнув безобразие – успела вовремя, иначе получила бы «подарок» на всю голову.
*  *  *

   Родители уехали по делам. Настя с Максимкой поздно вечером загнали скотину в коровник. Дойка была поручена старшей дочери Олесе, которая накануне вернулась из города на каникулы. Девочка нарядилась в материну «доечную униформу», зашла в загородку, подняла корову и стала пристраиваться к ней на табуреточке. Но корова всё время отходила, не давая добраться до вымени.

   Олеське надоели эти скачки с табуреткой, она вернулась домой и стала жаловаться Насте. Решили пойти вместе. Тут и выяснилось, что Олеся домогалась в сумерках до тёлки, которая была той же масти, что и корова.
*  *  *

   Тёлочка выросла и теперь стала называться первотёлкой. Внешность у неё сформировалась неординарная. Из-за насильственного оттаскивания от коровы путём заламывания хвоста, лишняя часть оного отпала сама. Рог искривился вниз в сторону морды из-за того, что хозяин удерживал строптивую за него, когда ставили прививки. Уши подмёрзли зимой в сильные морозы, и верхняя их часть отвалилась.
   Она стала такая модная, прокачанная, как говорят дети. И подпускает к себе хозяйку для дойки, предварительно оглянувшись и посмотрев ей в глаза, обнюхает; только после этого отдаст молоко.
*  *  *

Племянница издалека

   Алма-атинская племянница Леночка с раннего детства испытывала разнонаправленные воздействия двух речевых стилей: один от мамы Симы, изобилующий уменьшительно-ласкательными суффиксами; другой деревенский, у бабушки – матери её отца, лишенный всяческих сантиментов.

   Когда её дядя (мой будущий муж) заехал к матери в деревню, малышка жила там уже пару месяцев, оставленная на время сессии мамы-заочницы. Держа племяшку на руках, Вениамин присел к печной дверце, чтобы, по своему обыкновению, выбросить туда окурок. И, посадив ребёнка на колено, приоткрыл дверцу, из которой Леночку слегка обдало жаром: «Морду зачем?!» - баском взревела малышка.

   Во время моего отпуска в Осе после защиты диплома Лене было уже около пяти. Мы активно дружили, она за мной ходила хвостиком. Мужики привезли дрова, скинули на улице возле ворот. Я таскала поленья и складывала поленницу во дворе. Лена наблюдала за процессом, сидя на брёвнах на улице за воротами. Когда я почти закончила, племяшка обратила моё внимание на полено, отлетевшее далеко в сторону: «Тётя, а это наш дровешок?».

   Лена общалась на улице с соседским пацаном, забежала в дом сообщить: «А Кешка мне сказал – иди нахвай!».

   В Алма-Ате гуляли в зоопарке, Лена знала всех животных и их клички. В её устах они звучали очень ласково. Помню, одна длинноногая птица была представлена ею как Авдоточка. Мамино влияние ничем не перешибёшь!
*  *  *

В городе

Маленький Сашка

   Саше год и восемь, он недавно пошел в ясли. В выходной сидит в комнате на полу, занимается с игрушками. Вдруг, как будто включился магнитофон: «Галя, у тебя спички есть?», – узнаю голос и интонации воспитательницы бабы Тони, а дальше ответ няньки Гали, – «Посмотрите в кабинке!», – и снова Тоня, – «Принеси, в кабинке одни горелые!»… Магнитофон выключился – Санька играет.
*  *  *

   Вениамин после работы зашел за сыном в ясли, своей кошачьей походкой подобрался к дверному косяку, заглянул в игровую комнату: в дальнем конце на ковре играют маленькие ребятишки ходячие и ползучие. А в ближнем углу (сразу за косяком) на детском стульчике сидит баба Тоня. Между ног у неё стоит Санька и громко вещает ей подряд все стихи и сказки, какие знает. Бабка хохочет, слезами заливается, для неё он отдушина среди ещё не разговаривающих детишек, а ребёнок жестикулирует как актёр на сцене, выдавая следующий номер программы.
*  *  *

   Саше около двух лет, мне остался месяц до родов. Муж решил усилить протопанную сыном деревянную кроватку для ожидаемого младенца. Разобрал, укрепил днище кроватки и начал сборку. Сын крутился рядом с явным интересом; папа попросил его подать ключ. Санёк, подавая ключ, выдал стих: « … ключ, напильник и ножовка, а всего нужней СНОРОВКА!». Он эмоционально  выделил последнее сочетание, заливисто захохотав. Папа принял на свой счет.
*  *  *

   На Сашу ещё до года магическое действие производили позывные Интервидения; он пока не ходил, но вставал в кроватке столбиком, размахивал руками с огромным воодушевлением, распевая «бим-бум!».

   До двух лет Саня обожал песню группы «Земляне», которая в его исполнении звучала так: «И сница к нам не рока каснадрома, не эта ледяная синева…». Потом был Юрин Натонов – «Крыша дома…».

   К трём годам он бежал к радио или телевизору при первых звуках песни Александра Барыкина «Букет». Как-то на кухне взял в руки вилку со шнуром от чайника, на манер микрофона, и с выражением конферансье в советских концертах объявил: «Выступает артист ССР», – потом запел, – «Я буду долго гнать велосипед ...».

   В новогодние праздники ночью смотрели «Песню года», дети давно уже спали в своей комнате. Но когда запел Барыкин, сын мгновенно оказался перед телевизором, исполнил песню до конца и сразу удалился спать.
*  *  *

   Сидим с сыном за столиком на кухне, пьём чай с пряниками. Санька достаёт их сам из пакета, лежащего рядом. Он делает круглые глаза, достав двойной: «Мама, пряники прибитые!».
*  *  *

   Саша с раннего детства боялся собак. Причина, конечно, была в моей реакции на нападение маленькой зловредной собачонки. Я несла полугодовалого сына на руках. Собака неожиданно рванула с откоса сзади, злобно лая; я вздрогнула – ребёнок воспринял мой испуг. Лет с двух, когда мы жили уже в другом дворе, сын, увидев собаку в любом его конце, лез на меня как на дерево, ища защиты.
 
   Как-то, выйдя гулять с моей сестрой, он попытался проделать то же упражнение и с ней. Но этот номер не прошел. Рациональная тётка логически доказала ему, что бояться нечего.

   В другой раз, выпрыгнув из подъезда, Санёк увидел в дальнем углу двора собачку; он, было, дёрнулся, но сработало что-то в мозгу, и сын слово в слово повторил успокоительный довод тёти: «Ну, подумаешь – собака! Что её бояться, она идёт своей дорогой. Ты её не трогаешь, и она тебя не трогает!». После этого ребёнок спокойно продолжил свой путь по двору. С тех пор с этой проблемой было покончено.
*  *  *

   После летнего отдыха наша семья вернулась в Иркутск в августе. С трамвайного кольца перешли к Политеху и по лесенке до почты, где завернули в проход к нашему двору. Санька (около шести лет) вдруг раскинул руки, и как бы полетел набегу, отдавшись радости возвращения в родные места. Мы наблюдали, оторопев, за этим полётом по крутой дуге за угол нашего дома.
 
   Этот выплеск любви к малой Родине, называемой «Наш Двор», раскрыл сына с незнакомой стороны.
*  *  *

   Новогодние костюмы для сына я «лепила из того, что было». Все выходные были заняты школой творчества с Любашей, ни о каком шитье не могло быть и речи.
   Сначала Шурик был Геком Финном в заплатанных штанах с игрушечной латексной кошкой на верёвке. На следующий год я нашла среди старых вещей махровый халат тёмно-зелёного цвета в продольную полоску, подпоясала широким кушаком.

   Загримировала белолицего сына загарным тональником. На голову пошла старая туристическая панама защитного цвета, оригинально заломленная под вид старой чалмы. Шурик стал Ходжой Насреддином.
 
   На утреннике его никто не узнал; праздник отмечала вся начальная школа при педучилище. А когда действо в зале закончилось, мы подошли к своему кабинету. Дети, увидев меня, стали спрашивать о Саше. Никто его не признал и здесь, пока я не показала – это был коллективный шок!

   Мои молодые сослуживицы заказывают в сетевых магазинах дорогущие костюмы на один раз или бегают по магазинам в поисках назначенных по роли костюмов. В такие моменты мне их очень жалко.
*  *  *

Маленькая Люба

   Моя дочка-смородинка Любаша давно привыкла, что после детского сада мы заходим в промтоварный магазин, и я покупаю ей мелкие девчачьи радости: заколку, колечко или бантик. Она никогда ничего не выпрашивала, не канючила, если что-то понравилось из дорогих по нашим доходам вещей, а с изяществом дипломата спрашивала: «Мама, а когда у тебя будут деньги, купишь мне это?». Я, конечно, соглашалась, и обе были довольны друг другом.

   А в этот раз её забрал из садика папа. И дочь, подходя к дому, выговаривала ему с глубокой обидой: «Ты на работу ходишь? – Ходишь! Деньги получаешь? – Получаешь! В магазин заходишь – и ничего не покупаешь!». 
*  *  *

   Наводили порядок на книжных полках, достали из чёрного конверта от фотобумаги потрет мужа с пятимесячным Сашей на руках. Сын по-хозяйски держался за отцовское ухо; оба выражали полное блаженство. Любаша долго разглядывала фото и изрекла, как всегда ёмко: «Папа здесь доблый». Я заметила тень стыда и раскаяния, пробежавшую по лицу мужа – времена были сложные, конец 80-х …
*  *  *

   Муж услышал по радио объявление о наборе малышей в Школу творчества, занятия по выходным; загорелся идеей и записал дочку, которой ещё не исполнилось пяти. Я отговаривала, предполагая заранее, что всё это упадёт на меня. Но он «бил себя пяткой в грудь», что будет возить через весь город, и мне не о чем беспокоиться. Однако хватило его всего на две недели, дальше впряглась я – у ребёнка было желание, а потом и способности проявились.

   Люба чрезвычайно серьёзно относилась к занятиям в изостудии. На все мои предложения что-нибудь поправить или добавить, она неизменно отвечала: «Это моя работа!». И когда кто-то из родни, рассматривая её картинку, удивился: «Почему у тебя луна сиреневая?», – она с нескрываемым презрением выдала: «Я так вижу!».

   Лет через десять Вениамин поведал мне историю, из которой всплыла причина его отказа возить Любашу на занятия.

   Папа с дочкой вышли на трамвайную остановку. Пока ждали трамвая, муж начал читать статью в газете. Трамвай подошел, Вениамин поднялся в вагон, продолжая читать. Мысль о том, что трамвай слишком долго не трогается, заставила оглянуться…

   Из открытой кабины наполовину свесилась водитель, наблюдая, как ребёнок без единого звука карабкается по ступенькам (на нашей остановке тогда не было пандуса). Тут только муж рванул к двери и поднял дочку в вагон…

   Итогом запоздалого раскаяния было заявление: «Ну, теперь ты всем будешь рассказывать, какие мужики КОЗЛЫ!».
*  *  *

   Я отвела детей в детсад, иду на работу мимо длинного панельного дома, который выстроен уступом из-за особенностей рельефа. В месте соединения сделана подпорная стенка перпендикулярно дому через газон. С нижнего уровня газона над стенкой возвышается тройная развилка клёна, на ветках ещё молодые листочки.

   На парапете стенки ко мне спиной сидит огромный чёрный котище, а лицом ко мне на стволах развилки сидят три разноцветные кошечки: белая с пятнами, рыжая и серая в полоску. Они очень внимательно смотрят на кота, как будто выслушивают инструктаж перед началом трудовой смены.

   Пройдя мимо, я, как всегда, пожалела, что нет с собой фотоаппарата.
А вот ещё был пропавший кадр. В завитке чугунной решетки сквера Кирова в лучах солнца расшиперился ногами, хвостом и крыльями воробей, точно вписавшись в загогулину узора.

   Теперь-то всё просто, достаёшь из кармана мобильник – и готово!
*  *  *

   В частном секторе в районе Студгородка, раньше предместье Глазково, один старик-бурят держал несколько коров. Встречали мы это стадо то на пустыре возле Политеха, то на краю рощи «Звёздочка».

   В начале осени, возвращаясь с Любашей после занятий в изостудии, мы вышли из трамвая на нашей остановке «Ломоносова». Перед нами сошли две женщины, явно приезжие. Все перешли через рельсы и увидели поперёк прохода пасущихся на осенней траве газона у здания строительного техникума коровок того старика. Самого хозяина видно не было.

   Тётки приезжие стали, как вкопанные. Мы с дочкой обогнали их, коровы нам нипочём. Поравнявшись со скотиной, Любашка гаркнула сиплым басистым воплем, как обычно делала это в деревне, когда стадо перегораживало дорогу. Коровы степенно отошли в сторону. Мы двинулись дальше, тётки пристроились вплотную сзади и, не без опаски, проскочили вниз, причитая по пути, как такая кроха не боится здоровенных коров.
*  *  *

Танины дочки

   Очень жаркий день. Подруга Таня едет в полупустом автобусе с дочками Леной и Ирочкой. Все оплывают от зноя. Перед остановкой впереди с сиденья встаёт женщина и проходит к выходу. Шустрячка Ира на весь автобус восклицает: «Мама, посмотри – у тётеньки попа платьице съела!». И куда деваться маме и той тётеньке?
*  *  *

   Троллейбус проезжает по виадуку над железной дорогой и новой транспортной развязкой. Танина старшая дочка серьёзная и вдумчивая Лена внимательно с явным интересом рассматривает сооружения внизу: «Мама, а куда эта сворачка ведёт?».
*  *  *

Олины истории:

   Подруга Оля на студенческие каникулы поехала с родителями в гости к старшему брату. Племяннику Диме привезли уйму подарков. Из игрушек сыну инженера путей сообщения, естественно, больше всего понравился паровоз. Он везде с ним ходил и укладывался спать со своей техникой. Ольга, пытаясь проверить ребёнка на лояльность, протянула руки к паровозу и спросила: «Можно мне посмотреть?», – «Глазками смотри!», – отрезал племяш.
*  *  *

   Поздно вечером все сидят на кухне, а грустный Димка ходит по квартире, открывая двери тёмных помещений, заглядывает внутрь и спрашивает: «Шакаядка, ты где?».
*  *  *

   За несколько дней с приезда гостей Дима привык, что ему всё время что-нибудь дарят, но вот поток иссяк. Общий разговор о ближайших планах накануне отъезда; в комнату входит Дима и, с мольбой в голосе, вопрошает: «Ну, дайте мне хоть что-нибудь!?» …
*  *  *

   Олина дочка Влада трёх лет показывала гостье, водя её по квартире, вещи качка папы, косметику красавицы мамы, свои любимые игрушки. Проведя женщину на кухню, показала утварь и, между прочим, сообщила, что они с мамой едят из тарелочек, а папа почему-то из кастрюльки.
*  *  *

   Забрав дочку из детсада, Оля зашла в магазин сделать необходимые покупки и, как обычно, заглянули в книжный отдел, где выбрали красочную книжку стишков про животных. Почитали её перед сном.

   А вечером следующего дня в раздевалке группы воспитательница пожаловалась: «Влада сегодня материлась на три буквы!». Оля долго оправдывалась, что дочка не матерится, а просто не может выговорить название животного, у неё получается «выхахуй». Пожалела сто раз, что купила эту книжку про выхухоль!
*  *  *

Тогда и теперь

   Футбольные матчи мы смотрели по телевизору только международного класса. Шурик видел все чемпионаты мира, начиная с 1986 года. Тогда огромное впечатление на него произвела команда Аргентины. Прямые трансляции шли ночью, а утром, после очередной игры любимой команды, Саша спрашивал: «Мам, а марадонцы вчера выиграли?», - и отправлялся смотреть повтор.

   Позже кумирами стали сборная Италии и команда «Ювентус». В его комнате всё указывало на это пристрастие.

   И теперь в тридцать лет Александр часто пересматривает матчи тех лет, находя лучшие эпизоды в сети, и меня зовет насладиться зрелищем.

                Моголюты - Иркутск
                Июль 2013 года.