Пока догорит сигарета

      
   Ляля возвращалась из компании  друзей поздним вечером. Осенний воздух  был свежим,  и она слегка подвигала плечами, чтоб согреться. Откуда-то потянуло  дымом сжигаемых листьев. Легкий ветер шевелили волосы, а  немного рассеянное  хмельное состояние расслабляло походку. Ляля вспомнила разговор с подругой, ее однокурсницы, которая приехала из дальних краев и случайно попала на вечеринку. Они стояли с Лялей в кухне, курили, и Ляля вспомнила  то ощущение  растерянности, когда подруга стала задавать вопросы о ее жизни, семье, работе. Вроде бы нормально - человек давно тебя не видел, ему интересно. Но Ляля вся съежилась, отвечала шутливо и скомкано, и глаза подруги  становились  внимательнее  и грустнее. От ответов не убежишь… а  хвалиться Ляле было особенно нечем.Еще в институте  … ого-го! она всем давала фору- умная, красивая, коммуникативная( так называл ее один преподаватель, отмечая эту ее  черту на лекции). Ляля и правда была очень общительной, за словом в карман не лезла, как говорят. Но потом судьба стала шить свой жизненный шов  неровными стежками, кривой строчкой. И многое из казалось бы щедрых жизненных запасов стало рассеиваться, теряться, растрачиваться. Ляля не всегда могла выровнять этот шов, и чувство растерянности и неумения предугадать искривление этой самой строчки делало ее  порой беспомощной и подавленной. Сначала разрыв с мужем, потом ушлая сотрудница вырвала из под носа ее разработку,  и шеф приблизил не Лялю, а эту вертихвостку в ответственной стадии работы отдела. Она вдруг вспомнила, что как после  кухонной беседы ее подруга сказала, помедлив.
-Ляля, вот мы выкурили  только одну сигарету…
-Э, нет, две,- задиристо прервала ее Ляля.
-Ну, хорошо, две, а ты, наверняка, пропустила в голове целые годы, что я тебя не видела. Знаешь, -и Ляля почувствовала на себе ее пристальный взгляд, который не раздражал, не немного ёжил ее,  проникая  куда-то очень глубоко...- давай, когда ты придешь домой, ты спокойно сядь, где тебе особенно удобно, и вспомни самые лучшие моменты своей жизни.И память пропускай тщательно, не поверхностно, переживая свои воспоминания по-новому.
-И что? Это что-то из  само терапии?- защищаясь,  задала Ляля вопрос.
-Зачем  конкретизировать? Просто  погрузись в самое лучшее, что у тебя было за твои годы. И сделай это очень быстро, ну… допустим, пока не догорит сигарета. Ляля, не смотри на меня так скептически, просто пожелай снова пережить что-то хорошее из воспоминаний…
Вспомнив это, Ляля вдруг вся подобралась и убыстрила свой шаг. Придя домой, она сняла поспешно плащ, скинула туфли и прошла в комнату . Взяв пепельницу-ракушку, она достала  пачку из сумочки, вытащила  сигарету, зажигалку и, упав на спинку кресла , задумалась: « Чего это я? Повелась как девочка… - она хотела уже встать, но усталость остановила ее. Расслабившись, она машинально закурила и задумалась.- А впрочем? - мелькнула мысль, - почему бы не попробовать? - Ляля глубоко затянулась, выпустив струю дыма, и  положила сигарету в пепельницу. Она   прикрыла глаза  и…

« Ляля, Лялечка, папа приехал!- и маленькая Ляля несется со всех ног к отцу. Он подхватывает ее на лету и  резко поднимает вверх. « Папа, я лечууу!»- хохочет маленькая Ляля.  Затем  отец прижимает ее к себе, она  чувствует колючую его щеку, его запах. Потом мамины руки обнимают их с отцом, а мамины волосы смешно щекочет ее шею… Так становится тепло и легко…

 -Лялька, тебе записка!- шепчет соседка по парте, что сидит через  ряд от Ляли. Сложенный комочек бумаги из тетрадки в клетку Ляля разворачивает под партой и читает медленно, вглядываясь в каждую букву: «ПРОСТИ МЕНЯ, ЛЯЛЬКА! Я ДУРАК  ПОЛНЫЙ, НО ТЫ МЕНЯ ВСЕ ЖЕ НЕПРАВИЛЬНО  ПОНЯЛА. ДАВАЙ ВСТРЕТИМСЯ  ПОСЛЕ УРОКОВ  В СКВЕРЕ. Я ТЕБЕ ДОЛЖЕН ЧТО-ТО СКАЗАТЬ!»
 Довольно тяжелая сумка с учебниками оттягивает плечо, но майское солнце приятно  греет спину.  Яркий дневной свет немного слепит,  так  что на лице возникает гримаса.  Кто-то сзади осторожно снимает ее сумку с плеча.  Ляля оборачивается и видит Борьку. Глаза ее расширяются, впиваясь в его  – серые  с  черным  ободком.  Борька смущен, но взгляда не отрывает.
-Для  чего ты меня позвал, - все еще капризно произносит Ляля, обидевшись за вчерашнее на Бориса.
 –Ляль…- кажется, что-то разрывает изнутри Борьку, и он набирает воздуха, будто собирается нырять.- Лялька, я ... я тебя люблю!- и выдохнув, как будто пробежал километр, добавляет - вот что я тебе хотел сказать.- И Ляля зажмуривается, как будто от страха, а потом  широко смотрит на Бориса и только шевелит губами.
- Что ты говоришь, что, что?- допытывается Борька,-  ну, говори же! Ты слышала, что я тебе сказал? – а потом бросая сумки, свою и Лялину на землю, крепко прижимает Лялю к себе. И она чувствует его тонкое  сильное тело, и это кольцо рук, из которого ей никогда в жизни не хотелось бы освобождаться…
      
Яркий свет ламп, белые халаты. Напряженная поза  Ляли, сильная, но последняя, освобождающая боль.
-Ну вот, молодец, мамочка. У вас дочка! Ух, какая  же ладненькая - и потом  раздается детский крик. Ляля падает, расслабившись на спину и, счастливая,   улыбается, как в детстве - широко, немного поднимая брови.  – Ну что, довольная, или сына хотела?- голос  акушерки  хрипловатый, но добрый. Она говорит со всеми, будто с каждым на короткой ноге: по-дружески и ободряюще.
-Я как раз хотела девочку…- Ляля не перестает улыбаться. Она говорит тихо, слабо, но глаза светятся, как вот эти  яркие лампы. А  может просто отражают их свет.
- Как назовешь то?
- Даша, конечно, Дашенька…- и Ляля  поднимает тревожно голову, ища  взглядом дочку.
- Погоди, не торопись, сейчас приготовим тебе малышку. А ты отдохни пока .- и Ляля падает  снова на спину, прикрывая глаза от яркого света.

Ляля вдруг резко открывает глаза и смотрит на сигарету. Легкая капризная струйка еще поднимается из ракушки. Ляля снова закрывает глаза. Какие-то тени, легкий шум в голове мешают сосредоточиться. Ляля начинает спешить - скоро догорит сигарета, что, что еще? Так мало? да нет, это уже много…-понимает оценивающе она.

-Колесникова Ольга, кто это?- Ляля встает со своего места. Профессор Ермоленко смотрит на нее поверх своих очков. – А, это вы, барышня…
-Почему  это барышня?- Ляля возмущенно смотрит на профессора.
- Да вы не  ерепеньтесь, барышня. Во-первых, это привычка с  давних времен, так сказать, а во-вторы х,- вы и есть барышня  по большому счету. Не мадам же еще,  слава богу! А вот работа ваша очень толковая, не по… барышенски.. - профессор коротко смеется.-  Я бы предложил вашу работу сделать глубже, расширить ее параметры, уточнить некоторые мысли, сделать акценты. Короче, доработать ее. И потом… думаю, эта работа может определить  ваше будущее. Во всяком случае ближайшее. Так что, дерзайте,   эээ,  милая … барышня!»
 
  Ляля не открывая глаз, нащупывает сигарету, подносит к губам. Пытается сделать затяжку, но, сигарета потухла. Ляля сидит молча  в темной квартире. Свет освещает комнату  только из  прихожей. « Ну и что?- мысли лениво возвращаются в настоящее. – Так мало? И Ляля торопливо начинает выдергивать из прошлого то один эпизод, то другой. Они наплывают друг на друга вперемежку - счастливые и не очень, и даже совсем  плохие. Но снова возникают светлые, теплые  Голова  слегка кружится, калейдоскоп  ее жизни вертится,  и Ляля, будто на карусели, объезжает по  кадрам свою, в общем-то, не такую и длинную и неудачную жизнь. И хорошие моменты вспоминаются все больше, и тепло разливается в  ее теле и вдруг, вспомнив что-то, она начинает смеяться, и ей хочется встать, набрать любой  номер и рассказывать, рассказывать что-то из своего прошлого. Внутри стало что-то раскручиваться, будто она снимала с души тесный ботинок и теперь чувствовала облегчение. Она проходит мимо зеркала в прихожей, останавливается и смотрит первый раз на себя как бы со стороны. Выпрямляет плечи, улыбается себе и потом, перед  тем как щелкнуть выключателем, подбадривающе себе подмигивает. Ляля идет в кухню, ставит чайник, смотрит на вечернюю улицу в окно. Желтый лист клена  своей пятерней вдруг пришлепывается к стеклу,  но,  не продержавшись и секунды,  улетает куда-то прочь. «И тебе привет!» - улыбаясь,  шепчет Ляля.  И через мгновенье произносит тихо:
- Надо же, всего одна  сигарета…