Непредсказуемость

Написано в подарок Ёжику на ДР

Так странно сравнивать. Вспоминать, каким ты сам был в его годы. Не так уж и давно, особенно по драконьим меркам.
Этот мальчишка, родом из приличной семьи… вроде бы из приличной, ходили слухи, что где-то там замешаны полукровки, едва ли не ёкаи… так вот, мальчишка Тенпо начинал, кажется, с устойчивой ступеньки, его карьера была более или менее предопределена, и всё равно он делал всё, чтобы нарваться. На нём даже форма нормально не сидела.
Годжун был далёк от мысли, что нечищеные пуговицы обязательно ведут к измене Родине. Он встречал вылощенных, сверкающих нереальной чистотой бойцов, которые легко предавали товарищей ради того, чтобы выслужиться. Встречал и вдохновенных раздолбаев, которые в бою делали невозможное и совершенно не щадили себя. Кажется, Тенпо из последних. Это неплохо, только вот зачем же так нарываться? Как будто вообще нечего терять.
Годжун вспоминал себя. Обстоятельства, приведшие его в армию Тенкая, были сложными и запутанными. Обязательства были даны задолго до его рождения, заложниками их в чём-то оказались обе стороны. Иначе была бы война. И весь этот клубок, всё это сплетение обязывали молодого дракона быть безупречным во всём.
Конечно, тут ещё и склад характера. Для Годжуна было естественно содержать дела в полном порядке. Даже когда он жил в море. Не для того ведь море существует, чтобы его замусоривать. И даже приливы и отливы бывают точно по графику.
Мало кто из родни понимал такие подходы. Братья Годжуна любили резвиться и валять дурака. И были счастливы, когда жребий пал на него и именно он отправился служить в армии Небес. Сам Годжун подумывал о том, что если выбор падёт не на него – он сам предложит себя на замену. Долг и приказы были его стихией. Армия стала судьбой.
Впрочем, шло к тому, что судьбой станет она и для Тенпо. То, чему его учили в Академии Небес, не оставалось для него пустым звуком. Всё свободное время он посвящал чтению книг по военной истории и военной технике. И по другим, смежным и не очень, наукам. А во время первой же совместной вылазки в Нижний мир Годжун понял: знания Тенпо применять умеет, и часто весьма нестандартными способами. А ещё он знает, что такое упоение битвой, пьянящая ярость. В бою или за книгами ему самое место, не то что при показушном параде.
– Так же нельзя делать. Ты не знал?
– Что, правда, Годжун-сама? Но оно же сработало.
– Только вот ты весь изранен. Хорошо, что не вверенные тебе бойцы, хоть их удержал.
– Да плевать на себя.
– Доплюёшься. Но, чёрт возьми, двадцать мудрецов бьются над задачей, а потом приходит какой-то псих, который не знает, что это невозможно, и делает.
– Стараюсь, Годжун-сама. Разрешите идти и продолжать в том же духе?
– Только головы не теряй.
…И не мог дракон не задумываться о том, отличается ли поведение Тенпо в битве… и в постели. Так же ли он безогляден… и так же ли точно знает, что делает?
Хотелось проверить. Хотелось попробовать. Думалось – с его-то небрежным ко всему отношением, с его любовью к экспериментам и к вызывающему поведению он не мог себя соблюсти. Да вообще очень мало кто мог, обычное дело… увы. Или к счастью.
Сам Годжун тоже в своё время через это прошёл. Моральной травмы не получил. Скорее, получили её те, кто пытался его сломать и нагнуть. Чувства тоже ни разу затронуты не были.
У Годжуна и вообще были сложные отношения с чувствами. Соплеменники и соплеменницы никогда в романтическом смысле не волновали.  Так, иногда лениво думалось, что когда-нибудь надо будет вступить в брак с какой-нибудь достойной драконшей и произвести на свет потомство. Обычное же дело, при чём тут чувства.
А в армии вокруг были только люди. Хрупкие создания, которых интересно было изучать. В том числе и в интимном плане. Ну, сначала было интересно. Потом стало казаться, что они все одинаковые.
Кроме Тенпо. Одарённого, колючего и бессовестного. Смотрящего на командира снизу вверх – мол, жду любых приказаний! – и одновременно с откровенным желанием. Смесь, которая зацепит любого.
Казалось бы – что может быть проще, уговориться, довести всё это до логического завершения и снова вернуться к нормальным рабочим отношениям. Только вот что-то мешало.
Может быть, боязнь увязнуть.
Он же ненормальный, он на каждом шагу ввязывается в конфликты, он делает куда больше тех, кто «по всем правилам», правила ведь тоже надо соблюдать с умом… Но очень часто его же, несносного Тенпо, надо бить и наказывать. Причём самому, по возможности прикрывая перед самым высоким начальством. А если в это вмешаются личные отношения…
А впрочем, всё равно все будут считать эти самые отношения свершившимся фактом. Как ещё объяснить людям, толком не смыслящим в военном деле, почему мальчишка до сих пор не под трибуналом?
И раз дракону не удастся остаться безупречным, он лучше сделает то, что ему уже почти приписали. Пусть даже потом и не сможет прекратить это в любой момент.
* * *
Тенпо-то будет уверен, всё время уверен, что в любой момент всё это кончится. То, что он сам начал. Потому что он нарывался, нарывается и дальше будет нарываться, но слово командира – для него закон.
Тенпо придёт к нему сам, под вечер, и недвусмысленно заявит, что желает ему принадлежать.
– Это что, любовь? – прищурится дракон. – Или это твоя манера доставать начальство?
– Это нечто, что сильнее меня, Годжун-сама. И ещё более сильным может быть только ваш запрет.
– И не подумаю отговаривать. Смотри потом не пожалей.
– Ни о чём и никогда.
…Дракон думать не думал об осторожности. Тем более что был уверен в опытности подчинённого. Просто уложил на ближайшую горизонтальную поверхность – проще говоря, на пол – и только старался не сильно поцарапать, когда раздевал.
– Не стоит так утруждаться, Годжун-сама. Я мог бы и сам…
– Лежи себе.
Взгляд досказал: и получай удовольствие, если так того хотел.
Дракон знал, что и сам внакладе не останется. Достаточно было взглянуть на тело, представшее его взору, готовое на всё…
Люди – хрупкие создания. У этого ещё и кость тонкая, и мяса на костях нет совсем. И кожа бледная, чуть не все сосуды просвечивают. Кажется – стоит чуть провести когтем, и останется алый след.
Разве можно было не проверить? Не один и не два раза… А мальчишка только подавался навстречу, безмолвно и жадно прося большего. Ему явно не было больно. Только интересно.
И в тот, казалось бы, момент, когда Тенпо должен был либо потерять разум и ни о чём не думать, либо смутиться и молить: «Не трогай меня там!» – он сделал неожиданное. Поинтересовался:
– А когда я смогу посмотреть на вас, Годжун-сама? Узнать наконец, насколько драконы отличаются от людей и есть ли у вас хвост?
– Ах ты ж… – да нет, настроение дракону не сбили. И долго дразнить мальчишку он не мог и не хотел. Показался весь, сразу, лишь на миг повернулся спиной… Сам-то он прекрасно знал, что член у него ненамного меньше хвоста – точнее, хвост длиннее, но тоньше. А вот чешуек и там, и там примерно одинаково. И они гладкие, но когда вытаскиваешь, а не вставляешь, могут и поцарапать…
– Как красиво… – восхищённо прошептал Тенпо. – Блестит… Скорее, Годжун-сама, скорее!
Но дракон и сам не мог уже ждать. И дальше всё было яростно и почти не осторожничая. Люди, конечно, хрупкие создания, но иногда сами ищут приключений. Этот мальчишка наверняка искал их часто и много… И сейчас если вскрикивал, то явно не от боли. Даже когда всё закончилось и чешуйки могли… Надо же.
А потом Годжун оделся и вроде бы невозмутимо сказал:
– А теперь переходи к своим прямым обязанностям.
– Слушаюсь, командир.
Удовольствие на лице и вправду читалось, а вот по движениям, по походке чувствовались причинённые боль и неудобство. Дракону даже не по себе стало. Не слишком ли он…
И не сразу, а когда увидел Тенпо снова без свидетелей, то спросил:
– Что, неужели я настолько… больше и страшнее любовников-людей?
– Не могу знать, Годжун-сама. Вы и так несравненны, а мне и сравнивать не с кем.
Вот это было уж совсем неожиданно. Дракон так и ахнул:
– Неужто ты до того… ни с кем?
– А зачем? – тот искренне удивился. – Были дела поинтереснее.
– Надо же. А по тебе и не скажешь.
– Я знаю.
– И всё ещё ни о чём не жалеешь?
– Никогда.
* * *
Так ведь ни разу и не пожалел. И всегда оставался самим собой – привычным в непредсказуемости. За годы и годы между главкомом и его маршалом было много всякого. Даже рукоприкладство. Но только за сумасбродные выходки. Никогда за измены.
А последняя выходка… она будет наказуема по закону, но абсолютно правильна по сути. И Годжуну будет дико хотеться снова прибить Тенпо и даже убить, и драться дракон будет по-настоящему – но в конце концов отпустит любовника умирать вместе с его друзьями.
Мог бы сказать – не смей. Ты мой. Вернись.
Не стал.
Есть вещи, от которых нельзя заставлять отрекаться, иначе сломаешь самую чужую сущность.
Почти обо всём Годжун напишет в записках. А за то, что всё же в чём-то остался под конец жизни формалистом – следующее перерождение станет для него неожиданным и странным.
Всю мятежную четвёрку, во многом изменившуюся, он повезёт на себе.
Только, может быть, двумя обликами его новая судьба не будет ограничиваться.
Хотя бы с того момента, как они доедут до цели.

Ноябрь-декабрь 2012, ноябрь-декабрь 2013