Гон

         - Э-э-э подожди!
         Подходит "слегка пьяный" сосед Серега.
         - Слушай, у тебя есть ножовка по металлу?
         - Нет, такой не имею.
         - Что делать?
         - Зачем тебе ножовка по металлу?
         - Висячий замок на гараже перепилить надо, там бутылка.
         - Возьми ломик или монтирку и сдерни свой замок.
         - Ты че? Замок то сломается.
         - Тогда сам думай.
         Через пятнадцать минут Серега появляется с открытой бутылкой
    водки.
         - Ну, че! Накати!
         - Ты же знаешь, не пью я.
         - Точно, точно. Ну, хоть сто грамм.
         Долго уговаривать, только время терять, а душа то горит. Сергей
    приложился к горлышку, три глотка и хорош.
         - Слушай, так не дело. Ты мне помог, я должен тебя отблагодарить,
    с количеством выпитого душа расширялась. Хотелось вершить добрые
    дела, кому нибудь помочь, облагодетельствовать.
         - Ну! Что хочешь? Говори! - Серега широким жестом окинул
    половину горизонта – что, хочешь сделаю!
         - Полцарства за коня!
         - Точно. Точно. Истину глаголишь Александр знал, что говорил!
         - Какой Александр?
         Серега уставился на меня блестящими, еще подвижными глазами.
         - Ты что? Македонского не знаешь? Это ведь он сказал полцар-
    ства за коня! А потом уже все повторять стали - Сергей вновь при-
    ложился к бутылке. Три глотка и хорош.
         Спорить не имело смысла. Пока он не сильно пьян, разговаривает.
    Когда уже основательно - мозги у него клинит. Скорость мысли
    становится меньше скорости передвижения сонной черепахи. Одну мысль
    он может рассказывать, пока не упадет. Довелось мне однажды послушать
    о чистой воде из ледников, для изготовления водки Распутин.
         По телевизору рекламу «гоняли» о водке «Распутин», как на двух
    этикетках, он сам себе подмигивал. При этом рассказывал, что воду для
    водки берут из чистых альпийских родников.
         Соседа «заклинило», год пил только водку Распутин. И всем
    рассказывал о чистой воде из альпийских родников. А мысль эту гонял в трех
    словах: "вода из ледника, понимаешь?"
         - Серега, я говорю полцарства за коня.
         - Не понял.
         - Мотоцикл у тебя, "козел"- сосед качнул головой в знак согласия
    - дай на два дня съездить на охоту.  Сегодня вечером уеду, завтра
   вечером приеду.
         - Тебе? Мотоцикл? На охоту? - с минуту он заталкивал себе
    в голову эту мысль - а мотоцикл. Пошли.
         Следующие полчаса ушли на инструктаж. Холодный заводится хо-
    рошо с подкачкой, горячий с закрытым краником. Еще пятнадцать минут
    на воспоминания как ездит мотоцикл, что он почти новый, 15 тысяч про-
    бежал, и в конце что этот "козел" все "Мерседесы" обгонит, если
    захочет.
         Кончилось тем, пока Сергей в очередной раз прикладывался к
    бутылке, я завел мотоцикл и поехал прокатиться. Через пятнадцать
    минут, сосед уже нашел другого собеседника и ушел с ним.

         Так у меня появилась возможность забраться в лес подальше и
    самое главное не зависеть от автобуса.
         К двум часам дня, заправив мотоцикл и упаковав необходимое в
    рюкзак я присел на дорожку.
         Конец августа. Погода отличная. Солнце светит во всю. Дождей
    нет. Садоводы и огородники на своих участках планы 
    перевыполняют процентов на триста.
         Травы в лесу еще стоят. Ягоды  много. Любители грибов без
    трофеев тоже не остались. Самое интересное, что в этом году нет не
    комаров ни мошки. И для охотников тоже раздолье. Птицы в достатке и
    зверь появился. Правда, какое то там постановление по области, о
    запрете доступа в лес в связи с засухой. Но это не для нас. Путевки
    на руках, а там хоть землетрясение. Да и кому как не охотнику знать,
    как вести себя в лесу с огнем.
         Вон какие пожары в Забайкалье. Обычно  говорят, от неосто-
    рожного  обращения с  огнем. Костер  оставили  охотники  или
    рыбаки. А  совсем  недавно  по  телевизору рассказали, что в
    тайгу падают не сгоревшие ступени, от космических ракет, с остат-
    ками топлива. Они и вызывают пожары в девяноста процентах из ста.
         Через час я уже спрятал мотоцикл в густом ельнике и прицепил
    его, гибким тросиком за заднее колесо к стволу елки. На рычаг сцеп-
    ления одел бумажную стрелянную гильзу. Хотя это вряд ли поможет.
    Не получилось бы как в анекдоте: Боксер на вешалке оставил пальто
    и записку - "Попробуй возьми, чемпион по боксу". Приходит - пальто
    нет и записка. "Попробуй догони - чемпион по бегу." В подобной
    ситуации бывать уже приходилось.
         Зимой приехали на охоту на мотоцикле "Урал". В коляске оста-
    вили рюкзаки с продуктами, а сами пошли за зайцем. Вернувшись к
    к обеду, увидели около мотоцикла свежие чужие следы. Рюкзаки на
    месте, но в рюкзаках только хлеб, все остальное утащили двуногие
    хищники. Расстроившись и вдоволь наматерившись, решили ехать домой.
    Но следы вокруг мотоцикла осмотрели внимательно. Воров было двое,
    один в новых валенках. Другой в подшитых транспортерной лентой и на
    ней вырезана елочка. Проехав по лесной дороге минут двадцать, нагнали
    двух мужиков. Водитель остановил мотоцикл перед мужиками. У одного
    валенки подшиты транспортерной лентой, у второго новые.
         На требование показать подошвы, мужик ответил матом. За что
    тут же получил в глаз. Водитель наш Виктор, "заводился с полоборота".
    С криками "Пристрелю обоих!" он работал кулаками пока его не
    оттащили.
         В результате мужики отдали остатки копченой колбасы
    и сало. Показали валенки, подшитые транспортерной лентой, с
    рисунком елочка. Но поздно. У одного лицо походило на седалищную
    мозоль с кровоподтеками, у второго был разбит нос.
         С тех пор, мы остерегались оставлять что нибудь в лесу. Прис-
    тегнув мотоцикл к елке, я снял высоковольтный провод и
    спрятал комплект ключей.
         Приняв, эти примитивные меры предосторожности, взвалил рюкзак
    и двинулся на исходную позицию.
         Цель похода - засидка на козлов. Сегодня вечером и завтра
    утром. Места я знал отлично. На одном из вырубов постоянно встречал
    козлов или ранним утром или вечером, в сумерках. В середине выруба
    высокий холм, там всегда лежки. В моих планах вероятность успеха
    была большой.
         План был продуман и составлен заранее. Оставалось только вы-
    полнить его. Помешать могла погода или какие нибудь непредвиденные
    обстоятельства.
         Погода была отличной, а обстоятельства, ох уж эти случайности...

         Не доходя до выруба с километр, я свернул вправо. Там на поло-
    гом склоне, заросшим сосновым подлеском и кустарником был большой
    выворотень. "Для берлоги" - сказал один из моих друзей, увидев это
    природное сооружение. Берлога берлогой, но переночевать здесь можно.
    Наломав хвойных веток, набросал на них травы и листьев, сверху тело-
    грейку. Из длинного брезентового плаща, до пят, через перекладину
    соорудил экран для костра и в ногах куча дров. Сначала разжег ма-
    ленький костерчик, земля обгорела, отгреб подальше листья и ветки.
    Все ночлег - готов.
         Теперь немного перекусить и ждать. До сумерек еще часа три.
    Это значит часа через полтора надо выйти на позицию, а там видно
    будет. Ветер западный, подходить буду под ветер, так что все хорошо.
         После скромного перекуса и чеплашки горячего чая приятно
    растянуться на мягкой подстилке. Выкинуть все из головы, расслабить-
    ся и вдыхать ароматы леса. Запах хвои, прелой листвы, травы, все это
    смешивается и терпкий аромат приятно дурманит голову.
         Легкое движение воздуха, даже не ветерок, а легкое перемещение
    в пространстве, дымок от костра поднимается почти прямо. Погода бу-   
    дет хорошей. Где то далеко какие то звуки. Звуки. Они дошли до моих
    ушей, мысли переключились и закралась тревога.
         Крики. Где то далеко, кто то кричит. Как раз в той стороне где
    спрятан мотоцикл. Вот черт, придется сходить и проверить.
         Спрятал рюкзак, телогрейку, набросал на них веток, сверху при-
    сыпал листьями. В свитере, пятнистой штормовке, с ружьем на плече, по
    своему следу пошел в сторону криков.
         Выйдя на перевал сориентировался. Крики как раз в том направ-
    влении, где  спрятан мотоцикл. Надо идти смотреть. Разберут на зап-
    части еще ладно, а если совсем упрут, как потом договариваться с
    соседом. Сейчас новый "козел" стоит как подержанная машина.
         Пятнадцать минут ускоренной ходьбы и я вышел ко кромке ель-
    ника, начинающегося на западном склоне перевала. Остановился. Прислу-
    шался.
         Мотоцикл спрятан намного правее внизу, почти на кромке болота.
    А крики были прямо, там тропинка от Дома отдыха.
         Километрах в двух Дом отдыха — "Сосновый". Раньше он пользо-
    вался большой популярностью. Лодочная станция, стадион, танцплощадка
    зимой каток. Лыжни по сказочному зимнему лесу. И все это на крутом
    скалистом берегу. Внизу красивая излучина реки, на скале "лермонтов-
    ская" беседка и все это в окружении могучих вековых  сосен.
         Дом отдыха построен в послевоенное время. Корпуса просторные,
    сделаны из экологически чистого дерева (раньше вообще то этого по-
    нятия не было) комнаты с высокими потолками, окна - хоть на тройке
    въезжай - как говорили в старину. В парке аллеи посыпаны речным
    песком, скамейки в тени сирени и рябины. Традиционные скульптуры
    женщины с веслом, шахтера с отбойным молотком, пионера в галстуке и
    нескольких зверей в натуральную величину. В середине парка над всем
    этим Вождь, с протянутой рукой. Покрашенный зеленой краской. Во вре-
    мена перестройки нарисовали ему свастики на груди и на спине. Но
    служащие быстро устранили эту ошибку, вновь окрасили памятник в
    зеленый цвет. И курортная идиллия продолжилась дальше. Но перестройку
    углубили, цены подняли и подрубили сук на котором сидели.    
         Отдыхай! Не хочу! Денег нет!
         Из-за этого отдыхающих не стало и все пришло в запустение.
    Изредка наезжали сюда областное начальство, да городское, водки по-
    пить, в банях попариться, подальше от глаз народных. А последними при-
    езжали служба соцобеспечения, у которых денег для выплаты пенсий
    нет. Такую пьянку закатили... Всем остальным и не снилось.
         А последнее время зачастили сюда мужики в красных пиджаках.
    На иномарках целыми кортежами, с собаками, с охраной, с девочками.
         А программа та же: водка, баня, бассейн, видик.
         Катание на лодках, городки, танцы - про такое "Новые русские"
    даже не слышали. Даже престижный где то в верхах большой теннис и
    тот не удостоен  внимания.

         Крики слышались внизу, они постепенно приближались. Там была
    тропинка, раньше по ней проходила спортивная трасса. Спускаюсь ниже.
    С кромки откоса, заросшего мелким сосняком хорошо видно и тропинку
    и лес, метров на триста в любом направлении.
         Недалеко от тропинки, за камнем обросшим мхом, кто то сидит.
    Вдоль по тропинке со стороны Дома отдыха идут двое мужчин. Один
    толстый, одет в белую футболку с надписью на груди. Другой молодой
    подтянутый в спортивном костюме с радиотелефоном в руке.
         - Лена! Ленка! - громко орет толстый - Лена ты где? - и уже
    тише спокойным голосом говорит второму - вот сука придумала. Что я
    за ней бегать буду? П....  не строевая. Поймаю - Убью!
         - Лена! Ты где? Это же я, Лена! - громко кричит толстый и
    вполголоса материт эту же Лену последними словами - Лена тут вол-
    ки есть. Смотри съедят - и вполголоса добавляет - что бы тебя мед-
    ведь трахнул.
         Мужики прошли недалеко от камня и углубились дальше в лес по
    тропинке. Человек, сидевший за камнем, встал и стал карабкаться вверх
    по склону. Женщина. Наверно это и есть Лена.
         Поднявшись до конца склона, женщина оглянулась, судорожно пере-
    вела дыхание и глядя себе под ноги пошла вправо.
         Неподвижно стоящего человека в густом сосняке не видно. Да если
    еще и глаза залиты слезами тут и на дерево набежать можно.
         Не дойдя до меня двух метров и остановившись взглядом на рези-
    новых сапогах, она подняла голову и в широко открытых глазах застыл
    испуг. Пытаясь справиться со страхом, она прижала ладонь к губам. Я
    прижал палец к своим губам (тихо) и показал ей вниз. Оглянувшись,
    она вытерла глаза и прищурившись посмотрела вниз.
         По тропинке обратно возвращались два мужика. Слышимость в ти-
    хом лесу акустическая и все матерки, угрозы и обещания она слышала
    отлично.
         - Это мой муж - сказала она тихо.
         - Тоже неплохо.
         Женщина повернулась. Глаза ее по прежнему были полны слез, кос-
    метика размазана, светлые волосы растрепаны. Легкий запах алкоголя.
         - Ты меня не узнала? - я смотрю в ее полные слез глаза. Они
    такие же, как лет двадцать назад, когда мы вместе учились в
    школе, в одном классе.
         - Лена Лагутина, 8-а класс, лучшая ученица и самая красивая
    девочка в школе.
         Она смотрит на меня широко раскрытыми глазами, щеки залились
    румянцем, губы что то шепчут.
         - Андрей ты? - она не верит своим глазам. Да и легко ли вот
    так напоровшись в лесу на человека, одетого в камуфляж, не бритого,
    в натянутой на глаза вязанной шапке, признать бывшего одноклассника.
    Которого и видела последний раз, наверно на выпускном вечере.
         - Даже не верится. Узнала.
         - Что ты тут делаешь?
         - А ты что тут делаешь?
         - Я от мужа сбежала.
         - А я тебя прикрывал - усмехнувшись я похлопал по ружью.
         - Зачем оно тебе?
         - Если б тебя схватили, пришлось бы их завалить - говорю это
    с серьезным выражением лица.
         - Но ты то как тут оказался? - не понимает Лена.
         - Стоял вот и смотрел, как они тебя ищут. А во общем то живу я
    здесь. - С юмором у нее видимо туго. Или может свои, какие то мысли
    бродят в голове.
         Пришлось рассказать правду про охоту и мотоцикл, про крики. По
    глазам вижу не поверила. Да мне во общем то и не нужно.
         - Ну ладно. Мне идти надо. Знаешь как к Дому отдыха выйти?
         - Нет.
         - Спустишься вниз. Вон слева. Там спуск не такой крутой. Выйдешь
    на тропинку и до конца вправо, там увидишь дома. Дойдешь?
         - Нет.
         Идти провожать, не хотелось. Если довести ее до домов и потом
    обратно к моей берлоге, я потеряю час времени. Объясняю вновь более
    подробно, для верности даже показываю руками, как спуститься, где
    тропинка и в какую сторону идти.
         Она даже не слушает. После моих объяснений, долго и много
    рассказывает, что муж если сегодня ее найдет — побьет. Еще что-то
    говорит, говорит, говорит и в конце тихо, по детски опустив глаза,
    берет меня за рукав и проникновенным шепотом говорит:
         - Не бросай меня сегодня.
         Этого еще не хватало. Куча противоречивых чувств, эмоций вихрем
    пронеслись в голове. "Пьяная" - единственное объяснение.
         Я рассказал ей еще раз, что приехал на охоту. Что и как буду
    делать. И что она мне будет мешать. Да и где я ее оставлю?
         - Ну, ты же где то остановился. Возьми меня с собой. - Она меня
    упрашивала, глядя мне в глаза. Где-то внутри, я почти согласился. Но
    все таки делал последние попытки отвязаться.
         - Завтра утром поедешь домой и меня отправишь. Они все равно
    еще пару дней пить будут.
         Пришлось ей объяснить еще раз, что ночую я у костра, там хо-
    лодно, плохо, не уютно и даже ОПАСНО!
         - У тебя же ружье - она лукаво улыбнулась и к тому же я ни
    когда не была на охоте. 
         Больше придумать было нечего. Попытавшись еще дважды отговорить
    ее, скрипя сердцем, соглашаюсь.
         Пройдя к костру, откопал рюкзак, бросил на лежанку телогрейку
    вытащил термос.
         Костер затухал. Середина прогорела до пепла, а концы палок
    тлеют по краям. Сложил в кучу. Подбросил еще, из запаса лежащего в
    десяти шагах. Несколько минут и костер вновь весело затрещал.
         Извлек из рюкзака запас продовольствия. На куске полиэтиленовой
    пленки порезал хлеба, корейки. Из пакета достал мелких малосоль-
    ных огурчиков. Еще банка зеленого горошка и свежие помидоры.
         - Угощайся.
         Лена взяла огурчик, хлеба, аппетитно похрустела. Сделала бутер-
    брод с корейкой, откусила большой кусок и запила горячим чаем из
   крышки термоса.
         - Как вкусно. Не разу, так не ела. У нас дома все импортное, на-
   доело. Муж у меня бизнесмен. Покупает только качественное, а это зна-
   чит иностранное.
         - Значит муж твой красный пиджак.
         - Угу.
         - А дед мой, придя с войны четырнадцатого года, говорил, что за
    границей все дрянь - эрзац.    
         - А что такое эрзац?
         - Заменитель. Знаешь есть кофе, а был кофейный напиток Балтика
    из овса. Но это хоть наше натуральное. А у них из отходов нефтепро-
    дуктов. Дед рассказывал, что немцы с удовольствием ели наши про-
    дукты, а особенно хлеб. Даже в кино показывали, как в сорок первом,
    фрицы первым делом в деревнях пили молоко и ели наш хлеб. Помнишь
    может в кино: «матка - млеко, матка – яйки».
         - Да мне во общем-то не нравится иностранное. А ты только наше
    ешь? И водку только нашу пьешь?
         - Водку я  уже лет десять не пью. А продукты наши. Как
    сказал один мой знакомый - лучше навоза поесть, чем химикатов. У меня
    собака «сникерсы» и «марсы» не ест. 
         - Так уж и не пьешь? Еще скажи завязал.
         - Ты как врач на профосмотре. Спроси еще, почему не пью и не
    тянет ли?
         - Ты же говорят раньше пил сильно и  из-за этого  в тюрьму
    попал. -
         - Вот видишь. Какое у вас у всех мышление. Пил сильно. В тюрьму
    попал. Сидел несколько раз. Как еще вы любите говорить - запился сов-
    сем. А я вот не пил и не пью, усиленно занимаюсь спортом и про тюрьму,
    тебе кто то лапши навешал. А ты часто пьешь?
         - Бывает.
         - И много?
         - По всякому.
         - А сегодня?
         - Сегодня много - она помолчала, о чем то подумала. На лице
    сразу появились морщинки, в углах губ обозначились резкие складки,
    глаза стали безразличными.
         - Анатолия ты наверно не знаешь. Мы с ним познакомились когда
    я училась в институте. Он заканчивал военное училище, стал летчиком.
    Потом приехал за мной и мы уехали. Все было нормально, но потом вот
    перестройка. Он ушел из Армии. Года два не работал, нашел каких
    то друзей летчиков. Продали они то ли самолет с ракетами или ракеты
    с самолета. На эти деньги сначала кооператив, потом еще что-то, потом
    вот объединение. Теперь фирма.
         Пить стал. По заграницам шататься. Случайно я узнала, что с
    какими то девками. А сейчас уже в открытую. Уедет накувыркается, и
    дня через два возвращается. От бандитов, говорит скрывался. А ко мне
    не притрагивается.
         Она осеклась. Быстро глянула на меня и отвернулась.
         - А ты как?
         - Да у меня все нормально. Еще бы здоровья и денег и вообще
    все было бы отлично.
         - Ты в Армии служил?
         - Да.
         - А потом?
         - Потом учился. Потом работал. Сейчас вот стою в очереди, дожи-
    даюсь пенсии. Если доживем. Ждать то лет двадцать с гаком, если эти
    придурки еще что-нибудь не придумают. Ладно хватит трепаться, пошли
    посмотрим может козлы пришли.
         - А что за козлы? Какие они?
         Пришлось объяснять, что так называют косуль и теперь у них гон
    - свадьбы. Козел бегает по лесу за самкой и теряет осторожность.
    Есть вероятность "взять в плен".
         - Как ты сказал гон? Это что такое?
         - Гон. Это у них свадебный период. Козел бегает за самкой. Дого-
    няет или гонит ее перед собой. Вот от сюда и название гон.
         - Ну, а если догонит тогда что?
         - Как  что?  Любовь!
         - А если она не согласна?
         - В лесу свои законы. Кто сильнее тот и прав. Он ее будет бить
    ногами, кусать, бить рогами пока не добьется своего.
         - А если она убежит?
         - Мужики быстрее бегают. Догонит. К тому же он и на бегу может
    делом заниматься. У них на этот счет, ни комплексов ни заблуждений.
         Лена смотрит на меня недоверчиво.
         - Точно. Почитай потом дома. Можно Черкасова, у него лучше всех
    описано, можешь Янковского, У Аксакова есть, ну можно еще Сабанеева.
    Только лучше дореволюционные издания, там описано более достоверно
    и язык. Язык описания особый.
         Мы поднялись. До сумерек осталось недолго. Лена одета в синий
    спортивный костюм, футболку с надписями и белые кроссовки. Одежда
    конечно только для охоты.
         Одел, на нее свою пятнистую штормовку, застегнул. Выгреб из кар-
    манов патроны. Проинструктировал, как идти.
         По лесу ходьбы минут десять. Дальше идет свежая, противопожарная
    полоса, по ней идти одно удовольствие. Нога ступает ровно, ни какого
    шума. И выходит эта полоса на кромку выруба.
         Вышли на выруб, прошли вправо до валежины, сели спиной к лесу.
         - Как красиво - Лене хотелось поговорить.
         - Тихо. Разговаривать будем потом. Сиди и смотри.
         Выруб весь на глазах. Вытянут с севера на юг. Мы сидим примерно
    на средине. Немного правее, метрах в семидесяти, небольшой холм, там
    всегда лежки. На это я и рассчитывал. Вдруг козлы придут и лягут там,
    тогда их можно будет достать выстрелом. Если козлы пойдут вдоль
    восточной кромки они должны выйти на нас. Даже если они встанут в
    середине выруба или в его северной части, я рассчитывал подкрасться.
         "Только бы увидеть, а там за нами дело не станет" - так
    говаривал один из моих напарников.
         Просидели до темноты. Ни один козел не вышел, или они почуяли 
    нас или баба на корабле к несчастью (неудаче).
         - Ты их будешь убивать?
         - Хоть бы увидеть. И зверя в лесу не убивают, его берут.
         - Не стреляй. У них любовь, а ты их убьешь. Это же не честно.
         - Пошли давай, нет их.
         Черт меня дернул с ней связаться. На засидках, с толковым на-
    парником и то плохо. А здесь баба. Во общем то не баба, а молодая кра-
    сивая женщина, с пышными аппетитными формами. Тьфу куда занесло.
    Вроде на охоте. В лесу, а мысли какие?
         В лесу. В лесу - медленно и многозначительно откликнулось
    эхом в мозгу - в лесу...
         По отблеску костра на стволах деревьев быстро вышли к "берлоге".
         - Замерзла?
         - Нет. Пить только хочу.
         - Похмелье. Хочешь огурчик соленый?
         - Вот с них и пить хочу. Я знаешь, как люблю соленые огурчики. А
    у тебя еще малосольные хрустящие просто обожаю.-
         Я вытащил термос с остатками чая и алюминиевую флягу со
    сливовым холодным компотом. Предложил на выбор.
         Лена налила компот и пила маленькими глоточками, глядя
    в огонь. Затем вскинула на меня голубые глаза и тихо спросила:
         - Ты помнишь? - не успела она сказать и половину фразы, как я
    ответил
         - Помню!
         - Что помнишь? - она прищурилась, чуть наклонив голову. Пряди
    светлых волос упали на глаза.
         - Мел.
         Она неотрывно смотрела в огонь. На губах играла улыбка.

         Мы учились в школе. После  летних каникул девочки в
    класс пришли совсем другие.
         По прежнему в фартуках и с бантами. Но это были уже не те
    девочки, что учились с нами в прошлом году. Это были повзрослевшие
    девушки с определившимися формами, загадочным блеском в глазах и 
    даже изменившимися походками.
         А в нас как бес вселился. Коллективное сумасшествие. Присутст-
    вие рядом повзрослевших сверстниц, не давало нам покоя.
        После нескольких дней учебы, кто то начал мазать девчонок мелом.
    На темно-коричневой форме и черном фартуке белые полосы хорошо
    видны. Эпидемия быстро передалась по всей школе, с мелом бегали и
    сопляки и старшеклассники.
         Вот так же и я, с мелом в правой руке гнался за самой симпатичной
    девушкой в школе. В конце коридора был маленький тамбур и там дверь
    в кабинет физики. Тамбур примерно два на три метра, полутемный, окра-
    шенный масляной краской.
         Лене деваться было некуда и она забежала в тамбур. Тупик. Вста-
    ла  к стене и руки спрятала за спину. Догнав ее, я остановился.
    Мазать мелом не стал. До звонка, на начало уроков, оставались секунды.
    Все уже разбежались по классам. Кабинет физики закрыт. Урока нет.
    Что толкнуло меня на "подвиг" до сих пор не знаю.
         Бросил мел под ноги. Шаг вперед. Левой рукой обнял Лену за та-
    лию и привлек к себе. Правой, обнял за грудь.
         Девичья грудь как сгусток энергии. И вся энергия импульсом
    передалась мне, ударила током и пришла в действие.
         Я наклонился и легонько поцеловал в губы. Глаза ее непонимающе
    расширились. Я сжал девичью грудь осторожно, нежно, как мне казалось
    ласково. Ресницы опустились, скрыв от меня глаза. Рука помимо моей воли
    ласкала грудь. Губами нашел ее губы и приник долгим поцелуем.
         Только потом я понял, что ее руки у меня на шее. Она тихо и   
    виновато  шептала:
         - Звонок. Андрейка урок начался. Пошли.
         В себя я пришел только после уроков и как пришел...
         Мы пошли в класс вместе. Друг на друга не смотрели. Она впереди
    я сзади. Открываем двери, заходим в класс. Учитель в классе. Вдруг
    взрыв хохота и крики. Девчонки, подружки Лены, что-то показывают и жес-
    тикулируют. Лена поворачивается и выбегает из класса. На левой груди
    ясный отпечаток пальцев намазанных мелом.
         А потом. Потом, мы почему то не разговаривали и не встречались.
    Зимой я увидел Лену со старшекласником, из соседней школы и она ос-
    талась только в снах и мечтах. Прошло уже лет двадцать, а Лена часто
    возникала в моих снах и напоминала мне горячим шепотом:
         - Андрейка, что же ты?

         Взяв крышку от термоса, из Лениных рук я поставил ее в сторону.
    Привлек Лену к себе, так же как тогда в школе, легонько поцеловал ее
    в губы. Она что то тихо прошептала не глядя мне в глаза. Смысла я не
    понял, подсознание сработало само. Я что то ответил. Она внимательно
    посмотрела мне в глаза, а я тихо поцеловал ее в губы. Еще и еще. Ее
    глаза закрылись, а руки обвили мою шею.

         На лес опустилась ночь. Стволы деревьев в отблесках костра
    слабо отсвечивали. Белые стволы берез видны лучше, темные
    сосновые, которые ближе к костру просматриваются. Стоящие поодаль -
    как сплошная стена могучей сказочной силы - леса.
         Сквозь кроны деревьев мерцают звезды, они мелкие, еще не разго-
    релись - так говорили о ранних звездах. От костра в небо,
    в потоках теплого воздуха, поднимаются мелкие красные звездочки.
    Маленькие гасли не высоко от земли, которые побольше, долетали до
    вершин деревьев и пропадают на темном фоне звездного неба. Вот еще
    одна искорка пропала в темном небе, может и она когда нибудь станет
    звездой, но будет это не скоро.
         Сколько красивых легенд и поверий придумали наши деды и
    прадеды. А что оставим после себя мы? Загубленную природу и боль-
    ных детей. Сколько легенд о любви. А есть ли она? Может сказки для
    того и нужны, что бы ждать всю жизнь эту любовь или лучшую долю?
    Теперь вот сказки о хорошем капитализме, про любовь забыли. Теперь
    секс, партнеры, половые связи. Связи слово то какое. Как будто привя-
    зали за половые органы мужчину к женщине вот и связь получилась.
         Забыта прелесть романтики, нетерпение и страх неизведанного.
    Трепетное ожидание большого и светлого. Может действительно так
    и надо как в иностранных фильмах. Все быстрее и проще. Может моло-
    дым это пойдет на пользу. Только останется ли у русских то непо-
    торимое, что есть только у нас  - русская душа.
         От земли тянет осенью. Прелые листья, хвоя, увядающая природа.
    Телогрейка на которой мы лежим маловата. Сверху прикрылись
    штормовкой. Крепко обнялись. Молчим. Смотрим друг другу в глаза.
         Светлые Ленины волосы спутаны в беспорядке. Около правого уха
    в волосах маленький желтый листик. Осень.
         Наклоняюсь. Целую губы, лицо, шею.
         - Если бы мы с тобой встречались, у нас бы что нибудь
    получилось? - осторожный Ленин шепот, около моего уха. Прижимаюсь к
    ней, крепче обнимаю.
         - Надо было попробовать.
         Чувствую она улыбается. Ей хочется что то сказать, слова кажутся
    нужными. Она жарким шепотом, что то мне рассказывает, говорит, улыба-
    ется, снова говорит, ее руки мягко теребят мои волосы. Тело прижи-
    мается, волнует. Новый прилив сил, сердцебиение учащается, мускулы
    сокращаются, наливаются кровью, желание требует действия.
         Сзади звук похожий на хруст ветки. Резко оборачиваюсь, отки-
    нувшись вполоборота. Лена вздрагивает и приподнимается на локтях.

         Наискосок от костра, метрах в пятнадцати стоит гуран. Высоко
    подняв голову смотрит в нашу сторону. Красивые с отростками рога,
    уши медленно поворачиваются, замер. Изучает обстановку или нас рас-
    сматривает. С другой стороны костра, в отблесках пламени ему нас
    видно как на ладони.
         И козла видно как на картинке. Глаза светятся красным. Он замер
    как изваяние и  прислушивается.
         Ружье от меня в двух метрах, быстро не дотянуться, под головой
    нож. Но с ножом на козла, да еще голым - это  картина.
         Прошли секунды, но мне показались минуты. Ударив передними но-
    гами по земле, гуран издал короткий громкий звук и умчался в темноту.
         - Это кто?
         - Серебряное копытце!
         - Что он сказал?
         - Он сказал, что нужно крепче тебя обнимать. И не терять вре-
    мени даром, пока вечное и прекрасное в наших руках.
         В самый разгар объятий и ласк, в низине, раздались громкие
    звуки. Козел "кашлял" или еще охотники говорят "шарчит". Так он
    подзывал самку.
         - Что это?
         - Козел нам советы дает. Завидует.
         Почти всю ночь мы провели под завистливые звуки гурана. От
    этого объятия становились жарче, мы теснее прижимались друг к другу.
    Руки что то искали, ни как не могли остановиться. Хотелось чего то
    необычного, острого. Хотелось  доставить  удовольствие, наслаж-
    дение. Так мы безумствовали всю ночь.
         Рассвет застал нас спящими.
         Костер прогорел. В небо поднималась тонкая струйка дыма. Дров
    не осталось. Лежанка на которой мы безумствовали оказалась разворо-
    шенной и раскиданной. Одежда валялась вперемежку с листьями.
         Я встал. Одел брюки. Пошел наломать дров. Когда вернулся, Лена
    сидела одетая. Подбросил дров в костер, раздул огонь.
         - Ты торопишься?
         - Нет.
         - А зачем оделась?
         - Надо по лесу голой бегать?
         - А ты пробовала?
         Помолчали. Дрова в костре затрещали. К небу потянулся густой
    столб дыма, его смахнуло и разогнало утренним ветерком. Выглянуло
    солнце. Начинался новый день.


         У костра просидели до вечера. Несколько раз пришлось сходить      
    за дровами. Съели  всю  провизию, сходили к ручейку за водой. Сидели
    на  ночном ложе, медленно  осторожно  разговаривали. Под вечер
    собрались уходить. Костер догорал. Рюкзак собран.
         Я поцеловал ее так же осторожно, как тогда в школе. Раз, другой,
    третий. Провел пальцами по губам, погладил шею, трепетно дотронулся до
    груди. Обнял за талию и опустил руки ниже. Она задохнулась, прижалась
    ко мне и обняв за шею, откинулась на листву. И вновь жаркие объятия,
    горячие страстные поцелуи и медленное дурманящее наслаждение.
         Только я ослабил объятия и успокоился, Лена вскочила, оделась
    подхватила мой рюкзак и быстро пошла в сторону выруба.
         Пришлось одеваться в темпе, тушить остатки костра и догонять.
    Она дождалась меня на опушке. Медленно осторожно поцеловала, касаясь
    только краешком горячих, сухих губ.
         - Ты отвези меня домой. К этим я заходить не хочу.
         - Ладно.
         - Мы увидимся?
         - А ты хочешь?
         - Ты разве не почувствовала?
         - Хорошо. Но я живу в другом городе.
         - Это не проблема.
         - Я несколько дней поживу у мамы - Лена говорила тихо, поку-
    сывая желтую засохшую травинку - а встретимся у школы на углу.
    Где раньше зимой горку ставили. Помнишь?
         - Постараюсь найти.

         В город ехали медленно. Отпускать Лену не хотелось. Высадив ее
    у дома родителей, я долго смотрел  в след. Молодая светловолосая
    женщина, обернувшись кивнула мне лукаво и как показалось с сожале-
    нием. Я уехал.

         Через два дня, оставив машину за углом магазина, я прошел через
    скверик к школе. Здесь конечно все изменилось. Но угол школы тот же.
    Хотя теперь зимой горку детям не ставят.
         Получасовое ожидание превратилось в пытку. Прошел час. Я пере-
    кипел. Успокоился. Медленно расхаживал вдоль торца школы.
         Что? Почему? Забыла? Не смогла? Уехала? Не захотела?
         Меряя шагами асфальт, поднимаю глаза на стену школы. На белой
    штукатурке алой губной помадой надпись:
         - Андрейка! Прощай!! Гон прекрасен!!!