На тихой улице в Германии. 16. Весёлая семейка

НА ТИХОЙ УЛИЦЕ В ГЕРМАНИИ

Рассказы

Продолжение. Начало см. http://www.proza.ru/2014/03/13/1569

16. «Весёлая семейка»

      Мама и семеро детей
      С ребёнком в магазине
      В гостях у многодетной семьи
      Хорошими родителями надо родиться
      Маленькая хитрость


МАМА И СЕМЕРО ДЕТЕЙ

     Однажды в супермаркете я увидела интересную процессию: молодая женщина шла вдоль богатых рядов, выбирая продукты, а за ней гуськом двигались семеро детей, причём самого младшего везли в коляске. Они тихо переговаривались между собой – вероятно, выражая скромные пожелания по поводу выбора тех или иных товаров. Во всяком случае, тележка постепенно наполнялась, и никто не высказывал слов разочарования или протеста типа «Я хочу не это, а вон то!» или «Опять ты взяла эти противные макароны!».

     Такая, прямо скажем, идиллическая картинка показалась мне совершенно невероятной ещё и потому, что все они говорили по-русски, а какой же русский ребёнок не любит качать права в магазине? Ну разве что самый затурканный... Однако дети выглядели вполне весело.

     Разумеется, мы познакомились, и общительная Надежда рассказала, что живут они здесь уже несколько лет, а приехали из Ленинграда. Детей у неё всего восемь, самый маленький остался дома с папой – ребёнку всего три месяца, и в магазине ему пока неинтересно. А все остальные дети должны где-то гулять, но смотреть за ними некому, вот она и взяла их с собой, заодно дети помогут ей нести покупки. Дорога туда и обратно, выбор продуктов – всё-таки развлечение и в каком-то смысле развитие. А в другой раз можно и во дворе поиграть.

     Надежда кое-что подсказала мне, так как хорошо знала немецкий язык и разбиралась не только в названиях, но и в качестве товаров.


С РЕБЁНКОМ В МАГАЗИНЕ
    
     Мой старший сын был вполне самостоятельным, он учился в школе, мог поставить себе чайник и сделать картофельное пюре из порошка, если меня не было дома. Таким образом, его не требовалось постоянно опекать, и я могла выходить из дома, но не одна: со мной повсюду ходил четырёхлетний младший сын.

     Посещение большого магазина, откуда я приносила целый пакет продуктов, я считала не развлечением, а довольно сложным делом. Малышу хочется потрогать все игрушки и всё, что похоже на игрушки, выбрать конфеты и печенье в яркой упаковке, добиться покупки вожделенного «Киндерсюрприза» (жизнь даётся один раз!).

     Он уже целый год живёт в Германии, но разве можно привыкнуть к доступности неведомых прежде лакомств? А в том, что они доступны, он не сомневается, поскольку у мамы есть кошелёк, в котором лежат деньги.

     Обычно я говорю ему: «Хорошо, выбирай что-нибудь одно». Это он понимает: лучше одно, чем ничего. То есть не то чтобы совсем ничего – мы всегда покупаем достаточно много вкусных вещей, но ведь ему нужно что-то новое, чего он не пробовал, – желатинки необычной формы, какие-то пресные резиновые колбаски, напоминающие нашу пастилу, фигурный шоколад (дорогой и пустой внутри, но ребёнку это не важно, потому что шоколадный заяц довольно большой, и это вселяет надежду), леденцы и другие новые сладости, которые заставляют трепетать наивное детское сердце.

     Нет бы попросил киви, апельсин или банан! Да нет, апельсины уже лежат у нас дома – целое ведро. Их так и покупали – ведром. В супермаркете «REAL» проводилась такая акция: накладываешь в десятилитровое пластмассовое ведро столько апельсинов, сколько войдёт, – разумеется, без хитроумных трюков и высокой горки, а так, чтобы можно было взять и донести до кассы. Платишь за всё удовольствие 10 марок, забираешь вместе с ведром – и ешь на здоровье.

     Так вот, я повсюду ходила со своим маленьким ребёнком. Труднее, конечно, мне приходилось в «промтоварных» магазинах. Во-первых, мальчику там скучно; во-вторых, даже если встретится что-то интересное, не факт, то он простоит на этом месте некоторое время. Он побежит искать меня, чтобы я купила ему новую игрушку, но я нахожусь в десяти шагах, среди вешалок с одеждой, и он меня не видит, поэтому думает, что потерялся навсегда, и начинает плакать. А если в торговом центре есть детский уголок, то попробуй объясни малышу, что оттуда нельзя ступать ни шагу. Да и как-то страшновато оставлять там ребёнка одного – мало ли что...

     В результате я стояла рядом с сыном, а он играл в детских уголках, катался на карусели в секции детской одежды дорогого магазина, перебирал пластиковые велосипеды и мягкие игрушки в замечательном детском отделе универмага, где под прозрачным пластиковым коробом стоял настоящий город с домами и деревьями, сделанными из конструктора «LEGO» – там даже ездил маленький поезд по железной дороге. А я терпеливо ждала, пока малыш насмотрится, наиграется и согласится подождать меня возле моих «игрушек».

     Впрочем, тогда мне самой было интересно играть в «LEGO» и строить дороги для маленьких машинок, потому что я смотрела на всё это глазами своего ребёнка. Я играла вместе с ним и подсказывала по схемам, как надо собирать конструкторы. Даже паззлы – всеобщее увлечение немецких детей от трёх до двадцати лет – не казались мне скучным занятием.

     А во что играла Надежда, молодая мать восьмерых детей? Во-первых, «в куклы» – ведь она непрерывно вынашивала, кормила, укачивала, переодевала кого-то из грудных младенцев, рождавшихся у неё почти каждый год. Во-вторых, она играла с подраставшими детьми в те игры, которых они ещё не знали, пока дети сами не начинали учить друг друга.

     Старшей девочке было лет десять, а самой матери – тридцать. Вот и представьте себе такой конвейер по производству маленьких немцев.


В ГОСТЯХ У МНОГОДЕТНОЙ СЕМЬИ

     Кажется, именно в ту, первую встречу Надежда пригласила нас с сыном к себе домой. Мальчику, конечно, хотелось поиграть с детьми, а мне было интересно, каким образом молодые родители справляются со своим многочисленным потомством.

     В воскресенье всё «святое семейство» было в сборе. Отец, приветливый молодой человек, скорее, восточного типа, чем европейского, оказался немцем из Узбекистана, и я не стала спрашивать о чистоте породы – и так всё ясно. А Надежда и вовсе была русской, но она хорошо адаптировалась в новой среде и то и дело вставляла в русскую речь немецкие слова и выражения типа «Ah, so!» («Вот как!).

     Детей у них так много потому, что они верующие и, кажется, семьи их родителей тоже многодетные (но не настолько же!). На большую семью, разумеется, давали пособия и «квартирные» деньги, так как один отец не мог обеспечить всех иждивенцев. По немецким меркам у него была хорошая работа – на подъёмном кране, на стройке, то есть он принадлежал к рабочей элите.

    Просторная четырёхкомнатная квартира (метров сто общей площади) оказалась съёмной, но отремонтированной и отделанной собственными руками с помощью родственников. Мебель они тоже покупали сами. На это, конечно, потребовалось немало средств. Старшие дети ходили в школу, а это и одежда, и проездные билеты, и недешёвые ученические принадлежности. На имидже экономить нельзя – детям здесь жить, и они с самого начала должны чувствовать себя полноценными членами детского общества, в котором тоже встречают по одёжке.

     И при всём этом мать выглядела лет на двадцать пять, а отец – не больше, чем на тридцать, хотя ему было тридцать пять лет. Надежда с  виду казалась несколько простоватой: тут, как вы понимаете, не до косметики и нарядов – хоть бы детей пересчитать за столом. А Виктор у неё, надо сказать, красавец, и не зря у них так много детей – пусть улучшают генофонд немецкой нации.

     Такие семьи для стареющих европейских стран – прямо-таки счастливая находка: трудолюбивые и чадолюбивые родители, развитые и послушные дети, воспитанные в церковных традициях.


ХОРОШИМИ РОДИТЕЛЯМИ НАДО РОДИТЬСЯ

     Когда мы уезжали в Минск, я позвонила Надежде и сказала, что хотела бы отдать ей детские вещи, игрушки и книги, – мой сын из всего этого уже вырос, а им, может, подойдёт. Она сказала, что не против, и снова пригласила нас к себе.

     За это время у них произошли изменения: Виктора уволили с работы – под видом сокращения, – и ему пришлось заняться новым делом.

     – Как же это сократили, если у вас восемь детей? – удивилась я.

     – Это долгая история. На кране многие хотели бы работать – и зарплата хорошая, и условия труда лучше, поэтому здешние немцы мне всегда завидовали. Почему это мне так повезло, а они работают руками и зарабатывают меньше? Вот и подстроили так, чтобы я оказался лишним, а потом на это место поставили своего.

     В дисциплинированности и порядочности этого парня я не сомневалась. Он был очень правильным и основательным. Значит, там ему просто не повезло. Сокращение – это не катастрофа, хотя это неприятное событие существенно осложнило его жизнь.

     Виктор должен был содержать огромную семью, поэтому ему пришлось купить подержанный микроавтобус и стать коробейником – разумеется, на современный лад. В районах массового проживания русских немцев, турок и других небогатых людей он рекламировал и продавал недорогие одеяла из овечьей шерсти, чистящие средства и прочие новинки бытовой химии – и в самом деле полезные, но ещё не известные, так сказать, «широкой общественности».

     Я надеюсь, что сейчас, когда прошло уже много лет, Надежда и Виктор живут более обеспеченно и спокойно. Ведь их старшей дочери около 27 лет, а младшему сыну – 17. Впрочем, вполне может быть, что у них ещё родились дети, хотя бы двое – до десяти.

     Не уверена, что мне удастся найти их сегодняшний адрес, да и стоит ли? Маловероятно, что они меня помнят. Мне хочется верить, что всё у них замечательно.

     Но, разумеется, даже в такой благополучной стране, как Германия, с её заботой о детях и всевозможными социальными пособиями, многодетным родителям нужно иметь хороший доход. И, конечно же, надо родиться такими людьми – здоровыми, спокойными, терпеливыми, уверенными и весёлыми, чтобы ни они сами, ни их дети не чувствовали себя бедняками, не имеющими возможности жить так, как живёт большинство людей вокруг, то есть иметь собственное или социальное жильё и ездить отдыхать в Испанию или в Грецию.

     Бывает, что рослая, крепкая женщина родит одного ребёнка и тяжело вздыхает:

     – Это так сложно, так дорого в наше время! Я так устала!

     А у неё и муж, и родители рядом – и все на подхвате. Как же: маленький ребёнок в доме.

     Надежда – невысокая, с лёгкой девичьей фигурой – относилась к детям иначе:

     – Это же такая радость! – говорила она с улыбкой, держа на руках самого маленького.

     И все остальные дети были для неё радостью, и она была для них радостью.

     Вот таким и только таким родителям можно иметь много детей. Если бы ещё им дать побольше денег...

     Наверное, сейчас у Надежды и Виктора уже есть внуки. Интересно, продолжат ли дети семейную традицию? Но если у каждого их них родится всего по двое детей, то получится двадцать внуков! Тоже неплохо. Но как дедушка с бабушкой будут покупать подарки своему многочисленному потомству на Рождество и дни рождения?


МАЛЕНЬКАЯ ХИТРОСТЬ

     А вот маленькая хитрость, которой меня научила Надежда. Постельное бельё гладить вовсе не обязательно – надо сложить его в стопку и сверху положить пресс – что-нибудь тяжёлое. Авось да расправится – никуда не денется. А если всё гладить, то не хватит ни времени, ни сил, ни денег платить за электричество. К тому же на следующий день бельё всё равно будет мятым. Впрочем, у кого маленькая семья, но много энтузиазма, тот может позволить себе самые разнообразные развлечения.

     Честно говоря, когда я в первый раз постирала бельё в автомате, я тоже заметила, что оно не очень-то и мятое, – не то что после ручного выкручивания. У нас дома раньше была маленькая машина «Мара», какая только и могла, что завязывать бельё в один тугой узел.

     Гладильной доски в немецкой квартире не оказалось, гладить на кухонном столе было абсолютно неудобно, потому что он качался, как живой, но поначалу меня ещё мучили угрызения совести. Как это – не гладить,  в то время как другие женщины ещё и крахмалят! А вот так, очень просто – без фанатизма!

     Стирка тоже требует времени, хотя умная машина существенно облегчает жизнь. Надо собрать и рассортировать бельё, спуститься в подвал, уложить бельё в машину, после стирки расправить и развесить, а потом снять и сложить – разве это не труд? И после этого ещё два часа возить утюгом по узенькой гладильной доске. К тому же рядом крутится маленький ребёнок – это очень напрягает. Нет, нет и нет!

     И когда мне объяснили, что отмена обычая гладить постельное бельё – это совершенно правильно и гуманно по отношению к женщине, я успокоилась, и меня вот уже много лет не тянет на подобные подвиги – ни при какой погоде. В конце концов, есть ещё и мнущаяся одежда, с которой приходится немало повозиться, так как я до сих пор не обзавелась утюгом с отпаривателем.

     Честно говоря, я больше доверяю самому обычному немецкому утюгу, которому уже, наверно, лет сорок. Я нашла его на своей тихой улице, когда кто-то из соседей вынес из дома груду ненужных вещей. Утюг был исправным и с тех пор ни разу не ломался, только лампочка не горит, но зачем она мне?

     Однако всем женщинам, какие гладят бельё, слава! Каждый волен делать то, что любит.


Продолжение:
http://www.proza.ru/2014/01/08/1817

_____________________________________

Фото из интернета