Огонь надежды

Трагедийно - оптимистическая сказка


     В одном царстве-государстве жил народ. Не самый богатый, но и не бедный, зато работящий и очень дружный. А посредине того государства стояла гора, и на горе горел огонь. Никто не помнил, кто и когда зажег тот огонь, говорили, что горит он уже не одну тысячу лет.  Люди, проснувшись поутру, смотрели на гору, видели огонь и думали: «Все у нас будет хорошо». Каким-то образом огонь объединял людей, дарил им свет и веру в будущее. Его так и звали – огонь Надежды. Да, люди верили и, казалось, что от их веры огонь горит еще ярче и сильней.

     Но были в том царстве-государстве и другие люди, которые говорили: «Ну и зачем нам этот огонь. Пад-думаешь, свечка какая-то горит на горе. И зачем она нам? Электричество не заменяет, денег лишних не прибавляет». «И то верно, - вторили им другие. – Пад-думаешь, «объединяет», пад-думаешь «надежду дает». Да нм и так не кисло живется. И объединяться не хотим, и надеяться надо только на себя. Не нужна нам энта самая лампадка! Плюй на все и береги свое здоровье! Вот так!»

     И стали люди замечать, что от этих слов огонь как-то слабее стал гореть. «Смотрите! Смотрите! – кричали одни . – Огонь затухает! Надо что-то делать! Надо быть сильнее, дружнее! Так жили наши отцы и деды!» Другие усмехались: «Ха! Нужна нам ваша светильня! Пад-думаешь «затухает!»

     И расходились люди по домам каждый сам по себе, со своей думой, и на гору смотрели все реже и реже, и не слушали тех, кто пытался взывать к совести. А огонь все слабел и слабел. И все меньше было веры, доброты и света в душах людей. И однажды огонь погас.

     И что-то случилось в этом царстве-государстве: рознь, вражда, недобрая зависть, ненависть пришли в жизнь людей. Брат пошел на брата, сын на отца, народ на народ. Матери бросали своих детей, а то и вовсе избавлялись от них еще до рождения. Кто-то неправедно богател да посмеивался, кто-то спивался, а кто-то, обманутый и ограбленный, тихо помирал под забором. И никому ни до кого не было дела.

     Жил в этом царстве-государстве парен один Федя Кошкин. Работал на тракторном заводе на токарном станке. Точил детали для тракторов и очень работой своей гордился, не раз получал премии и благодарности от начальства. А как огонь погас на горе, у Феди  вся жизнь наперекосяк пошла. На заводе работы почти не стало. Зарплаты нет. Многие с утра с озабоченными лицам и ходят, ищут чего б украсть да продать. Одним хлеба не на что купить, другим каждый день выпить охота.

     Неподалеку от завода один ловкач открыл пункт по приему вторсырья. На воротах написано: «Кто сдает металл вторичный, тот питается отлично!» Остряки перефразировали: «Кто сдает металл вторичный, похмеляется отлично!» Рабочие тащат по мелочи, начальство средь бела дня вывозит грузовиками, а то и вагонами ,что хочет. Вот такие дела. И каждый месяц людей сокращают, работы, мол, нет. Идите куда хотите, господа свободные. Скоро и Федя за воротами оказался. И куда подаваться? Родители-геологи в отъезде. Решил он в деревню поехать, деда, бабку навестить. А может там и работа какая найдется?

     Приехал. Дед и бабуля внуку обрадовались. Картошкой накормили, огурцами малосольными, помидорами. Пошел по деревне прогуляться. Тишина. Половина домов пустые, окна заколочены. В город люди подались на заработки. Заглянул на ферму. Ни одной коровы, ни одного бычка. Окна вырваны, крыши разобраны, небо сверху видно. А вот два мужичка откуда-то взялись, бревно тащат.
 
     - Мужики, вы че, а? Бревно-то  сперли?
     - Да пошел ты, Федька! – услышал он в ответ. И всякое такое трехэтажное.
Вышел он в поле чистое и обомлел. Раньше тут рожь колосилась, наливалась до самого горизонта. И всегда это так его волновало, что он вспоминал стихи любимого поэта Сергея Есенина:

              Шаганэ ты моя, Шаганэ!
              Потому что я с севера, что ли,
              Я готов рассказать тебе, поле,
              Про волнистую рожь при луне.
              Шаганэ ты моя, Шаганэ…

     А теперь все сорной травой заросло, васильками, ромашками. Вот уже и березки подрастают. На краю поля обнаружил он трактор свой, родимый, на их заводе сделанный. И он, Федя, к нему детали точил. Все блоки, детали из трактора вывернуты, и стоит он пустой, одинокий, никому не нужный, ржавеет, как памятник людскому равнодушию и идиотизму. Стыдно. Больно. Горько.

     Прилег Федя на траву, долго, как  детстве, смотрел на синее-синее небо, облака и незаметно уснул. И приснился ему сон. У самой вершины горы стоит девушка в белом платье, в ее больших глазах тревога и печаль. Тянет она к нему руки и говорит: «Федя, поднимись на вершину горы и зажги огонь!» «Ты кто?» – спросил он. «Я твоя Надежда». «А зачем огонь-то?» «Чтобы Вера была, чтобы Свет был. Чтобы в каждой душе свой Огонь горел». «Ладно, - согласился Федя, - подкалымлю денег и быстренько подкачу. Где наша не пропадала». «Нет, нет!» - возразила Надежда. – Весь путь ты должен пройти пешком, преодолеть все препятствия, иначе гора не подпустит тебя к себе.

     Проснулся Федя, оглянулся, никого кругом. Только шмели гудят, стрекозы порхают да синее-синее небо глаза режет и у самого горизонта гора виднеется. Неужели ждет его там Надежда?

     Вернулся он домой и рассказал старикам про сон. Дед брови насупил:

     - Иди, не сумлевайся.
     - А разве это надо кому?

     А у бабки в глазах появилась тревога и печаль, ну как у той Надежды из сна:

     - Надежда да Вера всем нужны, только люди забыли об этом. Иди, внучек, зажги огонь.

     Помог Федя старикам по хозяйству: сена накосил, картошку окучил и всякое другое разное, потом попрощался с ними, в ноги поклонился, мол, простите, если что не так, и отправился в путь-дорогу пешком, на попутки не садился. В город пришел, на родной завод заглянул. На проходной охранник дядя Коля.

     - Привет, дядь Коль!
     - И тебе привет, Федюха!
     - Как жизнь?
     - Фигово!
     - Как завод?
     - Хреново! Гуляй, Федя, стороной. Нет тебе здесь работы. Вчера еще пятьдесят человек уволили.

     И пошел Федя стороной, по пути пивнушка. Ба, знакомые все лица! Ребята с завода Витек, Санек и Леха. Пива взял, присел, разговор пошел о том, о сем. Слово за слово и рассказал он корешам про свой сон. Мол, так и так, ждет его у вершины горы девушка в белом платье, Надеждой зовут, чтобы он, Федя, зажег снова огонь тот. Кореша смеяться начали.

     - Гы, гы-гы! Ну ты даешь, Федюха! Кому нужна твоя Надежда? А про тот огонь уже все забыли давно. Плюй на все и береги свое здоровье! Пад-думаешь, Надежда! Ха!
 
     Смеются, а сами глаза прячут.
     - Давай-ка еще по кружечке пивка. А может водочки?
     - Можно, - ответил Федя и выпил.

     Потом еще. Потом еще. И началась хмельная жизнь. Чуть где сколымил и в пивную. Пиво, водочка, селедочка. День за днем. Так запился, что свалился однажды под стол  уснул прямо на полу. И приснился Феде тот же сон. Снова зовет его девушка в белом платье. Тянет она к нему руки и говорит: «Я жду тебя. Поднимись на вершину горы и зажги огонь». «Зачем? Пиво, водка, да селедка. Вот ив се что им нужно». «Неправда, - возразила Надежда. – И твоим друзьям тоже это надо. Да стыдятся они в этом признаться. Помоги им. Вставай и иди!»
 
     Проснулся Федя от того что кто-то в бок его толкнул ногой. Видит: лежит на полу. Кругом грязь, вонь, плевки, окурки. И он среди этого дерьма. Стыдно, больно, горько.
Вышел из пивной. Ночь. По черному атласу неба рассыпались яркие бусинки звезд. Янтарная луна дразнила, улыбалась, звала. И так хорошо, хоть стихи пиши. Но стихи он писать не умел, а Есенина стал читать негромко, но радостно:
 
        Не напрасно дули ветры,
        Не напрасно шла гроза.
        Кто-то тайным тихим светом
        Напоил мои глаза…
        Не гнетет немая вечность,
        Не тревожит звездный страх,
        Полюбил я мир и вечность,
        Как родительский очаг.

     Долго ли, коротко ли путь держал, а пришел в какой-то город. Кругом рестораны и магазины, магазины и рестораны. А еще иномарки туда-сюда, туда-сюда. Круто! Навстречу трое парней: мускулистые, спортивные, в черных кожаных куртках. Все бритоголовые. Это мода новая. Федя одного задел случайно плечом и тут же услышал:

     - Ну, ты, на кого прешь, бегемот! Знаешь, с кем дело имеешь?
     И тут же:

     - Ба, Федька, не узнал! Богатым будешь.
     - Гришка! Сто лет тебя не видел!

     Друзья обнялись. Раньше они когда-то вместе в спортзале каратэ занимались. Гришка-то молодец. Черный пояс получил, чемпионом стал. Это ого!

     - Ты как здесь оказался, Федя? И куда путь держишь, добрый молодец?

     - Тебе как старому другу могу рассказать. Мне уже дважды снился один и тот же сон. Стоит на горе у самой ее вершины девушка в белом платье. Руки ко мне тянет и зовет к себе. Я, говорит, Надежда. Жду, мол, тебя. Приходи, огонь зажги, чтобы всем он светил. А у самой глаза такие грустные-грустные, как у моей бабушки.

     - Га-га-га! Романтик! – заржали парни. А сами глаза прячут.
     - Дурак ты, - успокоил приятеля Гриша. – Кому он нужен, огонь-то этот! Умора! Говорят, ходили некоторые, - доверительно шепнул он на ухо Феде. – И никто не вернулся. Пад-думаешь огонь. – Он достал сигарету и щелкнул зажигалкой. – Нам и этого огонька хватает. Ха! Пойдем с нами. Узнаешь, как сегодня надо жить – не тужить. Сам увидишь, нужен ли людям Тот огонь.
Крутая компания решительно направилась к ближайшему магазину. Увидев их, продавщица побледнела.

     - Сам у себя? – грозно спросил Гриша.

     - У…у себя, - перепугано ответила та и махнула рукой в сторону служебных помещений. – В кабинете он.

     - А, пришли. Здравствуйте, здравствуйте, - почтительно поприветствовал их директор магазина и засуетился. – Чаю? Кофе? Коньячку?

     - Хм. Баксы! – рявкнул Гриша.

     - Сей момент. – Директор вытащил из сейфа конверт и услужливо подал их главарю. – Все как положено.

     Тот спрятал конверт в карман и похлопал директора по плечу.
     - Смотри-ка, Федя. Перед тобой добрейший человек. Пользуясь положением и связями, сприхватизировал государственный магазин и живет – хлеб жует, икрой закусывает, коньяком запивает и еще излишками с друзьями делится.

     - Угу, - ответил «добрейший человек».

     - А знаешь ли ты, Адам Исаич, что нашёлся один человек, который хочет подняться на вершину горы и зажечь там огонь Надежды. Тебе как эта идея, а?

     - Свят, свят! – перекрестился Исаич. – Не дай бог.

     «Верно, - решил для себя Федя. – Никому этот огонь не нужен!» - И началась у него с того дня новая жизнь. Деньги от магазинов, палаток и каких-то частных лавочек текли рекой, и он получал свою долю.  А вскоре купил свой первый небольшой магазин. Не в центре, но все же. Затем второй, третий и, наконец, в самом центре города открыл вместе с Гришей свой ресторан, купил шикарную квартиру, Мерседес, построил коттедж.

      Журналисты интервью берут, милиционеры честь отдают, губернатор при встрече руку пожимает. Живет Федя - поживает, в сторону горы не смотрит. Все бы хорошо.

      Но… приснился ему сон. Снова девушка в белом платье тянет к нему руки, смотрит с укором и говорит: «Федя, я жду тебя, приди, зажги огонь Надежды». «Зачем? И так все хорошо. Я богат, удачлив и вполне счастлив. А огонь? Да кому он нужен!» «Нужен, Федя, нужен!»

      Проснулся Федя сам не свой. Как-то противно и муторно на душе. Стыдно. Больно. Горько.
      Вышел из коттеджа, пнул Мерседес ногой и отправился туда, где ждала его Надежда. За город вышел. Заря розовела. Птички пели свои ранние песенки. Под ногами юркнула ящерица. И так хорошо было. Дышалось свободно, вольно, легко. Сами собой пришли есенинские строки:

…Звени, звени, златая Руси,
Волнуйся, неуемный ветер!
Блажен, кто радостью отметил
Твою пастушескую грусть.
Звени, звени, златая Русь!..

      Долго ли, коротко путь держал, а пришел в один город. Город как город, живет своей обычной жизнью. Богатые катят в лимузинах, бомжи и бедолаги привычно копаются в мусорных контейнерах. Прочие – большинство, потоками идут по улицам навстречу друг другу.

      Федя оказался около какого-то Дворца культуры, и тут внимание его привлекла афиша. На ней шикарная женщина: глаза голубые, золотые локоны рассыпаются по плечам. Да это же Ирка! Теперь уже Ирэн Виноградова, звезда эстрады! А ведь когда-то они вместе выступали в школьном ансамбле. У них была любовь и за их романом с интересом наблюдала вся школа. У нее уже тогда было много поклонников. Тут подъехал лимузин, толпа хлынула к машине, подхватила Федю, и он оказался впереди. Дверка открылась, сначала выскочили охранники, и вот появилась сама дива, поп-звезда Ирэн Виноградова! Толпа ахнула! А певица тут  же увидела Федю.

      - Федя! Феденька! Друг! Да тебя сам Бог послал!            
   
Она подхватила его под руку и увела через толпу с собой. В гримерной, переодеваясь, стала расспрашивать как и что. Рассказала ей Федя про свою жизнь, про сны, по Надежду, которая ждёт его. Ирэн внимательно выслушала и рассмеялась.
      - Ха-ха-ха! Какие-то сны! Какая-то Надежда в белом платье! Плюнь ты на все эти призраки и береги свое здоровье! Посмотри на меня. Я живая, красивая, обольстительная. И я помню все, что когда-то было между нами, ведь ты у меня был первым. А ты помнишь?

      Федя покраснел. Ирина и сегодня его волновала, и он её никогда не забывал.

      - Помню. Ты у меня тоже была первой.

      - Вот и прекрасно. Выручай, Феденька, у меня на подпевках две девочки и парень. Так вот, парня два часа назад увезли в больницу с острым приступом аппендицита. Замени его.

      - Да ты что! Я даже текст не знаю.

      - Ерунда, концерт пойдёт под фанеру. Навыки у тебя есть. Ты красивый, на сцене будешь смотреться. Твое дело вовремя рот открывать и закрывать и делать несложные телодвижения.

      Концерт прошёл на ура. Заведённая публика свистела, кричала, подпевала своей звезде. Ирэн задарили цветами, конфетами и мягкими игрушками. А один букет какая-то смущённая девушка преподнесла… Феде. «Я обожаю вас, сказала она ему. – Вы станете звездой!» - И поцеловала в щеку.

      Это потрясло Федю. Он вспомнил, как бегали за ним девчонки, когда он выступал в  школьном ансамбле, как тогда ревновала его Ирка и… началась у него новая жизнь и новая-старая любовь. Гастроли, поездки и немного славы, а её, славы, хотелось всё больше и больше. Тут Ирину увлёк какой-то чемпион-теннисист, а Федя оказался на эстрадном конкурсе «Звёздный час», вышел в финал и… победа!

     Поездки, гастроли, диски, съёмки, цветы, подарки, девочки. Журналисты бегают следом, самых пронырливых из них он вытаскивал даже из ванной, даже из-под кровати. Слава, популярность – это так здорово, правда, иногда утомляет.
Так, однажды, совершенно утомлённый своими поклонницами, наш герой после концерта прикорнул на диванчик прямо в гримёрной, решив переждать, когда назойливые девчонки, наконец, разбегутся по домам.

     …И приснился Феде сон. Девушка в белом платье у вершины горы тянет к нем руки и говорит: «Устала я, силы на исходе. Приди, зажги огонь Надежды». «Фи, - ответил Федя, - кому это надо? Этим дурочкам, которые за мной бегают? Им я нужен, я, поп-звезда Федя Кошкин. – Я – их идол! Я – их Бог! Я – их надежда и вера! Я скажу им: «Прыгните с крыши!» И они прыгнут! Я скажу им: «Ляжьте  под мой автомобиль!» И они лягут. А ты? Ты никому не нужна! Хм, Надежда!.. Ха!» «Неправда, нужна, нужна! Нужна тебе, этим глупым девочкам, нужна всем! Нужна! Нужна! Эх ты, Федя!..»

      Проснулся Федя весь в поту, выглянул в окно. Самые стойкие поклонницы наконец-то разошлись по домам. Он оделся и вышел на улицу. Метель. Холодные ледяные крупицы бьют в лицо. Город давно спит, редкие автомобили проносятся мимо. А одинокая съёжившаяся фигура пошла туда, куда Федя давно уж не смотрел. А был ли Огонь? Может это сказки наивных романтиков? Или нет? Стыдно. Больно. Горько.

Милый, милый, смешной дуралей,
Ну куда он, куда он гонится?
Неуже ль он не знает, что живых коней
Победила стальная конница?..

      Долго ли шёл, коротко,  а пришёл ходок в один город. Что за город такой? На центральном проспекте люди какие-то странные. Мужики не мужики, а так ряженые, размалёванные в бусах, серьгах. Один из этих вдруг ринулся к нему.

      - Федя! Сосед! Сосед! Ну, помнишь? Мы с тобой в детстве в одном доме жили, только подъезды разные. Дружили, вместе в хоккей гоняли.
Федя поднапрягся и узнал.
      - Валера!
      - О! – кокетливо произнёс друг детства и заморгал большими наклеенными ресницами. – Не говори так. Зови меня Киска или крошка Мэри.
      - Чего?
      - Ну, Федечка, лапочка, не будь букой, старомодным медведем. Шагай в ногу со временем! Геи – это так модно! Ультра модно! Прикольно! Традиционная любовь мужчины – скука беспросветная, банальщина, пошлятина. А дети пойдут, фи… бр-р! Пелёнки, распашонки, памперсы! Как это не эстетично, не практично, неприличн6о посвящать свои лучшие годы этим сопливым, писающим, кричащим маленьким эгоистам! Жить надо для себя! Плюй на все и береги свое здоровье! Бери от жизни все! Ищи острых ощущений! А то проживёшь жизнь так и не узнаешь самого интересного.

      - Мда… - удивился Федя и призадумался.
      - Кстати, откуда ты и куда? – поинтересовался Мэри-Валерий. – Вижу, какую-то думу на твоём челе.

Федя рассказал о себе всё и про Надежду и про сны.

- Ха-ха-ха! Го-го-го! Хи-хи-хи! Ой держите меня, описаюсь! – завизжал прямо по-поросячьи старый друг. – Ну ты меня и развеселил!
И тут откуда-то стайкой налетели какие-то девицы-красавицы. Все высокие, стройные, длинноногие.

      - Киска, познакомь нас со своим дружком! Он такая лапочка!
      - Кыш-кыш, нахалки! Он мой! – возмутился Киска и обнял Федю.
      Тот покраснел и захлопал глазами.
      Красотки поднадавили.
- Не будь жмотом, поделись!

      Пришлось Киске познакомить их.
      - Это мой друг Федя. Он с дороги, устал и сейчас пойдёт ко мне. Ему надо принять ванну, отдохнуть!

      - Скажи спасибо что мы спешим в Дом моды на показ. Но вечером попозже жди нас в гости, Киска!
      - Не пущу, вампирши!
      - Дверь выломаем! Групповой секс это так прикольно, классно!
      Спешащие модельки упорхнули, словно бабочки и Федя отправился в гости к старому приятелю. И началась у него новая жизнь, необычная, острая, сладкая… Он был мечтой всех геев и моделей. За ним бегали, завлекали, обольщали. Ну разве бывает в жизни что-то более интересное?

      Но… приснился Феде снова все тот же сон. Девушка в белом платье с глазами бабушки смотрела на него с упрёком. «Федя, что с тобой стало, в кого ты превратился? Я жду тебя. Ещё жду. А силы уже на исходе…» Федя почувствовал острый укол в сердце и… проснулся. Он посреди широкой кровати. Слева крошка Мэри и ещё какой-то гей, он даже не мог вспомнить его имени. Справа - две красотки - модели Луиза и Люсия.

      До чего  докатился русский парень Федя Кошкин, до какого сраму! Стыдно! Больно!  Горько! Пр-ротивно! Он быстро оделся, но тут проснулся Киска и преградил ему путь.

      - Федюся, котик, лапушка, не покидай меня, мяу! Ещё помурлыкаем.
      - Бр-рысь, поганец! – брезгливо оттолкнул он дружка и пошёл.
      - А сам-то чем лучше меня? – услышал он вслед.
      - Значит лучше, если глаза протёр, - крикнул в ответ Федя.
      - Ну и катись к своей Надежде, кретин!

Не каждый умеет петь,
Не каждому дано яблоком
Падать к чужим ногам.
Сие есть самая великая исповедь,
Которой исповедуется хулиган.
Я нарочно иду нечёсаным,
С головой, как керосиновая лампа, на плечах.
Ваших душ безлиственную осень
Мне нравится в потемках освещать.

      Свежий воздух и стихи любимого поэта взбодрили Федю, и он продолжил свой путь. Долго ли шёл, коротко, а попал, кажись, в стольный град. Колокола звонят! Народ толпами ходит, рот разинув. Какие-то ряженые под вождей прошлых времён за рукава тянут, приглашают с ними сфотографироваться, только успевай денежки платить. Во жизнь!

     Он остановился у какого-то шикарного ресторана и задумался. Когда-то и у него был свой ресторан, но куда ему до этого столичного… И тут кто-то тронул его за рукав: «Федя!» Он оглянулся и увидел мужчину в строгом темно-сером костюме.

- Марк Давыдович?
Ну да, точно он, бывший председатель профкома на их заводе. Судя по значку на лацкане пиджака, депутат Государственной Думы! Вона куда занесло человека! Давыдович обнял Федю и похлопал по плечу.

- Рад тебя видеть, старина. Помню тебя, хорошо помню. У нас в профкому ты молодёжными делами занимался. А у меня сейчас деловой обед, но ты не помешаешь.
Насколько Федя понял, деловой обед у Марка Давыдовича был с представителем крупного олигарха. Олигарху требовалось протащить в Думе нужный ему закон. Обещалось крупное вознаграждение с энным количеством денежных знаков. Откушав изысканных блюд и вин, представитель олигарха ушел, а депутат пояснил:

- Верю тебе, потому и позволил посидеть с нами. Тот олигарх, не будем называть его фамилию, вложил немалую сумму в мою предвыборную кампанию и теперь я должен отрабатывать её на взаимовыгодных условиях. Ну а ты-то что здесь? Я тебя увидел, обрадовался. А помнишь, я тебе на заводе премии, грамоты вручал за отличную работу? М-да, было время, было, да сплыло, гм.

Федя все рассказал и про сны, и про Надежду, и про свой длинный путь. Марк Давыдович его внимательно выслушал и задумался.

- Я бы и сам с тобой хоть сейчас потопал к этой Надежде, но… времена изменились. Теперь каждый сам по себе о своей выгоде думает, а кто не успел, тот опоздал. Пусть пересчитывает свои  жалкие копейки или копается в мусорном контейнере. Им не дано. Их время ушло, а наше с тобой пришло. И мы многое сможем. Мне сейчас нужен молодой энергичный человек – помощник депутата. Эта работа, сам понимаешь, с перспективой. Соглашайся, Федя, используй свой шанс. Весь этот мир для тебя, а не ты для этого мира. Забудь о Надежде.

«И то верно, - подумал Федя. – На фига мне эта Надежда! Да я, может, скоро с самим президентом за одним столом сидеть буду. Да я, может, лет через 20 сам президентом стану! Да я!.. Да!..» - И согласился.

И началась у Феди новая жизнь. Костюм от известного кутюрье , деловые обеды  с людьми, которых он раньше только по телевизору мог видеть. Высшее общество, приёмы, бумаги с гербами, машины со спецномерами и спецсигналами. Гаишники бледнеют и честь отдают. И деньги, деньги, деньги… И откуда они только брались?
Однажды Марк Давыдович сказал:

- Ты хорошо оправдываешь надежды партии, и мы решили выдвинуть тебя кандидатом в депутаты. Наш друг олигарх готов оплатить твою предвыборную кампанию. Ее помогут провести лучшие пиарщики. Смелее! Вперед в мир самой высокой политики! У тебя шикарная биография, народу понравится. Настоящий славянин, корни  в деревне, пахал на станке, трактора делал! Нам уже начинают не доверять, а тебе поверят.
Сердце Феди радостно забилось. Неужели? Неужели это первый шаг к тому, чтобы когда-то стать президентом?

- Да! Я согласен! – воскликнул он.

Федор ездил по городам и везде видел свои портреты. Люди тянулись к нему, говорили о своих бедах, давали наказы. И он обещал… обещал… обещал. Подставные лица задавали ему заготовленные вопросы, и он давал блестящие остроумные ответы. Итоги опроса показали: он на много опережал своих конкурентов. Все ближе и ближе день выборов. Он наступает. Он завтра!..

В ту предвыборную ночь Федя с трудом уснул и… приснилась ему Надежда. Она с грустью смотрела на него:

- Я скоро умру. Ты не выдержал испытания, ты сдался, ты научился лгать, продаваться, изворачиваться, хитрить. Эх ты…

Федя проснулся, оделся и вышел из дома. К подъезду подкатил лимузин и из него выскочил Марк Давыдович.

- Федя, твой час пробил! Я вижу, тебе не спится, встал в такую рань. Не боись, главное не проголосовать, главное посчитать. Посчитают как надо, везде свои люди. Это будет шоу! Давай вместе позавтракаем и в штаб!

- Отстань! В гробу я видел твои выборы! Не хочу! Я русский! Я Фёдор Кошкин! Кошкин! Кошкин!

Он схватил Давыдыча за грудки.

- Катись ты… колбасой со своим шоу! Придурка из меня решили сделать! Клоуна из цирка шапито! Мальчика на побегушках! Гады вы все! Психбольные с ненасытными утробами. Ваше место в дурдомах!

Ошарашенный Давыдыч, потерявший дар речи, ещё стоял раскрыв рот, а Федя уже исчез за углом.

О Русь, взмахни крылами,
Поставь иную крепь!
С иными именами
Встает иная степь…
В руках – краюха хлеба,
Уста – вишневый сок.
И вызвездило небо
Пастушеский рожок.

Долго ли шёл, коротко ли. Через города и деревни, через леса, и поля, и вот она гора. Там наверху ждёт его Надежда. Ждёт именно его. Почему она выбрала именно его? Почему именно он должен зажечь Огонь Надежды? ТЫ слышишь, Надежда? Я уже здесь! Жди меня, жди!

Шоссейная дорога сворачивала налево, огибая гору, а Феде прямо, туда наверх. Камни, скалы, выступы - не преграда. И тут сзади притормозила машина. Он оглянулся и увидел: из Мерседеса выскочил Гришка и его кореша. Они окружили его. В глазах злоба.

- Я тебя предупреждал не ходить на гору? – спросил Гришка. Он закурил сигарету и пустил дым от неё в лицо Феде.

- Ну, предупреждал.

- Я тебе говорил, что те, кто пытались к ней идти, не дошли?

- Ну, говорил.

- Из тебя, неблагодарный, пытались человека сделать. Был бы бизнесменом, поп-звездой или депутатом Думы. Но ты сам выбрал этот путь. Крышка тебе! Хана! Кирдык!

Гришка ударил первым. Федя пошатнулся и нанёс ответный удар. Его ударили сзади по голове и он упал на землю. Бандиты били и били его ботинками по голове, руками, ногам и, по всему телу…
Гришка наклонился над телом.

- Сдох, собака! Отволочем дохлятину подальше от дороги за кусты и прощай друг Федька. Может его ночью сожрут какие-нибудь шакалы. А нам пора. За работу должны хорошо заплатить.

Федя умер.

Наступила ночь и пошёл дождь. Холодный, резкий, мерзкий. И… труп ожил. Человек с трудом открыл глаза. Он лежал в какой-то луже весь мокрый, грязный, в крови. Было очень холодно и больно, больно, больно… Кое-как сориентировавшись в темноте, едва передвигая ноги, он побрёл по дороге прочь, прочь от горы.

Дар поэта ласкать и карябать,
Золотая на нём печать.
Розу белую с черной жабой
Я хотел на земле повенчать.
Пусть не сладили, пусть не сбылись
Эти помыслы розовых дней,
Но коль черти в душе гнездились,
Значит ангелы жили в ней.

Притормозила грузовая машина, и шофер открыл дверку.
- Эй, бедолага, садись коли по пути.
Весь, дрожа от холода, Федя забрался в кабину.
- Э, да ты такой красавчик, хоть в кино про войну снимай.
- Считай, что я там и был.
- Разборки?
- Угу.

- И-ех! Шёл бы ты лучше на рынок тряпками торговать. На-ка, переоденься. Шофер подал Феде теплую одежду. - Жена у меня заботливая. Поешь чего-нибудь. Вот чай горячий в термосе, пирожки какие-то.

Одна попутка, другая, третья, десятая…

Однажды поздним вечером в окошко деревенского домика стариков Кошкиных кто-то постучал. Дверь открыла бабушка.

- Господи! Кто это?
Перед ней стоял грязный, обросший бородой, мужик в рваной одежде.

- Дед! Бродяга какой-то, нищий пришел к нам.
- Дед, бабушка, не бродяга я, не нищий, а внук ваш Федя.

Старуха всплеснула руками и заплакала. Дед посмотрел сурово.

- М-да… Хм. Иди-ка ты, внучек, в баню, сполоснись, топили сегодня. Завтра поговорим.

Отмылся, побрился, поел, лег в чистую постель и уснул. Ему ничего не снилось. Он уже давно спал, а бабушка все гладила его по голове и беззвучно шептала свои молитвы.

На другой день Федя очнулся только к полудню. Бабушка взялась за лечение внука. Поила его травами, смазывала раны и кровоподтеки. Дед был сердит и лишь изредка поглядывал в его сторону и покряхтывал. Наконец терпениЕ его кончилось.
- Ну, внук, давай рассказывай, где был, что видел, чем занимался. Да не ври мне.
Пришлось Феде все рассказать. Сначала как запил с дружками. Потом как связался с Гришкой и стал крутым бизнесменом. Потом как стал поп-звездой. Опустив голову рассказал про геев и моделек. Дед заорал:

- Срам какой! Стыдобина! Мы люди русские, православные! Как ты мог до бусурманщины этой заморской докатиться! Тьфу!

После Федя поведал как в столице был помощником депутата и сам чуть не стал депутатом Государственной Думы. И, наконец, как нагнала его у самой горы Гришкина банда, как били-убивали. А он выжил и вот вернулся домой.
Выслушав рассказ внука, дед вскочил:

- Не такие мы Кошкины, чтобы всяким Гришкам поганым поддаваться. И меня гитлеры - гады ползучие, били-убивали, а я до сих пор живой. И лет до ста жить собираюсь, не меньше. Теперя что? Гришки эти похуже Гитлера будут, потому что не оттуда пришли, а здесь родились, выросли и расползлись, расплодились кругом, всех под себя подминают, ядом своим землю русскую травят, души наши губят. Что дальше будешь делать, внук мой Кошкин

Федя встал и расправил плечи.

- Знаю что делать. Начну все сначала и никакие Гришки не посмеют мне помешать.
Только бы Надежда дождалась.

Дед обнял внука.
- Что ж, иди с Богом. Знать судьба твоя такая, Федя, планида стало быть.
Через несколько дней Федор засобирался в дорогу. Ранним утром дед и бабушка проводили его до окраины села, где и попрощались. Впереди поле с васильками да ромашками, дальше березовая рощица, речушка бежит, блестит на солнце. Вдохнул он воздух родных лесов да полей, полюбовался вволю на цветы луговые, послушал, о чем шелестят березки и шепчут журчащие волны рек  да ручьев, и почувствовал в себе силу богатырскую.
Долго ли шел, коротко и пришел в город, до проходной завода дошел. Охранник дядя Коля на завод не пустил, но доверительно сказал:
- Слышь-ка, Федя. Начальство-то наше заволновалось, чтой-то растерянное по заводу бегает.
- Да ну, что это с ними?
- Бояться стали. Сказывают, многие смельчаки ходили, чтобы на гору подняться, огонь зажечь, да никто не дошел. И вот один парень, наш, заводской, за дело взялся, он уже идет, все ему ни почем, и ничего он не боится, его боятся. Ты случаем не знаешь кто такой?
- Может и знаю, - Федя хитровато улыбнулся. Ну и дела, молва людская впереди его идет.
- По глазам вижу, ты это. Дойди, Федя, дойди. – В глазах старика блеснула слеза. – Тяжко жить-то без Надежды, как без куска хлеба, без воды, без воздуха.
- Дойду, дядя Коля, дойду обязательно. Вера ваша – сила моя.
Пошел дальше. У пивной дружков повстречал: Витька, Санька и Леху.
- Федюха, ты где пропадал? Айда встречу обмоем!
- Нет, не пойду.
- Зазнался, что ли?
- Мужики, может хватит а, Рассею пропивать, а ушами хлопать?
- А че делать? Все пьют и мя пьем. Пад-думаешь. Пива – море!
- Я иду, чтобы зажечь огонь Надежды.. и для вас тоже, олухи вы царя небесного. Пожелайте мне добра и верьте в меня. Вера ваша – сила моя.
- А че уж. Иди.
Обнялись и попрощались.
Пошел Федя дальше. Долго ли, коротко, а пришел в тот город, где когда-то Гришку повстречал. И вот он снова на пути со своими корешами у Мерседесов трутся, курят, планы обсуждают. И вдруг их как током ударило, повернулись они разом и Федю увидели. Гришка загородил дорогу.
- Федор? Живой?
- Живее не бывает. Не стой на пути. Вам меня не убить. Я сильнее вас всех.
Плечом оттолкнул Гришку, компания молча расступилась, и пошел, пошел без задержки дерзкий, сильный, решительный. И кто-то один из этих людей тихо прошептал ему вслед: «Дойди, жить больше невмоготу так по подлому».
Долго ли шел, коротко, а очутился в одном городе, где был уже когда-то у Дворца культуры. И вновь подъехал лимузин, а из него вышла… Ирэн Виноградова. Толпа ахнула и ахнула Ирэн, увидев Федю. Подхватила его под руку, повела в гримерную, обняла, поцеловала.
- Феденька, хватит бродяжить. Ты лучший мужчина в моей жизни! Оставайся со мной, давай поженимся! Жизнь моя как дешевая стекляшка? Гастроли, поклонники, деньги. Осточертело все! Настоящего чего-то нет. Душа пустая. Я ребенка хочу! Двух! Трех! Ты – настоящее в моей жизни!
И тут нахлынул такое на Федю, что скрывалось, таилось от самого себя. Какая там Надежда! Вот она Ирочка его, живая, настоящая с горячими губами!..
Публика просто обалдела от счастья, увидев на сцене вместо одной звезды сразу двух своих любимцев. Журналисты срочно передавали по сотовым телефонам потрясающую новость: «Виноградова и Кошкин снова вместе! У них новый роман».
После концерта ужин при свечах в ее гостиничном номере люкс. Век бы так жить! Ночные ласки, луна, обещания быть вместе, блаженство счастья.
Под утро тихонечко убрал ее теплую руку с груди , оделся и вышел из номера. И уже на улице услышал ее крик:
- Федя! Федя!
Оглянулся. Она на балконе в халатике. Волосы разбросаны на плечах. Взмах руки и что-то упало к его ногам. Поднял. Кольцо какое-то дешевенькое с голубым камешком.
- Зачем это, Ира?
- Ты мне его подарил, когда мы еще в 10 классе учились, помнишь? Пусть оно будет с тобой! Не забывай меня! Я знаю, ты должен пройти свой путь до конца. За это и люблю тебя!.. Я буду ждать!
Долго ли шел, коротко со своими думами, а пришел в тот город, где проживал приятель его Валера или просто Киска. Вот и он в окружении своих ряженых.
- Федюся, котик! Мур-мур! Ты ко мне вернулся!
Вся компания кинулась к Феде и каждый норовил погладить его своими наманикюренными пальчиками и чмокнуть в щечку накрашенными губками. Того гляди раздевать начнут прямо на улице. Федя поддал плечом и вырвался на свободу.
- Не до вас мне, кисюлю. Да и вам не пора ли за ум взяться. Русские мужики вы или тефтели вонючие?
И пошел мимо, мимо… Валерий грустно посомтрел ему вслед и крикнул:
- Дойди! Верю!
Долго ли, коротко, а пришел в стольный град. Каким-то образом оказался снова у того же ресторана. Открылась дверь, и вышел… Марк Давыдович.
- А, блудный сын явился. – Он ехидно улыбнулся. – Пришел прощения просить? Поехали ко мне в офис, поговорим. Решим что с тобой делать. Ладно уж, пожурим да и простим. Побудешь пока на побегушках, а там видно будет.
- Да пошел ты куда подальше!
- Чего? – Давыдыч покраснел и надулся.
- Не мешай людям по улицам ходить, понял!
Федя приподнял толстенького депутата, перенес его сторону, поставил на землю и пошел, пошел мимо.
- Федька! – закричал Давыдыч. – Не делай этого! Чего хочешь, говори! Нефтяные акции? Заграницу? Мисс Мира?
- Сгинь, поганец! – ответил не оглядываясь путник, сплюнул и пошел своей дорогой.
- Что будет-то? – пошептал депутат и еще долго смотрел Феде вслед, пока тот не затерялся в толпе.
Долго ли коротко ли шел через города и деревни, через леса и поля и вот она гора. Шоссейная дорога сворачивает налево, а Федя прямо. И пошел он вверх по камням, по выступам, карабкаясь по скалам, прыгая через расщелины. Кровь из рук, а ему все нипочем. Стая черных птиц стала кружить над его головой и злобно кричать. Федя схватил камень и запустил в нее.
- Вон, гадины! Не помешать вам Кошкину! Мы Кошкины живучие и упрямые. И вот он у самой вершины. Сердце его радостно забилось. Свежий ветер ударил в лицо. А Надежда?
На камнях в белом платье лежала девушка с длинным и светлыми волосами. Лицо ее было совсем бледным, безжизненным. Неужели умерла? Он наклонился  взял девушку за руку. Она с трудом открыла глаза.
- Федя.
- Это я! Я здесь!
- Как же ты долго шел. Годы прошли. Я… умираю.
- Не умирай, Надежда! – с отчаянием воскликнул Федя. – Там внизу люди, их тысячи. Они ждут, они надеются, они верят.
- Я знаю. Но у меня уже нет сил.
- Что делать, скажи! Как зажечь огонь? У меня нет ни спичек, ни зажигалки.
- Они не нужны. Помоги мне встать.
Федя приподнял девушку. Она была легкой, почти невесомой, поставил ее на ноги.
- Как зажечь огонь? – снова спросил он.
- Огонь в сердце твоем, - ответила Надежда и приложила ладонь к его груди, где билось сердце.
А он приложил свою ладонь рядом и вдруг почувствовал в груди жар. Прижав ладонь к ладони, они убрали руки. На их ладонях… горел огонь! Они вместе подошли к вершине горы, протянули руки, огонь перебежал с их ладоней и загорелся огонь Надежды.
Федя обнял девушку.
- Теперь ты как?
- Сильна как никогда.
- Я счастлив.
- Я тоже.
Депутат Марк Давыдович увидел огонь Надежды. Достав сотовый телефон, он трясущимися руками набрал домашний номер.
- Алло, Фрида, быстро собери самые необходимые вещи, деньги, драгоценности и поезжай в аэропорт.
- Что случилось? – испугалась жена.
- В окно давно смотрела?
- А! – воскликнула та и вздрогнула. – Может, обойдется, Марк? Гад все-таки этот твой Федька! Подлец и мерзавец! Ты пригрел змею на груди! А куда полетим, милый?
- В Лондон, конечно. К нашим друзьям и детям.
В далекой деревеньке во дворе старого дома дед, обняв бабку, показывал рукой в стону горы, с гордостью приговаривал: «Наш-то, наш дошел! Крепкая порода у нас! Не сломить Кошкиных!» Бабка смеялась, плакала и утирала слезы платком.
В кабинете президента тревожно зазвонил красный телефон. Он взял трубку и услышал взволнованный голос.
- Господин президент, посмотрите в окно! Он дошел и никто, никто не смог его остановить!
Президент посмотрел в окно и побледнел. На вершине горы горел огонь – огонь Надежды! Он горел как сколько-то лет тому назад!..
Площадь перед президентским дворцом уже была полна народа. Люди ликовали, обнимали друг друга, многие плакали. Седовласый дед держал на руках маленького правнука, показывал ему на огонь и что-то говорил. А в больших синих глазах ребенка отражались синее небо, синие реки, синее море. И в них отражался огонь Надежды, который мальчик видел первый раз в своей жизни.
А у вершины горы рядом с огнем стояли Федя и девушка в белом платье.
- А что дальше, Надежда? – спросил Федя.
- Жить будем, - ответила она.
- Мы? Ты? Я? Вместе?
- Федя, я – Надежда. Я принадлежу всем. Я нужна всем. Посмотри! – она взмахнула рукой, словно крылом и появилось видение. – Вон там, в океане тонет корабль, люди хотят спастись, они бросают в воду плоты и лодки и сами тоже прыгают в воду. Помощь придет не скоро и сейчас им нужна я, чтобы продержаться, чтобы пережить эти самые ужасные в их жизни часы и сутки. Я должна быть с ними!
А вон там, посмотри! Глубоко под землей в шахте произошел обвал и я должна спешить. Я должна дать людям силу, как дал мне силу ты. Они должны верить, они должны ждать. И этот огонь, который мы вместе зажгли, тоже для них. Я им тоже нужна.
А там, видишь, видишь! По улице идет заплаканная женщина и ничего вокруг себя не видит. Она уже подходит к больнице. Она хочет избавиться от своего не рожденного ребенка, потому что ее бросил отец этого ребенка. Посмотри! Женщина повернула голову, увидела Огонь и вдруг явственно услышала голос своего не рожденного ребенка: «Мама!» Она вскрикнула, развернулась и побежала прочь от больницы…
Федя за эти несколько минут как будто пережил несколько жизней. Он взглянул на Надежду и она ему улыбнулась.
- Я спешу, спешу! Меня ждут. И тебя, Федя, тоже ждут.
- Меня? Кто же?
И опять возникло видение. На балконе дома он увидел свою прекрасную Ирочку – Ирэн с маленьким ребенком на руках. Она смотрела в сторону горы, а из глаз ее текли слезинки.
- Поспеши! У тебя родился сын!
Когда же Федя оглянулся, Надежды уже рядом не было. Она исчезла, улетела туда, где ее очень ждали. Откуда-то издалека он услышал ее голос: «Верь и люби-и… И я всегда буду рядом-м!..

Рисунок Евгения Смирнова.