Однажды на Греческой площади

Эдуард Моисеевич, в отличие Раисы Семеновны, своей жены, был на словах очень современным человеком, а на деле - чистой воды консерватором, особенно если дело касалось семьи и воспитания их дочери, Софочки. Раиса Семеновна старалась применять в быту все новейшие патентованные средства, а консерватизм свой проявляла в молчаливом выслушивании слов мужа о прогрессе, и спокойным выживании денег из его кармана в тех случаях, когда он приходил сильно навеселе. Видимо поэтому она и не попрекала его в этих еженедельных походах в «Гамбринус», который находился совсем рядом с домом.
- Тут Володя не прав! Не прав! – Эдуард Моисеевич пьяно вертел ухоженным пальцем-колбаской, перед лицом своей дочери. – Любовь, она должна быть с браком, и чинопослушанием. Женщина должна быть ниже мужчины. На коленях стоять!
Тут он вспомнил давеча принесенную поэтом дагеротипную карточку и сильно покраснел.
- Ты у меня, пока не оженишься, не будешь знать, как к мужчине подойти!
А те уже сохли по Софье, подбрасывали письма в букетах, и раскланивались при встрече. Цветы Раиса Семеновна возвращала за полцены в магазин, а открытки и записки прятала в розовый кожаный конверт.
Но случилось так, что этой осенью приехали в Одессу карусели. Красоты они были необычайной, особенно одна из них, которая представляла собой кареты и кибитки, практически в натуральную величину. Кареты взмывали выше каштанов и падали вниз, и дух захватывало даже у видавших виды господ морских офицеров.
Стоили карусели не мало, Эдуард Моисеевич, конечно, привел жену и дочь, прокатиться. Один раз прокатился с ними, с удовольствием слыша визг и смех любимых женщин, и два раза дал им прокатиться одним – для экономии.
Тут как тут, явились юнкера с билетиками, и просьбой прокатиться.
Но так манили, карусели, так умоляюще смотрели дамы на отца семейства, что он не выдержал и сказал:
- Но только в открытой кибитке, и чтоб я смотрел!
И буквально в туже секунду, несколько офицеров с Черноморки подхватили Софью, и она начала кататься с ними на открытой кибитке. Глядя на то, как дочь хохочет, как огромная машина возносит кибитку вверх и вниз, а господа офицеры помогают ей удержаться, Эдуард Семенович сдержанно улыбался, и хвалил немецкий гений, а Раиса Семеновна подозрительно смотрела на молодого юнкера, который сидел напротив дочери.
И – таки, да! – Раиса Семеновна была права! Пришлось выдать Софу замуж за босяка! Беременную!
- Но, как? - я же сам смотрел на карусели!
Но Софочка только мечтательно улыбалась, а юнкер стеснительно пожимал плечами.